Текст книги "Принцесса и арбалет"

ЧАСТЬ 5. ТО ЛИ БЫЛО, ТО ЛИ НЕ БЫЛО.

– Он погиб как настоящий герой! – сквозь слезы подытожила Лерка, теснее прижавшись к обнимающему ее некроманту.

– Да, как герой, – подтвердил я.

Увы. Хоть я и герой, и маг, и императором был, а миры спасать – да по десятку за день, но проклятые гены никуда не уберешь. Мои биологические предки, homo sapiens, от которых мы, иншие, произошли, кроме всего прочего передали мне много чего нежелательного. И среди прочего неумение устоять перед женскими слезами. Я бы, может быть, и рассказал бы всю правду, да вот только когда красивая девушка плачет – приходится вместо горькой истины придумывать приторную романтическую сказку.

Собственно говоря, в данном случае я не сильно соврал. «Он», который «погиб, как настоящий герой» – это Бил, приемный отец Валерии и родной дядя Федора. О том, что старик погиб отнюдь не как герой, а весьма тупо, бросившись на заведомо превосходящие силы крыланов, что смертью своей он ровным счетом ничего не добился, и погиб совершенно зря, я говорить не стал. Вместо этого поведал короткую, но романтическую сказку, где, среди прочего, рассказывалось о «последнем подвиге легендарного Била», который жизнью своей заплатил за наше спасение и который, пусть и столь высокой ценой, уничтожил последних двух крыланов.

Хоть Леркины слезы это и не остановило, гибель близкого человека – всегда тяжелая утрата. Но зато хоть теперь можно было смело сказать, что даже на смертном одре великий воин и авантюрист Бил проявил себя героем, спас дорогих ему людей и остался до конца верен своим идеалам! Я не знаю, так, или как-то по-другому, оценили мой рассказ Федя и Лера, но и на его, и на ее лице помимо горечи от утраты читалась и гордость за дядю и отца. Всегда приятнее думать, что близкий человек погиб, совершая Подвиг во имя Отечества, чем знать, что был зарезан в пьяной трактирной драке своим собутыльником. Результат один, но сам процесс перехода из мира живых в мир мертвых в первом случае вызывает гордость и восхищение, во втором – нечто значительно менее приятное.

Ладно, оставим их пока в покое. Все заняты своими делами – Лера плачет, Бесс ее утешает, Федя, только что узнавший не только о гибели дяди, но и о предательстве друга, переживает молча. Зыкруд Алвит, с дубиной титана в одной руке и подаренной мною бейсбольной битой в другой, играет головами крыланов в только что изобретенную им игру, смесь лапты, крикета и боулинга. Хорошо ему – зыкруды вообще слабо воспринимают опасность, а конкретно этот индивид вообще вбил себе в голову, что пока «любимый Михаил», то есть я, рядом – то ему ровным счетом ничего не грозит. Вот и наслаждается жизнью. И не мучают его мысли, что только что лишь чудом мы все спаслись от верной гибели, что убегая от посланцев Ада и Черноречья через древний портал в гробнице титанов попали в прошлое. «Любимый Михаил» подарил новую игрушку, тепло, светло, мухи не кусают, тишь, да гладь, да божья благодать – так чего, спрашивается, переживать? Факт гибели Била до Алвита дошел, но волноваться по такому поводу он не собирался. Ну да, был такой, Бил. Жил, потом умер. Ну и что? «Алвит жив, Михаил жив» – а значит ровным счетом ничего плохого в этом мире не произошло.

Беспечности зыкрудов могли бы позавидовать не только люди, но и многие литературные персонажи – ни жизнерадостные хоббиты, ни беззаботные кендеры не могли сравняться в своем оптимизме с этими лесными дикарями. Заросший, высокий, худощавый, с нечесаной иссиня-черной бородой, сквозь которую блестели сорок белоснежных острейших клыков, которым любая акула позавидует, в бальном платье Валерии и с двумя дубинами в перепончатых руках Алвит представлял собой незабываемое зрелище. Хищный лесной житель, способный в зимнем лесу найти клубнику и не брезгующий человечиной, он был для меня эталоном оптимизма. Одного взгляда на Алвита хватало, чтоб уверится – пока жив последний зыкруд, в мире не все так плохо.

А оптимизм мне сейчас был жизненно необходим. Еще бы. Узнать, что последние пол года жизни ты был лишь марионеткой в чужих руках, отыгрывая по нотам написанную кем-то партитуру, что вся пресловутая свобода воли оказалась лишь фикцией, а воли у тебя не больше, чем у пешки на шахматной доске – для меня это было большим моральным потрясением. Заставить себя после всего этого опять трепыхаться, опять бороться, попытаться вновь сорваться с нитей, убежав от всесильного кукловода, было тяжело. Так сказать, психологический кризис.

Настоящий герой, тугодум в набедренной повязке, у которого за спиной висит верный двуручный меч, глянул бы на моем месте на свою «команду», и ради них пошел бы бороться за правое дело. Увы, я – не герой, для меня мир во всем мире – лишь один из лозунгов развитого социализма, а свобода, равенство и братство – три лозунга французской буржуазной революции. Так сказать, «egalite, fraternite». И ручного психоаналитика под рукой тоже нет, как и талмудов по психоанализу. Так что придумывать для себя дальнейшую мотивацию приходилось на месте в полевых условиях.

Что меня всегда удивляло в героях книг, фильмов, да и во вполне реальных людях – картонность их мотивации. «Почему ты так сделал?» «Так надо!» И все! Больше им нечего сказать. Я, конечно, не спорю – есть люди, у которых авантюризм в крови, а без приключений они себя вообще не мыслят. Такие могут спокойно вместо работы сесть на поезд, поехать в Новосибирск, и оттуда, пешком, дойти до Владивостока. Не вдоль железки, а так, по тайге петляя, тундру захватив, переплыв Байкал и побродив по степям Монголии. Но таких – единицы. Нормальные люди всегда неповоротливы, идут по пути наименьшего сопротивления. И если им сказать «слышь, чувак! Держи перстенек, теперь иди на тот конец материка, там его в жерло вулкана бросишь», то с вероятностью девяносто девять процентов тебя пошлют куда подальше.

Можно подойти к проблеме более тонко. Обозначив «избранность», дать человеку понять, что «только он может спасти человечество», объяснить, что «так предрешено высшими силами/богами/самой судьбой». Можно даже привести «логические» аргументы и доказательства, но, как правило, обходятся даже без них. И такой метод, между прочим, не только в книгах, а и в жизни прекрасно работает. Всех террористов по нему готовят! Им не нужна особая мотивация для совершения «подвига» – они совершенно добровольно лишают себя части ауры, она же душа, и самой жизни. И бороться с этим фактически невозможно. Мы, иншие, на своей земле пока удерживаем их наступление, но лишь пока. Впрочем, я несколько по другому направлению работаю – контрразведка занимается иными с левого берега Днепра, а за фанатиками у нас следит другой отдел, чьей деятельностью я никогда особо не интересовался.

Но я не фанатик! Для того, чтоб пойти бороться с Валайбойфром, Лордом Черноречья и Третьей Силой мне недостаточно веры в свое божественное предназначение! Сейчас я в прошлом, и у меня целых два намного более безопасных выхода. Во-первых, я могу еще пару десятков лет прожить в свое удовольствие в этом мире, не показываясь сильным мира сего на глаза, а там – посмотрим, после нас хоть потоп. Во-вторых, я могу вернуться домой, пусть и не иншим, а обычным человеком. Оба варианта, конечно, не особо прельщают, но это все равно лучше, чем танцевать под дерганье ниток на сцене кукольного театра.

Но есть, есть то чувство, которое не раз меня выручало! Не любовь, что так любят воспевать поэты! Прозаичнее. Злость! Злость, ненависть и желание отомстить. Всем, от кого я натерпелся унижения, всем, кто возомнил, что имеет право использовать меня в своих целях, не спросив моего согласия! Я понимаю, что третья сила, «гвардеец», оказавшийся очередным воплощением какого-то древнего мага, научившегося переселятся из одного тела в другое, как раз этого от меня и ждет. Что я стану трепыхаться дальше, что я постараюсь отомстить. От меня этого ждут – что же, я оправдаю возложенные на меня ожидания. Если не можешь сразу сорваться с нитей кукловода – так постарайся сам дергаться так, чтоб ему не надо было прикладывать никаких усилий. Если не можешь сойти с шахматной доски – так не пытайся бить конем по диагонали, а ходи так, как от тебя ждут. А потом, может быть, и придумаешь способ, как обхитрить игрока-кукловода…

Довольно хлипкая система умозаключений – не спорю. Увы. Может потом я и попытаюсь поставить перед собой задачу придумать что-то более глубинно-философское, а на первое время и этого хватит. Значит план очень прост – найти способ выбраться из прошлого в будущее, где закончить начатое, вмешаться в игру высших сил и, как идеал, спасти этот мир, после чего вернуться домой. После чего забить на все, взять на год отпуск и пролежать на диване, глядя в потолок! Чтоб никаких тебе коней, мечей и приключений! Достало уже!

Глобально? Вполне. Что же, даем Лерке выплакаться, оплакать своего приемного отца, сворачиваемся и идем производить рекогносцировку местности. Тем более, у меня при себе есть Лимп, магический слуга, который в этом времени уже был. И если он опять будет артачиться, отказываться помогать, ссылаясь на то, что мне лучше не знать собственное будущее…

***

– Хозяин, нам сейчас на юг! – артачиться Олимпер даже не подумал – понял, что мне не до шуток.

– Лимп, нам надо поговорить. На юг – это, конечно, хорошо. Но может ты еще чего расскажешь? Что нас тут ждет, в прошлом. Ты ведь тут уже был – ты и сейчас тут есть, если мне глаза не изменяют – то это именно ты висишь на шее Алвита.

– Хозяин, я бы с радостью – но я ничего не знаю! После того, как вы потерялись в Темноводске, и до тех самых пор, пока вы опять не нашлись и ты не передал меня Билу, я не знаю, что с вами происходило!

– Стоп, давай помедленнее – какой еще Темноводск? И кто куда терялся?

– Хозяин, я же сказал – сейчас мы должны пойти на юг. Там, где-то в неделе пути отсюда, лежит город – Темноводск. До него мы все вместе дошли, а там вы куда-то потерялись! Мы с Алвитом искали вас, искали – вы как сквозь землю провалились! Ох, сколько мы намучились, пока вас опять нашли, ты бы только знал! Но мы вас, наконец, нашли – уже с Билом, ты меня ему тогда и передал, а что с вами за это время происходило, мне никто не рассказывал!

– Ты ничего не путаешь? Это точно мы, а не ты с Алвитом, потерялись?

– Хозяин, обижаешь! Мы с Алвитом никуда не терялись – мы только на минутку отлучились, а когда вернулись – вас уже и след простыл! Я пытался тебя почувствовать, Алвит хотел по следу пойти – не смогли! Я уж не знаю, куда вы там делись!

– Интересно получается… А если я сейчас пойду не на юг, а на север? И в Темноводск твой даже заходить не буду?

– Хозяин! – оскорбленно-обиженным тоном заявил Лимп.

– Да ладно, не буду я с парадоксами времени играть, – обрадовал я его, – на юг – так на юг. Но все равно интересно… А если я сейчас тебя у зыкруда отберу? Ладно, не обращай внимания, это так, мысли вслух…

***

Это были действительно лишь мысли вслух – раз уж я дал себе слово идти по накатанной кем-то специально для меня дорожке, плыть по течению, идти путем наименьшего сопротивления, то и экспериментировать с парадоксами времени не буду. Тем более, Темноводск – ничем не хуже и не лучше других городов. Хоть выясним, куда я попал – в какую часть этого мира.

Судя по всему – в какую-то далекую. Я, конечно, не спец по ботанике или биологии, особенно чужих миров, но даже мне очевидно, что растущие вокруг деревья и кусты мне в этом мире раньше не встречались. Может, конечно, это какой-то местный ботанический сад, но что-то мне подсказывает, что это не так. Что же – портал сработал как надо. Выкидывать неизвестно куда и неизвестно зачем – это любимое занятие любых загадочных порталов, достаточно прочитать первые двадцать страниц любого фантастического романа, чтоб в этом убедиться. Правда, потом должна отыскаться где-то рядом подсказка. Какой-нибудь древний меч прямо из земли выскочить, или могучий маг под пальмой встретится. В моем случае роль палочки-выручалочки на себя взял Алвит, четко давший указание направления дальнейшего движения.

Ну долго еще Лерка плакать собирается? Я, в принципе, никуда не спешу, но… Ладно, судя по всему – долго. Не буду мешать. Путь нам предстоит далекий, к дальней дороге мы готовы ровно на ноль процентов. Еще сегодня утром мы покидали таверну лишь для того, что-бы посмотреть подступившие к стенам Города Стоячих Камней войска Благодатных Королевств, и с нами осталось лишь то, что было на нас. А значит оружие, куда же без него, все мои магические побрякушки, их я всегда с собой ношу в последнее время. Зато не было ни денег, ни пищи, ни, естественно, коней. Все это благополучно дожидалось нас в таверне, находящейся в сотнях километров в какую-то сторону и в десятках лет вперед. Алвит по этому поводу, естественно, не переживал – ему на ногах привычнее, принцип денежных отношений до сих пор не понял, а пищу себе всегда найдет. А вот Лерке, Феде и Бессу сложнее. Пока они переживают утрату Била, но скоро задумаются о более прозаичных вещах, вроде обеда. И хоть я, конечно, благотворительностью страдать не люблю, но придется о них позаботиться.

***

– Алвит!

– Да, Михаил!

– Бросай ты эти игрушки! Никуда они не убегут – пошли на охоту! Ты мне сможешь помочь? Я хочу какого-то зверя тут выследить, посодействуешь?

– Алвит помогать Михаил! – зыкруд аж подпрыгнул от радости, – Тут много-много зверь! Зыкруд бить зверь дубина, Михаил стрелять зверь арбалет, Михаил и Алвит есть зверь! Да, Михаил?

– Да, Алвит. Пошли.

Ну мы и пошли.

***

– Что ЭТО??? – удивление плюс шок помноженные на замешательство в квадрате – примерно так можно описать реакцию некроманта, принцессы и карлика на наше с Алвитом появление.

– Это? – я задумался, – Честно говоря, Бесс, я и сам не знаю. Но оно таки съедобное! Честно съедобное!

– Ты в этом уверен? – не мог поверить седоголовый.

– В принципе, да, – ответил я, хоть особой уверенности в моем голосе и не чувствовалось.

По крайней мере, не стал добавлять я, по словам Алвита «это» было съедобным. Пока зыкруд меня еще не разу не подводил, так что пришлось, откинув собственные сомнения, и в этот раз поверить ему на слово. Да и Олимпер заверил, что в прошлый раз мы «это» ели. Увы, магия позволяет многое, но заклинаний на съедобность я в своем рационе не имел.

Хотя в данном случае на стороне некроманта были не только Федя и Лера, а и мой собственный здравый смысл. «Это» – дичь, результат двухчасовой охоты, за время которой мы с Алвитом успели немало побродить по окружающему лесу. Который оказался на удивление пустынным – ни зайца тебе, ни тетерева. Я, конечно, не охотник, и даже не грибник, не говоря уже о том, что за ягодами ходить не привык, предпочитая все покупать в готовом виде на базаре, но таких пустых лесов я никогда не встречал. Ни белки, ни вороны, ни крокодильчика летающего, он же рекхтар. Даже Алвит за все это время лишь пару раз откапывал какие-то корешки, да один раз указал мне на куст кислюших ягод, по его словам съедобных. И все.

Можно, конечно, было этим и ограничиться – затянув пояса, но нам бы на первое время хватило. С голода не померли бы. Но я не оставлял надежды отыскать нечто более питательное – не может же быть такого, чтоб лес был совсем пуст. И мы это нечто таки нашли!

Хотя сначала я даже немного испугался – а вдруг Валайбойфр, Владыка Ада, нашел способ проникнуть за нами в прошлое и прислал одного из своих первых заместителей? Потому что вид «дичи» как раз был в том же стиле, что и у архидемонов Ада. Но Алвит меня, остолбеневшего и уже готового активизировать один из мощнейших артефактов витязя, «столп пламенный», «обрадовал» – по его словам мы наконец-то нашли подходящую и «вкусную-вкусную» добычу. Пришлось презреть собственный здравый смысл, перебороть отвращение, сразится с собственными глазами и поверить.

Это был великий подвиг! «Дичь» – существо, размером с крупного быка, по форме напоминающее медузу, мутного цвета, ползущее по траве и оставляющее за собой широкий след из бурой слизи. Из бесформенного тела время от времени вырастали отростки, хватающие листья с кустов и деревьев и затягивающие внутрь. Со всех четырех сторон торчали «кошачьи усы», дрожащие в такт малейшим колебаниям ветра, а спереди помимо всего был еще один ус, как у улитки, ощупывающий дорогу. Все это «нечто» постоянно меняло свой цвет – то оно было грязно-серым, то темно-бурым, то цвета детской неожиданности, а то и вообще цвета, по сравнению с которым даже серо-буро-малиновый покажется красивым.

Почему Алвит решил, что эта тварь съедобная – я не знаю. Он сам признался, что никогда с такими существами не встречался, а ее съедобность – просто неоспоримый факт, и до него даже не доходило, почему я этого не понимаю. В то же самое время убивать медузо-улитку Алвит поручил мне – обе его дубины оказались совершенно бесполезны. Они проходили сквозь тело, покрываясь слизью, но особого вреда при этом не нанося – «улитка» «попробовала» дубину Алвита и его самого на вкус, результат ей не понравился, так что она просто продолжала свой путь, начисто игнорируя все попытки зыкруда ее убить.

Пришлось вмешаться мне. Арбалеты тут были бесполезны – как и дубина Алвита, болты пробивали улитку насквозь, не причиняя той особого вреда. Пришлось обратиться к магии.

Охота с помощью магии эффективна, но совершенно не спортивна. Никакого кайфа в этом нет – среди зверей иншие не встречаются, к магии они устойчивости не имеют, так что разделаться с ними можно десятком разных способов. Самый подходящий для высших млекопитающих, начиная от белок и заканчивая турами и бизонами – просто послать им мысль, что сейчас самое время умереть. Это для людей такие мысли привычны – любой человек хоть раз в жизни да задумывался о смысле жизни и о том, что ему когда-нибудь предстоит умереть. Для зверей все не так – для их примитивных мозгов чужда мысль о том, что когда-нибудь они умрут, и если их убедить в обратом, то они тут же и умрут. Хороший способ добывать беличьи шкурки, потом хвастаясь, что «в глаз попал».

Однако у данного способа есть свои ограничения. Основное из них – животное должно быть достаточно умным, чтоб до него дошла мысль о необходимости немедленно умереть. Часто не работает на больных бешенством, просто на безумных – а такие и среди зверей встречаются, ну и, конечно же, на тех биологических видах, у которых мозгов не хватает. Например, на многих птицах – если с вороной или попугаем способ подействует, то с курицей не всегда. Хотя, честно говоря, даже среди куриц встречаются гении – я с одной такой гениальной курицей даже был знаком, умнее многих собак была! Жаль, что не дожила она до тех времен, когда я научился свои способности иншого контролировать – любимая курица в супе, одна из первых трагедий в моей жизни.

И уж, конечно, такой метод охоты не действует на примитивные виды – насекомых там, или рыб. И на медузу-улитку, понятное дело, тоже не подействовал. Размера-то она большого, а мозгов меньше, чем у самого тупого муравья, это при том, что у муравьев мозгов вообще нет.

Были другие методы магической охоты – дичь можно поджарить магическим пламенем, заморозить магическим холодом, остановить магией сердце. Да вот только слизь не горит, морозов не боится и сердца не имеет! Разрезать – не выйдет, срастается быстрее, чем ее режут. Просто превратить в ничто – не сложно, но какой смысл в охоте, если в ее результате получаешь ничто? Вот и пришлось мне прямо на ходу изобретать нечто новое.

В конце концов придумал – убивать медузо-улитку мне же было не обязательно. Вот я ее и обездвижил – самым банальным образом, оторвав, отрезав и отрубив все усы и усики. То, что я получил в результате – живую, но неподвижную кучу слизи, по словам Алвита съедобную, безвольно лежащую посреди леса и рефлекторно дергающую вырастающими из тела отростками.

Это «нечто», предварительно создав защищающий от капающей слизи защитный щит, я и потащил к остальным. Дичь оказалась совершенно не тяжелой – если по размеру она была с крупную корову, то весила килограмм десять-пятнадцать, не больше. Я даже ее вес магически не облегчал – надо же иногда и телу своему давать физическую нагрузку.

И вот я, наконец, «медузу» донес. Обрадовав Бесса, что это теперь будет наш обед, ужин, да и вообще пища на ближайшее время, я скинул ее посреди поляны и присел отдыхать от трудов праведных.

***

– Это, есть? – никак не могла поверить Лерка.

– Ага, – подтвердил я, уплетая слизистую улитку за обе щеки.

– Вкусно, вкусно, Лер! – подтвердил Федя, не отстающий от меня.

– Но ведь… – Лерка бросила последний взгляд на своего жениха, но и Бесс только и смог, что пожать плечами, проглатывая очередную порцию медузо-улитки.

На Лерку страшно было смотреть. Голод у нее боролся с чувством брезгливости, и даже глядя на нас, закрывающих глаза от удовольствия, она не могла поверить, что ЭТО можно есть. А ведь еще пол часа назад даже я смотрел примерно таким же взглядом на Алвита! И не мог поверить, что смогу так же, как и он, отрывая от все еще живого существа куски бросать их себе в рот, облизывая покрытые слизью пальцы. Но делать было нечего – раз уж я притащил сюда такую добычу, то мне ее первым и дегустировать. По словам Алвита выходило, что ни жарить, ни варить ее не надо – мол, сырая даже лучше. Поверил. Переборол себя, вырвал кусок слизистой плоти, попробовал…

Как бы так сказать… Если смешать сахарную вату, клубничный джем, бутерброд с черной икрой и арбуз в единое целое, причем так, чтоб сладкое с соленым друг другу не мешало, а дополняло, то примерно выйдет как раз вкус этой медузы. Легкий, сладко-солоноватый, тающий во рту – я уже давно не наслаждался таким вкусом. Следом за мной к трапезе приступил и Бесс, потом, закрыв глаза, Федя. Лишь Лерка держалась до последнего – смотрела на нас, сытых и довольных, но держалась. Не могла переступить через себя, пол часа еще боролась, но тоже не выдержала. Смелая девушка – рискнула, и не пожалела!

Еще как минимум час в лесу можно было наблюдать интересную картину – на небольшой полянке, прямо на траве, сидят четыре человека и один зыкруд, отрывают от мутно-слизистого существа куски, и едят, едят, едят…

Когда мы наелись, выяснилась еще одна интересная вещь. Оказывается, даже лишившись всех органов чувств и трети туловища существо чувствовало себя превосходно – стоило на тело бросить пару листиков, как они тут же поглощались, и с тем же самым темпом «корова» из клубничной сахарной ваты набирала вес. Это было прекрасно! Как оказалось, я добыл не просто один обед – я добыл походную кухню, фабрику по переработке веток и листвы во вкусную и калорийную пищу. Так что, покидая полянку, куда нас выбросило из портала, и направляясь на юг, в сторону обещанного Лимпом Темноводска, медузо-улитку мы прихватили с собой. Она хоть и большая, но легкая, так что нести я ее поручил, с его полного одобрения, Феде. Выглядело это красиво – улыбчивый карлик несет на себе огромную слизистую тушу и время от времени, думая, что мы не замечаем, прямо на ходу отрывает куски и бросает их себе в рот.

Темп нашей ходьбы оставлял желать лучшего. Делая два, три километра в час, за день мы проходили двадцать, в лучшем случае двадцать пять километров – почти ничто. Правда, мы и не особо спешили – некуда. Что бы нас не ждало, в запасе пару десятилетий есть, так что спешить смысла нет никакого. Да и Лимп, тот, который у меня, уверяет, что именно в таком темпе неделю до Темноводска и идти. А второй Лимп, который у Алвита, помалкивал – для него все это в первый раз было, вот и запоминал, чтоб потом, в будущем, все это мне слово в слово передать.

Лес совершенно не менялся – если обычно при приближении к цивилизации появляются следы деятельности человека, то тут было по-прежнему пусто. Лишь деревья, кусты, редкие ягодки, да еще два раза пересекли старый след сородичей нашей добычи. Никаких вырубок, других признаков приближения человека, ручьи кристально чистые, ничем не загаженные. Идеально дикий первобытный лес, если предположить, что в результате эволюции развивались лишь растения, а животные застыли на стадии медуз, вымахав до огромных размеров и перейдя на сухопутный образ жизни.

По дороге мы много говорили. Как-то так получилось, что хоть пол года, даже нет, больше, и провели рядом, познакомится толком так и не смогли. Все время куда-то спешили, бежали. То к дракону, то от крыланов, то в Ад, то за наследием титанов. Нервы все время были на взводе, все знали, что за нами идет охота, что смерть стоит за плечами и только и ждет подходящего момента, чтоб забрать с собой. Тут же поход был больше похож на прогулку, на легкий пикник – в этом месте и в этом времени никакой непосредственной угрозы для нас не было. Вот и познакомились, наконец, лучше! Сытые, довольные, летом, ночью, у костра, сидели и болтали. Лерка расслабилась, Федя расслабился. Даже Бесс стал не таким напряженным, шутить пробовал, даже удачно, с моей точки зрения. С точки зрения Леры он вообще был по жизни весельчаком. Алвит, непонятно зачем прихвативший с собой головы двух крыланов, «мячики», как он их называл, и тот уже не только со мной, а и с другими общаться начал.

Ну и я тоже расслабился. Понимая, что скоро такой возможности может уже и не быть, что события опять закипят в непонятном водовороте, куда меня втянул загадочным древний маг, я расслабился – при этом, конечно же, не забывая о собственной безопасности и регулярно активизируя нужные заклинания, выискивающие возможную опасность.

Шесть полных дней мы прошли без каких-либо приключений – а потом лес кончился. Так, как ни один нормальный лес никогда не кончается – от горизонта до горизонта, с запада на восток проходила идеально прямая граница. С одной ее стороны был загадочный лес, место обитания медузо-улиток, с другой – обширные просторы полей, золотящихся местным аналогом пшеницы.

И прямо вдоль границы шла дорога. Хорошая, выложенная камнем дорога, по которой не только кони да кареты, а и болиды первой формулы с радостью бы покатались.

***

Теория конфликта – одна из основополагающих теорий многих отраслей науки, начиная от психологии и заканчивая дипломатией. Хотя лично я бы, помимо теории конфликта, особое внимание уделил ее подразделу, который, как правило, нигде особо не выделяется как отдельный объект исследований. И назвал бы его «теория конфликта на пустом месте».

Суть проблемы примерно следующая. Берется группа людей, у которых вроде бы нет никаких глобальных разногласий, после чего группа ставится перед дилеммой – так поступать, или этак. После чего вдруг, непонятно откуда, возникает конфликт, да не просто разгорается, а вспыхивает! Все дружно перестают слушать чужие аргументы, и как упрутся рогом, так и стоят на своем до последнего! И хорошо, если находится некто, способный конфликт разрешить. А если нет?

Тут семейным психологам следует еще поработать! Берем, для примера, Лерку и Бесса. Вроде бы такие неразлучные голубки, две половинки одного целого, а стоит стать между ними медузоулитке – и все! В клочья рвать друг друга готовы! Впрочем, обо всем по порядку.

Конфликт у нас возник по поводу нашего живого источника халявной пищи. А именно – что с ним дальше делать? Вроде бы беды ничего не предвещало – я, воспользовавшись здравым смыслом, предложил медузу тут и бросить – вряд ли стоит в населенные края соваться с непонятной тварью, носимой на лопатках. Никогда не любил лишнего внимания, мы живем не ради славы, ради жизни на земле, да и вообще тут и сейчас о нашем существовании в этом мире еще никто не знает. Карлик Федя мне возразил – мол, раз тут улитки эти водятся, то местные жители к ним должны быть привычными, так что пугаться нас не будут, но зато с таким лакомством не придется расставаться. Бесс, едва ли не впервые, стал на мою сторону – и до него дошло, что с этим лесом не все в порядке, и местные жители вполне могут считать его чем-то вроде священного места, где вообще пребывать запрещено, не говоря уже о том, чтоб охотится. Но тут Лерка вмешалась – если обычно она принимала, причем безоговорочно, сторону своего любимого, то сейчас накричала на него, мол, «не смей моего брата обижать», да и вообще предложила «не глупить» и не бросать слизистую тварь, а взять ее едва ли не в качестве полноправного члена нашей команды. Тут уже я не выдержал, и объяснил, что это – не собачка, не кошка и не рекхтар, а клетка-переросток, мозгами не обремененная. А тут еще и Алвит вмешался! Впервые за все время путешествия он не поддержал своего «любимого Михаила», а поддержал Лерку и Федю, заявив, что «нехорошо бросать вкусный-вкусный еда»!

И началось! Обычно уступчивая Лерка, безразличный ко всему, кроме своей дубины, Алвит и Федя, которому топором против врагов помахать – единственное счастье, нежданно-негаданно проявили стальную волю в вопросе улитки, не пожелав лишаться лакомства! Я и Бесс, проявивший чудеса здравого мышления, продолжали настаивать на единственном верном решении – бросить медузу тут! Переходя с аргументированного спора не неаргументированный, с последнего – на крик, а с крика на обвинения друг друга во всех смертных грехах, между нами возник нехилый такой конфликт! Лерка уже заявила, что знать она не знает Бесса, что она ему ничего не должна и видеть больше не хочет – стандартный переход с продовольственного вопроса, типичный пример женской логики.

И все бы хорошо можно было бы решить демократическим путем, как-никак, нас пятеро, да вот только тут демократия не катит. Если бы на моей, правильной, стороне было бы еще двое других – тогда бы да! Тогда бы я, как самый разумный человек, предложил бы провести голосование, которое бы и дало правильный и демократичный результат. Но сейчас численное преимущество было не на моей стороне, а если так, то нафиг мне такая демократия нужна. Можно было бы проявить себя диктатором, волевым решением приказав – бросаем улитку тут!, но и на это я сразу не рискнул пойти. Диктатура хороша, когда диктуешь ничего не значащим для тебя существам, а прикажи я сейчас – нажил бы, может быть, в лице Леры, Феди и Алвита себе врагов. Мне-то, конечно, особо без разницы – но не время пока еще. Пока люди тебе могут быть потенциально полезны – лучше их не держать среди врагов. Потом – да, но пока еще рано.

Что самое обидное – в пылу спора люди часто теряют способность мыслить логически. Даже я далеко не сразу вспомнил о Лимпах, ставших в последнее время нетипично для них подозрительно молчаливыми. Тот, который был при Алвите, мне ничем помочь не мог – разве что его голос принес бы равенство, три на три. А вот тот, который при мне, по идее уже во второй раз должен был этот конфликт переживать – и почему бы его не спросить, чем все это должно завершиться?