Текст книги "Последние гигаганты. Полная история Guns N’ Roses"

В то время я брал у Вейланда интервью по телефону и спросил об этом. «Я всегда был очень целеустремленным человеком и считаю, что всегда, когда спотыкаешься и падаешь, нужно снова подняться. И каждый раз, когда ты так делаешь, то начинаешь еще больше верить, что не стоит сдаваться. Просто возьми плохие переживания и преврати их во что-то хорошее. Возьми хорошие переживания и сделай что-то еще лучше. Вот в чем суть моей философии».

Я спросил, смог ли Скотт применить эту философию в ситуации, когда в 2009 году его приговорили к полугоду лишения свободы после того, как он признался, что употреблял героин во время испытательного срока. «Да, определенно. Я попал в отделение, где были одни наркоманы, но у нас каждый день были групповые занятия, и мы много работали. Находиться в тюрьме, конечно, было очень неприятно. Я не думаю, что сажать тех, кто всего лишь принимает наркотики, – единственно верное решение. Но в то время система предусматривала только такую программу, которая позволяла мне решить проблему».

Позднее в интервью «Washington Post» Вейланд вспоминал, что впервые услышал о The Project, когда встретил Даффа в спортзале и тот рассказал, что они собирают новую группу. Скотту было предложено посмотреть и решить, хочет ли он участвовать в этом. Музыканты дали мне два диска, где было сорок – пятьдесят песен. На первом диске была в основном жесткая музыка, которую они написали с Иззи, и звучала она так, как будто у группы Bad Company что-то пошло не так. Я тогда ответил, что занят и мне не интересно».

В своей автобиографии Дафф рассказывает, как жена Сьюзан представила его Скотту Вейланду и его первой жене Мэри, с которой она дружила. «Мы несколько раз ужинали вместе со Скоттом, Мэри и их детьми. У Скотта были проблемы с группой Stone Temple Pilots и с собственной наркозависимостью, поэтому, когда мы собирались семьями, то нам было, о чем поговорить. Но я не рассматривал его как кандидата в новую группу, потому что у него уже была своя».

К 2003 году разговоры о The Project просочились в коллективный разум социальных медиа, и у поклонников Guns N’ Roses текли слюни от музыки в стиле культового «Appetite», в то время как Аксель увяз в болоте работы над альбомом «Chinese Democracy». Слэш объявил, что в этом году группа выпустит альбом, но, хотя он хвастался журналу «Rolling Stone»: «Мы собрали лучшую гребаную рок-н-ролльную группу», – в то же время признавался, что вокалист, о котором они мечтают, по-прежнему ускользает от них. «Сейчас нет рок-н-ролльных вокалистов… кроме Билли Айдола».

В октябре Слэш играл с лос-анджелесской временной кавер-группой Camp Freddy, в составе которой были Мэтт Сорум и Дейв Наварро. Себастьян Бах из Skid Row присоединился к ним на песнях «Time Warp» из «The Rocky Horror Picture Show» и «Paradise City», в которой также сыграл Ронни Вуд. Тогда они просто взорвали клуб, и Слэш задумался, не подходит ли бывший фронтмен Skid Row на должность вокалиста, который так нужен The Project. Дафф не был в этом уверен. Слэш дал Баху несколько инструментальных треков и попросил набросать к ним немного вокала, но на этом их совместная работа закончилась. В начале 2003 года, решив заработать на дешевой популярности реалити-шоу, компания «VH1» отправила съемочную команду запечатлеть то, как группа ищет вокалиста, и планировала потом выпустить об этом документальный фильм. И снова группа музыкантов, которые буквально рисковали жизнью и успехом, допустив вмешательство съемочной группы и введя общественность в курс своих дел, недооценила, насколько им не хватает внутренней силы для движения вперед. Спустя десять месяцев поисков парням всё еще было нечего показать. Они явно что-то упустили, и музыканты начали разочаровываться. Дело не в том, что в мире не хватало крутых вокалистов, а скорее в том, что процесс выбора затянулся, так как не был ограничен реальными сроками. Друзья привыкли уступать управление корабля кому-нибудь другому, и ни у одного из них не было такой целеустремленности, как, например, у Джаггера, благодаря которой он всё брал под контроль и подталкивал остальных к решительным действиям. Участникам The Project была ближе позиция второго пилота, и они оказались на грани провала, поэтому Слэш попросил о помощи Алана Нивена. Но Алан уже лез на другую гору. Он не мог оглядываться назад.

Тем временем музыкантам приходили сотни кассет и дисков с пробами; они приглашали очень широкий спектр вокалистов, независимо от жанра, диапазона и стиля. Они прослушивали Келли Шефер из Neurotica и Джоша Тодда, Стива Лудуина из Carrie and Little Hell и Трэвиса Микса, фронтмена Days of the New, чей деловой партнер Джонатан Хэй с удовольствием публично это прокомментировал. Но никому из них так и не удалось дополнить остальных четырех музыкантов. Хэй побежал впереди паровоза и сделал до комичности абсурдное заявление: «Слэш, Иззи, Дафф и Мэтт придумали новый материал, который я имел честь услышать…

… Это лучшая рок-музыка, которую я слышал со времен «Appetite for Destruction». Поклонники Guns N’ Roses и Days of the New не разочаруются. Они будут в восторге! У нового материала есть та винтажность Guns N’ Roses, которой так жаждали и которую так любили миллионы слушателей в конце восьмидесятых и начале девяностых. Могу честно сказать, как свидетель – группа вернулась и стала лучше, чем прежде. Трэвис Микс и остальные музыканты звучат абсолютно естественно, складно и просто невероятно. Звучание у них просто неземное. Трэвис родом из Индианы, как и Аксель Роуз, и они оба разошлись со своей первой группой – так сложились звезды».

После столь ужасающего нарушения этикета группы из прослушивания Мика так ничего и не вышло, и следующее, чем он прославился, – трагическое появление на американском телешоу о наркозависимости под названием «Intervention», в котором показали хронологию его падения в метамфетаминовую зависимость. Хотя и сообщалось, что он уже перестал принимать наркотики.

Канадский басист Тодд Кернс тоже прослушивался в группу и продемонстрировал гораздо более основательный подход к процессу. Этот высокий добродушный музыкант, который в итоге всё равно будет сотрудничать со Слэшем спустя несколько лет, заметил: «Мне прислали три песни, чтобы я над ними поработал. Каждому вокалисту на планете присылали три песни. Мне нужно было написать слова и записать свой вокал под три инструментальных трека, которые прислали ребята… Альбом «Appetite for Destruction» по-прежнему присутствовал в моем списке трех величайших альбомов всех времен, поэтому это казалось нереальным». Но сотрудничество не состоялось. Айан Астбери из The Cult, Майк Пэттон из Faith No More и Майлз Кеннеди из Alter Bridge тоже получили приглашение на прослушивание, но отказались. Кеннеди, как и Кернс, тоже поучаствует в будущем проекте Слэша, но лишь спустя несколько лет. К апрелю, когда весь процесс прослушивания безнадежно заглох, пришла весть, что Скотт Вейланд только что ушел из Stone Temple Pilots.

2003 год стал очередным трудным годом для Вейланда. На волне коммерческого безразличия к альбому Stone Temple Pilots «Shangri-La Dee Da» 2001 года проблемы вокалиста с наркотиками достигли устрашающих масштабов. Его последний разрыв с Stone Temple Pilots произошел после ссоры за кулисами с гитаристом Дином Делео, которую только усугубили наркотики, в ходе которой они начали драться. Участники группы уехали с этого концерта на разных машинах, и впервые с 1985 года Скотт Вейланд остался без группы. Но ему ничего не хотелось. «Я никогда, черт побери, не прослушивался в Velvet Revolver, – утверждал он. – Я никогда не прослушивался ни в одну группу. Я не стал бы прослушиваться даже в гребаную группу Rolling Stones. Stone Temple Pilots распались, и я стал работать над сольным альбомом. После этой чертовой драмы со Stone Temple Pilots последнее, чего мне хотелось, это пойти в очередную гребаную рок-группу». Когда появились новости об их распаде, один из менеджеров позвонил Даффу и посоветовал связаться со Скоттом. «Сначала я отказывался, потому что мы со Скоттом были просто хорошими приятелями и я не был готов пойти дальше. Кроме того, он периодически страдал от серьезных проблем с наркотиками, а я не общался с наркозависимыми уже около восьми лет. В то же время я давно вел трезвый образ жизни и ничего плохого в том, чтобы просто спросить Скотта, не интересно ли ему наше предложение, не было».

Группе The Project нужен был не просто вокалист, а тот, кто наполнил бы их музыку ощущением риска, как в записи, так и в живых выступлениях. Столько времени старательно культивируя свой образ банды вне закона, они не могли просто взять и взять какого-нибудь худого блондина, который поклоняется Guns N’ Roses, – это было бы равносильно выстрелу себе в ногу. Себастьян Бах привнес бы слишком много драмы, а какой-нибудь неизвестный артист потерялся бы на фоне музыкантов-знаменитостей. Группе нужен был кто-то, кто обладает собственным весом, славой и крутизной. Кто-то, кто не побоится выражать свое мнение и внесет свой вклад в их творчество. Нужен был по-настоящему равный – такой же блестящий, приверженный рок-музыке, безумный и напористый, как они. Скотт Вейланд обладал всеми этими качествами. Но захочет ли он присоединиться к ним? Подойдет ли The Project его уровню жизни?

Через три месяца после того, как Вейланд отказался принять участие в работе над первой частью материала, друзья прислали ему еще один диск, уже с новой музыкой. И на этот раз у него что-то щелкнуло. «Там были две песни, которые показались мне довольно хорошими, – рассказал Скотт. – Одна называлась «Slither». Я подумал, что она очень похожа на музыку Stone Temple Pilots в альбоме «Core» – на песни «Piece of Pie» или «Wicked Garden». Я стал думать: «Что бы мне с этим сделать?» Тогда мы разошлись с женой и она жила с детьми в Лос-Анджелесе, а я в нашей квартире в Голливуде. Я принимал много наркотиков, а ребята уже вели трезвый образ жизни. Но я сказал себе, что если попаду в эту группу, то получу возможность общаться с парнями, которые не употребляют наркоту и прошли примерно тот же путь, что и я. Возможно, это мой шанс. Как раз в это время мне позвонил их менеджер и сообщил, что у группы прямо сейчас есть два предложения работы над саундтреками за большие деньги. Напиши песни, получи крупный чек, и, если окажется, что вы хорошо работаете вместе, это будет хорошее начало. В первый день я не пришел, потому что был под кайфом и не в состоянии работать. Но все равно пришел на следующий день, мы собрались и начали работать над песней Pink Floyd «Money», а заодно писать новую песню «Set Me Free». Так я попал в группу. Но никогда, никогда, никогда, никогда я не проходил прослушивание».

Можно только догадываться, что творилось в голове у Вейланда в то время. Человек, погрузившийся в полную зависимость, проживает свой день в череде импульсивных недальновидных решений, не думая о будущем и о последствиях. В тот момент Скотт находился в своем привычном жизненном цикле, в котором либо употреблял наркотики, либо спал, либо отправлялся в клинику. Он уже физически зависел от наркотиков, которые помогали ему избегать мучительных тисков героиновой ломки, так что постоянный источник дохода и место, где можно от всего этого отдохнуть, показались ему хорошей идеей, несмотря на то, что сама концепция его не очень интересовала. Скотт прощупывал почву, но позднее признавался журналу «Spin», что решил присоединиться к группе из финансовых соображений и что «не может назвать это музыкой своей души».

Или, как он сказал в интервью журналу «Classic Rock»: «До Velvet Revolver у меня был период, когда я вообще больше не хотел петь в рок-группе. Я занимался записью своего сольного альбома, строил свою звукозаписывающую компанию и продюсировал другие группы. Я стал сопродюсером двух альбомов Limp Bizkit и, хотя моей любимой группой их можно назвать с большой натяжкой, но благодаря этой работе я заявил о себе как о продюсере. А еще у меня были дети, и я не хотел провести всю оставшуюся жизнь на гастролях». Он присоединился к Слэшу и ребятам практически по инерции. «Сначала было очень интересно, у нас были общие интересы. С Даффом было общее увлечение панк-роком. С Мэттом мы разделяли любовь к экспериментальной музыке. С Дейвом были знакомы еще с тех времен, когда играли в клубах в Голливуде. А со Слэшем– и мне не хотелось бы себя нахваливать – мы были двумя культовыми фигурами, которых медиа пытались превратить в новую версию дуэта Мика и Кита. Сначала у нас был мощный общий командный дух. В то же время я переживал пик своей наркозависимости, и это было хуже всего того, через что мне приходилось пройти».

В первую неделю совместной работы музыкальный директор Кэти Нельсон связала их с Феликсом Гэри Греем, режиссером новой экранизации «Ограбления по-итальянски» 2003 года. Он хотел включить в фильм песню «Money» Pink Floyd, но оригинальное исполнение показалось ему слишком быстрым, и его заинтересовало, не хотят ли они сбацать более медленный кавер. Благодаря этой прекрасной возможности участникам группы удалось влиться в новую динамику – они выучили и записали песню за один день. «Скотт был то что надо, понимаешь, – признался Дейв. – Это невозможно отрицать. Он был просто… как полный набор. Внешность, настроение, то, как он вел себя на сцене, как выступал. И особенно его вокал. Такое ощущение, что Вейланд просто пришел, мы дали ему демо-запись песни, а через полтора дня он вернулся с «Set Me Free»» – вещью, который войдет в саундтрек голливудского блокбастера – фильма «Халк».

В разговоре со мной несколько лет спустя Вейланд сознался, что беззаботно запрыгнул в вагон бывшей группы Guns N’ Roses в основном ради показухи. По правде говоря, сказал он, присоединиться к Velvet Revolver было волшебно. Я тогда как раз слезал с героина, а ребята уже все были трезвенниками, и нас объединяло то что мы все прошли один и тот же путь. Пэтому мы словно объединились против всех и хотели играть чистый рок-н-ролл». Но вскоре, 12 мая на концерте Мэрилина Мэнсона в Голливуде, Скотт объявил, что теперь поет в новой группе, которую поспешно назвал Reloaded, из-за чего пиарщику уже на следующий день пришлось объясняться, что это лишь рабочее название.

Через шесть дней полиция Лос-Анджелеса арестовала Вейланда, сидящего в припаркованной машине с выключенным светом, за хранение героина и кокаина. Через две недели его признали невиновным и сняли обвинения, а он по доброй воле снова отправился в реабилитационную клинику до следующего появления в суде. Но группа шла вперед, несмотря на дурное предзнаменование, и это подчеркивает, насколько музыканты были уверены в том, что Скотт – тот, кто им нужен, и то, как отчаянно они пытались его удержать.

В июне все наконец утвердили название. «Придумывать имя группы было страшнее всего, – рассказал Маккаган Гэвину Эдвардсу. – Мы не знали, как придумать это чертово название». Они посмотрели фильм, который финансировали «Revolution Studios», и Слэш предложил Revolver. «Но я посмотрел в «Гугле», и оказалось, что так уже называются тысяча групп, поэтому это оказалось невозможно». Вейланд предложил название Black Velvet Revolver, но музыкантам оно не понравилось, потому что по ритму звучало почти как Stone Temple Pilots. В конце концов все остановились на названии Velvet Revolver («бархатный револьвер». – Прим. пер.), совершенно упустив из виду, что оно до жути похоже на пародию на Guns N’ Roses, только сочетание твердого и мягкого превратилось в сочетание мягкого и твердого. Пистолеты, револьвер, розы, бархат…

19 июня 2003 года Velvet Revolver впервые появились на публике и сыграли короткий концерт из шести песен в театре «Эль-Рей» в Лос-Анджелесе: «Bodies» группы Sex Pistols, «Set Me Free», «Sex Type Thing» (группы Stone Temple Pilots), «It’s So Easy», «Slither» и «Negative Creep» (группы Nirvana). Этот концерт, на котором они исполнили всего две оригинальные песни, представлял собой скорее заявление о намерениях, нежели демонстрацию творческого потенциала группы. Как раз в тот момент к ним обратились с предложением использовать песню «Set Me Free» в финальных титрах фильма «Халк». Группа не только занялась продуктивной работой, но и наконец начала зарабатывать какие-то деньги. «Эта сделка дала нам простор для творчества, – пояснил Дафф. – Мы все что-то наскребли и окупили часть расходов на репетиции». Без контракта, лейбла и какого-либо пиара песня «Set Me Free» попала в американские чарты и заняла 17-е место в чарте мейнстрим-рока журнала «Billboard».

К этому времени группа уже накопила целый клад демо-записей, треков и идей для песен, и Вейланд брал их себе в студию, где писал вокал. В некоторых песнях он только придумывал текст к готовой музыке, а в других, например, в «Big Machine», поменял аранжировку и вывернул песню наизнанку, чтобы она подошла не только к его голосу, но и к стилю. И этот труд не остался в группе незамеченным. Дафф писал: «Это вселило в нас веру в способности Скотта, несмотря на его зависимость от опиатов и других наркотических веществ». Музыканты знали, что Скотт по-прежнему употребляет, но несмотря на это у них стали быстро появляться песни. На дне рождения своего сына Скотт включил Дейву и Даффу демо-запись песни «Got No Right» и сказал: «Думаю, это лучшее, что у меня когда-либо получалось». Слэш, Дафф и Мэтт после союза с Акселем Роузом привыкли работать таким методом, при котором четверо музыкантов создают музыку в одно время и в одном месте, а потом вокалист пишет стихи и накладывает вокал где-то еще. Однако Вейланду пришось разработать новый подход к творчеству. «Много раз в определенных песнях риффы и ритм вдохновляли меня писать чертовски неряшливую и грязную музыку, под которую, за неимением лучшего определения, мальчики и девочки должны трахаться, – сказал он. – Отличную музыку для стриптиза и секса, и в этом нет ничего плохого. Знаете почему? Людям нужно больше трахаться».

В результате вместе собралось несколько волевых творческих эго, но их способность воплотить взаимодействие своего таланта в песнях оказалась менее впечатляющей, чем очевидное отсутствие личных конфликтов. И путь к выпуску дебютного альбома оказался совсем не так прост. Как-то ранним утром в октябре – в свой тридцать шестой день рождения – Вейланд, пренебрегший всем, чем можно, вел машину под кайфом и врезался на своем «БМВ» в припаркованный фургон. Его остановили, а он уехал с места преступления. Дафф рванул домой к Вейланду, но Дейв Кушнер уже был там и успокаивал Скотта. Разразившись ядовитой тирадой, Дафф задал Скотту хорошую словесную взбучку за то, что тот всех подвел. Но Скотт ответил так, как Дафф совсем не ожидал, – он попросил о помощи. И Дафф смягчился. «Он ведь отец, подумал я. На самом деле мы со Скоттом и подружились потому, что у нас есть что-то общее – в том числе есть дети».

Когда Вейланда поймали полицейские, то его обвинили в вождении в нетрезвом состоянии и побеге с места преступления. Это был уже четвертый арест за восемь лет. В очередной раз судья приговорил вокалиста к программе стационарной детоксикации, а за ней полугодовой амбулаторной программе, во время которой ему давалось десять дней перерыва, чтобы закончить альбом. Только в Лос-Анджелесе такая великодушная судебная система: полиция сопровождала Вейланда в студию и обратно, а по возвращении в клинику у него сразу же брали анализ на наркотики.

Дафф признался, что, когда они собирали группу, то знали, что получатся «Guns N’ Roses без Акселя», но не хотели отказываться от этой затеи. «Нам оставалось только найти вокалиста. И все говорили: «Ой, эти ребята никогда никого не найдут». А потом, когда мы нашли Скотта, те же люди сказали: «Отлично, теперь у них вокалист-нарик».

15. Аромат Мака

Дафф уже несколько лет занимался с инструктором боевых искусств – сефу – в изнурительном режиме, который превратил его из опухшего бесформенного кокаинщика и алкоголика в гибкого мускулистого спортсмена. Скотт Вейланд устал проходить одну неудачную реабилитацию за другой и спросил Даффа, поможет ли завязать и ему такой же режим. Дейв Кушнер, самый трезвый из всех, отвел Даффа и Скотта к врачу в Лос-Анджелесе, который обеспечил их лекарствами, нужными Вейланду для очищения, и коллеги вместе отправились в Сиэтл на горный ретрит к сефу Даффа, где Скотт проходил жесткую оздоровительную программу, в которую входили мощные тренировки, медитация, еще тренировки и строгая здоровая диета. Через три недели у Скотта Вейланда снова загорелись глаза, а Дафф смог добавить значок «Чудотворец» в список своих достижений.

Тем временем Слэш и Мэтт Сорум со скептицизмом отнеслись ко всей этой затее и беспокоились, не нужно ли им заниматься поисками нового вокалиста вместо того, чтобы бронировать время в студии. Но, когда они увидели в Лос-Анджелесе подтянутого и собранного Вейланда, их опасения улетучились, и музыканты наконец занялись записью первого альбома Velvet Revolver, несмотря на то, что по решению суда Вейланду было разрешено работать всего по несколько часов в день, а потом нужно было возвращаться в клинику к комендантскому часу.

Во время работы над альбомом Слэш воскресил к жизни маленькую мелодичную балладу, которую сочинил со Стивом Горманом, и передал ее Скотту. Вейланд же, находясь под впечатлением от недавнего происшествия и ужасного вреда, который причинил жене и детям, написал стихи, в результате чего получилась песня «Fall to Pieces». «Если бы музыка не была такой мощной, мне бы не удалось написать такие слова, – пояснил он. – Именно в работе над этой песней я понял, что мы со Слэшем можем стать одним из классических авторских дуэтов». В дополнение музыканты сняли мрачное, эмоционально насыщенное видео на основе событий из реальной жизни вокалиста, связанных с его зависимостью, и эта песня стала одним из лучших произведений Velvet Revolver. Вейланд предстал в ней очень откровенным и уязвимым, Слэш окунулся в свою стихию архитектуры мощных звучных риффов, а группа показала свою новую силу в грязном ударном рок-н-ролле.

Хит уже звучал повсюду, альбом был на подходе, между крупными лейблами разразилась война за контракт с группой, и в итоге они подписали его с Клайвом Дэвисом и «RCA». Как раз на этих переговорах Дафф осознал, что его финансовое образование окупается: он понимал все сложные нюансы бизнес-контрактов, лежащих в основе сделки, в которых раньше никогда не удосуживался разбираться. «Люди на деловых встречах стали воспринимать меня всерьез. Круто, черт возьми. Иногда я смотрел в глаза этим типам из музиндустрии и видел, как в них мелькает паника: черт, вдруг Дафф знает больше меня».

Вейланд закончил запись вокала в первую неделю декабря, готовые вещи отправили в Нью-Йорк на мастеринг, а «RCA» назначили дату релиза на 27 апреля 2004 года. В это время на официальном сайте группы Вейланд бросил вызов СМИ за то, как цинично они отозвались о его борьбе с зависимостью, и написал: «Прежде всего я должен сказать, что колонки со сплетнями в журнале «Rolling Stone» существуют только для того, чтобы богатеньким выпускникам колледжей было чем подтираться. Что касается парня, который брал у меня интервью, а потом напечатал, что я пьяным сел за руль… сначала уточняй факты, дебильный ты папарацци кусок».

Музыканты этого не планировали, но дата выхода альбома «Contraband», как они решили его назвать, не могла быть еще более удачной, чтобы перетянуть на себя недовольных поклонников Guns N’ Roses. К 2004 году «новые» Guns N’ Roses Акселя Роуза потеряли тот импульс, который создали своим выходом на публику несколько лет назад: «Chinese Democracy» теперь был самым известным невышедшим альбомом в мире, а его название стало нарицательным и означало любое предприятие без цели и конца, напоминающее черную дыру. За весной наступило лето, и некоторые обозреватели задумались, не ждет ли дебютный альбом Velvet Revolver похожая судьба, потому что дату релиза перенесли с апреля на май, а потом и на июнь. «Мы закончили его еще в Рождество, – вспоминал Мэтт, – и, думаю, дело было в звукозаписывающей компании, которая хотела подготовить почву и занималась прессой… Дафф и Слэш поехали в Европу на пару недель, нам нужно было еще снять клип – здесь много факторов. Но мы верили в Клайва и… во всех в «RCA». И не волновались».

На самом деле, задержка была вызвана опасениями по поводу того, сможет ли Вейланд законно гастролировать с группой. Наконец, в апреле, калифорнийский судья разрешил вокалисту отправиться с группой на гастроли, и в том же месяце они дали небольшой акустический концерт на утреннем шоу радио «KROQ» в Лос-Анджелесе, исполнив «Slither» из нового альбома и каверы на песни «Interstate Love Song» Stone Temple Pilots и «Used to Love Her» Guns N’ Roses. В целях борьбы с незаконным распространением музыки в сети на платформах P2P, компания «RCA» наводнила фанатские сайты записями с названиями песен из альбома, на которых Скотт, его брат и Дуг Грин читают стихи.

Через полтора месяца вышел альбом «Contraband», а на май назначили начало турне в его поддержку. «Contraband», с тщательно отполированным современным роком, находился как раз где-то между музыкой «Use Your Illusion» и Stone Temple Pilots эпохи «Purple». Он очень понравился слушателям и воплотил в себе беспощадный тяжелый рок, от которого кровь пульсировала в жилах, наполненный жизнеутверждающей энергией, зубодробительными ритмами и цепкими припевами, которые слушателям так и хотелось кричать вместе всей толпой. Элемент риска содержался не в самом стиле музыки, а во взаимодействии музыкантов – в том, как вокал Вейланда ложился на призматические мелодии Слэша. Но на радио, в прессе и во всей индустрии, где они навели шороху, только и было слышно, что этот риск окупился сторицей. Отзывы были разные. «Тех, кто ждал «Use your Illusion III», ждет небольшой облом, – говорилось в «Entertainment Weekly». – Песни больше напоминают поп-гранж прежней группы Вейланда, чем стремительное ускорение Guns N’ Roses». Дэвид Фрике из «Rolling Stone» отозвался об альбоме гораздо лучше и назвал его «редким хорошим произведением», а «жесткий вой» Вейланда, на вершине сиэтловской рок-музыки заработавшего Скотту много злобных сравнений с Эдди Веддером, – точным инструментом, который прорезает перекрестный огонь Слэша и Кушнера стальной мелодической стрелой, напоминающей бурлящее звучание «Queen». В основном критики, избегая в описании альбома слова «осторожный», склонялись к слову «зрелый», а один даже смело назвал «Contraband» «альбомом «Appetite for Destruction» для взрослых».

«Contraband», благодаря силе хитов «Set Me Free» и «Slither» и баллад вроде «Fall to Pieces» и «Loving the Alien», разошелся тиражом в четверть миллиона экземпляров только за первую неделю продаж и стал самым быстро продаваемым дебютным альбомом рок-группы в истории американских чартов. Этот альбом принес музыкантам два турне, растянувшиеся на пару лет, «Грэмми» за песню «Slither» (лучшее исполнение в жанре хард-рок), две номинации за песню «Fall to Pieces» (лучшая песня в жанре рок) и еще одну за весь альбом «Contraband» (лучший альбом). На сегодняшний день эта вещь разошлась тиражом в четыре миллиона экземпляров по всему миру. Позднее, когда Слэш давал интервью в газете «Mail on Sunday», он заметил: «Сначала все подумали, что мы занимаемся этим ради быстрого заработка. Но, поверьте, ради группы пришлось жертвовать очень многим и посвятить ей все свои силы. Мы гастролировали с «Contraband» девятнадцать месяцев, давая по пять концертов за неделю во всех странах, куда смогли попасть. И делали это не ради денег. Не могу даже сказать, что ради девушек. На самом деле ради самой музыки». А Дафф в том же интервью добавил: «Деньги никогда не определяли мою судьбу – я вырос на панке. Моими героями были Игги и The Stooges, а они никогда не думали о деньгах. Они не сели и не решили: «Эй, давайте-ка станем рок-звездами», а просто подумали: «К черту вас всех», – и у меня всегда было такое же отношение. Когда мы втроем – я, Слэш и Мэтт – выступали на благотворительном концерте имени Рэнди Кастильо, то играли вместе впервые за, наверное, лет восемь. И нам понравилось».

На пикниках с прессой группе задавали одни и те же избитые вопросы о том, каково работать с вокалистом, склонным к злоупотреблениям и возмутительному поведению. «Я не готов никого судить, – отвечал Слэш. – Я ведь сам один из самых заядлых торчков из всех, кого я знаю. Учитывая это, как вы предлагаете мне судить этого парня? Не знаю ни одного блестящего таланта в музыкальном бизнесе, у которого в шкафу не было бы целого кладбища скелетов. Мы знали, что Скотт несет с собой этот багаж и борется с ним уже много лет. Он сказал, что хочет завязать, а мы все его поняли и объединили усилия, чтобы ему помочь. Нам пришлось преодолеть много препятствий, но оно того стоило. У Скотта потрясающий рок-н-ролльный голос и харизма. Если бы мы не рискнули, у нас бы сейчас не было этой группы». Но когда после успешного запуска на радио Velvet Revolver распланировали гастрольный график на лето 2004 года, им поступило крайне интересное предложение. «Нам предложили сыграть в Лиссабоне в Португалии на разогреве у Guns N’ Roses, – рассказал Слэш. – Новых Guns N’ Roses, чем бы они ни были. Мы согласились и с удовольствием бы там сыграли. Думаю, было бы то еще зрелище». Однако этот концерт так и не состоялся. Guns N’ Roses не вернутся в Португалию до следующего фестиваля «Rock in Rio» в Лиссабоне в 2006 году, где на разогреве у них сыграют The Darkness. Тем временем в июле друзья закончили съемки клипа «Fall to Pieces» и записали каверы на песни «Surrender» группы Cheap Trick, «No More, No More» Aerosmith и «Tie Your Mother Down» Queen для стороны Б в следующем альбоме.

Мировое турне Velvet Revolver началось с 24 концертов в Америке. Там музыканты играли на всех тех площадках, где доминировали Guns N’ Roses почти 20 лет назад – в театрах, в клубах и огромных бальных залах. Пусть «Contraband» и вышел на первое место, но музыканты хотели начать с начала и самостоятельно проложить себе путь наверх, завоевав постоянную аудиторию поклонников как из ярых фанатов Guns и Pilots, так и из новых слушателей. После этого они дали 22 концерта в 15 странах Европы, а в Лондоне стали хедлайнерами концерта в «Hammersmith Apollo», где за 17 лет до этого состоялся триумф Guns N’ Roses. Это представление оказалось самым невероятным рок-концертом на данной площадке за многие годы. Там был Джимми Пейдж из Led Zeppelin, и, когда он выходил из здания со своим другом-фотографом Россом Хэлфином, то воскликнул: «Вот это я называю рок-н-роллом!».