Текст книги "По зову сердца"

Он пошарил под сиденьем, вытащил оттуда корзину с крышкой и что-то похожее на свернутый тент.

Она нахмурилась.

– Что это, сэр?

– Мне бы не хотелось, чтобы вы пропустили ленч.

Она росла с четырьмя братьями, и этот взгляд не одурачил ее. Несмотря на ее попытки держаться равнодушно, он ощущал ее реакцию на него, как и она, сама, и решил довести ее до крайности.

Люсинда едва удержалась, чтобы не посмеяться над его дерзким маневром.

– Земля слишком сырая, чтобы есть на открытом воздухе.

Он взмахнул тючком, который держал в руке.

– Здесь подстилка и одеяло. – Его глаза снова озорно блеснули. Он был совершенно уверен, что выиграл. – Способ, которому я научился в Испании. Когда спишь на голой земле, к утру все у тебя затекает и ноет.

– Представляю. Он рассмеялся.

– Большую часть времени мы стояли на постое у горожан.

– Да, мой бра… Том писал мне о том, как плохо бывает на постое, особенно если до этого в доме уже стояли французы.

Он, кажется, не заметил ее обмолвки.

– Он так писал? Значит, вы лучше осведомлены обо всем этом, чем большая часть англичан. Они, судя по всему, полагают, что война – это великолепное приключение.

– У меня на сей счет, нет никаких иллюзий.

Он с отвращением прошипел сквозь зубы:

– Черт бы побрал мой болтливый язык.

Он выглядел таким несчастным, что Люсинда невольно кивнула.

– Не хотите ли опереться о мою руку?

Люсинде показалось, будто солнце исчезло за облаками, которые плыли по небу. Внутренний голос твердил ей, что это к лучшему, но сердце у нее слегка сжалось. Это нужно прекратить. Ей хочется, чтобы все было иначе, но это не имеет значения – ей нечего предложить этому человеку, да и вообще кому бы то ни было.

– Я сама, благодарю вас.

Идя следом за ним, Люсинда перелезла по ступенькам через ограду и пошла по тропинке, огибающей заросли березы и лещины.

Деревья кончились, и открылся пейзаж, который она, когда была моложе, назвала бы волшебным. Перед ними простиралась луговина, поросшая изумрудной травой. С одной стороны эта луговина была ограничена говорливой речушкой, от дороги ее отгораживали деревья. Деревянный мостик со сплетенными рогожкой поручнями вел через поток к построенному в романском стиле летнему домику.

– Ода, – произнесла Люсинда. – Здесь великолепно. У деревьев, можно будет расставить палатки. Вон там устроить игры, – ну, знаете, бег парами, «яйцо и ложка» и все прочее для детей.

Услышав, что он резко втянул в себя воздух и чертыхнулся, Люсинда посмотрела на него и была поражена гримасой боли, исказившей его лицо.

– Прошу прощения. Я болтаю, а ваша нога причиняет вам страдания. Позвольте, я понесу что-нибудь из вещей.

– Из вещей? – На мгновение он пришел в замешательство, а потом опустил тючок и корзину на землю. – Простите. Что вы сказали?

Должно быть, он снова повредил ногу. Поскольку не хотел говорить на эту тему.

– Я просто восхищалась красотой этого места, прикидывая, где мы разместим палатки и устроим игры.

– Их можно разместить вон там, – сказал Уонстед; лицо его снова стало непроницаемым. – Много тени и достаточно далеко от реки, чтобы никто не свалился в воду.

– Нам понадобится навес на случай дождя. Нехорошо, если в эль попадет вода.

Напряженные складки вокруг его рта исчезли.

– А если будет жарко, кто-то из молодых, возможно, захочет искупаться. – Он округлил глаза и покачал головой. – Нет, это плохая идея.

Уонстед имеет в виду их одежду. Люсинда с трудом сдержала смех.

– Согласна. Но что нам понадобится, так это веревка, натянутая от одного берега до другого. Что скажете насчет состязаний – Грейндж против Холла?

– Пожалуй, – произнес он с сомнением. – Вряд ли Джевене или старый Альберт годятся для этого, а Дрейбет, насколько мне известно, работает теперь на конюшне.

– Человек вашего телосложения мог бы один составить целую команду.

– Эй, попрошу не насмехаться над теми, у кого не хватило ума, вовремя перестать расти.

– Но вы правы, – продолжала Люсинда. – Из мистера Брауна и Трента получилась бы хорошая команда.

Люсинда прошла по периметру, отмечая удобства то одного, то другого места. Лорд Уонстед следовал за ней. Он наклонился, сорвал травинку, натянул ее между пальцами и дунул. Раздался громкий и довольно грубый звук.

– Не очень-то музыкально, – сказала Люсинда.

Он проделал все во второй раз, звук стал более громким и долгим, и, наконец, ему удалось добиться того, что бы звук походил на побудку, при этом забавно раздувал щеки.

Люсинда рассмеялась и не могла остановиться. Она зажала руками уши.

– Прекратите сию же минуту, иначе я… Он посмотрел на нее с надеждой.

– Съедите весь ленч?

Тут в животе у Люсинды заурчало.

– Ленч так ленч.

– Слава Богу, – пылко проговорил Уонстед. – Я бы не посмел посмотреть в глаза миссис Хобб, если бы привез всю еду обратно.

Люсинда посерьезнела. Неужели все в деревне узнают об этом пикнике?

– Мы будем, есть под дубом. Там трава посуше, – сказал лорд Уонстед. Он оглянулся. – Но может быть, вы предпочитаете другое место?

– Лучшего места не найти.

Уонстед разложил подстилку и одеяло, поставил корзину в одном углу и взмахнул рукой.

– Прошу вас, садитесь.

Люсинда опустилась на колени на краешек одеяла. В столь маленькой деревне пикник в лесу с холостым мужчиной может вызвать настоящий скандал. И хотя она вдова, ее репутация может пострадать так же, как и у незамужней барышни. Ах, если бы она действительно была вдовой.

Уонстед сел рядом с ней и поднял крышку корзины.

– Интересно, что у нас здесь? Вино. Хлеб, сыр, холодный ростбиф. Два пирожных. Пикули. Яблоки и изюм.

Корзина казалась бездонной. Миссис Хобб плохо считает, но готовит великолепно.

– Она, видимо, решила, что в пикнике будут участвовать несколько человек.

– Вода, – сказал он, вынимая флягу и ставя рядом с Люсиндой. Потом поднял бутылку. – Вина?

– Мне, пожалуйста, воды.

Он открыл флягу. Люсинда вынула два толстых оловянных бокала и подала ему. Он наполнил один и вернул ей.

Пальцы их соприкоснулись. Люсинда, как всегда, отреагировала на прикосновение. Она ничего не могла с собой поделать. Ее влекло к этому мужчине.

– Позвольте, я передам вам булочку и кусок ростбифа, – предложила Люсинда.

– Благодарю вас.

Люсинда положила себе пирог с мясной и картофельной начинкой, приправленной пряностями, сочный и необыкновенно вкусный.

– Мм…

– Нравится, да?

Он подумает, что она отвратительно прожорлива. Люсинда положила пирог на тарелку и подняла глаза на лорда Уонстеда.

– Великолепно.

Судя по его виду, нельзя было сказать, что она вызывает у него отвращение. Скорее наоборот.

– Я попросил миссис Хобб приготовить пирог особым образом. Можно мне попробовать?

Она протянула ему кусочек.

– О да. Таким он мне и запомнился. Самый вкусный пирог в Англии.

Она собралась, было рассказать о тех пирожках, которые пекла кухарка ее матери, но вовремя спохватилась.

– Скажите, миссис Грэм, у вас было счастливое детство с пикниками и тому подобным?

На Люсинду нахлынули воспоминания. Разумеется, было, подумала она. Вспомнила мать, братьев, сестер.

Люсинда была самой старшей. Остальные мал мала меньше. Вместе с ней всего девять. Пикники, разумеется, устраивали. Люсинда очень скучала по родителям, братьям и сестрам. Она совершила огромную ошибку, покинув ту усадьбу, где каждый уголок был любим, несмотря на размеры дома. Только теперь она это осознала.

– Блаженно счастливое, – ответила Люсинда. Уонстед округлил глаза:

– Блаженно?

Она посмотрела на лужайку, чтобы избежать его пронзительного взгляда. Не наговорила ли она лишнего? Но отречься от своей семьи было бы предательством.

– Да. Блаженно счастливое. – Она собрала остатки булочек и положила в корзину.

– В таком случае я вам завидую белой завистью. – Вы?

– Это кажется вам смешным, да? – Он вздохнул.

– Вы не были счастливы в детстве?

– По крайней мере, несчастен я не был. – Уонстед нахмурился. – Мы с отцом очень походили друг на друга.

– Вот как. Это очень похоже на… – Она чуть было не сказала на Джонатана, – моего брата. – Но мама поддерживала в доме мир.

– А вы похожи на вашу матушку?

– То есть, умею ли я поддерживать мир? Нет. – Люсинде не хотелось говорить о прошлом, и она сменила тему. – Почему вы пошли служить в армию?

Он едва заметно поморщился.

– Это длинная история. А что ваш муж? Нравилась ли ему армейская жизнь? Как он перенес разлуку с вами?

– Солдат идет туда, куда ему прикажут, милорд.

– Он знал о ребенке до того, как уехал?

– Нет. Появление дочери явилось настоящим сюрпризом. – Люсинда улыбнулась. – Этот сюрприз принес много радости.

– Остается лишь удивляться вашей храбрости. Растить ребенка одной!

– Делаю что могу. – Голос ее дрогнул, и она совсем расстроилась.

– Странно, что вы не вернулись в лоно вашей счастливой семьи.

Во рту у нее пересохло. Она судорожно сглотнула.

– Все изменилось.

– Роды были легкими? – спросил Уонстед. Люсинде стало не по себе.

Господи, о чем еще он может спросить? И что отвечать?

– Не очень подходящая тема для разговора, слишком интимная, но роды были легкие.

– Вам воистину повезло. – Он прислонился к дереву, закрыл глаза, расслабился и уже не казался таким суровым. Морщины на лбу и в уголках губ разгладились.

Ей захотелось поцеловать эти неулыбчивые губы. Но он не для нее. Другая женщина испытает радость, сделав его счастливым.

Обратил бы он на нее внимание, появись она в свете? Предпочел бы ее стройным, элегантным лондонским леди? Разумеется, нет. Если только не вознамерился жениться на деньгах.

Во рту у Люсинды пересохло. Сердце учащенно забилось. По телу побежали мурашки. В ней вспыхнуло желание.

Его взгляд упал на ее губы. Он придвинулся ближе.

«Отодвинься, Люсинда».

Он коснулся губами ее губ. Губы у него были горячие, мягкие, вызывающие желание.

Люсинда обвила руками его шею, пальцы скользнули в его шелковистые волосы.

Это было ни с чем не сравнимое блаженство.

Губы шевелились на ее губах, его язык дразнил, поощрял. Люсинда раскрыла губы. Ощутив во рту его язык, Люсинда, забыв обо всем на свете, выгнулась. Их сердца гулко стучали в унисон.

Горячее прикосновение его руки, описывающей круги на ее спине, повторяло осторожные толчки его языка, лишая ее воли.

Неожиданно Хьюго отодвинулся, его взгляд стая жестким.

Охваченная желанием, Люсинда забыла о своей; неполноценности. Она судорожно сглотнула и опустила глаза на одеяло, на остатки их пиршества. Она быстро сложила тарелки и уложила их в корзину. Все, что угодно, лишь бы не смотреть на него, не видеть презрения в его глазах, не ощущать глубину своего унижения.

Хьюго сел и положил свой бокал в корзину. Он собирался завоевать ее доверие, но утратил самообладание. Как это могло случиться после всего, что он знал о себе? Он швырнул ветчину в корзину.

Она выглядела такой красивой, раскрасневшейся, взгляд у нее был таинственный, пышная грудь была совсем рядом с ним. Мысль о том, что под пышной серой юбкой прячется соблазнительная плоть, мягкое тело, довела его до крайности. А сейчас казалось, что она вот-вот заплачет. Черт бы побрал все на свете. С каких это пор он утратил способность сдерживать свои инстинкты? Во время кампаний он месяцами не видел женщин и не испытывал ни малейшего желания совокупиться с первой попавшейся ему на дороге, а сейчас он повел себя как животное во время гона. Хотя понимал, что до добра это не доведет.

– Я должен извиниться перед вами, – сказал он. – Мне не следовало…

Она жестом остановила его.

– Это была ошибка. Давайте забудем о ней.

Он почувствовал себя набедокурившим мальчишкой. Возможно, он немного увлекся, но ведь она отвечала на его поцелуи.

На этот раз он пощадит ее стыдливость. Но в другой, будет действовать более осторожно. В другой раз? Хотя его тело отозвалось на эту перспективу, он понимал, что другого раза быть не должно.

Он ударил кулаком по дереву, с трудом поднялся, помог встать ей.

– И что же вы решили?

Она еще раз оглядела луговину и кивнула:

– Да, милорд, это место вполне подходит.

Глава 8

Укрытая от палящего солнца тенистым деревом, Люсинда сидела вместе с остальными дамами из организационного комитета и смотрела, как лорд Уонстед шагает по лужайке перед домом викария. Сегодня в его походке не было никаких признаков нерешительности. Люсинда старалась не замечать, как синий сюртук облегает его сильные плечи, как натягиваются панталоны на мускулистых ногах. До его прихода она то ужасалась, то мечтала о том, как они встретятся. На душе у нее было тревожно.

Преподобный Постлтуэй, широко улыбаясь, поднялся.

– Добро пожаловать, лорд Уонстед. Вы все же нашли время прийти.

– Добрый день, викарий. – Лорд Уонстед хлопнул по протянутой руке викария.

– Разрешите представить вас нашему комитету, – сказал Постлтуэй.

Лорд Уонстед кивнул:

– Весьма рад. Прошу вас, леди, не вставайте.

– Миссис Грэм вы, конечно, знаете.

Лорд Уонстед взял ее за руку и по-военному поклонился.

– Конечно. Как поживаете, миссис Грэм? – Он окинул ее пронзительным взглядом.

– Прекрасно, благодарю вас, милорд. Викарий пошел по кругу.

– Это миссис Педдл.

Сухопарая жена хозяина постоялого двора склонила голову.

– И мисс Кротчет.

Пухленькая швея вспыхнула, как школьница; ее яркое цветастое платье резко контрастировало с морщинами на напудренном лице.

– Я хорошо знаком с миссис Трип, – сказал лорд Уонстед, слегка поклонившись супруге мельника.

Как любезно приветствует он этих простых людей. С каким уважением. Совершенно новое ощущение наполнило грудь Люсинды, теплое и радостное. Гордость?

– Замечательно. – Викарий потер руки. – Сейчас подъедут дамы Доусон, и комитет будет в сборе. Прошу, милорд, садитесь.

Люсинда не удивилась, когда лорд Уонстед сел на свободное место рядом с ней. А потом то и дело на нее поглядывал, видимо, моля о помощи.

– Мы только что разбирались, в каком состоянии находятся наши дела, – сказал викарий. – Миссис Педдл сообщила, что пивовар доставит бочки с пивом за два дня до праздника.

Миссис Педдл пожевала поджатыми губами и кивнула.

– Миссис Трип, каковы планы насчет выпечки? – спросил викарий.

– Ах, – ответила миссис Трип, – мой Уильям обещал десять мешков муки. А мистер Белл заказал, коринки и сахара столько, что хватит на десять дюжин экклских слоек и десяток пирогов. Экклские слойки идут по пенни за штуку. Пироги по два пенса. Он поделит доходы ровно пополам.

– Знаете, – сказал викарий, – это щедро. Этого хватит, чтобы починить крышу школы.

– Еще одна дырявая крыша? – спросил лорд Уонстед. Три деревенские леди воззрились на него, как на заговорившего оракула.

– О да, – сказала мисс Кротчет. – Занавески в помещении для молитвенных собраний совсем рваные. Лорд Уонстед… Другой лорд Уонстед, я говорю о вашем отце. – Мисс Кротчет густо покраснела и умолкла.

– Мисс Кротчет хочет сказать, – любезно вмешался викарий, – что ваш отец и последний священник церкви Святой Марии не ладили. Покойный граф отозвал свою поддержку в самый решительный момент, и поэтому церковь оказалась в более плохом положении, чем могло бы быть.

Лорд Уонстед нахмурился.

– Прискорбно это слышать.

Леди выжидающе смотрели на него, как будто полагали, что он предложит оплатить все из собственного кармана.

– Именно с этой целью мы устраиваем праздник, – сказала Люсинда.

Викарий кивнул.

– Могу ли я сказать, как высоко мы ценим ваше согласие, предоставить нам луг у ручья, лорд Уонстед?

Напряжение графа явно ослабло.

– Миссис Грэм напомнила мне, что мой дед много, лет назад устраивал такие праздники.

Все устремили взгляды на нее. Как любезно с его стороны отдать ей должное. Он ласково посмотрел на нее. Люсинда покраснела. Опять? После пережитого на пикнике, Люсинда не могла ответить ему таким же взглядом и вздернула подбородок. – Благодарю вас, милорд. Викарий посмотрел на нее с сияющей, поистине ангельской улыбкой.

– А как насчет детских игр, которые мы собираемся устроить, миссис Грэм?

– С этим все в порядке, викарий, – ответила Люсинда почти спокойно, несмотря на устремленный на нее испытующий взгляд лорда Уонстеда. – Хозяин карусели в Мейдстоне согласился мне помочь.

Женский смех донесся из беленого дома, крытого соломой. Две модно одетые леди вышли из французских дверей в сад. Миниатюрная мисс Доусон в муслиновом платье светло-желтого цвета прошла по лужайке в сопровождении матери, одетой в прогулочное платье в зелено-красную полоску.

Викарий снова вскочил на ноги и бросился приветствовать вновь прибывших.

– Миссис Доусон, мисс Доусон! – крикнул он. – Наконец-то.

Мисс Доусон ускорила шаг.

– Прошу прощения. Мы не опоздали?

Лорд Уонстед поднялся. Видимо, он не остался равнодушен к прелестной девушке. Об этом свидетельствовало выражение его лица.

– Мисс Доусон. Добро пожаловать.

Должно быть, именно из-за мисс Доусон он и пришел на это собрание. На душе у Люсинды стало тяжело. Ее замысел вытащить его из его раковины привел к желаемому результату. Люсинда испытала не то зависть, не то ревность. Это не похоже на нее. У нее нет оснований, завидовать какой бы то ни было молодой женщине. И уж тем более ревновать.

Мисс Доусон, блестя глазами, кокетливо улыбнулась ему.

– Вот уж не ожидала встретить вас здесь, Уонстед. Пыхтя и отдуваясь, подошла миссис Доусон. В одной руке она держала зонтик, другой опиралась на локоть преподобного.

– Добрый день, миссис Доусон. – Лорд поклонился ей.

– Уонстед, – сказала миссис Доусон и, прищурившись, посмотрела сначала на Люсинду, потом на него, – вам не нравится общество?

Люсинда бросила на нее сердитый взгляд. Как только Уонстед почувствует, что его присутствие нежелательно, тотчас же вернется в свое логово.

– Мама! – воскликнула мисс Доусон, смеясь. Боль в груди Люсинды стала еще сильнее, а ведь ответная улыбка Уонстеда, изгиб его губ и морщинки у глаз должны были бы ее обрадовать. – Как можно быть такой себялюбивой?

Постлтуэй перевел взгляд с лорда Уонстеда на мисс Доусон.

– Пожалуй, мы можем заняться делом. Прошу вас, леди, садитесь.

Появилась экономка викария с чайным подносом и поставила его на маленький плетеный столик.

– Миссис Доусон, надеюсь, вы окажете нам честь и разольете чай? – сказал викарий, когда экономка ушла.

– Разумеется.

Пока миссис Доусон наливала чай, викарий рассказывал прибывшим леди о том, что сделано.

– В дополнение к детским играм, как сообщила мне миссис Педдл, некоторые мужчины наверняка захотят помериться силой. Поэтому нам понадобятся призы.

– И смазанная жиром свинья, – вставила мисс Трип. Миссис Педдл помахала натруженным пальцем.

– Только этого и не хватает лорду Уонстеду на его земле – чтобы орда пьяных мужланов гонялась за намазанной жиром свиньей по всему лугу.

– А как насчет смазанного жиром шеста? – спросил лорд Уонстед.

– Слишком много жира, – хихикнула мисс Кротчет.

– Тогда как насчет перетягивания каната? – Лорд Уонстед бросил взгляд на Люсинду. – Через реку.

– Это может немного охладить мужланов, если день выдастся жаркий. – Миссис Педдл скрепя сердце согласилась.

– Стрельба излука, – предложила миссис Трип.

– Все ясно, – сказала мисс Кротчет. – Ваш сын отлично стреляет излука. А мне хотелось бы видеть, как леди соревнуются в выпечке.

– Не забудьте приз за лучшее варенье, – проговорила миссис Доусон, наверняка имея в виду мастерство собственной кухарки.

Теперь, когда у них появилось такое место для праздника, где можно развернуться, идеи у собравшихся сыпались, как горох из мешка. Викарий записывал их на листе бумаги, а лорд Уонстед, почти все время хранивший молчание, лишь кивал в знак одобрения и едва заметно улыбался.

Обратиться за помощью к лорду Уонстеду было хорошей идеей, но в результате Люсинде пришлось рассортировать счета миссис Хобб. С этим она справилась без труда, но всякий раз заставала там Уонстеда. К счастью, его не оказалось дома, когда она пришла туда в пятницу, – лорда вызвали к одному из его арендаторов по какому-то делу. Люсинда и обрадовалась, и огорчилась. Полночи она пролежала без сна, размышляя о том, что ей делать, если он снова попытается ее поцеловать. А когда пришла к выводу, что он этого больше не сделает, ей пришлось бороться с мучительными протестами собственного тела. И теперь все это казалось, в общем-то, маловероятным.

– А как насчет того, чтобы детям покататься на пони? – спросила мисс Доусон, улыбаясь лорду Уонстеду поверх края своей чашки и вернув мысли Люсинды в настоящее.

Лорд Уонстед осторожно поставил свою чашку на колено. Она каким-то чудом удерживалась там. Он обратился к Люсинде.

– Организацией детских игр занимается, миссис Грэм. Что вы думаете об этом, миссис Грэм?

– Думаю, это было бы чудесно, – пробормотала она. Мисс Доусон повернулась на своем стуле и посмотрела на нее, слегка нахмурив свой алебастровый лоб.

– Знаете, миссис Грэм, всякий раз, когда мы встречаемся, я испытываю странное чувство – мне почему-то кажется, будто я вас уже видела. Вы не бывали в Лондоне?

Сердце у Люсинды упало. Они никогда не встречались, но мисс Доусон могла видеть в Лондоне Джонатана. Все говорили, что они похожи друг на друга как две капли воды. Вот невезение! Теперь и лорд Уонстед весь обратился в слух.

– Уверена, что запомнила бы, если бы мы с вами встречались. До замужества я редко бывала в Лондоне.

– Отвратительное место, – пробормотала миссис Педдл. – Я там однажды была. Из-за дыма нечем дышать.

– А мне бы очень хотелось съездить в Лондон, – едва слышно проговорила мисс Кротчет. – Вы только представьте, моя кузина, которая живет в Лондоне, часто видит, как король или члены королевской семьи проезжают в своих каретах.

Викарий хлопнул в ладоши.

– Леди, прошу вас, вернемся к нашим делам. Если мы будем устраивать все эти игры, кто-то должен их организовать.

– Я могу заняться катанием на пони, – сказала мисс Доусон, улыбнувшись лорду Уонстеду. – У Феи немного длинные зубы, но она очень хорошо подходит для маленьких детей.

– Эта старая толстуха все еще жива? – удивился лорд Уонстед.

– Она не толстуха, – возразила мисс Доусон, а потом рассмеялась. – Вы всегда были грубы с бедной старой Феей.

– Вы всегда давали ей слишком много лакомств.

Пока они перебрасывались фразами с легкостью давнишних друзей, Люсинде очень хотелось незаметно улизнуть с собрания, но она взяла себя в руки. Из мисс Доусон получится красивая графиня. Элегантная, очаровательная и восхитительно красивая. А Уонстед станет добрым и респектабельным мужем. Счастливый конец.

Но Люсинда ничего не могла с собой поделать, как ни старалась – сердцу не прикажешь.

– Я позабочусь о лучниках, – сказала миссис Трип. – Трип мне поможет.

– Я буду очень занята – мне придется следить, чтобы Педдл не раздавал в этот день слишком много пива, – произнесла жена трактирщика.

– Я напишу объявление о соревновании в выпечке, – сказал викарий, – и разошлю его во все соседние приходы.

– И о варенье – добавила миссис Доусон.

– Да-да, конечно. И о варенье. – Викарий деловито что-то записал.

– Я договорюсь о свинье и о жире, – сказал Хьюго. – Трент может организовать людей для этого дела.

Ну вот. Теперь, когда его что-то заинтересовало, он присоединился к общему разговору, именно это она и предполагала.

– А я попрошу парочку знакомых мне леди помочь с палатками, – сказала мисс Кротчет.

– Прекрасно, – кивнул викарий. – Судя по всему, нам нужно будет собраться еще раз-другой и обо всем договориться окончательно.

– Итак, мисс, – миссис Доусон повернулась к дочери, – если мы хотим приготовить дом к приезду гостей, нам нужно заняться приготовлениями.

– Гостей? – осведомился лорд Уонстед с удивленным видом.

– Да, – ответила миссис Доусон. – Артур везет из Лондона своих друзей на бал. Праздник будет прекрасным добавлением к нашему балу.

Из Лондона кто-то едет сюда? Сердце у Люсинды забилось быстро-быстро. Она-то думала, что на балу у сквайра будут только представители местного общества.

– Ах да, – сказал лорд Уонстед. – Припоминаю, вы говорили что-то в этом роде. – Похоже, лорд пришел в ужас так же, как и Люсинда.

– Вы обещали прийти, Уонстед. – Миссис Доусон похлопала дочь по колену. – Моя Кэтрин пользуется большим успехом. Вам следует пригласить ее танцевать заранее.

Мисс Доусон виновато улыбнулась лорду Уонстеду. Ей, видимо, стало стыдно за мать.

– Вы хотели быть нам полезным, Уонстед, – продолжала миссис Доусон. – Вот и предложите нескольким джентльменам остановиться у вас. Иначе им придется жить на постоялом дворе.

Лорд Уонстед окаменел, без сомнения, подумав об ужасающем состоянии своего дома.

– А что плохого в постоялом дворе? – возразила миссис Педдл. – Там прекрасные условия. Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы у нас жила куча разгульной молодежи.

– Зачем же им жить в деревне? – осторожно проговорила мисс Доусон. – Мейдстон находится всего в получасе езды в карете.

– А Грейндж – меньше чем в десяти минутах ходьбы, – добавила миссис Доусон. – Вы сделали бы нам одолжение, Уонстед.

Лорд Уонстед помрачнел, взгляд его стал непроницаемым.

– Я вовсе не стремлюсь делать, кому бы то ни было одолжения, – проговорил он. Люсинда не могла не восхититься силой, которую он проявил, столкнувшись со столь устрашающим противником.

Миссис Доусон возмутилась:

– Ваш отец в этом убедился на своем горьком опыте. Воцарилось молчание.

– Не пытайтесь это отрицать, Уонстед, – наседала на него миссис Доусон. – Вы должны были жить здесь. Но вы уехали, и ваш отец страдал. Не говоря уже об остальных.

Люсинда ушам своим не верила. Хьюго изменил мисс Доусон и женился на другой?

Мисс Доусон покраснела, затем побледнела, бросила на лорда Уонстеда извиняющийся взгляд и встала.

– Мама, нам, право же, пора идти.

– Разумеется, – согласилась миссис Доусон, презрительно усмехнувшись, и поднялась, шурша юбками.

Преподобный Постлтуэй и лорд Уонстед тоже поднялись.

– Не беспокойтесь, викарий, не нужно нас провожать, – заявила миссис Доусон. – Приходите завтра в Холл. Обсудим ваше предложение поставить в церкви орган.

Лорд Уонстед и преподобный не двинулись с места, а обе леди удалились. Сдержанная ярость сверкала в глазах лорда Уонстеда, когда он посмотрел на собравшихся, которых внезапно охватило смущение. Когда его взгляд добрался до Люсинды, он словно пронзил ее безмолвным обвинением. Но она не отвела, свой взгляд. Если он поступил как-то неправильно с мисс Доусон, его дело все исправить. Быть может, бал, который дает миссис Доусон, предоставит для этого прекрасную возможность.

– Ну, знаете ли, – прошептала, наконец, мисс Кротчет.

– Мне, кажется, тоже пора идти, – сказала Люсинда, натянуто улыбнувшись. – Мне уже давно пора быть дома. До свидания.

– Ах нет, – простонала Люсинда, когда дым повалил из плиты. Кашляя, ощущая колющую боль в глазах и горле, ока взяла салфетку, схватила поднос с бисквитами и вытащила его из печки. Горячий противень ударился о металлическую подставку, которую она заранее поставила на стол. Люсинда замахала салфеткой, чтобы разогнать дым. София потянула ее за юбку. В ее мягких золотистых волосах болтался небесно-голубой бант под цвет платья.

– Бисквит?

– Подожди минутку, милочка, – сказала Люсинда, выложив печенье на тарелку.

Малышка протянула руку и согнула пальчики.

– Бисквит!

– Не может быть, чтобы ты проголодалась; мы же завтракали всего час назад.

Однако София не сводила глаз с печенья. Девочка, видимо, не забыла, что жила в Лондоне впроголодь.

– Обещаю, скоро ты получишь печенье. Пусть остынет, иначе обожжешь язычок. А пока я вскипячу чай.

София наклонила голову набок, подбородок у нее задрожал.

– Не плачь, детка. Ждать придется недолго. Будь хорошей девочкой, поиграй с Мармеладом. Я не хочу, чтобы вы с ним вертелись у меня под ногами, пока я кипячу воду.

София обошла кухонный стол и опустилась на корточки рядом с котенком, который растянулся на коврике у очага.

Люсинда стала счищать с бисквитов подгоревшие части.

– Я правильно поступила, что не пошла сегодня к викарию, – сказала Люсинда, кладя на тарелку маленький бисквит. – Мисс Кэтрин Доусон очень подходит его сиятельству. – Люсинда судорожно сглотнула и вытерла слезинку в уголке глаза.

София, щекотавшая котенку животик, подняла голову.

– Мама плачет?

– Это от дыма.

Люсинда подошла к окну, открыла его пошире, вдохнула полной грудью, успокоилась и вернулась к столу.

Ей не следует думать о лорде Уонстеде. Ее решение выйти из комитета – правильное решение. С нее вполне хватит забот о Софии и без вмешательства в дела викария. Он согласился с ее решением. С излишней готовностью, подумала Люсинда, сердито глядя на пар, поднимающийся над котелком. Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.

София подняла глаза.

– А гулять?

– Попозже. – Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.

Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.

– Дядя идет.

– Какой дядя? – Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.

– Лошадка, – сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.

– О Боже. – Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.

И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза? Нуда это не важно. Что ей делать сейчас?

София уставилась на нее.

– Дядя идет.

– Это лорд Уонстед. София, милочка, отойди от окна. Неприлично глазеть на людей.

Люсинда сняла передник и побежала на кухню, чтобы повесить его там. Пригладила волосы, поправила чепчик и ждала, когда он постучится.

В руку ей проскользнула ручка Софии, и девочка подняла на нее удивленный взгляд.

– Веди себя хорошо, София. Это очень важный человек. – Хозяин их жилища. Должно быть, поэтому в груди у нее такая дрожь, которая приводит ее в полное замешательство.

Громкий стук заставил ее подпрыгнуть. Она глубоко вздохнула, вытерла влажные ладони о юбку и открыла дверь.

– Лорд Уонстед, чем могу быть полезна? Он пристально посмотрел на нее.

– Хотелось бы знать, почему вас не было на собрании утром?

– Мне не на кого оставить Софию, – ответила Люсинда.

– Постлтуэй сказал, что вы отказались участвовать в комитете.

– Мое присутствие там не так уж важно, милорд.

Он еще больше нахмурился.

– Не так важно? Не вы ли уговорили меня посещать эти дурацкие собрания своими разговорами о служении общине, о гражданском долге?

– Но мы уже все сделали. Мисс Доусон займется организацией детских игр вместо меня. У нее для этого гораздо больше возможностей. Пони, деньги для наград… яйца.