Текст книги "Властный зов страсти"

– Надеюсь, кузен, ваше путешествие оказалось приятным…

– По крайней мере оно прошло без приключений, – буркнул Аргайл. – Нам пришлось поспешить, чтобы поспеть к сроку, указанному Маклейном, и это причинило мне некоторые неудобства, но ничего, я не в обиде.

Тут Рори выступил вперед и приветствовал Флору необычным для него братским объятием.

– Рад встрече, сестра, мы так давно не виделись!

Не привыкшая к подобным изъявлениям братских чувств, Флора слегка смутилась, но вскоре овладела собой и расслабилась. Все это было неожиданно приятно, и, когда Рори выпустил ее из объятий, она с полной искренностью сказала:

– Право же, братец, я очень рада.

– Я тоже. Сожалею, что ты потеряла мать, и сочувствую тебе.

На Флору нахлынула знакомая волна печали, но тут же она ощутила умиротворяющее прикосновение Лахлана.

– Благодарю. Я очень тоскую по ней.

Рори бросил многозначительный взгляд на руку Лахлана на талии сестры.

– Пусть твой жених объяснит, как это все произошло. Должен признать, что для меня это стало неожиданностью. У меня возникло впечатление от твоего письма, что ты собираешься принять приглашение Дуарта и побыть в Данвегане.

К счастью, они с Лахланом предусмотрели этот вопрос и были к нему готовы. Пригласив мужчин сесть, Флора также опустилась на стул и, сложив руки на коленях, повернулась к брату:

– Я ехала к Гектору, когда возле Фолкерка у нас сломалась карета…

– А я в это время возвращался из Эдинбурга, – подхватил Лахлан, – и потому смог оказать помощь мисс Маклауд.

– Как удачно получилось, что ты смог ей помочь, – добродушно заметил Аргайл. – Из-за проклятых разбойников наши дороги стали небезопасными, и кто знает, что могло с тобой приключиться!

Флора бросила на кузена недоверчивый взгляд: она не привыкла видеть его столь покладистым и ожидала, что кузен сразу начнет задавать множество каверзных вопросов.

Рори внимательно посмотрел на сестру.

– В самом деле это удача! – Он перевел взгляд на Лахлана. – Почему же ты не отвез мою сестру обратно в Эдинбург?

– Мне необходимо было срочно явиться сюда.

– Все равно Флору следовало как можно скорее вернуть родным, – холодно заметил Рори, и в голосе его послышался оттенок угрозы. – В конце концов, ты мог бы послать за мной.

Лахлан спокойно встретил его взгляд:

– Верно, но, как выяснилось, пребывание мисс Маклауд здесь, со мной, оказалось на редкость приятным для нас обоих.

В глазах Рори полыхнуло пламя, и Флора заметила, как его рука сжала деревянный подлокотник. Лахлан тоже это заметил, но и не подумал отступать. Напряжение, возникшее между мужчинами, стало почти осязаемым, и Флора поспешно вмешалась:

– Все правильно, это было и моим желанием, братец, так что, пожалуйста, не гневайся. Разве ты не видишь, что все обернулось к лучшему?

Рори уже достаточно долго гипнотизировал Лахлана и, видимо, теперь решил всерьез заняться сестрой.

– Ты действительно уверена, что хочешь этого? Ты сама хочешь выйти за Лахлана, или… Или он принудил тебя?

– Сама, – твердо ответила Флора и положила руку на плечо Лахлана. – Уверяю тебя, Рори, я в самом деле хочу выйти за него, – она улыбнулась Лахлану, – и хочу этого больше всего на свете.

Лахлан взял ее руку, и сейчас этот жест выглядел почти символическим.

– Ты слышал ее. Мы пришли к обоюдному согласию насчет брака, а это значит, что дело сделано.

Флора замерла в ожидании.

– Нет, не сделано, пока я не дам согласия, – недовольно буркнул Рори.

– Так дай его! – произнес Лахлан с вызовом.

– Довольно препираться, – вмешался Аргайл. – Он уже дал согласие.

Но Рори выглядел так, будто все еще сомневался, и Флора решилась.

– Пожалуйста, братец, – сказала она тихо. – Я люблю его.

Рори посмотрел ей в глаза и неожиданно хмыкнул. Флора ждала, затаив дыхание. Наконец его лицо озарилось широкой улыбкой, и он, наклонившись к Флоре, поцеловал ее в щеку.

– Прими мои поздравления, сестренка.

Как только ситуация разрешилась и напряжение спало, Флора тут же откланялась и ушла, предоставив мужчинам наслаждаться виски. Ей еще надо было проведать Мэри, Джилли и удостовериться, что все готово для завтрашней церемонии.

Ей не пришлось долго искать девушек – они находились на кухне, расположенной в подвале под большим залом: Джилли хихикала, разговаривая с одной из служанок, а Мэри отдавала последние распоряжения кухарке. Глаза ее сверкали, лицо казалось необычно оживленным. И Флора подумала, что она выглядит намного счастливее, чем прежде.

– Все готово? – спросила она.

Обе девушки тотчас же повернулись к ней.

– Ах, Флора, – воскликнула Джилли, – ты выглядишь просто чудесно! Откуда у тебя такое красивое платье?

– Это все Лахлан – он послал за моими нарядами.

– О! – Джилли явно была удивлена. – Что ты с ним сделала? Наряды – последнее, о чем он обычно думает. Видела бы ты его лицо, когда я говорю ему, что выросла из своих платьев или что они вышли из моды.

Флора рассмеялась:

– Я и сама с трудом поверила своему счастью, и все же я пришла сюда не за этим. У меня для вас сюрприз.

Глаза Джилли заблестели.

– Какой сюрприз?

Флора загадочно покачала головой:

– Идите в свою комнату и взгляните сами.

Джилли тотчас же помчалась в свою комнату, и Флора с улыбкой смотрела, как она исчезает на лестнице.

– Джилли никогда не отличалась терпением, – насмешливо заметила Мэри.

– Пожалуй, – откликнулась Флора. – Хотя следует признать, что и я такая же. – Ее взгляд задержался на счастливом личике подруги. – Приятно видеть тебя снова улыбающейся, дорогая.

Мэри вспыхнула и опустила глаза.

– У меня для этого есть веская причина.

– Неужели?

– Да. Я не должна бы говорить тебе об этом до завтра…

Флора задержала дыхание.

– И все же?

В глазах Мэри заблестели слезы счастья.

– Мой брат передумал: он позволил Аллану ухаживать за мной и, если через год наши чувства не изменятся, даст нам разрешение на брак.

Флора порывисто заключила Мэри в объятия:

– О, это чудесно! Я очень рада за тебя.

Мэри рассмеялась:

– А я хочу поблагодарить за это тебя.

– Нет. – Флора покачала головой. – Лахлан изменил решение, потому что понял: твои чувства абсолютно серьезны. Он никогда не стал бы принуждать тебя к браку, который тебе ненавистен. Как бы то ни было, я рада за тебя. А теперь поспеши в свою комнату: у тебя осталось мало времени, чтобы переодеться.

Глаза Мэри округлились, и она, стремительно обняв Флору, последовала за сестрой, стараясь замаскировать поспешность сдержанностью и достойным видом.

Как только Рори дал согласие, Лахлан почувствовал, что напряжение рассеивается. Законы о браке в Шотландии еще не устоялись, и их толковали так и этак. Церковь назначала штрафы, чтобы упорядочить браки, но пока не требовалось особых усилий, чтобы получить разрешение на брак, и Лахлан обеспечил себе такую возможность, не дав Рори передумать.

Разумеется, Рори не поверил истории о случайной встрече, и Лахлан готов был к тому, что ему станут задавать многочисленные вопросы, как только Флора покинет комнату. Он не ошибся. Едва дверь за Флорой закрылась, Рори повернулся к нему:

– А теперь расскажи, что произошло на самом деле.

Лахлан слишком уважал старого друга, чтобы в разговоре с ним прибегать ко лжи, но все же решил пока не рассказывать ему о сделке, заключенной с Аргайлом.

– Несчастного случая не было: мои люди остановили карету твоей сестры вполне сознательно.

Дружелюбие Рори тотчас же испарилось.

– Так ты ее похитил?

На этот вопрос не было достойного ответа, и потому Лахлан решил промолчать.

Рори сжал челюсти, стараясь обуздать ярость.

– Почему? – резко спросил он.

Лахлан понимал, что сейчас только долгая дружба спасает его от вызова на поединок и новых вопросов.

– Я пожелал ее.

– И принудил к сожительству? Ах ты, мерзавец! – Холодная ярость, прозвучавшая в голосе Рори, эхом раскатилась по комнате.

– Ты достаточно хорошо меня знаешь и, надеюсь, поверишь, что это не так.

– Допустим. Но почему ты не пришел ко мне? Скорее всего, я поддержал бы твое сватовство…

– Именно поэтому: до меня дошли слухи, что Флора своевольна и не согласится на брак по сговору. Только личный подход мог решить дело.

Должно быть, Рори счел эти слова убедительными, потому что не стал возражать и сказал:

– Откуда ты узнал, где она будет проезжать?

Лахлан принялся подробно рассказывать о побеге, не упоминая об источнике своих сведений.

Когда рассказ был окончен, Рори выругался: как и Аргайл, он отнюдь не считал себя другом лорда Мюррея.

– Маленькая кокетка!

В этот момент Аргайл, все это время молчавший и одобрительно слушавший Лахлана, сумевшего так ловко умиротворить Маклауда, наконец заговорил:

– Возможно, метод нашего друга Колла несколько примитивен, но нельзя отрицать, что результат говорит сам за себя. Они хорошая пара, и девочка явно к нему благоволит.

Рори прищурился и подозрительно взглянул на Аргайла; подобная покладистость явно навела его на мысль, что от него что-то скрывают.

– Ладно. Поскольку я лично убедился, что моя сестра хочет выйти замуж по собственной воле, то, пожалуй, удержусь от дальнейших расспросов. Но прежде чем я уеду, хочу узнать эту историю во всех подробностях.

Лахлан кивнул: ко времени отъезда Рори будет поздно что-либо менять.

Глава 18

Утро дня свадьбы выдалось ясным и солнечным без единого облачка на горизонте, но Флора проснулась от холода. По привычке ока потянулась к теплу Лахлана, но рука ее встретила лишь пустое пространство и холодные простыни. Она не сразу сообразила, что прошлой ночью они занимались любовью, но из уважения к ее брату и кузену Лахлан вернулся в свою комнату. Впервые с того дня, как Флора согласилась стать его женой, они не провели ночь вместе, и теперь она почувствовала себя одинокой.

Однако уже в следующий момент возбуждение от предвкушения предстоящего в этот день заставило Флору поспешно подняться. Она отбросила одеяло, выскользнула из постели и подбежала к окну.

Сквозь оконное стекло струился солнечный свет, наполняя комнату нежным теплом, тотчас же вытеснившим холод из ее мышц. По тому, насколько высоко поднялось солнце, Флора поняла, что проспала гораздо дольше, чем намеревалась.

Краткая церемония была назначена на полдень; за ней предполагался пир, и он, вероятно, затянется далеко за полночь.

Понимая, что скоро явится Мораг, чтобы помочь ей одеться, Флора направилась к наполовину опустевшим сундукам, расставленным в беспорядке по всей комнате, с намерением найти шелковые чулки, которые в лихорадке вчерашнего дня бросила где-то, когда выбирала платья для Мэри и Джилли.

Она улыбнулась, вспоминая, как прекрасно выглядели девушки, нарядившись в ее подарки. Лахлан был тронут тем, что она так щедро одарила его сестер, и вечерняя трапеза прошла спокойно, хотя лэрд казался рассеянным и чем-то очень озабоченным. Флора лишь надеялась, что ее брат и кузен не слишком донимали его вопросами.

Проходя к своим сундукам, Флора услышала, как что-то зашуршало под ногой. Опустив глаза, она увидела на полу возле двери сложенный в несколько раз листок пергамента, и от этого ей стало не по себе. Откуда появился этот пергамент? Любопытство ее возросло, как только она узнала печать, принадлежавшую Маклейну из Дуарта. Гектору? Чего он хочет от нее?

Понимая, что существует только один способ узнать правду, Флора поспешно сломала печать и приступила к чтению.

«Прости, если напугал тебя, но дело идет о твоей безопасности. Я знаю о планах Маклейна, но он тебя обманывает. Мои люди будут дежурить у ворот замка на случай, если ты передумаешь. Подумай хорошенько.

Твой брат Гектор».

Флора еще раз пробежала глазами письмо, не зная, как к нему отнестись. Очевидно, вражда между Лахланом и Гектором чересчур сильна, и, выйдя замуж за горца, она скорее всего потеряет возможность узнать получше одного из своих братьев.

Хотя Флора и старалась не поддаваться сомнениям, что-то по-прежнему не давало ей покоя. Как появилось это письмо в ее комнате? Неужели среди людей Лахлана затесался шпион Гектора?

Решив, что ей следует как можно скорее найти Лахлана, Флора поспешно надела старое платье Мэри и отправилась на поиски своего будущего мужа.

Когда Рори Маклауд поставил свою подпись на лежавшем перед ним пергаменте, Лахлан вздохнул с облегчением. Дело сделано, контракты подписаны, а значит, теперь предстоящая церемония становилась пустой формальностью. Хотя Флора могла этого не знать, но, согласно шотландским законам, с этого момента они уже женаты. На этот раз Лахлан мог гордиться собой: он не только обеспечил свободу своему брату, но и стал весьма богатым человеком. Правда, Флору может неприятно удивить участие кузена в устройстве этого брака, но тут уж ничего не поделаешь. Вечером после празднества он все ей объяснит, а там будь что будет.

Как только Рори, извинившись, отправился по своим делам, Лахлан без предисловий спросил:

– Где мой брат?

Губы Аргайла насмешливо искривились.

– Полагаю, там же, где находился последние два месяца.

– Но… Сегодня день моей свадьбы.

Аргайл поднял бокал, посмотрел сквозь него на свет и пригубил кларет.

– Верно.

«Кровь Господня! Я убью его, если он попытается обмануть меня и не выполнит свою часть сделки». Подумав об этом, Лахлан принялся внимательно изучать лицо человека, сидевшего напротив. Хоть Аргайл тоже был горцем, по его виду вряд ли можно было об этом догадаться: он одевался, как жители равнин, имел отточенные манеры, и носил рубашку из тонкого шелка. При этом он все же не являлся изнеженным придворным, как лорд Мюррей: граф не взобрался бы так высоко, если бы не обладал отменной силой духа и остротой ума.

Быстро сообразив, Лахлан снова обратился к Аргайлу:

– Ты слышал, что сказала Флора: она согласилась на брак со мной по доброй воле. Я выполнил свою часть сделки, и у тебя нет оснований играть со мной в игры.

Гость удивленно поднял бровь:

– Ты мне угрожаешь?

– Понимай как хочешь. Теперь дело за тобой: моего брата должны освободить сегодня же, как ты и обещал.

Несмотря на то что Лахлан был намного крупнее, похоже было, что Аргайл ничуть его не опасается: из-за полы дублета он, не спеша, достал свиток пергамента и протянул хозяину замка.

Уже издали узнав королевскую печать, Лахлан замер: Аргайл держал в руках свободу Джона.

– У меня предписание освободить твоего брата, и после того, как состоится церемония, ты его получишь.

Лахлан почувствовал, будто с его плеч свалился тяжкий груз.

– А остальная часть сделки?

– Это потребует некоторого времени. Король должен быть уверен в твоем содействии до того, как решит, что делать с твоей потерей.

Лахлан кивнул. На самом деле он достаточно долго проявлял терпение и к тому же не был уверен в справедливости короля. Как только они с Флорой обвенчаются, он попросит помощи у Рори и силой отвоюет замок, а потом…

Потом Аргайл уладит это дело с королем.

Все это время граф внимательно наблюдал за своим собеседником, и постепенно глаза его начали блестеть. Расчет оправдывался.

– Должен сказать, что ты меня поразил, друг мой. Я не думал, что ты на это способен.

Услышав голос кузена, Флора замерла у двери.

– Моя маленькая кузина оказывала сопротивление браку с любым мужчиной, но ты сумел ее убедить. Как тебе это удалось?

– Не твое дело, – последовал лаконичный ответ. – Насилия не было – это все, что тебе требуется знать.

– Ей известно о нашей сделке?

О какой сделке? Флора замерла.

– Пока нет, но, как только мой брат будет в безопасности, она все узнает.

– А ты уверен, что это разумно? Малышку разгневает то, что ею манипулируют. Может быть, лучше не посвящать ее в подробности?

Кровь отхлынула от лица Флоры, сердце ее болезненно затрепетало.

– Она меня любит и поймет.

Аргайл рассмеялся:

– По-моему, ты излишне самоуверен. Что ж, поступай как знаешь.

Услышав скрип отодвигаемого стула и шаги, Флора скользнула за угол, чтобы избежать встречи с кузеном. Она не могла вздохнуть, как ни пыталась втянуть в грудь воздух.

Но может быть, ей не стоит спешить с подозрениями и существует объяснение всему, что она услышала? Если так, то сейчас это объяснение было ей нужнее всего.

Руки Флоры дрожали, когда она прятала в складках юбки сложенную в несколько раз записку. «Должно же быть объяснение», – непрерывно повторяла она про себя, хотя и без особой убежденности.

Войдя в комнату, она плотно закрыла за собой дверь.

– Флора, ты?

Должно быть, Лахлан увидел выражение ее лица, потому что его голос вдруг сорвался. Резкие черты, ослепительно синие глаза и мягкая волна темных волос – он выглядел таким сильным, таким мужественным!

С болью в душе Флора отметила, что Лахлан уже одет для церемонии бракосочетания. На нем были свежая льняная рубашка и плед, придерживаемый на плече крупной брошью, как и подобает вождю. На поясе его сверкал украшенный драгоценными камнями кинжал, которого Флора никогда прежде не видела.

– Что-то не так? – На этот раз голос Лахлана звучал не слишком уверенно.

– О чем ты говорил с моим кузеном?

На лице горца не дрогнул ни один мускул.

– С графом?

– Да. Что за сделку вы обсуждали?

Лахлан напрягся.

– Так ты все слышала…

– Скажи мне, может быть, я неверно поняла. Скажи, что наш брак не имеет никакого отношения к сделке и вы не договорились о нем с Аргайлом.

Лахлан молчал.

– Скажи же хоть что-нибудь!

Но он так и не произнес ни единого слова. В горле Флоры образовался комок.

– Что ты сделал?

Лахлан шагнул к ней, но Флора метнулась в сторону.

– Не прикасайся ко мне. Мне не требуется твое утешение, мне нужна правда.

Лахлан провел ладонью по волосам.

– Черт побери, Флора, это вовсе не то, что ты думаешь. Не спеши приходить к необоснованным выводам раньше, чем услышишь мои объяснения.

– Именно этого я и хочу больше всего. Итак…

– Ты слышала только часть разговора, притом не самую важную. Аргайл не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

Флора молчала, и Лахлан, выдержав паузу, продолжил:

– Несколько месяцев назад король велел мне предстать перед Тайным советом в Эдинбурге, и это грозило тем, что в мое отсутствие Гектор попытается напасть на замок. Поэтому я послал ко двору короля моего брата, однако король, вместо того чтобы прислушаться к его доводам, бросил Джона в тюрьму.

Тут Флора не выдержала:

– В тюрьму? Но ты сказал, что Джон…

– Я опасался твоей реакции, но теперь ты знаешь, почему я обратился за помощью к твоему кузену. Его влияние на короля поможет освободить брата, но Гектор согласился помочь, только если я помешаю твоему побегу с Мюрреем и сам женюсь на тебе.

Его слова звенели в ушах Флоры, бесконечно повторяясь; голова ее начала кружиться.

– Так, значит, я оказалась пешкой в вашей игре с моим кузеном, разменной монетой и не более того… Вместе с ним вы разработали план: похищение, ухаживание и все такое… – Флоре трудно было говорить, потому что грудь ее сжимали тиски боли. – Почему в таком случае ты просто не принудил меня – это было бы намного гуманнее.

Лахлан смотрел на нее так, будто не мог поверить, что она столь низкого мнения о нем.

– Рори никогда не одобрил бы насилия, да и Аргайлу небезразлична твоя судьба, и он не хотел, чтобы твои чувства пострадали.

– Небезразлична? Судьба? Ты, конечно, шутишь. Никто из вас не думал обо мне. Я стала всего лишь средством для достижения ваших целей. Аргайл хотел избавиться от лишних забот, а тебе понадобилось его влияние. То, что твоя жена богата, тоже оказалось кстати.

Флора замолчала, не зная, что ей делать дальше. Ее продали, как племенную телку, а она… Как она могла быть такой глупой? Как она могла забыть о единственной правде, определявшей ее жизнь со дня рождения? Ее всегда рассматривали только как приз, и теперь так ничто и не изменилось.

Глаза Лахлана сузились, на щеке его задергался мускул.

– Все, что ты говоришь, неправда. Сделка с Аргайлом не имеет никакого отношения к моим чувствам, и хотя все началось именно так, как ты сейчас описала, и я украл тебя ради освобождения брата и помощи клану, но потом полюбил тебя.

– Конечно, теперь ты всегда будешь это утверждать! В твои планы входило заставить меня влюбиться в тебя, но не ты, а мой кузен сделал этот выбор.

На мгновение Флоре показалось, что ее сердце, скатившись к ногам, разбилось на куски, как хрупкое стекло.

– Как ты мог мне так лгать? Как ты мог поступить так жестоко?

Лицо Лахлана потемнело.

– Я никогда не лгу.

– Но ты не говорил мне правды, а это одно и то же.

– Я говорил только то, что имеет значение. Мои чувства к тебе – это правда, и сделка с твоим кузеном не меняет дела.

– Неужели? Скажи, как теперь я могу верить тому, что ты говоришь?

Лахлан сжал ее руку, не давая ей уйти.

– Послушай меня, – сказал он тихо. – Я нуждался в помощи и делал все необходимое для своего брата и клана, но это не меняет моего чувства к тебе или твоего ко мне.

Однако Флора так не думала. На самом деле это меняло все. Лахлан манипулировал ею наихудшим образом, заставил полюбить себя; но даже осознав, сколь глубоко ранил ее, он не сказал ей правды.

– Ты мог открыть мне все.

– Я не был уверен, что ты станешь слушать.

Хотя Флора расслышала в его голосе раскаяние, ничто уже не могло изменить ее убеждения, что он ее использовал.

– Признайся, разве ты вышла бы за меня, если бы я сказал правду? – В голосе Лахлана зазвучал вызов.

– Теперь мы вряд ли это узнаем, потому что ты не дал мне возможности принять решение.

– Я собирался сказать тебе правду сразу после свадьбы. Давай покончим со всем этим, пройдем через церемонию и…

– Нет! Я не выйду за тебя!

Лахлан сурово сжал губы.

– Слишком поздно.

– Ничуть не поздно, ведь церемония еще даже не началась.

– Это ничего не значит.

Тревога Флоры возросла еще больше.

– Что ты хочешь сказать?

– Контракты подписаны, и теперь мы муж и жена.

Флора побелела; только сейчас до нее дошел смысл того, что они высказали свое желание пожениться в присутствии ее родственников.

– Так ты обманул меня! – прошептала Флора в ужасе. – Потому ты и пришел ко мне вчера ночью… Не для того, чтобы заниматься любовью, а для того, чтобы закрепить это соглашение.

– Закрепление согласия пожениться, последовавшее за словесным изъявлением воли, действительно означает, что брак вступил в силу, но я в любом случае пришел бы к тебе. К тому же я опасался, что Рори помешает нашей свадьбе, и хотел защитить нас обоих.

Флора недоверчиво посмотрела на него.

– Защитить меня? Неужели ты думаешь, что я способна этому поверить?

– Да, потому что это правда.

– Нет, поскольку правда заключается в том, что ты лгал мне с того самого дня, как мы встретились. Ты заявил о своем намерении жениться на мне и скрепил договор, предательски воспользовавшись моим телом.

Лицо Лахлана покраснело, он из последних сил старался сохранить спокойствие.

– Я никогда не использовал твое тело. Если помнишь, ты добровольно отдалась мне. Сделка это или нет, я никогда не отпущу тебя. Мы принадлежим друг другу, и это есть настоящая правда.

Слезы обжигали горло Флоры, когда она смотрела на человека, которого любила, на человека, которому отдала свое сердце. Она не могла этого вынести. Казалось, стены смыкались вокруг нее, грозя задушить. Самый ужасный ее кошмар стал реальностью, и она ничего не могла сделать, чтобы не допустить этого.

– Откажись от брака, – сказала Флора умоляюще.

– Нет. – В голосе Лахлана прозвучала непреклонность. – Дело сделано.

– Разве нельзя все переиграть? Если мы не станем предъявлять прав друг на друга, никто ни о чем не узнает. – Она всхлипнула. – Пожалуйста, отпусти меня.

Выражение его глаз смягчилось, но голос по-прежнему звучал словно похоронный колокол:

– Не могу. Я затеял этот брак не только ради освобождения брата. Я люблю тебя. – Лахлан неожиданно улыбнулся. – Поверь, пройдет немного времени, и ты увидишь, что все это к лучшему.

Однако настроение Флоры не улучшилось ни на йоту. Она словно впервые ясно увидела его – вождя с холодным сердцем, главное для которого – поскорее получить свой приз.

Стараясь сохранять спокойствие перед лицом безумных обвинений Флоры, Лахлан все больше мрачнел. Инстинкт, подсказывавший ему, что не следует сообщать Флоре о сделке, заключенной с ее кузеном, не обманул. Он понял это по ее реакции, но сознание своей правоты не облегчало дела.

Губы его сжались, будто он старался подавить гнев. На самом же деле Лахлан ничего так не хотел, как заключить ее в объятия и заставить слушать его.

Схватив Флору за плечи, он заглянул ей в глаза.

– Я люблю тебя. Никогда за всю жизнь я не говорил женщине таких слов. Да, я сделал все возможное, чтобы спасти своего брата, свой клан, но мне вовсе не хотелось, чтобы ты была в это замешана. И все же, раз так уже случилось, изменить этого я не могу. Сейчас Джон в опасности, потому что я, обезумев от страха потерять тебя, сделал последнюю тщетную попытку освободить его, не прибегая к помощи Аргайла. Увы, попытка не увенчалась успехом, и Джона бросили в подземелье. У меня не осталось выбора. Вот почему я обратился за помощью к твоему кузену. Неужели ты не понимаешь, что мой брат страдает? Каждая минута, которую Джон проводит в этой адской дыре, может оказаться последней. У Аргайла есть предписание освободить его, но он воспользуется им только после нашей свадьбы. Так неужели ты предпочтешь, чтобы мой брат умер из-за твоей гордыни?

Флора отшатнулась, как если бы он ее ударил. Отчаянное положение Джона вызвало в ней боль и гнев, каких не вызвало его объяснение в любви. Она не стала бы рисковать жизнью брата Лахлана, даже если бы уступка связала ее с человеком, куда более презренным, чем этот лживый горец!

– Ты получишь свою бумагу, – наконец сказала Флора бесцветным голосом. – Но я никогда не прощу тебе этого. – Опустив глаза, Флора повернулась и быстро вышла, оставив Лахлана одиноким и более опустошенным, чем когда-либо в его жизни.

Брачная церемония и пир проходили словно в тумане. Сидя на специально установленном помосте, Флора как будто со стороны наблюдала за происходящим, ощущая в сердце холод и пустоту. Она словно превратилась в статую, выставленную на всеобщее обозрение, и никто не мог догадаться, что внутри ее кипят горечь и разрывающее сердце страдание. С лица ее не сходила будто приклеенная натянутая улыбка, и она терпеливо принимала бесчисленные поздравления от доброжелателей, проходивших мимо стола лэрда. При этом она старалась не встретиться взглядом с Лахланом, теперь ставшим ее мужем, потому что боялась, что не выдержит и выдаст себя. День, который должен был стать счастливейшим в ее жизни, превратился для Флоры в нелепейший фарс, какой только можно представить. Ей потребовались все силы для того, чтобы вытерпеть экзекуцию; она чувствовала, что вот-вот разразится неудержимыми рыданиями от того, что потеряла все.

– Думаю, мне пора удалиться, – обратилась она к Лахлану, сидевшему слева от нее, и кузену, занимавшему место справа.

Аргайл нахмурился:

– Ты бледна и, кажется, не в себе. Что-то не так?

Беспокойство кузена показалось Флоре смехотворным. Аргайл сыграл в этом фарсе не меньшую роль, чем Лахлан, но разница заключалась в том, что от него она этого и ожидала.

– Вовсе нет. Со мной все в порядке. – Заметив, как замер Лахлан, Флора добавила спокойнее: – Ничего такого, чего не исцелит крепкий ночной сон. Я пошлю за знахаркой и посмотрю, чем она сможет мне помочь.

Аргайл обратил к Лахлану понимающий взор:

– Она хочет отдохнуть?

Флора различила в его голосе иронию.

– Уверен, что твой новоиспеченный муж позаботится о том, чтобы ты хорошо отдохнула.

Однако Лахлан не обратил внимания на многозначительный намек Аргайла и пристально посмотрел на Флору.

– Я пошлю за Шинейд и скоро сам приду к тебе.

Флора замерла. Если он вообразил… Нет, никогда!

Понимая, что их разговор слушает слишком много ушей, она удержалась от гневного ответа и, через силу улыбнувшись, молча покинула зал.

Это случилось несколькими часами позже, когда Лахлан поднимался по лестнице в башню, в комнату Флоры. Единственным светлым пятном этого дня он считал то, что Аргайл передал ему указ об освобождении Джона. Аллан с небольшим отрядом готовился отправиться в замок Блекнесс. Если все пойдет по плану, Джон к рассвету уже прибудет в Дримнин.

Единственным, что удержало самого Лахлана от того, чтобы присоединиться к Аллану, было ожидание первой брачной ночи. Все, чего он хотел сейчас, – это заключить Флору в объятия и утешить ее, исцелить ее рану: она казалась ему прекрасной, как сказочная принцесса, в своем золотистом платье и венце, украшенном драгоценными камнями. Никогда еще Флора не выглядела такой хрупкой, будто ее отлили из бесценного стекла, способного разбиться от одного неосторожного прикосновения.

На ней не было подаренных им туфель. Это означало, что Флора отвергла его дар, и от этого Лахлану становилось особенно больно. Он ожидал от нее проявления гнева, но не отчужденности, холодная решимость Флоры тревожила его гораздо больше. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. Неужели она исторгла его из своего сердца?

Он не мог в это поверить. Главное – скорее ее увидеть. Как только он заключит Флору в объятия, все встанет на свои места. Она гневается на него, она уязвлена и к тому же упряма, но он сможет заставить ее понять. В конце концов, не зря же они принесли брачные обеты!

Остановившись перед дверью Флоры, Лахлан на мгновение заколебался. Может быть, следует дать ей время и этой ночью оставить ее в покое?

Нет. Что бы ни случилось, теперь они муж и жена. Чем скорее Флора поймет, что случившегося не изменить, тем лучше.

Твердой рукой постучав в дверь, Лахлан взялся за ручку, но дверь не поддавалась. Очевидно, Флора заперла ее изнутри.