Текст книги "Курортная зона"

Такого неба не бывает…

Да…

– Слушай, Эдик, а чё их к нам-то привезли?

– Буйные. – Эдик был немногословен. У него сегодня день не задался. Позвонил Наташке насчет вечерней рюмки с трахом – Наташка взбеленилась ни с того ни с сего и послала его к черту. Позвонил Светке насчет того же – вместо Светки трубку поднял ее внезапно явившийся из экспедиции муж-археолог. Археолог выматерил его не хуже чем бомж у пивного ларька. А Маринкин мобильник отвечал только, что его хозяйка временно недоступна, хотя Эдик понимал, что это не временно, а навсегда. Словом, паршивый день, как ни крути. К гому же пришлось принимать этих двух телок с полностью поехавшей крышей. Ладно хоть симпатичные были бы, вроде Пенелопы Крус в “Готике”, а то страшны, как незнамо что: одна бесформенная толстуха с исполосованной рубцами от ожогов спиной, другая – скелетоза чахоточная, краше в гроб кладут…

– Говорят, их на каком-то шоссе подобрали. Валялись посреди дороги в коме. А почему же они теперь буйные, а, Эдик?

– Хрен их знает, я тебе что, доктор? С психами такое бывает: лежит как мертвый, а потом начинает по потолку бегать и орать про полный абзац всему.

– Во, они тоже про конец света орали, я слышал вчера, когда Михалыч пошел им аминазин колоть. Про фермеров каких-то, про птиц этих… с шеями…

– Страусов?

– Не… Во, фламинго! Точно, еще песня есть: “Розовый фламинго в очаг закатан”.

– Чё-то ты путаешь.

– А еще они орали и про мировой пожар, про камни с неба…

– Славик, ты больше психов слушай. И скоро сам на аминазин сядешь.

– Иди ты!

Эдик пожал плечами:

– Не я разговор затеял. И без тебя хреново. Тут у Эдика зазвонил мобильник. Он схватился за свою подержанную “Моторолу”, как утопающий за соломинку:

– Але! Ася? Лапуля моя, приветик! Ой, что ты, конечно рад! Сегодня? В девять вечера? Лады! Не вопрос, дорогая! Целую, мой котенок!

Эдик убрал трубку. Лицо его излучало самодовольство. Все-таки удача в мире есть.

– Так-то, Славик, – сказал он приятелю. – Жизнь – это не только психбольница.

– Я разве против? Только эти бабы какие-то интересные.

– Ничего. У нас и от этого лечат. Пошли, наша смена заканчивается.

Славик и Эдик, два санитара, вышли из блока одиночных палат для особо буйных больных психиатрического диспансера № 1, что в поселке Метелино Олегсинского района. За окнами дома скорби висели густые зимние сумерки, располагающие к дополнительным депрессиям, истерикам и кататоническим ступорам, поэтому за плотно прикрытыми дверями палат раздавались вопли, рыдания, безумный хохот или стоны. Только в двух “одиночках” царила полная тишина – в тех, куда поместили женщин, найденных на автотрассе в состоянии глубокого шока. Женщины лежали на жестких холодных койках, не подавая признаков жизни. Однако в полночь они синхронно открыли глаза – каждая в своей палате – и синхронно произнесли одно слово:

– Пора.

…Очаровательная рыжеволосая девушка с безупречной фигурой и ногами такой длины, что они казались ненастоящими, села в гондолу, исторгнув из уст гондольера поток блестящих венецианских комплиментов.

– Я не понимаю по-итальянски, – пленительно улыбнулась она в ответ.

Гондольер чуть не выронил весло и спросил на языке Толстого и Черномырдина:

– Из России?

– Да, – теперь удивилась девушка. – А вы… тоже?

– Ага. Вот не ожидая соотечественницу встретить! Наши редко ездят в Венецию, в основном на курорты мотаются, куда потеплее. На Гавайи, Борнео.

– Там я побываю позже. – Девушка с комфортом расположилась в гондоле, закурила ментоловую сигаретку и принялась глазеть по сторонам. – В этом году я решила путешествовать по Европе. Отдохнуть, развеяться…

– Шикарно живете. – Гондольер вздохнул. – Я в свое время, как уехал еще из СССР, гоже помотался – правда, в поисках работы. Инженером был. а теперь вот катаю по древним каналам прекрасных девушек.

– Как мило! – Девушка засмеялась. – Романтично, как в книжке.

– Любите читать?

– А? Нет. вообще-то я раньше занималась тем, что писала КНИЖКИ.

– Да что вы?! И какие же?

Девушка стерло с лица улыбку, и гондольер понял, что эта тема для нее неприятна. Поэтому он помолчал пару минут, а потом решился задать другой, менее щекотливый вопрос:

– А кто это у вас в клеточке? Любимая зверушка?

Девушка нежно погладила пластмассовую клетку-переноску с крохотными дырочками:

– Ага.

– Кошка?

– Нет. Ежик.

– Еж?! Настоящий еж?! Из России?

– Да. – Девушка опять улыбалась, и ее собеседник порадовался, что имеет возможность любоваться такой приятной улыбкой. – Представляете, с этим ежиком у меня просто какое-то чудо приключилось! Я его в Москве, когда ждала самолет, на вокзале в женском туалете увидела. Он воду из раковины пил, как дрессированный! И как будто меня что-то толкнуло: возьми его с собой. Я взяла, боялась, меня с ним высадят, но, представляете, его никто не замечает! Ни в самолете, ни на таможне. Мы с ним уже и в Лондоне были, и в Париже, и в Берлине… Он у меня как талисман на счастье.

– Здорово. – Гондольер восхищенно смотрел на клетку, пытаясь разглядеть за дырками чудо-ежа. – Как в сказке.

– Точно! – Девушка подняла к венецианскому небу счастливое и мечтательное лицо. – Я с ним весь мир увижу! Со своим Антошей…

Еж-талисман в это время неспокойно дремал в своем пластиковом узилище. Он уже жалел, что подался в эту авантюру, да еще с такой бестолковой девицей. К тому же Венеция ему никогда не нравилась. И в гондолах его укачивало. Однако он утешал себя тем, что это временные трудности, так же как эта девица была для него лишь временным спутником. Он знал, что судьба еще позволит ему отыграться.

За все обиды, унижения и обман!

Еж фыркнул во сне и поплотнее свернулся клубком.

Выражаю благодарность сотрудникам Тульской Центральной городской библиотеки им. Л.И. Толстого за помощь в создании этой книги.

Огромное спасибо курсанту Дмитрию Рябчуну за его постоянную моральную и эмоциональную поддержку в виде SMS-сообщений. – Автор.