Текст книги "Курортная зона"

Фламенга резко развернулась и пошла к выходу. Обернулась в дверях:

– Поторопись. Нам многое надо обсудить. Когда дверь за фламенгой захлопнулась. Лариса с размаху швырнула бокалом в камин и прошептала:

– Merde![5]5
  Дерьмо! (Фр.)


[Закрыть]

Глава шестая
ПОЧТИ НА ЗАКОННЫХ ОСНОВАНИЯХ

…Всем романтикам давно известно: приключения случаются не в солнечные дни, а во дни серые.

Г. К. Честертон

Если говорить точно, то это путешествие для Ларисы началось ночью. Накануне вечером, уже не обговаривая в сотый раз деталей предстоящего Ларисе мероприятия, они с Фридой спустились в молочно-бирюзовый бассейн, чтобы, по выражению фламенги, надолго сохранить сладость подаренных друг другу минут. Фламенга даже чересчур в этом преуспела – от ее неистовых, неестественных ласк Лариса постепенно утратила связь с окружающим миром, и в конце концов безмолвные слуги пламенной женщины вынесли из бассейна истерзанную огненными поцелуями Ларису в бессознательном состоянии.

Очнулась Лариса от шума мотора, который поначалу приняла за гудение в собственной голове. Нет, голова ни при чем, и все чувствами воспринимается верно: она, Лариса Бесприданницева, едет в машине, кажется “лендровере”, тщательно пристегнутая ремнем безопасности и тщательно (правда, неброско и по-походному) одетая, причем такой одежды в ее гардеробе никогда не имелось. Лариса бросила быстрый взгляд на шофера: выглядит вполне как человек. Во всяком случае, внешне.

Теперь Ларисе были вполне понятны вчерашние (или когдашние?) изощренные и бурные сексуальные старания фламенги, повергавшие ее, человека-партнершу, в полностью отключившую мозги цепную реакцию фейерверкообразных оргазмов: Лариса ясно помнила, как погрузилась последний раз в пенистую воду бассейна, как серебряно-шелковый язык Фриды ласково раздвинул ее безвольные губы, а руки фламенги – с длинными гибкими ртутными пальцами – повелительно и возбуждающе-болезненно впились в напрягшиеся ягодицы партнерши, но после… После были наслаждение и тьма. Причем тьмы оказывалось все больше и больше, и она постепенно вытеснила из Ларисиной плоти и сознания всякую память о “развлечениях”. Именно при помощи тьмы, в которую фламенга погрузила сознание своей партнерши, Лариса так и не узнала никогда, в какой географической точке находился коттедж-сад пламенной убийцы. И какой дорогой она выбиралась из него. …И будет ли дорога, чтоб в него вернуться…

– Который теперь час? – Голос Ларисы прозвучал глухо.

– Два пополуночи. – Шофер даже не глянул в сторону своей попутчицы.

– Сколько времени мы уже в дороге?

Лариса еще не совсем пришла в себя, но уже решила схитрить: выяснить, как далеко они отъехали от поместья Фриды, а по глухой черноте за лобовым стеклом попытаться определить их теперешнее местонахождение. Однако шофер промолчал. Ларису это почему-то взбесило донельзя.

– Хорошо, – едва сдерживая в голосе рычание, проговорила она, – о чем вам разрешено со мной разговаривать?

– О погоде и природе, – хмыкнул шофер. – И об искусстве прерафаэлитов.

– Спасибо! – с чувством поблагодарила Лариса и вперилась в темноту за окнами.

Минут через двадцать, когда глаза у нее уже начали слезиться, она услышала снисходительный голос:

– Да зря вы так напрягаетесь! Все равно ничего толком не разглядите. И места эти глухие, и до рассвета еще далеко. К тому же на сегодня обещали густой туман… Ах ты, черт!

“Лендровер” ощутимо тряхнуло. Потом еще и еще. Наконец тряска сменилась относительным покоем.

– Дороги здесь тоже… – досадливо поморщился водитель. – Все на свете проклянешь, пока доедешь. Кстати, если хотите выпить или подкрепиться, прямо рядом с вашими замечательными коленками встроенный бар, только на кнопку нажать. Чай, кофе, соки, вермут… Бутерброды, конечно, всякие… С осетринкой там, с ветчинкой, икоркой…

– Спасибо, не хочется.

– А ежели насчет санитарной стоянки, то велено по первому требованию все вам предоставлять. Только я здесь стоянку устраивать поостерегся бы – места паршивые, от дороги пару метров – и бурелом да болота такие, не приведи господи.

– После вашего предупреждения я лучше буду терпеть, сколько возможно, – хмыкнула Лариса. Увязнуть в неизвестном болоте не входило в ее планы.

– Это как пожелаете, – хмыкнул и шофер.

– Но сказать хотя бы, по какой дороге мы едем, вам не запрещено?

– Нет. По хреновой дороге, красавица!

Словно подтверждая определение шофера, “лендровер” рыскнул вправо-влево, а потом с десяток метров ехал, трясясь как припадочный.

– Скотина! – рявкнула Лариса шоферу, едва машина оттряслась и покатила нормально. – Я же тебя по-хорошему спрашиваю! Хочешь, чтоб я тебе с одного удара селезенку в глотку впечатала?!

– Не пугай, пуганый я, – только дернул плечом шофер. – Ох, психованная ты девка, недаром предупреждала меня хозяйка. Не лютуй. Я ж только шут-кануть хотел, дочка.

– С доярками шуткуй… папаша. Что за дорога?

– Местные, кто по этой дороге почаще нас мотаются, эту дорогу Раздолбаевкой кличут. А то и вовсе по-непечатному.

– А на картах как она называется?

– А на картах, красавица, ты этой дороги не найдешь. Карты такие еще не нарисованы.

– Понятно, – холодно сказала Лариса и до рассвета молчала, глядя в боковое стекло.

Поздний выморочный рассвет тоже не принес особых топографических впечатлений. Разве что оказалось, что из леса дорога вышла и запетляла меж полей и низин, укрытых плотно спрессованным ноябрьским туманом. Туман где-то вдалеке сливался с посконного вида небом и вызывал стойкое ощущение сезонной депрессии.

Да, в поместье фламенги была совсем другая осень…

Слишком много золотого, алого и зеркального. Не людского.

…Среди слоев тумана высверкнуло и исчезло нечто похожее на обернутую грязной холстиной гигантскую косу.

– Река? – определила Лариса.

– Да. Окалиной прозывается.

– Окалина?! Ч-черт. ну и дебри! Так мы, дядя, уж не по Олегсинскому району ли едем?

– По нему, родимому.

– Ну и в дыру же я попала! Ну угораздило!

– Дыра не дыра, а места, конечно, глухоманные. Хоть и здешний я выходец, а хвалить родимых пен… пеньев не стану…

– Может, пенатов? – решила внести ясность Лариса.

– Во-во, их самых, ети их за ногу! От, помню, я еще на шоферских курсах учился, пацаном был бесштанным, так занадобилось мне на летнюю практику из райцентра в какую-то гребаную деревеньку добираться. То ли в Упущино, то ли в Запершино… И стою я возле автостанции – халупы такой, вроде нужника деревенского. Третий час рейсового автобуса жду. Со мной еще куча придурков таких же торчит, только они еще пытают диспетчершу. когда же автобус будет, а она из нужника-диспетчерской иногда высовывается и орет на народ таким матом, что у всех настроение сразу повышается. И в то, что автобус нужный придет-таки, верится… Ох, а еще вонь там кругом стояла такая, что хоть гвозди забивай и ботинки вешай! Потому как никаких отхожих мест культурного вида не имелось и каждый делал дело, где приспичило…

“Вот развезло-то мужика на воспоминания. – лениво размышляла Лариса. – Интересно, это он от души или специально: чтобы я заткнулась и лишних вопросов не задавала? Ладно, пусть его болтает. Изобразим внимание, а заодно повторим-ка заданный урок. Не выветрился ли сей урок под мощным воздействием чересчур бурной фламенгиной страсти.

Итак. Прежде всего я должна вполне легально, но не привлекая к себе излишнего внимания, внедриться в некую зону. Точнее, зону отдыха закрытого типа под красивым классическим названием “Дворянское гнездо”. Поскольку, по словам Фриды, отдыхающих со стороны в этой зоне нет, а есть лишь узкий круг избранных и попасть в сей курортный рай можно исключительно по особой рекомендации особого малоизвестного и весьма дорогого туристического агентства “Корунд”, то в роли благостной туристки-курортницы мне выступать не придется. В обслугу “дворяне” тоже кого попало не набирают, словно не курорт у них, а Пентагон по меньшей мере. Но тут-то моя фламенга хитроумная и пробила брешь…”

– А осы там, осы!.. Ну звери просто офигенные! Здоровые, злые, чисто с таксу ростом будут! Я когда за угол отлить, извиняюсь, ходил, так меня в ладонь такая тварина ужалила – рука мигом распухла, прям как воздушный шарик! Хорошо хоть в руку ужалила, подлюка, а не в другое место. Как бы я тогда штаны застегнул?.. Ну вот, дождались мы таки рейсового автобуса – колымага такая притрюхала, только гробы на кладбище возить – а водила, сволочь, и вякает: “Я до Запершино не поеду. Везу только до Вротвино!” Ох мы его материли…

“Болтай, болтай. Крепче за болтанку держись, шофер! Так, о чем я сама-то думаю? Итак, моей фламенге удалась лихая хитрость. Каким-то окольным путем она выяснила, что в “Дворянском гнезде” требуется еще одна кастелянша и ее приезда, то бишь приезда дамы столь почтенной и нужной профессии, ждут со Дня на день. Причем все данные ожидаемой кастелянши вплоть до фотографии и кулинарных пристрастий уже занесены в память курортного компьютера. Оперативная работа, нечего сказать! Настораживает такая оперативность… Что-то с этой курортной зоной не так, хотя выяснение этого “не так” в мои функции совершенно не входит. На что фламенга указывала дважды. Так, вернемся к кастелянше. Избранная счастливица уже пакует чемоданы, собираясь выехать в “Дворянское гнездо”. Но за некоторое время до отъезда помянутой дамочки к ней на квартиру является вездесущая Фрида и превращает несчастную дамочку в молекулярную пыль. Далее, будучи в своем коттедже, фламенга хитро подгоняет меня под образ уже несуществующей кастелянши. Кстати, сколько на это ушло времени: часов, дней?.. Не знаю, мне казалось, что я провела у Фриды вечность и просто бродила по ее осеннему парку. А выяснилось, что в это же время она что-то такое творила с моей органической структурой, сознанием, памятью, навыками (без моего ведома и согласия)… И уже перед отправкой подвела к зеркалу: “Узнаешь, кто это?” – “Нет”. – “Верно. Потому что некоторое время ты не будешь Ларисой Бесприданницевой”. – “Кем я буду?” – “Раисой Данниковой. Звучит почти одинаково”. – “Но Раиса также будет выполнять функции убийцы?” – “Разумеется”.

Разумеется.

Кастелянша-убийца.

Звучит интригующе.

Особенно если учесть, что все необходимое мне для убийства имплантировано под кожу в районе левой груди. Партбилет у сердца, так сказать.

Функции кастелянши мне тоже имплантированы. При помощи технологических инструкций, разумеется. Так что роль свою я сыграю блистательно. До того момента, как…”

– А тут мне бабка и говорит: “Что ж, милок, у табе рука-то так распухла?” А я ей и отвечаю: “С мужиком одним подрался, так об яйца евойные и разбил!”

Лариса посмеялась этим словам своего шофера, понимая, что он ожидает от нее именно такой реакции. Но мысли ее были далеко. С Фридой и ее инструкциями.

“Главное – четко выполнять свою работу, не особенно светиться на людях и не проявлять нездорового внимания к объекту. Без суеты, но оперативно и продуктивно провести анализ режима дня объекта. В какое время и какую именно принимает пищу, как отдыхает, чем развлекается помимо отдыха… Кто находится в постоянном/временном контакте с объектом, имеется ли охрана. И, кстати, как в “Дворянском гнезде” вообще обстоит дело с охраной? Она, Лариса-Раиса, не собирается сидеть в таинственной курортной зоне безвылазно. Ее задача – профессионально устранить объект и тихо исчезнуть, не вызывая ни у кого ненужных подозрений”.

Фламенга предупреждала, что с незаметным исчезновением могут быть непредвиденные сложности: “Дворянское гнездо” расположено хоть и в обширной лесопарковой зоне, но особняком – вдали от цивилизации, и если обитатели зоны догадаются и возьмутся за серьезные поиски, то… Но в этом фламенга обещала помочь. В смысле в решении проблемы безопасного исчезновения. Даже поклялась в том и горделиво заявила, что фламенги никогда не нарушают клятв и не бросают в беде тех. кого полюбили. Лариса оценила ртутную заботу и нежность фламенги и потому в ее речах здраво сомневалась. А на случай полного провала составила собственный тайный план.

Лариса, более не прислушиваясь к трепотне шофера, прокручивала в голове их с Фридой прощальный диалог:

– Фрида, ты не находишь, что это напоминает дешевую комедию: въезд какой-то зачуханой кастелянши на крутом джипе в крутую зону отдыха! Кастелянше сканируют сетчатку глаза и допускают к комплектам постельного белья и раздаче банных полотенец! А потом…

– Вот именно, Лариса. Важно, что будет потом. Можно выдать свеженькую простынку нашему объекту так, что объект, уснув на сей простынке, больше не проснется. И все! Кто заподозрит в неожиданной смерти одного из почетных жителей “Дворянского гнезда” какую-то скромную кастеляншу?..

– Я не об этом! Я хочу знать, что это за курорт, на который попасть труднее, чем в подвалы МВФ!

– На месте и узнаешь.

– А это не будет слишком поздно?! Может, ты все-таки подставляешь меня, фламенга?! А я, как дура, весело кладу голову под нож гильотины!

– Лариса, ты ошибаешься. И ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я ведь люблю тебя! И не сделала тебе ничего плохого. За последнее время.

Лариса только вздохнула. Эти повторяющиеся фразы про любовь и верность, особенно исходящие из уст высокоорганизованной плазмы, как-то не звучали. И не потому, что в них правды не было. Наоборот. Слишком много было такой правды, от которой хотелось повеситься.

– Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь, я больше не спорю… Пусть я ошибаюсь. Но просвети меня: кого именно я должна прикончить в этом богоспасаемом местечке? Тайного имама всех международных исламских террористов? Главного пластического хирурга Пугачевой? Фрида, что ты молчишь, а?.. Неужели продюсера телепрограммы “Аншлаг”?! Боже, благодарю тебя за это счастье!..

Фламенга ртутно усмехнулась и протянула Ларисе плотненькую книжку в сдержанно пестрой глянцевой обложке.

ВЕРА ЧЕРВОНЦЕВА

ДА ЗДРАВСТВУЕТ МОЙ УБИЙЦА!

Роман в трех частях

Серия “Детектив с ногами женщины”

Издательское товарищество “Эпсилон”

– Что? – свела брови Лариса, пробежав глазами эти прямо-таки плакатного шрифта надписи. – С какой стати ты подсовываешь мне бульварное чтиво?

Фламенга терпеливо перевернула книгу. С роскошной фотографии на задней обложке зрителю-читателю по-голливудски скалилась худощавая блондинообразная красотка с коровьими ресницами и алыми губами, отдаленно напоминавшими портмоне. Подпись под фото истерически захлебывалась восторгами базарного зазывалы:

“Вера Червонцева! Королева российского экзотического триллера! Непревзойденный мастер психологического детектива! Великолепный художник современной философской эротомании! Ей нет равных в создании интриги и умении довести своих героев до края пропасти!!! Оставьте все дела и всех друзей ради Упоения романами Веры Червонцевой! Это важней, чем карьера, и круче, чем секс в лифте (подтвердили 99,9 % опрошенных)! Читайте! Читайте!! Читайте!!! И пусть никто не уйдет неудовлетворенным!”

Другая подпись, менее крикливая, выглядела, однако, тоже мощным с точки зрения рекламы пассажем:

“Вера Червонцева – это русский синтез Пауло Коэльо, Умберто Эко, Франсуазы Саган и Альберто Моравиа! Вера Червонцева – это органичный сплав трансцендентального ужаса Кафки и холодно-иронического экзистенциализма Камю!”

Лариса вытаращила глаза. Автором данной критической сентенции являлся, как ни удивительно, “Космополитен”, хотя для подобного журнала знание (а также правильное написание) столь обширного потока литературных имен и терминов было весьма и весьма нехарактерно.

– Ого-го, – только и сказала профессиональная отравительница. – Это в каком же мозгу возможно такое вынянчить: “холодно-иронический экзистенциализм”! Merde! Лучше б в “Космополитене” рекламировали современные антиперсперанты и средства от потливости ног. Полезное дело…

– Не отвлекайся, – потребовала фламенга и настойчиво стукнула серебряным коготком по глянцевому книжному кирпичику. Лариса посерьезнела и снова вперилась в обложку, гадая, чего ж ради она тратит на это свое ценное время.

…Оставшуюся площадь обложки занимал внушительный, в три колонки петитом, список произведений рекламируемой дамы.

– Не понимаю… – брезгливо пробормотала Лариса, и вдруг по глазам ударило неожиданно знакомое: “Смерть из-под чадры”. И тут она вспомнила.

Конечно же!

Болезненное хобби Нарика!

Новый шедевр его коллекции – фильмы по романам Веры Червонцевой!

Так вот она какая, современная детективная богиня… Лариса с плохо скрываемой брезгливостью глядела на глянцевую фотографию.

– И все же я не понимаю, – сказала отравительница.

Фламенга сунула книгу ей в руки:

– Держи. Пригодится.

– Зачем?!

– Это и есть твой объект, Ларочка. Писательница Вера Червонцева, которая вот уже год с лишним как безвылазно сидит в ненавистной мне зоне и строчит, кстати, неплохие книжонки. Ее-то мне и заказали. Не так давно… Но я уже объяснила, что не могу выполнить поручение из-за… местонахождения клиента. Но у меня удачливая судьба. Потому как теперь расклад таков, что заказ выполнишь ты.

– Убить Червонцеву?! – Лариса смотрела на глянцевую фотку с обложки. Теперь писательница не казалась ей самодовольной гордячкой. Скорее просто размалеванной дурочкой, не ведающей, что за ужас ждет ее впереди.

Ибо ужас не замедлит.

Ибо таково предназначение гранаты – взрываться.

И таково предназначение убийцы – убивать. Если только нет уважительных причин для отказа…

– Фламенга, – тихо сказала Лариса. Книга в ее руке безвольно повисла. – Еще очень давно я дала себе слово не убивать женщин.

“Будущее покажет!” – усмехался тогда Старик… Вот оно, будущее, и показало.

– Измени своему слову, Ларочка. – Фламенга говорила спокойно, но постепенно наливалась изнутри слепяще-багровым пламенем. – Так будет лучше. И для меня. И для тебя.

– Но кому помешала эта дурочка?! – Лариса затрясла книжкой, словно пыталась оттянуть неизбежное.

– А это нам знать не важно. Важно, что ее заказали. И заплатили большие, до дури большие деньги за ее смерть. Кстати, не надо так нервно дышать – после исполнения заказа вся сумма станет твоей. Зачем плазме деньги? Шучу. Деньги мне, конечно, нужны, но я играю честно и не беру платы за работу, не мной выполненную. Так что ты еще и материально выиграешь на том, что жизнь безумно популярной и всенародно любимой Веры Червонцевой кому-то радикально мешает. Кому-то более могущественному, чем она. Но ты не задумывайся о подобных вещах, Ларочка. “Имеем ли мы право, или твари дрожащие… Что есть убийство в контексте вечности…” Такая рефлексия – это слишком по-человечески. Пустая трата времени и дополнительный шанс испортить лицо глубокими морщинами.

Фламенга тогда, закончив эти поучительные речи. поднималась по лестнице в свой кабинет. А Лариса смотрела ей вслед и сжимала в руках детектив Веры Червонцевой.

– Кстати, – спохватилась фламенга и лукаво глянула на Ларису сверху вниз. – Перед тем как выполнишь заказ, возьми у этой писательницы автограф. И обязательно верни мне эту книгу. Поставлю в свою коллекцию.

…Теперь эта книга, плотно обернутая в упаковочную бумагу, лежала где-то на дне чемодана с Ларисиными вещами.

Совсем рассвело, и день даже показался ярким для этой поры ноября.

– Скоро будем на месте, – заверил шофер.

И правда, минут через двадцать они выехали на небольшое, но ухоженное шоссе, тянущееся среди полуголой березовой рощи.

– А вот и КПП ихний, – сказал шофер, словно ездил в загадочную курортную зону не однажды: возил пионеров на прополку салата и пенсионеров на сбор земляники. – Странно, шлагбаум поднят, и в будке смотровой никого нет…

А Лариса не смотрела ни на шлагбаум, ни на будку. Она смотрела на простирающийся перед нею парк из лип и голубых елей, на возвышающийся над тихим озером осеннего парка настоящий старинный дворец.

Белоснежный, с малахитовыми колоннами и нефритовыми медальонами-камеями по низу длинной галереи, дворец не был подобен песне в камне. Он был подобен романсу. Романсу при свечах, за клавикордами, в шуршащей веерами, кашемировыми шалями и лепестками анемонов гостиной…

…Отцвели уж давно хризантемы в саду…

…Не искушай меня без нужды…

…Слезы людские, о слезы людские…

…Не слышно шума городского…

– Дайте мне вещи и уезжайте, – не терпящим возражений шепотом потребовала Лариса. – Уезжайте немедля. Дальше я пойду сама.

Шофер ее понял и немедленно убрался, почти не шурша шинами. Присутствие “лендровера” под сенью этого дворца-романса приравнивалось к кощунственному визиту каких-нибудь панков в храм во время пения “Христос анести эк некрон…”[6]6
  “Христос воскресс из мертвых…” (иск. греч.) – начальные слою пасхального тропаря.


[Закрыть] Почему-то Лариса это почувствовала. Сразу.

Как чувствуют собаки, кто бросит им кость, а кто – пнет.

“А как со мной?..” – успела было подумать Лариса, и тут произошло невероятное.

Одна из боковых дверей дворца распахнулась со стеклянным звоном, и навстречу Ларисе выбежало двое крайне симпатичных и при сем крайне взволнованных джентльменов с криками:

– Наконец-то! Слава богу, вы приехали вовремя! Эта негодница опять отравилась!