Текст книги "Принцев на всех не хватит"

– Неисправимая ты моя выдумщица. Я говорил, что обожаю тебя? Тебе бы сказки волшебные писать с таким необыкновенным складом ума. Может, попробуешь?

– Поздновато в мои годы литературным творчеством заниматься. Хозяйство придется забросить, а кто тебе будет пироги печь? Только ты еще вспомнишь мои слова, это я тебе гарантирую.

– Давай-ка, ба, дискуссию заканчивать. Слышишь, дверь в ванной открылась?

– У меня все готово. Приглашай нашу красавицу к столу.

Максим, посмеиваясь про себя, отправился за Алиной. Ох уж эти женщины. В любом возрасте непредсказуемы, это точно. А бабушка просто феерическая натура. Надо же такое придумать, да еще вести разговор на полном серьезе. Русалочка.

Хотя обижаться на любимую бабушку нет ни малейшего повода. Другая бы на ее месте впала в панику или раздражение и наверняка не стала бы искать романтическую подоплеку в том, что происходит сегодня вечером. Выразила бы негодование, поджала бы губы оттого, что заляпан паркет в прихожей и приходится тратить вечер на напрасные хлопоты, а то и назвала бы несчастную промокшую девочку мокрой курицей. А у него бабушка особенная. И сегодня она с блеском это еще раз подтвердила.

Алина наотрез отказалась идти на кухню, промямлила в ответ на приглашение нечто невразумительное. Что ж, ее можно понять. Стесняется девушка. Любой человек чувствовал бы себя не в своей тарелке при сложившейся ситуации. Стрельников не стал настаивать. Он твердо знал одно: девушку нельзя отпускать, она должна остаться ночевать в их доме. Интересно, что все-таки случилось? Стоит понурившись, глаз не поднимает, словно виновата в чем-то. Беда.

– Алина, – мягко проговорил Максим. – Можно я вас попрошу кое о чем?

Тихомирова согласно кивнула, но глаз не подняла.

– Переночуйте у нас сегодня, пожалуйста. И поверьте мне, утро вечера мудренее. Я это сто раз на себе проверял. Пойдемте, я покажу вам комнату. Там уже все готово. Поговорить не хотите?

Сцепив зубы до боли, чтобы не разреветься, Алина отрицательно покачала головой. Оставаться в этом уютном, гостеприимном доме было неудобно, но сама мысль о том, что ей придется сейчас одеваться, потом надо будет выйти на улицу, ехать домой, приводила в ужас.

– Отказы не принимаются. Пойдемте, Алина, – твердо и очень серьезно произнес Стрельников, вновь взял девушку за руку и повел по коридору.

Сил на сопротивление не было, Тихомирова вновь подчинилась.

Комната оказалась очень просторной, она больше была похожа на кабинет ученого. Вряд ли на этом старинном кожаном диване часто ночевали. Этот мебельный мастодонт располагал к тому, чтобы, удобно устроившись в его кожаных объятиях, поразмышлять или скоротать время с хорошей книжкой. Но сегодня он застелен для нее, и она не станет отказываться. Очень хочется спать, никогда в жизни так не хотелось лечь немедленно, закрыть глаза и не думать ни о чем.

– Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее. И постарайтесь выбросить из головы все проблемы. Вы точно не хотите поговорить? Ну, нет так нет. Ложитесь, я вам сейчас горяченького чайку принесу.

Тихомирова не успела ответить, как Максим исчез из комнаты. Девушка из последних сил добрела неверными шагами до дивана и, не снимая теплого халата, забралась под одеяло. Когда через несколько минут Стрельников, деликатно постучав, отворил дверь, Алина крепко спала. Нервное напряжение сделало свое дело. Максим замер и внимательно рассматривал лицо девушки. Вода смыла с него следы слез и страданий, и сейчас лицо было безмятежным и спокойным. На щеках пробился легкий румянец, волосы беспорядочно разметались по подушке. Бедная девочка, кто же тебя так сильно обидел? Неприятности на работе? Это маловероятно. Сломанный и выброшенный в сердцах зонтик тоже ни при чем. От таких мелочей, даже если они сильно задевают и нервируют, так отчаянно не плачут и не бредут по лужам в неизвестность. Здесь что-то другое. Без человеческого «участия» дело явно не обошлось. Алина всхлипнула тихонечко, совсем по-детски обиженно, и повернулась на бок. У Максима неожиданно защипало в глазах. Он чуть не задохнулся оттого, что так внезапно и непривычно для себя расчувствовался.

Бабушка права. Она необыкновенная девушка, она Русалочка, та самая. Только вот знать бы, кто посмел так сильно обидеть сказочную красавицу, кто посмел? Желание защитить Алину, немедленно взять под опеку, приласкать, погладить по голове, прижать к себе покрепче и не отпускать никогда накатило с такой силой, что Стрельников едва сдержался, чтобы не прикоснуться к нежной коже, не поцеловать легонько волосы. Максим дернулся, пытаясь избавиться от наваждения, напрочь забыв, что в его руке бокал с чаем. Горячий напиток пролился на пол. Чертыхнувшись про себя, Стрельников тихонечко вышел из комнаты. Подумать было о чем. Он симпатизировал этому человечку давно, но он не собирался влюбляться и терять голову из-за женщины, даже если она окажется сказочным, неземным существом. У него совершенно другие планы на будущее. Лирические размышления Стрельникова прервала бабушка, неожиданно вылетевшая из кухни в коридор.

– Ну что? Как дела?

– Анастасия Федоровна, что с тобой? Ты меня перепугала до смерти.

– С каких это пор ты меня боишься?

– А с каких пор ты выскакиваешь неожиданно из-за угла и бросаешься на людей? Хочешь, чтобы я заикой остался до конца дней?

– Ой, хитришь ты, парень. Тебя в детстве не учили, что отвечать вопросом на вопрос, по крайней мере, некорректно?

– Заснула Алина.

– Ну и прекрасно. Сон – лучший лекарь. Завтра встанет здоровенькой и бодрой. Чудесная девушка.

– Я рад, что Алина тебе понравилась, – улыбнулся Стрельников, – несмотря на буйство твоей фантазии. Спасибо тебе, ба. Чашку заберешь? Я тоже спать пошел, завтра у меня день тяжелый. Спокойной ночи. – Максим наклонился к бабушке, чмокнул ее в щеку и пошел в свою комнату.

Анастасия Федоровна проводила взглядом внука, сердце ее ликовало. «Дождалась», – прошептала она негромко и, улыбаясь одной ей ведомым мыслям, отправилась на кухню.

Глава 14

Алина открыла глаза и в первый момент не поняла, что случилось и где она, собственно, находится. Она лежала в чужой постели, и, самое страшное, она не знала, кто хозяин этого доисторического дивана. Вокруг все было незнакомое: потолок, окна, шторы на них, массивные фолианты на книжных полках, и кругом, куда ни бросишь взгляд, камни и минералы разной величины. Очень красивые и совсем простые. Благодаря обилию экспонатов комната больше напоминала не жилое помещение, скорее она была похожа на отдел музея. Даже на картинах, украшающих стены, красовались каменные пейзажи.

Вчерашняя картинка никак не желала вырисовываться, и Алина испытала настоящий страх. Нечего себе шуточки жизни! Она же не героиня мыльной оперы, которая имеет право на глубокую амнезию серий на сто. Прежде чем оказаться в чужой постели, надо было каким-то образом в нее попасть. Ей стало очень жарко, она вдруг поняла, что проспала всю ночь, не удосужившись снять тяжелый махровый халат. Халат был тоже чужой. Осторожный стук в дверь заставил ее вздрогнуть, и в ту же секунду она вспомнила все. Вчерашний звонок в Питер, разговор с Людмилой Викторовной, страшное безжалостное прозрение, свое невероятное отчаяние, беспощадный ливень небывалой силы, Стрельникова…

– Как ты себя чувствуешь? – послышался голос Талисмана.

Алина ничуть не удивилась ни прозвучавшему вопросу, ни тому, что он говорил ей «ты». Эти условности такая суета, мелкие заморочки, придуманные людьми. Максим в комнату не вошел, только голова торчала в дверном проеме.

– Я не знаю, – честно ответила Тихомирова и поняла, что у нее нет сил, она не может пошевелить ни рукой, ни ногой, она не в силах сбросить с себя одеяло, хоть и задыхается от жары.

– Что-то ты мне не очень нравишься.

Максим вошел в комнату, подошел вплотную к дивану и прикоснулся тыльной стороной ладони к пылающему лбу Алины.

– Д-а-а, – протянул недовольно, – похоже, напрасно ты вчера проигнорировала чай с малиной. Температура у вас, девушка, как мне подсказывает интуиция, довольно высокая. И эта история мне не очень нравится.

– Максим, – говорить было очень трудно, но она обязана была извиниться перед человеком, – мне так неудобно. Создала вам миллион проблем и кучу хлопот. Вы уж извините меня, пожалуйста. Я сейчас встану и уеду.

– Какая чепуха. Можешь не извиняться, тем более что тебе не за что просить прощения. Значит, так. Лежи тихо, как мышка, без лишней надобности не прыгай. Будем доктора вызывать, похоже, без этого не обойтись. У нас есть замечательный доктор, тебе понравится. Он старинный знакомый нашей семьи и настоящий кудесник, кроме того, что еще очень хороший человек. Поставит тебя на ноги в один миг, гарантирую. Тебе удобно? – заботливо спросил Стрельников.

– Да, мне очень уютно. Мне кажется, что я маленькая совсем, мне так хорошо.

– Вот и лежи, отдыхай, – с улыбкой доброго дядюшки посоветовал Максим.

– Мне на работу надо. – Тихомирова сделала попытку приподняться с постели. Получилось плохо. Сил хватило только на один рывок, после которого она сразу же упала на подушку без сил.

– Никуда тебе не надо. Я сейчас позвоню вашему управляющему.

– Нет, Максим, это некорректно. Какое дело управляющему до рядового сотрудника, у него других забот полно.

– Даже очень корректно, это для тебя он главный начальник, а мы с твоим боссом приятели со школьных времен, он все правильно поймет и поможет, не волнуйся. А вот домой тебе бы не мешало позвонить самой, чтобы родных не пугать. Держи телефон, а я пока за термометром схожу.

Максим вышел. Алина, тяжело вздохнув, стала набирать номер домашнего телефона. Господи, какая она эгоистка! Погрузилась в свое горе и забыла обо всем на свете. А родители наверняка места себе не находят. Что врать-то, особенно когда ты не умеешь этого делать? Главная задача состоит в том, чтобы не посеять панику в родительских сердцах.

– Мамулечка, прости, у меня батарейка села, не могла до вас вчера дозвониться. Все так спонтанно получилось. Мы после работы всем отделом совершенно неожиданно поехали за город. Девочка с работы пригласила, помнишь, я тебе рассказывала, что наша Костикова замуж выходит за иностранца? Устроила нам прощальный вечер, неудобно было отказаться. Я пыталась позвонить перед отъездом, предупредить, но вас с папой дома не было. А там с телефонной связью проблемы. – Алина врала с таким вдохновением, что про себя удивлялась своим новым способностям.

– Алиночка, у тебя все в порядке? – Мамин голос звучал озабоченно.

– Все отлично, не волнуйтесь, пожалуйста.

– Хорошо, малыш. Мы сегодня планируем с отцом вернуться на дачу, не хочешь приехать к нам в выходные?

– Мамулечка, я пока не знаю, но я обязательно вам позвоню.

Обычный разговор отнял последние силы. Как тяжело врать без зазрения совести близким людям. Ни в чем не повинную Костикову зачем-то приплела. Вернулся Максим и, не говоря ни слова, не спрашивая разрешения, жестом заботливого родителя сунул Алине термометр под мышку и присел на стул рядышком. Алине очень мешал яркий свет. Солнце, словно опомнившись после вчерашних катаклизмов, сверкало в полную силу, заполняя ярким, нереальным сиянием комнату. От этого ломило в глазах. Голова гудела, в ней, бедной, все перемешалось в такую кашу, не дай бог никому. Мысли были обрывочными, вязкими, настойчивыми и горькими.

А потом она совершенно неожиданно для себя уснула. Очнулась Алина, когда приехал доктор. Он оказался очень стареньким, но, несмотря на это, напоминал хитрющего мальчишку, который внезапно усох и покрылся многочисленными морщинками. Еще он очень смешно разговаривал. Алина таких типажей только в кино видела. Ему не понадобилось много времени на осмотр пациентки. Пощупал пульс, измерил давление, посмотрел горло, щекотно поводил фонендоскопом по спине, задал несколько простых вопросов, попрощался и был таков.

Алина снова закрыла глаза, она и не подозревала, какое бурное обсуждение происходит в другой комнате.

– Вот что, мой молодой друг, я должен вам сообщить, – постукивая сухенькими пальцами по столу, начал доктор.

– Я весь внимание, уважаемый Борис Григорьевич. – Максим напрягся. Он слишком давно и хорошо знал этого человека и понял сразу, что Алинины дела не очень хороши.

– Боря, не тяни. Мы же волнуемся. Потом будешь политесы разводить. Говори, что с девочкой? – Анастасия Федоровна была взволнована не меньше внука и чувств своих не скрывала.

– Девочка практически здорова, – спокойно и взвешенно произнес Борис Григорьевич.

– Слава богу, – перекрестилась бабушка.

– А температура? У здорового человека, насколько мне известно, она вовсе не под сорок, разве нет? – недоверчиво спросил Максим.

– Ерунда. Два дня постельного режима, обильное питье – и жар как рукой снимет. Легкая простуда от переохлаждения. Здесь проблемы иного свойства. Причины я не знаю, это не столь важно пока, но у нашей пациентки сильнейшая депрессия. Вот-с, такие дела-с. Девочка находится на грани нервного срыва, балансирует, так сказать. Ей нужна квалифицированная помощь, а также нежная забота близких людей. Я понятно объясняю?

– Борис Григорьевич, что вы посоветуете? – спросил Стрельников.

Ситуация не критическая, но для него лично незнакомая. С чего начинать путь, к кому обращаться, непонятно. Вся надежда на старого и мудрого доктора.

– Посоветую я вам отправить вашу барышню дней на несколько в хорошую специализированную лечебницу, лучше за город.

– Тут мы без вашей помощи не обойдемся. Никогда не сталкивался с подобной проблемой. Я же в этом ничего не понимаю.

– Куда вы вечно торопитесь, господин хороший? Дослушайте старика до конца. Я знаю такое место. Я столько лет врачую больных и страждущих, что вы должны понимать, какое количество друзей и знакомых у меня накопилось. Есть у меня в запасе и психиатр отличный, он открыл за городом небольшой пансионат-лечебницу лет восемь назад. Специалист прекрасный, мирового уровня. Надеюсь, он найдет для меня местечко и поработает с девочкой. Тем более что ей не столько врачебная помощь нужна, сколько отдых, покой и свежий воздух.

– Боря, звони этому светилу немедленно. – Анастасия Федоровна чуть не вскочила со стула от переполнявших ее чувств.

– Настенька, душа моя, не волнуйся. Все будет хорошо. Не хочешь давление померить? Кстати, я никогда раньше эту барышню в вашем доме не видел. Откуда это неземное создание появилось?

– Давление я и сама себе измерить могу, а девочка… Не знаю, как это правильно сказать… – Анастасия Федоровна покосилась на внука и произнесла заговорщицки: – Пойдем-ка, Боренька, в столовую, чайку погоняем по-стариковски, там и поболтаем.

Максим чуть не расхохотался. Все бабушкины ухищрения были шиты белыми нитками. Фантазерка из нее замечательная, а вот интриганка – просто никакая. Да и ладно, пусть старики воркуют себе в удовольствие.

Так Алина совершенно нежданно-негаданно отправилась за город в частную лечебницу. Если бы не состояние дел и рвущая душу боль, можно было бы прыгать от счастья. Места красивые, клиника только называлась громким медицинским словом. На самом деле она состояла всего-навсего из семи финских домиков и небольшого лечебного корпуса. Уютные зданьица спрятаны в лесу, подальше от благ цивилизации и людских глаз. Каждый домик поделен на четыре отдельные секции со своим персональным входом. Можно жить и, если нет особого желания, даже не пересекаться с соседями. Ну разве что в столовой. Ничто не напоминает о том, что на самом деле ты находишься в лечебном учреждении. В твоем распоряжении не больничная палата, а гостиничный номер люкс. Две комнаты: уютная гостиная на первом этаже, на втором – спальня. Спи, отдыхай, ходи на процедуры, гуляй по широким аллеям и выполняй рекомендации врача. Телевизор, правда, отсутствует. Но это совсем неплохо.

Все на самом деле проходит, правы были древние. Ничего не изменилось с тех пор, как вся жизнь перевернулась с ног на голову. Предательство, любовь – все это пустое и ненужное. Голая философия, смешные и наивные откровения на почве переживаний. В результате остается только невыносимая всесокрушающая боль, которая не дает дышать, соображать и идти дальше по жизни. Но что самое интересное и заманчивое – боль притупляется со временем, многие вещи, которые раньше имели значение особенное и важное, перестают иметь смысл. Начинаешь понимать простые истины. Светит солнышко, и это прекрасно. Сегодня на завтрак дали, кроме каши, бутерброды с красной рыбой, и это стало маленьким праздником для большого количества граждан, поправляющих свое пошатнувшееся здоровье. Все хорошо и замечательно, только жить совсем не хочется, а так все отлично и превосходно. Сегодня Алина совершенно неожиданно поняла, что она не желает быть по жизни пациентом даже самой престижной клиники мира. И несмотря на то что случилось с ней, это еще не финал. Да, она стала послушной игрушкой в руках изощренного негодяя. К сожалению, эта яркая и неординарная сволочь по фамилии Воробьев сумела заморочить ей голову, свести с ума в одночасье и использовать ее по полной программе. Но если хорошо подумать, жизнь на этом не заканчивается. Она никогда не думала, что может стать героиней остросюжетного романа, она хотела любить и быть любимой, больше ничего. Но случилось странное и непонятное, за которое теперь придется расплачиваться много лет.

Надо выбираться из этого элитного сумасшедшего дома, чтобы доказать всем, в первую очередь себе самой, что вопреки обстоятельствам она не умерла и не сошла с ума, несмотря на все ухищрения проказницы судьбы. Да, Алина Тихомирова стала другой, она стала немного взрослей и намного циничней. Но только она одна знает, что не стала от этого хуже или лучше. Просто произошла некоторая переоценка ценностей, но это все ерунда и суета сует. Хорошо в этом загородном, стерильном раю, комфортно и безоблачно, только каждую минуту хочется повеситься. Здесь все как на подбор ведут себя как тихие сумасшедшие. Живут по режиму, послушно ходят на процедуры, вечером в кино. Да провались пропадом такая тихая и спокойная жизнь, сдобренная медикаментами и доверительными беседами с врачами. Жить ради того, чтобы в девять часов утра съесть овсяную кашу, потом сходить на процедуры, пообедать, поспать, в четыре часа выпить клюквенный кисель, на ночь опрокинуть стаканчик с успокаивающим – лучше не родиться вовсе.

Сейчас, когда вернулась способность соображать, Алине было очень горько еще оттого, что она растратила собственную душевную энергию на подлеца и негодяя без остаточка. У нее было ощущение, что теперь она не способна отдавать. Как несправедливо все устроено. Сколько всего хорошего сделал для нее Максим, не требуя ничего взамен. Вьется вокруг нее, надышаться и насмотреться не может. А она не в состоянии ответить взаимностью. И вовсе не потому, что жестокая или глупая. Причина совсем в другом – отдавать нечего. Ее выкачали, внутри ничего нет, кроме пустоты. Вот так всегда. Обидит один человек, а за его подлость должен отвечать совершенно другой, который на самом деле заслуживает совсем другой доли, чем роль мальчика для битья. Максим приезжал каждый день. Поначалу его визиты немного смущали, но сейчас, через неделю, она с нетерпением ждет приезда Талисмана. С ним легко и хорошо. Они бродят по лесу, болтают о чем придется. Ощущение, что они знакомы тысячу лет. Она ему очень благодарна, но не больше.

Через десять дней Алина вернулась домой. Талисман доставил ее до порога дома, перед тем, как распрощаться, вручил неподъемную корзину с фруктами и букет цветов.

– Ты с ума сошел. Я не смогу это съесть при всем желании. – Алина растерялась, не зная, как поступить. – Корзина сама по себе выглядит великолепно, но количество! Это уму непостижимо! Я же не слон.

– У тебя, дорогая, нет выбора. Это тебе Анастасия Федоровна прислала. Сопротивление бесполезно, можешь мне поверить. Имеешь право, конечно, сделать глупость и отказаться от презента, но это чревато очень тяжелыми последствиями, лучше прими подарок. Соседей угостишь, знакомых. Бабушка считает, что тебе необходимы витамины. А раз бабушка так решила… – Максим обреченно махнул рукой.

– Поняла. Передай бабушке спасибо. Нет, лучше я сама ей позвоню вечером.

– Позвони. Она будет очень рада.

– Да перестань, Максим, мы с ней почти незнакомы. А она принимает такое участие в моей судьбе, что мне становится неловко.

– Это называется любовь с первого взгляда. Ты ее покорила сразу, так что терпи.

– Угу, покорила. Притащилась среди ночи в чужой дом мокрая и грязная, вся в соплях и слезах. Потом еще заболеть умудрилась. Покорительница сердец. Лучше не придумаешь.

– А у меня бабушка большая оригиналка. Ей все очень понравилось, а особенно ты. И она решила, что мы непременно должны пожениться. Так что откармливает она тебя небескорыстно.

Не поймешь этого Максима. То ли шутит, то ли правду говорит. Не волнует, будем считать, что это не очень удачная шутка. К тому же не стоит дергаться. Он же не предлагает ей руку и сердце, это бабушка так решила. Он говорит об этом спокойно, со здоровой долей иронии. Интересное кино. Это что сейчас прозвучало? Предложение он сделал в такой форме или просто сообщил, что чудит старушка? А чего, собственно, об этом задумываться? Она замуж не собирается, и неизвестно, захочется ли ей туда в будущем.

– Не будем разочаровывать старушку, фрукты принимаются. Только я всю эту красоту самостоятельно не дотащу даже до лифта. Мне помощь необходима, и желательно – в виде грубой мужской силы.

– Нет проблем, доставку я тебе обеспечу. У меня еще есть минут сорок. Надеюсь, за это время мы успеем подняться на лифте?

– Стрельников, ты меня извини, конечно, я все время забываю тебя спросить о главном. Сколько денег я тебе должна?

– За что?

– Не надо делать наивные глаза. Ты взрослый человек, тебе это не идет. Я же понимаю, что пребывание в клинике стоит денег. Я не хочу быть твоей должницей.

– Забудь.

– Нет, Максим.

– Ты не поверишь, но все бесплатно.

– Я действительно не верю.

– Алина, не усложняй. Борис Григорьевич действительно все устроил как нельзя лучше. У них там в этой системе давно сложившиеся отношения. Сегодня один помог другу – завтра друг ответил взаимностью. Не имей сто рублей в действии.

– Чудеса.

– Нет, Алина, не чудеса. Люди. Это твоя дверь? Все, я побежал. Созвонимся, – успел крикнуть он, пока не захлопнулись двери лифта.

Надо возвращаться в жизнь. Не все так плохо, когда есть на свете такие люди, как этот милый доктор, Талисман и добрейшая Анастасия Федоровна.

Вечером, около восьми, раздался звонок. Алина открыла дверь без всякой задней мысли. Она не ожидала подвоха. Когда она увидела бывшую подругу, первое, что ей захотелось сделать, – захлопнуть дверь перед носом Домашневой и замуровать на всякий случай со своей стороны. Кого ей сейчас не хотелось видеть, так это Татьяну. В душе все перевернулось, слишком многое произошло. Собственное чувство вины зашкаливало и терзало неимоверно. Прибавить к этому нешуточную обиду на бывшую подругу – и получится такой коктейль из чувств и эмоций, которому и название-то сразу не подберешь.

– Привет, – как ни в чем не бывало пропела Домашнева. Радости особой в голосе Татьяны Алина не услышала. Зато в нем не было излишнего драматизма и напряжения.

– Привет, – сухо отозвалась Тихомирова. – Ты зачем пришла? – довольно враждебно напрямую спросила она.

Чем разочаровываться в приятельских отношениях, лучше подруг вообще не заводить. Целее будешь. Эту науку она постигла и не собиралась повторять собственные ошибки. Правила игры изменились слишком стремительно.

– Что, и домой не пустишь? – язвительно парировала Домашнева.

– Проходи, – холодно ответила Алина, развернулась и ушла в комнату. Не было у нее ни малейшего желания наблюдать, как та будет снимать обувь, прихорашиваться у зеркала.

Татьяну долго ждать не пришлось. Через минуту она уже вошла в комнату и уселась в кресло с таким решительным видом, что Алина поняла – от Татьяны так просто избавиться не удастся. Предстоит долгий, мучительный, а самое главное, совершенно никчемный разговор. Кому это нужно, науке неизвестно. Что он может исправить или изменить в их жизни? Любовь растворилась, деньги тоже. Они обе – полные банкроты по всем статьям. И выбираться из кошмара каждой из них предстоит не вместе, не в одной связке, а поодиночке. После всего, что случилось, им не по пути, а очень даже наоборот, их дорожки проложены в противоположные стороны.

– Нам надо поговорить, – объявила Домашнева.

– Не вижу в этом особой необходимости. Все и так ясно, – твердо ответила Алина.

– Ты не видишь, а я вижу. Чего ты дуешься, как мышь на крупу? Мы с тобой обе хороши, если честно. Увидели смазливого мужика и голову потеряли, растаяли. Ах, любовь! Забыли про все на свете, похерили дружбу, веру друг в друга. Мы с тобой не только круглые идиотки, мы еще и предательницы.

– Открыла Америку. Что с того? Все уже случилось, исправить мы ничего не в силах. Да, мы обе виноваты, и нам с этим жить дальше. Но как ты не понимаешь, что уже не будет все у нас с тобой как прежде? И мне на самом деле наплевать и растереть, я не собираюсь виниться, оправдываться, лить слезы, каяться и делать судорожные попытки вернуться к прежним отношениям.

– Послушай, Алинка, до меня до сих пор никак не дойдет, как мы могли одновременно попасться на один крючок? Может, этот гад обладает гипнотизерским талантом?

– Да какая разница, обладает, не обладает. Что толку сейчас рвать на себе волосы и гадать на кофейной гуще?

– Я знаю, что мы должны сделать.

– Очень интересно.

– Мы должны добиться, чтобы этого брачного афериста объявили в международный розыск.

– Шикарная идея. Интерполу больше делать нечего. Мало того что мы по собственной глупости оказались подругами-дурочками из одной сказки с плохим концом, ты требуешь продолжения банкета, предлагаешь не прекращать игру и положить годы жизни на вторую часть этой страшилки? Нет уж, дудки. Я лично в этой игре участвовать не желаю. Мне во как хватило. Я вообще не желаю об этом говорить, вспоминать, мусолить подробности. Главное мое желание – забыть, стереть из памяти кошмар по имени Виталий Воробьев. Вот такая у меня позиция. Хватит, навлюблялись, наигрались, замуж сходили, программу выполнили. Надо думать, как из долгов выпутываться. Вот это настоящая проблема на сегодняшний день.

– Тебе еще повезло. У тебя он хоть квартиру не тронул. Моей не побрезговал.

– Постой. Так это что получается? Квартиру твою Воробьев грабанул?

– Кто же еще? Только у него был доступ к ключам и масса свободного времени. Больше некому.

– Какая славная картина вырисовывается! Как он все хорошо просчитал и распределил. Просто стахановец криминального труда. Трудился не покладая рук, практически без отдыха.

– Выходит, что так. В две смены работал.

– Так, дорогая, а теперь колись, когда он начал тебе знаки внимания оказывать?

– Еще в Питере, когда ты дома осталась из-за ноги. В этот день у нас все и закрутилось.

– Постой, постой. Ты не поверишь, именно в этот день начался и наш головокружительный роман. Когда же вы успели, не понимаю. Все утро он был со мной.

– Правильно, а вторая смена началась у него после обеда. Тебе сказал наверняка, что ему пора возвращаться в академию. Сказал?

– Да, так и было.

– А сам, задурив голову тебе, отправился по моим следам. Ведь он знал, что я уехала в Петродворец. Там мы совершенно «случайно» встретились. Для меня действительно встреча оказалась большой неожиданностью. Он так обрадовался, наплел, что любит проводить свободное время именно здесь. И что встреча наша не случайна, что это судьба. Ну и пошло-поехало.

– Какая прелесть! Замуж звал? Про дальний гарнизон и суровые условия песни пел?

– Конечно. Я думаю, что он особенно и не старался менять пластинку. История хорошая, наверняка обкатана и проверена не раз на легковерных дурочках. Так что, думаю, и тексты сообщений, если мы их сравним, будут похожи как две капли воды. Зачем каждый раз напрягаться и изобретать велосипед, когда девки ведутся на любовный бред по счету «раз»? Мы любовные сочинения и получали практически одновременно, если помнишь.

– Ой, какие мы с тобой бестолковые и наивные!

– Знаешь, Алин, мы с тобой нормальные, очень неплохие люди. Просто нам не повезло, нарвались на подлеца. Вся наша вина в том, что мы скрыли друг от друга некоторые моменты. Если бы мы с тобой еще в Питере поговорили на эту тему, сейчас бы нам не пришлось расхлебывать собственную глупость большой ложкой. Я шампанское наше любимое с собой принесла. Выпьем?

– А у меня фрукты в ассортименте, как в хорошем супермаркете. Тащи свое шампанское. Бум мириться.

– Бум! И пропади он пропадом, уголовник несчастный. Только я все равно еще одно заявление напишу в милицию. Пусть будет. А вдруг повезет? Всякое же в жизни случается.

– Нет, я не пойду в милицию.

– Правильно, не ходи. Ты не пойдешь, я не пойду, она не пойдет, а эта сволочь еще несколько десятков лет будет людей обманывать. Ты знаешь, я в церковь ходила.

– С чего бы это?

– Да так, поинтересовалась у батюшки, каким образом дожить до того славного момента, когда твой обидчик получит по заслугам.

– И какой ответ получила, если не секрет?

– Батюшка мне сказал такую вещь, ты не поверишь. Он посоветовал простить обидчика. Не формально, а от всей души, по-настоящему. Простить с легким сердцем, вот именно так он и сказал. Потому что, когда ты сподобишься дорасти до такого уровня и сумеешь распрощаться с обидой, судьба сама отомстит твоему обидчику.

– Красивая философия. Только прощать как-то не хочется, душа протестует.

– Если честно, мне тоже не хочется. Мне больше всего сейчас хочется кое-кого задушить голыми руками.

– Как на работе? Потерпи, я скоро выйду.

– А, как всегда, ничего нового и интересного.

– А ты откуда узнала, что я домой вернулась?

– Это Стрельников твой молодец. Звонил мне чуть ли не каждый день, обстановку докладывал. Спасибо ему огромное. У тебя телефон отключен, информации никакой, я чуть с ума от страха не сошла. Уже всякие мысли лезли в голову.

Сколько раз ни давай себе обещаний и ни клянись хоть на крови, что отныне ты не будешь делать того, этого, станешь совсем другой, как правило, ничего путного из этого не получается. Качества, данные тебе при рождении, и воспитание все равно берут свое. Еще час назад Алина была уверена на сто процентов, что не будет поддерживать с Татьяной дружеские отношения, и зареклась заводить подруг в принципе. И что? А ничего. Что она представляет собой без подруги? Одинокое существо, которому не с кем похохотать или погрустить, посплетничать или помолчать, обсудить покупки, пожаловаться, да мало ли что. А обиду надо засунуть куда подальше. Потому что еще неизвестно, кто из них больше виноват. Обе хороши. Посадить каждую из них на чаши весов, стрелка замрет на нейтралке. Ни одна не перетянет. Так что копить и лелеять собственную обиду, по большому счету, занятие не совсем правильное.