Текст книги "Усы в ангельской пудре"

разгибался, давая понять, что всего навсего притворялся.

Наверное, в этом странном, стариковском шоу заключался для посвященных особый интерес и даже юмор, но Игоря однообразное зрелище очень быстро утомило, и он даже уже начал уже жалеть, что согласился с Бабусей сюда придти.

Самые молодые женщины, красующиеся перед ни сцене, хоть и старались под слоем косметики скрыть свой истинный возраст, но на самом деле годились Игорю в матери, а некоторые и в бабушки, так что остановить взгляд было совершенно не на ком.

Он покосился на Бабусю, которая сидела недалеко за его спиной, и заметил, что она украдкой достала свой кисет с табаком, наверное, тоже ища способы хоть как-нибудь скрасить скукотищу.

– А-а-апчхи! – услышал Игорь через некоторое время за спиной знакомый чих.

Сидя на жестком стуле недалеко от кошачьего стола, от которого противно несло рыбой, он даже вроде бы как слегка вздремнул с открытыми глазами, потому что никак не мог до сих пор как следует отойти после сумасшедшей ночи с погоней.

Представление тянулось так долго и нудно, что Игорь понял, что означает странное выражение – тянуть кота за хвост. Тянешь, тянешь, и он будет мяукать…

Но снова неожиданно громко грянула музыка, что-то вроде военного марша, и Игорь очнулся.

Бабуси в зале почему-то уже не было. Надо же, ушла, ничего ему не сказав. Ну и слава Богу!

Игорь все же был порядком зол на старушку, которая, оказывается, не только совершенно совершенно откровенно за ним шпионила, и даже не считала нужным этого скрывать!

Он уже тоже хотел было незаметно встать с места уйти из зала, но тут застыл от неожиданности: на сцене появилась Фаина Борисовна, прижимающая к груди белую, пушистую кошку.

Неужто отыскалась пропащая? Или это какая-нибудь ее личная лечебная Глоба?

Соседка подслеповато щурилась, и растерянно озиралась вокруг, явно не понимая, куда она попала.

– Одних людей я тут ищу, – сказала она виновато, обращаясь в зал. – У меня для них срочное сообщение.

– Я ее не пускал, она сама прорвалась, – громко прошипел охранник мужчине, который выступал устроителем этого непонятного шоу, и с умным видом вел конкурсную программу.

Игорь обратил внимание, что во внешности конферансье тоже было что-то кошачье – такая же мягкая улыбочка, небольшие усики над губой, но при этос на редкость неприятный, хищный взгляд.

Фаина Борисовна продолжала топтаться перед зрителями, но вдруг неловко запуталась в проводах, споткнулась и рухнула на сцене, и при этом ее кошка так и осталась покоиться на полном бюсте женщины, словно была там приклеена.

В зрительном зале кто-то робко захлопал.

– Видишь, как послушно сидит, – прошептал кто-то из соседей Игоря. – Можно подумать, что игрушечная.

– Молодец, оригинально придумала, – заметил другой, когда Фаина Борисовна снова не удержалась на скользком полу, и плюхнулась теперь уже на заднее место, причем кошка в ее объятиях по-прежнему не выказвала никакого беспокойства, и словно демонстрировала, что составляет с хозяйкой одно нерушимое целое.

– Поставьте, поставьте ее на подиум, – подсказал Фаине Борисовне мужчина с усиками.

– Зачем это? – ошарашенно спросила Фаина Борисовна, но все же подчинилась его команде, сняла с груди свою кошечку и поставила на демонстрационный куб для обзора.

Но кошка лишь несколько секунд разрешила на себя полюбоваться, потому что тут же повела носом и почуяла тянущиеся из другого угла аппетитные запахи, и и сделала мощный, буквально тигриный прыжок в сторону стола. Конкурсантка мгновенно одолела пространство зала, и сиганула на стол, зарываясь носом в первое попавшееся блюдо с кормом.

Видно, она была просто очень голодна, и ничего не ела буквально несколько дней, так как набросилась на еду с

урчанием дикого хищника, на всякий случай оборонительно

выгибаясь и шипя.

– Сила! – восхищенно произнес кто-то из зрителей, а один из членов жюри выставил перед собой карточку с отметкой «пять».

– Снял! Классный кадр для рекламы! – воскликнул парень с видеокамерой, который снимал, как самозабвенно кошка хрустела «Вискасом».

Фаина Борисовна тоже спрыгнула со сцены, чтобы поймать беглянку, и тут ее перехватил Игорь.

– Что случилось? – спросил он соседку, которая продолжала растерянно крутить головой по сторонам, и была в этот момент похож на заводную игрушку.

– Я пришла сказать, что все, чтобы вы больше никого не искали, – сказала Фаина Борисовна. – Спасибо вам, Игорь Анатольевич, но теперь будет лучше, если вы – все…

– Что – все? – не понял Игорь.

– Все. чтобы совсем забыли об этом деле. У меня теперь все в порядке, мне от вас больше ничего не надо, все у меня ладненько…

– Это что, та самая кошка, которую у вас украли? Откуда она? – перебил ее Игорь.

– Та самая, Сусанна. Мне ее один человек принес утром, когда вы ушли.

– Что за человек?

– Не важно. Только он сказал, что если я буду вести себя тихо-спокойненько, они Анну тоже вернут, и что она жива т здорова…

– Какой человек? Вы его раньше видели? Сможете знать?

– Нет-нет-нет, я не должна ничего говорить, я обещала.

– Но откуда вы знаете, что этот человек действительно знает, где находится ваша дочь? – нахмурился Игорь.

– Он сказал примету.

– Примету?

– У моей Аннушки татуировка дурацкая на руке сделана в виде кошачьего глаза, а в глазу буква «А» еще нарисована – мы еще ругались из-за того, что она себе только руку зря изуродовала. А вот надо же – пригодилось, – всхлипнула Фаина Борисовна.

– Погодите, давайте все по-порядку, я ничего не понимаю. Давайте выйдем, поговорим.

– Минуточку, вам полагается приз зрительских симпатий, – громко объявил усатый дядька, увидев, что Фаина Борисовна уже берет свою кошку и собирается выскользнуть из зала.

– Она съела рекордное количество «Вискаса», – подсказал кто-то из членов жюри.

И Фаине Борисовне под звуки марша вручили несколько несколько разноцветных пакетов с импортными кошачьими кормами.

– Поздавляем вас – вы в хорошей форме, – сказал конферансье.

– Вы меня или ее имеете в виду? – кокетливо улыбнулась интересному мужчине Фаина Борисовна, встряхивая рыжими кудряшками.

– Конечно, Вас, сударыня, – сказал ей непонятно

откуда возникший проворный старичок, который не так давно

рассекал по сцене с тросточкой. – Скоро будут танцы.

Сегодня я буду танцевать для вас чечетку.

– Ой, а как же? – заволновалась Фаина Борисовна. -

Что же делать? Сейчас мне нужно домой, потому что в любой момент могут позвонить…

– Хорошо, тогда я вас провожу до дома! Уверен, что

нам по пути, – щелкунул старичок каблуками старомодных, но

на редкость стильных лакированных ботинок.

– Фаина Борисовна, мы еще не закончили наш разговор!

– возмутился Игорь, вклиниваясь в лирическую беседу.

– Погодите меня одну минуточку, – проворковала Фаина Борисовна своему кавалеру. – Нам нужно переброситься с этим молодым человеком буквально парой слов!

– Как это – парой? – воскликнул Игорь, когда они остались с соседкой наедине в темном коридоре.

– Как это – парой слов? А наше дело? Я потратил уже столько сил, рисковал жизнью…Объясните же, наконец, в чем дело? Кто приходил? Кто принес кошку? Что еще сказал этот человек?

– Уважаемый Игорь Анатольевич, – начала соседка своим прежним дрожащим, плаксивым голосом. – Я очень благодарна вам, что вы вызвались сразу же мне помочь. Но теперь такая необходимость отпала, все в порядке. Кошечку принесли, и

сказали, что если я не буду поднимать шума, привлекать

милицию, то скоро мне позвонят, и скажут, где Анна. А ничего

другого меня больше не интересует. Мне так и сказали: хочешь

видеть свою дочь живой? Тогда никаких милиций, никаких

полиций, забудь мое лицо, и веди себя хорошо. Вот что сказал

мне этот человек, и я ему пообещала, и потому сразу же

пришла сюда, чтобы попросить вас, Игорь Анатольевич, совсем

забыть о моем существовании.

– Но если вам не позвонят?

– Я уверена, что позвонят. Но мы с вами больше не знаем друг друга, хорошо? Я даже заплатила вам, Игорь Анатольевич, гонорар за проделанную работу, потому что считаю, что вы его заслужили, но теперь – все!

– Понятно, вас запугали…

– Мне все равно, как это называется, но я хочу, чтобы в моей жизни снова было все тихо-мирно, без всяких расправ, мести. Насчет того, что мы больше не знакомы, я, конечно, сказала лишнего. Но тут вдруг этот конкурс, волнения, призы, все нашлись – в общем, вы меня понимаете! Заходите к нам со своей супругой и бабушкой просто так, чисто по-соседски! Всегда буду рада.

– Черт, – проговорил Игорь, когда Фаина Борисовна поспешно от него отошла. – Черт бы побрал всех этих кошек и глупых теток! Провались вы все пропадом!

Он так расстроился, что на обратном пути не заглянул даже в зал, где плясала «Кармен», и уже вовсе забыл о ее существовании.

Когда Ирина вечером вернулась домой, то обнаружила странную картину – Игорь лежал на диване перед телевизором, и вокруг него стояла целая батарея пивных бутылок.

Четыре уже были пустые, остальные шесть стояли еще нераспечатанными.

По телевизору как раз шла передача «В мире животных».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СЛЕД ОТ АНГЕЛЬСКОЙ ПУДРЫ

– Дорогой, в чем дело? – удивленно спросила Ирина.

– Что ты имеешь виду? – повернул Игорь в ее сторону свои хмельные, прекрасные очи.

– Я спрашиваю – как продвигается наше дело? Ты его уже распутал? Празднуешь?

– Больше не занимаюсь никакими делами. И хватит об этом. Надоело! – нахмурился Игорь.

– Погоди, погоди…

– Я так тоже не могу – то надо, то не надо, никакой логики, одно сплошное сумасшествие, – взорвался Игорь, но посмотрев на вытянутое от удивления лицо Ирины тут же смягчился. – Ладно, проехали. Пива хочешь?

– Да…Но все же как-то странно…

– Это ты, как я погляжу, какая-то у меня странная, – сказал Игорь, откупоривая очередную бутылку, и эффектно наливая пиво в хрустальный бокал – хоть убей, но он терпеть не мог пить прямо из горлышка. – Очень странная девушка. То ты сама говоришь, чтобы я бросил всякие расследования, не подвергал себя опасности, то теперь расстраиваешься. Посмотри на себя в зеркале – у тебя сейчас такой вид, как будто я тебя бросил, а не послал подальше всю эту идиотскую кошачью историю. А я не собираюсь тебя бросать, потому что просто обожаю, зайка моя.

Последние слова, которые Игорь проговорил уже заплетающимся языком, доказывали, что он дошел до приличной кондиции.

– Дело не в кошачьей истории, как ты ее называешь, – проговорила Ирина. – Просто я хочу, чтобы тебе было хорошо, вот и все. А сейчас на счастливчика ты что-то не похож. Совсем, дорогой, не похож.

– Ну и что! Пей пиво, зайка, и давай ни о чем не думать.

– Там что, передача про зайцев, что ли? – покосилась Ирина на экран телевизора, отхлебывая пиво.

– Нет, про собак. Ну, про этих, спасателей, которым на ошейник еще фляжки с коньяком привязывают, когда они в горах альпинистов ищут. Видишь, у них тоже морды на вид грустные – но это же не значит, что они не счастливчики. Так что не надо делать слишком уж скорополительных выводов, вот что я хочу тебе сказать.

Ирина терпеть не могла, когда на Игоря нападал особый, поучающий тон, и поспешила сменить тему.

– Мне кажется, что твое агентство нужно назвать не «ИКС», а «КИС». А что – неплохо звучит: детективное агентство «КИС-КИС». – сказала она весело.

– Глупая шутка, – процедил Игорь. – Впрочем, я привык не обращать внимания на глупости, если они исходят из

женских уст.

– Разумеется, ты меня, дорогой, имеешь в виду?

– Не только.

– И на том спасибо. А где Бабуся? Дома как-то подозрительно тихо, – помолчав, спросила Ирина.

– Вот видишь! – поднял Игорь вверх палец. – Смотри сама: вот она, твоя женская логика! То ты от моей Бабуси

стонешь, и не знаешь, куда от нее спрятаться, а теперь тебе

без нее, видишь ли, скучно…

– Но я не в том смысле…

– Погоди, – властно перебил ее Игорь. – Я просто хочу тебе доказать, что весь наш безумный мир держится исключительно на женской логике, а точнее на полном отсутствии какой бы то ни было логики, и от этого происходит множество глупостей…

Но в дверь кто-то позвонил, и помешал Игорю прервать свою витиеватую мысль.

– Заехал на всякий случай, подумал – вдруг все же кого-нибудь застану, – громко объявил появившийся в комнаие Малышев. – У вас что, друзья мои, телефон не работает?

– Да нет, просто я трубку не беру, – объявил Игорь, который теперь занимался своим излюбленным делом – набивал

табаком трубку. – Разумеется, телефонную.

– Почему?

– А вот не хочу! – сказал Игорь с вызовом.

– Почему? – снова спросил Малышев, который привык получать ответ на заданный вопрос.

– Просто – неохота! – нарочито лениво зевнул Игорь. – Если ты ко мне, Малой, по делу, то притащился совершенно напрасно. Я отдыхаю накануне рабочей недели, и оставляю все дела тебе. Я, Малой, оставляю тебе также все лавры, будущую славу и…эти, как их – фанфары! Но если хочешь просто выпить пива – то пожалуйста, мне для старых друзей, даже если они сделались полными говнюками, ничего не жалко!

Ирина принесла третий стакан, и Олегу тоже налили пива, до которого тот, впрочем, и не прикоснулся.

Он только с молчаливым недоумением, хмурым разглядывал сейчас Игоря, и словно напряженно о чем-то про себя соображал.

– И вообще – уж не слишком ли часто вы стали появляться одновременно, а? – повернулся Игорь к Ирине, подмиги-

вая. – Прямо так и ходите друг за дружкой, друг за дружкой…

– Слушай, Пижон, хватит дурака валять, – не выдержал, наконец, Малышев. – Я сейчас хочу с тобой говорить совершенно серьезно.

– Хочешь – говори, – улыбнулся Игорь пьяной улыбочкой. – У нас демократия, пусть каждый делает, что хочет: кто хочет – говорит, кто хочет – смотрит по телеку про со-

бак, или пиво хлещет…

– … Итак, мы допросили обоих задержанных, – сделав выразительную, как сказала бы Ирина, мхатовскую паузу, начал Малышев, сосредоточенно глядя себе под ноги. – Разумеется, они сначала молчали. Но как только я сказал им, что Николай и Аркадий взяты – заметь, как только я назвал эти самые имена, которые ты мне сказал в машине, дело тут же стронулось с мертвой точки. В общем, я пришел сказать, что я был неправ, когда отказывался от твоей помощи, а точнее – отказался тогда работать вместе, и пришел тебе это сказать…

Игорь сосредоточенно пускал дым из трубки, и делал вид, что увлеченно смотрит телевизор.

Ирине снова пришлось идти открывать дверь: домой вернулась Бабуся, и, оглядев каменные лица присутствующих, неслышно прошмыгнула в свою комнату, впрочем, не слишком плотно прикрывая за собой дверь.

– …Разумеется, я блефовал – пока нам не удалось взять даже Николая, который является прямым заказчиком убийства фотографа. Один из киллеров в этом уже сознался, так что я беру все свои слова насчет тебя, Мосол, обратно. Но самое главное, что эти люди оказались как раз членами той самой преступной группировки, которую я вот уже три месяца безрезультатно пытался найти по договору с итальянской полиции. Как это ни странно, но ниточка из Европы протянулась и в наш Тарасов, который ты, Пижон, всегда называл замшелым городишком. Наркотики – штука международная. И пока получается, что твой дядя Аркаша, или Аркадий Семенович Бушман – и есть тот самый человек, который мне позарез нужен.

– Значит – снова наркотики? – переспросил Игорь. – Так банально?

– Напрасно ты пижонишься. В том-то и дело, что в нашем случае все не так просто. – покачал головой Малышев. – Вообще-то пока это большая тайна, но вам я просто обязан теперь сказать все. Вы уже и так очень много для меня сделали.

И Олег выразительно посмотрел на Ирину, которая казалась чем-то сильно расстроенной, и продолжил:

– Так вот, речь идет о совершенно уникальном, и пока что мало изученном препарате, который мы пока даже не относим к распространенным наркотикам, но который в Европе неуклонно набирает очки. Это такая синтетическая, белая, порошкообразная штука…

– Ангельская пудра! – вспомнил Игорь.

– Так ты и это знаешь? – удивился Олег. – Да, в России этот препарат условно называют «ангельской пудрой», хотя не исключено, что существует и множество других названий этого странного вещества.

– Но…почему именно пудра? Откуда взялось такое косметическое название? – понтересовалась Ирина.

– В том-то и оно, что до сих пор в мире распространены такие наркотические средства, употребление которых требует определенных усилий. – пояснил Малышев, который сейчас был

серьезным до неузнаваемости. – К примеру, не все любят курить – и для таких людей марихуана сразу отпадает. Детский страх перед уколами, к счастью, является решающим фактором, который не позволяет кому-то сесть на иглу, не всякий имеет очень крепкую носоглотку для того, чтобы нюхать кокаин. И так далее, каждый сам может продолжить этот перечень. Так вот, ангельская пудра – это особый наркотический препарат, который доступен буквально всем, потому что он действует через кожу. Достаточно слегка посыпать тот или иной участок кожи ангельской пудрой, чтобы получить желаемый результат.

– Черт побери, но, может быть, в применении ангельской пудры нет ничего плохого? – не мог больше скрывать охватившего его волнения Игорь. – Ведь мажем же мы себе в разных местах, к примеру, вьетнамской «звездочкой», или еще чем-нибудь в этом роде?

– Сравнил! – усмехнулся Малышев. – Разница в том, что ангельская пудра – это сильнейший химический препарат,

и частое употребление его ведет к тому, что у человека неминуемо начинается рак кожи – и, как показывают, исследования, болезнь начинается как раз с участков, наиболее сильно пора-

женных ангельской пудрой. Но привыкание, зависимость от ангельской пудры столь сильны, что так называемые наркоманы, «припудренные», все равно идут на то, чтобы лишний раз испытать необыкновенные ощущения. Кстати, это двое, которые были нами задержаны ночью, как раз из таких «припудренных», которые пошли на убийство в прямом смысле, за щепотку белого порошка.

– Какой ужас! – воскликнула Ирина. – Но за что все-таки убили фотографа? Он что, тоже был, как ты говоришь,

«припудренным»?

– Слегка, – кивнул головой Малышев. – Пока я придерживаюсь мнения, что Юрий Браун каким-то образом не только знал о преступной группировке, которая занимается в Тарасо-

ве «ангельской пудрой», но собрался их как-то шантажировать.

Фотографу срочно нужны были деньги на новую, дорогостоящую аппаратуру, и ради этого он готов был пойти на все. Пока мне неизвестно, кому он собирался продать информацию – может

быть, даже ФСБ, но про его планы кто-то узнал раньше. А результат вам и самим слишком хорошо известен.

– Послушай, Игорь, но выходит, что ты про это все знал, а просто мне ничего не говорил? Почему? – помолчав, вдруг сказала Ирина, обращаясь к Игорю.

– Что я знал?

– Только не надо строить из меня дурочку, – проговорила девушка дрожащим голосом. – Прошу тебя, не надо! Помнишь, ночью, в машине, мы с тобой как раз спорили про Шерлока Холмса, и ты еще говорил, что в мире есть множество наркотиков, о существовании которых мы совсем не знаем…

– Да нет, это я просто так, образно, – действительно, припомнил Игорь недавний разговор. – В порядке предположения. Например, мы же рассуждаем про звезды и другие миры, котороые никогда не видели и не сумеем увидеть. Что тут такого?

– Ага! А это значит, что у тебя развита не только твоя драгоценная мужская логика, о которой ты мне постоянно толкуешь, но еще и интуиция! – торжествующе сделала вывод Ирина.

– Не говори чепухи!

– Да-да, интуиция! И если ты ее будешь развивать, но сможешь творить чудеса!

– Кстати, о чудесах, – прервал ее Игорь. – Признаться, пока мне кажется самым большим чудом, что группировка, которая занималась такой новейшей штуковиной, как ангельская

пудра, проявилась именно в нашем Тарасове.

– Почему тебя это удивляет? – спросила Ирина. – Многие говорят, что у нас в ценре города не хуже, чем где-нибудь в Европе. А помнишь, как перед приездом Ельцина

даже асфальт с мылом мыли?

– При чем тут асфальт! Ну ведь наш Тарасов, ведь и правда, такая провинция, что сюда мода из Москвы приходит через десять лет.

– Ну уж и не через десять, не болтай! – слегка обиделась Ирина. – Я только что ездила в столицу к тете и сравнивала, даже нарочно с сестренкой в один ночной клуб сходила – я одета ничуть не хуже, даже еще современее, чем многие москвички!

– Ладно, не через десять – через пять. – согласился нехотя Игорь.

– Ты точно подметил, Пижон, – кивнул Малышев. – Ведь я и сам не раз задавался этим же вопросом, когда обнаружил, что мои коллеги в Москве, и в Питере, ни о какой ангельской

пудре еще и не слышали. Но потом понял, в чем дело – проводится эксперимент!

И Олег снова сделал эффектную паузу, поглядев на Ирину, которая только недоуменно пожала плечами.

– Ведь пока речь идет не о распространении наркотика, а об опробовании его на людях, так сказать, об обкатке. – пояснил он терпеливо. – А эксперимент можно проводить где угодно, и чем тише, незаметнее местечко – тем удобнее. Аркадий, который проводит в Тарасове пробы нового препарата по заказу неких лиц за рубежом, о которых я пока не имею права говорить, выбрал для своей деятельности Тарасов, но вполне мог бы выбрать и любой другой привинциальный уголок России, и даже какой-нибудь райцентр или село. Какая ему разница! Поэтому нам и нужно задержать этого человека, пока он быстренько не перебрался в какое-нибудь другое место – теперь, когда взяты его люди, он точно понял, что над ним нависла серьезная опасность, и постарается скрыться.

– И все же: как красиво звучит – ангельская пудра! – вздохнула Ирина. – У меня сразу прямо мурашки по всему телу…

– Наверное, от нее самой и не такие мурашки бывают, – заметил Олег, глядя пристально на девушку. – Но я же говорю – все дело исключительно в дозировке, и действие этого препарата пока еще совершенно не изучено. Мужики, которых мы задержали, говорят, что даже легкое припудривание, к примеру,

члена вызывает такую сильнейшую сексуальную активность, и такой кайф, который невозможно сравнить ни с какой женщиной.

– Да? Вот как? – несколько растерялась Ирина.

– Но зато даже легкая предозировка грозит смертью, – улыбнулся Олег. – Кто-то предпочитает припудривать голову, кто-то грудь или губы – но, как говорят первые исследования наших и зарубежных коллег, радости эти очень краткосрочные, и они неизбежно ведут человека к скорой гибели. Так что я даже и не знаю пока, чем считать ангельскую пудру – новым наркотиком, или особым химическим оружием массового поражения?

– Гуманным оружием, – заметил Игорь. – Потому что жертва сначала все же получает максимальное удовольствие.

Он сейчас несколько отвлекся и задумался он своем, потому что вдруг вспомнил слова Юли про загадочного старичка, который мог десять раз подряд, или что-то вроде того…

Черт побери, наверное, этот дядя Аркаша как раз пользовался «ангельской пудрой», не иначе.

А интересно было все же поробовать – разумеется, всего один разок, не больше.

– Ну, и что ты улыбаешься! – воскликнула Ирина. – Разве ты не видишь, какое серьезное дело заварилось? А ты словно мечтаешь о чем-то…

– Да нет, я так, – тут же спохватился Игорь. – Я думаю…о кошечках. И о нашей пропавшей соседской кошке, и про дочь Фаины Борисовны. Они-то тут отказались каким боком?

– Ха, а вот это-то хоть немного оправдывает нас, и меня лично, что все мы так долго не могли вычислить такую хитрую бестию, как этот Аркадий Семенович! – возбужденно потер руки Малышев. – Видал я всяких хитрых евреев, но этот – всем евреям главный еврей, я точно говорю! Он никогда, совершенно никогда лично не занимался распространинием, или скажем так – «доставкой ангельской» пудры своим клиентом, которых предварительно находил и договаривался о «пудре». И даже редко

держал ее в руках. Он придумал пользоваться кошками!

– Как – кошками? – ахнула Ирина. – Как почтовыми голубями, что ли?

– Ну нет, конечно, – поправился Малышев. – Он незаметно прятал специальный пакетик со своей отравой в ошейнике у собаки или кошки, и находил людей, которые доставляли животное в нужный дом, якобы для случек, или еще в каким-то особых целях. Правда, от собак ему пришлось вскоре отказаться – они, получив такой груз, почему-то делались особенно

неуправляемыми и бешеными, ну а кошки – вполне годились. И

обратите внимание, что если бы владельца кошки когда-нибудь

все же арестовали за распространение наркотика, тот бы совершенно ничего не знал ни об «ангельской пудре», и не догадывался даже, откуда она взялась у его кошки – мало ли… А главный экспериметнатотор – в стороне. Согласитесь – просто до глупости, но, как показывает жизнь, именно такие штучки и срабатывают лучше всего. Еще не известно, докопались ли бы мы до этого затейника, если бы у вашей соседки не пропала кошка, и мы не начали бы рыть с двух концов…

– Абсурд какой-то, – вздохнула Ирина. – Но – забавно, честное слово. Значит, можно предположить, что накануне Анна почему-то заупрямилась, и отказалась нести кошку по указанному адресу…

– …До, но так как кошка была уже заряжена «ангельской пудрой», то ее пришлось выкрадывать, и нанять для этого каких-то местных бомжей… – подхватил Игорь.

– Похоже, – кивнул Малышев. – Но потом с ней самой случилось что-то неладное. Про судьбу девушки ничего неизестно.

– Получается, что все это время она и понятия не имела, что является распространителем наркотиков, и даже еще кое-чего покруче, чем наркотики. Бедняжка! Настоящая жертва мужских игрушек, – заметила Ирина.

– Хотя, по словам подруги, тоже начала подозревать что-то не то, угрозу для своей жизни…Что же, теперь мне хо-

тя бы приблизительно стало понятно – и с какого бока тут

оказались кошки, и весь этот кошачий клуб, от после посещения

которого я никак не перестану чесаться, – вздохнул Игорь. -

И еще очевидно, что, по всей видимости, этот «дядя Аркаша»

избегает ненужных жертв, раз прислал Фаине Борисовне кошку, и

пообещал вернуть дочку, если она будет тихо себя вести. Но…

– Что – но? Ну? – переспросил Малышев, с лица которого во все время разговора не сходило особое настороженное, чуткое выражение, как у собаки, которая наконец-то напала на долгожданный след.

– Но мне пока не понятно одно – где же нам искать этого главного затейника-экспериментатора? – задал вслух вопрос Игорь, который давно уже крутился в голове каждого из

присутствующих. – Задержанные назвали хоть какие-то адреса,

фамилии, которые могут вывести на его след?

– Назвали, уже проверили, но везде – пусто, – помрачнев, махнул рукой Малышев. – Я же говорю – это такой хитрый черт, что он нам всем еще как следует голову поморочет.

– Да чего там! Я сама знаю, где он сейчас притаился! – вдруг подала голос из своей комнаты Бабуся.

– Вы?!! – удивился Игорь.

– ВЫ?!! Ну? Быть не может!

– Я его только что самолично, вот прямо как вас, перед собой видела!

– Что вы постоянно выдумываете? – разозлился вдруг Малышев. – Сейчас не до шуток! Вечно она у вас везде встрявает, где не надо…

– Погоди-ка! – остановил его Игорь. – А ну-то, Бабуся, идите скорее сюда и выкладывйте! Чего вы там примолкли?

– А я ничего, я просто слушаю, пока вы все до конца переговорите, – сказала Бабуся, выходя в центр комнаты. – В нашем деле, Горяшка, главное: а – сначала слушать, а потом говорить, бе – пользоваться случаем, если он сам в руки

лезет, и ве – не повышать голос на старших!

– Но это точно был он? Вы не могли обознаться?

– Точно – примерно та же физия, что и на картинке. Он сейчас на даче одной засел, которая больше на башню смахивает, или на мельницу без крыльев. Прячется там от вас, наверное.

– Найдете дорогу?

– А то! Зря я, что ли, цельный час на автобусе оттуда пылила. На машине туда – шементом доехали, а оттуда добираться – не ближний свет!

– Поехали! Нечего время терять! – скомандовал Малышев.

– Я тебя одного не отпущу! Ни за что! Тебе нельзя за рулем, ты пьяный, – вцепилась сразу же в рукав рубашки Игоря Ирина. – Врежешься еще куда-нибудь.

– Прекрати меня позорить! Это же просто пиво!

– Говори что хочешь – мне сейчас все равно!

– Ладно, что с вами поделаешь, ненормальные, – проворчал Олег. – Садитесь все в мою машину. Все равно мы толь-

ко до места доедем – а в операции задержания будут участвовать профессионалы. Только вот бабушка ваша должна дорогу показать.

– А что – ей бы пошло на танке, или на лихом коне, впереди всей армии! – улыбнулся Игорь. – Ведь это же не простая бабушка, а наша Бабуся!

Был теплый, на редкость тихий и прятный воскресный вечер.

На дорогах встречалось полным-полно дачников, которые возвращались в город, нагруженные помидорами, яблоками, мешками с картошкой.

У кого-то дары садов и огородов, упакованные в мешки, не помещались в приоткрытых багажниках, у других корзины громоздились прямо на крышах автомобилей.

Ирина с легкой завистью рассматиривала загорелых, утомленных солнцем людей, погруженых в такие приятные, мирные заботы.

Надо же – ведь они, все кто с ветерком мчался навстречу, или перегонял их «жтгуленок», и понятия сейчас не имели о каких-то агентствах, наркотиках, погонях…

Просто радовались выпавшему солнечному деньку, которых до осени, кстати говоря, осталось не так уж и много, хорошему урожаю, друг другу…

– Скажите, Бабуся, но как вам удалось все же выйти на след этого дяди Аркаши? Упорно не понимаю, – спросил Игорь, в котором сейчас боролись разные, совершенно противоречивые чувства.

С одной стороны, мужское самолюбие несколько задевал тот факт, что Бабуся снова его обставила, и вызнала гораздо больше. Но с другой стороны, он испытывал какую-то смутную гордость за свою родственницу.

Попробуй, найди где-нибудь еще такую старушку!

– Не волнуйся, Горяшка, мне просто случай дурной помог, – уловила Бабуся смутное настроение внучатого племянника. – Он сам откуда-то взялся… Мое дело – табак.

– Не понимаю…

– Я про табак свой говорю на который вы все время ругаетесь, – хихикнула Бабуся. – Я сегодня на конкурсе этом, с кошками, решила незаметно табачку нюхнуть, а то меня что-то там в сон кинуло. Я разок чихнула, а сосед по скамейке такой строгий попался, углядел меня. И спрашивает меня эдак грозно: чего-то там, мол, у меня? Я даже струхнула немного, потому что подумала: может, у них тут курить нельзя совсем, и вообще всяким табачком баловаться, и потому на всякий случай говорю – пудру ищу, попудриться хочу.

– Как это – попудриться? – сильно удивился Игорь. – Ведь ты же у нас, вроде бы, баба Дуся, косметикой не увлекаешься?

– Да я так сказала, для красного словца, – заулыбылысь Бабуся. – У нас в деревне одна чудачка была, Зинаида, из шибко культурных. Так вот она даже если в туалет сильно захочет, никогда прямо не скажет, а говорит: «Пойду руки сполосну, а то запылились», а если хочет табачку нюхнуть, то у нее это значит: «Надо бы носик попудрить». Вот я и сказала тоже, от большой неловкости. А они, мужчины эти, сразу между собой зашушукались, про какого-то посредника говорить начали. Один даже сказал: «Молодец, Аркаша, ловко он решил такую старую для передачи приспособить, сроду никто не догадается». Гляжу, а он с кем-то перемигнулся, пошептался, и переспрашивает: «Тебе, старая, Аркаша, что ли, нужен? Поехали!»