Текст книги "Усы в ангельской пудре"

– И вы поехали? – поразилась Ирина.

– А чего мне терять? И потом – я ведь к ним не напрашивалась, они сами позвали. Так что, как ни крути, а мое дело выходит маленькое.

– А почему же вы меня с собой не взяли? – удивился Игорь.

– Во-первых, не хотела внимание привлекать. Они же тебя и не звали. А потом – ты носом клевал, спал прямо на стуле сидючи. – пояснила Бабуся. – Я же говорю – спать ты любишь лишнего.

– Ну, и что дальше? – нетерпеливо переспросил Малышев.

– А то и ну – баранки гну, что дальше ничего хорошего. Посадили в машину, привезли за город на дачу какую-то ихнюю, выходит на порог тот, у которого голова редькой – хотя он и не сильно на твою картинку похож, но я его все равно узнала. Посмотрел на меня, и давай на кошатников своих орать, вроде того, что они чего-то напутали.

– Ну?

– Ну и все – потом дверью хлопнул, эти поехали куда-то, а я пошла остановку искать, хорошо, что тут недалеко, – вздохнула Бабуся.

– Черт, как бы не убежал. Возможно, наш хитрый ервей что-нибудь заподозрил. – сделал вывод Малышев. – Хотя, с другой стороны, хорошо, что это была бабка. Она на утку не похожа.

– На кого это я похожа? – приложила ладонь рупором к уху Бабуся. – Нет, на кого-кого, а утку я точно не похожа – отродясь плавать не умела.

– Может, повезет, – кивнул Игорь. – Попытка – не пытка.

Почему-то в машине все на время замолчали – каждый задумался о чем-то своем.

Ирина, например, незаметно для себя начала мечтать о том, вот бы и они с Игорем возвращались бы сейчас вдвоем с родительской дачи, где как раз поспели ее любимые розовые помидоры и выросли на редкость красивые георгины.

Почему-то мама не очень любит эти цветы, предпочитая им розы, за которыми готова ухаживать неустанно, а Ирине они нравятся – этакие роскошные неженки, чуть что – и могут повесть голову, но уж зато если цветут…

И название какое-то мужское – георгин, почти что Георгий. Красивое имя, пожалуй, второе после Игоря.

Может быть когда-нибудь вернется то счастливое время, когда они с Игорем спокойно лежали в родительском саду в гамаке, ели груши, смотрели на облака? И Ирина тихонько читала ему на ухо свои самые любимые стихи… Ведь они близко познакомились как раз примерно в это же время года, в августе.

Игорь же думал о возможной предстоящей встрече с таиственным «дядей Аркашей», который действительно казался ему прохиндеем, но особым, вызывавающем чуть ли не легкое восхищение.

Ведь считается, что уже перевелись на свете такие диковенные экземпляры, как этот еврей, который, как говорили в каком-то известном фильме, придумал «тренироваться на кошечках». Так нет же, оказывается, еще встречаются!

Игоря с раннего детства волновало все хоть сколько-нибудь необычное, экзотичное – приключения, рассказы о кладах и сокровищах, какие-нибудь необыкновенные люди, и особенно – женщины.

Да-да, ведь встречаются порой такие непостижимые женщины, мимо которых просто невозможно пройти совершенно рав-

нодушно, хотя это и не всегда укладывается в рамки логики.

Впрочем, сейчас Игоря все же больше всего интересовал мужчина-экспериментатор, который завез в Тарасов такую экзотическую вещь, как «ангельская пудра».

Хоть бы только Малой не переборщил – такого человека непременно нужно взять живым! Впрочем, Малышев и сам это прекрасно должен понимать, потому что «дядя Аркаша» дальше может вывести на других людей, тоже порядком «припудренных» новой идеей одурманивания и выкачивания денег.

Ведь как сказал Олег – эта «ангельская пудра» сейчас стоит баснословные деньги, и доступна лишь избранным, самым богатым клиентам.

Олег Малышев тоже молча вел машину, и на его загорелых скулах ходуном ходили желваки, выдавая глубоко скрытое волнение.

Он до сих пор не мог поверить, что сейчас разом могут завершиться его поиски, которые насколько месяцев были совершенно безрезультатными и начали уже казаться вовсе безнадежными.

Впрочем, он и не разрешал себе в это поверить, хорошо зная по опыту, что даже самые тщательно выстроенные планы могут из-за какой-нибудь ерунды сорваться буквально в последнюю минуту. Только бы сейчас ничего не полетело!

Впрочем, слишком обольщаться нельзя, потому что старая бабка могла все перепутать, и лично ему пока что не до конца было понятно, почему Пижон так безоговорочно доверяет ее бредням.

Но любой вариант, если он касается такой фигуры, как Аркадий Семенович, надо проверять, и на это Малышеву было даже совсем не жалко времени.

Малышев покосился на Бабусю – пока они ехали по загородному шоссе, и никуда не надо было сворачивать, она тоже заметно притихла.

А сама Баба Дуся, как только машины выехала за город в сторону дач и проехала мимо кукурузного поля, вдруг вспомнила свою деревню Вражино, и поняла, как сильно она уже начала скучать по родным местам.

Конечно, в городе – житье интересное, разнообразное, не соскучаешься. Но все же в деревне ничем не хуже, а даже еще и лучше, чем в этом Тарасове, и наверняка лучше, чем в какой-нибудь Москве или даже Мехико.

Но вот только за Горяшкой нужен глаз, да глаз.

Как убедилась баба Дуся, родители предоставили Игорю полную самостоятельность, но все же постоянный присмотр внуку очень даже не помешает.

И еще Бабуся задумалась о том, что уж очень Игорек похож на ее сестру Марию – такой же пригожий, глазастый, мечтательный. То бывает слишком нервный, то вроде бы даже как чересчур умный, а то вдруг возьмет – да и заленится.

Но все же не хватает внучатому племяшке того, что Бабуся называла для себя словом «жила».

В общем, жилы ему пока не хватало, как и его бабушке Маше – недаром же Бабуся всю жизнь свою сестру опекала, и из всяких историй выгораживала, хотя про это потом сроду никто не узнавал.

Вот и с Горяшкой теперь, хочешь – не хочешь приходится возиться, ведь не чужой же человек, а все же родной Машенькин внук…

Но вот Бабуся очнулась от своих мыслей, дала команду сворачивать на дорожку, ведущую к дачному кооперативу, и всем пришлось встряхнуться, причем в самом прямом смысле.

Автомобиль начал вовсю подскакивать на камнях, которыми щедро была усеяна вся дорога, разом выгоняя из излишней задумчивости всех своих седаков.

Дальше надо было идти пешком, и Малышев кивнул Бабусе, чтобы она выходила.

– А вы, влюбленные, посидите пока здесь, – сказал он, оборачиваясь к Игорю и Ирине. – Там сейчас под кустами наши ребята засядут – как бы не подстрелили ненароком.

И действительно, Игорь заметил, что откуда-то подкатили еще две машины, в которых сидели молодые, плечистые ребята в гражданской форме – ни дать ни взять компания, собравшаяся под вечер на шашлычок.

Они бысто выскочили из машины, и, перебросившись несколькими словами с Олегом, так быстро исчезли из поля зрения

и где-то рассредоточились, словно тут же, как в сказке, провалились под землю.

– Не обижайся. Я тебе точно говорю, Пижон – пиво, женщины и работа – это, как написано в какой-то книжке – вещи несовместные. Кто это, кстати, говорил, Ирина? – поинтересовался Малышев. – Ты ведь все знаешь?

– Моцарт. Но только он говорил про гений и злодейство…

– А, это уже не важно, – махнул рукой Олег, у которого от нетерпеливого возбуждения уже лихорадочно блестели глаза, словно он сам уже где-то успел хлебнуть чего-то горячительного.

Нет, он определенно в некоторые моменты был похож на охотничью собаку, но Ирина постоянно забывала, как называется такая порода. Когда видела Малышева – думала, что нужно как-нибудь при случае посмотреть в энциклопедии, а потом сразу же у нее это вылетало из головы.

– Вон, в той дачке, у которой еще крыша какая-то кругленькая, – показала пальцем Бабуся в сторону дачного коопретива. – А дверка с обратной стороны отсюда.

– Как башня, – пробормотала Ирина. – Нет, как пудренница…

Игорь сидел, совершенно белый от злости.

Но как только Малышев, бодро топая своей характерной, пружинистой походкой скрылся за поворотом, он тоже, не говоря ни слова, сразу же вышел из машины, и в сердцах хлопнул за собой дверцей.

Ирина поняла, что сейчас ей лучше ничего ему не говорить, не мешать, и только обреченно вздохнула, глядя как Игорь отправился в сторону башенки.

– А мы с тобой чего сидим? – оглянулась на Ирину Бабуся. – Здесь в бензине задохнуться можно! Пошли тоже погуляем, я подорожника нарвать хочу, болячку заживлять, а ты мне поискать поможешь…

Ирина с благодарностью ей улыбнулась.

Как она могла спокойно усидеть на месте, зная, что Игорь в любой момент может отчебучить, что угодно, лишь бы доказать Олегу, что он тоже не промах?

Мужчины порой себя ведут еще хуже, чем дети, особенно если кто-то задевает их самолюбие.

Умеют рассуждать без устали про свою логику, разум, но в какой-то момент в них просыпаются хулиганские, мальчишеские замашки, и тогда им так нужна мама, которая могла бы вовремя дать ласковый подзатыльник.

Ирина не любила вспоминать о том, что она старше Игоря на целых два года и четыре месяца, но в какие-то минуты неожиданно об этом вспоминала.

– Близко подходить не будем, незачем, – сказала Бабуся, поглядывая то на дачу, то себе под ноги, и действительно собирая у себя под ногами какую-то траву. – Отсюда и так видать. А подорожник-то ведь и как чай заваривать хорошо – на разные внутренности целебно действует.

Ирина огляделась по сторонам – Игоря нигде не было видно, зато послышалось, как кто-то настойчиво стучиться в дверь дачи, которая сейчас была взята в незримое оцепление.

Вокруг было спокойно и безлюдно.

Не считая того, что по боковой дорожке с другой стороны дачного кооператива навстречу им лишь шагал мужичок в смешной панамке, грязной голубой майке на лямках и нес в руке ведро яблок.

Ирина засмотрелась на румяные яблочки – да, они были на редкость хороши!

– Мил-человек, ты скажи мне, старой, слепой и увечной, – обратилась к дядьке Бабуся, и Ирина подумала про себя, что возможно будет даже под каким-нибудь предлогом попросить у него яблочко. Жалко ему, что ли?

– Ты вот что скажи, а то я не вижу – это подорожник у меня в руке, или как? – ткнула Бабуся мужику прямо чуть ли не в нос пучок травы.

– Не, бабка, я в травах не бум-бум, – на ходу ответил дядька, стараясь вырулить со своим полным ведром меджу двумя женщинами.

Но Бабуся настырно преградила ему путь.

– Нет, а ты все же скажи – уж не лопушок, ли…Что-то с глазами у меня…Какая-то как искра проскочила! – проговорила она.

– Какая еще искра у тебя? – недовольно пробормотал мужик, но все же на минутку притормозил.

– Ой, и в глазах какая-то муть прямо пошла, как бы не померла я сечас у вас тут, – сказала Бабуся, и вдруг действительно начала валиться прямо в дорожную пыль.

– Что с вами, Евдокия Тимофеевна? – перепугалась Ирина. – Что с вами? Сердце? Что?

– Ой, прямо не знаю…

– Да помогите же вы, в конце-то концов, – закричала Ирина на дядьку, который неловко замешкался рядом. – Поднимите же ее, нашу бабушку хотя бы до машины донести надо…

Мужик пожал плечами, оглянулся по сторонам, но увидев, что кроме него в округе все равно никого нет, поставил ведро на землю.

Бабуся слегка приподняла голову, но тут же снова откинулась назад, и вдруг так сильно дрыгнула ногой, что ведро опрокинулось, и яблоки покатились по земле.

– Черт бы вас побрал, – выругался дядька, и тут же бросился собирать свой урожай.

Ирину даже передернуло от отвращения – куркуль! Какие-то яблоки были ему дороже жизни человека!

– Бабушка, вам как, уже лучше? – наклонилась к Бабусе Ирина.

Но Бабуся уже не лежала, и сидела, зорко глядя вокруг себя.

– Ирка, хватай коробку, вон видишь, там в ведру коробка у него, скорее, – вдруг закричала баба Дуся, показывая на дорогу, и Ирина увидела, что среди яблок действительно лежит металлическая коробочка, которую тут же схватил мужичок и спрятал себе за пазуху. – Хватай его, поганца!

Пока дядька сидел к ней спиной, и Ирина сумела схватить его сзади, пытаясь закрутить за спину руки, как она видела в каком-то фильме, но у нее ничего не получилось.

Пожилой любитель-садовод оказался гораздо сильнее, чем она могла предположить, ловко же отбросил ее от себя, и неожиданно шустро побежал по дороге.

– Да кричи же, кричи громче! – толкнула Бабуся в бок растерянно лежащую на земле девушку. – Ори, что есть мочи, это же тот самый, кого они ищут! Наверное, в чужом саду, хитроумец, отсиживался. Давай, Ирка, ты же не в библтотеке! Ну, же!

– На помощь! Сюда! – что есть мочи закричала Ирина, набрав побольше воздуха в легкие.

Она вдруг поймала себя на мысли, что никогда в жизни ей не приходилось так громко орать.

Нет, когда-то в детстве – это да, все же приходилось. Она, по выражению отца, ревела белугой, особенно когда однажды свалилась с забора на бутылочый осколок.

А потом снова, и снова:

– На помощь! На помощь! А-а-а! А-а-а!

Черт побери, оказывается, у нее имелся очень даже мощный голосок, о котором Ирина в своей библиотеке никогда не подозревала! Может быть, ей цыганские романсы попробовать петь?

И действительно, как только она исполнила первую в своей жизни драматическую арию, из всех кустов на дорогу посыпались какие-то люди, которые словно ждали именно этого знака.

– Хватайте его! Это тот, у которого голова треугольной редькой, хоть он ее и панамкой прикрыл! – закричала Бабуся.

– Стоять, стрелять будем! – закричал выпрыгнувший на дорогу Малышев.

Но мужичок в люмпенской майке улепетывал с необыкновенной шустростью, и даже не оглянулся на крик. В руках он держал коробку, прижимая ее к груди, и целенаправленно бежал по направлению к шоссе.

Не исключено, что его там кто-то из сообщников дожидался в машине.

– Придется стрелять, – оглянулся Олег на одного из своих вооруженных спутников.

– Нет, – вцепился Игорь в плечо Малышева. – Нельзя. Ведь это же уникум! Догоним!

– Не паникуй, в ногу, – нахмурился Малышев. – Уйдет же…

Раздался выстрел. Мужичок вскрикнул, остановился, замер, и начал медленно падать на спину.

Было видно, как он пошевелился, извиваясь в траве, попытался подняться, но не смог.

Все, кроме женщин, бросились к нему.

– Как вы? – спросила Ирина Бабусю. – Сами встанете?

– Поднимусь, конечно, хотя, дочка не по моим летам уже так кувыркаться, – проговорила бабуся, кряхтя и потирая спину. – Но все приходится. А то бы точно главного преступника проворонили…

– Значит, вы сейчас просто так, притворялись?

– И совсем не просто, а для пользы общего дела. И где он только майку такую достал? Наверное, у трудяги какого-нибудь спер, пока тут по огородам прятался, выжидал, когда сподручнее сбечь… – сказала Бабуся.

– Но как, вы его сразу узнали?

– И ничего не сразу. Просто гляжу – совсем мужик чумазый идет с яблоками. А если он из своего сада – у него что, воды там, что ли, нет? Неужто в город так и поедет народ пугать? Значит, нарочно зачем-то выпачкался. А яблочки он где-то стащил справные, прямо-таки наливные. Надо собрать, а то другие к рукам приберут.

И Бабуся быстренько начала собирать яблоки в подол, подавая знак, чтобы Ирина последовала ее примеру.

– Но…Надо хотя бы посмотреть, что там…

– Сейчас, пусть мужички заломят этого фокусника, а мы потом посмотрим, не пропустим, – кивнула Бабуся, а потом добавила. – А ты, оказывается горластая девка, голосистая. Так и продолжай!

Захватчики почему-то кружком, не трогаясь с места, толпились вокруг «дяди Аркаши», который чуть было от них не улизнул, замаскировавшись под дачника. Что-то у них там не

клеилось… Почему такая задержка?

Но когда Ирина с Бабусей протиснулись, чтобы посмотреть, стало ясно в чем дело – преступник лежал на земле совершенно неподвижно, закатив глаза под небеса.

На губах его еще пузырилась пена, но взгляд уже совершенно остекленел. Все лицо мужчины было густо засыпано белым порошком.

– Никто не дотрагивается, – отдавал короткие команды Малышев. – Срочно сообщите в центр. Пока оставьте все, как есть…

– Черт побери, какой нелепый случай, – прошептал Игорь, подходя к Ирине и беря ее за руку. – Когда он упал, то нечаянно опрокинул на себя содержимое коробки. Оказывается, такая доза «ангельской пудры», особенно если она попадает в дыхательные пути, вызывает мгновенную смерть, паралич…Какая жалость!

– Посмотри, он весь в ангельской пудре, – сказала Ирина.

– Представляешь, сколько разных секретов он унес с собой на тот свет? И провел свой самый последний опыт с «пудрой» – на самом себе.

Вообще-то Ирина побаивалась покойников, но в данном случае страх вытесняло еще более сильное любопытство.

Дело в том, что на черезмерно «припудренном» лице мертвого дяди Аркаши почему-то была гримаса не смертной муки, а какого-то необъяснимого блаженства, которой девушка никогда раньше ни у кого не видела.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

– Время пить чай! – громко объявила Леночка, и это означило, что часы показывали половину десятого утра.

В юридической консультации, в которой работал Игорь, существовал непонятно кем заведенный ритуал устраивать в это время по понедельникам утреннее чаепитие.

Служащие приходили на работу к девяти утра, а прием клиентов начинался с десяти, так что паузу старались использовать исключительно в собственных интересах – женщины предусмотрительно приносили к столу какое-нибудь воскресное печенье или пирожки, садоводы хвалились привезенными с участка ягодами или фруктами, а кто-нибудь из молодых мужчин нарочно, чтобы показать, какой он крутой, покупал дорогие конфеты, которые небрежным жестом выставлял на стол.

Начальник юридической конторы вполне снисходительно относился к подобной вольности, справедливо полагая, что такая малость сближает коллектив и не слишком вредит юристам, которые все равно потом до вечера крутятся, как белки в колесе.

Игорь поставил на стол пакет с яблоками, которые почему-то сразу заинтриговали женщин.

– Ага, сразу видно, что наш Игорь Анатольевич выходные дни провел на даче, – заметила Леночка-секретарша. – И наверняка не один, а в обществе женщин. И скорее всего – ни одной. Я угадала?

– Угадала, – улыбнулся Игорь. Он действительно побывал вчера на даче в присутствии друх женщин – Ирины и Бабу-

си.

– Ничего подобного, – возразил кто-то за столом. – Я своими глазами видел, как вчера днем наш Игорь Анатольевич покупал целый ящик пива, и я думаю, он не успокоился, пока его не выпил. И это было в городе.

– Было дело, – кивнул Игорь.

– Погодите, сейчас Игорь Анатольевич сам расскажет, где он так классно отдохнул, – заявила Леночка. – У него сегодня такой довольный вид, словно он за выходные дни успел смотаться на Багамы и обратно…

Но Игорю, к счастью, не пришлось давать каких-либо объяснений, потому что его позвали к телефону.

– Привет, это я, – услышал Игорь в телефонной трубке голос Малышева. – Уже на службе? Хочу сказать неплохую новость – из-за бугра пришла информация, что нам с тобой за «припудренных» может обломиться денежная премия. Кучу устных благодарностей я уже получил.

– Каким образом? – спросил Игорь, который все еще никак не мог проснуться.

– Балда, по электронной почте! – воскликнул Малышев, который, похоже, был с утра в отличном настроении. – Хочу спросить: как делить будем? Пополам?

– На троих, – сказал Игорь.

– Ты имеешь в виду Иришку?

– Нет, Бабусю.

– Ладно, я вечером приду к вам пивка попить, – рассмеялся Малышев. – И тогда разберемся. И потом – у меня есть для тебя еще одно очень необычное дело, могу подкинуть. Может, что-нибудь снова подскажешь?

– Давай, попробуем.

– До сих пор жалею, что мне вчера пришлось отказаться от пива, – помолчав, сказал Малышев. – Не поверишь – половину ночи не спал. А потом какие-то кошки все время снились.

– Я тоже не выспался, – сказал Игорь, но не стал объяснять, что его легкая бессонница, а заодно Ирины, была совершенно иного свойства.

Как мудро говорили древние, каждому – свое.