Текст книги "Кольцо Гекаты"

ГЛАВА 24

Артем Пономарев вернулся из поездки на Волгу, куда направил его господин Салахов, уставший и недовольный собой.

За два дня он успел узнать все, что можно было, о родственниках Аграфены Норэ. Сведения были ничего не значащие. Две тетки, приютившие ее в Нижнем Новгороде, – Глафира и Мария – бездетные, незамужние, кроткие, как овечки, обожали девушку. Жили бедно, но дважды их пытались ограбить, а потом, когда Аграфена вышла замуж и ушла от них, случился пожар, дом сгорел, и тетки доживали свой век у племянницы – высокой, сухопарой старой девы, которая и рассказала все это Артему.

Старой деве было под девяносто. Ее спина сгорбилась, маленькие глазки слезились, но голова была светлая. Она поведала, что тетки умерли у нее на руках, одна за другой. Кто бы мог подумать, что они переживут Аграфену…

Но больше всего ее удивили ограбления.

– Сколь живу, а со мной такой оказии не приключалось! Чего у меня брать-то? И тетки были неимущие, жили скромно…

– У них что-то пропало? – на всякий случай спросил Пономарев.

– Вроде все на месте оставили, только все вверх дном перевернули. А вещи… кому такой хлам нужен? Чай, не полезли бы, коли знали!

Пономарев позвонил Салахову и доложил, что ему удалось узнать. В общем, негусто, разве что грабежи. Чем нищие тетки привлекали преступников, непонятно. Брать у них ничего не брали, а только устраивали разгром.

– Да, странно… – только и сказал Юрий Арсеньевич, выслушав адвоката.

И тут он вспомнил, как дедушка Платон Иванович рассказывал, что кто-то дважды пытался ограбить его квартиру. Правда, ничего ценного не пропало, но… беспорядок устроили страшный, отовсюду все повыбрасывали, раскидали по полу.

– Спасибо, Артем Михайлович! – поблагодарил Юрий и спросил: – А как моя супруга? Ничем не порадуете?

– По последним данным, которые мне удалось выудить у сторожа, Анна Наумовна предполагает в ближайший четверг приехать на ночь в Андреевское.

– В этот четверг? – удивился Юрий.

– Да.

– А зачем?

– Не знаю. Сторож сообщил, что приезжала хозяйка, велела натопить дом, все прибрать и ждать ее во второй половине дня, в четверг, и уточнила, что останется на ночь. Вам не помешало бы самому съездить в Андреевское и посмотреть, что там собирается делать ваша супруга. И с кем. Я вам настоятельно советую.

– Но как же… – растерялся Салахов. – Она же может меня заметить?!

– А вы приезжайте заранее, поговорите со сторожем, заявите, что вы муж. Мне надо учить вас?

– Наверное, надо. Подскажите, как мне лучше всего поступить. Когда речь идет об Анне, я… больше не бизнесмен, не решительный человек, я… просто не знаю, что мне делать! Анна… она такая… никогда не угадаешь, как она будет реагировать. Мне бы не хотелось огорчать ее.

– То есть вы не хотите, чтобы ваша жена догадалась…

– Не хочу! – перебил его Салахов. – Совершенно не хочу! Пусть все останется в тайне.

– Так вы поедете в Андреевское?

– Да, да… поеду, но… чтобы Анна ни о чем не узнала. У нас сложные отношения, и…

– Понятно. Тогда приезжайте, как я уже сказал, заранее, поговорите со сторожем. Он славный малый и любит деньги. На этом я его и подловил. Не скупитесь, и он будет на вашей стороне. Охрану с собой не берите. Рискнете?

– Пожалуй…

– Машину спрячьте в лесу, а потом спрячьтесь сами. И наблюдайте.

– А куда мне спрятаться?

– Возле дома есть небольшая кирпичная постройка, вроде летней кухни. Через окно вам будет отлично видно все, что происходит во дворе. Но в этом случае вы не сможете свободно передвигаться. Вдруг понадобится заглянуть в окно дома?

– Вы предлагаете мне подглядывать? – возмутился Юрий.

– Не я вам предлагаю, а вы намереваетесь это сделать, и спрашиваете у меня, как! Я вам пытаюсь объяснить. Нельзя, Юрий Арсеньевич, следить за своей женой, сохраняя приличия. Слежка есть слежка.

– Хорошо, хорошо… Ладно, говорите. Где же мне, в таком случае, спрятаться?

– Думаю, лучше всего будет в саду за домом. Оттуда видны окна, и можно менять точку наблюдения. Вдоль забора растет малина, так что легко пробраться из сада во двор, оставаясь незамеченным. Если проявите определенную сноровку, все сможете увидеть. Надеюсь, вы не боитесь ночной росы, вампиров и привидений?

– Не говорите глупостей!

– Вот и отлично.

Салахов минут десять сидел неподвижно, обдумывая разговор с адвокатом. Придется ехать в Андреевское. Что бы ни ждало его там, знать всегда лучше, чем оставаться в неведении. Он устал чувствовать себя путником с завязанными глазами, который бредет наощупь, не понимая куда. Если сделать все, как говорил Пономарев, Анна ничего не узнает. А вдруг все-таки… О, как она будет тогда презирать его! Ну и что? Плевать! Да, он достоин презрения из-за своей унизительной любви к ней, из-за того, что не может совладать со своими чувствами! Ему хочется знать о ней все, каждый темный уголок ее души, а она не пускает его дальше гостиной, вынуждает брать украдкой то, что принадлежит ему по праву. Дело дошло до того, что он – Салахов! – будет красться за ней, как вор, как преступник, подслушивать, подглядывать.

Юрий сам себе был противен, но ничего не мог поделать. Чем больше он думал о поездке Анны на ночь в Андреевское, тем сильнее ему хотелось видеть все происходящее, каждую мельчайшую деталь. Да, это недостойно, низко… Но он не может отказаться! Любовь к Анне победила все, даже его мужскую честь. Черт с ними, с приличиями! В конце концов, он увидит, что она делает в этом доме, который купила тайно от него.

Когда Салахов принял окончательное решение, ему стало легче. Он набрал номер родителей.

– Юрочка! – запричитала Владилена Карповна, услышав голос сына. – Как ты там, дорогой? Не забываешь обедать? Вряд ли твою… жену волнует твое здоровье, сынок. Поэтому заботься о себе сам. Такая уж у тебя горькая судьба!

– О боже, мама! Прекрати эти дешевые трюки, умоляю тебя. Все твои грандиозные замыслы поссорить меня с Анной шиты белыми нитками. Сколько можно? Неужели тебе до сих пор не надоело?

– Поссорить вас?! – завопила Владилена Карповна, вне себя от возмущения. – Я ночей не сплю, только и думаю, что о вашей семье. Деток бы вам бог послал, тогда все было бы по-другому. Но эта женщина…

– Да-да, я все знаю, мама! – перебил ее Юрий. – Не утруждай себя очередным повторением трагического монолога несостоявшейся бабушки.

– Какой ты циник, Юра! Это она сделала тебя таким – черствым, бездушным. Она отучила тебя уважать твою мать! Она…

– Мама, – сказал Юрий, давно научившийся не обращать на подобное внимания. – Вас ни разу не пытались ограбить?

Владилена Карповна замолкла, будто наткнулась на невидимую преграду. Несколько минут она пыталась сообразить, о чем ее спрашивают.

– Ограбить? – переспросила она в недоумении. – При чем тут…

– Конечно, ни при чем. Просто скажи, вашу квартиру когда-нибудь посещали воры?

Владилена Карповна задумалась. Что-то такое было, давно…

– Кажется, да, Юрочка. А почему ты спрашиваешь?

– Интересно. Взяли что-то?

– В смысле украли? Да… то есть, нет… Все перевернули, все шкафы, комоды. Да, помню. Папа ужасно кричал, ведь у него в кабинете вытряхнули из ящиков все бумаги, папки, блокноты. Его чуть удар не хватил. Ты же знаешь, как он привязан к своим вещам.

– Когда это случилось?

– Когда?.. – Владилена Карповна пыталась вспомнить. – Лет двенадцать-тринадцать назад. Я уже забыла.

– Милицию вызывали?

– Нет. Ведь ничего не пропало. Впрочем, у нас никаких особых ценностей нет.

– А почему я ничего не знал?

– Тебя не было. Ты как раз уехал… И потом, зачем зря тебя расстраивать? Если бы что-то украли, тогда конечно. А так…

Юрий Арсеньевич поговорил еще немного с матерью, и у него разболелась голова. Почти всегда после разговора с ней он чувствовал себя подавленным: настроение портилось, появлялось желание выпить. Но пить в такую жару…

– Любовь Тимофеевна! – подчеркнуто официально окликнул секретаршу Салахов. – Принесите холодной воды.

Любочка засияла, как будто выиграла миллион, и, не помня себя от счастья, понеслась к холодильнику.

Господин Салахов сидел в своем шикарном кабинете и не подозревал, что целый день около его дома простоял белый «фольксваген», в котором Кора Танг вынашивала планы мести. Она должна во что бы то ни стало узнать две вещи: как Анне Левитиной удается столь потрясающе выглядеть и где она берет деньги. Овладев этими тайнами, она всем покажет! Всех сумеет поставить на место! И Фарида, и эту его новую пассию, и саму Анну, и ее богатенького муженька!

Кора Танг тоже располагала информацией, что Анна Наумовна собирается в четверг ехать в Андреевское, и решила этим воспользоваться.

Время исчезло. Артем понял, что это явление имеет место быть постольку, поскольку существуют люди, предметы и события. Что-то происходит, продолжает существовать – это и есть время.

Он чувствовал себя точно так же, как и десять лет назад, когда пытался поймать серийного убийцу. Снова все то же самое – тот же город, то же скопление молчаливых каменных громад, гранитных набережных и мостов, та же мрачная прелесть рек и каналов, та же чугунная вязь оград… Тот же дом, та же квартира, в которую он уже заходил, еще будучи сотрудником уголовного розыска, те же люди: Лена Никитская, ее муж… Тот же повод – убийство женщины. Правда, на этот раз не маньяком. Или…

Пономарев запутался. Все смешалось – дома, люди, события, жертвы и палачи. Он с трудом представлял, как будет разговаривать с женой Никитского. Но это его долг – и перед Галиной Яковлевой, и перед клиентом, которому грозит обвинение в убийстве.

Артем позвонил. Послышались шаги, и дверь внезапно распахнулась. Лена Никитская, постаревшая на десять лет, смотрела на него красными от слез и бессонницы глазами.

– Это вы? – спросила она. Видимо, узнала. – Опять вы? Господи! Когда же это кончится? Что вам нужно?

– Ваш супруг нанял меня в качестве адвоката. Нам следует поговорить.

– Вы адвокат? – удивилась госпожа Никитская и вздохнула. – Ладно, входите.

В квартире, которую Артем смутно помнил, многое переменилось, стало более шикарным, стильным. Судя по всему, дела у фирмы «Альбион» шли в гору. Еще одна деталь в пользу Дмитрия Сергеевича: он явно преуспевает. И вообще – женщины от него без ума, денег куры не клюют, с криминалом не связан, сам по себе человек не конфликтный, – зачем ему было убивать Галину, свою сотрудницу, в собственной машине? Глупо! А Никитский умен. Его можно обвинить в беспринципности, равнодушии, цинизме, но только не в глупости и не в агрессивности. Все характеризовали его как вполне уравновешенного человека, который умеет сохранять спокойствие в самых разных ситуациях и с которым всегда можно договориться.

– Садитесь, – Никитская вяло указала на глубокое мягкое кресло.

Пономарев сел, хозяйка расположилась напротив.

– Вы верите, что это ваш супруг убил Галину Яковлеву? – спросил Артем, глядя прямо ей в глаза.

Никитская растерялась. Ее взгляд метнулся и замер. Она напряженно выпрямилась и сглотнула.

– Н-не знаю… все может быть. Дима пил в последнее время. И как они оказались вместе в машине?

– Он вообще способен убить человека?

– Вы ведь в курсе, что Дима был пьян до беспамятства, – сказала Лена. – А в таком состоянии люди не отвечают за свои поступки.

Господин Пономарев назвал средство, обнаруженное в крови Никитского, и спросил, принимал ли он его.

– Да, – ответила Лена. – Это его лекарство. Он плохо спал, нервничал…

– А когда он принимал таблетки?

– На ночь, – нехотя сказала она. – Может быть, и днем… но я не видела.

– Вы ссорились?

– А кто не ссорится? – раздраженно воскликнула Никитская. – Вы не ссоритесь со своей женой? Мы живем вместе пятнадцать лет! При чем тут наши отношения? Вы не там ищете, господин адвокат. После ссоры с женой не идут убивать любовницу.

Пономарев молча смотрел на Лену. Она была измучена, подавлена. Конечно, кому приятно, когда мужа обвиняют в убийстве. Но ее явно тревожило что-то еще. Похоже, она боится. Но чего? Кого?

– Вам не страшно?

– Страшно, – выпалила она неожиданно для самой себя.

– А чего вы боитесь, Елена Владимировна?

– Всего! Того, что случилось с Галиной… и может случиться с Димой. Что с ним будет?

– Это решит суд, – ответил Артем.

Лена Никитская заплакала, беззвучно и очень горько. Слезы катились по ее похудевшим щекам, она их вытирала тыльной стороной ладони.

– Я была очень сердита на Диму, но не хотела, чтобы с ним случилось… такое. Он… хорошо поиграл на моих нервах. Все эти его бабы! Вы представляете, каково жить с человеком, который открыто волочится за каждой юбкой? Мне давно следовало разойтись с ним.

– Елена Владимировна, вспомните, как прошел тот день.

Лена задумалась, наморщив лоб.

– Как обычно. Утром Дима ушел на работу, мрачный, чем-то недовольный. Впрочем, это стало его привычным состоянием, так что я не удивилась. Потом… я убирала в квартире, готовила обед, смотрела телевизор… Вечером разогрела ужин, ждала его, но… он не пришел вовремя с работы.

– Такое раньше случалось?

– Да. Он мог пойти куда ему вздумается, а я не имела права даже спросить, где он был. Являлся поздно, иногда посреди ночи, пьяный… Я не стала ждать и уснула. А рано утром мне позвонили… пригласили на опознание.

– Что вы сами думаете? Это Дмитрий убил Галину Яковлеву?

– Вы меня уже спрашивали! – взорвалась Никитская. – Сколько можно? Решили меня запутать? Мне нечего скрывать. Раз Галина оказалась в его машине, мертвая… и он был за рулем, сидел и спал… Кто же еще мог это сделать?

Господин Пономарев уже задавал себе этот вопрос и не смог на него ответить. Действительно, Никитский приехал в бар, напился… как-то оказался за городом, с мертвой женщиной на заднем сиденье своей машины. Экспертиза установила, что Яковлеву убили не где-нибудь, а в автомобиле Дмитрия Сергеевича. То есть версия, будто бы кто-то притащил и посадил туда труп, отпадает. На ноже – только отпечатки пальцев Никитского.

«Почему же я сомневаюсь? – спрашивал себя Артем. – А потому, что никак не могу найти мотива. Ревность? Шантаж? Но если бы Дмитрий Сергеевич и решился на крайние меры, то обставил бы все по-другому. А то он словно нарочно подстроил так, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений, кто и как убил Яковлеву!»

– Могла Галина Павловна шантажировать вашего мужа? – на всякий случай спросил Пономарев.

– Шантажировать? Но чем? Дима вел бизнес честно, никаких серьезных нарушений не допускал… Никаких особых тайн у него не было…

– Тогда что же? Ревность?

Лена Никитская расхохоталась.

– Ревность?! Боже мой! Разве он знал, что это такое?! Он сам никогда не ревновал… Ему было все равно! Чтобы из ревности убить?! Это смешно. Дима изменял мне на каждом шагу… он просто не мог без этого. А вы говорите, ревность.

– Елена Владимировна, вы изменяли своему мужу?

Артем хотел прямо спросить ее о связи с Яковлевым, но в последний момент передумал. Интуиция подсказала ему, что не следует делать этого. Пока.

– Вы не можете требовать от меня ответа, – заявила Никитская.

– Конечно. Я и не требую. Если не хотите, можете не отвечать.

Больше говорить было не о чем. Адвокат вышел из квартиры Никитских с тяжелым сердцем. Ситуация не стала яснее. А чего он ожидал?

Артем только сейчас почувствовал, какая стоит влажная, удушающая жара. После дождя с земли, от камней и асфальта поднимались испарения. В воздухе сильно пахло мокрой зеленью.

«Пожалуй, стоит поговорить с Яковлевым, – решил он. – Если у Никитского есть хоть один шанс из ста, я должен предоставить ему эту возможность. Я должен выяснить все, что может ему помочь».

Он шел по улице, не замечая красоты ясного летнего дня, полностью погрузившись в размышления. Никитский не вызывал у Артема теплых чувств, но он был его клиентом. Еще адвокат думал о странности женщин. Вот Лена, недовольная своим мужем, вступает в связь с Яковлевым, который гораздо хуже. Дмитрий Сергеевич не ангел, но он живет в скуке, а не в ненависти. Он не считает всех врагами. Ему просто хочется все новых и новых развлечений. А Игорь Семенович жаждет мести, реванша…

Последняя мысль заставила Пономарева остановиться. Он достал из полупустой пачки сигарету и закурил, не ощущая вкуса.

ГЛАВА 25

Небо было почти черное. Высоко в его бархатной темноте сияли и переливались крупные звезды. Царствовала в этом ночном небе луна, во всем своем великолепии – огромная, четко очерченная, яркая, – льющая на землю, на деревья, на крыши домов свой магический голубовато-серебряный свет. В этом свете все казалось призрачным, нереальным. В этом колдовском блеске могло произойти все, что угодно…

Кора Танг поежилась. Высокая трава покрылась росой, прохладный ветерок проникал под легкую куртку. Она оставила машину далеко на подъезде к Андреевскому, спрятав ее в кустах, и теперь жалела об этом. К ночи похолодало, и у нее уже зуб на зуб не попадал.

Коре сегодня как-то особенно не везло. Решившись ехать за Анной Наумовной в Андреевское, она заехала на заправку, чтобы залить полный бак бензина. Мало ли, что взбредет в голову этой эксцентричной особе! Лучше приготовиться ко всевозможным неожиданностям. Она внимательно смотрела на дорогу и готова была поклясться, что на пешеходном переходе никого не было, как вдруг буквально из воздуха появилась грузная старуха в необъятных юбках, в каком-то немыслимом старомодном чепце. Старуха скорчила жуткую гримасу и погрозила пальцем. Коре показалось, что сейчас она этим пальцем проткнет лобовое стекло.

Девушка резко затормозила и свернула в сторону. Когда она выскочила из машины, чтобы посмотреть, где бабка, которая явно должна была оказаться под колесами, то никого не увидела. Перед поворотом на заправку по шоссе ехали несколько машин, белели свежие полосы пешеходного перехода… но никакой старухи ни на дороге, ни на обочинах не было.

«Да что же это такое? – подумала Кора, стараясь унять дрожь в руках и коленках. – Откуда вынырнула нахальная бабка? И куда она делась?»

Времени стоять и размышлять не было. Кора хотела приехать в Андреевское раньше Анны Наумовны, чтобы спокойно занять удобную позицию для наблюдения. Подъезжая к заправке, она заметила, что левое переднее колесо спустило.

– О, черт! – выругалась Кора, в сердцах пнув негодное колесо.

Конечно, это не могло помочь делу. Парень в фирменном комбинезоне компании «Лукойл» спросил:

– У вас есть запаска?

– Кажется, да.

– Я помогу вам сменить колесо.

Он занялся машиной, а Кора от нечего делать прогуливалась вдоль засеянного травкой газона. Она повернулась, когда услышала, как парень закричал:

– Эй, вы что делаете? Здесь нельзя курить!

К заправке подъехал ярко-красный спортивный автомобиль, из которого вышли водитель и странно одетая дама: в высоком напудренном парике, фальшивых бриллиантах и шелковом платье со шлейфом, волочившимся по пыльному асфальту. Дама изящным жестом держала драгоценный мундштук с сигаретой и курила. Искры веером разлетались в разные стороны.

– Что вы делаете? – снова закричал парень в комбинезоне, бросил колесо и помчался к даме.

«Странная сигарета! – подумала Кора. – Чтобы так сыпались искры?..»

Дама засмеялась прямо в лицо подбежавшему парню, который что-то объяснял ей и размахивал руками. Она ловко повернулась и в мгновение ока оказалась в машине, выставив мундштук с сигаретой в окно. Искры продолжали сыпаться, и парень, махнув рукой, побежал к водителю, который расплачивался за бензин.

– Мужчина! – завопил парень, показывая на красный автомобиль. – Скажите своей…жене или кто она вам, чтобы немедленно перестала курить. Здесь же бензин! А у нее искры летят, как от костра!

– Какой жене? – возмутился мужчина, поворачиваясь к машине. – У меня нет жены.

– Ну, тогда подруге…

– Что вы ко мне пристали, молодой человек? Что вам нужно?

– Мне нужно, чтобы заправка не взлетела на воздух! – кричал парень.

– А я здесь при чем?

– Ваша…дама рассыпает искры! Скажите ей или отберите сигарету!

– Вы что, уже набрались под завязку?! – потерял терпение водитель красного автомобиля.

– Идемте! – решительно сказал парень, взяв мужчину под руку и чуть ли не силой волоча его к машине. – Вот, полюбуйтесь!

Он показал на унизанную кольцами руку с кружевным манжетом, державшую мундштук.

– Ну, что я должен увидеть? – не понимал водитель. – Окно открыто. От этого пожар случиться не может!

– А что из окна торчит?! Что?!

Мужчина подозрительно посмотрел на парня в комбинезоне.

– Слушай! – он перешел на «ты». – Чего тебе надо, а? Скажи прямо.

– Откройте дверцу! – потребовал парень.

Мужчина, чертыхаясь, распахнул красную блестящую дверцу. Внутри машины никого не было.

– А где же она? – растерялся парень, и краска медленно сошла с его щек.

– Кто?

– Ну… женщина, которая курила!

– Пить меньше надо! – возмущенно сказал водитель. – Молод ты еще больно, видать впрок-то не пошло!

Парень обиженно молчал. Он заправил красный автомобиль и, не поднимая глаз, извинился перед водителем.

– То-то же! – сказал мужчина, садясь за руль. – Ну, молодежь!

Он захлопнул дверцу и отъехал. Парень стоял, как столб, и смотрел вслед красному автомобилю.

Кора опомнилась. Эта необычная сцена так увлекла ее, что она забыла и про колесо, и про то, что ей давно пора быть в Андреевском. Глянув на часы, она с ужасом закричала:

– Молодой человек! Что вы стоите?! Мне же ехать надо!

Солнце клонилось к горизонту и серая лента шоссе блекла в сумраке. Прошло уже несколько часов, как Кора выехала. Невероятно. Теперь она в поселок до ночи не доберется!

Парень принялся менять колесо, недовольно ворча себе под нос. Кора ходила кругами и нервно вздыхала, то и дело поглядывая на часы.

– Вы видели ту женщину, которая курила? – спросил парень, распрямляясь и отряхивая комбинезон.

– Да, – сказала Кора.

– А в машине ее не оказалось. Но я точно видел, как она садилась! И ее рука, вся в кольцах, торчала из окна. Вы думаете, у меня галлюцинации?

Кора пожала плечами. Может и у нее галлюцинации? Не исключено. Такое нервное возбуждение, которое она испытывает в последнее время, вполне может сказаться на психике.

– Разве бывают одинаковые видения у двух людей? – спросила она.

– Не знаю… – вздохнул парень. – Что за день сегодня! Пойду, попрошу напарника, чтобы подменил меня. Ваша машина готова!

Кора протянула ему деньги.

– Спасибо.

Она выехала на шоссе, все еще под впечатлением происшествия на заправке. В свете фар вились насекомые. Машин было мало, в основном, легковушки. Указатель на Андреевское вспыхнул внезапно, и Кора обрадовалась, что не пропустила его. Видимо, она задремала за рулем.

Поселок уже спал, только во дворах брехали собаки. Девушка спрятала «Фольксваген» в кустах, вышла и осмотрелась. Все вокруг было залито лунным светом. Кора пошла по дороге, не опасаясь, что ее увидят. На Оранжерейной улице и вовсе все как вымерло. Коттеджи стояли темные, блестя черепичными крышами, деревья слегка шумели, нестройно звенели сверчки в густой траве.

Кора Танг выбрала удобное место, с которого она могла бы наблюдать за домом номер девять. Луна светила, как волшебный фонарь, и можно было рассмотреть любую мельчайшую деталь. Коре мешал забор: он закрывал часть двора и нижние окна. Но у забора росло дерево. Бывшая гимнастка легко взобралась на удобную высоту и устроилась поудобнее. Теперь видимость удовлетворяла ее.

С дерева было видно все – подсобные постройки, в одной из которых обитал сторож, пустынный двор, кусты сирени у крыльца, сам коттедж. На первом этаже горело одно-единственное окно. Кора вспомнила, что забыла бинокль в машине. Придется теперь пользоваться исключительно собственными глазами.

Густая листва надежно скрывала ее от Юрия, который устроился в кустах во дворе. Он выполнил все советы Артема и был доволен. Приехав заранее и заплатив сторожу сумму, от которой у парня «в зобу дыханье сперло», господин Салахов беспрепятственно занял позицию в кустах, заручившись молчанием и полной поддержкой стража в телогрейке. Тот заверил «господина», что хозяйки еще нет, но что она должна приехать через час. Что она собирается делать, парень не знал. Он клялся и божился во всем помогать Юрию.

– Не проболтаешься? – грозно спросил господин Салахов опухшего от почти круглосуточного сна сторожа.

– Что вы? Как можно!

– Гляди не оплошай, а то…

Все развивалось, как и предполагал Юрий. Через час с небольшим приехала Анна. Отпустила такси, вошла во двор. Салахов невольно залюбовался: элегантная, в легких светлых брюках, открытой блузке, Анна не шла – летела к дому. Она была одна. Предполагаемый любовник либо опаздывал, либо должен был приехать позже. Юрий почти не сомневался, что она приобрела дом в Андреевском для тайных встреч с мужчиной.

В подтверждение его мыслей, Анна, позвала сторожа и велела ему отправляться домой.

– Ты мне нынче не нужен, дружок, – усмехнулась она, давая парню деньги. – Считай, что у тебя выходной!

Сторож постоял посреди двора, почесал затылок и побрел прочь. Калитка захлопнулись за ним с протяжным скрипом.

«Она ждет любовника, это ясно, – задохнувшись от негодования, сказал себе Юрий. – Для чего сторожа отправила? Чтобы лишнего свидетеля не было!»

Однако время шло, стемнело, кусались комары… а Ромео все не появлялся. Анна скрылась в доме и наслаждалась покоем и комфортом, тогда как Юрий устал, заскучал и вынужден был отбиваться от назойливых кровососов. Что ж, охота пуще неволи.

«Где этот подлец, заблудился, что ли? – думал господин Салахов, почесываясь. – Ну, я ему не завидую. Анна ему покажет, что значит пренебречь ее вниманием! Она умеет себя уважать, в отличие от большинства женщин. Мужик узнает, где раки зимуют!»

Занятый охотой на паразитов, Юрий Арсеньевич он чуть не пропустил то, ради чего, собственно, и приехал сюда. Дверь коттеджа открылась, и во двор выскользнула фигура женщины, с ног до головы одетая в черное. Господин Салахов едва узнал Анну по неповторимой летящей походке и особой горделивой стати. Ее распущенные волосы разметались по плечам, переливаясь в лунном свете.

Юрий немного раздвинул ветки, чтобы лучше видеть. Его взгляд случайно упал на циферблат часов; стрелки показывали полночь. Он невольно вспомнил шутку Артема о вампирах… и поднял голову: огромная полная луна висела так низко, что ее горящий диск, казалось, был в пределах досягаемости. Если протянуть руку… Наваждение нахлынуло на Юрия слишком неожиданно, сильно и стремительно. Он испугался. Стараясь стряхнуть оцепенение, сковавшее его тело и дух, господин Салахов нашел глазами фигуру Анны, которая уже не была его женой, а превратилась во что-то призрачное и страшное.

Действительность, казалось, перешла в сон, а он не успел этого заметить, и все думал, что он в Андреевском, на Оранжерейной улице, во дворе купленного Анной дома…

Наступила жуткая, мертвая тишина. Все кругом погрузилось в дремотную неподвижность. Женщина, которую он любил, босая, с растрепанными волосами, остановилась посреди залитого лунным серебром двора и подняла руки к небу, о чем-то взывая. Она говорила громко, но Юрий не смог разобрать ни слова. Ему хотелось окликнуть ее, но язык стал тяжелым, как камень.

Женщина мягко опустилась на колени и начала шептать заклинания. Он не слышал, но словно чувствовал их – слова, заклинающие ночь, небесные светила, луну, землю, ветры, горы и реки, будто проходили сквозь него, наполняя собою и простираясь до самых звезд.

Она призывала богов леса и ночи явиться к ней. Она молила великую Гекату услышать ее и прийти на помощь…

Женщина взяла небольшую лопату и вырыла ямку. Потом она вывела из сарайчика что-то черное, жалобно блеющее. В свете луны сверкнул нож, и полилась кровь. Затем женщина наклонила над ямкой сосуд, из которого вытекла вязкая янтарная струйка.

«Мед!» – догадался Юрий.

Поверх меда полилось что-то белое, похожее на молоко.

Салахов пришел в ужас. «Она сумасшедшая! – думал он. – Я женился на сумасшедшей! Я так долго боялся за себя, что не замечал этого в другом человеке! Какой кошмар…»

Он почувствовал дурноту и прислонился спиной к забору. Никакие любовники не шли в сравнение с увиденным. Пусть бы лучше приехал мужик, и они занимались бы сексом в этом проклятом доме, чем видеть все это!

Юрий ощутил головокружение. Воздух стал быстро насыщаться какими-то разрядами, вибрациями и светом.

«Черт! Это же гроза! – подумал Салахов. – Мне просто стало нехорошо перед грозой. Такое бывает».

Небо осветилось, и он замер, ожидая раската грома. Сверкнуло еще раз, и Юрий поднял глаза. По черному звездному небу неслось что-то горящее, голубое и зеленое, как вспыхнувший изумруд… колесница, запряженная крылатыми драконами… Колесницей правила прекрасная и грозная трехликая богиня Геката.

«У меня в глазах троится! – решил Юрий, морщась и смаргивая слезы. – Это же молния. Обыкновенная молния!»

Трехликая женщина оглушительно засмеялась. В ее глазницах зияла зеленая бездна, а вместо волос клубился туман… За колесницей неслись черные собаки с оскаленными пастями…

– Девять дней и девять ночей собираются травы на берегах морей… Я призывала подземных богов Аида и Персефону… Но ветка, опущенная в медный котел, не зазеленела и не покрылась листьями и плодами… потому что не хватает главного…

Юрий больше не мог смотреть, не мог слушать. Слишком яркая луна, гром и молния, крылатые драконы и какая-то ветка, которая не зазеленела – все смешалось для него в один жуткий клубок болезненного видения, невыносимого для человеческого рассудка. Сознание покинуло господина Салахова, и он опустился между кустов, на покрытую ночной росой траву…

Сторож приоткрыл ворота и боязливо заглянул во двор. Он сразу почувствовал, что хозяйка уехала. Утреннее солнце отражалось в окнах коттеджа, золотило верхушки деревьев. Пели птицы. Роса еще не высохла, и трава казалась усыпанной бриллиантами. Но парень в телогрейке просто любовался прелестью ясного летнего утра.

Пройдя по выложенной плитками дорожке к дому, сторож подергал дверь и убедился, что она заперта. Ключи спрятаны под козырьком крыльца, как и было условлено. Значит, все в порядке. Он осмотрелся. Никого. Мужик тот, что назвался мужем хозяйки, видать, тоже укатил. А как же его машина?

Парень не спеша прогулялся через дорогу и подлеску – «мерседес» вчерашнего посетителя стоял, где и был оставлен. Что же они, выходит, оба на такси уехали? Но… Нет, все-таки странно. Эти богатые как чумные!

Сторож почесал в затылке, зевнул и потопал обратно. Он открыл дом и обошел его весь, комнату за комнатой. Ничего подозрительного. Наступила очередь подсобных помещений. Там тоже был порядок. Единственное, что изменилось – черная овечка исчезла.

«Наверное, забрали с собой, на шашлык, – догадался парень. – Конечно. Зачем же еще городским овцу держать?»