Текст книги "Кольцо Гекаты"

Артем в очередной раз наблюдал за Яковлевым.

Игорь Семенович скрупулезно придерживался своего расписания. Около двенадцати покидал рабочий кабинет, ехал по направлению к дому предполагаемой любовницы, покупал цветы, продукты… Все как по писаному. Аж скучно. До тошноты элегантный и прилизанный, он выходил из машины и скрывался в подъезде.

На этот раз Артем решил действовать с опережением. Он заранее занял позицию в знакомом подъезде и выяснил, в какую квартиру наведывается Игорь Семенович. Оставалось только узнать, кто в ней проживает.

Господин Яковлев проводил в означенном месте не менее полутора часов, поэтому Артем мог почитать интересующие его листки. Почему записки маньяка были так важны для него? Что он надеялся понять? Психологию убийцы? Какие изменения в сознании приводят человека к тому, чтобы он поднял руку на себе подобного?

Особенно темны мотивы серийного убийцы. Это не самооборона, когда угрожают тебе или твоим близким. Не месть – жертвы чаще всего случайные люди, избираемые в толпе больным умом маньяка по совершенно не понятным признакам. Это не криминальные разборки, не заказы, не бытовая драка. Это не убийство с целью ограбления, не отчаянный поступок импульсивного ревнивца, не хладнокровное и расчетливое устранение конкурента.

Господин Пономарев ломал над этим голову десять лет назад. Если бы не ошеломляющая развязка, к нему в руки не попали бы эти записки, и он, возможно, так ничего и не понял бы.

Писк маленького будильничка напомнил Артему, что из подъезда вот-вот выйдет Яковлев. Адвокат сложил листки исповеди в папку и убрал на заднее сиденье. Игорь Семенович был более-менее точен. Как всегда довольный, несколько взволнованный, он сел в машину и направился обратно в «Фин-арт». Это было Артему неинтересно.

«Поеду-ка я, посмотрю, как проводит время госпожа Левитина! – решил он. – Что у нее там с агентством «Самсон»? Может быть, таинственная дама уже приобрела то, что искала? Тогда совсем не мешает выяснить, зачем».

В агентстве работала девушка, которой Пономарев не так давно оказал серьезную услугу. После смерти ее матери отчим едва не оставил Алену – так звали девушку – без средств к существованию. Он пытался отобрать у падчерицы не только квартиру, но и дачу, машину, гараж и счет в банке. Артему пришлось немало потрудиться, чтобы предотвратить это. Отчим Алены, как часто бывает, оказался нечистоплотным не только в семье. Адвокату удалось узнать, в каких скользких делишках он замешан, и только под угрозой разоблачения «папаша» решил поделиться с Аленой оставшимся наследством.

Алена оценила старания адвоката.

– Я у вас в долгу, Артем Михайлович! – сказала она, когда все закончилось. – Если что-то понадобится, буду рада помочь.

Дни шли за днями. Над Петербургом то моросил унылый дождь, то сияло неяркое северное солнце; зиму сменила оттепель, распустились листья и проклюнулась травка. Пришло лето. Пономарев забыл и об Алене, и об агентстве «Самсон», в котором она работала. И вот теперь предложение девушки о помощи пришлось как нельзя кстати.

– Только никому не говорите, что это я вам дала информацию, – попросила она, передавая Артему листок с адресом дома, приобретенного Анной Наумовной Левитиной. – А то меня уволят.

– Ни в коем случае! – заверил ее адвокат. – Я понимаю, что такое тайна клиента.

Он вышел из агентства в полнейшей растерянности. Поведение жены Салахова ставило в тупик не только Юрия Арсеньевича, но и Артема Пономарева.

«Все-таки, она купила дом, – подумал он. – Это уже становится захватывающим».

Он посмотрел на часы. Пора было возвращаться в офис, Динара там замучилась одна. Но любопытство оказалось сильнее долга. Господин Пономарев достал карту и определил, что поселок Андреевское находится не так уж и близко. За час он, пожалуй, успеет добраться, но обратно вернется затемно. Он набрал номер Динары.

– Да? – низким, хорошо поставленным голосом ответила она.

– Диночка, мне нужно съездить в одно место, – сказал Артем. – Это далеко. Так что дома буду не раньше десяти. Попроси Зою Петровну, чтобы она осталась на ночь.

– Понятно… Купи молока, печенья и медовых пирожных для детей. Мне не хочется тащиться в магазин.

– Сделаю. Не волнуйся, если я задержусь.

Господин Пономарев чувствовал угрызения совести. Динара опять целый вечер будет выдерживать террор близнецов одна. Хорошо, если Зоя Петровна согласится остаться. Нужно увеличить ей зарплату.

Артем заехал в гастроном, купил все, что ему поручили, и выехал на шоссе в сторону Андреевского. Вечерело. Приходилось внимательно следить за указателями, чтобы не сбиться с пути.

Поселок Андреевское оказался небольшим и как бы разделенным на две части. Одна его половина тянулась вдоль дороги и состояла из деревянных домов, украшенных резьбой. К покосившимся калиткам тулились старые березы, во дворах брехали собаки. Старухи в темных платках провожали взглядом машину Артема.

Вторая часть поселка представляла собой противоположную картину. Добротные каменные дома, крытые импортной черепицей, были обнесены кирпичными и железными заборами. Кое-где за заборами качались от ветра уцелевшие сосны. Большинство этих домов были построены новыми русскими. Постоянно в них никто не жил, так… приезжали время от времени, устраивали баню, шашлыки, кутили и возвращались в город.

Господин Пономарев медленно ехал вдоль каменных усадеб, пытаясь отыскать ту, которую приобрела Анна Наумовна. Слава богу, с улицами и номерами домов здесь было все в порядке. Лесная и Оранжерейная – вот и все названия. У Артема на бумажке значилась Оранжерейная, девять. Заблудиться было негде, и через пять минут он увидел на железных воротах жирно выведенную зеленой краской девятку.

Адвокат сидел в машине и курил. «Ну и что дальше?» – спрашивал он себя. Ничего путного в голову не приходило. Сидеть бы ему и сидеть, не выйди за ворота сторож, молодой парень в черной телогрейке и сапогах.

– Вы к кому? – спросил он, наклоняясь к опущенному окну.

– Мне в агентстве дали этот адрес, – соврал Артем. – Приехал дом посмотреть.

– А-а! – понимающе кивнул парень. – Жалко. Зря ехали… Дом уже продан. Совсем немного опоздали.

– Правда? Вот невезуха! – притворно сокрушался адвокат. – Как же так? Теперь меня жена съест!

– Вредная? – посочувствовал парень.

– Не то слово! Загрызет!

Сторож, не зная, как помочь в такой ситуации, почесал бритый затылок.

– Да, беда… Надо было раньше. Но вы не расстраивайтесь, здесь еще один дом продается: Оранжерейная, четырнадцать. Можно его посмотреть, у меня ключи есть.

– Не-е-т… Жене этот понравился. Нам в «Самсоне» фотографию показывали.

– Тогда плохо дело, – вздохнул парень. – Бабу нипочем не перепрешь.

– Куришь? – Артем протянул парню пачку дорогих сигарет. – Угощайся.

Тот осторожно вытащил одну, поблагодарил. Закурили. Сизый дымок разгонял комаров, круживших в чистом деревенском воздухе.

– А почему улица называется Оранжерейная? – спросил Артем.

– Дык… говорят, тут раньше оранжереи были. Давно, еще при царях. Апельсины, лимоны выращивали… Потом все заглохло, одно название осталось.

– Интересно… А кто дом купил? Может, я с ним поговорю? Авось, уступит.

– Не-а, – покрутил головой сторож. – Его женщина купила. А их не уговоришь!

Он с таким непоколебимым убеждением произнес последнюю фразу, что Артем понял – у парня сложные отношения с дамами.

– Ты сам-то женат? – спросил он.

– Бог миловал, – заявил парень с таким видом, словно ему удалось избежать неминуемой гибели.

– Тогда тебе меня не понять…

– Отчего ж это? – возмутился сторож. – Я мужиков очень даже понимаю!

– Слушай, покажи мне дом… хотя бы снаружи! Может, я похожий найду?

Парень оказался перед дилеммой. С одной стороны, ему хотелось выручить мужика. С другой – новая хозяйка строго-настрого запретила пускать кого бы то ни было в дом. Он долго чесал затылок, пока, наконец, мужская солидарность не взяла верх.

– Ладно, – пробурчал он, недовольно хмурясь. – Пошли…

Дом, приобретенный супругой Салахова, оказался небольшим, одноэтажным и очень компактным, выстроенным в стиле прибалтийских коттеджей – стройный, с высокой крышей, весь какой-то легкий, изящный.

– Красивый, – одобрил господин Пономарев.

– Ага… – согласился парень, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.

– Тебе новая хозяйка понравилась?

– Хрен редьки не слаще, – непонятно к чему ответил сторож. – Одна малина! Приехала, погуляла и уехала. Чего ей тут делать? Блажь одна… Чудная дамочка!

– Чудная? Почему?

– Овец искала…

– Овец?! – Артем решил, что ослышался. – Каких овец?

Он машинально протянул парню сигареты. Они снова закурили.

– Обыкновенных, – важно объяснил сторож, с наслаждением затягиваясь. – Овцы тут у вас есть? – спрашивала. Никто овец не держит?

– Ты не ошибаешься?

– Не-а… Я сам удивился. Кому нынче овцы нужны? Хотя… бабка Лепилиха имеет парочку.

– Лепилиха?

– Фамилия у нее Лепилина, а кличут Лепилихой. В деревне у всех прозвища. Вот я и сказал хозяйке, что у бабки есть овцы. Она обрадовалась. Мне, говорит, очень овцы нужны!

– Странно.

– Еще как странно! – с удовольствием подтвердил парень. – Сама в шляпе, в туфлях на шпильках… Овцы ей нужны! Смешно, ей-богу. Я же говорю – бабы! Их не поймешь.

ГЛАВА 14

Любочка выпорхнула из парикмахерской и быстрым шагом направилась в офис. По дороге она рассматривала свое отражение в стеклах витрин. – Загляденье!

Любовь Тимофеевна с некоторых пор стала предпочитать витрины зеркалу, – все недостатки скрыты плохими отражающими свойствами стекла, а достоинства на виду. Не то, что зеркало – все огрехи тут же выставит в самом безжалостном свете. Хоть вовсе не гляди.

Она посмотрела на маленькие часики и заторопилась. Скоро приедет Юрий Арсеньевич – нехорошо, если она опоздает.

Любочка успела подготовить приемную и кабинет к работе, бросила дежурный взгляд в ненавистное зеркало и застыла в ожидании. Она уже слышала шаги обожаемого господина Салахова, который поднимался по лестнице. У Любочки был превосходный слух, а постоянные тренировки сделали его еще лучше. Нет, она не подслушивала, как можно! Она прислушивалась , чтобы быть в курсе всех дел и не попасть впросак. Наверное, это профессиональное свойство всех секретарш.

– Здравствуйте, Юрий Арсеньевич, – пропела Любочка, томно опуская глазки и вспыхивая ярким румянцем.

Господин Салахов кивнул головой и скрылся в кабинете.

Она знала, что у шефа сегодня насыщенный день, когда на счету каждая минута. Но все равно не смогла сдержать своего разочарования. Что за наказание! Она потратила несколько часов на макияж, маникюр и прическу, а он даже не заметил! Почему он так равнодушен?

Этим утром Юрий Арсеньевич показался ей особенно красивым. Светлый костюм отлично сидел на его несколько тяжеловатой, но привлекательной фигуре. Только вот почему-то после того вечера в «Европе» Салахов не обращал на Любочку внимания.

Люба пребывала в глубочайшем недоумении. Чего она только не передумала, каких только предположений не строила. Начиная с того, что у господина Салахова уже есть любовница, и кончая тем, что у него сексуальные проблемы.

«Надо же, до чего может довести мужчину старая жена! – думала Любовь Тимофеевна. – Так и до импотенции недалеко. И все из-за нее, этой стервятницы. Угораздило же Юрия Арсеньевича попасться ей в зубы! Интересно, чем она взяла? Как она удерживает его возле себя? Какими такими ухищрениями? Не мешало бы узнать».

Пока Любочка пыхтела от обиды и оплакивала очередную неудачную попытку обратить на себя внимание шефа, тот сидел у себя в кабинете, не менее возбужденный, и нервно набирал номер телефона Пономарева.

– Это Салахов, – с напором представился Юрий, раздраженный, что телефон был слишком долго занят. – Есть новости?

– Боюсь, что есть! – усмехнулся Артем. – Вряд ли они вам понравятся.

– Говорите.

– Ваша супруга, при содействии агентства «Самсон», приобрела дом в поселке Андреевское.

– Андреевское? – обескураженно повторил Юрий. – А… вы ничего не перепутали?

– Сам ездил, убедился. Улица Оранжерейная, девять.

Салахов молчал, обдумывая сказанное.

– Что за дом? – наконец спросил он.

– Обыкновенный… Каменный, одноэтажный. Со сторожем. Поселок глухой, больше похожий на деревню. Целая улицу застроена дорогими коттеджами, в которых хозяева появляются наездами. Сторож ответил на мои вопросы.

– И что он вам рассказал, этот сторож?

– Что дом купила женщина, в шляпе и на каблуках. И что она очень интересовалась овцами.

– Простите?

– Да, господин Салахов, Анна Наумовна интересовалась овцами. Будто бы они ей зачем-то очень нужны.

На том конце провода повисла тишина.

– Господи… – выдавил Салахов. – Вы что-нибудь предполагаете по этому поводу?

– По поводу овец?

– Черт, как глупо… Глупо, глупо! Я знаю, и все равно ничего не могу с собой поделать. Моя жена… не обычная женщина, она… ей такое иногда приходит в голову, что просто диву даешься. Дом в каком-то Андреевском, овцы! Что вы об этом думаете?

– Может быть, она решила заняться разведением овец? – пошутил Артем. – Вы не замечали у нее тяги к животноводству?

– Бросьте! Вы же ее видели! Нет, здесь другое… Только мы с вами не знаем, что.

– Признаюсь, Юрий Арсеньевич, я ничего не могу добавить к сказанному. Факты я установил, а выводы не сделал. Не получилось. Кстати, вы можете сами поехать туда и на все посмотреть своими глазами. Поселок Андреевское, улица Оранжерейная, дом девять. Запомнили?

– Да. Спасибо, господин Пономарев, – вздохнул Салахов. – Я прошу вас продолжать.

– Попробую. Только я не могу обещать, что буду следить за каждым шагом Анны Наумовны. У меня много других дел.

Юрий Арсеньевич положил трубку и нахмурился. Значит, Анна все-таки приобрела дом. Втайне от него! Зачем? А овцы?! Это еще что?

Он встал и зашагал по кабинету, покусывая губу. Детская привычка. Она помогала при решении трудных задач.

– У нас, Салаховых, особая судьба! – говаривал, бывало, Платон Иванович. – А кому много дано, с того много и спросится!

Юрию очень нравились эти слова деда. Он даже гордился тем, что его предки заслужили для него право на «особую судьбу». Кажется, эта гордость была преждевременной.

– Дед! Как мне тебя не хватает, – прошептал Юрий Арсеньевич, потирая ноющие виски.

Он вспомнил, как читал тетради Платона Ивановича, переданные Гориным. Это было откровение. Никто не знал старшего Салахова – ни его сын, ни невестка, ни внук. Душа Платона Ивановича оставалась для них закрытой. Свои мысли, сомнения и порывы он доверял только бумаге…

Оказывается, Платону Ивановичу за два года до смерти начали приходить письма, похожие на те, что едва не свели с ума Юрия. Те же угрозы, те же просьбы, та же таинственность. Требовали вернуть нечто, самовольно присвоенное.

Платон Иванович сердился, возмущался, негодовал… Кто-то посмел сомневаться в его чести! Более того, некто, пожелавший остаться неизвестным, намекал, будто потомственный купец Салахов вор и чуть ли не отпетый мошенник. Письма приходили с завидным постоянством, Платон Иванович потерял покой и сон, пытаясь дознаться, кто этот злодей, обвиняющий его во всех грехах.

«Кому это может быть нужно?» – спрашивал себя старик и не находил ответа.

Однако, на пустом месте ничего не появляется. За письмами должно стоять хоть что-то реальное. Платон Иванович перебрал по зернышку всю свою жизнь. Ничего похожего на то, о чем писал неизвестный, в ней не происходило. Значит, надо искать в истории рода. Может, там обнаружится подсказка?

Старик взялся изучать генеалогическое древо старинной купеческой семьи и узнал много интересного. Кто был ее родоначальником, терялось в веках. Получалось, что самый древний предок, о котором можно было найти упоминание, был то ли грек, то ли перс, точно не установишь. Звали его Арсений, что в переводе с греческого означало «мужественный».

«Оказывается, не зря я сына так назвал! – поразился Платон Иванович. – Это наше родовое имя. Выходит, все в жизни свершается по своим тайным законам, а мы, люди, только послушные исполнители».

И старик с еще большим рвением погрузился в прошлое, надеясь отыскать в нем ответы на свои вопросы. Он ходил по архивам библиотек и музеев, копался в пропахших пылью грудах документов и по крупицам восстанавливал историю рода.

Тот, самый первый Арсений, занимался торговлей. Судя по всему, человек он был предприимчивый и зажиточный, ничего не боялся и пускался в коммерческие вояжи по всему миру. Жил он очень давно – так давно, что никаких письменных свидетельств его существования не осталось. История Арсения передавалась из уст в уста его потомками, обрастая из века в век все новыми и новыми подробностями. Все зависело от того, насколько развито было воображение рассказчика. Если отбросить всю лирику, картина вырисовывалась следующая.

Арсений торговал ладаном, мирром, пряностями, слоновой костью, золотом и драгоценными камнями. Его корабли плавали по Средиземному морю, а торговые караваны ходили до Персидского залива и по пути от Мертвого моря до Красного.

Однажды, в особенно трудном походе, когда навьюченным верблюдам, людям и воинам не раз приходилось укрываться в глухих ущельях, изнывая от жары и жажды, один из погонщиков отправился на поиски воды и наткнулся на туннель в горах. Он кинулся звать хозяина. Взору Арсения предстало удивительное сооружение для сбора дождевых и паводковых вод, которое могли создать только весьма образованные и ученые люди. Откуда им взяться здесь, в песках, в раскаленной пустыне? И тем не менее, торговец почти не сомневался – где-то недалеко расположен скрытый от захватчиков и проезжих незнакомцев город. Иначе зачем столько воды?

Арсений вернулся к каравану и обратился к измученным и истощенным погонщикам и воинам:

– Нам нужен отдых, – сказал он. – И надежная защита от рыскающих по пустыне бандитов. Надо напоить верблюдов, подлечить больных и раненых, запастись провизией. Где-то недалеко есть город. Его жители дадут нам приют и помощь. Я возьму с собой несколько добровольцев, и мы отправимся на поиски.

Арсений был не только умным, но и везучим человеком. Все сложилось благоприятно. Когда путешественники были близки к отчаянию, блуждая по лабиринтам ущелий, внезапно за одним из поворотов их глазам открылся город, больше похожий на волшебный мираж. Розовые вырубленные в горах дворцы и храмы, призрачные колонны и статуи поражали красотой, легкостью и блеском.

Город не только дал приют каравану Арсения. Торговцу удалось выгодно продать его богатым жителям все свои товары. Арсений и его люди могли свободно разгуливать по городу, любуясь акведуками и водоемами, рощами миндаля и фруктовыми садами, тучными зерновыми полями в долине и зелеными пастбищами, по которым бродили стада откормленного скота. Единственным местом, куда не пустили торговцев, был расположенный среди гробниц храм неизвестного божества. Впрочем, городские постройки, весь уклад жизни и даже культовые сооружения напоминали Арсению его родную Грецию.

Храм в затерянном городе был чем-то знаком Арсению. На его стенах были вырезаны знаки Луны, ночи и подземного царства Аида. У входа располагались бронзовые подставки в виде сидящих собак, держащих факелы. А наверху, над самым портиком, в центре – находилось изображение ключа, обвитого змеей.

Торговец долго стоял, любуясь тонкой резьбой по розовому песчанику, стройными колоннами и как бы летящими ввысь изящными формами храма. Ему очень хотелось зайти внутрь, но он понимал, что не имеет права нарушать порядок, установленный здесь. Несколько воинов из Спарты и Афин, сопровождавших его караван, тоже не рискнули нарушить запрет жрецов храма.

– Никогда не связывайся с богами, Арсений! – говорили они. – Против них меч и кинжал бессильны. И мы не сможем защитить тебя от их гнева. Пойдем лучше, выпьем отходную. Жители этого города умеют делать чудесное вино! Воздадим должное их трудам.

Караван Арсения мог отправляться в обратный путь. Верблюды отдохнули, люди выспались, утолили голод и жажду, больные чувствовали себя лучше, товары были проданы, запасы пополнены. Ничто не держало больше караван в затерянном городе.

– Завтра выступаем в обратный путь! – объявил Арсений погонщикам и воинам, собрав их во дворе дома, хозяин которого пустил гостей на постой. – Я поднес дорогие подарки властителю этого города, щедро заплатил хозяину этого дома, принес жертвы богам! Пусть у жителей останется о нас хорошая память. Кто знает, не придется ли нам еще раз воспользоваться их гостеприимством?

Одобрительный возглас был ему ответом. Худая слава – плохой помощник в делах.

– Я угощаю вас всех! – продолжал Арсений, показывая рукой на столы, которые ломились от яств. – Ешьте и пейте, сколько хотите! Проведите этот вечер в развлечениях и праздности, а ночь – в объятиях крепкого сна. Утром мы покинем это чудное место, и наш путь снова поведет нас через горы и пустыню. Набирайтесь сил, друзья мои!

Арсений поднял чашу с вином и осушил ее до дна, его примеру последовали остальные. Начался пир, который длился до полуночи…

Утром, едва на востоке забрезжил рассвет, погонщики подняли верблюдов, воины заняли свои места, и караван тронулся в путь. Арсений испытывал непонятную тревогу, которая грызла его сердце. Закаленный путешественник, он удивлялся непривычному страху, но оставался настороже. Когда долго ходишь по чужой земле, вырабатывается чутье, которым не стоит пренебрегать.

Однако, все было тихо. Ни жаркие ветры, ни песчаные бури, ни горные обвалы, ни грабители не угрожали каравану. На вторую ночь в темном небе повисла полная луна. В ее голубом сиянии пески казались серебряными…

Арсению не спалось. Он ворочался с боку на бок, пока не надоело. Поднявшись, торговец окинул взглядом спящий караван. Люди и животные отдыхали. Скалы и песчаные наносы мерцали в лунных отблесках. И только в одном месте что-то шевелилось.

Торговец напряг зрение, но ему не удавалось как следует рассмотреть подозрительную тень. Подобравшись ближе, он понял, что по песку ползет человек.

– Кто ты? – спросил Арсений, наклоняясь над неизвестным. – И что делаешь один ночью в этих пустынных местах?

Человек пошевелился и попытался сесть.

– Благословение богам! – пробормотал он. – Я догнал твой караван, мирный торговец! Не прогоняй меня… Один я умру в пустыне.

– Но кто ты? – повторил свой вопрос Арсений.

Человек не выглядел как бедняк или раненый воин, не был он похож и на отставшего от шайки грабителя. Незнакомец правильно говорил по-гречески, а его одежда и повадки выдавали в нем храмового жреца.

– Я не могу сказать тебе, кто я, – промолвил путник, глядя на Арсения умоляющими глазами. – Не спрашивай меня об этом, для своего же блага. Просто позволь мне идти с вами до ближайшего селения. Там я найду себе спутников, и не буду больше обременять тебя своим присутствием.

– Хорошо, – кивнул головой Арсений. – Какое мне дело до твоего имени? Оставайся с нами, а там видно будет. Я дам тебе верблюда. Похоже, ты не привык передвигаться пешком.

И ночной незнакомец продолжил путь вместе с торговым караваном. Арсений и воины гадали, кем он мог быть и почему убежал из своего храма, но так и не смогли прийти ни к какому выводу.

– Может, он что-то украл? – предположил один воин, поигрывая своим мечом. – И теперь прячется?