Текст книги "Кольцо Гекаты"
Автор книги: Наталья Солнцева
Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
– Вот и запись: Яковлев Игорь Семенович, шестое июля, четырнадцать ноль-ноль.
– Он приходил к вам?
– Нет…
Пономарев похвалил себя за догадливость и достал фотографию Яковлева.
– Посмотрите, это он?
Горелов долго рассматривал фотографию, то поднося ее к самому носу, то отодвигая на расстояние вытянутой руки.
– Да, – решительно сказал он. – Это тот самый человек. Я дал ему визитку и написал на обороте, когда мы должны встретиться. А он все равно не пришел.
ГЛАВА 34
Анна положила кольцо в шкатулку, подаренную ей Юрием в самом начале знакомства. Когда они приехали домой, она поставила шкатулку на стол и открыла крышку. Кольцо тускло блеснуло, оно не производило впечатления особо ценной вещи.
– Зачем ты взяла с собой шкатулку? – поразился Юрий. – Ты что, знала о кольце?
– Почти…
– Еще когда мы ехали к родителям?
– Как только ты сообщил про ограбление.
– Боже! – воскликнул Юрий. – Почему же ты мне сразу не сказала? Как ты догадалась?
– Все дело в имени.
– Анна, я прошу тебя, не говори так больше. Объясни мне все! – Он чуть не спросил ее о доме в Андреевском, но вовремя остановился. – Я не могу больше жить, не зная, о чем ты думаешь, чем занимаешься. Ты как будто плывешь по реке, а я стою на берегу, не в силах остановить тебя… Я должен верить, что ты вернешься, что я увижу тебя вновь! То, как мы живем теперь, невыносимо!
– Но что же я могу сказать? – печально улыбнулась Анна. – Я села в лодку, которая плывет сама по себе. А куда? Наши предположения не всегда оправдываются.
– Хотя бы объясни, что это за кольцо.
– Разве непонятно? Помнишь, ты мне рассказывал о проклятии рода Салаховых, о какой-то вещи, якобы находящейся у вас. Вещь эта непростая и может принести несчастье. Та женщина, Клара, она писала письма сначала Платону Ивановичу, потом тебе… с требованиями вернуть незаконно присвоенную реликвию. Я думаю, мы нашли ее. Это кольцо. И теперь оно действительно находится у нас.
Юрий придвинул к себе шкатулку и посмотрел на кольцо. Оно казалось совсем обыкновенным, грубо сделанным. Не похоже было, что оно имеет какие-то магические свойства.
– Ты веришь, написанному в тетрадях, которые передал Горин? – спросил он, отставляя шкатулку и переводя взгляд на Анну.
– Почти… – как всегда, уклончиво, ответила она. – Всему верить никогда не следует, но подвергать сомнению вещи только потому, что они тебе непонятны, – ошибка. Я знала о кольце, вернее, о том, что оно существует, еще до того, как мы с тобой познакомились. Ты не случайно пришел ко мне, случайностей не бывает. Люди заблуждаются, думая, будто они действуют по собственной воле.
– Может быть, ты вышла за меня только из-за кольца? – Юрию была настолько мучительна эта мысль, что челюсти свела судорога.
– Думай, как хочешь, – мягко ответила Анна, кладя свою ладонь ему на руку. – Каждый должен сам находить истину в своих и чужих поступках. Скажу только, что я бы все равно получила это кольцо, тем или иным путем. Когда-то очень давно меня научили, что никогда нельзя свою собственную цель ставить в зависимость от другого человека. Я осуществляю свои мечты, следуя раз и навсегда принятым мною правилам.
– Как кольцо попало к отцу?
– Именно так, как он и рассказал. Аграфена Семеновна отдала сыну единственную оставшуюся от родителей ценность. Аграфена увезла кольцо с собой, на Волгу.
– Выходит, бабушка предчувствовала свою гибель? Почему именно в тот день она вспомнила о кольце и передала его на хранение маленькому мальчику, несмышленышу?
Анна некоторое время молчала, как бы взвешивая слова Юрия.
– Боюсь, что ее смерть действительно самоубийство, – наконец произнесла она. – Отправляясь на ту роковую прогулку, она уже знала, что бросится в воду.
– Но почему? Бога ради, почему?
– Видишь ли, Юра… желая что-то знать или что-то иметь, человек не отдает себе отчета, чем может обернуться для него это знание или обладание. Что будет, если слепой возьмет в руки горящую головню? Он обожжется. Так и происходит повсюду! Никто из твоих предков не предполагал, что значит обладать кольцом. Эта вещь создает вокруг себя пространство мрака, неясных стремлений, тревоги, ночных страхов. Они сводят с ума. Аграфена Семеновна начала чувствовать действие кольца и решила, что она неизлечимо больна. Молодая, красивая, горячо любимая своим мужем, она пришла в ужас от перспективы попасть в лечебницу для умалишенных. Она сознательно выбрала смерть.
– А ты? – взволнованно спросил Юрий. – Ты разве не боишься кольца? Если считать все рассказанное тобой правдой, то…
– Я давно ищу эту вещь. – Так давно, что ты не поверишь. Да и лучше тебе не знать ничего! Во всяком случае, пока.
Прощание с Лаэртом услужливо всплыло в ее памяти. Пески, бесконечный жаркий ветер, верблюды… и его некогда сильная, а теперь безжизненная рука в ее ладони…
– Я не хочу, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое, – серьезно сказала она, глядя прямо в глаза Юрия.
В глубине ее зрачков вспыхивали и гасли незнакомые ему до сих пор огни.
– Но…
– Никаких но. И давай закончим этот разговор. Кольцо у меня, и теперь никому из вас ничего не грозит.
– А отец? Кольцо столько лет хранилось у него, и все обошлось! Значит, не так страшен черт, как его малюют?
– Черт вообще не страшен, – усмехнулась Анна, закрывая шкатулку. – Арсения Платоновича спасла страсть к науке. Физика поглотила его полностью, вобрала в себя все его внимание, заполнила весь его ум. У него просто не осталось места для страхов, видений и прочих ужасов. Увлеченность, достойная цель – вот лекарство от неудач и любого безумия.
– А имя? Ты говорила, все дело в имени.
– Как звали того древнего грека-торговца, который водил караваны по пустыням?
– Арсений…
Анна кивнула.
– К нему первому из вашего рода попало кольцо. Будто бы случайно. А как зовут твоего отца? Тоже Арсений. Любое совпадение несет в себе скрытый смысл. Нужно просто научиться видеть подсказки из будущего.
– Но попытки ограбления – это что? Кто-то хотел украсть кольцо? – спросил Юрий после некоторого раздумья.
– Украсть – неправильно сказано. Кольцо искали. Возможно, ищут до сих пор. И будут искать.
– Кто?
– Другие.
Юрий понял, что она больше ничего не скажет.
Анна усмехнулась.
– Давай лучше поедем куда-нибудь, развеемся. Твое предложение еще остается в силе?
– Насчет Крыма? – вяло отозвался Салахов.
Он чувствовал себя так, будто его только что перемололи гигантские жернова, и в нем не осталось ничего прежнего – ни мальчика Юры, ни приятного и умного молодого человека Юрия, ни преуспевающего, богатого бизнесмена Салахова, ничего. Одна только бледная оболочка, которую придется заполнять новым содержимым.
– Насчет поездки! – сказала Анна. – Можно, я сама выберу, куда мы поедем?
– Разумеется… – пробормотал Юрий, ощущая себя раздавленным, поверженным…
Но, кажется, Анна протягивает ему руку. Больше Юрий ничего не видел. Наверное, он ослеп от счастья.
Макс бармен из «Немецкой слободы» пристально разглядывал несколько фотографий, предъявленных ему адвокатом.
– Вот, кажется, тот мужик, – нерешительно указал он тонким, как у музыканта, пальцем на один из снимков. – Похож.
Снимок запечатлел господина Яковлева, выходящего из своего подъезда. У Артема сердце подпрыгнуло от предчувствия удачи.
– Это он пил пятого июля вместе с Никитским, а потом повел его к выходу? – спросил он.
– Кто такой Никитский? – удивился бармен.
– Ну, тот человек, который был сильно пьян, завсегдатай ваш.
– А-а! Ну, я их по фамилиям-то не знаю. Точно! Они сидели вместе, выпивали… а потом один другого повел.
Из «Немецкой слободы» господин Пономарев поспешил к Лене Никитской.
– Я обдумал ваш рассказ о том, как погибла Галина Яковлева, – сказал он, усевшись напротив хозяйки в полутемной гостиной. – Есть некоторые вопросы.
– Вы мне не поверили?
Лена еще сильнее похудела с их последней встречи.
– Скажем так: не совсем поверил.
– А зачем тогда пришли?
– Произошли кое-какие изменения, и теперь я совершенно уверен: вы действительно в опасности. Я не хочу, чтобы вас тоже убили. Яковлев звонит вам?
– Очень редко, – вздохнула Никитская. – Он будто чует что-то. Говорит, нам пока не стоит встречаться. А я и не хочу. Боюсь!
– Игорь Семенович уверен, что не оставил никаких следов?
Лена кивнула.
– Совершенно уверен. Нас вроде никто не видел. Он был в перчатках, а ту одежду выбросил, сам хвастался. Дескать, предусмотрел все возможное. А… что?
– Вам показывали визитку, найденную в машине?
Лена наморщила лоб, вспоминая.
– Кажется, да… Только какая это визитка? Кусок бумаги с самодельным оформлением! У Димы они валялись повсюду. Наверное, одна затерялась в машине. Я не вижу в этом ничего удивительного.
– Понимаете… та визитка была вручена господину Яковлеву неким Гореловым из Соснового Бора. Это установленный факт. Следствие пока его не знает, но скоро узнает. Я опередил уголовный розыск. Как только Яковлева вызовут в милицию для уточнений, он поймет, что вы – единственный страшный для него свидетель. Визитка – доказательство, конечно, но… сами понимаете. А вот ваши показания могут решить судьбу Игоря Семеновича. Как он поступит?
– Избавится от меня как можно скорее! Как же еще? Игорь необыкновенно расчетливый и осторожный человек. Он рисковать не станет.
– Может, вам уехать куда-нибудь на время?
– Бросить Диму? – возмутилась Никитская. – И куда я поеду? Игорь все равно не оставит меня в покое. Он побоится.
– Как же быть?
– Не знаю… – Лена была бледна, зябко куталась в длинную вязаную шаль. – Я предпочитаю не выходить из дома, но… так не может долго продолжаться. Хорошо, что Игорь сейчас ко мне не ходит. А если он вздумает прийти, то мне что, не впускать его? Тогда он обо всем догадается. Что я… В общем, я многие варианты перебрала в уме, и ни один не кажется мне надежным.
Адвокат был согласен с ней. Яковлев опасен, а когда узнает о визитке, которую нашли в машине, у него не останется выбора. Если Лена начнет давать показания, ему конец. Не так представлял себе ситуацию умный, дальновидный Игорь Семенович. Да что сделаешь? Досадная случайность может погубить самого изощренного профессионала, не то, что убийцу-любителя.
– Пока Яковлев затаился, старательно изображает скорбящего супруга. Но никто не знает, как он поведет себя, если начнет нервничать.
Лена сидела молча, будто не слышала. Страх сковал ее; позднее раскаяние и сожаление точили душу, лишая сна и покоя.
– Зачем я с ним связалась? – Она так сжала руки, что побелели косточки. – Какая дура! Дура… Была и осталась. Это все потому, что ждала от мужчин… любви, а они меня просто использовали. И Дима, и Игорь… каждый по-своему. Дима был плохим супругом, но, по крайней мере, он женился на мне не из-за денег. Жил он со мной не так, как мне хотелось, но, видимо, по-другому он просто не умел. А Игорь… Боже мой, какой ужас… Ужас! Он все рассчитал с самого начала. Я его не интересовала, ни как женщина, ни даже как друг. Это была сплошная ложь… сплошная ложь! А я-то, я! Купилась на эту дешевку – цветы, комплименты… банально до тошноты. Разочарованная в семейной жизни женщина, страдающая от равнодушия мужа – самая легкая добыча для таких… проходимцев.
Лена заплакала.
– Как хладнокровно, без тени сомнения в своей правоте, он убил Галину, – говорила она сквозь слезы. А ведь они прожили вместе много лет. И все эти годы… она не знала, что смотрит в глаза своему убийце! Разве не страшно жить в таком мире?
Артем вздохнул.
– Не стоит копаться в прошлом и оплакивать свои ошибки. Людям свойственно заблуждаться. Что было, то осталось позади. А нам надо думать о сегодняшнем дне.
– Что вы имеете в виду? – жена Никитского подняла на него заплаканные глаза.
– Вашу безопасность. Оснований для задержания Яковлева, у следствия пока нет. Но они могут вспугнуть Игоря Семеновича, и тогда он пойдет на все.
– Вы считаете… он убьет меня? Конечно, убьет. Зачем я спрашиваю. Угроза попасть в тюрьму приведет Игоря в бешенство.
– Боюсь, что да! – вздохнул Пономарев. – Самое плохое, что ни милиция, ни я не сможет узнать, когда он решится напасть на вас. Охрану к вам никто не приставит, живете вы одна. У вас есть близкая подруга?
– Нет. Я ненавижу женщин… из-за Димы. То внимание, которое он оказывает им, сделало их моими злейшими врагами. Так что у меня не то что подруги – близкой приятельницы нет.
Адвокат задумался. С одной стороны, ему было жаль Лену, а с другой… она сама создала свой ад. Сначала тем, что вышла за Никитского, потом терпела его пренебрежение, потом… решила отомстить. Одна глупость следовала за другой и привели ее к такому грязному, жестокому концу. Муж в тюрьме, она соучастница убийства, любовник, который спал с ней только чтобы прибрать к рукам бизнес ее супруга, собирается лишить ее жизни… Нельзя прийти к счастью по скользким дорожкам. Компромисс с самим собой невозможен. Это путь в пропасть…
Господин Пономарев не собирался ни поучать, ни укорять Лену. Его задача не исправлять людей, а помогать им выстоять в тех жутких условиях, которые они себе создали, и, по возможности, сохранить им жизнь.
Галине Павловне его помощь уже не нужна, а Лену Никитскую еще можно спасти.
– Нужно его спровоцировать, – предложил Артем. – Заставить паниковать.
– Я боюсь…
– Понимаю. Но это лучше, чем ничего не делать. Я все объясню ребятам из уголовного розыска… и подключу своих. Ваш телефон будет прослушиваться. Когда Яковлева поймают при попытке убить вас, он не сможет выкрутиться.
– А Диму отпустят?
– Полагаю, что да.
– Я виновата перед ним…
Артем отметил, что она не спрашивает о себе: что будет с ней, придется ли ей отвечать за содеянное. Это и к лучшему.
– Так вы согласны?
Никитская кивнула. Ее плечи вздрагивали под теплой шалью.
– Тогда не стоит откладывать. Звоните!
– Прямо сейчас? Но… что говорить? Он рассердится из-за моего звонка. Мы договорились соблюдать конспирацию.
– Ничего. Звоните, – Артем вложил трубку Лене в руку. – И включите громкую связь. Чтобы я тоже мог слышать. Скажете, что вас вызывал следователь и показывал вам визитку, которую нашли в машине. И что эту визитку мог выронить Яковлев, когда… Словом, намекните, что визитка принадлежит человеку из Соснового Бора.
– Ладно. – Лена решительно начала набирать номер любовника.
– Да?
Голос Яковлева был сух и насторожен.
– Это я…
– Зачем ты звонишь? Я же предупреждал!
– Меня вызывали к следователю. В машине нашли визитку…
– Какую визитку?
– Наверное, она выпала, когда ты…
– Замолчи! – с тихим бешенством оборвал ее Игорь Семенович. – Будешь отвечать только на мои вопросы. Поняла?
– Д-да…
– Ты видела эту визитку?
Лена вопросительно посмотрела на адвоката, тот кивнул.
– Видела.
– Почему ты решила, что она имеет отношение ко мне?
– Это не я… они так думают…
– Почему? Это может быть визитка твоего мужа.
– Она… из Соснового Бора. На ней адрес, телефон, и…
– Замолчи! – снова перебил ее Яковлев. – Это не телефонный разговор! Нам надо встретиться и все обсудить.
– Игорь, давай признаемся во всем, снимем грех с души… – заплакала Лена. – Тебе не снится Галина?
– Идиотка! – прошипел Яковлев и бросил трубку.
Лена вопросительно смотрела на Пономарева.
– Подождем пару минут, – успокаивающе сказал он. – Игорь Семенович сам перезвонит вам. Ему нужно собраться с мыслями.
Так и вышло. Господин Яковлев перезвонил и назначил Лене встречу на завтра, ранним утром, в том самом запущенном садике, где они гуляли, скрываясь.
ГЛАВА 35
Салахов был по-настоящему зол, читая очередную анонимку, лежащую у него на столе.
«Юрий Арсеньевич! – писал «доброжелатель». – В очередной раз ставлю вас в известность о том, что ваша жена – сумасшедшая. Она свихнулась на почве культов черной магии. Тайно приобретенный ею дом в поселке Андреевское стал местом поклонения темным силам. Берегитесь! Откуда у вашей жены деньги? Каким образом она добивается выигрышей в казино? Это результат либо колдовства, либо дьявольского везения. Она погубит не только свою душу, но и вашу. Вы же умный человек, господин Салахов! Вы знаете, чем кончаются подобные вещи».
– Нет, это неслыханно! – возмутился Юрий, отбрасывая письмо в сторону, как будто оно жгло ему пальцы. – Что за наглость! Люба! – нервно позвал он.
– Что случилось? – дрожащим голоском спросила Любочка, входя в кабинет.
Ей было и досадно, что Юрий кричит на нее, и приятно. Все-таки, зовет. Ее рыбьи глаза преисполнились тревожного ожидания.
– Что смотришь? – не выдержал Юрий, встретившись с этим жаждущим его внимания взглядом. – Как эта… мерзость оказалась у меня на столе? – потрясая в воздухе скомканным письмом, спросил он.
– Это… письмо пришло с утренней почтой… – пролепетала секретарша. – Вы ведь сами велели: то, что адресовано лично вам, класть на ваш стол. Я не…
– Помню, помню, – Юрий уже несколько поостыл, и ему стало неловко перед Любочкой за вспышку ярости. – Прости… Что-то я не в настроении сегодня.
– Ничего.
Она опустила готовые наполниться слезами глаза и вздохнула. Юрий становился таким вспыльчивым, таким необъяснимым в своих поступках, что она уже не знала, что говорить, как вести себя.
– Больше неподписанную корреспонденцию не принимай!
– Хорошо.
– Ладно, иди!
Юрий махнул рукой. Испуганный и растерянный вид Любочки раздражал его. Он взялся было просматривать другие бумаги, но все валилось у него из рук.
Любочка в приемной едва сдерживала рыдания. Как он смеет обращаться с ней, как с какой-нибудь обыкновенной служащей? После их свиданий, после всего, что сделало их тайными союзниками… Может, его «старуха» нажаловалась? Доложила, что Любочка ей все рассказала? Устроила ему сцену, вот он и срывает зло на других? Небось, перед ней так не орал…
Черная несправедливость вызвала у Любочки новую волну обиды и слез. И чего он перед своей «акулой» на задних лапках бегает? Ну, что в ней такого? Выглядит она неплохо, это правда. Но красивых баб навалом – актрисы, танцовщицы, стриптизерши, модели, хоть каждый день новую выбирай! Так нет, господина Салахова от благоверной супруги за уши не оттащишь. Даже странно… Может, она над ним какой-нибудь африканский обряд совершила? И он теперь у нее «живой мертвец», зомби? Что она скажет, то он и делает!
От таких мыслей Любочку бросило сначала в жар, потом в холод.
– Это слишком, – сказала она вслух, достала из ящика стола накрахмаленный батистовый платочек и принялась сморкаться.
Она долго шмыгала носом, пытаясь разобраться, в чем причина ее взлетов и падений «при дворе» господина Салахова. Посетителей было мало, и секретарша вдоволь натешила себя размышлениями о поведении шефа. Она то придумывала для него самые невероятные оправдания, то обвиняла во всех грехах, то… В общем, запуталась Любовь Тимофеевна в дебрях суровой мужской души, потерялась, как маленькая девочка в глухом лесу. И на помощь звать некого.
Юрий Арсеньевич тоже чувствовал себя далеко не лучшим образом. История с кольцом подействовала на него удручающе. Он хотел разобраться во всем – в неприятностях, которые преследовали род Салаховых, в том числе и его самого, в своих семейных отношениях, – а происходящее от этого становилось только еще более запутанным. Вторая жизнь Анны пугала Юрия. Он боялся погружаться в ее тайный мир, не чувствуя в себе силы воспринимать его непонятные проявления как должное. Этот скрытый мир как бы существовал и не существовал одновременно, словно скелет в шкафу. Вроде бы все знают, что он там есть, но заглянуть никто не решается. Шкаф навевает суеверный ужас, отделяя привычную реальность, в которой все ясно, от реальности иной, непроницаемой и жуткой. То, что могло появиться из ее мрачных и неизведанных глубин, вызывало желание заслониться, спрятаться, убежать…
«Почему же я злюсь на Анну, когда она отказывается показать мне скелеты в своем шкафу? – спрашивал он себя. – Она поступает правильно. Но…»
На этом его рассуждения упирались в мужское самолюбие. Она оберегает его, тогда как оберегать и защищать – миссия мужчины. Получается, Салахов не справляется со своей задачей. Он не искал в Анне черты матери, заботящейся о нем: ему нужны были ее любовь, ее суть женщины, возлюбленной, хрупкого, нежного существа, которое нуждается в его мужестве и силе, в его надежной поддержке.
«Все это в ней есть, – признавал он. – Но в ней есть и еще нечто… куда мне нет доступа… Мое самолюбие не позволяет мне мириться с этим. Я пытаюсь проникнуть туда, где меня не ждут. Анна была и осталась для меня «приоткрытой», но никогда не будет открыта до конца… женщина-призрак».
После того как кольцо перекочевало из квартиры родителей Юрия в его собственную квартиру, он перестал чувствовать себя в безопасности. Как будто вместе с кольцом в его дом вошла некая невидимая угроза. По ночам ему казалось, что статуэтка трехликой богини изменилась, что ее шесть глаз светятся мертвенным светом в лучах луны.
На окнах были жалюзи, и господин Салахов старательно закрывал их в полнолуние, подчиняясь неконтролируемому порыву оградить себя… От чего? Он не знал. Но лунный свет все равно просачивался в их с Анной спальню. Юрий лежал, обливаясь холодным потом и замирая от безотчетного страха. Супруга же его безмятежно спала, будто даже расцветая в молочно-голубом тумане, ласкающем ее тело.
С трудом дождавшись утра, Юрий уже не мог точно определить, спал он или нет. Ночные наваждения казались сном, который он путал с явью. Так бывает. Спишь и думаешь, что все происходит в действительности.
Анна спрятала шкатулку с кольцом, и больше они к этому разговору не возвращались. Юрий ждал, что же теперь будет.
Сегодня утром, после очередной измотавшей его ночи между сном и бодрствованием, он побрел в ванную. Душ немного оживил его, но ненадолго. Уже бреясь и глядя на себя в зеркало, господин Салахов убедился, что находится на грани срыва.
– Юрочка! – вкрадчиво произнесла Анна своим мелодичным голосом, как она одна это умела. – Я приготовила салат из фруктов. Тебе полить сливками?
Юрий обернулся, и никого не увидел в дверях ванной. Анна, конечно же, была на кухне. Она сидела на мягком диванчике, заложив ногу на ногу, в атласной пижаме, и перемешивала в широкой тарелке салат.
– Ты меня звала?
– Да, дорогой… хочу, чтобы мы вместе позавтракали.
Юрий жевал, не ощущая вкуса, как будто ел не ананасы и киви, а какую-то траву.
– Невкусно? – усмехнулась Анна. Она никогда не обижалась, если он критиковал ее стряпню, а как будто даже радовалась этому. – Может, тебе хочется мяса? Сделай себе бутерброд с языком.
Заливной язык был одним из ее любимых лакомств.
– Нет… мне вообще ничего не хочется, – сказал Юрий, отодвигая тарелку.
Он думал, что она начнет расспрашивать, почему у него плохое настроение, но она молча полила гору фруктов сливками и принялась есть с завидным аппетитом.
– Ты уже решила, куда мы поедем? – спросил он, чтобы нарушить молчание.
Оно тяготило его, а не Анну. Ее, казалось, мало что трогало. Глядя на невинное лицо жены, чистые, синие с лиловым отливом глаза, невозможно было представить ни совершенную ею тайную покупку дома, ни заграничные похождения, вроде игры на бирже или в казино, ни… О, черт! Ее тайные делишки стали уже видны людям, которые сообщают господину Салахову, чем занимается его супруга. А чего стоит покупка какой-то непонятной квартиры в старом доме, где она пропадает одна! Одна ли?
Юрий подавил готовый вспыхнуть приступ ревности. Ему пришло в голову другое – поездка в Иорданию, куда она его потащила, вырубленный в скалах город, по которому она бродила, будто узнавая улицы и храмы, жуткая статуэтка, кольцо… Он почувствовал, как заводится, и постарался переключиться на обдумывание деловых переговоров, предстоящих сегодня.
– Тебе нравится «Восточный экспресс»? – спросила Анна. – Я бы хотела покататься на этом поезде по Золотому кольцу.
– Нет проблем, – пробормотал Юрий, скрывая удивление. – Это прекрасно! Когда поедем?
– Через неделю, – сказала Анна, как о чем-то давно решенном.
– Почему именно «Восточный экспресс»?
Она засмеялась.
– Люблю экзотику. Ты хоть раз видел его?
– Поезд? Конечно. Моя фирма участвовала в этом российско-швейцарском проекте. Ты знаешь, сколько заплатила швейцарская компания за двадцать три вагона этого поезда? Три с половиной миллиона долларов!
Юрий любил говорить о бизнесе. Увлекаясь, он мог часами рассуждать о заключении сделок, банковских операциях или о каких-то необычных, оригинальных идеях. От деда он унаследовал привычку заниматься не просто делом, а интересным делом.
– Престиж, романтика и дух старины привлекают людей, – не раз говорил ему Платон Иванович. – И они готовы платить за удовольствие.
«Восточный экспресс» был первым в мире трансконтинентальным экспрессом, который с 1883 года возил пассажиров по маршруту Париж – Константинополь. Об этом поезде писали Агата Кристи и Грэм Грин. Его называли королем поездов и поездом королей. Австрийский император Франц-Иосиф, сербский монарх Александр, принцесса Грейс Монакская, Шарль де Голль, Уинстон Черчилль, Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Жан Маре – вот лишь некоторые из его пассажиров. В начале ХХ века ему не было равных в скорости, комфорте и шике. «Восточный экспресс» был и останется поездом номер один, как «Титаник» навсегда остался кораблем номер один, несмотря на свою трагическую судьбу.
– В этом поезде все уникально! – говорил Юрий, и его глаза, до того тусклые и безжизненные, загорелись. – В нем каждая деталь – произведение искусства. Его интерьеры – это европейский стиль и шарм. Мебель обита бархатом и испанской кожей. Красное дерево, зеркала, восточные ковры… Два великолепных ресторана, салон-вагон, курительные комнаты, специальные дамские гардеробные. Это дворец на колесах!
– Населенный призраками…
– Что? – опешил Юрий. – Как ты сказала?
Анна улыбнулась.
– Я имею в виду тени великих пассажиров экспресса… которые воскресают по ночам. Эркюль Пуаро, например. Или Мата Хари… Правда, что эта знаменитая шпионка путешествовала исключительно «Восточным экспрессом»?
– Говорят, что да, – кивнул господин Салахов, успокаиваясь.
Юрий отправился на работу, все еще находясь в неустойчиво-тревожном состоянии. Усевшись в своем кабинете за стол, он сразу позвонил в Москву.
– Меня интересует маршрут «Восточного экспресса», – сказал он служащему, который снял трубку.
– О, это чудесно! – с заученным энтузиазмом тараторил менеджер. – По Транссибу до Китая? Поездка продолжается десять дней, с остановками в Омске, Новосибирске, Иркутске, Улан-Удэ и Улан-Баторе. Вы получите огромное удовольствие! Комфорт…
– Или знаменитый Шелковый путь. Одиннадцать дней и ночей путешествия по сказочным дорогам Востока! Ургенч, Хива, Бухара, Самарканд, Ташкент, Алма-Ата и Алашанькоу… Дальше до Пекина поедете на другом поезде, который…
– Да нет же, молодой человек, вы меня не поняли. Я интересуюсь Золотым кольцом.
– А-а-а! – обрадовался менеджер. – Это третий маршрут «Восточного экспресса», поезда-легенды. Вы сделали правильный выбор! Древнерусские жемчужины – Кострома, Ярославль, Вологда, Владимир, Суздаль, Новгород, а далее Архангельск, Кандалакша, Мурманск и Петрозаводск ждут вас. Святыни славянской культуры стоят того, чтобы полюбоваться ими. Но главная достопримечательность путешествия это все-таки поезд. Он бесподобно красив, а степень комфорта превысит ваши ожидания. У нас два вагона-ресторана, специальный вагон-душ, конференц-вагон, оборудованный видеотехникой, компьютерами, Интернетом…
– Спасибо, спасибо, я понял, – остановил словоохотливого служащего Юрий Арсеньевич. – Вы были весьма любезны. Я могу заказать билеты заранее? Двухместное купе, пожалуйста…
Пока менеджер записывал данные, Салахов уже погрузился в мысли об Анне. Она так умела заполнить его собой, своими интересами, что даже бизнес уже не казался ему столь увлекательным. Он, конечно, исполнял свои обязанности, но без того огня, который горел в нем прежде. Мир финансов потускнел, померк, стал казаться каким-то механическим и оттого скучным.
Анна позвонила в ту самую минуту, как он подумал о ней.
– Ну что, дорогой? Мы едем?
– Через неделю, как ты сказала…Ты уверена, что мы получим удовольствие от этой поездки? Такая жара!
– В поезде есть кондиционеры?
– Наверное.
– А вагоны? Те самые?
– В которых ездила Мата Хари! Можешь не сомневаться.
Анна засмеялась:
– Ты угадал мою мысль.
Они распрощались до вечера, и госпожа Левитина, довольная, позвонила Фариду.
– Господин Гордеев?
Фарид узнал голос Анны, и сердце толкнулось в груди, лицо обдало жаром.
– Можно мне прийти посмотреть ваш новый спортивный зал? – спросила она.
– Конечно. Когда вас ждать?
– Примерно через полчаса. Я не очень нарушу ваш распорядок дня?
– Если даже и так, мне это будет приятно, – улыбнулся Фарид.
Пока она ехала, Гордеев задумчиво стоял у окна, барабаня пальцем по стеклу.
«Отчего я так волнуюсь?» – спрашивал себя Фарид и не находил ответа.
Что-то давно забытое – любовь, тоска и разлука, долгая, как зимняя ночь, – просыпалось у него внутри. Он ощущал дрожь во всем теле и в то же время необыкновенный подъем… как перед сражением, когда ряды противника так близко, что видны искаженные яростью и ожиданием боя лица воинов… Его рука привычным жестом потянулась к рукоятке меча…
– Лаэрт?
Он обернулся, ни секунды не сомневаясь, что позвали именно его…
В высоком проеме двери стояла Анна. Все потеряло для него значение – вся его жизнь, прожитая будто во сне, все его увлечения, женщины, странствия, корабли, тайга, возвращение в Петербург, спорт, бизнес – все растаяло при ее появлении, как облачко, на миг закрывшее горячее сияние истинного светила.
– Здравствуйте, господин Гордеев, – негромко сказала Анна, и ее слова странно прозвучали в гулкой пустоте зала.
Фарид тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, а она тем временем подошла совсем близко и прикоснулась к его плечу. Он вздрогнул, как от удара. Анна засмеялась.
– Вот видишь! Я же говорила, что мы еще встретимся. Никогда не прощайся навеки… Ты не рад?
– Я… скучал по тебе… – Он сам не понимал, что говорит. Губы шевелились, произнося слова, которые казались не к месту…
– Я тоже, мой славный Лаэрт… Ты ушел от меня, не спросясь. Женщинам это не нравится.
– Почему ты так странно меня называешь?
– Больше привыкла к тому имени. Фарид… звучит слишком ново для меня. Я пришла поговорить. Ты мне нужен.
– Но… ты замужем.
– У тебя тоже есть женщина, – улыбнулась Анна. – Людмила! Хороший выбор. Вы подходите друг другу.
– Так ты…
– Я не о том, Лаэрт…
Странное имя ласкало слух Фарида, как давно забытый звук боевой трубы или крик чайки над зеленой гладью моря.
– Я сделаю все, о чем ты попросишь, – вздохнул он. – Я ведь твой должник.
Анна прижалась к нему всем телом и положила голову ему на грудь.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.