Текст книги "Пассажирка с «Титаника»"

Глава 19

Пещера Плутона

Вино, которым угощали пленника Хаса и Тахме, оказалось крепким и кисловатым на вкус.

– Что это? – полюбопытствовал он. – Саперави? Мерло?

– Напиток забвения, – посмеивались девушки. – Выпьешь и позабудешь земную жизнь. Останешься с нами. Навсегда!

Лавров готов был поклясться, что Глория где-то рядом, наблюдает за ним и ревнует. Впрочем, она к нему равнодушна. Но почему он ощущает ее присутствие? Даже «напиток забвения» не помогает отрешиться от нее.

Между тем блондинка с брюнеткой осыпали его своими ласками. От них пахло сладкими восточными духами и чем-то пряным, похожим на перец.

– Что вам от меня надо, плутовки?

– Сам догадайся, – прошептала Хаса.

– Может, он девственник? – расхохоталась Тахме.

– Тогда мы избавим его от этого недостатка.

Блондинка налила еще вина и протянула бокал Лаврову.

– Выпей!

Он чувствовал, как с каждым глотком к нему возвращаются силы. Боль в затылке притупилась. Он сообразил, что девушки освободили его руки и ноги от веревок. Но мысль о побеге не пришла ему в голову. Куда бежать из царства мертвых?

«Не пей вина, – нашептывал ему женский голос. – Не поддавайся нежным чарам! Будь осторожен!»

Хозяин пещеры восседал на троне и любовался эротической игрой танцовщиц с пленником. Они представляли собой чудесное трио: красивый мужчина и две обольстительные гурии. Ему нравились такие зрелища.

– Веселей, мои чертовки! – подбадривал он девушек. – Берите его в оборот!

Лавров почувствовал желание и потянулся губами к брюнетке, которая чем-то напоминала ему Глорию. Уста их слились в жарком поцелуе. Язык Тахме был подобен ядовитому жалу, которое проникало все глубже и глубже…

Он с трудом оторвал ее от себя и сплюнул. Однако яд, казалось, успел отравить его кровь. Перед глазами все поплыло, свод пещеры опустился ниже, воздух загустел от сладких испарений, голова закружилась. Пальцы блондинки расстегивали его брюки, но пленник этого почти не чувствовал…

– Ему плохо! – испугалась Хаса. Она отпрянула в сторону и вопросительно уставилась на хозяина. – Что делать, Плутон?

– Черт вас побери! – разозлился тот. – Вы перестарались! Испортили мне удовольствие!

– Мы действовали как всегда…

– Нужно было учесть, что у него сотрясение мозга.

Лавров сквозь пелену дурноты подумал, сколько он уже перенес сотрясений. Его голова страдала чаще остальных частей тела, и это не могло не сказаться. Теперь малейшая травма приводила к печальным последствиям. Раньше какой-то ушиб не свалил бы его, выпей он хоть ведро вина.

Он пытался ухватиться сознанием за что-нибудь приметное: за факел на стене, за недовольную физиономию владыки подземелья, за алые губки красотки Хасы. Ее груди светились в полумраке подобно двум лунам… но это не взволновало сыщика.

– Зря ты дала ему второй бокал, – сокрушалась она.

– Кто же знал, что он окажется таким хлипким? – огорчилась Тахме. – На вид парень хоть куда!

– Внешность обманчива.

– Вижу!

– Цыц! – рассвирепел Плутон, слезая с трона. – Я сам разберусь, кто виноват! И примерно накажу.

Плясуньи скисли. Хозяин слов на ветер не бросает. Оставит на неделю без вкусненького или отберет подаренные украшения. А то и запрет в каменном колодце, где можно только стоять. Ни сесть, ни лечь, ни поесть, ни попить. Такое случалось редко, но запоминалось надолго. Плутон – добрый и заботливый, если его не злить. В гневе он становится страшен.

– Ты же сам велел взять его в оборот, – захныкала Тахме.

– Да, ты сам велел… – вторила Хаса.

– Заткнитесь! – прикрикнул он, приближаясь к сидящему на полу пленнику. – Кто ты такой, приятель? Я проверил твои карманы, они пусты.

Плутон наклонился, и сыщик узнал в нем Балычева. Высокий лоб, прямой нос, нервный рот. Правильные черты, которые не бросаются в глаза. Такое лицо может быть у офисного клерка, у менеджера, у водителя, у инженера или врача. У кого угодно.

– Мы уже виделись…

– Верно, – кивнул Балычев. – У меня хорошая память. Ты присутствовал на помолвке, которая закончилась смертью жениха.

– Ты убил его?

– Тебе-то какое дело?

Лавров подумал, что, в сущности, Плутон прав. Ему не стоило лезть в чужие разборки. Не стоило идти на поводу у Кати, которая старалась возобновить их угасший роман. Чувство вины – плохой советчик.

Блондинка и брюнетка, не потрудившись прикрыться, жались друг к дружке. Они не отходили далеко в надежде, что понадобятся Плутону, который сменит гнев на милость.

– Ты явился на кладбище, чтобы выследить меня?

– Да, – признался Лавров.

– Зачем?

– Интересно…

Тело не слушалось его, сознание меркло. Но вопросы Плутона с лицом Балычева звучали отчетливо и были понятны.

«Похоже, тебя напоили вином с добавлением наркотика, – сообщил ему внутренний голос. – Плутон не промах. Умеет развязывать языки!»

«Зато у меня перестала болеть голова», – мысленно ответил Роман.

Вероятно, под действием наркотика у него появилось чувство, что Глория где-то рядом.

– Как она пробралась сюда?

– Кто? – оглянулся Плутон. – Ты о ком? Здесь никого нет, кроме нас с тобой и двух моих «чертовок». Они хороши в постели, но поразительно глупы. Ум и чувственность не сочетаются в женщинах. Либо одно, либо другое. Согласен?

– Нет.

– Молодец! – похвалил его хозяин пещеры. – Не бери на веру чужое мнение. Люди изворотливы и лживы. Так и норовят напакостить. Не делом, так хоть словом. Я тоже вру, приятель! Это довольно увлекательно. Вранье ценится куда выше правды. Грех этим не воспользоваться. Ты ведь поверил, что умер?

– Ну… почти.

Плутон-Балычев рассмеялся. Он наслаждался беседой с пленником не меньше, чем разнузданным канканом своих девиц.

– Значит, я жив?

– И да, и нет, приятель. Ты жив, пока я не убил тебя. А кто помешает мне сделать это? Надоест твое молчание, и пущу тебя в расход.

– Я не молчу, – выдавил Лавров, стараясь держать глаза приоткрытыми. – Я говорю…

– Тогда скажи, зачем ты следил за мной?

– Искал убийцу Генриха…

– Нашел, и что?

– Как у тебя это получается?

– Я умею ненавидеть и мстить, – криво улыбнулся Балычев. – Зря ты перешел мне дорогу. Теперь тебе крышка. Из царства мертвых обратного пути нет. Даже сладкоголосый Орфей не смог вывести из Тартара свою Эвридику! Хотя получил на то разрешение. Сечешь?

– В таком случае исполни мое последнее желание.

– Какое?

– Убей меня так же, как Генриха. Быстро и безболезненно.

Балычев уставился на него долгим немигающим взглядом. В его черных зрачках полыхал огонь. Это было отражение факелов, которые начали чадить.

Блондинка по имени Хаса сморщилась и громко чихнула, нарушив торжественную трагичность момента. Тахме испуганно покосилась на хозяина.

– Я не испытываю к тебе неприязни, – вымолвил тот, не отводя глаз от пленника. – Просто ты оказался не в меру любопытным, я бы сказал, дотошным. Ты слишком много знаешь. Сам виноват, приятель.

– Значит, договорились?

– Ты не Генрих.

– Не все ли тебе равно, как прикончить меня? Удовлетвори мою любознательность.

Хозяин пещеры покачал головой. Его что-то смущало, беспокоило. Он и рад бы исполнить просьбу пленника, но…

– Не сейчас, – недовольно вздохнул Плутон. – Я еще подумаю, как с тобой поступить. Ты имел наглость преследовать меня и не заслуживаешь легкой смерти. И вообще, я притомился и хочу спать. Тебе тоже не помешает соснуть часок-другой. Утром увидимся. Вероятно, твоя машина стоит где-нибудь на заброшенном участке рядом с моим домом. Сейчас уже ночь, и мне лень искать ее. Завтра мне станет ясно, кто ты. От этого будет зависеть твоя участь.

Он выпрямился, сделал знак танцовщицам и двинулся к выходу из пещеры. Полуголые девицы посеменили за ним.

– Пусть тебе приснится певица из ресторана «Магриб», которую ты убил! – бросил ему в спину Лавров. – И менеджер, у которого осталось двое детей! Они-то чем тебе не угодили?

Балычев замедлил шаг, но не обернулся…

Москва

Катя Прозорина сидела за туалетным столиком и наносила на лицо ночной крем, придирчиво вглядываясь в свое отражение.

Молодость, к сожалению, быстро проходит. После разъезда с мужем Катя поняла, что ее мечты не сбылись, а надежды разбиты. Жизнь, на которую она смотрела сквозь розовые очки, на поверку оказалась проще и циничней. Красивая сказка о любви рассыпалась в прах.

Прозорин мириться не предлагал, да она бы не согласилась. К прошлому возврата нет и быть не может.

Катя поняла, что деньги – еще не гарантия счастья. И отец, который казался ей каменной стеной, защитой от всех невзгод, не смог уберечь ее от разочарования и боли.

– Что меня ждет?.. – спросила она себя в зеркале. – Тоскливое одиночество?.. Новый брак?.. Теперь уже по расчету, а не по любви?

Ей стало горько. Выходить замуж за состоятельного мужчину, которого подберут ей родители, она точно не будет.

– Это мы уже проходили. С Прозориным. Кончилось плохо.

Катя разговаривала сама с собой, вернее, со своим отражением. Это ее вполне устраивало. Делиться сокровенным с подругами она не привыкла, обсуждать личные переживания с отцом и матерью у них в семье не было принято.

На столике с парфюмерией и косметикой стояла фотокарточка Лаврова. Катя сняла его смартфоном, увеличила фото и вставила в рамку. Ей нравилось беседовать с ним. Казалось, он понимает ее лучше других.

– Отец, как ни странно, не возражает против того, чтобы мы встречались, – сказала она сыщику. – Это удивительно. Ведь папа всегда недолюбливал «ищеек». Но к тебе он относится с уважением. Интересно, он бы позволил нам пожениться?

Лавров на фото стоял, прислонившись к стволу дерева, и улыбался. Мужчина, которому наплевать на ее богатство, на ее влиятельного папашу. Он не признает авторитетов и живет не по правилам.

«Неужели я бегаю за ним? – ужаснулась Катя. – Я влюбилась в него по уши, а он… не очень-то дорожит нашими отношениями. Пропадает куда-то, не звонит, не берет трубку. Ему все равно, что я подумаю, разозлюсь я или нет».

Сначала она боялась показаться навязчивой, потом переступила через свою гордость. Очень хотелось увидеть Романа, убедиться, что она ему не безразлична.

– Может, у тебя есть другая женщина? – спросила она у фотографии.

И поскольку Лавров молчал и продолжал улыбаться, сама ответила за него:

– Если бы была, я бы знала. Я бы почувствовала!

Катя потянулась к смартфону, потом взглянула на часы. Поздновато звонить. Но все же набрала номер Лаврова. Тот не взял трубку.

– Спит, наверное, – успокоила она себя. – Спит и видит во сне меня.

«Как бы не так!» – произнес насмешливый женский голос.

Катя вздрогнула и оглянулась. Спальня была пуста. Роскошная кровать красного дерева, шкаф и комод. Золотистые шторы, мягкий ковер, интимный полумрак. Вот бы пригласить сюда Романа выпить по чашечке кофе или по бокалу шампанского. Обсудить последние новости.

– Дора уезжает за границу, – сообщила она Лаврову, глядя на фото. – Говорит, что не может больше оставаться в Москве, где все напоминает ей о Генрихе. Но я не верю. Спросишь, почему? Честно – не знаю. Чувствую в ее словах и поведении сплошную фальшь. Дора темнит! Перессорилась со всеми, даже с родителями. У нее скверный характер. За этим всегда что-то стоит…

Катя задумалась, вспоминая последний разговор с Дорой. История с Генрихом пугала ее. Неужели существует такая вещь, как проклятие? Неотвратимая сила, которая преследует человека и рушит его судьбу?

– То, что Генрих убит, это, конечно, выдумки, – обратилась она к фотографии. – Ты уж прости, Рома, но другого способа привлечь тебя к расследованию я не нашла. Это моя маленькая женская хитрость. Жаль, что ты не поддался на мою уловку. Было бы интересно искать несуществующего убийцу!

Она провела пальцами по глянцевой поверхности снимка и тяжело вздохнула.

– Если захочешь, я помогу тебе открыть частное сыскное агентство. Готова на первых порах полностью спонсировать твою деятельность. Папа не будет против, я уверена. В бизнесе я полный профан, зато у меня есть деньги. Возьмешь меня к себе секретаршей?

Катя живо представила себя в офисе, сидящей за столом в приемной. Перед ней – компьютер и телефон, в глубине строго обставленного помещения находится дверь с табличкой: «Роман Лавров, частный детектив».

Прежде чем войти в эту дверь, посетитель беседует с ней, Катей. Потом она связывается с сыщиком, и тот разрешает пропустить клиента в его кабинет. Всё, как в кино. Они вместе выезжают на место преступления, ведут слежку, расставляют ловушки, пускаются в погони… и всё это локоть к локтю, рядом, рискуя жизнью. Лавров, разумеется, берет верх в любой ситуации и спасает Катю от верной гибели. Это сближает их еще сильнее. В конце концов, он понимает, что не может обойтись без Кати, и признается ей в любви…

Размечтавшись, она чуть не заплакала от умиления. Сознание заполонила романтическая чепуха. Раньше Катя и мысли не допускала, чтобы работать секретаршей у какого-то там детектива! Она вообще не собиралась работать. Но сейчас всё изменилось. Вкусив праздной жизни, Катя поняла, что ничегонеделание имеет обратную темную сторону. Отсутствие проблем заставляет человека создавать проблемы. И тут уж кто на что горазд…

Она смотрела в зеркало и жалела себя. Семейная идиллия обернулась изменой мужа, а новая любовь не обещала взаимности.

– Почему мне так не везет? – вздохнула Катя.

В зеркале что-то мелькнуло. Она вздрогнула, за ее спиной повеяло холодом, а поверхность зеркала словно подернулась рябью. Из этой ряби выступило лицо женщины. Темноволосая, с густо подведенными веками, с разноцветным ожерельем на груди. Она сделала неуловимый жест пальцами, будто погрозила Кате, и… растаяла…

Глава 20

Пещера Плутона

Хаса беспокойно заворочалась и проснулась. Они с Тахме жили в одной комнате, просторной, но заставленной мебелью. Хозяин не скупился на подарки для девушек, их шкафы ломились от дорогой одежды и танцевальных костюмов. Он любил, чтобы Хаса и Тахме наряжались то гордыми испанками, то средневековыми мадоннами, с которыми так пикантно заниматься сексом. Он сам научил их тонкостям любовных утех. Но уроки танцев девушкам пришлось брать у профессионалов. Он только платил. Это было еще в «Змеином гнезде».

Плутон был большим оригиналом. Девушки привыкли к нему и все же боялись. Он мог осыпать их милостями или побить, если попадутся под горячую руку. Не сильно – для острастки. Они старались не злить его. Послушание вознаграждалось с лихвой.

Хаса и Тахме не отличались строптивостью. Уроженки вымирающего промышленного поселка, они не чаяли выбраться из нищеты и согласились бы на куда более скромные условия. Жизнь в «аду» показалась им раем.

Они не знали и не хотели знать, чем зарабатывает деньги их хозяин. Он давал им пропитание, крышу над головой и щедро удовлетворял все нужды девушек. Прогони он их от себя, это было бы худшим наказанием. Хаса и Тахме не умели жить самостоятельно и не имели иных навыков, кроме тех, которые Плутон привил им. Свобода была бы для них хуже рабства. Они приняли его правила игры и до сих пор не пожалели об этом.

– Что мы будем делать, когда возраст подкатит? – однажды задумалась блондинка. – Куда пойдем? Чем станем заниматься?

– Я покончу с собой, – заявила брюнетка, и подруга ее поддержала. – Без Плутона никто о нас не позаботится. Если мы станем ему не нужны, лучше в петлю!

На том и порешили. До тридцати юным красоткам было далеко, и они особо не парились по сему поводу. Жизнь, которую они вели под крылом Плутона, была им по душе. Мозги напрягать не надо, о хлебе насущном беспокоиться не надо, и при этом ни в чем не знать отказу. Такая лафа им и не снилась.

Ублажать хозяина «чертовкам», как окрестил девушек Плутон, было не в тягость, а в радость. Обслужить по его приказу другого мужчину они почитали за развлечение. Однообразие утомляет, даже если это приятное однообразие.

Гостей Плутон привозил в дом редко, а в пещеру не допускал никого. Хаса и Тахме не задавали вопросов и беспрекословно слушались своего благодетеля. Когда они первый раз спустились вниз, думали, что им пришел конец.

– Из царства мертвых обратной дороги нет, – заявил им Плутон. – Ну как, готовы служить мне душой и телом?

– Готовы, – испуганно пролепетали девушки. Как будто у них был выбор.

С той поры минуло четыре года. Хаса и Тахме расцвели, из хорошеньких девочек-подростков превратились в красавиц, искушенных в любых интимных услугах. Они одинаково хорошо исполняли фламенко, танец живота и канкан.

Будучи в хорошем расположении духа, Плутон говорил им:

– Если сумеете мне угодить сегодня, одарю по-царски!

Они старались, и Плутон держал слово. Его мрачные фантазии перестали будоражить воображение Хасы и Тахме. Они привыкли к его выходкам и охотно воплощали в жизнь причуды его ума. Пожалуй, без этого им было бы скучно.

Девушки понимали, что их благодетель – человек неординарный и опасный, способный на любое злодейство. Однако они привязались к нему, по-своему полюбили и признали его право карать и миловать. Мысль о предательстве не посещала их ветреные головки. Слишком страшно было решиться пойти против хозяина. Ради чего так рисковать? А главное, ради кого?

Хаса и Тахме считали себя собственностью Плутона, и это совершенно не оскорбляло их. Они были довольны своим положением. О том, чтобы ослушаться хозяина и сделать что-нибудь наперекор, не могло быть и речи. Они ни с кем не общались, кроме него, и не испытывали потребности бывать в других местах и заводить новые знакомства. Кто-то назвал бы такую жизнь заключением, но только не Хаса и Тахме. Им казалось естественным принадлежать человеку, который содержит их и дает им все то, о чем они не смели мечтать.

Хозяин мог быть спокоен. Со стороны «чертовок» подвоха не будет. Сначала девушки соперничали между собой, стараясь завоевать расположение Плутона, потом это прошло. Они расслабились и зажили в свое удовольствие, пользуясь тем, что предоставляла им судьба.

Так было до нынешней ночи.

Тахме мирно спала, а Хаса ворочалась в постели и боролась со странным желанием пойти взглянуть на мужчину, которого закрыли в пещере. Хозяин был уверен в своих «чертовках» и доверял им. Они знали, где лежат ключи и могли беспрепятственно спускаться в катакомбы. Правда, девушки не делали этого без Плутона. Подземелье наводило на них тоскливую жуть, словно там в самом деле витали бесплотные тени умерших. В присутствии хозяина страх рассеивался, но в одиночку ни Хаса, ни Тахме не решились бы остаться в пещере даже на минуту.

Они поселились в доме «на катакомбах» два года назад. Плутон объяснил, что купил участок с дурной славой, зато по дешевке. Строения, которые возводили предыдущие хозяева, давали трещины и разрушались. По ночам жильцам снились кошмары, а одна впечатлительная дамочка даже тронулась умом.

Все неприятности случались тут из-за бывших каменоломен, которые пролегали под землей. Когда-то в этих местах добывали белый камень для строительства, потом выработки забросили, и со временем входы в подземные коридоры обвалились и покрылись буйной растительностью. Узнав об этом, Плутон не огорчился, а напротив, обрадовался такому соседству. Он приказал строителям рыть землю, пока они не доберутся до отверстия, ведущего в каменоломню, и возвел над ним легкий одноэтажный дом.

Часть вырубленных в породе коридоров была засыпана камнями, но один проход вывел Плутона в камеру с разноцветными потеками на стенах. Это и вдохновило его на создание «царства мертвых». По примеру древних греков он называл свои владения Тартаром и очень гордился подземными сооружениями, которые привел в порядок и надлежащим образом оснастил. В камере Плутон создал некое подобие пещеры. Само провидение подбросило ему подходящее место для осуществления давней идеи устроить укромный уголок, где он сможет предаваться своим безумным забавам и давать волю зловещей фантазии.

Когда внутренние работы были окончены, Плутон перевез в дом Хасу и Тахме. Он нарочно не обзаводился охраной и доверил управление хозяйством грозной пожилой даме, которая раньше заправляла его делами в «Змеином гнезде». Плутону надоели шумные и бестолковые девицы, к тому же необходимость в их услугах отпала. Падкий на девичьи прелести, он подыскивал себе очередную пассию на кастингах конкурсов красоты и прочих подобных мероприятиях.

«Змеиное гнездо» служило Плутону для сбора компромата на важных особ, в котором нуждались его покровители. В каждом помещении были установлены скрытые видеокамеры, фиксирующие извращенные пристрастия клиентов, когда те не подозревали об этом и вовсю расслаблялись в обществе юных жриц любви.

Старый, как мир, способ продолжал давать результаты. Однако Плутону наскучили тривиальные «шпионские» игры. Он все больше ударялся в мистику. Вообразил себя на одной ноге со смертью и решил овладеть оккультными тайнами, которые позволили бы ему убивать без оружия. Он пресытился обычным и жаждал новизны, связей с потусторонними силами и приключений на грани возможного. Только это давало ему желанный адреналин. Его уже не удовлетворял ни «просто» секс, ни «просто» убийство.

Оглядываясь назад, в свое боевое прошлое, он сделал вывод, что псевдоним Плутон достался ему не случайно. Это намек. Ведь Плутоном в мифологии называют владыку загробного мира. Значит…

Балычев встал на хрупкий мостик, который должен был перевести его в иную реальность. Ему казалось, что он уверенно продвигается вперед. Ему давно присвоили другой оперативный псевдоним, но это его не смущало. Он по-прежнему называл себя Плутоном, не раскрывая при этом служебного секрета. Ему доставляла удовольствие роль повелителя мертвых. Это соответствовало роду его занятий. Он начал считать себя неуязвимым, и появление на кладбище «хвоста» немало удивило его.

Кто посмел увязаться за ним и преследовать до самого дома «на катакомбах»? Как этот придурок сумел разгадать в нем убийцу Генриха? И что он болтал про певицу и менеджера?

Плутону ничего не стоило прикончить соглядатая, но он не мог себе этого позволить. Откровенного разговора с пленником не получилось. Тот явно что-то знает, а «чертовки», как назло, переборщили с наркотиком. Утром Плутон его расколет во что бы то ни стало.

С этими мыслями хозяин пещеры крепко уснул.

Во сне он очутился на берегу подземной реки. Воды ее были темны и недвижимы. Балычев увидел лодку и сидящего в ней седого человека с веслом.

– Ты кто?

– Перевозчик, – ответил человек в лодке. – Жду тебя, чтобы переправить на ту сторону. У тебя есть деньги?

– Нет, – ответил Балычев.

Суровый вид перевозчика и особенно его слова ужасно ему не понравились.

– Ты должен заплатить мне, – сказал старик. – В следующий раз не забудь захватить с собой монету. Обол[5]5
  Обол – в древних Афинах мелкая серебряная монета.


[Закрыть] Харона!

– Так ты… Харон? – похолодел Балычев. – Перевозчик душ умерших?

– Вижу, ты узнал меня.

– А что это за река?

– Ахеронт, – торжественно произнес старик. – Иди, готовься. Тебе не надо далеко ходить. Ворота Плутона уже раскрыты.

Он раздвинул губы в зловещей усмешке, от которой Балычева пробрала дрожь.

– Ворота Плутона?!.. – простонал он и… проснулся.

По телу струился холодный пот, ноги и руки заледенели. Он судорожно вздохнул и потянулся за стаканом с водой. Вспомнил, что забыл поставить воду на тумбочку. Вставать не хотелось.

– Черт… – пробормотал он, вспоминая ужасный сон. – Так можно заиграться!

Воротами Плутона он называл вход в пещеру – вырубленную в камне арку с латинской надписью: «Добро пожаловать в ад!» Но что имел в виду старый лодочник?

Балычев закрыл глаза и провалился в забытье. Сквозь дрему он слышал плеск подземной реки, шум срывающихся с весла капель и тяжелое дыхание перевозчика…

В комнате девушек тоже витала тревога. Тахме ворочалась, вздыхала и вздрагивала во сне. Было слышно, как неумолимо тикают часы.

Между тем Хаса встала с постели, оглянулась по сторонам и медленно двинулась к двери…

* * *

Лавров очнулся в полной темноте с ломотой и слабостью во всем теле. Его тошнило от выпитого накануне вина. Он силился сообразить, где он так набрался, но в голову приходила только блондинка с белеющей в полутьме грудью, а в ушах отдаленно звучал канкан.

Он пошевелился и понял, что лежит на холодном каменном полу. В воздухе пахнет сыростью, женскими духами и гарью.

– Где я? – спросил он пустоту.

Ему ответило бесстрастное эхо.

– Эй! – крикнул сыщик, приподнимаясь. – Тут кто-то есть?

Снова откликнулось лишь эхо. Роман с трудом вспомнил, как оказался в овраге… а потом перенесся в подземное царство, где вкусил напитка забвения из рук прелестных «чертовок».

– Плутон… – вымолвил он в непроглядный мрак, который передразнивал его, повторяя: «…он… он… он…».

Пленник сообразил, что никакой пещеры на самом деле быть не может и что зловещий Плутон с его плясуньями – содержание болезненного бреда.

– Но где же в таком случае я нахожусь?

Звучание собственных слов в гулком темном пространстве давало ему хоть какое-то ощущение реальности. Он ничего не видит, зато что-то слышит.

За неимением иного занятия Лавров изо всех сил напрягал слух. Ему показалось, что Глория шепчет ему на ухо: «Соберись, Рома! Хватит валяться бревном! Чудо, что ты до сих пор жив. Тебе повезло! Уноси ноги из чертовой пещеры, пока не проснулся ее хозяин…»

– Глория, ты?

Вместо ответа в тишине раздались торопливые шаги. Он с облегчением вздохнул. Наконец-то идет Глория, она все объяснит.

– Глория… – прошептал он. – Скорее… мне совсем худо…

Она долго возилась за дверью. Было слышно, как поворачивается ключ в замке. Потом шаги стали приближаться, и тьма озарилась голубоватым светом. Словно на ночном небе взошла луна.

– Глория! – позвал пленник.

Она подошла и наклонилась над ним. Ее длинные волосы щекотали ему лицо.

– Идем со мной… – нервно прошептал женский голос. Лунный свет оказался лучом фонарика, а Глория была как две капли воды похожа на блондинку Хасу. На сей раз та прикрыла свою наготу шелковой пижамой.

– Это не ты?! – поразился Лавров.

– Это я, Хаса…

Прелестная искусительница выглядела растерянной и как будто принужденной делать то, что она делала. Сомнамбула, ведомая чужой волей. В ее глазах отражались страх и покорность.

Ум Лаврова отказывался верить очевидному. Выходит, пещера Плутона не была бредом, кошмарным сном. Все это явь!

– Прочь!.. – отмахнулся он от плутоновой подручной. – Сгинь, дьявольское отродье!..

– Идем… – механически повторяла блондинка, ничуть не обескураженная отпором. – Надо торопиться…

– Никуда я с тобой не пойду!

– Идем… – завелась Хаса, помогая ему подняться на ноги. – Надо торопиться…

Плутон был уверен, что сбежать из катакомб невозможно, и оставил пленника не связанным. «Напиток забвения» надежно затуманил тому мозги, окон в пещере нет, а дверь без ключа не откроешь. Даже если незваный гость придет в себя и каким-то образом выберется из пещеры, то заблудится в подземных коридорах. Из них и при свете не найдешь выхода, не зная некоторых секретов. А в темноте узник непременно упрется в тупик или попадет в ловушку. Хозяин об этом позаботился.

– Идем… – бубнила девушка, крепко держа Лаврова за руку. – Я выведу тебя отсюда…

Неведомая сила заставила ее проснуться, встать с постели и крадучись спуститься по лестнице вниз, в подвал, где был устроен замаскированный вход в катакомбы. Ею овладела одна ясная непререкаемая мысль: она должна вывести пленника из подземелья. Должна. Должна! Должна!!!

Хаса сопротивлялась, но чья-то неумолимая воля заставила ее подчиниться. Страшно было предать Плутона, но противиться возникшей в уме команде она не могла. Нечто неосязаемое и пугающее гнало ее вперед. Хаса перестала отдавать себе отчет в своих действиях. Она стала чьим-то послушным орудием. Все прочие мысли вытеснило стремление вывести пленника из катакомб любой ценой.

Впрочем, какую цену могла заплатить за свой поступок юная блондинка? Никто не узнает, что это она выпустила на свободу узника пещеры. Тахме из пушки не разбудишь, домоправительница спит в самой дальней комнате, а охраны в доме нет. Плутон заподозрит всех троих. Все станут отнекиваться, и Хаса тоже.

Такие безрассудные надежды подспудно питала она, ведя пленника темными коридорами, вырубленными в породе безвестными каменотесами. Ей были известны все хитрости катакомб, ведь хозяин не раз приводил девушек в пещеру и показывал им, как выйти из подземелья в овраг.

«На непредвиденный случай, – однажды обмолвился он. И добавил: – Если я буду не в состоянии идти, ваша обязанность вытащить меня!»

Какой «случай» Плутон имел в виду, Хаса и Тахме предпочли не уточнять. Они слушали хозяина и дружно кивали головами. Как девушки могли бросить в беде того, кто давал им кров и пищу? Это все равно, что остаться на улице без гроша, без работы и крыши над головой.

«Подземный ход может спасти нас, – заключил хозяин. – Надеюсь, это не понадобится. Однако всегда следует иметь пути отхода. Всегда!»

«Чертовкам» он доверял больше, чем наемным охранникам. По роду деятельности Плутон знал: именно охранники порой предают своих подопечных. Поэтому он показал подземный ход Хасе и Тахме. Они слишком глупы, чтобы плести против него интриги, и слишком зависят от него, чтобы рискнуть своей сладкой жизнью. Кроме того, девушки успели привязаться к нему. Плутон убедился, что на них можно положиться.

Но в этот раз его расчеты не оправдались, интуиция дала осечку. В дело вступили те самые оккультные силы, с которыми он настойчиво пытался войти в контакт.

Как говорится, за что боролись…