Текст книги "Новая эра. Часть первая"

Затем Миша начинает вещать о смысле жизни и искусства:

«У человека, во-первых, должно быть несколько близких людей, ради которых он готов в любую секунду умереть… Во-вторых, он должен обладать чем-то, во имя чего он готов воевать, взяв винтовку и отправившись добровольцем на фронт. Этим чем-то будет культура. В-третьих, у человека должно быть то, на что он готов тратить свои тяжким трудом заработанные деньги. Перед нами три жертвы, определяющие смысл существования, и искусство оказывается важным для других, если художнику удается сделать зримой фундаментальную жертвенную составляющую его человеческого опыта.

«Жертвенная составляющая» – это верное направление мысли, но развитие оно не получило.

Мише мало быть художником, да еще и поэтом, хочется быть теоретиком, мудрецом, властителем дум. На худой конец просто властителем.

24.1.2000. От Ф: Я простыла и посижу пару дней дома. Ты давно не писал…

Посылаю цитатки из Кастанеды, удовольствие получила, переписывая.

Длинный набор цитат. О воинах (Быть воином – это самый эффективный способ жить), о смерти (Мысль о смерти – единственное, что способно закалить наш дух), о мире (Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его тайну. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть – чудесной загадкой.)

По сути – набор пафосных банальностей. А ведь им весь мир увлекался, у меня стоят три тома, слава Богу, что так их и не раскрыл.

Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и колебания.

<…> Мы – люди, и наша судьба, наше предназначение – учиться ради открытия все новых и новых непостижимых миров.

<…> Основное различие между воином и человеком заключается в том, что воин все принимает как вызов, когда как обычный человек воспринимает все как благословение или проклятие.

По-моему, Кастанеда просто переписал «Путь самурая»…

Ее письма неприятно напоминают мне собственные литературные опыты: она любит рассуждать, цитировать, восхищаться прочитанным, как хорошая, увлеченная ученица. Ничего в этом плохого нет, но… два «умника» это скучно.

От Л:

сейчас накатала тебе длиннющее письмо, но оно стерлось, почему? С утра снег, снежинки пушистые, падают парашютиком, но пока мало еще, м.б. попозже м.б. на лыжах пройтись лыжню проложить… очень бы хотелось…

Для Л:

Скажи мне, а ты с мужем проявляешь иногда инициативу?

Дорогой Наум!

Я вернулся из этой блядской Москвы, стоят холода. Как у Кузмина – «Стояли холода и шел Тристан, в оркестре пело раненое море». Я послушал в Мариинке не Тристана, правда, а Парсифаля, что выше всяческих похвал. И начались настоящие крещенские холода.

С книгой все в порядке, ждем выхода в свет. Мы можем все Ваши экземпляры доставить в Москву. У нас там есть партнеры, тем более это самый центр – Сухаревская площадь. Так что не волнуйтесь, по выходу в свет через неделю том будет в столице. Тем более, мы об этом договаривались.

Вот и все, пишите, я еще не очухался от хамского меню Антибукеровского обеда – изобилие осетрины и семги при отсутствии нормальных вин, что делать – хамы.

Ваш НК

25.1. «Вынес», наконец, кабана с корта, два-ноль. Потом поплавал, в джакузи посидел, в баньке попарился. Спина все равно болит.

Вчера целый день звонил Р, но не застал. Загуляла.

26.1. Наконец, дозвонился до нее.

– Я тебе запись оставил…

– Да, только я не поняла: «ешивот – зе ло аколь» /педсоветы – это еще не всё/?

– Книга была такая у Дана Бен-Амоца… Не важно, был такой известный писатель, он написал книгу: «Зиюним – зе ло аколь» /ебля – это еще не всё/.

– Аа!!

Расхохоталась.

– На это я всегда говорила: вся моя жизнь – хуйня! Ха-ха-ха!

Наум, привет!

У нас теперь свой и-мейл, вот адрес… Правда, работает он из рук вон плохо, отключается через каждые пять-десять минут (может быть, неотлажен, а может, такие телефонные линии). Но, во всяком случае, времени пребывания в интернете хватает, чтобы послать и получить почту.

Посылаю несколько наименований, в основном «восточное». Полный список и о размышлизмах – позднее.

Список №24

У Цзиан-Цзы. Неофициальная история конфуцианцев. /Классический гротескно-сатирический роман XV111 века. Впервые по-русски/ М.: Гудьял-Пресс, 1999 – 640 с – 90

Ли Юй. Двенадцать башен. (Серия «Жемчужины Дракона») /Классические повести XV1 века/ М.: Гудьял-Пресс, 1999 – 416 с – 58

Ригведа. Мандалы V – V111. («Литературные памятники») /Первая книга, Мандалы 1 – 1V, вышла ранее, в 1989 г., и теперь, по случаю выхода последующих томов, переиздана в типовой суперобложке/ М.: Наука, 1999 – 743 с (суперобл) – 160

Ригведа. Мандалы 1X – X. («Литературные памятники») М.: Наука, 1999 – 560 с (суперобл) – 140

Чудаки, шуты и пройдохи Поднебесной. Китайские притчи и анекдоты. («Жемчужины Дракона») М.: Гудьял-Пресс, 1999 – 208 с – 50

Мэн-цзы. (Серия «Памятники культуры Востока») /Второй по значению (после Лунь-юй) конфуцианский первоисточник; впервые полностью по-русски/ СПб.: Петербургское Востоковедение, 1999 – 272 с – 87

Гэ Хун. Баопу-цзы. (Серия «Памятники культуры Востока») /Трактат выдающегося даосского философа, алхимика и историка. Этот текст называют «энциклопедией раннесредневекового даосизма»/. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1999 – 384 с – 100

Исландские саги. В 2-х томах. /Впервые практически полный свод классических саг в авторитетных переводах/ СПб.: Изд. журнала «Нева», 1999 – 830 +860 с (суперобл.) – 300 р за оба тома

Клод Леви-Стросс. Печальные тропики. /Первый бестселлер Л-С, объединяющий живой рассказ об увлекательным «этнографическим материале» с оказавшимся столь продуктивным структурным анализом. Впервые полностью по-русски/ Львов: Инициатива; М.: АСТ, 1999 – 576 с – 95

Эдмунд Гуссерль. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Том 1. Общее введение в чистую феноменологию. Пер. А.В.Михайлова. /Главный труд Гуссерля, написанный в 1913 г., по его словам, «в течение шести недель, без набросков, словно бы в трансе». Относится ко второму, так называемому «трансцендентальному» периоду творчества. Это вполне законченное произведение: тома 2 и 3 Идей существуют только в виде набросков. Перевод нашего, несомненно, лучшего германиста выполнен в 1994 году и публикуется целиком впервые по архивной рукописи/ М.: Дом интеллектуальной книги, 1999 – 336 с – 87

Шеллинг. Система мировых эпох. Мюнхенские лекции 1827—1828 гг. /Рукопись этих лекций была обнаружена в аббатстве св. Бонифация и опубликована в Мюнхене в 1989 году, на русский переводится впервые. Лекции знаменуют собой переход Шеллинга на позиции «позитивной философии» (под которой он разумел философию мифа и откровения); в них содержится цельная программа позднего творчества, реализованная не в полной мере. «Позитивная философия» придает определяющее значение Воле, которая и есть Бог (в пику Гегелю с его Разумом) / Томск: Водолей, 1999 – 320 с – 78

Б. Кроче. Теория и история историографии. /Книга, произведшая в свое время сильное впечатление, в частности, на крупнейшего английского историографа Коллингвуда (см. его Идею истории в «Памятниках исторической мысли») / М.: Языки русской культуры, 1998 – 192 с – 45

Б. Житков. Виктор Вавич. /Роман, являющийся «главной книгой» талантливейшего прозаика 30-х годов; набор этой книги был рассыпан в 1941 году по указанию Фадеева. Печатается впервые по чудом сохранившемуся оттиску/ М.: Независимая газета, 2000 – 624 с (суперобл.) – 90

Константин Вагинов. Полное собрание сочинений в прозе. /Издание приурочено к столетию со дня рождения Вагинова. Включает в себя, кроме четырех знаменитых романов (Козлиная песнь, Труды и дни Свистонова, Бамбочада, Гарпагониана), раннюю прозу, а также всю известную на сегодняшний день критическую прозу и фрагменты записной книжки. Статья, комментарии/ СПб.: Академический проект, 1999 – 590 с – 120

Засим остаюсь всегда твой

Матвей

Матвей, отвечаю сразу, что б ты знал, что связь работает. Начинается новая технологическая эпоха! И главное вовремя!

Сначала о делах. Книга уже выходит. Где-то в середине февраля, а может и раньше (я, конечно, сообщу), будет в Москве, как сказано, «на Сухаревской площади», видно, у них там склад. Надо полагать, что не за горами и время расплаты с издателем. В связи с этим позвони насчет денег Альперовичу (ты уже у них был). С ним все согласовано. Теперь такой важный момент: на этой «Сухаревской» будет 450 моих книжек, личных, которые я хотел бы использовать здесь. Есть проблемы с пересылкой, как выясняется, пересылка такого груза (килограмм двести) стоит непомерно, причем именно из-за всяких бюрократических расходов типа таможни. Видимо, самое простое – переслать книжными посылками. Но это муравьиный труд. Мог бы ты взяться за такое мероприятие, скажем на тех же условиях, что и сейчас? Это не обязательно делать сразу, можно и постепенно, по мере отправления и других книжных посылок. Другое дело, что эти книги должны где-то лежать. Сколько они согласятся держать это на складе бесплатно, черт его знает. Так что это еще может быть связано с временным хранением всего груза у тебя. Это весьма неудобно. Так что если все это слишком хлопотно, скажи, – никаких, что называется, «обид». Кроме этого я хотел бы оставить тебе несколько десятков экземпляров (я думал 50, но если это слишком много, тоже скажи) для раздачи друзьям и знакомым, как нашим общим, так и твоим, по твоему выбору, ну и для моих немного (десяток) оставить, когда приеду…

27.1. Дожди. Сегодня даже снег обещают. Вышел в парк с собакой. Лужи, воздух холодный, хорошо дышится. Черная, блестящая шерсть Клёпы мелькает в мокрой ярко-зеленой траве. Расцвело дерево, которое я зову «крокодил Гена» (Chorisia insignis, его еще называют «шелковым», и почему-то – «пьяным»), оно снизу толстое, почти брюхатое, а вверх утоньшается, и все покрыто острыми пупырышками, ветви голые, кое-где еще желтые листья держаться. А плоды у «крокодила Гены» похожи по форме на большие груши, только кожура плотная и зеленая, как у авокадо, а внутри, когда кожура лопается, белый шелковистый хлопок. И цветы пышные, с карими, фиолетовыми и белыми лепестками.

От Матвея

Поздравляю с выходом книги. По части книг я, конечно, согласен сделать все, что в моих силах, типа забрать их или даже заскладировать у себя (но на какой-то все же ограниченный срок и с учетом накладных расходов, например, на перевозку). Что касается их отправки по почте (при 25% от пересылки мне), то я и это с радостью бы исполнил, но боюсь, как бы на почте не возникло трудностей: пачку одинаковых книг они могут посчитать коммерческой посылкой со всеми вытекающими последствиями, а если добавлять по одной к посылке, то это затянется на несколько лет. Впрочем, я все это могу узнать точно на почте, когда буду посылать следующую бандероль. Что касается 50 книг для раздачи, то это я выполнил бы даже с большим удовольствием.

Поехали с Р, как и планировали, на аукцион «еврейской живописи» в Бейт Ционей Америка. Сразу углядела «Мимозы» Кислинга.

– Подари мне.

Там было еще три его натюрморта с цветами. Каждый по сто, сто двадцать тысяч долларов. Но «Мимозы» были лучше всех, они и стоили двести. Попадались и израильские «классики»: Безем, Гутман, Рубин, Мане-Кац, Стемацкий. Потом решили перекусить в тутошнем ресторане, взяли антрекот, но мясо было ужасным, резина, я пожаловался, дали другую порцию, кое-как разжевал. По бокальчику красного выпили.

– Вот если бы у тебя был миллион в банке, ты бы мне купил «Мимозы»? Ага, задумался!

– Нет, не купил бы.

– А если бы три было? Ну не три, десять? Купил бы?

– Десять – купил бы.

– Значит ты меня ценишь на два процента от капитала…

Быстро считает.

Шли под дождем. В машине я поцеловал ее в холодные щеки и теплые губы и вдруг вспомнил, как хорошо было целоваться зимой, на морозе, теплота губ особенно обжигает…

В «деревне» долго сидели в машине, лил дождь, целовались.

– Можно я тебя потрогаю…

Долго мучалась, но в конце концов высосала. Думал, сплюнет, нет, проглотила. А когда выпрямилась – насытившийся вампир: рот весь мокрый, даже волосы мокрые слиплись, глаза безумные, распахнутые, и хохочет…

– Все-таки я тебя изнасиловала, ха-ха-ха!

Потом несколько раз спрашивала: «Ты на меня не сердишься?»

А дождь все лил, не переставая, как из ведра. Я смотрел на ее сияющие в темноте глаза, на залитое водой ветровое стекло за ее головой.

Хорошо зимой в деревне…

28.1. В Иерусалиме снег выпал. День, как всегда, начинается с почты.

Ох, Николай, чувствую, любовь наша кончается, теперь у вас другие авторы на уме, так вот и транзит, эта самая глория мунди. Но как на свете без любви прожить… Мне будет скучно, ей богу. А я ведь еще хотел за литературу поговорить, вот даже не поблагодарил за так обрадовавшую меня цитату Кузмина…

Кстати о музыке, Вагнер-то, оно конечно, римская империя да и только, а я вот вчера был на замечательном концерте джаза, Шифрин, пианист и дирижер, Морисон, трубач (ай-йяй-яй, что выделывал!), Питер Кинг, саксафон, и негр в черных очках на контробасе, ну и ударник классный, Гамильтон, и все это с Тель-Авивским симфоническим оркестром, зажигательно прошел концерт. Даже ко всему привыкшие и обычно скучающие оркестранты покачивались в такт, широко улыбались и одобрительно стучали смычками по пюпитрам. Ну а в зале – визг.

Ваш, теперь уже навсегда

Наум

29.1. Суббота. Почти морозно.

Наум, дорогой, мне стыыдно, стыыднаа, что-то я заебся

Но – живы мы, и все – живые, мы мертвы – завиден гроб.

Я попробую что-то придумать с доставкой. Может кто-то и отправляет в Израиль книги самолетом, я постараюсь узнать.

Мне не нравятся ваши журналы. Дураки все какие-то, ну уехали, живите и радуйтесь (это я не к вам обращаюсь), а они все как в Литинституте стебутся. Нет! Еврейской! Литературы! На русском языке! Как и литературы китайцев на английском. Есть просто литература без пятой графы. Это похоже на конференцию по краеведению. Мелко. Одним словом – нет, нет и нет. Это не мое. Как-то это мимо писсуара.

Стихи, вы правы, какие-то у Паши дебиловатые, но он очень хороший парень, и в этом есть свой шарм. А что вообще стихи. Ну, стихи. Говна пирога, как на моей родине говорили. Район, где я вырос в Саратове, назывался Похуяровка. Класс!

Я вообще сейчас стихи не люблю, так как не пишу их почти, а люблю я прозу, так как ее и сочиняю.

Написал, Боже правый, целую книгу новелл. Что с ней делать? Вот незадача.

У нас холода были за 20, а сейчас – плюс ноль. Хочу в оперу. Вагнеру готов простить все, начиная с антисемитизма и кончая кощунством. Гений, что тут попишешь. Но хорошо, что до 30-х не дожил. Еще не известно, что бы он устроил. Чудовище. Но прекрасное.

К джазу я холоден, как и он ко мне, но это из-за воспитания. Я люблю, если оттянуться, то по полной программе.

Наум, дорогой, не сетуйте на мое молчание, я отягощен еще не выполненными перед вами обязательствами, как впрочем и вы, наверное… Вот расплюемся, и разговор у нас будет иным. Еще и свидимся где-нибудь у синего глубокого моря, потолкуем.

Что текущая литература в жюрьналах – суета и хуета, одни картинки чего стоят. Это не серьезно, да и не интересно.

Вот Э. Герштейн хорошо была проинтервьюирована некой дамой, которая приписала лермонтоведке слово «лакейка». Это шарм! Но про Харджиева было интересно, тем более мне, так как я с этим мистическим человеком дружил. Знаете, что он мне говорил о стихах – «Вы пишите, пишите, только никого не слушайте». Он очень меня поддерживал. Расскажу потом подробнее.

Ну вот, и письмо…

Сурбур да и только.

Ваш НК

Дорогой Николай!

Вы меня согрели письмом, а то у нас тут холода вдарили, ночью до нуля, в Иерусалиме снег выпал, красотища…

Насчет «просто литературы», определяется она только языком, или еще чем, о культурных корнях т. ск., я бы поспорил (я на это дело падкий), но это долгий разговор. Вагнера я одно время любил (в свой затянувшийся «героический период»), но потом эта любовь к трубам и скрипичным ветрам ушла. Германский героизм показался мне туповатым, а вот японский – пленил. У самурайской «песни мечу» («слева литература – справа меч») есть какое-то изящество, а немцы топорны. А вот в оперу ходить петербургскими зимами – это надлом, особенно для человека из Похуяровки, потянет к теплому морю и шоколадным конфетам, вы с этим поосторожней.

На прозу вашу было бы крайне любопытно взглянуть, может при случае «перекинете»? А то и в какой-нибудь краеведческий журнальчик могу предложить, если не западло.

Ладно, не буду вам морочить голову. Сообщите, когда книга выйдет, и если узнаете что насчет переправы (главное – цена, варианты-то есть, но они недешевые). В принципе я могу и посылками из Москвы, но уж очень это хлопотно, неудобно друзей уж так нагружать, но если у вас толкового варианта не проклюнется, то не страшно, отправляйте в Москву, только сообщите, где все это будет лежать и как выцарапать.

И конечно, неплохо было бы, пока суета, хоть одну посылочку послать мне сразу из «пекарни», для затравки, но это уж как у вас будет со временем и тому подобное.

Марианне сердечный привет.

Ваш

Наум

Для Л:

Я спросил про инициативу, потому что пытаюсь понять поведение жены, то есть полное отсутствие инициативы. Оно и раньше было не так уж бурно, но я восполнял со своей стороны, а сейчас и у меня все «ушло». Но как-то непривычно лежать в постеле с женщиной… как с другом. Климаксом тоже не объяснишь, тем более что когда «они хотят» то инициативы – хоть отбавляй.

30.1.2000. От Л: А у вас тоже снег шел?

Собираешься ли ехать в Италию?

В Италию еду 11.2

Снег был только в Ерушалаиме

Матвей – Науму

Меня совершенно не пугает необходимость стоять в очереди, тащить что-нибудь тяжелое, перевозить c места на место и т. п. – я в этом отношении неутомим и даже, смею сказать, незаменим. Но выполнить какую-нибудь более сложную, «умственную» операцию, где надо что-то узнавать, звонить неизвестно куда, наводить дополнительные справки, уговаривать и, главное, принимать решение – не могу, и все тут. Одна мысль о том, что мне это предстоит, приводит меня в трепет: в глазах темнеет, члены дрожат, пятки потеют… Мне говорят «нет» – я поворачиваюсь и ухожу. В общем, удобно устроился в этой жизни. Что делать: приходится принимать друзей такими, какие они есть: глядишь, для чего-нибудь и сгодятся.

Вообще-то у меня такое впечатление, что пачки одинаковых книг не примут: смутно помню, что подобный (негативный) прецедент был в пору нашей «коммерческой активности». Мне сдается, что переслать в частно-штучном порядке можно за какое-то обозримое время книг этак сорок, но уж никак не четыреста. Так что, боюсь, тебе все же придется найти альтернативный вариант и выйти на соответствующих людей. Конечно, я все это уточню. При этом, еще раз повторяю, я могу книги принять, заскладировать и хранить их какое-то время, если в этом будет необходимость. Давать мне подобные поручения ты можешь совершенно спокойно, безо всякого зазрения совести, и в этом смысле твои извинения даже как-то обидны…

Что же касается транспортных расходов, то одна полноценная экскурсия с заездом в Олимпийский, три-четыре магазина и на Международный почтамт обходится мне в среднем в 15 руб (примерно 0,5 $). Поэтому я буду, с твоего позволения, присовокуплять эту сумму к счету: думаю, это справедливо и не так уж для тебя обременительно, а мне все же облегчение.

Всегда твой

Матвей

Я, к сожалению, малость приболел (обычная простуда) и потому, не желая рисковать, решил съездить к Альперовичу за деньгами где-нибудь в районе вторника; тогда же пошлю книги, разузнаю что смогу на Международном почтамте и тебе напишу.

Сережа, привет!

Книга уже выходит. А поскольку ты можно сказать «крестный отец», то прими мой низкий благодарный поклон.

У Матвея будут (надеюсь через пару недель) экземпляры книги, возьми, кроме личного экземпляра, который, когда приеду, подпишу, еще сколько сочтешь нужным как для личного пользования, так и, может, для «дела», я имею в виду тех, кто мог бы в той или иной степени поспособствовать тому, чтобы она не осталась незамеченной.

На ближайшее время приезд не планирую, но и не зарекаюсь. Видно будет. Может быть ближе к теплу, к лету. А у тебя нет планов «подскочить»?

В твою страничку в Сети регулярно заглядываю, «держу руку на пульсе» литературных событий.

Будь здоров, сердечный привет Ире.

Всегда твой

Наум

31.1. От Ф: Как дела, дорогой? Я только сейчас открыла почту, целый день улаживаю всякие дела, накопилось за неделю. За неделю простуды успела продвинуться с подготовкой к лекции – есть польза от простуд. И картинку нарисовала

Целую

Я тоже был «в делах». Одну часть пицуим88
  Компенсация (ивр.), в данном случае за увольнение


[Закрыть] мне уже выплатили, вторую, бОльшую, вроде как утвердили, теперь надо выцарапать, знаешь, как Бисмарк говорил: русского солдата мало убить, его надо еще и повалить, вот так и деньги взять у евреев…

Картинка – это замечательно, хотелось бы посмотреть. А лекции свои ты пишешь на иврите или по-русски? Если по-русски, то можешь мне «перекинуть», я почитаю, интересно.

Может, на неделе увидимся? В среду, или четверг, в четверг я не работаю.

целую

От Л:

по поводу записок: а это тот Каневский, который нам ключи давал от своей квартиры? А Золотоносов не еврей случаем? Золотой нос? «Читатель вам нужен за тем же, зачем нужна женщина», а помнишь – «такого читателя, как я, тебе еще очень нужно поискать», чем ты и занимаешься, уродуясь до изнеможения, но не останавляваясь на достигнутом – вот и вся наша любовь? Давай, посылай записки дальше, за опасной чертой – я готова, а ты? Мне очень понравилось твое письмо издателю по поводу беседы с Золотоносовым, даже больше чем их беседа.

что готова, это я храбрюсь. Хоть и говорю, что как после ангины, горло больше не болит, но зато осложнение на сердце… и что они, другие буквы алфавита – поломничества, но… они там, с тобой, а я нет… и от этого наши свидания все больше напоминают мне «холодную войну» и злюсь на себя ужасно, что опять не сдержалась, что сколько можно подставляться под холодный душ… но… когда вспоминаю, как лежала на животе, потом, а ты накрыл меня своим телом… чувствую тепло твое на себе и… в каббале есть такой принцип «итхирута дильтата» – «импульс снизу», он позволяет совершать чудеса…

Отвечаю по пунктам

Каневский – тот самый. Мы с ним еще в Неби Муса ездили, помнишь?

Золотоносов в еврействе подозревается, но точно не знаю. А у Кононова фамилия вроде Татаринов, он из деревни Похуяровки Саратовской области (недавно написал). Ему, не знаю как Золотоносову, мое «письмо» об их беседе, видно, не понравилось, во всяком случае, он на него вообще не среагировал. А может он, как и я, сомнамбула?

…Знаешь, что мне всегда было крайне важно «в любви»? Дистанция. Вот это боксерское чувство дистанции во мне очень развито (мой тренер, старик Никифоров, он был чемпионом России в 25 году!, колоритный старик, говорил, что у меня реакция классная, но жопа толстовата). Если чуть увеличишь – не достанешь, чуть приблизишься – сам схлопочешь. Женщины в такие игры, как правило, играть не умеют. Вот почему мне с королевой так «легко», потому что у нее подход мужской, любовь, в сущности, это обмен ударами, но потом, после дУша (sis!), обнявшись, можно, хохоча, и по пиву… Хотя в последнее время и она стала проявлять какие-то «женские» признаки, слабину давать. И тогда я ее чуток отпускаю, пусть поебется с кем-нибудь, восстановит дистанцию.

А насчет того, что «сам схлопочешь»… Здесь, мне кажется, не только пресловутый «страх любви», может это просто «рыбья кровь», ну не нужно мне это, что делать. Не хочу я «сгорать от любви», другие вещи меня сильней воспламеняют… Может, это – климакс… Но, в сущности, так было всегда…

1.2. Постельная болтовня Р:

… – А можно я буду тебя звать «любимый»? Можно? Ты мой любимый. … Если бы ты был маленький-маленький, я бы тебя носила с собой, положила бы в карман…

Перед встречей купил хлеб, масло, красную икру и чилийское красное, «Мерло». Выпила полбутылки.

– Напиться хочется.

– Чего?

– Не знаю.., ты будешь смеяться… Я все эти дни думала о тебе, и мне вдруг стало страшно… Я боюсь слететь с тормозов… А ты не боишься? Почему?

– Я в тебе уверен.

Расхохоталась.

– Постараюсь оправдать доверие!

Вымазал хлебом банку с икрой.

– Ты бы хером вымазал, а я бы потом слизала, ха-ха-ха!…

Приехали около часа. К шести сгустились сумерки. Слабая полоса света от зазора между шторами легла на ее плечо и грудь. Пошли по третьему кругу.

… – Скажи всем твоим друзьям-импотентам…

– У меня нет друзей-импотентов.

– Они все импотенты по сравнению с тобой, ты им скажи… Ты, когда будешь, лет под семьдесят, знаменитый писатель, и у тебя будут деньги, а значит и красивые женщины вокруг, ты себе выбери молодую, высокую, чем выше женщина, тем больше веса она добавляет мужчине, статную, и чтоб тебе было хорошо с ней…

– Уж не знаю, захочется ли мне под семьдесят…

– А в том что он будет знаменит, он не сомневается, ха-ха-ха! Скромный ты наш! А кто еще? Да, стеснительный, ха-ха-ха! Особенно с женщинами!

На обратном пути взяла мою руку и сунула себе между ног, глубоко.

– Вот, положи руку сюда, вот так, а теперь надо сфотографировать, и написать: скромный и стеснительный с женщинами.

Матвей – Науму

Я позвонил на Международный почтамт. Сведения благоприятные: все ограничения отменены, приезжайте, высылайте, нет проблем. Это совершенно официальная информация. Стоимость пятикилограммовой бандероли – 147 р + упаковка +4% налог с продаж, т.е. что-то порядка 160 р. Кроме того, знакомый товаровед Сан Саныч (я ему многократно помогал грузить тиражи), во-первых, подтвердил, что на почте все так и обстоит, без проблем, а во-вторых, сказал, что имел дело с фирмой Алан Карго (за точность названия не ручаюсь, записал по слуху), которая специализируется на пересылках именно в Израиль. Они шлют контейнеры для книжных магазинов, а заодно принимают заказы от частных лиц. По словам Сан Саныча, они берут недорого; у него под рукой не оказалось телефона представителя этой фирмы, с которым у него контакт, но он пообещал мне его дать в ближайшее время. Так что напрашивается такая схема действий: узнать расценки фирмы, сравнить их со стоимостью пересылки обычным путем и выбрать более дешевый вариант. Единственная проблема состоит в том, что точные цифры и суммы можно будет узнать только тогда, когда я узнаю вес одной книги (т.е. какое количество войдет в пятикилограммовую бандероль). Если есть возможность получить эти сведения у издателя, это ускорило бы выход на точные суммы.

Всегда твой

Матвей

Наум – Матвею

Старик, ты гений! В тебе пропадает еврейский негоциант эпохи Возрождения, они и философией занимались, и даже поэзией баловались.

Полагаю, что книга потянет где-то на пол-кило, но я уточню. Так что в 5-килограммовую войдут книг десять, если добавить к стоимости посылки твои прОценты то получится где-то 200 р. или 7 долл. за посылку или не больше 300 долларов за 400 книг. Варианты, которые мне предлагают здесь, однозначно дороже: за перевозку 1.5 долл. за кг. (то есть уже около 300 д.), но главные расходы, оказывается – на таможне! В нашем «конце» это около 200 долл. да и ваша таможня не промах. Но ты, конечно, узнай, если не трудно, что за смета у этой фирмы, тогда и решим.

Дорогой Николай!

Как дела в «пекарне»?

Меня с 11.2. po 19.2. не будет «на месте», лечу во Флоренцию.

2.2. От Л:

я бы даже сказала, что наши чувства меняются не столько с годами, сколько в одно и то же время, а точнее, когда «дистанция» сокращается.

Оно как бы густеет, как будто хочет все успеть сразу, наше время. И я люблю тебя именно когда «другие вещи воспламеняют меня сильнее»…

Забыла, как называется этот монастырь в Испании, про который ты мне говорил? И напомни твой адрес, чтобы отослать «Квартет».

Santiago De Compostela, это на западе, «над» Португалией. А когда ты едешь?

Весь «Квартет» прочитала? Как тебе?

Наум, дорогой, сижу дома, пока ничего не знаю. Узнаю, дам знать.

Какая-то лажа, все раздражает

Дерьмо, да и только эта русская жизнь. Эх…

В этом месте я кидаю шапку о грязный заплеванный пол.

Флоренция – хорошо. Что тут скажешь. Очень рекомендую фрески Мазаччо в церкви Кармине. Там «Изгнание из рая». Я об этом целую статью написал. Гениальная фреска.

Возвращайтесь.

Все окей.

На днях черкну.

Ваш НК

Матвей – Науму

Не удержусь и задам тебе выволочку за порчу языка. Доконал ты меня «словом» нахуй (sic!). Ты же, блин, русский писатель. Существительные с предлогами пишутся отдельно! Вот тебе за это экспромт в стиле «Радионяни» (ее ведь не зря вели два еврея, сочинял третий, а музыку писал четвертый: кому еще было постоять за чистоту русского языка?)

 
Эпиграмма
Романа русского надежда
Живет в израильской глуши.
Ему совет от всей души:
Прелюбодействуй, пей, греши
Но хуй с предлогами, невежда,
Раздельно всё-таки пиши!
 

Матвей

еврейский негоциант эпохи Возрождения, балующийся поэзией

3.2.2000. Матвею:

Эпиграммкой ты меня порадовал, ей богу. Таких бы бить по рукам, да приговаривать: писать, писать. Только ведь «хуй» скорее «место имения», чем существительное…

У Гольдштейна перемены: подруга разошлась с мужем и последний с квартиры съехал. Так что Гольдштейн скоро переезжает к подруге. Поздравил его. Хорошо, когда желаемое сбывается. «С вас бутылевич!» – гусарю. «Да-да, конечно…» С Барашем у него охлаждение. Сказал, что зря он, Бараш, второй сборник выпустил, очень уж тонкий, «свидетельство маломощности».

Вечером Миша Файнерман позвонил. Заикается чуть сильнее обычного. Якобы над книгой работает. Обещал написать.

Играл с кабаном. На травке за забором молодежь резвилась. Кабан все время посматривал в ту сторону: «Тире, кама цицим… /Смотри, сколько сисек/ Я принял стратегическое решение: раз в месяц ходить к блядям, да, но не к таким за 70 шеклей, а за двести. Да, есть девочки в порядке, у меня друг один…»

От Ф:

Записалась на курс английского на работе, в среду с 3-ч, время надо отвоевывать, правда?

В четверг у нас еженедельная ешива99
  собрание


[Закрыть] с 2-ч до 4-ч, так что и этот день для наших встреч вычеркнут. Остается вторник.

Но самое главное, что сегодня сделала ультрасаунд, и он в порядке! Так что у меня три месяца тишины до следующей проверки.

Твоя книга вышла?

Муж через неделю уезжает почти до конца месяца.

Целую

Я рад, что все благополучно. А чего вдруг английский?

Давай наметим на вторник. Я соскучился.

Матвей – Науму

Я рад, что ты не обиделся на эпиграмму; были сомнения: язык мой враг мой.

Конечно, язык портится (в том числе и писателями), но где-то надо стать грудью и сказать: «Ни шагу назад!» Упомянутое слово – это именно то место. Иначе народ потеряет самоидентификацию. Впрочем, туда ему и дорога, и это давно случилось бы, если бы не пара евреев-ригористов…