Текст книги "Меч Бури"

«Тьорл, – заклинал он, – возьми Королевский Меч у Кельды! Найди свой отряд и отнеси Меч в Торбардин! – А потом, словно бы зевнув, подумал: – Но почему Тьорл должен сделать это? Может быть, он уже решил, что его друг Хаук мертв? Да, может быть. Но ведь Кельда в этом вовсе не убеждена». Станах сумел прогнать сонную одурь, он был просто уверен, что она до сих пор считает Хаука живым. Она любит Хаука и не хочет и думать о том, что он мертв. Меч Бури должен быть принесен в Торбардин, и именно Кельда принесет его туда. А эльф пойдет за ней.

Станах уставился в потолок пещеры. Он не должен, не может снова потерять Королевский Меч. Он должен выдержать все, как Киан Красный Топор, как Музыкант.

Вулфен что-то прохрипел. Станах стал мысленно убеждать себя: он всего лишь кузнец, отправившийся в путь по торговым делам.

Тайник оказался пустым, хотя Тьорл вместе с Хауком в ночь перед уходом в Старую Гору прятали здесь луки, колчаны, мечи и ножи. Имелся, однако, знак, показывающий, что Финн был здесь совсем недавно и что это он забрал все; значит, его парням срочно понадобилось оружие; по-видимому, им пришлось вести сражение, и, наверное, неблизко, раз оружие не вернули в тайник.

«Проклятие! – думал Тьорл. – Они нужны мне сейчас позарез, а им, кажется, был нужен только мой лук. Во имя богов, где же они?»

Он мрачно улыбнулся. Возможно, Финн каким-то образом сам узнал о караванах армии драконов; а возможно, это дракониды узнали, где находится Финн и его Компания Ночной Кошмар, и… Да, все возможно…

Пещера была для Тьорла низковата, и стоять в полный рост он мог только у входа. Тьорл услышал шаги Кельды, увидел отблеск ее золотисто-рыжих волос и быстро повернулся к Лавиму.

– Отсюда нет подземного хода к реке, – сказал он раздраженно. Кендер решительно мотнул своей длинной белой косой:

– Есть, Тьорл. Сразу за задней стеной.

– А я говорю: нет хода! Ни за этой стеной, ни за какой другой. Здесь только камень.

Тьорл провел пальцем по стене, по корням сосен, что проросли в пещеру. Пахло землей и камнями. Тьорлу казалось, что он чувствует, как на поверхности земли истаивает тепло заходящего солнца. Пещеры – прекрасное место для хранения оружия, однако в них слишком темно и дышать трудно – во всяком случае, эльфу.

Лавим встал на цыпочки перед самой широкой и глубокой трещиной в стене. Он засунул в трещину руку и пробежался пальцами по камню. И с улыбкой посмотрел на эльфа зелеными блестящими глазами.

– Тьорл, я чувствую движение воздуха! Левой рукой он быстро провел по стене, по тонкой трещинке, идущей до самого пола пещеры. Потом увидел такую же трещинку на потолке.

Его улыбка превратилась в лукавую усмешку, когда он, раскинув руки, измерил расстояние.

– Мы здесь все пройдем запросто.

– Ну да, если сумеем пройти через камень, – буркнул Тьорл.

– Нет, нам не придется ломиться через скалы. Здесь… – Лавим вскинул голову, как если бы к чему-то прислушивался, а затем удовлетворенно кивнул: – Кажется, я слышу эхо. Что-то вроде журчания воды: река, что ли… И если мы сумеем сдвинуть вот этот камень, мы сможем пройти прямо к воде. Ход здесь пойдет к востоку, не сворачивая, и приведет… наверное, к той самой пещере, где находится Станах.

– Все это тебе только кажется, кендерочек.

– Ой нет, не кажется. Я… – Лавим закашлялся, а потом вдруг согласно кивнул: – Ты прав. Конечно, прав. Но я слышу реку, Тьорл, и я уже нащупал внешний край этого камня. – Он вынул из трещины руку. – Стена не толще моей ладони, и край трещины совсем гладкий. Держу пари, если мы сдвинем этот камень…

Кендер надавил на стену плечом, затем толкнул ее руками.

– Лавим! – Тьорл тяжело вздохнул.

Кендер уперся ногами в каменный пол и изо всех сил надавил на камень.

– Лавим, я думаю…

Но кендер продолжал давить на камень.

– Слушай, ты не мог бы на минуточку перестать думать и помочь мне руками? Или плечом? Надави всем своим весом на правую сторону камня.

Тьорл навалился на камень только для того, чтобы кендер убедился, что затеял дурацкое дело. Но камень под ним сразу сдвинулся, из-за камня потянуло влажным воздухом с запахом земли и еще чего-то. Затем хлынули запахи реки: рыбы, гниющих водорослей.

– Бандитские пещеры! – закричал Лавим. – Смотри! Я был прав!

Он было уже нырнул в открывшееся отверстие, но Тьорл успел схватить его за воротник плаща:

– Подожди, Лавим!

Однако кендер не хотел ждать. Он вырвался из рук эльфа и шмыгнул в открывшийся коридор.

Тьорл тотчас позвал Кельду. Она вошла в пещеру и недоуменно посмотрела на Тьорла:

– Где Лавим?

Тьорл показал пальцем на проход:

– Где-то там. И нам надо идти туда. Ты готова?

Кельда кивнула.

– Держись ко мне поближе и смотри лучше. Может, нам удастся отыскать кендера.

Он не собирался шутить, но изумрудные глаза Кельды осветились внезапной улыбкой, и Тьорл тоже улыбнулся, он зашагал по подземному коридору так уверенно, словно просто прогуливался с девушкой по безопасному и уютному залу. Проходя через дыру в стене, она оперлась рукой на его плечо, и он потом еще долго, пока они шли в слабом свете, проникающем из пещеры, ощущал прикосновение ее пальцев.

«Три!»

В темноте снова вспыхнул вихрь красного тумана. Станах считал про себя. Они сломали ему уже три пальца. «Семь, – думал он, – еще осталось семь. Или два – если они не будут ломать пальцы на другой руке. Семь или два…»

Забытья не было, но двигаться он все равно не мог, будто невидимые путы привязывали его к каменному полу. «Тоже работа Вестника», – подумал Станах.

Красная звезда, уголек из горна Реоркса, висела в фиолетовом небе. Станах не отводил взгляда от этой звезды.

«Семь или два. Но, впрочем… впрочем… скоро я уже не буду чувствовать всего этого…»

Вулфен снова уставился на него своими черными глазами, похожими на бездонные дыры.

– Где Меч?

У Станаха уже не осталось ни чувств, ни сил. Черные крылья боли шелестели вокруг него. Он сглотнул застрявший в горле какой-то горький комок, и его вырвало.

– Говорю тебе, – сказал он Вулфену слабым хрипящим голосом. – Я не знаю. Я не… я не нашел его.

Вестник, усмехнувшись, кивнул напарнику. Станах громко вскрикнул, но от боли не услышал собственного крика.

«Четыре! Шесть, – отметило его сознание, – шесть или один… шесть или…»

«Пять!»

Когда и пятый палец был сломан, крик звучал в ушах Станаха непрерывно. Правая рука, изуродованная, распухшая, синяя, лежала на каменном полу как бы отдельно от остального тела. Теперь она никогда уже не поднимет молот, не возьмет клещи… теперь она бесполезна.

Позади него Вестник издал какой-то звук, похожий на громыхающий смех. Другой тейварец, стоявший на страже у входа в пещеру, сделал шаг назад и обернулся. Станах почувствовал запах дыма от горевшего у входа костра.

Красная звезда мигнула, погасла, а потом появилась снова. Ледяной пот заливал глаза Станаха, скатывался по щекам к бороде. Он закрыл глаза, потом снова открыл их – пещеру словно бы заполнил туман.

Вулфен достал нож из ножен, висевших у него на поясе; острое лезвие сверкнуло в тусклом сумрачном свете. Вползавший в пещеру дым стелился по полу, от дыма у Станаха болели глаза, саднило в горле.

Станах взглянул на еще не поврежденные пальцы левой руки и закрыл глаза. Мысленно он увидел Королевский Меч, сталь с красной светящейся полосой, четыре сапфира цвета сумеречного неба и один цвета ночной звезды. Он увидел рожденную в пламени горна сталь, увидел изумление в глазах Изарна, когда тот понял, что темно-красное свечение стали не гаснет, даже если на клинок падает тень. Он увидел старого мастера в горе и тоске: Меч украден. Королевский Меч!

«Королевский Меч, – думал он. – Королевский Меч… Рилгар… Божественный горн, ты не должен допустить, чтобы Меч достался ему!»

Сталь ножа коснулась пальца левой руки Станаха. Он протяжно вздохнул и сделал резкий выдох.

«Похоже, он собирается вскрыть палец, словно орех, – с хрустом и треском», – Подумал Станах.

Он открыл глаза, но крови не увидел, увидел только отраженный блестящим лезвием ножа собственный страх.

– Где Меч?

Станах подумал: Вулфен – сумасшедший. Вулфен засмеялся, и его смех отозвался нестерпимой болью в измученной, пожираемой огнем правой руке Станаха.

– Я тебе говорил. Я… у меня его нет.

Нет! И вдруг Станах увидел, что Вулфен смотрит на него заинтересованно.

Голос тейварца стал мягким как дым:

– А у кого он?

Станах уже не видел звезду – ее заслонял тейварец. Он снова закрыл глаза.

Если тейварцы найдут Кельду с Мечом, они убьют ее раньше, чем она успеет вскрикнуть.

Маленькая сестра – так он называл ее про себя. Она пыталась утешить его, когда умер Музыкант. Девушка, влюбившаяся в мертвого бродягу.

«Я делал то, что я должен был делать. И я видел смерть своих друзей, я лгал несчастной девушке На каких весах взвесить и то и другое?»

Лица Станаха коснулось горячее дыхание Вулфена. В его черных глазах светилось безумие. Сталь его ножа касалась подбородка Станаха.

– У кого Королевский Меч?

К Станаху подошел Серый Вестник, его дыхание была похоже на шипение змеи.

Станах посмотрел на свою распухшую до неузнаваемости правую руку. Он больше никогда не поднимет молот! Ему больше никогда не изведать магии мастерства! Его мастерский клинок никогда не будет выкован! Вулфен украл у него все это. И вот теперь он и его безумный род дерро возжелали ограбить весь Торбардин, изуродовать и уничтожить все прекрасное, придавить всех пятой своей власти!

Острый кончик лезвия ножа прочертил линию по лицу Станаха и остановился у правого глаза.

– Я еще раз спрашиваю, но уже в последний раз. У кого Меч Бури? Станах сплюнул, – ну что же, пусть он потеряет глаз.

Глава 18

Лавим прошел всего несколько ярдов, а потолок туннеля стал заметно выше. Река была, конечно же, близко – влажный воздух оставлял водяную пыль на стенах, на полу, на потолке. Свет в туннеле становился все слабее, идти приходилось почти на ощупь. Лавим услышал сзади шаги Тьорла и Кельды, осторожно пробиравшихся в темноте.

– Маг, – прошептал кендер, когда что-то похожее на многоногого паука бросилось в сторону из-под его ботинка. – Маг, ты не мог бы там, где ты есть, сотворить какую-нибудь маленькую магию, чтобы здесь стало посветлее? Тут бегают какие-то пауки или что-то вроде того, и…

Нет, в этом я помочь не могу. Не теряй зря времени, иди вперед и позови Тьорла.

– О, не беспокойся. Я не потеряюсь. Но мне, гммм, мне просто интересно, а что там, впереди?

Там – темнота. Тьорл и Кельда уже обогнали тебя, Лавим, пока ты топтался здесь на одном месте.

– Ну и ну! Спасибо, что сказал мне. Сейчас я их нагоню.

Кендер в самом деле намеревался догнать Тьорла быстро, за какую-нибудь минуту.

В темноте он видел неважно, но от Этого менее любопытным отнюдь не стал. Он ведь сказал Тьорлу, что это бандитские пещеры, ну, а чтобы убедить в этом Тьорла, надо было сначала убедиться в этом самому. Он обогнул какие-то каменные обломки, зашел в какую-то небольшую пещерку; не обнаружив там ничего интересного, вернулся, заглянул в другую пещерку. Здесь слышался странный непрерывный гул, напоминающий шум ветра в вершинах деревьев; Лавиму вдруг почудилось: задняя стена начала шевелиться.

– Маг! Смотри! Мне кажется, задняя стена движется!

Это – летучие мыши, сказал маг. – Уходи отсюда, Лавим!

– Летучие мыши? Да? Я не боюсь…

Но зато они боятся тебя, и если они полетят, тейварцы услышат шум и будут настороже. Уходи!

Лавим вздохнул. Музыкант, конечно же, прав. Лавим вышел из пещерки так тихо, как может выйти только кендер. Он пошел в сторону реки, но постоянно забегал то в Один, то в другой паучий угол – о, совсем ненадолго! Надо же было узнать, что там?

Музыкант, который, будучи живым, считал себя самым терпеливым человеком, через пятнадцать минут совсем потерял терпение.

Лавим! Давай быстрее!

– – Но ведь это бандитские пещеры, Музыкант, и я…

Это не бандитские пещеры. Иди к Тьорлу. И отдай ему мою флейту!

Лавим на минутку заглянул в нишу, пол которой был покрыт щебнем и пылью. Тьорл и Кельда только что проходили здесь, и он был уверен, что вот-вот догонит их. Теперь он не только чувствовал запах речной воды, но и слышал,, как она течет.

Кендер, всетаки надеялся доказать себе и Музыканту, что в этих пещерах когда-то бывали разбойники; Музыкант ведь мог и ошибаться, верно? Однако в нише он нашел только разбросанные по полу камни да еще пыль. И не было никаких костей – ни одной!

Что ты надеялся здесь найти? Скелеты? Я ведь уже сказал тебе, что это не бандитские пещеры.

Лавим тяжело вздохнул. Теперь он уже не сказал бы, что ему нравится, когда кто-то сидит у него прямо в голове и читает его мысли.

– Но, Музыкант, я действительно думаю, что ты сказал это мне, чтобы…

Лавим!

Кендер раздраженно подумал, что Музыкант не просто призрак, но очень вспыльчивый призрак, да к тому же, так же как Тьорл и Станах, он не дает ему ничего договорить до конца.

Да, я вспыльчивый! Когда ты станешь говорить о чем-то, имеющем смысл, тогда…

В темноте раздался жуткий крик – крик, полный мучительной боли. Лавим подумал сначала, что так, наверное, может кричать лишь привидение. Да нет, какое там привидение…

И зачем он потерял столько времени?!

– Это Станах! прошептал кендер.

Впереди громко охнула Кельда и выругался Тьорл.

Да, это Станах. Лавим, постой минутку.

– Но ты сам только что сказал, чтобы я спешил… Кажется, ты хотел, чтобы я что-то сделал, но как я это сделаю, если даже ты не знаешь, как это сделать?

Стой здесь.

– Да, но…

Возьми мою флейту.

Лавим улыбнулся. Уж что-что, а это он сделает с превеликой радостью! Вообще-то он собирался поиграть на флейте попозже, как-нибудь на досуге, но, впрочем, сейчас раздумывать было некогда. Он сунул руку в сумку, достал флейту и поднес ее к губам.

Нет! – закричал Музыкант. – Пока еще нет! Сначала выслушай меня – слушай очень внимательно.

Лавим неохотно опустил руку с флейтой.

Делай все точно так, как я скажу, Лавим. Возможно, я сошел с ума, но если ты слышишь меня – слушай очень внимательно и сразу сделай то, что я скажу, – точно так, как я скажу…

Второй крик, еще ужаснее первого, разрезал темноту пещеры.

Слушай меня, Ловим. Флейта знаете что я здесь поблизости, – нет, не задавай сейчас вопросы! – она чувствует мой разум, мой дух. Ей будет казаться, что ее магия служит мне. Сделай глубокий вдох… нет, не такой, еще более глубокий. Вот теперь хорошо. Флейта сама будет играть мелодию – магическую, мелодию, – но ты должен дать ей достаточно воздуха и пожелать что-либо сделать.

«Ох, – подумал Лавим (говорить он не мог, так как набрал полную грудь воздуха), – и чего же я должен хотеть? Вызвать монстра? Или стать невидимым? Или сжечь все стрелы Тьорла?»

Сейчас не желай ничего из этого, Лавим, – сурово сказал маг. – Сейчас пожелай только то, что необходимо для спасения Станаха и всех вас.

Лавим почувствовал, что Музыкант неожиданно улыбнулся, и решил воспользоваться этим – исполнить свой собственный маленький каприз.

Эхо крика долго катилось по длинному, узкому туннелю, соединяющему лесную пещеру с той, что была в речном берегу. Тьорл вздрогнул и через плечо взглянул на Кельду. Она стояла на повороте тоннеля: глаза блестят, губы сжаты в прямую линию, рука лежит на рукояти ножа как раз так, как учил ее Лавим.

В туннеле смердело чьими-то гниющими останками и тухлой водой от большой лужи в середине пола. На грязном полу были видны несколько следов. «Впрочем, – подумал Тьорл, – если тейварцы и заходили сюда, они, наверное, повернули назад, к реке, – решили, что дальше прохода нет. Удивительно все же, как это Лавим нашел вход в этот туннель?! Ну да, впрочем, известно: кендер найдет дорогу куда угодно, даже в кошелек самого бережливого скряги».

Призрачным светом мерцали полусгнившие остатки рыб, занесенных в туннель во время паводков. Прижимаясь к стене спиной, Тьорл обошел лужу, стараясь ступать как можно бесшумней.

Второй ужасный, хрипящий крик вывернул душу Тьорла наизнанку. Он рванулся ко входу в прибрежную пещеру.

Узкий проход, в который Тьорл мог бы пройти только боком, закрывал сейчас стоящий к нему спиной гном, одетый в плащ с капюшоном.

Но вот гном отошел в сторону. Увидев Станаха, Тьорл в ужасе закрыл глаза, но все равно перед глазами продолжала стоять страшная картина…

Эльф вздрогнул. Каждый палец на правой руке Станаха был изломан. Тьорл крепко сжал рукоятку своего ножа. Неожиданно, представив, как его нож вонзится в тело гнома, он улыбнулся. Но прежде чем он успел хотя бы шевельнуться, раздался глухой звук флейты. Там, сзади Тьорла.

О боги! Кендер играл на флейте мага!

Тейварец резко обернулся. Его единственный глаз светился ненавистью и яростью. Увидев Тьорла, он выругался, его рука сначала как бы ощупала холодный, влажный воздух в пещере и вдруг взлетела вверх, заплясала в танце магических жестов. Тьорд, как пронзенная стрелой птица, упал.

В туннеле отчаянно закричала Кельда; вес крике слышались слезы, испуг, беспомощность.

Легкая, веселая мелодия плыла к эльфу с потоком затхлого воздуха из туннеля. И вдруг страшный смрад обрушился на Тьорла. Жуткое зловоние все плыло и плыло из туннеля. Встав на колени, он беспомощно прижимал руки к груди и, сжав зубы, отчаянно пытался одолеть подступающую к горлу тошноту.

Дышать от смрада стало просто невозможно… Голос, который мог принадлежать только Лавиму, звенел как бубенчик. Маленькие кулачки кендера застучали в спину эльфа.

– Тьорл! Неужели этот запах действительно так ужасен? Тогда, я думаю, из них вывернуло все кишки! Вот здорово! Эй, Тьорл! Вставай, а? Тьорл! Ты должен освободить Станаха и добить этих мерзавцев, хотя, наверное, они все… Эй, Тьорл?

– – Кендер, – Тьорд с трудом сумел вздохнуть, – я поклялся всем богам вместе: и каждому из них в отдельности, что я… – Он снова почувствовал спазм в желудке и понял, что, пытаясь говорить, он только усиливает свои мучения.

Наконец Тьорл перестал стонать и вздыхать. Когда же он оказался в состоянии снова оглянуться, оказалось, что около него никого нет.

«Я сейчас пойду и убью его, – – подумал он, проводя по рту тыльной стороной ладони. Пошатываясь, он поднялся на ноги, прислонился к стене и попытался не дышать. – Я пойду свалю этого проклятого кендера на землю и выпущу ему все кишки.

Чья-то дрожащая рука коснулась плеча Тьорла. Около него, шатаясь, стояла Кельда.

– Ты жив?

– Жив. – Тьорл вскинул голову. – А ты как? Она лишь слабо улыбнулась. Удушающий запах понемногу слабел, легкий ветерок относил его в сторону реки.

– Тьорл, что случилось? Откуда эта ужасная вонь?

– У проклятого кендера, оказывается, магическая флейта! Кстати, ты не видела, куда он делся?

Кельда огляделась по сторонам и покачала головой.

– Но эти крики… – Ее лицо стало совсем белым. – Станах…

В пещере послышался смех Лавима, а затем внезапно он оборвался. Тьорл шагнул в пещеру, за ним – Кельда. Ночной ветер с реки здесь уже немного освежил воздух. Тьорл сделал глубокий вдох, затем другой. Тошнота наконец прошла: Он огляделся к увидел у стены Станаха. Кельда. тенью метнулась к истерзанному гному.

Слуги Рилгара неподвижно лежали на каменном полу и было ясно: больше они уже не поднимутся. У двоих пробиты головы – убивший их камень, запачканный кровью, валялся рядом. Третий был убит ножом в грудь. Тьорл вышел из пещеры и увидел еще одного гнома, лежащего у реки наполовину в воде.

– Лавим! Отзовись! – В голосе эльфа звучало неподдельное удивление.

– Это ты их всех убил?

Кендер вышел из тени на свет, посмотрел вокруг.

– Но один из них всетаки удрал, Тьорл, а его-то я и хотел достать первым – я хочу сказать, именно его я больше всего хотел убить. Наверное, я должен был подождать тебя, но ведь у тебя, кажется, в это время возникли некоторые затруднения…

– Станах!

Кельда со вздохом опустилась на колени перед Станахом и приложила к его горлу дрожащие пальцы; она почувствовала дыхание жизни и подбадривающе кивнула Тьорлу.

От того, что он увидел, кровь заледенела в жилах Эльфа. Кровь и грязь покрывали черную бороду кузнеца. Ножевая рана проходила через все лицо от глаза до подбородка. Но страшнее всего было смотреть на правую руку Станаха.

Тьорла учили не только воевать, он был обучен и многим другим вещам. «Рука мастера священна», – сказал кто-то ему однажды. Рука мастера… Кузнец Станах уже не сможет выковать даже самой простой пустяковины.

Размышления Тьорла прервал глухой хриплый стон.

Станах взглянул на Кельду, его черные с синим отблеском глаза сейчас были мертвенно тусклы. Когда он попытался заговорить, она услышала лишь слабый шепот:

– Я не… Я не чувствую руки…

Его глаза уже не казались безжизненными – в них загорался страх. Он попытался шевельнуть пальцами. Почувствовав, что рука ему не подчиняется, Станах снова закрыл глаза.

– А сама рука у меня еще есть? Я чувствую руку только до локтя. Кельда попыталась ответить, но не смогла. Она слегка погладила его по голове, убрала со лба окровавленные волосы. У Тьорла внезапно защемило сердце, по щекам покатились слезы.

Лавим сказал странным для него глухим голосом:

– Ну что ты, молодой Станах, твоя рука на месте.

– Я не… Я не чувствую ее.

Тьорл постарался успокаивающе улыбнуться и встал около Станаха на одно колено.

– Не волнуйся, рука у тебя действительно есть, Станах, но ты ее сейчас просто не чувствуешь. – «Очень хорошо, что ты не можешь ее чувствовать», – подумал он, но вслух сказал только: – Теперь отдыхай, Станах, набирайся сил.

Губы Станаха вновь шевельнулись:

– Музыкант. Это они убили Музыканта. Они хотели… Меч Бури.

Тьорл увидел, как глаза Кельды потемнели. «Друг мой, Хаук, она до сих пор надеется, что ты жив. Прости меня, но я надеюсь, что ты мертв!»

Кельда опустила руку на рукоять Меча Бури, но сразу же отдернула ее, как будто обожгла пальцы. Если бы Станах, не выдержав пыток, сказал, у кого Меч, ее уже, конечно же, не было бы в живых.

– О, Станах! – прошептала Кельда.

«Как же можно жить с мыслью, что ты жив только потому, что страдают и умирают другие?! – Тьорл встряхнул головой. – О, ты разрываешь свою одежду на бинты для перевязки ран и пытаешься охладить невыносимую боль водой из своей фляжки!» Глядя на нежные руки Кельды, слушая ласковые слова, с которыми она обтирала лицо Станаха и отрывала полосы от своего зеленого плаща на бинты, Тьорл неожиданно понял, что он влюбился в Кельду как раз тогда, когда она влюбилась в Хаука.

«Нет, – подумал он, – нет. Я просто устал, я все еще плохо чувствую себя после этой вони, и я не знаю, куда мы теперь пойдем. Нет, нет, я не влюблен в. барменшу, к тому же она из людского племени. Нет и нет! Я не влюблен в женщину, которая любит Хаука».

Тьорл толкнул локтем Лавима и вышел из пещеры, ему нужен был свежий воздух – проветрить легкие и голову. Кендер поднялся с пола и вышел за ним.

– Лавим, ты говоришь: один из них удрал? Кендер кивнул:

– Он оказался очень шустрым, этот овражный гном, этот кусок дерьма… – Он оглянулся через плечо, увидел Кельду и вздохнул. – Удрал. Его счастье. Пойми, у меня и так было много дел.

– Да, у тебя было много забот. – Тьорл взглянул вниз по течению реки. – И того прикончил тоже ты?

– Ух ты, он тоже мертв, по крайней мере, почти.

– Вижу. Ты, однако, шустер! За одну минуту столько дел наделал!

– Я же тебе и говорю: у меня было полно дел, Тьорл. А времени у меня было мало, но ведь я всегда говорил тебе, что я хороший воин. Если, конечно, врагов не очень много и мои руки не связаны, а я, как на грех, потерял свой нож и…

– Где флейта?

Лавим задрал голову в небо.

– Гм, флейта? Какая флейта, Тьорл?

– Магическая флейта. – Эльф схватил его за руку. – И не рассказывай мне сказок, что у тебя ее нет.

– Но, Тьорл, я не… я думаю… кажется, я потерял ее где-то в пещере. – Лавим порылся в карманах своего плаща, в обеих сумках, даже озабоченно похлопал себя по ягодицам. – Я, гм, я, должно быть, потерял ее где-то здесь. Это зловонное заклинание оказалось ужаснее, чем я думал, оно, должно быть… ладно, скажу тебе правду, оно меня напугало. А тебя не напугало? Когда я тебя увидел, Тьорл, ты был каким-то зеленым, ну, не совсем зеленым, ты понимаешь меня, но вроде того. Так сказать, зеленоватым…

Зеленоватым! Да у Тьорла не было ни малейших сомнений в том, что он выглядел как заплесневелый хлеб. Но ему не хотелось и вспоминать об этом. Он знал только, что ему надо своими глазами увидеть флейту.

Тьорл снова Взглянул на лежавшего наполовину в речной воде гнома и тут нечто, вонзенное в его тело, привлекло внимание эльфа.

– Найди флейту, Лавим, и сразу неси ее прямо ко мне.

– Конечно, конечно, но я и правда не знаю, где ее искать.

– Ищи в пещере!

– О, верно, в пещере. Но в какой?…

Остальную часть вопроса Тьорл не слышал – он уже бежал к лежащему на прибрежной отмели гному. Было в этом покойнике что-то, заставившее Тьорла подумать, что кендер к его смерти не имеет никакого отношения.

Станаху виделись горные уступы над Торбардином. Он грезил о покое. Он страстно желал увидеть холодный свет звезд, серебряные брызги света Солинари на Первом снегу, красные отблески Лунитари на склонах и пиках горных вершин.

Он метался в горячечном бреду. Все тело заполняла невыносимая боль. Казалось, в мире существует только боль, весь мир состоит из одной боли, и сам он сплошная боль. Нет костей и мышц, нет крови и дыхания – только боль. Каждый раз, когда он питался, оставив боль внизу, подняться к небу, путь ему преграждал ухмыляющийся демон с глазами Вулфена. Он не мог выйти ни к золотому солнечному полудню, ни к алмазной ночи, ни к сапфировым сумеркам. Он терялся в темноте и слышал только плач дождливого рассвета и шуршание капель, стекающих по черным каменным стенам. Он был одинок, и не было пути домой, не было пути в Торбардин.

Лавим вернулся в пещеру. Он опустил руку в карман плаща и коснулся гладкого вишневого дерева флейты. Можно сказать, он почти удивился, обнаружив ее в кармане. Лавим не считал себя ни лжецом, ни негодяем, просто он сам верил тому, что говорил.

Он поднял голову, ожидая, что сейчас услышит голос Музыканта. У мага, кажется, всегда находилось что сказать по поводу мыслей Лавима.

На этот раз Музыкант не сказал ничего.

«Музыкант, – позвал Лавим. – Музыкант!»

Ни слова в ответ.

Лавим опустился на колени рядом с Кельдой. Он подумал, что Музыкант, возможно, все еще просто сердится на него.

«Получается, – сказал Лавим себе, – сама флейта не должна была слышать мои мысли; но почему-то она сыграла именно ту мелодию, которая была необходима для задуманного мной зловонного заклинания. О, это было прекрасное маленькое заклинание!» Последнее он подумал специально для молчащего мага.

Кельда укрыла Станаха своим плащом, вытерла кровь и грязь с его лица, промыла рану на лице. Одной рукой она подняла его голову, а другой поднесла фляжку к губам. Увидев, что Станах не может проглотить ни капли, Лавим придвинулся к нему и стал осторожно гладить его воспаленное горло. Гном судорожно сделал один глоток, потом другой… но так и не открыл глаз.

Девушка выглядела очень усталой.

– Мы… Мы должны что-то сделать с его пальцами, Лавим, но… я не… я не… – Она замолчала, не в состоянии найти слова, чтобы выразить свою боязнь и неумение помочь Станаху.

Лавим глубоко вздохнул:

– Ты боишься сделать ему еще хуже?

– Да, – прошептала она, – и… О, кендерочек, что бы я ни сделала, это причинит ему только боль!

– Жаль, что у нас нет гномской водки. Я слышал, что, если дать больному выпить побольше, он не будет ничего чувствовать, что бы с ним ни делали. Но водки у нас нет, и он, конечно, проснется, когда ты… Я не думаю, что он захочет посмотреть, как ты выпрямляешь и перевязываешь ему пальцы. – Лавим покачал головой. – Не думаю также, что и я хотел бы видеть это.

– Лавим, помоги мне.

О, как не хотелось Лавиму даже думать об этом! До спазмов в животе.

– Кельда, я не думаю… то есть я хочу сказать, я действительно не очень хороший помощник в таких делах и…

Помоги ей, Лавим.

– Но я не думаю…

Держи его руку за запястье и выпрямляй пальцы, а она будет их перевязывать.

Живот Лавима снова свело. «Последствия зловонного заклинания», – подумал он, хотя знал, что заклинание в данном случае совсем ни при чем.

– Нет, Музыкант, – сказал он магу, – я не хочу и не смогу этого сделать.

Голос мага прозвучал у него в голове с необычной мягкостью.

Лавим, он никогда уже не сможет работать правой рукой. Но ты можешь помочь Кельде облегчить его боль.

– Да, конечно, – прошептал Лавим.

Станаху казалось: что-то съедало его руку. Это «что-то» глодало один палец, выплевывало кость и принималось за следующий. Окруженный голосами, которые должны были быть ему хорошо знакомы, но Станах никак не мог вспомнить почему, – попытался крикнуть и не нашел для крика сил.

Три!…

(Два или семь…)

Четыре!

(Один или шесть…)

Реоркс! Я молю тебя! Яви мне свое милосердие или порази меня навсегда немотой!

Огонь бежал по острию ножа Вулфена; сталь его лезвия излучала страх, страх отражался от холодных и влажных стен пещеры, словно отзвук боли. И снова в сознании Станаха звучали слова…

– У кого Меч Бури?

Брызги сумерек и ночная звезда.

– Маленькая сестра моя! Станах услышал далекий крик. Болезненный и тонкий, крик повис в темноте вокруг него.

Пять!

– Отдохни теперь, молодой Станах, – сказал бог голосом старого кендера. – Отдохни.

Чистый холодный ветер с гор высушил слезы Станаха и унес прочь звучавшие вокруг голоса, как легкий дымок.

Станах вздохнул и впал в забытье.