Текст книги "Так мало времени"

5

Через несколько дней после случая с Лорензито, когда Хулио увез Фелипе в «Паласио», а потом в сопровождении одного из шоферов Риальта отправился в город, Моргана сидела и вспоминала те годы, что провела в больнице Святого Кристофера.

В этом не было ничего удивительного: в то утро почта принесла ей письмо от Дженни Марсден. Под руга писала ей с натянутым оживлением, словно все время не забывала о том, что ждет Моргану, хотя эта тема в письме ни разу не упоминалась. Моргана была рада письму, но заметила, что новости о больнице и круговороте обязанностей, которые так долго наполняли ее жизнь, на этот раз показались ей чужими. Здесь, на Хуамасе, она попала в совершенно иной мир: даже воздух был напоен пряными волнующими ароматами. Вот и сейчас она ощущала не запах эфира и другие знакомые больничные запахи, а врывавшийся в окно дурманящий аромат тропических цветов.

Отложив письмо, Моргана взглянула на часы, и увидела, что настало время очередного массажа. Когда она вошла в комнату, Неста встретила ее улыбкой.

– Неужели вы никогда не теряете счет времени? Каждый раз вы приходите точно минута в минуту.

Моргана улыбнулась и покачала головой.

– Пунктуальность – часть моей подготовки.– Это прозвучало излишне самодовольно, и она нарочито содрогнулась.– Вы бы послушали, что сестра-хозяйка говорит о забывчивости.– Она начала умело массировать все еще больную ногу, и на лице Морганы читалось одобрение.– Знаете, похоже, все идет хорошо. По-моему, мы очень скоро сможем попробовать следующий этап терапии. Не пройдет и месяца, как вы уже будете неплохо ходить,– бодрым голосом сообщила она.

Но пока она произносила эти слова, на лицо ее легла тень, которую ей не удалось сразу же спрятать. Когда это случится, ее собственный срок будет подходить к концу.

В тот день ее ждал ленч на вилле сеньоры Акуарас. Удобно устроив Несту на кушетке в гостиной у открытого окна, выходившего в сад, Моргана поднялась наверх, чтобы переодеться.

Приглашение от сеньоры пришло только накануне, и Моргана почувствовала, что немного волнуется. Ей предстоит впервые выйти в свет на Хуамасе и, несмотря на уверения Несты, было немного не по себе.

Вилла семьи Акуарас стояла неподалеку от дороги на Лорензито. Окружавшие ее сады были далеко не такими роскошными, как сады «Паласио», а сама вилла, хоть и была больше, чем та, которую занимала Неста, ничем не напоминала великолепную красоту дворца маркиза.

Дверцу машины открыл слуга в ливрее. Моргана вылезла из автомобиля, и Хулио отогнал его на задний двор виллы. В этот момент появилась сама сеньора. Войдя в дом, Моргана впервые встретила Селестину и Мариту Акуарас и после церемонии знакомства стала рассматривать девушек, которые были так непохожи на всех, с кем она до сих пор встречалась.

Племянница сеньоры Селестина была чуть постарше и поздоровалась с Морганой почти равнодушно. Она была очень красива: правильные благородные черты лица, роскошные черные косы, уложенные короной вокруг головы. В ее отношении чувствовалось почти расчетливое, хладнокровное презрение, но, как ни странно, оно скорее позабавило, чем обидело Моргану. Так вот какова она – девушка, которой прочат счастливое замужество с Фелипе. Что ж, они прекрасно подходят друг другу.

Она перевела взгляд на Мариту и за вежливой официальностью первого знакомства сразу почувствовала личность – из тех, которые просто не могут не понравиться. Марита была на несколько лет моложе своей двоюродной сестры и совершенно лишена ее светского лоска и изощренности. В ее улыбке чувствовалось озорство, сразу же привлекшее Моргану.

В комнате находился еще Мануэль Корестина, стройный смуглый молодой человек лет двадцати с небольшим, наверное, всего на несколько лет старше Мариты. Ожидались также Фелипе и доктор Карл Кристен.

После нескольких натянутых и неловких замечаний Марита вдруг спросила:

– Вы будете участвовать в нашей лотерее цветов, мисс Кэрол?

Моргана бросила на нее недоумевающий взгляд:

– Ничего о ней не слышала.

– В ней должны участвовать все девушки.– Марита говорила весело. Видимо, ей с трудом давался официальный тон, и она недолго могла его выдержать.– У каждого цветка – свое назначение. Для некоторых это будет танец, для кого-то – подарок или еще что-нибудь, в зависимости от того, какойд цветок будет выбран.

– Звучит очень интересно,– с улыбкой отозвалась Моргана.– А кто делает подарки?

Марита изумленно взглянула на нее.

– Фелипе, конечно. Вы уже познакомились с ним, насколько я понимаю.

Подтверждая это, Моргана заметила, что мысли ее снова окрашиваются цинизмом. Конечно, Фелипе. Кто же, как не маркиз де Альвиро Риальта? Владелец почти всей Хуамасы. Снисходительный господин, который прячет руку с кнутом за пряником подарков.

Моргана заметила, что Селестина наблюдает за ней с оттенком той же самой вызывающей насмешливости, и поспешно отвела взгляд. При этом она увидела, как Марита робко посмотрела на смуглого молодого человека, ответившего ей взглядом, намекавшим на то, что в семействе Акуарас ожидается еще одна помолвка.

– Вы не сказали, будете ли участвовать в нашем островном соревновании, мисс Кэрол.

Голос Селестины мирно журчал, но Моргана почувствовала, что за этими темными глазами так и роятся мысли. Она не хотела бы, чтобы Селестина была ее врагом.

– Конечно же вы будете участвовать,– вмешалась Марита, прежде чем Моргана успела ответить.– И может быть, вам достанется красная роза.

– А что в ней особенного? – осведомилась Моргана.

– Разве это не говорит само за себя? – спросила Селестина.– Роза – символ любви. Она позволяет девушке поцеловать любого, кого она выберет.

– От такого дара когда-нибудь отказываются?

Она постаралась говорить небрежно и была довольна результатом.

Ответил ей Мануэль, бросив красноречивый, хотя и нерешительный взгляд на Мариту:

– Португальцы не отказываются от поцелуев, мисс Кэрол.

Неожиданно Моргана обратила внимание на выражение лица Селестины. На ее прелестных губах появилась довольная улыбка воспоминания, что заставило Моргану подумать, что когда-то ей досталась красная роза и она предложила дар поцелуя самому сеньору.

Отказался бы Фелипе? Это маловероятно. В конце концов, он всего лишь мужчина, а Селестина очень хороша. Смягчился ли его отстраненный темный взгляд во время прикосновения этих маняще прекрасных губок? В этот момент Моргана ощутила странное покалывание где-то в глубине сознания, похожее и в то же время не похожее на обычную ярость, которую предвещала встреча с ним.

Какое ей дело, спросила она себя резко, держал ли он Селестину Акуарас в объятиях и склонял ли свою темноволосую голову, чтобы припасть к ее жадным губам? Но почему-то ей было до этого дело. Открытие немало изумило Моргану, но у нее не было времени, чтобы подумать: в комнату вошел сам Фелипе, и ей не хотелось, даже мысленно останавливаться на этом вопросе. Вдруг ее выдаст выражение лица, а он, по обыкновению, едко выскажется на ее счет…

Обе девушки-португалки приветствовали его на родном языке: Селестина со сдержанной радостью, а Марита несколько более демонстративно – да так, что сеньора оросила на нее несколько укоризненный взгляд, а Мануэль немного нахмурился, Однако было совершенно очевидно, что Марита не рассматривает сеньора как возможного будущего мужа в отличие от Селестины.

Фелипе ответил на их приветствия своей обычной обаятельной улыбкой, а потом Моргана почувствовала, что он перевел взгляд на нее. Вспомнив обстоятельства их прошлой встречи, она не знала, как он с ней поздоровается, но, похоже, об этом следовало забыть.

Снова начался беспредметный вежливый разговор. Фелипе был, как всегда, любезен, чуть циничен и, может быть, немного менее отстранен, чем обычно. Моргана приписала это влиянию Селестины. Красавица-португалка немного оживилась, и это подчеркнуло ее экзотическую прелесть, при виде которой любой мужчина смягчился бы, даже такой отчужденный и недоступный, как Фелипе.

Выяснилось, что они дожидаются доктора Кристена, который, как стало известно, вынужден был задержаться в больнице. Прибыл посыльный с запиской к сеньоре, где доктор извинялся и просил не ждать его. Больному необходимо его присутствие, и доктор зайдет попозже, чтобы лично принести свои извинения.

За столом произвели срочные изменения, а потом все уселись. Моргана нашла еду непривычной, но достаточно вкусной, хотя ей несколько мешало то, что Фелипе сидел напротив нее и время от времени устремлял на нее свой чуть насмешливый взгляд.

В один из таких случаев она поспешно отвела глаза, и тут ее взгляд перехватила сеньора, которая осведомилась:

– Вы получили удовольствие от вашего визита в Лорензито, мисс Кэрол?

– Большое удовольствие,– уверила ее Моргана, избегая смотреть в сторону Фелипе.

– Надо понимать, вы ездили одна. Возможно, вы пока не поняли наших обычаев.

В Моргане проснулся бесенок, устоять перед которым не было возможности.

– Некоторые из них мне объяснили, сеньора,– проговорила она, по-прежнему не глядя на Фелипе.– Я была так запугана, что решила в будущем слушаться. Как вы могли заметить, сегодня меня привез Хулио.

Наступила недолгая напряженная тишина, во время которой Моргана изящно поймала на вилку кусочек цыпленка, приправленного сладким перцем и шафраном.

Таким образом, она снова решительно перевела боевые действия на территорию противника и встревожено ожидала, что ответит Фелипе. Ответ последовал нарочито неспешный.

– По-моему, вы не из тех, кого можно запугать, сеньорита,– любезно проговорил он.– И меня удивляет, что вы решили подчиниться распоряжениям, зная, откуда они исходили.

Светская любезность была совершенно очевидна, и Моргана почувствовала, как губы ее ответно изогнулись в улыбке. Значит, у него есть чувство юмора, у этого невыносимого Фелипе. Это ей понравилось.

– И чьи же были распоряжения? – вопросила Селестина, не сводя глаз с Фелипе.

– Мои– ответил он.

– Ах, но женщины не могут вам не подчиняться, Фелипе,– дерзко заметила Марита, а Селестина улыбнулась – конечно, сдержанно и спокойно, но почему-то Моргана снова почувствовала уже знакомый непонятный укол раздражения.

– Не все, малышка,– отозвался Фелипе, и его темный взгляд на мгновение коснулся Морганы, которая, наклонив голову, рассматривала свою тарелку.

– Вам доставляет удовольствие ваше пребывание на Хуамасе? – Сеньора Акуарас явно сочла, что разговор становится чересчур интимным. Чувствуя то же самое, Моргана рада была возможности переменить тему.

– Очень, – ответила она,– хотя я пока видела довольно мало.

– Поездка в глубь острова для приезжего человека представляет интерес,– начала сеньора, и Моргана снова почувствовала, что губы ее невольно улыбаются.

– Маркиз был настолько любезен, что обещал позже свозить меня в глубь острова,– сказала она, и в ее тоне послышались отголоски умелой любезности Фелипе.

Тут она совершенно случайно встретилась с ним взглядом, хотя вознамерилась ни за что этого не делать, и заметила в его глазах смех. Поспешно отведя взгляд, она, тем не менее, знала, что в ее глазах снова зажглась ответная улыбка, а она-то не собиралась стать очередной жертвой его обаяния. Как досадно, что ее неприязнь опять куда-то улетучилась! И Моргана постаралась подкрепить свое возмущение собственным непостоянством, решив никогда не становиться еще одной женщиной, ловящей каждое его слово с улыбкой обожания. Пока она еще сама не понимала, что кроется за ее твердым намерением оставаться яростно-независимой и не поддаваться симпатии, идущей от него волной.

– Вы еще не сказали, будете ли участвовать в нашей лотерее цветов,– напомнила ей Марита. Она говорила с ужасающим акцентом, хотя ей и удавалось правильно расставить все слова.

– Так вы уже наслышаны о нашей лотерее цветов,– заметил Фелипе, и Моргана снова ощутила на себе взгляд его темных глаз, которые видели слишком много. Так, они молча выразили одобрение ее светло-зеленому платью с узким черным поясом. Он – искушенный критик во всех вопросах, сердито подумала она. Даже в вопросах любви, если говорить прямо. Несмотря на уверения Несты, Моргана не сомневалась, что он знает, как его мрачная привлекательность действует на женщин. Стоит ему захотеть, и он сможет пустить в ход отработанное и опасное очарование. Маркизу прекрасно известно, какой эффект произведет коварная ласка, звучащая в его голосе, нежное слово, тихо произнесенное по-португальски, почти жестоко сжавшиеся на плечах женщины руки… О да, он сможет вызвать немалое волнение, но бывает ли он сам когда-нибудь взволнован?

– Я слышала о лотерее,– подтвердила она, стараясь обуздать ход своих мыслей, принявший такое странное направление.

Снова сверкнула озорная улыбка Мариты:

– Наверное, вы надеетесь на розу?

– Мисс Кэрол, вероятно, будет молить небо не быть таким жестоким,– заметил Фелипе поддразнивающим тоном.

– Конечно же небо не потратится так на англичанку? – парировала Моргана.

– Небо имеет привычку устраивать неожиданности.– Его темные глаза наблюдали за ней с откровенным интересом.– Интересно, как вы поступите, если получите розу?

– Наверное, передам стоящей рядом девушке.– Моргана заставила себя говорить небрежно. Ей не нравилось ощущать себя насекомым на булавочке, что всегда случалось, когда он начинал с холодным любопытством смотреть на нее.

– Это не разрешается,– объяснила ей Селестина, одарив ее очередным хладнокровно-невеж|ливым взглядом.– Сколько мы слышали об отваге британцев, может, она и на этот раз окажется на высоте, мисс Кэрол?

Моргана пожала плечами с тем же напускным равнодушием, которое слышалось и в ее голосе:

– Возможно. Я что-нибудь решу, если до этого дело дойдет.

– Вам не нравится целоваться? – бесхитростно спросила Марита.

– Несомненно, мисс Кэрол предпочитает прохладную английскую разновидность поцелуев,– заметила Селестина.

Все это звучало так вежливо и легко, но почему-то Моргану не оставляло чувство, что Селестина пытается представить ее в дурном свете.

– По-моему, все зависит от того, кто целуется,– ответила она, поворачиваясь, чтобы как следует взглянуть на смуглую красавицу.

И все же – как бы она поступила, если бы вдруг, участвуя в лотерее, действительно по какой-то фантастической случайности получила розу? Филипп был единственным, кому она дарила свои поцелуи, но даже, будучи помолвленной, ей было бы трудно сделать это на публике. Мысль о том, чтобы поцеловать другого мужчину, представлялась и вовсе невозможной. Сколько еще продлится этот странный разговор? Наверняка Фелипе скоро скажет что-нибудь совершенно невыносимое.

– Вы смущаете мисс Кэрол,– проговорил он, бросая на нее сардонический взгляд.– Поцелуи, как и любовь, в Англии не обсуждаются.

Марита устремила на нее невинный взгляд широко раскрывшихся глаз. Однако Моргане уже стало казаться, что скромность этой юной леди достаточно обманчива. Она подозревала, что Марита полна веселых и совершенно безобидных уловок бьющей через край жизнерадостности.

– Тогда что же обсуждается? – осведомилась младшая сестра Акуарас, словно ничто не могло быть столь же интересным, как разговор о романтических чувствах.

– Множество тем,– ответила Моргана.– Любовь – не единственное, что есть на свете.

– Мисс Кэрол скажет тебе, что любовь – это слабость, которой следует управлять. Или даже совсем ее игнорировать,– сообщил Фелипе, и Моргана ясно различила в его приятном голосе насмешливые интонации.

Моргана снова заметила на себе презрительный взгляд Селестины.

– Но тогда англичане не имеют представления о том, что такое любовь, Фелипе. Разве любовь допустит, чтобы ею управляли или ее игнорировали? Это оскорбительно для любви. Нет, они не знают такую любовь, какую знаем мы.

Ее слова были направлены на то, чтобы исключить Моргану из их круга, но молчавший все это время Мануэль вмешался в разговор.

– Возможно, на Хаумасе мисс Кэрол ее узнает,– сказал он с открытой дружелюбной улыбкой, и интуиция подсказала Моргане, что ему тоже не слишком нравится Селестина.

– Кто знает? – отозвалась Моргана.– Мне сказали, что это нечто, что тревожит при первой встрече и становится все сильнее, пока не превратится в бушующее пламя, пожирающее все, что попадается на пути.

Ее голос звучал чуть насмешливо. Не так уж трудно не уступать этим аристократам, даже довольно интересно, хотя она не привыкла вступать в поединки с людьми вроде Селестины. Может, у нее это потому и получается, что никто из присутствующих ничего для нее не значит.

– У вас хорошая память, мисс Кэрол,– ответил на ее последнее замечание Фелипе и добавил, предупреждая:– А вы не забыли, как я говорил вам, что вашей английской любви вам не хватит, если вы долго пробудете на Хуамасе?

– Я помню, сеньор.– Моргана беззаботно пожала плечами, надеясь, что этот разговор скоро закончится.– Однако мне кажется, что такого рода чувства не по мне. Звучит слишком тревожно.

– Вам это не нравится и к тому же, вы в это не верите,– флегматично проговорил он.– Но берегитесь, сеньорита. Неразумно так безоглядно бросать вызов судьбе.

Селестина рассмеялась с мягкой насмешкой.

– Англичане – трусы в том, что касается любви.– Ее взгляд с улыбкой искал поддержки Фелипе.– Не правда ли, Фелипе?

– Может, они демонстрируют большую отвагу уже тем, что вообще вступают в брак? – ответил он, бросая насмешливый взгляд на Моргану.– Вы согласны, мисс Кэрол?

Моргана кивнула, полная решимости не показать, что ей знакомы любовные раны.

– Мы, англичане, очень патриотичны,– парировала она, считая, что достаточно ловко выходит из положения.– Мы сознаем свой долг перед нацией.

– Конечно,– согласился Фелипе с ироничной насмешкой, столь свойственной ему.– Хваленое английское упорство. Оно должно вызывать глубокое восхищение.

– Благодарю вас, сеньор,– вежливо отозвалась Моргана.

– Этот предмет явно прискучил мисс Кэрол,– добавила она, поворачиваясь к Моргане, которая решила, что, скорее всего, предмет прискучил Селестине Акуарас, которая решила теперь напомнить ей место.

– Вы медсестра? – вставила Марита прежде, чем Моргана успела ответить.– Ах, как жаль, что наш доктор Кристен задержался! – В ее глазах горела веселая хитринка, которую Моргана заподозрила в ней еще раньше.– У вас найдется столько общих тем,– добавила она, беззаботно смешивая обороты.

Случайно взглянув на Филипе, Моргана заметила, что эта мысль почему-то ему не понравилась. Это наполнило ее решимостью как можно скорее познакомиться с этим доктором Кристеном.

– Мне бы очень хотелось с ним познакомиться,– быстро проговорила она и почувствовала почти мстительное удовлетворение, идя наперекор невысказанному неодобрению Фелипе,– удовлетворение, смешавшееся со странным холодом, пронизавшим ее, когда она заметила отстраненность маркиза.

После ленча она обнаружила, что ее пожелание познакомиться с отсутствующим доктором Кристеном будет удовлетворено скорее, чем она предполагала. Только они перешли в гостиную, как туда уже ввели стройного светловолосого мужчину среднего роста. Моргана не нуждалась в представлениях, чтобы угадать, кто перед ней. Золотые волосы викинга и яркие голубые глаза вместе с явным, хотя и приятным немецким акцентом – кто же это мог быть, как не доктор Кристен, швейцарский врач, о котором озорно болтала Марита? Он понравился ей так же мгновенно, как совсем недавно не понравился Фелипе.

Когда он кланялся, ей показалось, что он вот-вот щелкнет каблуками. Ответив на приветствие, он добавил:

– Мне сказали, что вы – медсестра, мисс Кэрол.

– Да, доктор.– У Морганы возникло абсурдное ощущение, что она вдруг перенеслась обратно в больницу Святого Кристофера, где сестры обращаются к врачам с чрезвычайным почтением. Наверное, это было немного заметно, потому что молодой швейцарский врач иронично рассмеялся.

– Это очень заметно, но, пожалуйста, умоляю вас, не обращайтесь ко мне, как к одному из ваших врачей в лондонских больницах! – Он с улыбкой обвел взглядом остальных.– Они иногда пугали меня, эти медсестры лондонских больниц, такие чопорные и вымуштрованные.

Марита откровенно рассмеялась, и даже сеньора позволила себе улыбнуться. Селестина осталась лениво-равнодушной. Моргана не осмелилась взглянуть на Фелипе. Ей сразу же понравился Карл Кристен, и она не собиралась позволить маркизу все испортить своим цинизмом.

– В какой же именно больнице вы работали?

– Святого Кристофера.

Поворачиваясь к нему, Моргана изумилась тому, что заметила в его скандинавских голубых глазах что-то темное и горькое на мгновение омрачило его взгляд. Тень рассеялась так быстро, что она могла просто почудиться Моргане, но интуиция, чувство общности с человеком, который, подобно ей, что-то скрывает от мира, подсказали ей, что молодого доктора Кристена действительно что-то угнетает.

– Я слышала о больнице Святого Кристофера.– Уже не осталось следа от быстрого воспоминания о прошлом, намека на горечь в его взгляде.– Вы должны посмотреть нашу больницу в Лорензито, мисс Кэрол.

– С большим удовольствием,– мгновенно отозвалась Моргана. Краешком глаза она заметила, что Марита разговаривает с Мануэлем, а Фелипе, похоже, ничуть не интересуется тем, что происходит между нею и Карлом, посвятив свое внимание Селестине и сеньоре.

Сама того не замечая, она расслабилась. Карл Кристен – человек, с которым она может спокойно разговаривать, не испытывая отчужденности или напряжения. У них есть общие интересы, на которых можно построить дружеские отношения.

Моргана снова почувствовала себя свободно и даже начала получать удовольствие от разговора, не замечая заинтересованных и довольных взглядов, которые бросала на них с Карлом Марита, а также кажущегося равнодушия Фелипе, не приближавшегося к ним.

Через какое-то время Карл поднялся, чтобы извиниться и уйти: ему сейчас нельзя было надолго отлучаться из больницы. Очень скоро стали прощаться и остальные гости.

Обратно на виллу «Франческа» Моргану вез Хулио: судя по его довольной улыбке, он вдоволь насплетничался с прислугой сеньоры Акуарас. Неста встретила Моргану приветственной улыбкой, оторвавшись от книги.

– Хэлло, милочка. Ну как, понравилось?

– Очень.– Моргана уронила перчатки и белую сумочку на столик, потом снова повернулась к хозяйке виллы.– Все оказалось не так страшно, как я опасалась.

Неста чуть приподнялась на подушках.

– Конечно, не страшно. Ну, как вам двоюродные сестрички Акуарас?

Моргана невольно рассмеялась:

– Как и следовало ожидать, мне понравилась Марита, чего, если честно, не могу сказать о Селестине,– призналась она немного смущенно: вдруг у Несты по этому поводу совершенно другое мнение.

– И я тоже,– откровенно сказала Неста.– Так что можете быть совершенно честны. Полагаю, она, как обычно, пыталась очаровать Фелипе.

– По-моему, они прекрасно подойдут друг другу.– Моргана не пыталась разобраться, почему в этот момент почувствовала странный болезненный укол.– А еще я познакомилась с доктором Кристеном.

– Насколько я понимаю, он вам понравился?– с улыбкой заметила Неста.

У Морганы невольно дрогнули губы, потом она рассмеялась.

– Вы заставляете меня казаться ужасно самовлюбленной и разборчивой. Я ничего не могу поделать с тем, что мне не нравится маркиз, и с тем, что мне нравится доктор Кристен.– Она мгновение помолчала, задумчиво нахмурив брови, потом повернулась к Несте,—Что с ним случилось, мисс Брутон?

– Что вы имеете в виду?

– Почему у него иногда такой горестный взгляд? Он пытается это спрятать, но время от времени его видно.

– Значит, вы тоже заметили.– Неста замолчала и покачала головой.– Не знаю, Моргана. Я и сама часто подозревала, что с ним произошло что-то довольно ужасное до его приезда сюда.

– Как он оказался на Хуамасе?

– Его привез Фелипе. Они встретились в Швейцарии.

– В Швейцарии!

– Кажется, Фелипе там отдыхал.– Она пристально посмотрела на Моргану.– Это секрет. Карл прямо не просил меня молчать об этом, но, по-моему, ему бы не хотелось, чтобы все знали. Он некоторое время работал в Лондоне…

– Я об этом догадалась, когда он говорил о больнице Святого Кристофера.

Неста коротко кивнула, потом продолжила:

– Похоже, в Лондоне произошло что-то, заставившее его отказаться от своей карьеры. Он вернулся на родину и спрятался в крошечной горной деревушке. Там его нашел Фелипе, привез на Хуамасу и поручил ему устроить больницу по последнему слову науки. Тогда он казался очень ожесточенным и скрытным.– Она снова замолчала, нахмурирившись.– По-моему, он был в состоянии шока. Постепенно он скинул с себя эту оболочку и снова начал смеяться, но что бы такое с ним ни произошло, оно все еще там, в его мыслях.

– Я знаю. Я это тоже сегодня увидела. Он очень старается забыть, и ему это почти удается, а потом вдруг все возвращается…

Замолчав, она подумала о своей любви к Филиппу. Если бы не произошло несчастного случая, как бы все обстояло сейчас? Может быть, она тоже старалась бы забыть, казаться веселой – и всегда возвращалась бы к мысли, что как бы она ни притворялась, все-таки потеряла человека, которого любила.

В ней поднялось нечто вроде презрения к себе, Казалось, она смотрит на себя со стороны, и ее томление по Филиппу представляется немного неубедительным, словно она просто привыкла к этому чувству, но за традицией не стоит ничего реального.

Примерно неделю спустя Карл заехал на виллу. Услышав его немецкий выговор, Моргана спустилась вниз. В это время Неста спрашивала:

– Как дела в больнице, Карл?

– Сейчас никаких особых дел, но мне все еще надо быть поблизости от нашего непонятного больного, иначе я навестил бы вас раньше.– Он заметил Моргану и улыбнулся.– Однако я знал, что у вас очень умелая медсестра и я могу не беспокоиться.

Моргана ответно улыбнулась:

– Спасибо, доктор Кристен.

На ней была ее сестринская форма, и он с ироничной улыбкой посмотрел на жесткую белую косынку.

– Пожалуйста, зовите меня Карлом,– попрос:ил он.– А то вы своей жесткой шуршащей формой совсем меня напугаете.

Моргана рассмеялась, а Неста удовлетворенно переводила взгляд с одного на другого. Ей было приятно видеть, что ее юная медсестра снова улыбается и счастлива. Она почувствовала, что сегодня в девушке что-то изменилось.

– Я слышала, что вы встретились на вилле сеньоры Акуарас,– заметила она.

– Очень мимолетно,– подтвердил Карл.

– И он даже не задал мне обязательного вопроса: как мне нравится на Хуамасе,– вставила Моргана.

– Ну хорошо: я спрошу сейчас,– мгновенно отозвался Карл, поворачиваясь к ней.– Как вам нравится ваше пребывание на острове?

– Оно доставляет мне огромное удовольствие,– серьезно заверила его Моргана, наблюдая, как он склоняется над ногой Несты.

– Это хорошо,– ответил он, не поднимая взгляда.– Вы пробудете долго?

Они подходили к более личным вопросам, задать которые в прошлый раз помешали посторонние.

– Чуть больше месяца.

Моргана осознала, как мало осталось времени. Не верилось, что оно прошло так быстро, так что осталось уже чуть больше месяца. Почти два месяца из тех трех, что ей отпущены, уже пролетели, а может, и месяца не осталось. Ее предупредили, что времени может оказаться даже меньше.

– Как жаль, что вы не сможете пробыть дольше,– сказал Карл, прервав ее мысли.

– Мне надо будет вернуться в Англию.

Он выпрямился со словами:

— Здесь мне нечего делать. Ваша сестра прекрасно за вами смотрит.

На мгновение он повернулся и заговорил с Морганой о различных вещах, касающихся ноги Несты и общего состояния ее здоровья, потом снова улыбнулся Несте:

– Извините, что вынудил вас слушать специальный разговор.

– Ничуть,– сразу же отозвалась Неста.– нашла его очень интересным, хоть и понятия не имею, о чем он был. По-моему, мне надо будет написать книгу о том, что происходит на Хуамасе.

– А у нее будет счастливый конец? – вдруг спросила Моргана, не успев сообразить, что говорит.

Неста подняла глаза и удержала взгляд девушки, потом улыбнулась, чтобы скрыть свою печаль.

– Да, милочка. У нее будет счастливый конец.

– Ну конечно же будет: ведь это же будет выдумка,– проговорила Моргана весело, стараясь разуверить пожилую женщину.

– Ах да, выдумка,– с легкой горечью вставил Карл.– Романы всегда золотистые и розовые, со счастливым концом. В реальной жизни это случается не так часто. Столь многое может испортить счастливый конец.

Значит, что-то действительно скрывалось за темной горечью в его взгляде.

– По-моему, он не всегда бывает испорчен,– мягко отозвалась Моргана.– Может, какое-то бремя нам так кажется, но постепенно мы начинаем понимать, что все испорчено не так бесповоротно, что есть какие-то компенсации.

– А когда понимаешь, что сделано что-то непоправимое?

– Что за мрачный разговор я начала,– решительно прервала их Неста.– Я запрещаю его продолжать. Карл, сию минуту перемените тему.

Его настроение мгновенно переменилось.

– Конечно. Вы хотели бы поговорить о чем-нибудь определенном?

– Сейчас я хотела бы выпить чаю, а так как я знаю, что вы полюбили чай, когда жили в Англии, вы можете к нам присоединиться.

– Я пойду помогу Терезе,– предложила Моргана.– Боюсь, у нее чай не очень-то получается.

Она ускользнула на кухню, что-то напевая про себя – и с изумлением обнаружила, что это португальская народная песня, которую она слышала от Терезы. Похоже было, что атмосфера Хуамасы воздействует на нее помимо ее сознания, что, несомненно, доставило бы отсутствующему невыносимому Фелипе немалое удовлетворение.

Тереза радостно засмеялась, узнав песню, и произнесла несколько слов по-португальски. В ответ на вопросительный взгляд Морганы, она снова их повторила:

– Куандо эстара де вольта? Когда ты вернешься? Это первые слова песни, сеньорита.

Расставляя чашки на подносе, Моргана старательно повторила эти слова, улыбнувшись удовольствию Терезы. Она не имела никаких возражений против того, чтобы выучить или случайно запомнит несколько португальских фраз во время своего пребывания на острове. С другой стороны, она не намерена была признаваться в этом Фелипе. Это было бы слишком похоже на уступку его деспотичной воле.

Когда она внесла поднос в комнату. Карл вскочил и, взяв его у нее из рук, поставил на стол. Только тут она заметила, как он смотрит на облепившие ее лоб бронзовые кудри, и поняла, что забыла поправить косынку, что собиралась сделать уже давно. Пробормотав извинение, она сбежала из комнаты когда Тереза входила с еще одним подносом.

По ее возвращении Неста печально покачал головой:

– Все еще беспокоитесь из-за своих волос? – Взглянув на Карла, она объяснила:– у Морганы старшая сестра была настоящей ведьмой, внушив ей излишнюю чувствительность по поводу состояния прически.

— Очень жаль,– сочувственно проговорил он, но Моргана увидела, что глаза у него смеются. – Почему вы так затягиваете волосы? Они такие красивые!