Текст книги "Двенадцать"

88

Джессика приходит в дом Криса заранее, хотя обычно никогда так не делает. Она хочет быть там на случай, если Лайонел приедет пораньше. Не то чтобы она рассчитывает, что он будет рано, с чего бы кому-то появляться раньше времени? И вот, вскоре после того как зажглись фонари и совсем погасло солнце, она направляется к Крису. Временами идет снег. И вечеринка набирает обороты.

Начинают подтягиваться ребята из частных школ Нью-Йорка. И ученики из школ-пансионов, которым через два дня уезжать. Народу на вечеринке все больше и больше.

Джессика рассказывает друзьям про «двенадцать», предлагая им скинуться.

На кухне компания ребят уже принимает дозы, а кому-то наконец удается разобраться со стереосистемой, многочисленные колонки которой развешаны по стенам, так что музыка гремит во всем доме. Си-ди-проигрыватель включен в режиме воспроизведения в случайном порядке, так что играют сначала «Стоунз», а через минуту Д’Анджело, после него «Уизер», а потом диски других групп – Крис для всех что-нибудь поставил. Для себя самого он ничего не выбирал, чтобы не пришлось отстаивать свои вкусы, если кому-то не понравится его музыка.

Любители плана уже выбрались на балкон, и в темноте маленькими огоньками светятся косяки.

К этому времени в особняке собралось человек пятьдесят. Сара очень рада, она улыбается и всех приветствует. Она советует Крису не запирать входную дверь. Звонка же все равно почти не слышно.

Сидя у себя в комнате в кругу из свечей, Клод чувствует, как дом наполняется народом. Нравится ему это или нет, он понять не может.

– Джессика, у тебя не найдется телефона какого-нибудь парня, который может достать травку? – спрашивает ее девочка в маечке в тот момент, когда Джессика смотрит на часы, а потом на дверь.

– Да, конечно. Держи. – Она дает девочке свой мобильник. – Набирай семнадцать.

89

Белый Майк выходит на свежий воздух. Идет снег. Позади него возвышается собор. Он понимает, что пробыл там очень долго и теперь ему хочется домой. Внезапно он чувствует сильную усталость.

В такси он думает над тем, зачем его понесло в собор. Что за ерунда. «Именно это мне совсем и не нужно, – решает он. – Но в такой момент все так поступают. Все идут в церковь, хотя они и неверующие. Бывает, помогает, бывает – нет, чаще всего нет, только какая разница».

Такси останавливается перед его домом, и он отдает шоферу двадцать долларов. Это с огромными чаевыми. Мужчина рассыпается в благодарностях, а Белый Майк молча выходит из машины. Ему было просто неохота решать вопрос со сдачей. Пришлось бы считать мелкую монету, чтобы дать чаевые, как полагается, – что-нибудь типа одиннадцати долларов тридцати центов. Номер такси – 4С46.

Белый Майк заходит в холл и слышит, как отец на кухне готовит ужин. Он стоит у плиты, поджаривает отбивные с лимоном на сливочном масле и вытирает жир со сковороды куском хлеба из теста на закваске. Когда-то они это блюдо, которое отец называл лимонной отбивной, очень любили. Он и для Чарли его готовил. Отец и Белый Майк не успевают еще ничего сказать, когда Майк чувствует, что пришло сообщение.

90

Около десяти на вечеринку приходит Джерри, единственный, кроме Хантера, белый, играющий в зале «Рек». Он пьет пиво, сидя с компанией перед одним из больших телевизоров, и подробно рассказывает о драке Хантера и Наны. Несколько ребят знакомы с Хантером и слышали, что он в тюрьме.

– Думаешь, он мог это сделать?

– Не мог, само собой, – отвечает Джош.

– Я слышал, убитых было двое.

– Зачем Хантеру вообще кого-то убивать?

91

Лайонел приезжает на вечеринку на своем белом «линкольне» 1988 года выпуска и паркуется не у тротуара, а перед другими машинами, уже стоящими возле увитого плющом особняка. Он хватает рюкзак с соседнего сиденья, выходит и запирает машину. Лайонел звонит, но потом замечает, что дверь слегка приоткрыта, и заходит внутрь.

Джессика стояла на лестнице, следя за дверью. Она тут же зовет Лайонела за собой наверх, в пустую комнату для гостей, напротив которой, в другом конце холла, находится комната Клода. В комнате темно, только сияет подсвеченный голубым аквариум с пираньями, и свет отражается на металлических деталях и тарелках ударной установки.

– Покажи мне деньги, – доносится из-под капюшона бархатный голос Лайонела, как только Джессика закрывает за ними дверь.

– Да, конечно, вот они. – Джессика нервничает. Их же не хватит.

Лайонел считает, и, пока он перебирает купюры, вмешивается Джессика:

– Слушай, у меня здесь только пятьсот.

– Я принес пакет за тысячу, – резким тоном возражает Лайонел.

Не хватает. Пятисот не хватает. Мне не хватает денег.

– Этого достаточно. – Джессика удивляется тому, с каким раздражением прозвучал сейчас ее голос. – Ты можешь…

– Нет. Я же тебе сказал: у меня есть только пакеты за тысячу.

– Я обещаю отдать остальные деньги потом. – Говорит она спокойно и холодно. Глаза у нее погасли. Наркотик так близко.

– Нет. – Он оборачивается, собираясь уйти.

– Подожди! – кричит она, топая ножкой. – Я могу предложить тебе кое-что еще.

Лайонел обводит глазами комнату, оценивает, насколько дорогие вещи находятся вокруг. Чутье преступника позволяет понять, что отсюда брать ничего не нужно. Если что, арестуют не девчонку, а его.

– Из этого дома я ничего брать не хочу.

– Я сделаю тебе минет.

Лайонел почти покатывается со смеху.

– Я серьезно.

Секунду Лайонел обдумывает ее предложение, разглядывает ноги Джессики, потом беззастенчиво глазеет на грудь. Девочка не смущается. Она его немного возбуждает, но он все же сомневается:

– Пятьсот долларов для минета будет дороговато.

– Я тебе отдамся. – Джессика слышит свой голос, но сама она как будто далеко. Она даже не смотрит на Лайонела. Взгляд ее прикован к пакетику у него в руке. – Я девственница.

Лайонел соглашается уступить ей пакетик за два траха. Один раз, говорит он, до того, как отдаст ей пакет, а потом она будет ему должна еще один раз.

– Нет, сначала пакет, а потом займемся сексом.

Лайонел знает, что при необходимости пакет можно будет отобрать, поэтому соглашается.

Джессика вздыхает и делает шаг назад, от Лайонела. Она ни о чем не думает. Крепко сжимает пакетик. Какое-то мгновение Джессика не может решить, куда его деть, но потом кладет на туалетный столик.

Она смотрит на Лайонела и берется за нижний край свитера, снимает его, и вот в голубом свете он видит ее грудь в простом белом лифчике. Глядя на Джессику во все глаза, Лайонел подходит к ней.

92

На вечеринке есть красивые девчонки. Две. Невыносимо красивые. Они улыбаются и пьют шампанское. А откуда шампанское? Девчонки принесли его с собой. Они говорят Саре, что вечеринка потрясающая, каких еще не бывало. Сара отпивает прямо из бутылки. Ее манеры их восхищают. Она видит, как в дверь заходит Шон, и машет ему рукой.

На вечеринке становится очень шумно. Эндрю сидит на высокой табуретке в углу кухни и наблюдает, как в глазах Криса трепещут огоньки от спичек, которые он зажигает, одну за другой, держа спичку между собой и танцующей возле плиты девочки. Лампочки над плитой просвечивают ее рубашку. На какое-то время любая вечеринка перемещается на кухню. Когда в коробке не остается спичек, Крис переходит к книжечке картонных спичек из тайского ресторана в двух кварталах от дома. Он отгибает спички и зажигает их одной рукой.

Мать Криса постоянно говорила: «Не играй со спичками, Крис, дом у нас деревянный, он может вспыхнуть, как пороховой склад. И я не выношу запаха серы, так что, пожалуйста, не надо, Крис». Поэтому Крис не играл со спичками в их сером деревянном загородном доме в Саутгемптоне, ну, по крайней мере, в присутствии матери. Но при их разговоре присутствовал Клод, и однажды ночью, вскоре после того как мать уволила его любимую няню, Клод всю ночь сидел у входа в спальню матери и зажигал спички, так, чтобы серный запах шел в комнату. Он продолжал до тех пор, пока не услышал, как мать истерическим тоном спрашивает у отца не чувствует ли он этого ужасного запаха. Была уже середина ночи, и отец сказал, что ничего не чувствует, и потом было слышно, как мать заплакала Вот и славно.

Эндрю еще секунду смотрит на Криса, а потом идет к холодильнику за пивом. И в тот момент, когда он с непринужденным видом подносит бутылку к губам, обхватив пальцами горлышко, на кухню заходит Молли с подругой. Молли ищет Тобиаса, но не может найти. Эндрю кажется, что она – самая красивая девочка на этой вечеринке, может быть, самая красивая из всех, что ему случалось видеть. Она хороша, как девушки из фильмов. Да, она выглядит совсем как кинозвезда. Молли садится рядом с Крисом.

– Привет. – обращается Молли к Крису. – Я Молли, помнишь, я заходила сюда на днях с Тобиасом, другом твоего брата?

– Да-да. Привет, Молли.

– Может ли шестнадцатилетняя девчонка напиться на такой вечеринке, а?

Подружка Молли улыбается, видя, как та флиртует: когда их взгляды встречаются, подруга почти смеется. Молли отводит глаза в сторону.

– Я принесу тебе пива. – Эндрю встает, чтобы принести бутылку. Жалко, думает он, что это не та вещь, которую невозможно отдать, не прикоснувшись к ее рукам.

Молли берет пиво и у всех на глазах выпивает почти всю бутылку.

– Не очень-то женственно, – замечает Крис.

– He-а, очень женственно, – отзывается Эндрю.

– Да ты просто сокровище, – говорит Марк Ротко, проходя бочком к стулу, на котором сидит Молли; потом он разворачивается и протягивает Тимми руку, ладонью вверх. Тимми, хихикая, достает из кармана доллар.

– Держи. – Он отдает купюру Марку Ротко, не сводя глаз с Молли.

93

Белый Майк быстро шагает прочь, подальше от своей квартиры. Он не понимает, почему, но ему обязательно надо отсюда выбраться. Здесь все слишком напоминает о жирных отбивных, об отце, о Чарли. По привычке он проверяет сообщения, как всегда при выходе из дому. Он обнаруживает, что телефон у него выключился, и старается вспомнить, когда это могло произойти. Обычно он более аккуратен и включает блокировку клавиатуры, чтобы таких вещей не происходило, когда телефон болтается в кармане. Из-за этого недосмотра он получает теперь много сообщений сразу. В основном текстовых, но есть и одно голосовое, от Уоррена, старого друга Майка, который сейчас в Канкуне.

– Хантер арестован за убийство, это без шуток, какого-то парня из «Рек» и наркодилера. Позвони.

Белый Майк прослушивает сообщение четыре раза, а потом пробует дозвониться до Уоррена, но ничего не получается. Белый Майк немного ускоряет шаг.

В этом районе перед многими особняками стоят кованые решетки с воротами, черные, прохладные, некоторые – замысловатые, витые, украшенные пиками и цветами. Сейчас Белый Майк размашистой походкой шагает даже быстрее, чем обычно, и с каждым порывом ветра незастегнутое пальто взлетает у него за спиной. Уголок пальто зацепляется за пику низкой чугунной ограды, и Белый Майк слышит треск, чувствует легкое дрожание ткани: подкладка порвалась вдоль, до самой середины спины. Но теперь Белый Майк прибавляет шагу, и вот он уже бежит по заснеженной улице, то в темноте, то в освещенных кругах под фонарями. Тротуары пустынны, и тому, кто бежит, ничто не мешает. Не нужно смотреть по сторонам перед тем, как перейти улицу, потому что, скорее всего, ни одна машина не появится и не швырнет тебя в воздух, не успев затормозить. Белый Майк это чувствует. Он бежит, и ботинки с протектором не скользят на снегу. Вот он уже видит двери того особняка и слышит доносящуюся оттуда музыку, но не останавливается, а со всего размаха бросается на дверь. Теперь он уже внутри, и дверь распахивается настежь у него за спиной.

94

Белый Майк заходит, и вокруг него толпятся подростки. Он знает, кому принадлежит номер, с которого пришло пять сообщений подряд. Это та девочка, Джессика. Белый Майк начинает осматривать дом. Когда на пути ему попадаются стоящие или сидящие ребята, он не пытается осторожно проскользнуть мимо, а расталкивает всех в стороны, и они бросают на него непонимающие взгляды. Но даже пьяные замечают в нем нечто ужасное, и всем ясно, что он пришел сюда не развлекаться. Слишком быстро он идет. И не контролирует себя.

Белому Майку не нравится эта музыка. Не нравится, и все. Слишком много песен Боба Марли на таких вечеринках. «Что я здесь делаю? Какое мне дело до того, что та девчонка послала сообщения?» Но Белый Майк всегда выполняет свои обязанности. Для него это что-то вроде миссии. Проклятая безумная миссия.

Чарли мертв, убит, Хантер в тюрьме по обвинению в убийстве. А Белый Майк выполняет свою миссию. Он подходит к открытому стенному шкафу, в котором стоит стереосистема, играющая на весь дом. А когда начинает играть песня Боба Марли «Не плачь, женщина» и Белый Майк слышит, как нестройные голоса уже принялись подпевать, он сбрасывает аппаратуру с полки на пол.

– Ну что за дерьмо! – восклицает какой-то парень, увидев это.

– Да что ты здесь, на фиг, вытворяешь? – это вопит Крис, но, поняв, с кем имеет дело, он отступает.

– Кто вырубил музыку? – орет кто-то из соседней комнаты.

– Где та девчонка? – кричит Белый Майк Крису.

Крис перепуган. В коридорчик возле лестничной площадки, перед большим холлом, набивается толпа ребят. Они стоят позади Криса, рассчитывая посмотреть, что будет. Какие невероятные истории можно будет рассказывать после каникул в школе. Все будут жалеть, что не были здесь сами и не видели этого. Сара проталкивается вперед и встает рядом с Крисом.

– Хм, думаю, тебе лучше уйти, – говорит Крис Белому Майку.

95

Когда все подростки выбегают из кухни вслед за Крисом, Молли и Эндрю остаются за столом. Они смотрят друг на друга. Молли отпивает еще глоточек пива.

– Думаю, что в это вложат много денег, – говорит Эндрю.

– Как мне кажется, это особенно не имеет значения. Он твой друг?

– Крис? Нет, меня позвала сюда Сара Лудлоу. На самом деле эту вечеринку она устроила. А ты с ним дружишь?

– Я с ним не знакома.

– Я вообще слышал, что он придурок.

– Мне говорили, что они всегда устраивают великолепные вечеринки.

– Серьезно?

– Да здесь вообще-то не так плохо. Правда, все эти вот-вот вернутся. – Она улыбается, а Эндрю смеется.

– Ну и пусть.

– Пусть?

– В натуре.

– Ты имеешь в виду, типа, давай сбежим?

– М-м, да, давай.

«Неплохо», – думает Эндрю.

И тут на кухню быстро возвращается компания ребят. Во главе идут Тимми и Марк Ротко.

– Вот жопа-то! Как ему дал Белый Майк!

– В натуре. – Марк Ротко взволнованно кивает, никак не в силах поверить в происходящее.

– Что случилось? – Эндрю приходится задать вопрос несколько раз, и только потом его удостаивают ответом.

– Тот дилер, Белый Майк, ударил Криса!

– По лицу?

– Кто, вы сказали? – спрашивает Молли.

96

«Как это было приятно», – думает Белый Майк.

Сейчас Белый Майк прижимает Криса к стене. Позади плачет Сара.

– Я спросил, где эта девочка?

– Наверно, где-нибудь наверху.

Белый Майк отпускает Криса и бежит вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и полы его пальто развеваются. Крис трогает рукой измазанный кровью нос, чувствует, как распухает щека. Он пристраивается последним в толпе, двинувшейся вверх вслед за Белым Майком, который проверяет комнату за комнатой.

Молли и Эндрю выходят из кухни и смотрят вверх, на лестницу.

– Вот тот дилер, в пальто, – говорит Эндрю.

– Майк? – Молли узнает его со спины.

Но Белый Майк ее не слышит. К тому моменту, когда он выскакивает из спальни для гостей, на него глядят уже все собравшиеся в доме. Толпясь у перил, они видят, как он распахивает дверь.

97

– Какого хрена? – говорит Лайонел и голым скатывается с дальнего края кровати.

Из кармана своей куртки, брошенной на пол, он достает небольшой блестящий пистолет с сияющей рукояткой из белого перламутра. Он встает, наставив пистолет на Белого Майка; эрекция у него стремительно ослабевает. Пистолет, который он обычно носит с собой, лежит в другом кармане. Джессика прикрывается простыней.

Белый Майк узнает пистолет Чарли.

– Вот оно как, – произносит он.

– Да пошел ты, – Лайонел опускает пистолет. – Чего тебе надо?

– Не знаю, – говорит Белый Майк, но делает шаг в сторону Лайонела, и тот пугается, видя, какие стали глаза Белого Майка. Лайонел снова поднимает пистолет.

– Я знаю этот пистолет, Лайонел, это пистолет Чарли.

– Он принял какой-то дряни и из этой пушки стал целиться в меня.

– И ты убил его и забрал его пистолет.

– Ну и что, на фиг, с того? – Лайонел не опускает оружие.

Белый Майк пристально смотрит на него.

– Ты бы и сам его пристрелил.

И тогда Белый Майк бросается через всю комнату и хватает пистолет, собираясь убить Лайонела.

Лайонел стреляет дважды. Одна пуля попадает в Белого Майка, который тяжело валится на барабанную установку. Другая пуля, просвистев над головой у Джессики, разбивает аквариум, и вода хлещет на кровать и на девочку, а пираньи щелкают челюстями и трепыхаются в разбитом аквариуме. Лайонел хватает свою одежду и голым выбегает в холл. Все ребята бросаются вниз по лестнице. Распахивается дверь в комнату Клода, и внезапно в холле появляется его огромная фигура; на спине у него меч, в руке – автомат.

Клод нажимает на курок автомата, и очередь грохочет громче, чем ему представлялось. Он видит, как все бросаются вниз по ступенькам. Потом он замечает перепуганную Молли, бегущую прямо к нему; она ищет Белого Майка. Клод направляет на нее дуло автомата, стреляет и попадает в нее много раз. Прямо за ней стоит Эндрю, и его Клод тоже убивает. Он стреляет вниз, в тех, кто спускается по лестнице, и еще несколько ребят падают.

Одним из них оказывается Тимми, и бежавший совсем рядом Марк Ротко останавливается ему помочь, но Клод уже спускается по лестнице. Он стреляет Марку Ротко прямо в лицо. Тимми видит, как разлетается на куски голова Марка Ротко, и какую-то секунду он думает только об игре, которой они когда-то вдвоем развлекались. Из окна комнаты Марка Ротко они кидали в стену напротив гнилые мандарины, и фрукты с забавным шлепком лопались.

Потом Клод расстреливает Тимми. Продолжая спускаться по лестнице, он видит, как из двери выходит его друг Тобиас, и Клод несколько раз стреляет в него, но все мимо, и Тобиас быстро захлопывает за собой дверь. Лайонелу, все еще голому, с одеждой в руках, приходится остановиться перед закрытой дверью, и Клод стреляет ему в спину.

Он добивает раненых, лежащих на ступеньках. Их трое: два парня и девочка, и Клод разделывается с ними одинаково, внимательно и откровенно направляя точно рассчитанную автоматную очередь прямо в середину туловища. Клод запомнил, что случилось с Марком Ротко, и не хочет устраивать месиво, которое остается после выстрела в голову, потому что он уже наступил нечаянно на разбрызганные мозги Марка Ротко.

Клод оборачивается, смотрит по сторонам, но нигде не видит брата: тот все еще прячется в углу на верхней площадке лестницы. Крис плачет.

Теперь в доме почти никого не осталось. Клод спускается на первый этаж, проходит по всем комнатам и неторопливо все осматривает.

Там очень просторно. В гостиной он разглядывает вазы матери, диваны, картины на стенах, и не может решить, дать ли здесь автоматную очередь, чтобы уничтожить все в комнате, или не стоит. Здесь все так аккуратно, что ему не хочется нарушать порядок. Так тихо. Он собирается уже уйти и ничего не трогать в этой комнате, но потом оборачивается и дает очередь, так что от стен летит крошка.

К этому моменту уже приехали полицейские. Они кричат Клоду, чтобы тот выходил, но их слова просто плывут у него в голове, он их на самом деле не слышит. Но понимает: они хотят, чтобы он вышел, и вот он выходит, но только не подняв руки вверх. Он выходит и стреляет, и полицейские убивают его раньше, чем он успевает сделать три шага.

Послесловие

98

Я не мог рассказать эту историю по-другому. Кое-что я придумал, но по большей части все это правда.

Мне сделали несколько операций, и теперь я здоров.

Разобраться в произошедшем смогли не сразу. С Хантера обвинения были сняты сразу же после проведения баллистической экспертизы пистолета Лайонела. Я повесил ту пулю на шнурок и носил некоторое время на шее, но потом снял, потому что не люблю украшения. Потом я держал ее в банке и наконец подарил одной моей подружке, так что пуля теперь у нее.

Я посоветовался с отцом и подал заявление в колледж в Париже. У меня были хорошие отметки, я сказал, что после окончания школы помогал отцу в ресторане, и меня приняли. Перед отъездом из Нью-Йорка я пошел в жилищный комплекс Джефферсона и постоял на том месте, где застрелили Чарли.

В Париже мне очень нравится. На прошлой неделе я прогуливался с друзьями из университета: переходя Сену, мы остановились, облокотились на ограждение и стали любоваться Собором Парижской Богоматери. Один из них достал косяк и пустил его порукам. Когда очередь дошла до меня, я уже собирался сказать, что совсем не курю. А потом подумал: а какая разница? И было здорово.

Сейчас весна, и по ночам уже тепло; я гуляю и смотрю вокруг. С каждым днем я лучше узнаю город. Не знаю, почему, но Париж мне более приятен, чем Нью-Йорк. Кажется, в этом городе просто витают другие флюиды, или, возможно, дело в том, что Париж не моя родина.