Текст книги "Роман на Манхэттене"

Глава 62

В автомобиле Паша сцепил руки в замок и дал себе обещание по сторонам не смотреть.

Журналистов было много, несмотря на желание Айзека привести их в суд пораньше. Некоторые встречали их у отеля, значит, кто-то уже проговорился, что именно тут переселились фигуранты дела об убийствах в офисе. Женя, конечно, сохранял спокойствие, оно у него было не показное, а рафинированное и настоящее, хоть хватай и держись.

Паша мог только спросить, что он чувствовал, но не прочитать по лицу, остававшемуся беспристрастным.

– Знаешь, – заговорил Паша, едва машина затормозила на светофоре, – я столько сериалов посмотрел про американских юристов, и сам теперь буду сидеть в суде перед присяжными… Крипово.

– Там не будет присяжных, – повернулся к нему Женя. – Это предварительное слушание.

– О, уже легче…

– Ты справишься, говорить правду – это самое легкое, что можно делать в суде, – и мягко сжал его колено.

– Я справлюсь, потому что ты будешь рядом.

Приезда основных действующих лиц около здания ждали два десятка репортеров, с микрофонами и выставленными камерами они выстроились по обе стороны ступеней, ведущих к дверям. Паша не сразу увидел, что позади тоже сновал народ, некоторые даже держали плакаты, а когда он вышел из машины, тепло помахали ему, улыбнулись во весь рот.

Послышались какие-то выкрики, вроде бы ободряющие.

– Да, преданная группа поддержки у нас тоже есть, – объяснил Женя, проследив за его взглядом.

До зала они добрались без происшествий, а само заседание оказалось и в половину не таким напряженным, как Паша представлял.

Он настолько перенервничал, что обычные вопросы прокурора уже не казались ему ни страшными, ни даже волнующими. Его спрашивали, он отвечал. Пашу не провоцировали, не пытались ни в чем обвинить, прокурор оставался дружелюбным и, казалось, не забывал о его статусе пострадавшего, почти повторяя их утренний разговор с Айзеком.

Публика, сидящая позади, никак себя не проявляла, слушала.

Вернувшись в зал, на место рядом с Айзеком, Паша испытал кратковременное облегчение, тем более, что Женя погладил его по ноге под столом, однако тут же на него накатил жар беспокойства из-за самого Никольского, его пригласили давать показания следующим.

Как правило, Паша видел его выступающим в суде в роли адвоката, поэтому на месте свидетеля Женя смотрелся чужеродно и почти нелепо, хотя привлекательно, как и в любом месте на земном шаре. В классической белой рубашке, расстегнутой на одну пуговицу, и темных джинсах, Женя казался моложе и беззаботнее.

– Расскажите, пожалуйста, о вашем диагнозе… – обратился к нему прокурор доброжелательно.

Он был чернокожим мужчиной с небольшим пивным животом в строгом костюме с начищенными до блеска черными ботинками.

– Сахарный диабет второго типа.

– Уточните, как давно вам его поставили?

Женя отвечал ему фразами, выученными накануне, однако звучали они так естественно, ни за что не прокопаешься, не засомневаешься.

Айзек тоже наблюдал за Женей, на его лице блуждала самодовольная улыбочка, которая Паше показалась неприличной. В груди проснулось желание защитить Женю от этого взгляда, злых намерений, всего мира. Впрочем, Никольский в режиме онлайн доказывал Павлу, что в защите он не нуждался. Нелепо было даже предположить, что Жене, который сам собрал компромат на своего насильника, сам добился признания и стал известным, требовался помощник для элементарного дела, свидетельства в суде.

– Вы хотели убить Джеймса? – прислушался Паша к следующему вопросу прокурора.

– Возможно, – кивнул Женя. – В такие моменты сложно выстраивать причинно-следственные цепочки, если честно. Я четко помню, что подумал об… Обреченности, – его взгляд стал стеклянным, – Паша не мог бежать быстро, он был ранен. К тому же, истекал кровью. Нам нужно было убежать от Джеймса и найти место, где бы я смог перевязать его рану. Возможно, это спасло ему жизнь.

– Спасибо, а я хочу обратить внимание суда на улику №35-Б, это заключение врача о состоянии пострадавшего… – прокурор бодро направился в сторону судьи с толстой папкой бумаг.

Через сорок минут их отпустили, так и не выдвинув никаких подозрений, подтвердив, что и Женя, и Паша проходили по делу в качестве свидетелей. Идя рука об руку, они преодолели ступени и уселись в автомобиль, откинувшись на спинки.

Паша устал, но не мог прекратить улыбаться, понимая, что совсем скоро они с Никольским вернутся в Москву и к своей нормальной жизни, значит, переживать Павел будет о том, как рассказать маме о своей ориентации и заставить сестру не доставать его беседами о Никольском. Он скучал за нормальностью и готов был с готовностью нырнуть в повседневность, если она предусматривала свидания с Женей, их горячие ночи и совместные вечера.

– Готов лететь домой? – Женя дотянулся до его запястья пальцами.

– Готов, – усмехнулся Паша. – Но как подумаю, что придется снова залезать в тот адский летающий механизм…

– Типа самолет?

– Типа, – его улыбка стала еще шире.

– Ничего, переживешь.

Паша задумчиво всмотрелся в лицо напротив, будто целовал глазами длинные ресницы Жени, его пухлые губы и соблазнительный изгиб шеи.

Все остальное скрывала зимняя одежда.

– Я хочу домой, очень хочу и по родным соскучился, – признался Паша через минуту. – Но я буду скучать по тому, как в Нью-Йорке мы целовались в самой толпе, не обращая на людей внимания, держались за руки на улице и обнимались на небоскребе…

– В Москве придется быть немного осторожнее, – кивнул Женя. – Идеального места для жизни еще не придумали, но…Там наш дом.

– Зато с мамой моей познакомишься и с сестрой, она твоя поклонница.

– Почему мне кажется, что в этом всем кроется какой-то подвох?

Паша почти безобидно пожал плечами.

Однажды он будет достаточно уверенным в их с Женей отношениях и расскажет Никольскому, что поделился историей про изнасилование со своей вредной сестрой, пребывая в отчаянии.

Однажды, а пока придется договариваться с шантажисткой о молчании и подкупать ее сладостями.

Глава 63

Вещи собирали они вместе, и Паша невольно сравнивал свой отъезд из Штатов с тем, что он чувствовал, когда впервые сюда попал. Он столько всего пережил и испытал, что однозначного мнения о всем произошедшем так и не сложил. В попытке изнасилования и многочасовых допросах в полицейском участке не было ничего хорошего, однако он был живым, невредимым, а Алекс так до него и не добрался, и если исключить то, каким глубоко несчастным Паша иногда чувствовал себя в процессе этого приключения, получалось, что в Америке он много чего приобрел.

Опыт, запись в трудовой книжке о стажировке и Никольского, конечно.

Он методично складывал свои вещи, не забывая напоминать, что еще Женя забыл взять, пялясь в свой мартфон…

В аэропорту Пашу донимало чувство, будто он что-то забыл. Оно всегда поселялось у него в сердце перед большим переездом или путешествием. У него оставались последние часы пребывания в Штатах и последний шанс сделать все правильно. Но что именно он еще не сделал? Мама с сестрой, безусловно, радовались уже самому факту его приезда, но… Посмотрев на маленькую девочку, которая рассматривала игрушку из «Макдональдса», Паша вспомнил, что вылетело из головы.

– О боже, сувениры, – он хлопнул себя по лбу. – Черт, Лера меня убьет, она хотела, цитирую, «частичку Америки»…

– Не думаю, что она тебя прям убьет, – засомневался Женя.

– О, ты не знаешь приоритеты моей сестры!

– Ладно, у нас до рейса еще целый час, сходи в дьюти-фри, или… – после паузы добавил Женя, – пойти с тобой?

– Я сам ты же… – Он заглянул Жене в телефон. – Новости читаешь.

– Ага, – подтвердил тот.

– Я быстро, – он достал из сумки кошелек и еще два раза оглянулся и подмигнул Жене, пока не добрался до поворота с зоной для шопинга. Иногда ему прямо кричать хотелось, что этот шикарный парень был занят им и на остальных даже не смотрел.

– Так, подарки…

Паша резко остановился, размышляя, в какой отдел пойти. Над головой легонько покачивались вывески. «Табак и сигареты» – мимо, никто из них не курил и, Паша собирался лично проследить за тем, чтобы не начал. «Спиртные напитки» – тоже не подойдет. «Косметика», «Парфюмерия» – а ведь Паша никогда не выбирал своим домочадцам такие вещи, едва ли угадает с тоном помады или ароматом. «Продукты питания, подарки» – вот и оно!

Надеясь побыстрее вернуться к Никольскому, Паша по-быстрому оглядел сладости на прилавках.

Взял печенье в жестяной банке со статуей Свободы на лицевой стороне за одиннадцать долларов, какой-то презентационный бокс черного чая за тридцать баксов, две плитки шоколада по шестнадцать долларов каждая, про себя сокрушаясь, что его сотня, отложенная на презенты, расходилась быстрее, чем хотелось бы.

Наконец, он добрался до зала с подарками.

Глаза у Паши разрежались от обилия сувениров с американской символикой, спортивных товаров, творческих наборов, даже предметов для домашних питомцев. Он направился к стенду, где были прикреплены магнитики, долго всматривался в ассортимент, стараясь на загораживать вид другим туристам, но в итоге остановился на небольшом рюкзачке для Леры и чашке с вечерним Нью-Йорком для мамы.

Если сестра упрекнет в банальных покупках, то он оправдается тем, что в зале его ждал очень горячий парень…

В кармане у Павла оставалось еще десять долларов, он снова вернулся к магнитам, просматривая их внимательнее в поисках чего-то особенного, на большее у него все равно не хватало финансов. Его взгляд остановился на маленьком забавном пингвине. Паша присел на корточки, удерживая пакет с подарками.

Он медленно коснулся магнита, размышляя, не покажется ли Никольскому подарок дурацким.

Хотя  к черту, Женя же не постеснялся рассказать ему про макарошку. И он знал, что Паша верил в талисманы, наверное, даже подозревал, что однажды он подарит такой и ему.

– Беру, – тихо сказал себе Паша, сжав пингвина в ладони.

Когда он вернулся к Никольскому, пряча одну руку за спиной, тот закончил с чтением новостей.

– Ну, удачно прошло?

– Да и тебе я тоже кое-что прикупил, – он плюхнулся на соседнее кресло, устроив пакет между коленями.

Женя кивнул.

Он совсем не удивился и Паша об этом ему и сказал.

– Я понял это сразу, когда ты предпочел пойти по магазинам один.

– Но… – усмехнулся Паша. – Тогда я сам про это не думал! Я решил пойти один, чтобы тебя не напрягать.

– Меня бы это не напрягло, на будущее, – взглянул на него из-под опущенных ресниц Никольский.

Чтобы подарить своего пингвина, Паша выждал момент без свидетелей, он без пафоса положил магнит на ладонь и протянул Жене. Сказал, что этот зверек теперь для них значил что-то особенное, и он, Павел, никогда не возьмет те свои слова назад, будет рядом, заботиться, ждать Никольского вдалеке после суда.

Наверняка его после удачных дел будут встречать журналисты и поклонники, а Паша займет ближайшую скамейку и подождет, пока прожектора славы переключатся на кого-то другого. Тогда он возьмет Никольского за руку и пойдет с ним ужинать и пить дорогое вино, а потом, может быть, они еще и в бар заглянут, чтобы под градусы поговорить о людях в их жизнях, до которых еще не добрались, закрашивая белые пятна разными цветами по одному за раз.

Женя, покручивая в пальцах пингвина, ответил, как и подобало снобу:

– До этого момента все в моей жизни было лишь прологом, промедлением, времяпровождением, потерей времени, пока я не узнал тебя, – он, довольный воспроизведенным на Пашу впечатлением, добавил, – Гете написал, а я с ним согласен.

Павел любил этого сноба.

Эпилог

Спустя два месяца

27 мая, 2021

Привет, сегодня четверг и Паша все еще донимает меня своей психотерапией.

Заставляет писать в дневнике хотя бы раз в неделю.

Мне кажется, это одна из самых стабильных вещей во Вселенной.

Что бы ни происходило в жизни Елагина, он обязательно даст мне в руки эту записную книжку и велит: «записывай свои мысли, Женька».

Это должно помочь мне в преодолении психологической травмы, так думает не только Паша, но и мой новый психолог. Ее зовут Катя и мы пока общаемся только дистанционно. Я рассказал ей, почему так не хочу возвращаться в кабинет и садиться на диван для посетителей, она предложила проводить сеансы по видеосвязи. Прогрессивная дамочка.

Мне Катя нравится, мы много разговариваем о моей работе и о Паше, двух вещах, которые наполняют мою жизнь смыслом.

Кстати, Паша тоже делает все возможное (иногда и больше), чтобы я забыл об изнасиловании.

Он даже на курсы медитации записался, чтобы избавить меня от проблем. Прочитал в каком-то журнале, что с паническими атаками проще всего справляться именно так и научился заглядывать в себя и все такое прочее. Хах, мне нравится наблюдать за ним, как он медитирует, но не медитировать вместе с ним. Нет. Это безумно скучно, муторно, я начинаю смеяться и его лапать…

Панических атак у меня не было уже четыре дня, с тех  пор как я уговорил Пашу переехать ко мне.

Они с котом не ладят. Мне кажется, что Паша ревнует и Джек ревнует, но только один из них кот, которому такие выкрутасы я готов простить.

Что еще? Паша не кладет свою зубную щетку на место, никогда не знает, куда положил смартфон и оставляет ноутбук на диване, но… Мне нравится с ним жить под одной крышей и приходить домой, зная, что он там. Мы долго думали насчет переезда, кажется, у Паши даже серьезная паранойя развилась, мол, рутина уничтожит наши отношения и Finita la comedia, но мы вроде бы справляемся.

Хорошо справляемся, думаю.

Вчера я застал его с пылесосом в руках, он сказал, что с помощью уборки снимает напряжение.

Отбирает хлеб у домработницы :)

У Паши новое дело, ДТП без жертв.

Сегодня он встал в шесть и ушел на работу на час раньше, настолько он ответственный работник и настолько боится облажаться. Он основательно подходит ко всему, очевидно…

Кстати, завтра идем к его маме и Лере на ужин. С них макароны с сыром, а с нас что-нибудь сладкое на закуску. Надо будет как-то сказать Паше, что у него отличная семья. Потому что семья у него действительно прекрасная, образцовая, хоть и не полная. Они приняли меня как своего человека, не понимаю, почему Павел так долго не рассказывал маме об ориентации, более понимающего человека сложно отыскать в мире.

Во вторник увижусь со своими родителями, они начали навещать меня чаще, узнав о ЧП в Нью-Йорке.

Но со взаимопониманием дела до сих пор идут так себе.

Думаю, нам с Павлом надо будет как-то съездить в отпуск вместе, летом.

Надеюсь, ему понравится Италия.

Спасибо большое, что уделили время моей истории и ребятам, Павлу и Жене. Надеюсь, вам понравилось.