Текст книги "Роман на Манхэттене"

Глава 47

Всю первую половину дня Женя был на собраниях и бегал по кабинетам.

Иногда он встречался с Пашей, сидящим за столом в уголке, взглядом и улыбался ему, порой вздыхал показывая как замотался, а однажды так и вовсе покрутил пальцем у виска после беседы с каким-то залетным юристом из фирмы-конкурента, который Жене явно не понравился.

Павел ловил эти мгновения, мысленно фотографировал и складывал на полочку под названием «счастье».

Сосредоточиться у него получилось с трудом, но ближе к двенадцати работа пошла. Миловидная блондинка Лили, ставшая его новым наставником вместо Алекса, показала, как в Америке готовили претензии и иски для суда, поручила ему сформировать пару бумаг по шаблону, а потом собрать для нее входящую корреспонденцию на почте, распечатать, положить в папку и принести все на подпись.

Паша так увлекся поручениями, что едва не пропустил обед.

По дороге к кабинету Лили взялся писать Жене сообщение, чтобы выходил к лифту. Провести этот час они планировали вместе, Паша даже погуглил ближайшие к офису заведения и выбрал для них то, что больше всего подходило для свидания с уютными кабинками, живой музыкой и приглушенным освещением внутри.

– Куда торопишься, Елагин?

– Что?

Застыв, Паша посмотрел на Женю, который направлялся прямо к нему.

Веселый, беззаботный с руками в карманах.

– Привет, – на губы осела привычная улыбка. – А я как раз собирался…

– Я помню про обед.

Рука Никольского обыденно легла ему на затылок, Паша на уровне инстинктов почувствовал, чего от него хотели, и сам поддался вперед. Их губы встретились посередине, слились в сладостном поцелуе, от которого у Паши появлялась слабость в коленях и желание схватить Никольского и припечатать к ближайшей стене…

Он дождался, пока Женя отстранится, сам сжал губы, чтобы не улыбнуться во весь рот, но проиграл битву.

– Так идем обедать?

– Предлагаю сходить в Velvet Brooklyn, думаю, тебе точно понравится, – уверенно заявил Никольский.

– Понравится?

Пока Женя поправлял ему воротник рубашки, Павел раздумывал, стоило ли ему соглашаться на предложение Никольского или все-таки отвоевать свой вариант. Может быть, в качестве компромисса они сходили бы сегодня в место Жени, а завтра, в среду, в заведение, выбранное для свидания Пашей. Они ведь были парой и должны согласовывать действия.

– Что? – заметил его растерянность Женя. – Тебя что-то беспокоит? Ты же знаешь, моему вкусу можно доверять.

– Ты уже говорил, – фыркнул Паша и показательно отвернулся, когда Женя снова задумал его поцеловать. – Ты сказал это, принеся мне свои любимые суши, которые мне даже не понравились, если уж честно.

Рассмеявшись, Никольский поймал его в объятия и оставил сочный отпечаток своих губ у него на щеке. Паша так бы нежился весь день.

Нет, скорее всю жизнь.

– А ты накормил меня разогретыми в микроволновке макаронами, я же не жаловался, – ответил Никольский.

– Это лучшее…

По мере того как язык Жени продвигался от лица к шее, Паша терял способность ясно выражаться, думать и сопротивляться. Он тихо застонал, поднял руку, чтобы обнять Никольского, и выронил папку с записями для Лили. С хлестким звуком она шлепнулась на плитку, выплюнув все те документы, что он бережно собирал для адвоката.

– Черт, – посмотрел на пол Паша.

Проследив за его взглядом, Женя отошел от него на шаг.

– Насколько все плохо? Ты их рассортировал по дате? По имени отправителя? По количеству букв?

– Иди ты, – со смехом толкнул его Паша. – Я вовсе и не…

– Да, конечно. Вот только Айзек мне сегодня рассказал про твою систему сигнальных стикеров на полях.

– Да мне просто нечего делать было.

– Зануда, – поиграл бровями Никольский. Паша снова ударил его, тот ударил в ответ, и почти одновременно они, не удержав равновесие, упали на пол.

Смеялись они долго, наверное, добрых полчаса в том коридоре провозились, прежде чем встать на ноги и пойти на обед. Паша сделал всего один шаг к дверям, когда продолговатая табличка с двумя лампочками, которая горела зеленым, стала ярко-красной.

Она всегда горела зеленым…

Вслед за этим он услышал шипение и щелканье.

Дернул дверь, а та не поддалась.

– Что произошло? – посмотрел он на Женю через плечо.

– Кажется, двери закрылись.

– Как? Почему?

– Я не знаю, – он подошел и тоже подергал ручку. – Но тут есть система безопасности или вроде того… Ну, ты же знаешь, как в США все изменилось после 11 сентября? – Женя рассуждал об этом абсолютно спокойно, будто и не сомневался, что через каких-то тридцать секунд они продолжат свой прежний путь, а Паша затрясся от иррационального предчувствия беды, он глотнул.

– Ясно, но почему они эту систему использовали?

Никольский пожал плечами.

Паша даже не успел задать следующий вопрос, он отчетливо услышал два выстрела.

Глава 48

Наступила тишина.

В секундном безмолвии Паша засомневался, что действительно слышал выстрелы. Откуда ему знать, как звучала стрельба из пистолета, если он видел подобное только по телевизору? Вживую же другое!

Он посмотрел на Женю, тот подошел к панорамному окну и заглянул вниз.

– У входа все спокойно, – констатировал он.

– То есть это… Это сейчас не стрельба была, да?

У Паши не получилось скрыть в голосе истеричные нотки.

Да, конкретно сейчас ему было страшно. Не так, как тогда в номере, когда Алекс нависал над ним, пытаясь раздеть, а в сто раз сильнее. Между Пашей и его страхом больше не вставал алкоголь с его тихим шептанием «расслабься, все будет хорошо», так что он мог в полной мере ощутить беспомощность перед кошмарной неизвестностью.

– Кто мог бы пройти в офис незамеченным и с пистолетом?

Женя все еще разглядывал улицу, Паша не видел его лица и не мог понять, верил ли Никольский сам в то, что озвучивал или успокаивал.

– Ладно, давай вернемся в конференц-зал и я позвоню нашим.

Паша после недолгих колебаний взялся за протянутую руку.

Никольский повел его по коридору обратно к залу, мимо кухни, к огромному кабинету с десятком рабочих столов, где Павел и работал предыдущие несколько часов. Он то и дело дергано поворачивался, ожидал какого-то внезапного нападения и вздрагивал от малейшего шума.

Молча просил небеса, чтобы все обошлось, а еще он тихо благодарил Женю за то, что он сейчас, в это самое мгновение был настолько уверенным в себе. В его движениях Паша и под микроскопом, наверное, не разглядел бы страха. Так глубоко он умел прятать того обиженного и сломленного парня, с которым Паша разговаривал вечером, что у последнего иногда складывалось мнение, что его и не существовало.

– Жень, почему в офисе так тихо?

– Разве тихо? Как всегда, ты просто не обращал внимания, – улыбнулся тот.

Спустя секунду, будто Вселенная решила показать Никольскому, насколько тот ошибался, впереди кто-то закричал. Женщина.

Она прокричала одно слово: «помогите», и резко затихла. Женя толкнул дверь, которую, к счастью, не оборудовали цифровым замком, и замер. В следующем коридоре, длинном и светлом, они отчетливо слышали возню. Стук каблуков, громыхание, приглушенные и взволнованные голоса.

Что-то происходило!

– Думаешь, нам стоит пойти туда?

Женя медленно выдохнул:

– Да. Но давай я пойду один.

– Что? Еще чего, придумал. Нет, нет уж, так не пойдет, – вырвал свою руку Паша ожесточенно. – Последнее, что в таком случае нужно делать, это разделяться. Ты что боевики не смотрел? А потом окажется, что я сейчас видел тебя в последний раз и…

– Паш, я уверен, что ничего ужасного не случилось.

– Почему тогда хочешь идти один?

И снова их возмущенное шептание прервали выстрелы.

Паша уже не сомневался, что именно так они и звучали вживую.

Настоящие, черт возьми, выстрелы. Приказав своему мозгу не отключаться от паники, он прикинул, что шум, который доносился до их ушей, воспроизводили люди в зале, а выстрелы звучали дальше. Возможно, человек с пистолетом как раз пытался пробраться к юристам. Или он уже был внутри и стрелял в… людей?

– Паша.

– Идем вместе, – ответил он.

Снова сжал руку Жени, словно последний рубеж обороны.

До зала они добрались быстро, в нем на первый взгляд и не изменилось ничего. Разве что… пусто стало. Люди куда-то запропастились, исчезли, не выключив компьютеры, не закрыв документы, над которыми трудились, не допив дымящийся кофе.

– Куда все де…

Сделав шаг вглубь помещения, Паша увидел девушку под столом.

Он вся сжалась в комок, дрожащими руками закрыла лицо. Женя в это же время заметил, что слева мужчина тоже сидел на полу и что-то быстро набирал в телефоне. Именно к нему Никольский и пошел, едва мужчина заметил их, как тут же начал активно, почти истерично жестикулировать, чтобы те упали на пол. Павел даже не раздумывал, будто получил приказ. Он пригнулся и на коленях пополз к незнакомцу, надеясь, что все это какой-то дурацкий розыгрыш.

– Что случилось? – спросил Женя.

– Стрелок. Стрелок в здании, я видел тело. Стрелок…

Мужчина отвлекся на смартфон, и недоговорив вернулся к ужесточенной переписке. Не мог же он так натурально притворяться? Вон, у него даже пиджак порвался около кармана, а Павел не представлял себе юристов «Алмакс», способных прийти в таком виде на рабочее место. Смотря на Женю, Паша медленно осознавал, что оказался в ловушке с остальными. Они оказались. И двери заблокированы, а где-то за тонкой стенкой снова послышались выстрелы. Вот бы закрыть уши и представить, что это все сон…

– Паша, нам тоже нужно спрятаться, на всякий случай, да? – почти больно схватил его за плечо Никольский.

– Он убьет нас?

– Прекращай, никто никого не убьет. Думаю, что это учения или типа того.

– Офигеть, какие реалистичные… – съязвил Паша, однако рукам Никольского подчинился.

– Нам всем нужно пойти на кухню.

Мужчина, к которому он обращался, только отмахнулся.

Сам Паша понял замысел Никольского, они могли бы закрыться в маленькой кухне, и остаться незамеченными для парня с пистолетом; ведь ту дверь вечно не замечали с первого раза. Однако никто из тех, к кому подходил Женя, не шел. Кто-то отказывался, а кто-то даже огрызался, что, мол, на кухне они все превратятся в пушечное мясо, а здесь у них будет пространство…

Возможно, и так, однако в этой комнате Паша чувствовал себя до чертиков нервно. Он с облегчением выдохнул, когда Женя закончил с убеждением упрямых юристов.

Глава 49

Оказавшись на кухне, Паша с облегчением выдохнул.

Никольский вошел следом за ним, закрыл двери на защелку, смешной, по сути, замок, если к ним начнет прорываться тот, кто стрелял…

По крайней мере, сейчас им ничего не угрожало.

Паша едва присел на стул, как Женя жестом указал на дальний угол.

Мол, иди туда.

– Я выключу свет.

– Ладно…

Дождавшись, пока Паша усядется на пол, Женя щелкнул выключателем и утопил комнату в темноте. Паша снова запоздало понял, почему им предстояло сидеть без света. Ну, конечно! Так преступник подумает, что внутри никого нет и не станет тратить время на то, чтобы открыть непонятную дверь. Было бы здорово. Себе Женя осветил путь телефоном, устроился рядом, и сразу же набрал номер службы спасения.

– Я хочу доложить о чрезвычайной ситуации в офисе…

Не помня себя от страха, надеясь, что все обязательно обойдется и никто не пострадает, Паша слушал разговор Никольского с оператором.

Его парень оставался на удивление уравновешенным, отвечая на вопросы собеседника, и благодаря этому, наверное, сумел описать обстановку максимально четко. Ему поверили! Оператор пообещал, что к ним сейчас же прибудут полиция, пожарные и парамедики.

Успеют ли они? Приедут ли своевременно?

– А теперь ты что делаешь? – спросил Паша, кое-как заглядывая в экран чужого мобильника.

– Ищу новости. Может быть, кто-то уже написал о нападении? Если нет, то придется написать мне, – сказал Женя на одном дыхании, так и не оторвавшись от смартфона. – Все будет хорошо, не переживай.

Паша огрызнулся:

– Тебе откуда знать?

– Паш, я уверен, что…

– Прекрати меня успокаивать наивными фразочками для детишек, – задрожал сильнее он.

Нервы подводили Павла, чувства подводили, и выдержка, которой он так гордился, дала слабину.

Выстрелы. Он же слышал выстрелы.

Это все правда.

Он будто не мог очнуться и продолжал вариться в котле ужасного ночного кошмара. Хотел позвонить маме или сестре, то ли попрощаться, то ли предупредить, но из-за напряжения ему никак не удавалось посчитать, сколько времени сейчас было в Москве.

Не хватало еще разбудить их и до смерти напугать…

– Иди ко мне, – Женя переложил телефон в левую руку. – Обнимашки?

Глаза Паши постепенно привыкали к кромешной темноте и посмотрев на Женю, он немного пришел в себя.

Хотя бы дрожать перестал.

– Елагин, черт возьми…

– Хорошо.

Он осторожно пододвинулся, ощутил руку Никольского на спине, почувствовал и то, как его легко подталкивали улечься на чужое плечо.

Паша повиновался, прижался к груди Жени и прикрыл глаза.

Почему их идеальные моменты были такими скоротечными, почему происходили в самые неподходящие моменты и обязательно сменялись каким-то отборным кошмаром?

Вот как сейчас. Ему же было так хорошо, дыхание Никольского оседало на его щеках, они переплели пальцы… А потом это снова произошло.

Стрельба. Ближе, громче и целых четыре выстрела.

Что если он уже добрался до зала? – подумал Паша и содрогнулся.

Он опустил веки, однако даже так видел ужасные картины, нарисованные подсознанием, где люди лежали в лужах крови, а их изломанные тела замирали навсегда. Нет, боже нет. Он не собирался ждать, пока какой-то ненормальный прострелит в нем дыру, лучше хотя бы попытаться спасти свою жизнь.

И жизнь Жени Никольского.

Тот бежать никуда не собирался, он обхватил Пашу рукой.

– Знаешь, что в такие моменты нужно делать? – прошептал он ему в ухо. – Отвлекаться на позитив.

– Только не говори, что ты именно сейчас решил предложить что-то неприличное, Никольский.

– Нет. Может быть, потом.

Поцеловав его в висок, Женя продолжил:

– Расскажи мне, какие ты любишь круассаны?

– Что?

– С чем, с какой начинкой, – упорно спрашивал Женя, будто не слышал, как из глубины офиса долетали тревожные звуки.

Стрелок приближался.

– Не знаю, с вишней.

– А я с шоколадом. Но не могу их есть из-за болезни.

– Какой болезни?

Раньше чем Женя ответил, в кухонную дверь кто-то постучал. Сначала почти робко, а потом забарабанил так, что у Паши кровь в жилах застыла. Не успел он даже додумать до конца мысль, что на кухню, возможно, хотел попасть всего лишь случайный юрист, решивший, как и они ранее, что сюда стрелок не дойдет, как из-за двери послышался сочащийся сарказмом и адской злобой мужской голос.

– Если бы я был умным, спрятался бы тут, – заговорил он по-английски.

Женя приложил палец к губам и покачал головой.

Призвал ничего не делать, конечно же, не отвечать.

Весь ужас ситуации состоял в том, что они оба узнали голос говорящего. Узнали и поняли, что нападение он планировал, вынашивал, как делали террористы и маньяки. Он уже стоял у двери, готовясь в любой момент начать выбивать ее в поисках новой жертвы, а бежать им некуда. Обороняться тоже можно с трудом. Да и надеяться, что тонкая декоративная дверь удержится под натиском, Павел бы не стал. Оставался один выход.

Паша вопреки тихим протестам Никольского на коленях подполз к полкам и вынул из крайнего ящика длинный нож для фруктов.

– Что ты делаешь? – одними губами спросил тот.

Павел пожал плечами.

– С вами так скучно, – послышалось из-за двери.

Вслед за этим мужчина выстрелил сквозь нее и рассмеялся так громко, так безумно и громко, что даже хруст ломающейся древесины и разлетающихся во все стороны щепок не смог его полностью заглушить.

Глава 50

Вместе с Джеймсом на кухню ворвался и хаос.

С тем Джеймсом, которого Паша видел всего один раз и мельком, на слушании по делу Сьюзен. С тем Джеймсом, о котором они спорили с Алексом, перекладывая вину с одного подозреваемого на другого.

Казалось, лет десять назад, не меньше, в другой жизни…

Дождавшись, пока звон в ушах после выстрела пройдет, Паша спрятался за высокой столешницей.

Ему оставалось лишь надеяться, что Женя тоже успел найти укрытие. Он потерял Никольского из виду, а потом его ладонь выскользнула из пальцев, кухню заволокло пылью и Паша едва сдержался, чтобы не закашлять. Он боялся таким образом выдать свое расположение, тем более что Джеймс уже рыскал в поисках жертвы…

Лишь бы он не додумался включить свет.

Хоть бы не сразу…

Паша искал в себе силы напасть на Джеймса, может быть, пырнуть его ножом со спины, но до чего сильно горло сжимал страх, руки подрагивали от напряжения и паники… Перед глазами, как назло, встал тот вечер, когда они с сестрой смотрели какой-то боевик. Паша даже названия его не помнил, зато в мозгу отчетливо отпечатались слова, сказанные Лере.

– Герои всегда погибают первыми.

– Что ты имеешь в виду? – замороченно спросила она.

– Эти все герои, которые стараются обезвредить злодея до приезда полиции, и те, что идут с ножом на пулемет, им всегда крышка, – он забросил в рот горсть попкорна.

О, как бы Паша хотел оказаться дома в окружении семьи, чтобы этот кошмар закончился, он проснулся, открыл глаза, а рядом мама, и ее рука гладила его по лбу, мягко и нежно.

И не пришлось быть этим самым героем.

Джеймс включил свет.

Паша заморгал, еще сильнее прижался к столу, съехал почти к самому полу. Положение у него было совсем неподходящим для нападения или даже обороны. Если Джеймс его заметит, то выстрелит в спину даже раньше, чем Паша дернется.

Сильнее сжав нож, он встал на колени, потом на корточки.

– Ну, где же вы, чертовы адвокаты, прячетесь? – голос Джеймса пропитала грубая издевка.

Либо он был сумасшедшим всегда, либо сейчас окончательно съехал с катушек. Видимо, на последнем заседании что-то случилось, и Джеймс решил таким образом отомстить?!

Вот только Паша ему ничего плохого не сделал.

Он сглотнул, совсем немного выглянул из-за угла, и на него внезапно свалилось что-то тяжелое и мягкое. Он так стукнулся о пол спиной, что полностью сбил себе дыхание.

Надеясь, глотнуть все-таки спасительного воздуха, Паша постарался сдвинуть с себя Джеймса. Он налетел на него спиной, а где-то позади Женя отбивал удары этого сумасшедшего. Тут Паша и понял, что делать: он обвил руками шею брыкающегося Джеймса, повторив удушающий захват, который видел только в кино. Прижимая к себе этого психа, Паша удерживал свое запястье другой рукой, он встретился глазами с Женей и даже подумал, поверил, что им удастся одолеть Джеймса.

Движения у него становились уже не такими быстрыми, Никольский успел схватить его за одну руку, где находилась вторая Паша так и не понял. Он не задумывался о наличии пистолета в руках у Джеймса, пока что-то твердое и теплое не уткнулось ему в бок. В приступе паники он постарался усилить захват, чтобы Джеймс побыстрее потерял сознание, но выстрел прозвучал раньше.

У самого уха Паши.

Всего лишь хлопок, а следом… Паша понял, что в него попали.

Плечо и ребра буквально загорелись, он будто отключился на несколько секунд. И не сразу осознал, что Джеймс больше не давил ему на грудную клетку, а Женя схватил его за руку, подставил свое плечо и быстро вел к коридору. Собственное хриплое дыхание показалось Павлу каким-то чужеродным звуком. Он напрочь выпал из реальности от болевого шока, страх, и тот ушел.

– Все будет хорошо, все будет…

– Куда мы? – прервал его Паша.

Снова попросить Никольского не повторять тупые отмазки для малышей у него бы не хватило сил.

– Не знаю. Куда он попал?

– В меня.

– Елагин, – простонал Женя, но так и не закончил фразу. – Может быть, двери уже разблокировали?

– Было бы… хорошо.

Держась за стену, Паша едва успевал переставлять ноги.

Он знал, что позади оставались опасность и верная смерть, но тело не желало его слушать. Нет и точка. Полностью повиснув на Жене, он попал и в полную зависимость от него.

Глава 51

Женя добрался до двери первым, опережая Пашу на один шаг.

Дернул ее, чертыхнулся…

Несмотря на то что под потолком до сих горели красные лампы, они решили проверить дверь. Потратили несколько драгоценных секунд, чтобы утолить свои безосновательные надежды. Обратно Женя поволок его еще быстрее, через коридор, на середине которого их ждала дверь на кухню, где находился стрелок. Паша едва успел подумать, что долго он там не пробудет, им же так и не удалось нормально обезвредить Джеймса, хреновые из них получились герои, когда сам Джеймс выбежал в коридор и Паша посмотрел ему в лицо.

Бледный и озлобленный.

В глазах огонь безумия, губы плотно сжаты.

Паша почти не узнавал в нем человека, которого видел на суде, где рядом с адвокатом Джеймс сидел спокойно и неподвижно, высоко подняв подбородок и сохраняя ровную спину. Этот Джеймс, что пришел в офис «Алмакса», был абсолютно сумасшедшим. Они с Женей могли бы попросить его сжалиться, но Джеймс поднял пистолет, чтобы прицелиться и лишить их обоих жизней…

– Нет! – Женя рванул к нему, в последний момент, кажется, успел толкнуть Джеймса назад, пуля угодила в потолок над ними.

Тот выстрелил еще два раза, тоже мимо.

Женя упал на него, Паша видел, как они боролись, как Джеймс ударил Никольского по лицу, а тот схватил его за грудки, пытаясь удержать на месте. Опираясь за стену, Паша пошел к ним. Интуитивно найдя рану и прижав ее, чувствуя, как одежда намокала из-за крови, сочащейся вниз, он думал только о спасении Жени.

Он не мог вот так его потерять, в схватке с глупым психом.

– Женя, я помогу…

У самой двери Паша потерял равновесие, свалился рядом и сразу же схватил руку Джеймса, которой он пробовал достать пистолет. Прижав его ладонь локтем, Паша отбросил пистолет пяткой на несколько метров и впервые за последний час почувствовал что-то, напоминавшее облегчение. Хотя борьба продолжалась.

Он видел кровь и синяки на лице Жени.

Что делать с этим брыкающимся чудовищем? Где там служба спасения, черт возьми? Почему так медленно?!

– Держи его, – велел Женя, а сам достал из кармана какой-то шприц.

Он почти профессиональным движением снял с иголки колпачок, и ввел ее Джеймсу прямо в живот.

– Что ты…

– Прости, я не хотел этого делать, – обратился Женя к Джеймсу и встал на ноги. – Паш, поднимайся давай.

Никольский помог ему встать, прихватил пистолет Джеймса и повел в зал, где прятались юристы. Лишь бы не пришлось им видеть в комнате побоище, наивно надеялся Паша, лишь бы им удалось спастись. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Джеймс лежал на полу. Он пытался встать, но не мог, и он… громко смеялся.

– Что ты ему ввел? – хрипло спросил Паша.

– Ничего особенного. Главное, что он больше не будет нашей проблемой.

– То есть? У тебя, что, яд в кармане?

– Не сейчас, ладно?

Толкнув двери, они с Женей оказались в рабочем зале, где только несколько перевернутых стульев и разгром на столах напоминали о нависшей над ними опасности. Очередной приступ боли заставил Пашу осесть на месте, всего нескольких метров не дойдя до укрытия. Женя присел рядом, он схватил Пашу за щеки, что-то сказал…

Тот лишь отдельные слова улавливал и кивал.

– Не отключался, понял?

Сдернув с него пиджак, Никольский, не церемонясь, приподнял его рубашку, даже расстегивать пуговицы не стал. Увидев рану, он застыл, это, скорее, плохой знак, чем хороший.

– Ну, пора прощаться или как?

– Прощаться точно рано. Жди здесь, я принесу аптечку.

– Нет, – схватил его за руку Паша и заметил, что его ладонь была измазана в крови, а теперь – и пальцы Жени тоже. – А если сумасшедший вернется? Не бросай меня…

– Он не вернется, не волнуйся, – и коротко поцеловал в лоб. – Я сейчас.

Справился Женя вправду быстро, Паша не успел отдохнуть, не успел всерьез испугаться, а заботливые руки уже ощупывали его повреждения.

– Не знаю, как называется этот бинт, но он остановит кровь. Это главное. Пулю вытащит врач. Паш, ты в порядке? Выпей, еще таблетку, надеюсь, она снимет боль, – он открутил бутылку минералки и подал ее Паше вместе с таблеткой.

– Какой симпатичный доктор мне попался…

Он рассмеялся, но закашлялся.

– Тише, никаких резких движений. Нам надо дождаться врачей и все, чтобы они открыли двери. Они спасут себя.

– Но Джеймс…

– Он больше не проблема, я же сказал, – накрыл Женя ладонью его пальцы.

Он так на него смотрел. Так смотрел…

Паша лишь за этот взгляд и держался, чтобы не поддаться соблазнительному голосу, убеждающему его отдохнуть, прикрыть глаза и разжать пальцы окончательно. Этот голос заглушали слова Никольского, он просил его оставаться с ним, просил так, будто важнее Паши ничего в его жизни и не было. Мысленно Паша пообещал ему бороться, сколько хватит сил.