Текст книги "Иномирец"

– Скверно, – констатировала Даша. – Но я это предвидела. Успокойся. Чтобы они тебя узнали, им нужно хорошенько вглядеться в твои глаза, заподозрить неладное, после чего сорвать парик с бородой и еще раз хорошенько присмотреться. Но ты просто не подходи к ним, и все будет в порядке, ясно? Предупреждаю: если тебя поймают – мне тоже конец, потому что я, как уже все заметили, пришла с тобой. Вот. И постарайся говорить более низким голосом, чем обычно. Так, на всякий пожарный.

– И еще мне нельзя отходить от тебя, потому что если вдруг кто спросит меня о моей жизни, то есть о жизни Джеймса Берка, я ничего вразумительного ответить не смогу.

– А вот тут мне нужно провести с тобой небольшой инструктаж. Идем сюда.

Даша отвела Виктора за один из пустующих столов и стала делать вид, что увлеченно ест. Сам же Виктор, учуяв запах жареного мяса, даже слегка воспрянул духом и, уплетая за обе щеки крупный шмат, стал внимательно слушать спутницу. А та тем временем, накладывая себе капустный салат, начала:

– Джеймс и Лара Берки проживают в северо-западной провинции герцогства под названием Марлонно. Это ничем не примечательное рыбацкое поселение с населением всего в сотню душ. Все жители работают на поместье Берков, принося небольшой доход и кучу проблем, которых с каждым годом становится все больше. Джеймс не знает меры и клепает детей одного за другим, причем не спрашивая совета у жены. Каждый год кто-нибудь из деревенских простушек приносит в поместье очередного бастарда, а Лара на все это смотрит с прямо-таки христианским смирением, утверждая, что воля супруга – закон. В общем, пропащие души, никому особо не интересные. Герцог давным-давно переселил бы бедняг рыбаков поближе к столице, да только Марлонно – пограничная деревня, которая находится на краю вытянутого полуострова, и именно там некоторое время назад высаживались заморские болотники. Главным тогда еще был дед Джеймса, и откупился он от захватчиков половиной населения деревни. Как каким-то товаром, мать его.

Виктору вдруг стало очень противно играть роль такого мерзавца. Но отступать было поздно. Он с жадностью стал набивать свой живот всякими вкусностями, надеясь таким образом отвлечь себя от мыслей о гнусности семьи Берков, явно передающейся по наследству.

– Могу я присесть рядом? – раздалось за спиной.

Испугавшись внезапного вопроса и обернувшись, Виктор увидел одинокого аристократа в черно-синем камзоле с большущими эполетами и высокой шляпе-треуголке, из-под которой выбивался аккуратный хвост. Незнакомец провел рукой по своей бороде-эспаньолке, поправляя ее, и, улыбнувшись Даше, произнес:

– Простите мне мои манеры, господа. Доброго вам дня. Мое имя Николас Шарп, и я адмирал герцогского флота. По совместительству – капитан роскошного линейного корабля «Принципио». Вы могли видеть его в порту, если прибыли по морю. Могу я узнать ваши имена?

– Джеймс Берк из Марлонно, – выпалил Виктор. – Моя жена Лара.

– Леди Берк, я восхищен вашей красотой, – слащаво ухмыльнулся адмирал, через стол целуя ручку Даши. – У вас, эльдормен, чудесная супруга. Могу я пригласить ее на один танец?

Виктор сильно замялся и промычал что-то нечленораздельное. Даша, заметив страдания товарища, встала из-за стола и подошла к Николасу:

– Конечно, адмирал. Я подарю вам танец.

Шарп, снова ухмыльнувшись, приобнял девушку за талию и повел ее в центр зала, где танцевали гости. Провожаемые ревностным взглядом Виктора, они дождались, пока не закончится уже звучащая композиция, и пустились в пляс, как только началась новая. Это был спокойный вальс без каких-либо намеков на близость, но почему-то в глубине души Виктор уже хотел разорвать надоедливого адмирала на тысячу маленьких матросов.

Когда пара вернулась, Николас без приглашения уселся рядом. Довольно смеющаяся Даша дала Виктору понять, что ей новый ухажер очень даже понравился.

– Как я и говорил, у вас просто прелестная супруга, – адмирал протянул фальшивому эльдормену руку, и тот ее нехотя пожал. – Рад знакомству. Выпьем!

Николас разлил по бокалам красное вино и призвал всех громко чокнуться. Даша, как и Виктор, отпила лишь половину глотка, да и то ради приличия, а адмирал в это время полностью осушил свою чашу и, кажется, приготовился опрокидывать очередную.

– Итак, Джеймс и Лара, как дела на дальних границах? Не сильно ли досаждают осевшие там болотники?

– Ничуть, адмирал, – покачал головой Виктор. – Мы с ними… находим общий язык. А если они идут в штыки – мы их пламенными рапирами гоним.

– Какое потрясающее сравнение, сэр! Мой линкор тоже частенько называют то «разящей молнией», то «предвестницей смерти». Мне льстит такая поэтичность. Я вообще считаю себя человеком довольно возвышенным, а оттого любящим и ценящим поэзию.

– Но ведь это клише, Николас, – заявила Даша, явно заигрывая с собеседником. – Возвышенный человек не обязательно должен любить все то, на чем держится высший свет. Вот мой муж, к примеру…

– Прошу прощения, – перебил ее Виктор, не желая слушать эту беседу. – Сэр Шарп, где здесь уборная?

– Во-о-он та дверь. Спросите лакея, он принесет вам все необходимые предметы туалета. И не давайте ему на чай! Надеюсь, вы не из милосердных, что равносильно слабовольному…

– Угу, – пробурчал иномирец, вставая из-за стола.

Настырность нежданного гостя вывела Виктора из себя. Отойдя на приличное расстояние от стола, он крепко стиснул зубы и довольно громко выругался, что не осталось незамеченным небольшой стайкой знатных барышень, сгруппировавшихся неподалеку и сплетничающих обо всем подряд. Дамы пораженно раскрыли рты – ведь теперь у них была новая тема для оживленной беседы: не соблюдающий правила приличия никому не известный бородатый мужчина.

Виктор отмахнулся от лакея, поджидающего возле уборной. Распахнув дверь, он сперва поразился этому подобию Овального кабинета в Белом доме США, с той лишь разницей, что из стен выпирали странной конструкции унитазы, а в центре уборной журчал богато украшенный цветным стеклом умывальный фонтан. Но через миг он раздосадованно махнул рукой, когда увидел двух катающихся по полу и вцепившихся друг другу в волосы напыщенных индюков в праздничных костюмах. Видимо, двое представителей знати что-то не поделили и решили сперва разобраться «по-мужски», и вот что из этого вышло. Виктор, тяжело вздохнув, перешагнул через дерущихся и подошел к фонтану, чтобы умыться.

Закончив это недолгое дело, он неохотно вернулся за стол, где все еще ворковали Даша и Николас. Последующие полтора часа Виктор, проклиная все на свете, слушал и слушал о том, как адмирал, только лишь благодаря своей смелости и отваге, отчаянно топил три года назад пиратские и варварские эскадры в южных морях, а затем с мастерством самих богов подавлял бунт в одном из торговых городов-портов. О том, как герцог послал линкор «Принципио» к бескрайним северным льдам, дабы удостовериться в целостности и сохранности китобойного поселения и его населения, а там его встретил воинственный и безжалостный народ беловолосых дикарей, количество которых исчислялось сотнями. О том, как дамы вешаются ему на шею целыми делегациями, но он, такой верный и принципиальный, хранит себя для единственной и неповторимой, которую еще, разумеется, не встретил, но которая может находиться где угодно, даже за одним столом с великим и совсем не самовлюбленным адмиралом.

Наконец долгую и нудную беседу прервал объявившийся герцог. Как только он появился на всеобщем обозрении, зал замолчал. Виктор ожидал обнаружить на правителе самые яркие из виденных им сегодня одежд, но реальность оказалась несколько иной: его светлость был облачен в абсолютно черную мантию с высоким воротом, а его длинноволосую русую голову украшала скромная зубчатая корона. Опираясь на символ власти в Авельоне – монархический посох с золотым орлом вместо набалдашника, – он в окружении шести латных стражей добрался до своего трона и, усевшись на него, поднял руку, привлекая к себе внимание тех, кто все еще не понял, что за персона появилась в зале. Музыканты прекратили играть, и лишь один из них – арфист – продолжил свою негромкую фоновую мелодию.

– Дамы и господа! – начал свою речь герцог, и его мягкий бархатистый голос как по волшебству прокатился по всему гигантскому помещению. Видимо, не обошлось без магии, решил Виктор. – Леди и сэры! Друзья и подруги, братья и сестры, все родственные и знакомые души! Я рад приветствовать вас на этом торжестве! На торжестве, к которому всю жизнь готовится каждый отец без исключения. И сегодня я произношу эти слова не как правитель, не как первый представитель государства и его защитник. Говорю как родитель, как счастливый родитель дочери, благородный союз которой с самым достойнейшим из тех, кто испытает удачу и рискнет жизнью ради нее, я скреплю. Разумеется, для меня это очень ответственный шаг, и я, как и моя дочь Оливия, очень волнуюсь.

Откуда-то появился епископ Клод Люций. Не произнося ни слова, он сел на трон справа от герцога и окинул всех собравшихся недоверчивым взглядом. А Герберт Чаризз тем временем продолжал:

– Дорогие гости! Как вы все знаете, для принятия участия в турнире вам необходимо сегодня или завтра подать заявку уполномоченному распорядителю, которого вы сможете найти на просторах моего дворца. Но не спешите и не сбивайте зря ноги: он лично обойдет всех и запишет каждого из вас, если потребуется. Во время празднования вас всех разместят в этом комплексе с подобающими удобствами и конечно же абсолютно бесплатно. Если же вы окажетесь чем-то недовольны или кто-нибудь вас оскорбит – напоминаю о цивилизованности праздника, – не вступайте в конфликты! И все вы, надеюсь, знаете о вышедшем прошлой осенью законе о строжайшем запрете на всякого рода дуэли. Самое незначительное наказание за игнорирование этого закона – изгнание из города. Самое суровое – пожизненное заключение с конфискацией всего имущества. Но не будем о грустном – я верю в ваше благоразумие. Приятного вам вечера. Ешьте, пейте, развлекайтесь! Да будет музыка!

Музыканты продолжили играть, а гости вернулись к своим делам. Адмирал вновь пригласил Дашу на танец, уже не спрашивая разрешения у ее «супруга», а Виктор в подавленном настроении снова уплел за обе щеки очередной кусок жирной жареной свинины с пряными травами и сливочно-чесночным соусом. Еда помогала отвлечься, но навевала на мрачные мысли о скорейшей потере формы и неминуемом ожирении.

Николас Шарп оказался тем еще наглецом. Его руки опускались по талии Даши все ниже и ниже, и девушка явно не собиралась этому помешать. Кроме того, вместо одного танца адмирал не отпускал объект своего внимания почти целый час, и Виктор маялся от абсолютного безделья вперемешку с необоснованной ревностью. Он прекрасно понимал, что леди Берк – его жена всего лишь понарошку, и никаких реальных прав он на нее конечно же не имел, но от мысли, что этот влюбленный в себя адмиралишка сейчас лапает Дашу, становилось очень не по себе. К тому же, думал Виктор, его спутница могла бы вести себя более подобающе для жены помещика и землевладельца, ведь конспирация от этого несколько пошатывается, и кто-нибудь наверняка может заподозрить что-нибудь неладное.

В общем, первый вечер в герцогском дворце оказался не просто скучным и угрюмым, а лишенным какой-либо надежды хоть на малейшее интересное событие. Оставалось только собраться с духом и дождаться мало-мальски интересующего Виктора события – рыцарского турнира.

Глава 10

Виктор не стал дожидаться окончания вечера и ушел гораздо раньше ужина, заранее предупредив все еще танцующую с адмиралом Дашу о своем уходе. Девушка, по всей видимости, была не особо опечалена тем, что ее кавалер вдруг покинул банкет, отчего сердце Виктора наполнилось еще одной порцией злобы и ревности.

Сперва он направился во двор – подышать свежим воздухом. Усевшись на лавку возле фонтана, он до самого заката слушал клекот фениксов и журчание воды. Странным было и то, что, кроме него, из дворца почти никто не выходил, и эта странность Виктора очень радовала: он не хотел заводить очередное знакомство непонятно с кем и непонятно зачем.

В этот вечер Виктор впервые увидел второе солнце. Раньше он его не замечал: Паквотхи – меньший компонент звездной пары – столь невелика, что из-за света основной звезды – Квотхи – ее обычно видно не было. Но иногда, когда Квотхи уже заходила за горизонт, а ее младшая сестра все еще оставалась на фоне багряного неба, ее удавалось разглядеть невооруженным глазом. Глубоко суеверные пепельники считают, что именно в такие моменты открываются «врата» в мир теней, страну мертвых. Шаманы в вечера Квотхи устраивают жертвоприношения и довольно мрачные гуляния, которые порицаются и искореняются в герцогстве и его окрестностях.

Вдоволь наглядевшись сперва на два солнца, а затем и на ночное звездное небо, Виктор отыскал одного из лакеев и попросил показать путь в комнату, предназначенную для семьи, которую подменяли Виктор и Даша. Услужливый парнишка мигом отвел иномирца на второй этаж, провел через десятки длинных коридоров и остановился возле темной дубовой двери, на которой была написана фамилия Берк, после чего бесцеремонно протянул руку, ожидая заслуженных чаевых. Виктор что-то пробурчал, кинул лакею пару монеток и скрылся в комнате.

Апартаменты оказались под стать всем остальным помещениям дворца. Прямо посреди комнаты стояла огромная двуспальная кровать с непрозрачной ширмой вокруг, рядом расположились обеденный столик с заранее подготовленным набором напитков, резной шифоньер и два мягких пуфа. Окон здесь не было, зато везде горели странные нетлеющие свечи – продукт совместных усилий герцогских колдунов и ученых.

Уже раздевшись и укрывшись одеялом, ненастоящий Джеймс Берк вдруг решил, что немного скучает по тому времени, когда его называли Виктором Евгеньевичем, Богдановым или просто дедушкой, и с этими мыслями он благополучно уснул, несмотря на громкую музыку и трясущиеся от непрекращающихся танцев стены.

Даша вернулась ближе к рассвету, причем изрядно подвыпившая и довольно веселая. Не утруждая себя и не снимая платья, она еле-еле стянула с уставших ног сапожки и рухнула рядом с Виктором, крепко его обняв и моментально уснув. Разбуженный этим, Виктор уже не смог заставить себя еще немного поспать, а потому просто лежал и маялся несколько часов.

Когда Даша проснулась, она стала сетовать на головную боль и жуткие пяточные мозоли из-за неудобной обуви. Немного придя в себя, она все-таки рассказала о своих вчерашних похождениях. Как оказалось, она все это время находилась в компании Николаса Шарпа, в чем Виктор даже не сомневался. Этот, как сказала Даша, галантный и учтивый джентльмен познакомил ее с некоторыми особо важными в государстве персонами, в том числе и с самим герцогом. Кроме того, ей удалось заметить, что епископ весь вечер находился в прескверном состоянии, и нетрудно было догадаться, почему именно. А ближе к концу торжества адмирал сделал Даше предложение, от которого она никак не могла отказаться.

– И что же это было за предложение? – пробурчал Виктор, уже предчувствуя нарастающую в нем ярость.

– Охота конечно же! Второй день празднеств всегда сопровождается массовым истреблением тетеревов в березовых лесах к северу от Авельона. Так что давай-ка мы с тобой поскорее приведем себя в порядок да к полудню отыщем нашего нового друга Ника.

– Ника? Ника?! – взревел Виктор, наливаясь краской. – Твоего друга, а не нашего! Ясно?!

Даша чуть не упала с кровати от резкого крика своего товарища. Повертев пальцем у виска, она недоумевающе спросила:

– С ума сошел, что ли? Ты чего?

– Да ничего! Ты весь вечер сюсюкалась с этим горделивым павлином, совсем забыв о своем, грубо говоря, законном муже! Танцевала с этим высокопоставленным идиотом, смеялась над его шутками, и… и…

– Так, понятно. – Даша уперлась кулаками в бока и громко усмехнулась. – Ты забыл, зачем мы здесь, но я тебе напомню. Наша задача – выяснить местоположение Книги любыми способами. Я делаю, что могу. Знакомлюсь с людьми из высших слоев общества, потому что только через них я выйду на герцога. Не веди себя как глупый ребенок, хорошо?

Виктору вдруг стало стыдно за свою показную эмоциональность. Извинившись перед спутницей, он направился в уборную – умываться. По дороге туда он встречал держащихся за головы и отходящих от вчерашней пьянки мужчин, которые уже совсем не были похожи на титулованных шишек. Скорее они походили на закоренелых алкоголиков с очередным отходняком поутру. Почти все они прогуливались по коридорам с целью попросить у кого-нибудь сигару или, на худой конец, обычную папиросу, но Виктор, увы, не курил, а потому с большим удовольствием отказывал этим ребятам. Его вводил в недоумение и параллельно веселил тот факт, что слова Даши по поводу отсутствия традиций культурного питья оказались не столь правдивыми. Хотя, думал иномирец, возможно, это касается лишь низших сословий, а самовлюбленные и напыщенные господа игнорируют народное табу.

Чуть позже Джеймс и Лара Берк, умытые, причесанные и всячески ухоженные, спустились в банкетный зал, поразились его пустоте и даже успели выпить по чашечке чая, когда вдруг появился адмирал Шарп. На сей раз он был не один.

– Доброе утро, господа, – чопорно поклонился Николас и указал на своих сопровождающих. – Это мои близкие друзья: министр финансов Авельонского герцогства Адриан Шейло и распорядитель завтрашнего турнира сэр Джозеф Райзен – единственный, смею заверить, представитель герцогства, ставший святым еще при жизни. А это Джеймс и Лара, помещики из Марлонно, я уже о них рассказывал.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и Виктор спросил:

– Простите, сэр Райзен, за что вас возвели в лик святых?

– О, вы до сих пор обо мне не наслышаны? – искренне удивился святой, больше похожий на Пьеро, судя по его белоснежным пышным одеяниям с чересчур длинными рукавами. – Пять лет назад я был удостоен чести сражаться бок о бок с лучшими рыцарями герцогства против одного дикого племени пепельников, которое враждовало даже с ханством. Один из варваров вонзил мне в грудь длинное кривое копье, поднял мое тело над толпой и швырнул его на добрую дюжину метров в сторону, где я со всего размаху ударился об острые камни. Мгновенно налетели темнокожие бугаи с дубинами и топорами: они изрубили мое и без того оскверненное тело в капусту, простите меня за такое простецкое сравнение. Размозжили череп, изломали кости… Короче говоря, убили. И это было подтверждено всеми, кто находился рядом. После боя, который, кстати, закончился нашей победой, меня упаковали в наспех сколоченный гроб и две недели в нем везли в столицу. То есть я бы там задохнулся, останься я живой, понимаете? И вот меня привезли в Авельон и даже похоронили на кладбище за дворцом. А спустя несколько дней ангелы Света вернули меня к жизни!

– Что? – удивился Виктор. – Как это?

– Не спрашивайте, сэр. Я и сам не совсем понимаю. Очнулся на пороге дворца, ничего не помнящий, что со мной происходило с момента той роковой битвы. В тот же день епископ Клод Люций нарек меня святым Райзеном, чем я конечно же очень горжусь.

Виктор не поверил ни одному слову, сказанному этим «святым», и промолчал, сохраняя нейтральное выражение лица. А Даша, не теряя времени даром, окончательно лишила своего кавалера самообладания, взяв под руку не его, а адмирала, и мягко намекнув на то, что пора бы отправиться в путь. По всей видимости, девушка словно добивалась того, чтобы окружающие заметили разлад в семье Берков, но зачем – Виктор никак не мог взять в толк.

– Что ж, в путь, милейшие господа и дамы! – призвал Николас, и компания отправилась в герцогские конюшни. Там каждому подобрали породистого скакуна с удобными седлами и еще двух коней навьючили тюками с провизией и ружьями. Сопровождала знать целая команда конных гвардейцев, а на всем пути от дворца до березового леса в нескольких километрах от города были выставлены усиленные патрули охраны. С одной стороны, такая защита не могла не радовать, но с другой – вызывала у Виктора смущение. Ему постоянно казалось, что еще немного, вот-вот, и их с Дашей поймают на лжи, и доблестные стражи в мгновение ока превратятся в бесчувственных тюремных конвоиров.

Но дорога оказалась более чем спокойной. Несмотря на то что улицы все еще были битком набиты гуляками, народ заблаговременно расступался, когда им наперерез шла колонна знатных всадников. А за пределами города коней так и вовсе пустили в галоп, так сказать, размять лошадям мышцы и устроить дружеские скачки. Разумеется, последним к финишу пришел не владеющий мастерством наездника Виктор. Первой, как ни странно, прибыла Даша, но, по всей видимости, лидирующий в этой гонке Николас просто дал представительнице слабого пола возможность обскакать его, хотя он мог этого и не делать. И девушка это скорее всего прекрасно понимала.

Голая холмистая местность резко сменилась равнинным березовым лесом. Вдалеке виднелся острый горный кряж, а на западе ярко блестело в полуденных солнечных лучах необъятное море, из-за горизонта которого зловеще выглядывала шапка газового гиганта Акемо. Виктор все никак не мог привыкнуть к мысли о том, что он находится не на полноценной планете, а всего лишь на крохотной луне.

Широкую поляну с разбитым на ней лагерем было видно издалека. Среди кучи палаток сновали туда-сюда два десятка человек; одни сидели у костра, вторые чистили свое оружие, третьи просто наслаждались вылазкой на природу – душевно беседовали и поедали закуски. Чуть поодаль от лагеря находились ставка стражи и, по совместительству, импровизированные временные конюшня и псарня, где ждали своего часа разномастные охотничьи собаки, в большинстве своем рыжие и черно-белые спаниели.

Спешившись, адмирал и его команда направились к костру, где, как выяснилось, рассказывал свои охотничьи истории из юности сам герцог, и никто не смел его перебивать. Компания остановилась неподалеку, ожидая окончания рассказа.

– …и тут – бам! – выскакивает из-за сосен здоровенный рогатый секач. У него мало того что клыки размером с саблю, так еще и вся голова усеяна острыми как ножи наростами. Такой боднет – и пиши пропало! А ружья-то в те времена были лишь у каждого пятого, а остальные брали с собой рычаговые самострелы. Вот и у меня такой был. Короче, выскакивает секач и грозится на меня напасть, неумолимо двигаясь в мою сторону. Я, еще даже не имеющий бороды, вскидываю самострел и, не целясь, выпускаю болт. Не знаю, что мной тогда двигало, но действие сие оказалось максимально безрассудным. Выстрелив, я со страху зажмурил глаза и уже стал молиться всем известным мне богам, как вдруг услышал глухой шлепок, а следом за ним – звук падающей в траву туши. Открываю, значит, глаза и вижу: кабан с болтом точно посередине глаз лежит в двух шагах от меня, и лишь лапы бьются в конвульсиях. А Император, мой охотничий пес, ту охоту так и не пережил. Эх… о, Николас, друг мой!

Герцог, облаченный в темно-зеленые брюки и куртку, скинул с головы капюшон и крепко обнял адмирала. Шарп немедленно познакомил семейство Берков со всеми сидящими вокруг костра и с самим Гербертом Чариззом. Его светлость явно обрадовался знакомству, хотя и заметил, что они уже вроде бы встречались, но это было либо очень давно, либо совсем уж мимолетно.

Среди всех знатных персон герцог казался самым простым в обращении, и это Виктора несказанно удивило. Он воочию убедился в том, что про него говорят, и проникся к этому поистине великому человеку крепким мужским уважением.

Его светлость вкратце объяснил правила охоты тем, кто в ней ни разу участия не принимал. Каждый охотник должен был вооружиться ружьем и в составе группы на конях обследовать лес в поисках преимущественно тетеревов, лис и кабанов. Вперед всегда посылались собаки, которые не оставляли дикому зверю никаких шансов на спасение. В общем, вся суть нынешней охоты сводилась к приятной конной прогулке по лесу, где стрелять приходилось далеко не всегда.

Вскоре все разделились на несколько пятерок, и группы отправились в разные стороны. Даша настаивала на том, чтобы идти вместе с адмиралом, но Виктор оказался категорически против, а потому им пришлось разделиться. Как назло, Виктору попалась самая неудачная группа из всех: каждый весил не меньше ста килограммов, и ружьем среди них никто не владел. А потому иномирец решил слегка отстать от своих компаньонов и прогуляться меж берез в одиночку. Совсем отделаться ото всех не получилось: за ним увязалась одна из охотничьих собак – красивый длинношерстный сеттер, и Виктор, глядя на него, невольно вспомнил точно такого же рыжего пса в телевизионной рекламе собачьего корма «Чаппи».

– Как тебя зовут, родная? – спросил Виктор, разглядывая кожаный ошейник собаки. Вышитое золотом имя гласило: Нелли. – Красивое у тебя имя. Подружимся?

Нелли то ли что-то ответила, то ли просто громко зевнула. Она не отставала от идущего рысью коня, а иногда даже забегала вперед или в стороны, замечая в траве какое-то движение. Виктор, одной рукой придерживая поводья, а другой крепко сжимая длинное однозарядное ружье, вспоминал старый детский мультик, где одним из героев был одушевленный тетерев. Отличительной чертой любого тетерева-самца являются ярко-красные брови на фоне иссиня-черного оперения, и именно этот образ птицы, которую он никогда не видел, запечатлелся в голове Виктора. Как выглядит самка тетерева иномирец не имел ни малейшего понятия, а потому решил, что убивать будет только самцов. Если они, конечно, ему попадутся на пути.

Вдруг Нелли остановилась и приподняла голову, глядя в одну точку. Виктор придержал лошадь и вгляделся вперед. Среди деревьев угадывался силуэт какого-то крупного животного, очень похожего на борова. Присмотревшись, новоявленный охотник убедился в этом. Он взвел курок, аккуратно спешился и тихо двинулся вперед, а Нелли, приученная к подобным действиям, бросаться на добычу не спешила и держалась рядом, ожидая команды хозяина.

Виктор двигался медленно, следя за каждым своим шагом, стараясь не наступать на шуршащие листья или сухие ветки, и у него это, по всей видимости, неплохо получалось. Подойдя на расстояние выстрела, он вспомнил все уроки стрельбы, данные ему за всю жизнь, вскинул ружье, упер приклад в левое плечо (стрелять правой рукой в связи с недавними событиями в инквизиторском ордене было не очень удобно) и неспешно взял на мушку копающего корни дерева борова.

Нелли, пригнувшись, напряглась. Виктор, задержав дыхание, плавно спустил курок и чуть не задохнулся – ему в лицо ударило густое облако порохового дыма. Откашлявшись и протерев глаза он понял, что по каким-то причинам промахнулся. Может, оружие не пристреляно. Может, его навыки стрельбы оставляли желать лучшего. Это было не важно, потому что в итоге кабан сбежал, и сейчас он несся в глубокую лесную даль со скоростью реактивного самолета.

– За ним, – скомандовал Виктор, и Нелли наконец-то бросилась догонять дающего стрекача кабана. Сам же охотник решил не возвращаться к лошади, а просто побежал вперед.

Через сотню шагов Виктор понял, что все-таки попал в свою цель, но, видимо, лишь вскользь. Кое-где на траве давала отблески свежая темно-красная кровь, и след, по которому ушел зверь, стал донельзя четким. Спустя минуту после начала выслеживания где-то впереди послышался протяжный кабаний визг, и вскоре все стихло. Когда Виктор наконец добрался до места схватки Нелли и секача, стало ясно, что собака без труда одолела борова и теперь сидела рядом с грузной тушей, ожидая похвалы.

– Хорошая девочка, – охотник потрепал свою новую подругу по холке и достал из кармана заранее заготовленные галеты для поощрения четвероногих загонщиков. Нелли уплела угощение за обе щеки и довольно облизала пальцы Виктора, выказывая тем самым свое одобрение всему происходящему.

Пришлось возвращаться за лошадью и навьючивать на нее тушу, а самому идти рядом. Виктор честно пытался отыскать еще хоть какую-нибудь дичь в течение двух или трех часов, но нашел только пару белок, после чего решил вернуться в лагерь. Благо что Нелли дорогу помнила, иначе бы горе-охотник заблудился в этом нескончаемом березовом лабиринте.

Как оказалось, Виктор вернулся одним из первых. Трое зевак лениво похлопали, завидев привезенную добычу, и вернулись к ничегонеделанию. Но вскоре воротились и все остальные. Последней прибыла группа адмирала, и, судя по крупному мешку за спиной Шарпа, удача сегодня явно выбрала Николаса в качестве своего фаворита. Рядом с Шарпом, светясь от улыбки и влюбленного взгляда, шла довольная Даша.

– Как дела, Джеймс? – спросил Виктора герцог. – О, смотрю, по моим стопам идешь. Неплохой, хочу заметить, секач! Пожалуй, есть смысл запечь его прямо здесь, в лагере, как ты считаешь?

– Совершенно с вами согла… – начал было Виктор, но осекся на полуслове. Он вдруг увидел, как только что в лагерь прибыли еще двое, и их можно было узнать издалека по специфическим инквизиторским мантиям – епископ Клод Люций и его «хвостик» по прозвищу Палач. Оба они оставили своих коней в стороне и медленным шагом направились в сторону герцога.

– Джеймс, все в порядке? – поинтересовался Герберт. – Ты остановился на полуслове.

– Я… простите, ваша светлость, я задумался. С вашего позволения, я пойду.

– Не спеши. – Герцог вдруг панибратски приобнял Виктора за плечи и повел к костру. – Мне бы очень хотелось с тобой побеседовать. Я, знаешь ли, не всегда могу ведать обо всем, что происходит в государстве, а потому доверяю управление большинством наделов своим подданным. И ты – один из таких. Но я тебя совсем не знаю. Точнее, знаю только то, что у тебя есть поместье и рыбацкая деревня, за счет которой Марлонно и живет. Но в последнее время, судя по статистическим данным, дела у тебя идут не очень хорошо. Расскажи мне почему.

Герцог усадил Виктора на бревно и сам сел рядом, протянув ладони к пламени. Иномирец, приготовившись к худшему, ведь рядом не было Даши, которая могла бы ему помочь, стал импровизировать:

– Беда у наших берегов, ваша светлость. Беда. Страшное чудище появилось там, пожирающее большую часть рыбы, – огромный кальмар размером с двухэтажный дом. Рыбаки боятся выходить в море – две лодки с людьми монстр уже проглотил. Вот и приходится обходить его стороной, прибиваться к скалам и надеяться на чудо. Вот такие дела в нашей провинции. Потому и идут дела плохо. А еще эти дикие болотники, которые иногда появляются шайками возле Марлонно – та еще напасть, скажу я вам! А охрана совсем обленилась – волнуется только за собственный кошелек!