Текст книги "Страстное желание"

– У меня есть соображения по поводу того, кто мог иметь доступ к моей печати, – тихо сказал он. – Сэр Грейсон Колдуэлл.

Филипп в недоумении уставился на своего начальника:

– Но это же…

– Брат моей жены. Я знаю. Если сэр Грейсон преступник, то, возможно, последняя партия золота доставлена в Корнуолл, и во Францию ее будут перевозить оттуда. Возможно, выследив его, мы сможем перехватить золото до того, как его отправят во Францию.

– Я согласен, – медленно проговорил Филипп.

– Я хочу, чтобы вы взяли человек шесть своих лучших людей и отправились в Корнуолл. Наблюдайте за сэром Грейсоном издали. Не спугните его. Я не хочу, чтобы вас заметил он или кто-то из его подельников. Ясно?

– Я понял, милорд. Вы тоже отправитесь в Корнуолл?

– Да, вскоре я подъеду. Но вначале мне нужно закончить кое-какие дела, – мрачно добавил Лусиан. – Дела, которые не ждут.

От Лусиана потребовалось все его актерское мастерство, чтобы сдержать эмоции и воздержаться от объяснения с Бринн сразу по приезду домой. Ему одинаково сильно хотелось схватить ее за плечи и трясти так, чтобы вытрясти из нее правду, и, упав перед ней на колени, молить ее о том, чтобы она убедила его в своей невиновности. Но применить к ней насилие он никогда бы не смог, а умолять ее о чем-то не было решительно никакого смысла. Лусиан уже понял, что она склонна ко лжи, и рассчитывать на то, что она будет с ним откровенна, даже если он станет умолять ее об этом, он не мог. Лусиан понимал, что не должен идти напролом, что должен наблюдать за ней, за ее реакцией. Если ей есть что скрывать, рано или поздно она себя выдаст. Он мог лишь молиться о том, чтобы самые мрачные из его подозрений не оправдались.

Вернувшись, домой, Лусиан направился прямо к себе в спальню и принялся упаковывать саквояж, не прибегая к помощи слуги. Ему не нужны были свидетели.

Он почувствовал присутствие Бринн еще до того, как она заговорила. В его спальню она вошла из своей смежной с его спальней гостиной.

– Что-то случилось, Лусиан? Уже поздно. Я начала волноваться.

– Да, кое-что случилось. Нечто очень и очень плохое, – сказал он, не удостоив ее и взглядом. – Еще одна партия золота украдена.

Бринн нахмурилась:

– Еще одна?

Лусиан прекратил собирать саквояж и пристально посмотрел ей в глаза.

– Обстоятельства этой кражи отличаются от тех, предыдущих. На этот раз все еще хуже. Моей печатью воспользовались для подделки письма, санкционировавшего передачу золота. Золото короны беспрепятственно попало прямо в руки воров.

– Ваше кольцо с печатью? – Голос ее понизился до еле слышного шепота.

Лусиан сделал все, чтобы сохранить бесстрастное лицо.

– Да, мое кольцо с печатью. И теперь в измене могут обвинить меня.

Бринн схватилась рукой за горло:

– Нет… Не может быть! Никто не поверит, что вы можете быть причастны к краже золота из государственной казны!

– Может, и так. Но тогда я просто обязан поймать воров.

Вот он, повод признаться во всем. Он сам давал ей карты в руки. У Лусиана сжалось сердце в ожидании, пока Бринн заговорит.

Она шагнула к нему. На красивое лицо ее легла тревожная тень. Но вдруг Бринн замерла. Он видел, что ей удалось взять себя в руки.

– Вы уезжаете сегодня? Словно кто-то сжал его сердце.

– На самом деле мы не знаем, где искать воров. Я отправлюсь сегодня же в Дувр. С наибольшей вероятностью золото во Францию может быть отправлено оттуда. Расследование может занять несколько дней. Так что прости меня, если я вернусь не скоро.

– Я… понимаю.

– Согласна побыть немного одна? Скучать не будешь?

– Не волнуйтесь, – пробормотала Бринн. – Мне есть, чем заняться. Помогу Рейвен с приготовлениями к свадьбе.

Закрыв саквояж, Лусиан быстро поцеловал Бринн в лоб, не решаясь на большее. Но Бринн, очевидно, даже не заметила его холодности, настолько ее потрясло сообщение о пропаже золота… или подделке письма с его печатью?

Он уже успел взять в руки саквояж и отойти к двери, когда она, наконец, пришла в себя.

– Лусиан, пожалуйста, берегите себя, – сказала она, казалось бы, с вполне искренней теплотой.

– Обещаю. И ты береги себя, любовь моя.

Затем он повернулся и вышел из комнаты. Сердце его словно сковало холодом.

Бринн продолжала стоять там, где стояла, не в силах пошевельнуться, леденея от страха и сгорая от ярости. Грей так ни разу и не ответил ни на одно из ее писем, в которых она требовала от него объяснений по поводу его странного поведения во время визита в Лондон, случившегося несколько недель назад. Теперь она точно знала, что Грей ее предал. Он солгал ей, когда сказал, что печать Уиклиффа понадобилась ему для того, чтобы санкционировать перевозку партии бренди с тем, чтобы можно было не платить на нее налог. Нет, не бренди собрался он перевозить. С его помощью совершилась кража невероятной суммы в золоте, причем это золото должно попасть в руки врагов страны!

И что еще хуже, теперь над Лусианом нависла тень подозрения. Подозрения в государственной измене. Господи…

Бринн в смятении вернулась к себе в спальню. Вышагивая из конца в конец комнаты, она пыталась придумать, что делать.

Лусиан вознамерился схватить предателей. Если в Дувре он золота не найдет, то станет искать его в другом месте. И рано или поздно логика поиска приведет его в Корнуолл, к Грею.

Бринн передернуло при мысли, что случится, когда Лусиан и Грей столкнутся лицом к лицу. Лусиан его не пощадит. Грея арестуют и, возможно, повесят… А что, если Грей окажет ему сопротивление, как в свое время оказал ему сопротивление Джайлс? Бринн легко могла представить смертельную схватку между ними – все могло бы случиться, как в том навязчивом кошмаре, что с завидной регулярностью снился ей. Но на этот раз Лусиану может не повезти. Или не повезет ее брату.

По спине, пробежали ледяные мурашки страха. Мысль о том, что кто-то из них двоих погибнет, была невыносима.

Бринн не хотелось, чтобы Грея повесили, и в то же время она понимала, что человек, совершивший такое преступление, заслуживает наказания, пусть и не такого сурового. Грей был ее братом. Плоть от плоти, кровь от крови. Она должна была его спасти. Или хотя бы попытаться. Но как? Господи, почему она не остановила Грейсона тогда, когда он приезжал сюда? Тогда ей не в чем было бы винить себя сейчас. А сейчас ей было невыносимо стыдно перед Лусианом. Стыдно за то, что она позволила брату зайти в его кабинет. Ей надо было настоять на том, чтобы Грей немедленно вернул кольцо, даже если бы для этого пришлось закатить сцену перед мужем. Тогда, по крайней мере, она не дала бы совершиться ужасному преступлению.

Надо что-то предпринять. Если бы только она могла убедить Грея вернуть золото…

Бринн резко остановилась. Вот он – выход. Она должна попытаться урезонить брата, убедить его сменить курс.

Бринн позвонила горничной и дворецкому. Надо вызвать карету. Она немедленно поедет в Корнуолл, времени терять нельзя.

Однако место своего назначения она разглашать не могла, дабы не вызвать подозрений у Лусиана. Надо придумать что-то правдоподобное. Например, что Тео заболел. Точно. Так она и скажет. Она намерена ехать к Тео, чтобы ухаживать за больным. К тому времени как Лусиан узнает о ее отсутствии, она успеет переговорить с Греем…

Чуть поодаль, на темной улице, Лусиан наблюдал за собственным домом из кареты без опознавательных знаков. Сердце его превратилось в тяжелый камень, но, как тянет поковырять больной зуб, так и его тянуло узнать правду. Убедиться в том, что женщина, которую он называл своей женой, на самом деле изменница и предательница. Но так же отчаянно он желал прямо противоположного – убедиться в том, что все его подозрения беспочвенны, что она честна и невинна.

Ему не пришлось ждать слишком долго. Он видел, как Бринн спустилась по ступеням к экипажу. Как только карета с гербом двинулась, Лусиан постучал по крыше, давая знак вознице ехать следом.

Затаив дыхание, он следил за тем, как карета с гербом Уиклиффов, проехав по темным улицам Мейфэра, свернула на юг. Сомнений не осталось – Бринн направлялась в Корнуолл.

Он скрежетал зубами от ярости и боли. Злости на свою такую красивую и такую вероломную графиню. Злости на себя.

Он позволил себе увлечься красотой Бринн, позволил ей околдовать себя. Позволил желанию плоти взять верх над разумом. Позволил себе влюбиться в нее. Он женился на молодой невинной леди в надежде, что она родит ему сына. Но Бринн не была той, за которую он ее принимал, не была той, какой он хотел ее видеть.

Он совсем не знал эту красивую женщину, с которой вознамерился провести вместе остаток дней. Он не знал, что пригрел на своей груди змею.

Глава 18

Уже темнело, когда Бринн приехала домой. Несмотря на усталость, после долгой дороги из самой столицы, она, даже не переодевшись, не распаковав вещей, направилась искать брата. Три дня она жила в постоянном страхе. Казалось, что еще немного – и она сойдет с ума. Пора заставить Грейсона все ей объяснить. Пора заставить его остановиться.

Она нашла брата в кабинете. Он сидел перед камином, мрачно уставившись в огонь.

Услышав, как она назвала его по имени, Грейсон вздрогнул, удивленно обернувшись к двери.

– Бринн? Какого дьявола? Что ты тут делаешь? – Он поднялся из кресла. – Что-то случилось? Что-то с Тео?

– Тео, насколько мне известно, жив и здоров, – ответила Бринн. Тон ее был мрачен. – Но кое-что действительно случилось. Нечто очень и очень плохое.

Грейсон уставился на нее долгим взглядом, Бринн заметила, что лицо у брата неестественно красное, словно он выпил лишнего.

– Что же до того, почему я здесь, – тихо добавила она, – то знай: я здесь для того, чтобы не дать тебе совершить преступление.

Грей ничего не ответил. Он всего лишь поднес руку ко лбу и снова устало опустился в кресло. Сердце Бринн сжалось от боли.

– Ты не отрицаешь того, что спутался с французами, врагами нашей страны? – прошептала она, от всего сердца желая ошибаться. Вот сейчас брат ее засмеется, обнимет ее, и все прояснит, убедит ее во всей абсурдности предъявленных ему обвинений.

– Нет, я этого не отрицаю, – уныло произнёс он.

– Господи, Грейсон! – Бринн прошла в комнату и опустилась на диван. Ноги отказывались ее держать. – Как ты мог?

Губы Грейсона скривились в сардонической усмешке.

– Если честно, я и сам не понимаю. Видит Бог, я никогда не думал, что стану предателем.

– Что… Как это случилось? Грей тяжко вздохнул:

– Ты действительно хочешь узнать все омерзительные подробности?

– Расскажи мне все, – хрипло произнесла она. Перед тем как заговорить, он глотнул вина, словно вино могло придать ему мужества.

– Все началось примерно год назад. Ко мне подошел джентльмен, предложивший хорошие деньги за то, что я возьму на борт груз с другого судна и доставлю его в условленное место. В то время мне отчаянно нужны были деньги. Ты не можешь не помнить, в каком стесненном положении находилась тогда наша семья. Ты помнишь, мы были на волоске от того, чтобы потерять все, включая этот дом? Мне грозила долговая тюрьма. И что бы тогда стало с тобой и мальчиками?

Бринн прекрасно помнила это мрачное время. Помнила, как их осаждали кредиторы.

– И ты принял предложение, хотя и понимал, что впутываешься во что-то весьма сомнительное, верно?

– Я понимал, что просто так такие деньги не платят, но, выбирая между тюрьмой и контрабандой неизвестного груза, я выбрал последнее.

– Грей, там было правительственное золото?

– Да. Впрочем, тогда я этого не понял. И спрашивать не хотел. Позже мне сообщили, во что я влип, и стали этим шантажировать. Мне угрожали, что сдадут меня властям как изменника родины, если я не стану выполнять их приказы.

– Кто эти люди?

– Банда, состоящая из французских шпионов и контрабандистов. Я мало о них знаю, разве что-то, что некоторые из них занимают высокое положение в обществе. А главарь, скорее всего, имеет титул лорда.

– Бандит с титулом? Ты серьезно?

– Серьезнее не бывает. Его называют лорд Калибан. А я непосредственно общался с его агентом, кстати баронетом.

– Общался? А сейчас?

– Он умер. Думаю, был убит. Не иначе как за его темные дела его и прикончили. – Грейсон засмеялся невеселым лающим смехом. Его место занял другой. Француз. Я уверен, что он француз, хотя и говорит по-английски превосходно и велит называть себя Джеком. Джек навестил меня вскоре после твоего замужества. Он приказал мне добыть печать твоего мужа и сделать несколько восковых оттисков. Я отказался, но Джек сказал мне, что у меня нет выбора: или я сделаю то, что мне велят, или меня убьют.

– И ты ему поверил?

– Да, я ему поверил! – Грейсон смотрел на Бринн сквозь злой прищур. – У этих людей нет ничего святого, сестра. Они пытали одного рыбака, который отказался на них работать. Содрали с него живого кожу. А нас заставили смотреть. Бедняга умирал целых два дня. Я думаю, что предпочел бы, чтобы меня повесили, нежели вот так умирать.

Бринн судорожно вздохнула:

– Ты понимаешь, что они воспользовались печатью Уиклиффа, чтобы украсть очередную партию золота?

– Я боялся, что случится нечто вроде этого, – Лицо Грея исказилось в болезненной гримасе. – Мне ничего не сказали об их целях, но я не могу отрицать того, что подозревал, что замышляют они недоброе.

– Как насчет золота, Грей? Ты знаешь, где оно?

– Здесь, в пещере под домом. Прошлой ночью доставили три железных ящика, и я спрятал их там же, где прячу прочий контрабандный товар. Сегодня ночью я должен передать их Джеку.

– Грейсон, – хрипло сказала Бринн, – ты не можешь передать золото французам. Наполеон на это золото снарядит армию. Подумай о тех, кто погибнет из-за этого золота!

– У меня нет выбора, Бринн. Я не могу выйти из игры. Поверь мне, я пытался. Пока жив Калибан, у меня связаны руки.

– Подумай о том, что ты делаешь! Измена…

– Я знаю. – Грей глотнул вина. – Ты не можешь сказать мне ничего хуже того, что я сам себе много раз говорил. Я ненавижу себя за то, что сделал. За то, что должен делать. Но я вынужден подчиниться им, или они убьют меня или… того хуже.

– Хуже? – повторила Бринн.

Он ответил ей долгим, полным горечи взглядом.

– Они не мне одному угрожали расправой. После того как я передал им оттиски печати Уиклиффа, я сказал, что завязываю, но Джек пригрозил мне, что они убьют всю мою семью, если я перестану выполнять приказы. Тео, тебя, наших братьев…

– Тео? – с тревогой в голосе переспросила Бринн. – Да, черт возьми, Тео! И тебя. С чего бы еще я так испугался? Недавно они со всей ясностью доказали, что способны на это. Тебя едва не переехала карета в Лондоне, помнишь? Джек сказал, что это – предупреждение.

Бринн во все глаза уставилась на брата. Получается, что тот эпизод вовсе не был случайным? Она подумала, что в опасности жизнь Лусиана, но ни за что не могла предположить, что это она является мишенью врагов Грея. Она и Тео. Господи.

– Британские власти могут повесить меня как изменника родины, – с надрывом в голосе произнес Грей, – но тогда, по крайней мере, останутся, живы члены моей семьи. Я не смогу жить в мире с собой, если по моей вине погибнет кто-то из вас.

Бринн судорожно сглотнула. Сказанное Грейсоном было настолько ужасно, что не могло уложиться у нее в голове.

– Мы должны найти какой-то выход, – пробормотала она, в отчаянии глядя на Грейсона.

Глаза его мрачно блеснули.

– Выхода нет! Ты думаешь, я не пытался его найти?

– Но тебя могу повесить за измену…

Грейсон лишь пожал плечами, уставившись в бокал.

– Ты знаешь, чего я боюсь даже больше, чем виселицы? Что будет думать обо мне Тео, видя мое бесчестие. Но я скорее взойду на виселицу, чем допущу, чтобы его убили.

Бринн поднесла руку к губам, пытаясь сдержать крик. Господи, что же делать?

– Может… Неужели нет никого, к кому мы могли бы обратиться за помощью? Лусиан.

Грей брезгливо скривил губы.

– Ну конечно, он с радостью окажет мне помощь после того, как я его предал.

– Ты мог бы обо всем ему рассказать и сдаться на его милость.

– И тогда я закончу жизнь в тюрьме, и это в лучшем случае.

Бринн захотела поспорить с ним, сказать, что Лусиан мог бы настоять на помиловании, но она и сама в это не верила. Милости к предателю можно ждать от кого угодно, но только не от Лусиана.

– Кроме того, – мрачно добавил Грей, – это не помешает Калибану выполнить свою угрозу и убить тебя. – Не дав Бринн ответить, Грей окинул сестру мрачным взглядом и угрюмо сказал: – Если быть откровенным, Бринн, ты оказала мне медвежью услугу, явившись сюда. Уиклифф наверняка что-то заподозрит, когда узнает, что ты приехала домой, в Корнуолл.

– Лусиан не знает, где я. Он уехал в Дувр искать золото.

– Ну, я искренне надеюсь, что он сюда не явится. – Грейсон допил вино. – Если он попытается вмешаться, его наверняка убьют.

У Бринн тисками сжало сердце.

– Что ты имеешь в виду? – хрипло прошептала она. – Ты ведь не убьешь его…

– Конечно, не убью. Я не стану его убивать, Его убьет Джек. Или кто-нибудь другой из банды Калибана. Они считают Уиклиффа своим главным врагом. Если только он сюда явится, то судьба его решена. Я точно знаю.

Должно быть, потрясение отразилось на ее лице, потому что взгляд Грейсона вдруг стал печальным.

– Ты ведь любишь его, – сказал он.

Бринн молчала. Она хотела бы ему возразить, но больше не имело смысла отрицать очевидное. Она не хотела, чтобы Лусиан умер, и не только потому, что он был ее мужем и отцом ее ребенка, но потому, что она его любила.

«Господи спаси…»

– Ты забыла о проклятии? – тихо спросил Грейсон.

– Нет, – прошептала Бринн, – я не забыла. – Она отчаянно пыталась отгородиться оттого, что с самого начала знало ее сердце, отказывалась признаться себе в том, что чувствует к нему, из желания его защитить. Но тщетно.

Страх ледяным кинжалом пронзил ее. Любовь ее имела огромную разрушительную силу. Неужели, признавшись себе в том, что чувствует к нему, она подписала Лусиану смертный приговор?

Как раз в этот момент к двери кабинета подошла горничная и, присев в реверансе, сказала:

– Миледи, граф Уиклифф приехал.

– Граф Уиклифф?!

– Да, ваш муж. Граф Уиклифф.

Грей вскочил с места. Бринн застыла как изваяние. Лусиан здесь? Что он делает в Корнуолле? Он же сказал, что несколько дней пробудет в Дувре! Откуда ему известно, где она? Как сумел он так быстро ее догнать?

Брат и сестра ошеломленно смотрели друг на друга.

Грейсон первым пришел в себя.

– Проводи его в гостиную, – приказал он горничной. – Мы сейчас туда придем. – Когда девушка вышла, Грей еле слышно спросил: – Ты думаешь, он меня подозревает?

– Я… я не знаю.

– Бринн, ты не должна говорить ему о золоте. Смотри, не проболтайся! Умоляю тебя, держи язык за зубами.

– Грей…

– Ты придумаешь, чем занять сегодня ночью Уиклиффа. По крайней мере, на несколько часов – столько, сколько понадобится Джеку, чтобы забрать золото. Они не явятся до темноты, но слишком задержаться они не могут – отлив не ждет.

– Грейсон, я не могу…

– Ты можешь. Ты должна. Если не хочешь, чтобы твой муж погиб. Говорю тебе, Джек его убьет, Бринн. Его или меня.

Опустив пустой бокал, Грей развернулся и вышел из кабинета.

Спустя какое-то время следом за ним вышла и Бринн. Она шла медленно и чувствовала себя так, словно ее несет течение, бороться с которым у нее нет сил, несет прямо на скалы, где ждет ее неминуемая смерть.

Бринн задержалась на пороге гостиной, любуясь мужем. Она смотрела на него так, словно видела в последний раз, словно хотела навечно запечатлеть в памяти дорогие черты его красивого мужественного лица. Лусиан отвечал на приветствие Грейсона и не заметил ее сразу, но, едва почувствовал ее присутствие, посмотрел на нее. Их взгляды встретились.

Сердце Бринн часто забилось. Лицо Лусиана оставалось непроницаемым, словно то было не лицо, а маска, но он, как казалось Бринн, видел ее насквозь. Читал ее мысли.

Ею овладело отчаяние, но она делала все, чтобы не показать ему своей тревоги. Придав лицу удивленное выражение, она шагнула ему навстречу, протянула ему руки и подставила щеку для поцелуя.

– Лусиан! Какими судьбами? Я думала, вы поехали в Дувр.

– Я собирался туда отправиться, любовь моя, – несколько холодно ответил он, но когда я менял лошадей на постоялом дворе, меня догнал посыльный с сообщением, что твой брат заболел, и ты отправилась к нему. Мне показалось довольно зловещим такое совпадение. У меня немало врагов, Бринн, и я подумал, что против тебя что-то замышляют. Я немедленно развернул карету и направился в Харроу. Мои подозрения еще больше усилились, когда я обнаружил, что Тео здоров, а моей красавицы жены там не было и нет. Я мог лишь надеяться на то, что ты поехала сюда.

– Мне ужасно неприятно, что я зря тебя потревожила, но, – давясь собственной ложью, пробормотала Бринн, – меня, должно быть, неправильно поняли. Когда я сказала, что у меня заболел брат, я имела в виду Грейсона.

Лусиан взглянул на Грейсона, который, если не считать румянца, вызванного неумеренным потреблением вина, был в самом добром здравии.

– Это я вызвал Бринн сюда, – вмешался Грейсон, поспешив подтвердить слова сестры. – Я думал, что умираю, но оказалось, что я просто съел что-то не то. Новый повар, которого я нанял после того, как Бринн вышла за вас, приготовил рыбу, от которой у меня случилось несварение. Однако сейчас я уже вполне здоров.

– Рад это слышать, – едва заметно усмехнувшись, сказал Лусиан.

– Должно быть, вы устали и проголодались после столь долгой дороги, – сказал Грейсон. Голос его заметно окреп. – Если не считать того досадного эпизода, новый повар прекрасно готовит. Я велю ему приготовить ужин.

– Я сама только что приехала, – сказала Бринн, – и, должна признаться, умираю от голода. Аппетит вернулся, как только я увидела, что Грейсон здоров.

– Мы тут живем по-деревенски, – сказал, обращаясь к Лусиану, Грей, – и ужинаем рано – в половине седьмого, но сегодня сделаем исключение. Я позабочусь о том, чтобы к тому времени, как вас проводят в ваши комнаты и отнесут туда багаж, ужин уже был накрыт.

Бринн, не вняв наставлениям брата, заявила, что хочет остановиться в комнате, в которой провела детство, а Лусиану предложила занять гостевую спальню, соседнюю со своей спальней. Едва ли сейчас, в том эмоциональном состоянии, в каком она пребывала, Бринн смогла бы находиться с Лусианом в столь близком контакте. Ей необходимо было побыть одной, чтобы взять себя в руки. К ее удивлению, Лусиан не стал возражать против такого расклада. Он лишь сказал, что через час зайдет за ней перед тем, как спуститься к ужину.

Бринн была благодарна ему за то, что он дал ей возможность собраться с мыслями, не отвлекая ее, пока она принимала ванну и переодевалась. К тому времени как Лусиан постучал в ее дверь, Бринн уже сумела овладеть эмоциями.

Лусиан вел себя по отношению к ней с прохладной сдержанностью, и это тревожило Бринн настолько, что она едва держала себя в руках. Отношения между ними сейчас напоминали своей натянутостью те, что были у них первые несколько недель после венчания.

– Еще раз прошу прощения за недоразумение, – сказала она, спускаясь вместе с Лусианом по лестнице в столовую. Если бы только у нее хватило умения умилостивить его!

Лусиан хранил молчание.

– Вы злитесь на меня за то, что я, приехала домой?

– Я бы предпочел быть в курсе твоих намерений. Ты заставила меня волноваться напрасно, не говоря уже о том, что из-за тебя я пренебрег делом и сорвал задание.

– Мне жаль, Лусиан, искренне жаль.

– Так ли, любовь моя? – В голосе его не чувствовалось убежденности.

Бринн опасливо посмотрела на него, но Лусиан молча открыл перед ней дверь в столовую, где уже ждал ее брат.

Ужин прошел в обстановке более терпимой, чем ожидала Бринн. Грей старался вести себя как радушный хозяин. И еда была вкуснее и изысканнее, чем раньше.

Когда ужин закончился, Бринн уже места себе не находила от тревоги. Она собралась удалиться в гостиную, оставив джентльменов одних наслаждаться портвейном, когда заговорил Грей:

– Боюсь, что должен вас покинуть. Дела, знаете ли. Бринн встрепенулась, но вовремя одернула себя. Не время задавать Грею вопросы.

Лусиан ответил за нее:

– Не беспокойтесь, сэр Грейсон. Я с удовольствием побуду наедине с женой. Я соскучился по ней после столь долгой разлуки. Эти три дня показались мне вечностью.

– Ну, тогда, если вы не возражаете… – Грейсон поднялся из-за стола. – Я возвращаюсь к себе в комнату, чтобы переодеться, Бринн, если можешь уделить мне минутку, я бы хотел спросить у тебя совета по одному деликатному делу. – Бринн озадаченно нахмурилась. Грейсон покраснел. Этот румянец вполне можно было принять за румянец смущения. – В твое отсутствие я начал ухаживать за мисс Оксбридж, и сегодня она ждет меня у себя.

Мисс Оксбридж была привлекательной девушкой, одной из дочерей местного сквайра. Бринн подозревала, что брат в очередной раз солгал, но, тем не менее, вежливо извинившись перед Л усианом, последовала за Грейсоном в библиотеку.

– Вот, – сказал Грей, протягивая ей пузырек с какой-то мутноватой жидкостью, – эта штука поможет тебе нейтрализовать Уиклиффа на эту ночь.

– Что это?

– Сонные капли. Вроде опия, только сильнее. Тебе придется добавить эту жидкость ему в вино.

Бринн уставилась на пузырек с таким видом, словно там был яд.

– Ты просишь меня опоить моего мужа? Грейсон, я же не могу…

– Ты должна, Бринн, если хочешь, чтобы он остался жив. Если хочешь, чтобы Тео остался жив. Если тебе есть дело до них… до меня… ты сделаешь то, о чем я тебя прошу.

Бринн сжала пузырек в ладони. Грейсон ушел, но она осталась стоять как вкопанная. Бринн крепко зажмурилась.

Как она до этого дошла? Чтобы защитить братьев, она должна предать своего мужа, человека, которому отдала свое сердце.