Текст книги "Планета СССР. Прерванный полёт. Очерки неравнодушного человека"

Интеллигенция. Ударной силой, используемой для разрушения СССР, стала значительная часть интеллигенции, прежде всего ее гуманитарное крыло. На наш взгляд, перевод части интеллигенции на антисоветские позиции обусловлен рядом факторов. Важнейшим из них является воздействие на нее антисоциалистической, антикоммунистической советологии, распространение результатов ее деятельности среди интеллигенции, соседство развитых капиталистических стран со сравнительно высоким уровнем доходов существенной части населения, относительной социальной стабильностью, в том числе за счет перераспределения части средств в пользу нуждающейся части населения, упорядоченность бытовых условий, изобилие товаров и услуг на рынке, гипертрофированная пропаганда Западом своего образа жизни, распространение либеральных, индивидуалистических идей, ложное представление о свободе, демократии. Все это способствовало формированию у части интеллигенции слепого поклонения перед западом, критического, во многих случаях и враждебного отношения к реальному социализму.

Немалую роль в появлении у части интеллигенции негативного отношения к существующему строю сыграло отсутствие в правящих кругах, идеологических центрах понимания интеллигенции как специфической категории членов общества, со своим представлением о свободе, обязанностях, роли государства в обществе, требующей особого подхода к формированию ее мировоззрения, определению конкретных ее целей и задач в обществе, необходимости нахождения власти в постоянном диалоге с интеллигенцией.

Все это особенно проявилось у интеллигенции после кампании Хрущева по разоблачению культа личности Сталина, явившейся на самом деле антигосударственным, антикоммунистическим толкованием самой сложной, трагической и героической эпохи в жизни страны, привнесение личных амбиций в дела государства.

Умолчание Хрущева об успехах страны и роли Сталина в их достижении, показ его деятельности в негативном ключе вызвали у интеллигенции повышенный интерес к марксизму-ленинизму, истории СССР, которая часто интерпретировалась ими негативно.

Постепенно у критически воспринимающих советскую действительность шестидесятников – диссидентов сформировалась точка зрения о необходимости смены существующего общественно-экономического строя. Что же касается будущего страны, то его четко сформулировала академик Заславская, заявив, что таким будущим должен быть переход к «социальному капитализму».

Так сформировалась относительно небольшая, но агрессивная и активная часть интеллигенции, чьим кредом которой стало разрушение всего советского. Именно представители этого направления стали разрушительной силой «перестройщиков» во главе с Горбачевым, Ельциным. Они оказались неспособными к созиданию, не воспринимали и не желали понимать цену разрушений, ломки судеб людей. Вместе с тем у них имелось туманное представление о будущем страны. Сложившуюся ситуацию емко обозначил один из разрушителей Ю. Афанасьев, сказав, что «слепые вели слепых». Откровенным проявлением слепоты призывающих к слому существующего строя стала идеологизация ими капиталистического строя, игнорирование источников обогащения стран «золотого миллиарда» и надежда на то, что внедрение капиталистических порядков, прежде всего передача средств производства в частные руки, автоматически приведет страну к процветанию и все будет «как у них», и что рынок сам отрегулирует все процессы в стране.

Слепым было у бунтующих представление о собственной стране, ее советском социалистическом строе, системе управления страной, народным хозяйством и другими процессами. Они полностью игнорировали исторические успехи советских людей. При этом обнаружилось, что этой болезнью страдали прежде всего многие из тех, кто обладал высокими титулами академиков, профессоров, докторов наук и был облечен большими полномочиями, возглавляя институты, кафедры, идеологические центры. Среди экономистов таковыми оказались академики Абалкин, Шаталин, Петраков, Аганбегян, «вдруг» ставшие противниками социалистической экономики, ее плановых начал и рьяно ратующими за рынок, не словом не обмолвясь при этом о бесчеловечности, жестокости, социальной несправедливости капитализма, его преступлениях.

Представляется справедливым высказывание С. Кара-Мурзы о том, что в основе антиобщественных взглядов, действий интеллигенции, ее желании жить в буржуазном обществе лежало ее омещанивание, стремление к высоким доходам, которыми располагали нередко их коллеги за рубежом. Подтверждением этому служат высказывания многих из них в оправдание своего критического отношения к советской власти: за малые гонорары при исполнении главных ролей в кино (за которые можно было приобрести, как сказал один из них, только авто «Жигули»), за невозможность поехать за границу на отдых или гастроли, за вычеты из получаемых за рубежом гонораров в пользу государства, участие государственных институтов в формировании репертуара театров, заказов на создание фильмов и т. д.

Зловещую роль в разрушении Советского государства сыграли националистические, сепаратистские силы, которые развернули во многих союзных республиках активную деятельность за выход их из состава СССР. Особенно широко она велась в республиках Прибалтики, на Украине, в Грузии, Молдавии. Во многих случаях в рядах таких сил на передовых позициях оказались руководители партийных комитетов, советских органов власти. Масштабно этот процесс, на наш взгляд, проявился в РСФСР, где предали извечное собирание предками земель, приведшее к созданию Великой России.

Либерал-демократы стремятся представить разрушение СССР как некое волеизъявление народа, разочаровавшегося в союзном государстве и советской власти. Однако это не так, подтверждением чему являются результаты всесоюзного референдума об отношении граждан к судьбе СССР и масса писем в ЦК КПСС, Горбачеву как Президенту СССР с протестами против клеветы на СССР и действий, ведущих к реставрации капитализма. Дело в другом. Посредством провозглашения привлекательных лозунгов и посулов, представления капиталистических стран как некоего рая на земле, толкование истории СССР исключительно в черном свете перестройщикам удалось ввести в заблуждение народ относительно целей перестройки, перспектив страны и ввергнуть основную массу граждан в некий летаргический сон. В то же время абсолютное меньшинство населения, негативно настроенное к Советской власти, действовало активно, агрессивно добиваясь ее смены.

Имеющие место забастовки в ходе перестройки в основном были вызваны резким ухудшением положения дел в стране и условий жизни населения. Попытки антисоциалистических сил использовать недовольство людей для проведения всесоюзной политической забастовки не увенчались успехом, что свидетельствует о том, что граждане в целом не были антисоветски настроены и не поддерживали лозунги о смене общественно-политической системы. Подтверждением данного положения служило то, что более 70 % опрашиваемых сейчас социологическими службами граждан сожалеют о ликвидации советской власти, разрушении СССР.

Трагедия со страной случилась и потому, что вопреки предостережениям Ленина не был создан, как отмечалось выше, механизм ее защиты от возможных преступных деяний власть имущих, перерожденцев и предателей. Это произошло и по причине того, что не выполнила свою главную роль Коммунистическая партия Советского Союза – роль защитника завоеваний Великого Октября, хранителя коммунистической идеи, задачу формирования коммунистического мировоззрения у народа. Оказалось, что такое мировоззрение, глубокое познание сути марксизма-ленинизма отсутствовало и у многих коммунистов, а главное, и у тех из них, кому было доверено руководство партией, направлять ее на выполнение конституционного требования быть руководящей силой советского общества.

ЦК и Политбюро партии неудовлетворительно вели идеологическую работу, недооценили ее непреходящее значение, не развивали марксизмленинизм исходя из нового состояния советского общества, ситуации в мире и новых вызовов для страны. Было проигнорировано и требование Сталина о неустанной идеологической закалке руководящих кадров во всех сферах жизни общества, их теоретической подготовке.

Резко были снижены требовательность к указанным кадрам за выполнение возложенных на них обязанностей, неукоснительное соблюдение приоритета общегосударственных, народных интересов, коммунистической морали. Перестали проводиться периодические чистки рядов партии как средства избавления ее от перерожденцев, не выполняющих уставные требования, в чем была необходимость и в чем я неоднократно убеждался, работая в руководящих партийных комитетах.

В итоге обыденным стали невыполнение кадрами прямых обязанностей, производственных, плановых заданий и договорных обязательств, удовлетворение в первоочередном порядке ведомственных интересов в ущерб общегосударственным, личная корысть, нескромность, бюрократизм, аполитичность, делячество, моральная распущенность, страсть к подношениям, наградам и обогащению, хищение социалистической собственности и др. Все это отчетливо проявилось, когда в ходе перестройки, после внедрения новых форм хозяйствования, расширения прав предприятий при одновременном ослаблении контроля значительно возросли возможности руководителей обогащаться через создаваемые кооперативы, совместные предприятия, биржи, прямую внешнеэкономическую деятельность и др.

Годы перестройки показали также, что многих руководителей уже не устраивало положение «служивых людей», каковыми они были призваны в народном государстве. Их мечтой стало быть хозяевами с большими средствами без контроля со стороны общества – «как там у них», за бугром. Поэтому они стали ратовать за рынок, вместе с другими идеологически незрелыми депутатами и делегатами партийных форумов, голосовали за антисоциалистические, антиленинские законы и резолюции, не выступили за смещение Горбачева с занимаемых постов. В последующем же, используя свои служебные возможности, вместе с криминальным миром стали присваивать народную социалистическую собственность, что дало возможность осуществить их мечту стать господами с миллионными и миллиардными счетами (в долларах), открытыми за рубежом. Став таковыми, они, как правило, не склонны делиться с обнищавшим народом, поддерживать силы, борющиеся за восстановление социальной справедливости.

Провалы в работе с кадрами, отсутствие у многих требуемого идеологического багажа и твердой коммунистической убежденности, подверженность конформизму, стремление к личному комфорту, желание любой ценой остаться в правящей обойме проявились и среди руководителей высшего партийного и советского руководства, членов ЦК КПСС и Политбюро, краевой, областной элиты. Одни из них безоговорочно стали на сторону Горбачева и поносили все советское, социалистическое. Другие слепо следовали в его фарватере, или, как сказал при нашей деловой встрече министр финансов СССР Б. И. Гостев, бывший мой руководитель по работе в аппарате ЦК КПСС, «легли под Горбачева». Третьи, видя, что страна движется «не туда», ограничились ворчанием, преимущественно в кругу недовольных действиями Горбачева. Среди них не нашлось тех, кто бы возглавил борьбу за возвращение страны в социалистическое русло.

Поэтому по меньшей мере странно слышать сегодняшние изречения представителей бывшего высшего круга партийных и советских руководителей, пытающихся выдать себя за бескомпромиссных борцов с Горбачевым и не признающих собственной вины за произошедшую трагедию со страной. А вина за это в той или иной мере лежит на каждом из нас, кто жил, работал в ту эпоху и допустил торжество контрреволюции.

Изложенное выше, итоги работ многочисленных объективных исследователей красноречиво свидетельствуют, что СССР был насильственно разрушен практически на начальном этапе своего существования, ознаменовавшемся величайшими трудовыми свершениями, военными победами, созданием настоящего социального государства, превращением отсталой царской России в современную сверхдержаву, а ее граждан в истинных ее хозяев, совладельцев ее богатств, уверенных в своем настоящем и будущем со все более полным удовлетворением материальных и духовных потребностей, с укладом жизни, соответствующим их естественным запросам, представлениям о справедливом общественном устройстве.

Глава 8
Россия после 1991 года

Тридцатилетний период, прошедший после подписания Беловежского соглашения о прекращении существования СССР как государства, достаточно большой срок для проявления последствий государственной катастрофы 1991 года и оценки систем, которые после нее сформировались в России, других бывших союзных республиках, ставших юридически самостоятельными государствами.

Конституция РФ не дает ясного представления о характере нового российского государства, его целях. Тезис о его социальной направленности, содержащийся в Конституции, в значительной мере остается лозунгом, поскольку в ней не раскрывается содержание понятия социального государства, а главное, положение дел в РФ ставит под сомнение ее социальный характер. Официальные власти также умалчивают о том, какое государство строится и каковы его социальноэкономические, политические цели.

Однако уже сегодня все здравомыслящие люди понимают и видят, что в Российской Федерации утвердился капитализм, притом в самой его неприглядной форме, определяемой многими экспертами как криминально-олигархический. Так, известный деятель ельцинской эпохи, журналист, в прошлом руководитель Всероссийского государственного телерадио Комитета О. Попцов заявляет, что «у нас создана неэффективная, криминальная, бандитская модель капитализма, по сравнению с которой даже советский социализм, со всеми его недостатками, выглядит вершиной цивилизации и здравого смысла» (75). Стало также явственным и то, что разрушение федеративного союзного государства СССР, превращение бывших союзных республик в самостоятельные государственные образования с переходом на рельсы капитализма не привело к процветанию народов и обернулось для них тяжелейшими испытаниями. В полной мере это относится к Российской Федерации, о чем свидетельствует и ниже излагаемое.

При всей хаотичности событий после 1991 г., на наш взгляд, в жизни современной РФ, хотя и с определенной условностью, просматриваются два этапа.

На первом этапе, длившемся несколько лет, шло интенсивное разрушение экономических, политических основ советского социалистического строя, всех систем обеспечения безопасности страны и граждан, всего уклада жизни советских людей, катастрофическое падение их благосостояния. Поэтому неправомерно, как нам представляется, разрушение СССР ограничивать 1991 годом, фактически оно осуществлялось главным образом после беловежского сговора. Именно после появления на свет этого предательского акта на территории Российской Федерации, как и других союзных республик (за исключением Беларуси), прекратила действовать Конституция СССР и советские конституции республик, были ликвидированы система Советов, социалистическая собственность на средства производства, советская система управления народным хозяйством, политические, общественные организации, основная масса колхозов, да и практически вся разветвленная многоуровневая система функционирования страны, вплоть до организации спортивных обществ, подготовки профессионального образования, собаководства и т. д. Одновременно в РФ активизировались сепаратистские, националистические силы. В ряде автономных образований были приняты законодательные акты, нарушающие единство государства. Проявилось стремление к выходу регионов из его состава, ущемление гражданских прав русских, вследствие чего они вынуждены были покидать места проживания.

Масштабные разрушительные меры по ликвидации социалистических начал развернулись в экономической сфере. Они происходили в соответствии с ранее объявленной Ельциным и его окружением политики в этой области, заключавшейся в стремительном переходе к рынку, ликвидации социалистической собственности на средства производства, предельной минимизации участия государства в управлении экономикой.

Внешние силы задавали и стремительный темп разрушения советской экономики с тем, чтобы скорее утвердить капиталистические порядки, создать для их защиты класс собственников, то есть социальную базу, и таким образом исключить возможность сохранения советской системы. Это означало, что темпы и сущность экономических преобразований определялись политическими целями и носили антисоциалистический характер.

Самой разрушительной антисоветской антисоциальной мерой стало проведение так называемой «шоковой терапии» по отношению к экономике и гражданам. Она включала в себя два радикальнейших действия – либерализацию цен, т. е. отмену утвержденных советскими органами власти всех видов цен на товары и услуги, переход к формированию цен на основе спроса и предложения контрагентов рынка, а также начало приватизации социалистической собственности.

Либерализация цен, начатая в начале 1992 года, привела к тяжелейшим социально-экономическим последствиям, вызвала галопирующую инфляцию. По итогам 1992 г. она составила 2609 % (219). Индекс же потребительских цен с 1992 по 1995 г. увеличился в 1187 раз, а номинальная зарплата только в 616 раз (223), что привело к обнищанию населения.

В условиях монополизированной советской экономики либерализация цен привела не к появлению свободных цен, о чем мечтали либералы, а к смене контролирующих цены органов: вместо государства этим стали заниматься сами монополисты-производители, криминальные структуры. Уже в 1992 г. видный экономист, занимающий в тот период пост первого заместителя министра Министерства внешних экономических связей Ю. Глазьев утверждал, что либерализация цен привела «не к созданию механизмов рыночной конкуренции, а организованных преступных групп, извлекающих сверхдоходы путем взвинчивания цен» (220).

Либерализация цен парализовала работу предприятий и вызвала их массовый крах. Вследствие резкого повышения цен российские предприятия к середине 1992 г. остались практически без оборотных средств (231), что привело к острейшему кризису взаимных платежей, стремительному росту долгов по зарплатам. Все это поставило предприятия на грань банкротства. Огромное количество трудовых коллективов прекратило свою работу или резко снизило объемы выпуска продукции. В результате к 1999 г. валовой внутренний продукт России снизился на 40–50 % (216). Значительно упал объем капитальных вложений. Он составил в 1992 г. 42 % по отношению к 1991 г.

Разрушению промышленности, сельского хозяйства способствовало провозглашение открытости экономики. Продажа сырьевых ресурсов из-за большой разницы в уровне внутренних и мировых цен стало сверхприбыльным, приоритетным делом, источником обогащения кучки воротил, роста социального неравенства в обществе, коррупции и снижения интереса инвесторов к развитию отечественного производства. Низкие импортные пошлины привели к массовому притоку на российский рынок дешевых зарубежных товаров.

Из-за отсутствия протекционистских мер многие отечественные отрасли не выдерживали конкуренции с соответствующими отраслями развитых стран и разрушались, резко снижали объемы производства. Так, выпуск продукции легкой промышленности составлял лишь 10 % от доперестроечного уровня (221). Значительно ухудшилась структура промышленного производства. Произошло снижение наукоемких производств, техническая деградация экономики, свертывание современных технологий.

Пожалуй, самым разрушительным, социально неприемлемым событием с долгосрочными тяжелыми последствиями стала приватизация государственной собственности, т. е. передача общественной собственности в частные руки. В настоящее время публикуется огромное количество книг, статей, посвященных приватизации, в которых рассматриваются вопросы о возможных путях ее проведения, целях и итогах. К сожалению, все авторы за исключением представителей патриотического лагеря, тщательно обходят стороной принципиальный вопрос – о социально-политическом аспекте приватизации. А он, как нам представляется, заключается в том, что приватизация госсобственности означала окончательную ликвидацию основ экономической системы Советской страны, а значит, уничтожала общественнополитический строй и вела к формированию капиталистической системы хозяйствования. Стало быть, граждане СССР из хозяев страны, совладельцев всех ее богатств превращались в носителей рабочей силы, наемных работников.

Инициаторы приватизации заявляли, что она проводится для повышения эффективности экономики, наполняемости бюджета за счет продажи имущества, обеспечения достойной жизни каждому, ухода от уравниловки, создания широкого слоя собственников. Однако все эти цели оказались благими намерениями. Широкий слой собственников не возник и не мог возникнуть, поскольку это не предусматривалось принятым порядком приватизации и отсутствием для этого экономических предпосылок.

Приватизация привела к концентрации основной части народной собственности в руках крайне ограниченной группы населения. Абсолютное его большинство было лишено возможности приобрести часть этой собственности ни в денежной форме, ни в вещественной. Лишались они этого и потому, что были обесценены денежные вклады в банках после либерализации цен. Сделать это не позволил и принятый порядок чековой приватизации. Чеки оказались втянуты в спекулятивный оборот. Многие граждане продавали их или отдавали в частные и приватизационные фонды (ЧИФы), рассчитывая на получение в будущем дивидендов. Стоимость чеков быстро падала и население спешило от них избавиться, так как были установлены жесткие сроки их реализации. В результате приватизационные чеки аккумулировались в руках спекулянтов, в значительной мере у руководства предприятий, чиновников и их близких, создавших коммерческие структуры, которые специально занимались сбором приватизационных чеков у населения. К тому же стоимость чеков была до предела занижена, поскольку она определялась исходя из оценки собственности по остаточной балансовой стоимости без ее переоценки в связи с тридцатикратным ростом цен на нее.

Приватизация госсобственности без ее переоценки после бешеной инфляции привела к тому, что они скупались по ценам, которые в десятки, сотни раз были ниже их реальной стоимости. Приобретенное за бесценок часто перепродавалось дельцами по рыночной стоимости. И это еще не последнее зло. Передавая собственность в руки частных владельцев по символическим ценам, государство было вправе и должно было определить их ответственность за ее сохранность, эффективное использование. Однако это не было сделано. Поэтому новые владельцы доводили новые предприятия до банкротства, закрывали их, переделывали производственные объекты под склады, торговые центры и др. или просто разрушали, а оборудование, металлоконструкции и др. материалы продавали с большой выгодой для себя. Так происходила деиндустриализация. Все это я видел воочию в Красноярском крае, где располагалось производство возглавляемой мной фирмы. Такую же картину я наблюдал и в г. Ефремове Тульской области, где располагалось наше микробиологическое производство. В этом городе был возведен в советской время крупнейший в стране биохимический завод. Он был распродан по частям разным организациям. Производство нашей фирмы на этом заводе оказалось единственным островком, где продолжалась работа, соответствующая профилю прежнего завода. На моих глазах новые владельцы разобрали возведенный под крышу большой корпус, распилили металлоконструкции и продали их как металлолом. Вот такой бизнес.

С треском провалилась идея пополнения бюджета за счет средств, полученных от приватизации социалистической собственности. Только за первые 10 лет было приватизировано 140 тысяч предприятий стоимостью в несколько триллионов рублей. Однако от этой операции в бюджет поступило, – как пишет депутат Госдумы РФ И. Арефьев, – около 10 млрд долларов. Это означает, что доход населения от приватизации в расчете на одного человека составил всего 54 доллара. Предприятия промышленности и транспорта продавались в среднем всего за 15 тыс. долларов, торговли – за 10 тысяч, строительные организации – за 7 тыс. долларов. Вследствие занижения цены продажи только предприятий нефтяного комплекса государство потеряло сумму, равную 10 годовым бюджетам (262).

Что же касается эффективности производства, то она не только не повысилась, но: катастрофически снизилась производительность труда в промышленности, сократилось более чем в два раза промышленное производство и по своим объемам уменьшилось до уровня конца тридцатых годов прошлого столетия. Объем сельскохозяйственного производства снизился в два раза.

Столь же иллюзорным оказалось обещание с помощью приватизации обеспечить достойную жизнь граждан. В целом же проводимая приватизация носила антисоциальный, античеловеческий, воровской характер, при несоблюдении государством обязательств, без социальных амортизаторов. Она явилась актом ограбления народа, лишения его статуса хозяина страны, совладельца народных богатств. Самые лучшие, наиболее эффективные части собственности чиновники посредством разных схем присваивали или передавали «нужным» людям, товарищам, родственникам. Передел собственности сопровождался рейдерскими захватами, преднамеренными банкротствами предприятий, насилием, угрозами в адрес руководителей предприятий, их убийством.

Как известно, более 95 процентов госсобственности СССР – это была собственность, созданная всем народом за годы советской власти и каждый человек был ее совладельцем. Поэтому приватизация ни в малейшей степени не была «возвращением предприятий, национализированных советской властью, их законным хозяевам», как утверждают антисоветчики. Народ построил заводы, фабрики, другие объекты, вложил в них свой неоплаченный труд и ограничивал себя даже в скудном потреблении, чтобы оставить потомкам сильную и независимую страну. Так тогда понимали это те, кто строил заводы и на них работал. По существу заводы и фабрики – это воплощение в камень, бетон, металл средств производства, труда миллионов людей, их пот и кровь. Поэтому было бы справедливо передать эту реальную осязаемую собственность (а не фиктивную бумажку в форме ваучеров) бесплатно гражданам, или принять в качестве оплаты за нее их средства, находящиеся на счетах в сбербанке, преобразовать госпредприятия и организации в народные предприятия. Это позволило бы сохранить в целостности народно-хозяйственный комплекс, имеющиеся связи между производственными коллективами. Подтверждением этому служит успешная работа немногих народных предприятий в современной России.

Таким образом, приватизация в основном явилась антинародным, антизаконным актом и патриотические силы, граждане выступают за пересмотр ее результатов и возвращение собственности в общее пользование, национализацию важнейших отраслей народного хозяйства, отмену результатов так называемых залоговых аукционов. Не случайно 90-е годы народом, публицистами, представителями науки характеризуются как период «прихватизации» «большого хапка» – «беспредела», «лихие 90-е». Такую оценку 90-х годов дал даже международный спекулянт Сорос, активно содействующий разрушению СССР, щедро финансирующий подготовку «перестройщиков» и другие антисоветские акции. У них выявился «колоссальный разрыв между риторикой и реальными действиями… Российское руководство, – отмечал он, – превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей» (244).

Ограбление народа посредством приватизации было не единственным актом. Ко второму ограблению народа привело то, что сбережения граждан, хранящиеся в Сбербанке, а также в «кубышках» не были индексированы после более чем тридцатикратного повышения цен и затем вообще заморожены. Сбережения населения были внутренним суверенным государственным долгом, а не пустыми бумажками, как утверждал Гайдар, Шмелев и др. Этот долг был обеспечен громадным имуществом государства. Российская Федерация объявила себя преемником СССР. Стало быть, она являлась ответственной перед населением за погашение указанного долга. Однако новое российское государство от своих обязательств в этой части отказалось, совершив тем самым преступление перед народом. Это преступление особенно зримо и нетерпимо на фоне того, что государство сочло необходимым оплатить царские долги перед зарубежными инвесторами, не рассчитавшись с собственными гражданами. Поэтому возвратить сбережения гражданам прямой застаревший долг государства.

Еще одним способом ограбления населения стало уменьшение реальных текущих денежных доходов населения. В 1992 году средние реальные доходы населения, по данным Росстата, сократились минимум в два раза по сравнению с далеко неблагополучным 1991 годом.

К обеднению населения вели появление массовой безработицы, которая за один 1992 г. увеличилась в 10 раз, а также задержки или вообще прекращение выплаты на предприятиях и организациях заработной платы, за что власть также несет ответственность. По этому поводу директор института социально-экономических проблем народонаселения РАН Н. М. Римашевская писала, что снижение в 2–3 раза текущих доходов населения и «экспроприация их сбережений» стали нарушением прав граждан на приемлемые условия существования (222). Резкое снижение уровня жизни населения, разрушение нормального советского уклада привело к значительному ухудшению здоровья людей и росту смертности. Это произошло потому, что население стало плохо питаться, значительно снизилось потребление важнейших продуктов. Произошел возврат от мясо-молочно-овощного типа питания, достигнутого в СССР, к нищенскому хлебо-картофельному типу.

В СССР во второй половине 80-х годов потребление мяса и мясопродуктов увеличилось с 67 кг в 1985 году до 75 кг в 1990 году (при физиологическом минимуме – 26,6 кг и норме сбалансированного питания – 78 кг на человека в год). В течение 90-х годов потребление мясопродуктов быстро снижалось и к 1999–2000 годам упало до 45 кг, или в 1,7 раза. Потребление рыбы и рыбопродуктов в начале 90-х годов сократилось вдвое и затем оставалось на уровне 10 кг в год, что меньше минимального размера потребления. Потребление молока и молочных продуктов сократилось за 90-е годы в 1,8 раза. Одновременно увеличилось потребление хлеба и картофеля (225).