Текст книги "Планета СССР. Прерванный полёт. Очерки неравнодушного человека"

При этом ученые и специалисты отмечают крайне неравномерное распределение продуктов питания среди разных групп населения. Больше всего пострадали люди с небольшими доходами. С. Кара-Мурза отмечает, что в этой части населения потребление самых необходимых для здоровья продуктов упало до крайне низкого уровня, при котором начинаются физиологические изменения в организме, деградация здоровья. Академик Н. Петраков отмечал, что именно при Гайдаре и появились голодные люди.

В целом в те годы миллионы и миллионы людей оказались в безвыходном положении – без работы, без зарплаты, других доходов. Их главной заботой, смыслом жизни стала борьба за физическое выживание, желание накормить семью. Люди вышли на улицу со своими пожитками с целью их продать и купить еду для спасения семей. Все улицы, площади Москвы были заполнены толпами людей с вещами на руках. Зрелище было удручающее. Население стало вместо цветов интенсивно, массово выращивать картофель, овощи на предоставленных им советской властью бесплатно земельных участках, что явилось хорошим подспорьем для выживания, а часто и единственным средством спасения жизни.

Многие не выдерживали морального унижения, обвалившуюся на них нищету, безысходность и стрелялись, вешались в расцвете сил. Особо тяжелые испытания выпали на долю жителей отдаленных, труднодоступных регионов, что я видел, бывая по делам фирмы в районах приангарья Красноярского края.

В докладе Комиссии по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте Российской Федерации «О современном состоянии смертности населения Российской Федерации» отмечалось: «С 1989 года по 1995 год число умерших увеличилось в России с 1,6 млн человек в 1989 году до 2,2 млн человек в 1995 году, то есть в 1,4 раза. (226). По данным д.э.н. Л. Рыбаковского в 90-е годы число умерших превысило уровень 80-х годов на 4,9 млн человек, а по сравнению с семидесятыми годами возросло на 7,4 млн. Если взять возрастные показатели смертности населения в 80-е годы и количество умерших в тех же возрастах в 90-е годы, то можно получить увеличение умерших в последнем десятилетии в сравнении с предшествующим. Сверхсмертность в 1991–2000 гг. составила примерно 3–3,5 млн человек. Для сравнения Рыбаковский приводит следующие данные: сверхсмертность вгоды Великой Отечественной войны, включая гибель населения в блокадном Ленинграде, составила примерно 4,2 млн человек. При этом сокращение рождаемости в 1990-е годы было столь значительным, что уместны аналогии с Великой Отечественной войной (227).

Наталья Римашевская, обобщая исследования медиков и социологов, отмечала, что «реформы, безусловно, нанесли ущерб состоянию здоровья людей, спровоцировав рост смертности прежде всего трудоспособного населения». Главную причину ухудшения демографического воспроизводства она видит не в инерционности демографических процессов, а в «существенном снижении качества условий и уровня жизни, социальных напряжениях и нестабильности, непреодолимых трудностях адаптации перехода к рынку» (224).

Либеральная реформа вызвала значительный рост преступности и обусловленное этим увеличение гибели людей. В 1991–1999 гг., по данным МВД, погибло в результате различных преступлений более 740 тысяч человек (228). В печати приводятся данные, что следствием навязанных рыночных реформ, разрушения государственности стала потеря Россией за 1991–1999 гг. 12–15 млн человек от болезней, роста смертности, преступлений, алкогольных отравлений, употребления наркотических средств, сокращения рождаемости, кровавых конфликтов на религиозной и национальной почве. Все это подтверждает вывод исследователей о том, что «наиболее ощутимой жертвой негативных сторон реформирования общества» стало население и его здоровье (226).

Знали ли те, кто затевал «реформирование общества», пошел на проведение «шоковой терапии», что их действия приведут к страшным жертвам, потерям, катастрофическому падению уровня жизни населения? Да, знали. Об этом открыто заявляли Ясин, Гайдар и другие радикальные деятели новой России и даже подвели теоретическую базу для оправдания неизбежных жертв. Они приняли на вооружение теорию «созидательного разрушения» американского экономиста Шумпетера. Согласно этой теории разрушение существующего является стимулом развития нового, оно не только неизбежно, но и, по их мнению, прогрессивно. При этом не брались в расчет неизбежные жертвы разрушения, порушенные судьбы людей, попавших под жернова реформ. Об этом, в частности, свидетельствуют откровения одного из идеологов и проводников рынка Ясина, который изрекал: «Если не было бы такого падения платежеспособного спроса, – кто-то выжил бы, скорее приспособился, но когда такие пертурбации происходят, ну кто же там будет считать эти, я бы сказал, мелочи» (201). А вот как цинично воспринимал эти «мелочи» Гайдар, что не оставили без внимания далеко не праведных его сотоварищи по реформированию общества Ю. Лужкова и Г. Попова. «Был февраль 1991 года. На совещании, которое вел Егор Тимурович, – пишут они, – шло обсуждение социальных вопросов по строительству школ, по пенсиям, к тому времени почти обнуленным, по сбережениям граждан, тоже превратившимся в пыль. Один из участников совещания проинформировал Гайдара о том, что в Зеленограде наша медицина зафиксировала 36 смертей из-за голода. На это Гайдар ответил:

«Просто идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, – дело естественное» (229).

Из личного опыта знаю, что в СССР было иное отношение к принятию решений, которые бы ущемляли их интересы, тем более ставили граждан в бедственное положение, невозможно даже представить в советский период. Например, решение возникшего вопроса, в рассмотрении которого мне пришлось участвовать, о закрытии или консервации ряда неперспективных шахт Донецкого угольного бассейна напрямую связывалось с созданием рабочих мест для трудоустройства персонала таких шахт. Широкое распространение по стране щекинского метода выполнения имеющегося объема работ на том или ином производстве меньшим количеством работающих при сохранении сложившегося фонда оплаты труда также предусматривалось лишь при наличии возможности трудоустройства высвобождающихся работников и при необходимом увеличении поставляемых на потребительский рынок товаров для связывания увеличивающейся при этом денежной массы в связи с возрастанием фонда оплаты труда.

Разрушительное действие проводимых в 90-е годы реформ проявилось во всех сферах жизни России, включая образование, науку, культуру, здравоохранение, социальные гарантии.

Наука. В 1992–1997 гг. расходы на науку сократились в 6 раз. Значительно уменьшилась оплата труда научных работников, они стали одним из бедных слоев населения. За 1991–1992 гг. только в академической науке численность работников сократилась на 32 %. Массы научных работников уехали за границу.

Директор Института США и Канады РАН Сергей Рогов в 2010 г. писал: «В результате непродуманных реформ в 1990-е годы значительная часть отраслевой науки была приватизирована и бесследно исчезла. Резко сократилось бюджетное финансирование НИОКР. Уменьшилась почти в три раза численность научных исследователей. Произошла утрата целых научных школ. Сложившаяся ситуация – это результат применения в России неолиберальных экономических концепций, согласно которым любое государственное вмешательство в экономику ведет к негативным последствиям». По его словам, «последние двадцать лет мы жили за счет научно-технологического задела, созданного в Советском Союзе» (235).

Д.э.н. А. Е. Варшавский и д.т.н. О. С. Сироткин считают, что в 1990–1997 годах научный потенциал страны сократился на 35–40 %. Денежная оценка потерь научного потенциала в течение переходного периода (до 1997 года), по их расчетам, составляет, как минимум, 60–70 млрд долл. (231).

Сельское хозяйство. Реформы привели к значительному сокращению объемов производства в сельском хозяйстве. За годы реформ произошло сокращение посевных площадей, сбора зерна, поголовья скота. Так, за 1990–1999 годы поголовье крупного рогатого скота сократилось с 35,3 до 17,3 млн, поголовье свиней – с 27,1 до 9,5 млн Производство зерна за 1990–1999 годы уменьшилось со 113,5 до 47,8 млн тонн, молока – с 41,4 до 15,8 млн тонн, площадь сельскохозяйственных угодий – с 202,4 до 152,7 млн га, посевная площадь – с 112,1 до 73,0 млн га (232).

Рассмотрение социально-экономических и политических процессов на первом этапе существования самостоятельного российского государства показывает, что разрушение СССР, отказ от советского проекта и начало реставрации капитализма привели к тяжелейшим социально-экономическим последствиям. Значительно увеличила разрушение в стране и беды населения выбранная стратегия разгрома существующего строя и переход к рынку в кратчайшие сроки, т. е. «шоковой терапии». Основанием для выбора такой кавалерийской стратегии явились политические мотивы. Зарубежные кураторы перестройки, МВФ и лично Дж. Сорос внушили Ельцину, что постепенные реформы грозят возвращением к власти коммунистов, а гарантировать удержание власти смогут только быстрые реформы, в ходе которых будут разрушены остатки советской цивилизации и созданы силы для защиты новых порядков.

В целом к концу первых двадцати лет двадцать первого столетия в РФ сформировался новый капиталистический общественно-политический строй, выявились процессы, позволяющие взвесить последствия произошедшей контрреволюции 1991 года, положение страны, ее экономики, граждан, и сделать определенные выводы о капиталистической системе как таковой, о курсе, который проводит руководство страны.

Совершая контрреволюцию, Б. Ельцин заверял народ, что будет хуже только в первые полгода после прекращения существования СССР как государства. Либеральные теоретики это «хуже» обосновали как некую неизбежность, как плату за избавление от «проклятого прошлого», от жизни в СССР и за счастливое будущее, которое наступит после короткого переходного периода. Однако обещанное солнце не взошло на лучезарном небосклоне, где-то прячется за горизонтом и, похоже, вряд ли появится, по крайней мере в обозримом будущем, поскольку свинцовые тучи пока становятся все более тяжелыми, все более угрожающими.

К концу двадцатого столетия руководству Федерации удалось предотвратить начатый еще в годы перестройки разгул сепаратизма в РСФСР, ее распад на отдельные самостоятельные государственные образования. Удалось также во многом поднять престиж государства на международной арене, заявить о ее государственных интересах и укрепить оборону как важнейшее условие отстаивания этих интересов, защиты страны от внешних угроз.

По сравнению с первыми годами после свершения контрреволюции улучшились условия жизни многих граждан, чему способствовали высокие мировые цены на интенсивно экспортируемые энергоресурсы. На потребительском рынке не наблюдалось наличие неудовлетворенного платежеспособного спроса на товары и услуги. Они свободно продавались при более широком их ассортименте, чем до 1991 года. Более того, предложение товаров и услуг превышало платежеспособный спрос. Однако это «изобилие» в магазинах было обеспечено при более низких доходах населения по сравнению с советским периодом, посредством безудержного роста розничных цен, в условиях, когда были заморожены, а фактически ликвидированы сбережения населения в сумме свыше 400 млрд рублей, хранящиеся на счетах в сбербанке. Был упрощен порядок выезда граждан за границу, а также расширены возможности заниматься предпринимательской деятельностью, приняты другие решения по демократизации общественной жизни, которые на практике нарушались. Так, альтернативные выборы часто превращались в фикции в результате их фальсификации властями путем всевозможных махинаций, подтасовок для получения «нужных» результатов голосования. Столь же условным оказалось провозглашение независимости средств массовой информации, судебной системы.

Анализ показывает, что в главном, определяющем страну как таковую в рамках государственных границ и в мире, РФ сдала свои позиции по сравнению с положением дел в РСФСР, находящейся в составе Советского Союза. Об этом свидетельствует развал экономики, науки, предельное ослабление безопасности страны, ее независимости, падение уровня жизни основной массы населения, его социальной незащищенности, возникшие демографические проблемы, ухудшение состояния здоровья граждан, резкое уменьшение возможностей получения ими образования, реализации своих дарований, страх за настоящее и будущее, воцарившееся изменение положения основной массы людей в обществе, превратившихся из хозяев страны в наемных, как правило, беззащитных и бесправных работников.

Состояние экономики. Данные свидетельствуют, что за тридцать лет после прекращения существования СССР произошла деиндустриализация бывшей Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, преобразованной в Российскую Федерацию.

Страна по существу лишилась многих отраслей промышленности, катастрофически уменьшилось производство основных видов промышленности. Так, с 1990 года (далеко не лучшего в СССР) по 2017 год это сокращение составило:

– тракторов на колесном ходу – падение производства – в 15 раз;

– кормоуборочных комбайнов – в 20 раз;

– комбайнов зерноуборочных – в 11 раз;

– экскаваторов – в 17 раз;

– бульдозеров самоходных и бульдозеров с поворотным отвалом – в 29 раз;

– тракторов гусеничных – в 270 раз;

– станков металлорежущих – в 17 раз;

– станков деревообрабатывающих – в 5 раз;

– машин кузнечно-прессовых – в 9 раз;

– станков ткацких – в 2670 раз;

– турбин паровых в пересчете на кВт – в 11 раз;

– турбин газовых в пересчете на кВт – в 2 раза;

– грузовых автомобилей – в 6 раз;

– троллейбусов – в 11 раз;

– вагонов пассажирских – в 2 раза.

Проявлением деиндустриализации стало закрытие огромного количества предприятий, сокращение производства на действующих, перепрофилирование производств. Прекратили свою деятельность более 75 тысяч промышленных предприятий (Советская Россия, № 127, 2019). Только за период с 2004 по 2018 гг. количество крупных и средних предприятий в РФ сократилось со 102,1 тыс. до 52,0 тыс. (Улики, № 114, 2018). Практически уничтожены такие отрасли, как авиастроение, судостроение, машиностроение, легкая промышленность.

Начиная с 2012 г. фактически приостановился рост промышленного производства, а в ряде случаев наблюдается его сокращение. Только за первое полугодие 2019 г. уменьшился выпуск одежды на 3,6 %, подшипников на 13 %, компьютеров на 18 %, нержавеющей стали на 14 %, газопроводных труб на 18 %, металлорежущих станков на 16 %, автомобильных двигателей на 18 %, автобусов на 46 %, трамвайных вагонов на 50 % (Улики, № 131, 2019).

Деиндустриализация, продолжающееся следование проявившим свою несостоятельность либерально-рыночным курсом уже привели к тяжелым последствиям для страны и народа. В области промышленности такое последствие заключается в том, что, как емко охарактеризовал Г. Зюганов: «Построенная в советские годы универсальная экономика, благодаря которой страна могла полностью себя обеспечить и не зависеть от внешнего давления, усилиями «реформаторов» превращена в экономику сырьевую, примитивную, уязвимую и неспособную обеспечить национальную безопасность России. О сырьевом характере экономики красноречиво свидетельствует то, что две трети доходной части государственного бюджета страны наполняются продажей природных ресурсов, а половина этих поступлений расходуется на покупку зарубежного продовольствия, промышленных товаров для населения. Темпы добычи, переработки и продажи сырья, энергоресурсов намного опережают развитие других отраслей. Так, с 2000 по 2017 гг. экспорт сырой нефти в натуральном выражении вырос в 1,7 раза, в то время как рост обрабатывающих производств только на 3,9 %. А из-за низкого темпа развития машиностроения постоянно снижается его доля в составе ВВП. В 2000 г. они составляли 14,8 %, 2012 г. – 8 %, а в 2015–1,4 %. О неблагополучном положении дел в промышленности, а значит и в стране, свидетельствует то, что постоянно уменьшается удельный вес промышленности, который в 1999 г. составлял 31,9 %, в 2016 г. – 26,7 %. Без учета же продукции нефтяной отрасли объем промышленности в ВВП составляет всего 16,7 %» (258).

Наглядным доказательством плачевного состояния несырьевых отраслей промышленности являются малые объемы производства относительно потребностей страны в отечественной продукции. В год в стране выпускается один пиджак на 70 мужчин, одна кофемолка на 1500 семей, всего 500 детских колясок и 23 тысячи зонтов, по одному на 6 тыс. человек. Потребность в продукции легкой промышленности на 80 % удовлетворяется за счет импорта, в товарах для детей – на 80 %, в лекарствах и медицинских изделиях соответственно на 70 и 80 %. Только каждый шестой выпускаемый в стране легковой автомобиль компонуется отечественным двигателем. Практически все электронные компоненты для нужд промышленности закупаются за границей. Не лучше обстоят дела с оснащением производств отечественными станками, другим оборудованием и машинами.

Об ослаблении промышленного потенциала страны, его деградации свидетельствует резкое снижение производительности труда, катастрофическое старение производственных мощностей, износ которых превысил 50 % (по некоторым данным – 67 %), а также восьмикратное сокращение доли наукоемкой продукции РФ на мировом рынке. Высокие технологии, вооружение, ядерное оборудование составляют в нынешнем российском экспорте только 0,13 %. Если в 1991 году отечественные самолеты составляли около 40 % мирового парка гражданской авиации, то сегодня только 2 %. В 1989 г. в экспорте СССР товары с высокой добавленной стоимостью составляли 38,7 %, а в 2018 году едва достигают 5 %.

Угроза экономической независимости страны усиливается тем, что иностранные инвесторы оказывают определяющее влияние на 65 % промышленных производств. В последние годы практически все крупные российские предприятия, компании оказались под иностранным управлением. Порядка 70 % предприятий алюминиевой промышленности уже находятся под юрисдикцией США.

По данным, приведенным депутатом Госдумы Н. Ивановым, «иностранный капитал контролирует 95 % энергетического и 75 % железнодорожного машиностроения, 76 % цветной металлургии, около половины химического, целлюлозно-бумажного производства и производства нефтепродуктов. Под управлением иностранцев не менее двух третей пищевой промышленности и крупнейшие торговые сети страны. Даже акционерный капитал Сбербанка на 45 % принадлежит иностранцам. Владельцем же 25-процентной акции Газпрома является американская депозитная расписка. Иностранному капиталу принадлежит контроль над ключевыми отраслями страны. В энергетическом машиностроении его доля составляет 95 %, в цветной металлургии – 75 %, в железнодорожном машиностроении почти 70 %, торговле около 80 %» (Советская Россия, № 79, 2019).

Зарубежные представители в советах директоров российских компаний это, по сути, агенты иностранного влияния внутри России. Так, в совете директоров в Роснефти из 11 членов – 7 иностранцы. Аналогичная ситуация в компаниях Олега Дерипаски «Русал» и «En+». Согласно новым нормам в «En+» 6 из 12 членов совета директоров должны быть гражданами США и Великобритании. Среди предприятий, добывающих в стране уголь, медь и железную руду, не осталось ни одного в государственной собственности или с существенной долей госучастия (245).

Указанное положение дел в промышленности означает, что под российскую экономику по существу заложена бомба, которая угрожает национальной безопасности страны.

Опасность для страны представляет также крайняя изношенность инфраструктуры промышленности, да и всего народного хозяйства, городов и сел. Это является основной причиной пожаров, наводнений, взрывов, аварий, повторяющихся с устрашающей частотой, о которых постоянно сообщают средства массовой информации. По заявлению компании «Российские коммунальные системы», реально функционирует только 20 % очистных сооружений. Это прямая угроза экологической катастрофы и эпидемий.

Такую же угрозу представляла сырьевая направленность страны, связанная с неустойчивостью, колебанием мирового рынка, внешних цен на сырье и энергоносители, а главное – с ограниченностью этих невоспроизводимых ресурсов. По оценкам экспертов Министерства энергетики и Минприроды, запасов нефти осталось при ее добыче современными масштабами на 14–40 лет, а газа – на 70–80 лет. При этом нефть и газ все больше приходится извлекать из месторождений со все возрастающими затратами.

Не вызывает оптимизма положение дел в агропромышленном комплексе, жизненные условия жителей сел и деревень. «За 30 последних лет от 48 тысяч крупных коллективных хозяйств осталась только пятая часть, четверть из которых убыточная. Деградируют фермерские хозяйства, основной причиной чего является отсутствие системы сбыта их продукции. Оскудела материально-техническая база сельхозпроизводства. Так, в 1992 году на селе имелось 1 млн 290 тыс. тракторов, а в 2018 их осталось 212 тысяч. Зерноуборочных комбайнов было 370 тыс., а сейчас – 57 тыс., корнеуборочных комбайнов было 120 тыс., сейчас в наличии 12 тысяч. В 1990 г. потребление электроэнергии в сельском хозяйстве составляло 67 миллиардов киловатт-часов, а в 2017 – всего 18 млрд. Если в советское время земледельцы использовали 10 млн тонн минеральных удобрений в год, то сейчас самые максимальные поставки селу не превышают 2,5 млн тонн.

Особенно ощутимые потери понесло животноводство. Даже в последние годы разрушительной перестройки в СССР содержалось 57 миллионов голов крупного рогатого скота. В 2018 году его осталось лишь 18 миллионов, т. е. более чем в три раза меньше, чем в 1990 г. и даже в два раза меньше, чем было в 1915 году. В колхозах и совхозах, личных подсобных хозяйствах насчитывалось в 1990 г. 58 млн овец и коз. В 2017 году их осталось на селе лишь 24 млн голов. Именно сокращение поголовья скота и уменьшение, соответственно, использования зерна для приготовления комбикормов повлекло снижение потребности в зерне внутри страны и создало предпосылки для его экспорта, а не подъем зернового хозяйства, как это пытаются внушить людям нынешние правители и их услужливые политологи. Ведь валовой сбор зерна в современной России не превышает его сбор в РСФСР при одновременном импорте продовольствия, составляющем примерно половину его потребления в стране.

Результатом сельскохозяйственной политики правительства стали массовая безработица, разрушение среды обитания селян. За 25 лет с карты страны исчезли 34 тыс. деревень и 400 поселков. В 83 тыс. сел проживает от 1 до 100 человек. Еще в 36,2 тыс. деревень проживает до 10 человек. Уничтожено 835 поселков городского типа. 19 тыс. деревень без населения. Таким образом, село вымирает.

В результате «реформирования» экономики по рыночным канонам страна потеряла многие позиции в мире и оказалась в ряду развивающихся государств. Доля России в мировом ВВП сократилась с 9 % в 1990 г. до нынешних 1,77 %. «Из 150 стран мира по уровню экономического развития – показателю ВВП по паритету покупательной способности на душу населения Россия занимает 43-е место, огромный импорт выгнал страну на 128-е место, офшорные схемы отодвинули Россию на 126-е место. По сопоставимому уровню реальных доходов и реальной заработной платы Россия находится на 50–55-м месте, по индексу социального развития, по данным ООН, – на 65-м месте, по уровню жизни пенсионеров – на 78-м месте, по обеспечению комфортным жильем – примерно на 80-м месте, по ожидаемой продолжительности жизни – на 90-м месте. По качеству здравоохранения – на 119-м месте. По качеству и уровню образования у России 30-е место в мире.

Уровень жизни населения. Разрушение народно-хозяйственного комплекса, стагнация экономики, снижение производства продукции в натуральном выражении, продуктивности производства, значительное закрытие предприятий, прекращение деятельности колхозов и совхозов в сельском хозяйстве, громадное уменьшение занятых производительным трудом и резкое в связи с этим падение размера валового внутреннего продукта в сочетании с крайне неравномерным распределением доходов между разными категориями граждан, неоптимальным использованием государственных доходов, огромное разворовывание их чиновниками, предпринимателями (до 30 % бюджета), вывоз капиталов за границу стали первопричиной жизненного неблагополучия миллионов граждан, многих социальных невзгод и пороков.

Пожалуй, самой зловещей проблемой стал сформировавшийся низкий уровень жизни большинства граждан России, настоящая бедность, если не нищета значительной его части. По расчетам экономистов, за 30 лет пребывания в условиях капитализма покупательная способность населения, за исключением ее небольшой прослойки, не только возросла, но и снизилась в среднем на 30 % по сравнению с советским предперестроечным временем при одновременном появлении новых трат на жилье, получение образования, лечение, отдых и т. д. При этом вот уже в течение 5 лет реальные доходы населения падают. По официальным данным это падение равно 12 %, а по подсчетам независимых экспертов – 35–40 %. Явно неудовлетворительными жизненные условия большинства граждан страны вынуждены признавать и власть имущие. Не случайно Президент В. В. Путин борьбу с бедностью определил как приоритетную задачу.

В 2019 г. средняя зарплата в России составила 34 330 руб. Эта зарплата, даже для тех, кто ее получает, по своему размеру не обеспечивает достойную по минимальным меркам жизнь гражданам. Однако доходы многих категорий населения значительно ниже средней величины. Средний размер пенсии составляет 13 345 руб. в месяц, зарплаты учителя – 20 тыс. руб., врача – 25 тыс. руб. В целом у 40 % граждан доходы ниже 20 тыс. руб. При этом в 67 % случаев бедные граждане имеют работу, но за свой труд они получают мизерную плату. Поэтому даже по официальным данным 20 млн россиян находятся за чертой бедности. По недавно опубликованным данным Росстата, приведенным в выступлении в Государственной Думе депутатом И. Ивановым, 79,5 % российских семей «испытывают трудности с покупкой вещей первой необходимости, больше половины – 53 % не могут позволить себе траты вроде срочного ремонта жилья или лечения, почти 50 % россиян – отпуск вне дома. Даже питание из мяса птицы или рыбы хотя бы раз в два дня не имеют 10 % российских семей». О низком уровне доходов россиян свидетельствует и то, что они в среднем тратят на еду почти 39 % своих доходов, в то время как в Италии этот показатель равен 17,8 %, Франции – 13,4 %, Германии – 12,1 %, Швейцарии – 11,8 %. О социальном неблагополучии в стране свидетельствует позорно низкий установленный минимальный размер оплаты труда в сумме 10 500 руб. в месяц и такой же низкий размер прожиточного минимума. Такая их оценка подтверждается и сопоставлением с размерами аналогичных показателей не только в развитых странах Запада, но и в некоторых бывших союзных республиках, странах Азии и Африки. Так, при размере в России минимальных заработной платы и размера оплаты труда в сумме соответственно 151 и 149 евро в месяц, эти суммы в Нидерландах, Германии, Франции, Великобритании установлены в пределах 1453–1650 евро. Минимальная заработная плата в Португалии составляет 700 евро, Греции – 683, Польше 523, Болгарии 286 евро, в Габоне (Африка) – в перечне на рубли 17 310 руб., Гондурасе – 25 400 руб. в месяц. Минимальный размер оплаты труда в Литве равен 555, Эстонии 540 евро. Минимальная оплата труда в России ниже, чем во многих странах Латинской Америки. В Коста-Рике она составляет 528 долларов в месяц, в Чили – 442, Уругвае – 426, Эквадоре – 394 доллара, в то время как в России лишь 179 долларов.

Россиян душит рост цен на товары, высокая стоимость услуг жилищно-коммунального хозяйства. Многие граждане не в состоянии оплачивать эти услуги, поэтому неуклонно растет размер долгов населения по ЖКХ. Только за один 2017 год они увеличились на 375 млрд руб. или на 40 %, что свидетельствует о резком снижении платежеспособности населения (263). В этой ситуации граждане вынуждены все больше жить в долг, беря кредиты в банках под высокие проценты. Многие эксперты закредитованность населения справедливо рассматривают как проявление бедствий населения и опасность для стабильности в стране. Уровень жизни населения понижается в связи с ухудшением и удорожанием медицинского обслуживания, которое все больше становится платным, большими расходами на получение образования, покупку жилья. В массовом порядке закрываются больницы, школы, особенно на селе. Только после 2000 года в России число школ сократилось с 68 100 до 41 300, больниц с 10 300 до 5300. Тысячи поселений с жителями до 100 тыс. человек не имеют даже фельдшерских пунктов. Россия занимает 96-е место в рейтинге стран по уровню здоровья населения, состояние которого постоянно ухудшается. Несмотря на принимаемые властями меры растет количество аварийного жилья, которое составляет 24,6 млн кв.м. против 9,5 млн кв.м. в 2000 г. (263).

Наглядным свидетельством антисоциального характера утвердившегося в России капиталистического строя является все возрастающая в обществе социальная несправедливость, достигшая огромных масштабов имущественное, культурное неравенство, различия в возможности раскрыть и реализовать свои дарования, удовлетворить материальные и культурные потребности. Глубоким и наглядным проявлением социального неравенства стало присвоение и использование в личных целях узкой группой лиц природных ресурсов, созданных всем народом средств производства, других богатств страны. Если в СССР различие в доходах 10 процентов самых обеспеченных граждан и такого же числа граждан с минимальными размерами доходов было всего трех-четырехкратным, то в современной России доходы самой богатой части населения, по официальным данным, в 15–20 раз выше, чем у населения с минимальными доходами, а по расчетам многих экспертов – в 30–40 раз.

Непомерно высокими, кричащими являются выплаты так называемым топ-менеджерам. Так, содержание главы государственной компании «Роснефть» обходится россиянам в 860 млн руб. в год. Это 3600 лет работы учителем, 2900 лет работы врачом, 2000 лет работы шахтером, 1800 лет работы профессором. В 2018 г. содержание 11 членов правления этой компании обошлось россиянам в 3 млрд 829 млн 873,6 тыс. рублей. Это годовая пенсия для 24 тыс. россиян или годовая зарплата для 16 000 учителей (263).