Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы"

– возможно ли было привести войска приграничных округов в состояние боевой готовности и выполнить данную директиву в полном объеме за отведенное время, если бы эта директива была бы доведена исполнителям немедленно?

– кто виноват в несвоевременном доведении Директивы № 1 до войск и было ли это опоздание критическим?

Попытка ответить на эти очевидные вопросы с неочевидными ответами и является одной из главных целей данного труда. Кроме того, здесь же очень важно ответить на дополнительный вопрос, вытекающий из первого: что делать, чтобы подобное никогда в истории нашей страны не повторилось?

То есть очень важно извлечь уроки из кровавого прошлого. Уверен, что правильные ответы на поставленные вопросы были бы самым лучшим памятником миллионам погибших наших солдат.

Вопросы тяжелые, нелицеприятные, требуют откровенного критического анализа, которые, так или иначе, задевают честь и достоинство многих заслуженных людей, причем уже ушедших из жизни. У нас принято, что о мертвых говорят либо хорошее, либо ничего. Однако здесь особый случай. Кровь напрасно погибших солдат в результате крупных ошибок начальников, а также долг перед будущими поколениями защитников Отечества, естественное стремление уберечь их от ошибок предков – все это, вместе взятое, ставит нас в положение, когда мы должны искать и говорить правду и ничего кроме правды, какая бы она ни была горька и обидна.

Правду говорить тяжело, особенно если оценивать собственные действия. Автору этих строк, да и, наверняка, многим из вас, читатели, не раз приходилось видеть, когда заслуженные люди, даже Герои Советского Союза, много раз смотревшие смерти в лицо, в довольно зрелом уже возрасте, когда о будущей карьере говорить не приходится и, кажется, что терять им уже нечего, однако, чтобы уйти от прямого и правдивого ответа на поставленный острый вопрос, начинают юлить до неприличия.

И все потому, что говорить правду подчас опаснее, чем идти на танк. Высказывать правду опасно. Правдолюбцев опасаются и даже ненавидят.

В их лице видят чудаков или придурков типа Дон-Кихота или хуже – врага, например, Иисуса Христа, в отношении которого окружающие его люди кричали: «Распни его, распни!».

Поэтому, несмотря на великое множество литературы о Великой Отечественной войне, горькая правда о 22 июня 1941 года остается для нас, наследников Великой Победы, далеко не очевидной. Непосредственных свидетелей событий, принявших на себя всю мощь немецких дивизий, уже к концу войны осталось очень мало, кроме того, писать о тяжелых поражениях Красной Армии в течение десятилетий считалось непатриотично, поэтому трагические события тех дней до сих пор во многом остаются загадкой.

Вместе с тем поиск горькой правды событий 22 июня, как никогда, становится снова актуальной задачей. В настоящее время супостат снова у порога, причем значительно ближе, чем он был в далеком уже июне 1941 года. В отличие от прошлых лет, Запад наступает на нашу страну объединенными усилиями, причем оснащенный высокоточным ядерным оружием и другой современной техникой, которая в никакое сравнение не идет с вооружением гитлеровской Германии. Состояние нашего государства и его вооруженных сил таково, что у нас имеются все шансы наступить на те же грабли, но только уже ядерные. Выдержать новый внезапный удар объединенных сил Запада при нынешнем отношении к обороноспособности Россия не сможет – слишком неравные силы.

Избежать в современных условиях событий очередного 22 июня – это вопрос вопросов.

В связи с изложенным представляется весьма уместным день 22 июня объявить нерабочим днем, по крайней мере для военнослужащих. В отличие от 9 мая – Дня Победы, который, по словам популярной песни Д. Тухманова, является «праздником со слезами на глазах», когда не грех и выпить, а желающие могут и поплакать (хотя, вообще-то, на праздниках нормальные люди не плачут; кроме того, для нас, православных русских людей, уныние является одним из семи смертных, то есть наиболее тяжелых, грехов). А вот день 22 июня должен быть днем абсолютной трезвости, для раздумий, когда каждый защитник Отечества, от президента страны (он же по Конституции является одновременно и Верховным Главнокомандующем Вооруженных Сил России) до рядового солдата, должен отчитаться перед своей совестью, а лучше перед всем народом, о том, что он лично сделал и что нужно еще сделать для того, чтобы не допустить повторения 22 июня. Хотя, разумеется, об этом должны думать защитники отечества все время, но выделение специального дня для подведения итогов было бы очень полезно для дела повышения обороноспособности нашего государства.

Возвращаясь к трагедии 22 июня 1941 года и отвечая на первый вопрос, кто виноват в несвоевременном доведении директивы войскам о приведении их в боевую готовность, можно однозначно утверждать, что главным виновником – при всем, что сказано выше и что будет сказано ниже – И. В. Сталина считать несправедливо. Его осторожность не поддаваться ни на какие провокационные действия, кроме всего прочего, вызвана тем, что Гитлер все войны начинал именно с провокационных действий.

Как уже было выше сказано, нападение на Польшу Гитлер осуществил 1 сентября 1939 года. В этот день, в 4 часа 45 минут, немецкие войска без объявления войны вторглись в эту страну. Накануне, 31 августа, фюрер подписал секретную директиву № 1 по ведению войны в соответствии с ранее разработанным планом «Вайс».

Гитлер, конечно, понимал, что он, развязывая войну против суверенного государства, совершает тягчайшее преступление. Поэтому, стремясь хоть как-то оправдать себя и Германию перед мировой общественностью и немецким народом за вероломное нападение на Польшу, приказал адмиралу Канарису, под началом которого была фашистская разведка и контрразведка, совместно с гестапо накануне войны осуществить крупную провокацию, которая якобы должна оправдать нападение на эту страну.

Выполняя это указание фюрера, Канарис в строжайшей тайне разработал операцию «Гиммлер», которая предусматривала нападение эсэсовцев и уголовников на пограничную немецкую радиостанцию города Глейвиц. Для этого немецких уголовников переодели в польскую военную форму, выдали польское оружие, снаряжение и фальшивые польские удостоверения личности. Участникам инсценировки «польского нападения» предстояло не только захватить указанную радиостанцию, но и зачитать по радио специальную речь на польском языке.

В 20 часов 31 августа 1939 года приказ Гитлера осуществить провокацию был выполнен. После перестрелки с немецкой полицией «поляки» захватили радиостанцию в Глейвице. Один из немцев, знавший польский язык, быстро зачитал перед микрофоном заранее составленный в гестапо текст, в котором содержались угрозы немецкому народу со стороны восточного соседа, например: «Пришло время войны Польши против Германии».

После этого эсэсовцы сразу же расстреляли переодетых в польскую военную форму немецких уголовников. Позже их тела демонстрировались как «неопровержимое доказательство» нападения польских военнослужащих на немецкую радиостанцию.

Такая провокация, по мнению Гитлера, была достаточным предлогом, чтобы Германия начала войну с Польшей.

Перед началом «молниеносной войны» на Западе Гитлер также позаботился об ее пропагандистском прикрытии. Он, как и в случае с Глейвитцем, осуществил циничную провокацию. На этот раз почетную обязанность выполнить данную провокацию фюрер доверил Герингу. В ночь на 10 мая 1940 года немцами на своей территории был совершен крупный террористический акт: налет немецких бомбардировщиков на один из университетских городов Германии – Фрейбург. Фугасные бомбы, сброшенные немецкими самолетами, разрушили женский пансионат и больницу. Сотни людей были убиты и ранены. Как потом было выяснено, злодейский приказ о бомбардировке Фрейбурга выполняла 51-я эскадрилья люфтваффе под командованием Иозефа Камхубера.

Данную провокацию Гитлер приписал авиации Бельгии и Голландии, что и послужило предлогом для нападения немецких войск на эти нейтральные страны.

Глава 17

Таким образом, Гитлер войны в Польше и на Западе не начинал без серьезных провокаций, с помощью которых он пытался снять ответственность с Германии за последствия своих авантюр. Он, конечно, хорошо знал, что войны рано или поздно кончаются. Их последствия всегда ужасные, которые даже не подаются исчислению. Он, конечно, также хорошо знал, что возмещать все убытки, понесенные в процессе войны, однозначно должен агрессор, то есть во всех войнах, развязанных им, Гитлером, – Германия. Это значит, что в случае поражения страна-агрессор около ста лет после окончания войны будет нищей, поскольку вынуждена будет работать на восстановление объектов и компенсацию убытков стран, подвергшихся агрессии.

Конечно, такие тяжелые последствия для страны-агрессора наступают, как мы видим, не всегда, а только в том случае, когда агрессор проигрывает войну. Тогда, в 1939–1940 гг., Гитлер не был абсолютно уверен в благоприятном исходе развязываемых им войн, поэтому он еще осторожничал, старался подослать себе соломки на случай падения. К началу нападения на Советский Союз уверенный в победе Германии Гитлер уже был «без тормозов». К этому времени он уже считал, что терять время на провокации перед началом войны с нашей страной ему ни к чему.

И. В. Сталин далеко смотрел; в этом плане он и мертвый остается для нас ангелом-хранителем. Поэтому, даже в настоящее время, периодически возникающие разговоры о том, что наша страна должна что-то возвратить несчастной Германии или ее союзникам, просто неуместны. Прежде следует рассматривать вопрос о возмещении всех убытков, нанесенных агрессорами нашей стране.

Конечно, судя по действиям, И. В. Сталин недооценил степень авантюризма этого проходимца, Гитлера. Одновременно, к несчастию нашего народа, И. В. Сталин слишком хорошо думал о высшем командовании Красной Армии, об организованности и порядке в ее частях. Директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, с учетом реальных возможностей командного состава и связи, надо было давать раньше.

Вместе с тем в любом случае ответственность за несвоевременное доведение Директивы № 1 до войск и такое, без преувеличения сказать, преступное начало войны должны разделить с И. В. Сталиным начальник внешней разведки и многие командиры Красной Армии; в первую очередь нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, а вместе с ними: командующий войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенант М. М. Попов, член военного совета корпусной комиссар Н. Н. Клементьев, начальник штаба генерал-майор Д. Н. Никишев; командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начальник штаба генерал-лейтенант П. С. Кленов; командующий войсками Западного особого военного округа генерал армии Д. Г. Павлов, член военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начальник штаба генерал-майор В. Е. Климовских; командующий войсками Киевского особого военного округа генерал-полковник М. П. Кирпонос, член военного совета корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, начальник штаба генерал-лейтенант М. А. Пуркаев; командующий войсками Одесского военного округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, член военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба генерал-майор М. В. Захаров; командующие и командиры армий, корпусов, дивизий, бригад, полков и их начальники связи.

Однако главная вина за провал своевременного доведения Директивы № 1 о приведении войск в боевую готовность должна быть возложена на заместителя наркома обороны, начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова, поскольку внутри Наркомата обороны именно конкретно на него были возложены обязанности по руководству Управлением связи, а также на начальника войск связи Красной Армии – генерал-майора Н. И. Гапича.

Конечно, колоссальные успехи во внешней и внутренней политике, в том числе в области укрепления Вооруженных Сил страны, усыпили бдительность нашего вождя. Огромное количество людей, имевших высокие звания и занимавших высокие должности, отвечавших перед народом за безопасность страны, оказались, мягко говоря, не совсем состоятельными, за редким исключением, к которому в первую очередь следует отнести Кузнецова Николая Герасимовича, с 1939 по 1946 год наркома ВМФ СССР. Практически только он один из крупных военачальников выполнил свой долг так, как он должен всегда выполняться высшими офицерами.

Именно Кузнецов Н. Г., в связи с нарастанием угрозы войны, уже 19 июня перевел Военно-Морской Флот на оперативную готовность № 2, а в 22 часа 37 минут 21 июня – в готовность № 1. Благодаря чему моряки встретили в ночь на 22 июня немецких фашистов организованно, и практически ни один корабль при этом не пострадал. Вот он, наглядный пример, роли личности в истории.

Что касается частей Сухопутных и Военно-воздушных сил Красной Армии, то здесь оповещение войск о введении боевой готовности не укладывалось ни в какие рамки. Иначе, по существу, – оно было преступным.

Как известно, Директива № 1 «О приведении наших войск в полную боевую готовность» была согласована со И. В. Сталиным и подписана Тимошенко и Жуковым 21.06.41 года. Однако Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» не указывает чрезвычайно важное для дальнейшего хода событий точное время подписания данного документа.

Вместе с тем здесь же он утверждает, что с этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача директивы в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года, а копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота.

Здесь непонятно, почему такая чрезвычайно важная и чрезвычайно срочная директива, направить которую в войска якобы уговаривали И. В. Сталина несколько дней нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Г. К. Жуков, была задержана в Генеральном штабе почти на 2 часа 10 минут.

Ведь по другим источникам достоверно известно, что эта директива была подписана в 22 часа 20 минут. Эти данные подтверждаются наркомом ВМФ СССР Кузнецовым Н. Г., который успел к 22 часам 37 минутам 21 июня не только получить ее из рук Н. Ф. Ватутина, но и отправить эту же директиву, приведя в готовность № 1 все части Военно-Морского Флота.

Далее еще хуже. Так, получив указанную директиву, например, штаб Западного особого военного округа так и не смог передать ее в штабы подчиненных армий. Только в третьем часу ночи (ЦАМО СССР. Ф. 208. Оп, 355802. Д. 1. Л. 1.) вместо указанной директивы в войска был направлен сигнал «Гроза», которым вводился в действие «Красный пакет», содержавший план прикрытия государственной границы.

Поэтому понятно, почему в своей книге «Воспоминания и размышления» Г. К. Жуков пишет, что «возвращались мы с С. К. Тимошенко от И. В. Сталина, испытывали чувство какой-то сложной раздвоенности». А для беспокойства у этих, безусловно, выдающихся военачальников оснований было больше чем достаточно. Ведь решался вопрос жизни и смерти миллионов людей.

Трудно сказать, насколько искренним был Г. К. Жуков, когда писал:

«С одной стороны, как будто делалось все зависящее от нас, чтобы встретить максимально подготовленными надвигающуюся грозу: проведен ряд крупных организационных мероприятий мобилизационно-оперативного порядка; по мере возможности укреплены западные военные округа, которым в первую очередь придется вступить в схватку с врагом; наконец, сегодня получено разрешение дать директиву о приведении войск приграничных районов в боевую готовность.

Но, с другой стороны, немецкие войска завтра могут перейти в наступление, а у нас ряд важнейших мероприятий еще не завершен… Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать».

Очень похоже, что тогда С. М. Тимошенко и Г. К. Жуков чувствовали себя в положении того петуха, который прокукарекал, а там хоть солнце не вставай. Формально выполнили поставленную задачу, отправили в войска директиву, а вот дойдет ли она до адресатов вовремя – для них это событие было неочевидно.

Хотя, казалось, какие здесь могут быть сомнения. Скорость распространения радиоволн составляет 300 000 км в час, до западной границы такой сигнал доходит мгновенно. Для Гитлера, чтобы сдвинуть с места свою огромную армию для нападения на Советский Союз, достаточно было направить в эфир одно короткое слово – «Дортмунд».

Все это так, но надо было знать к этому еще и эффективность работы своих подчиненных командиров и их связистов. Очевидно, что они многое знали, еще о большем догадывались, что и вызывало у них чувство «сложной раздвоенности».

Это чувство их не обмануло, подчиненные и военная связь сработала хуже некуда. Скорее всего, радиостанции просто не были включены. Этот провал со связью в значительной степени произошел по вине лично начальника Генерального штаба, хотя бы потому, что именно он был тем высшим должностным лицом, которое отвечало в Наркомате обороны за связь.

Возможно, понимая это, Г. К. Жуков в своей книге ссылается на то, что накануне войны нам не хватало современных средств связи, также отсутствовали достаточные мобилизационные и неприкосновенные запасы имущества связи. Там же он указывает, что радиосеть даже Генштаба была обеспечена радиостанциями различных типов от 39 до 60 %, а, например, приграничный Западный особый военный округ располагал радиостанциями только на 27 %. Но, по крайней мере, в каждом корпусе как минимум хотя бы одна радиостанция была.

Конечно, связь была всегда слабым местом в нашей армии, однако было бы лучше, если бы Г. К. Жуков объяснил, почему те радиостанции, которые уже были в войсках, не работали накануне войны. А их в абсолютном количестве было немало, не менее трех на дивизию. Вот в чем была беда, вот почему нападение Гитлера на нашу страну получилось внезапным, с колоссальным преимуществом для немецко-фашистских захватчиков и огромными жертвами и потерями для нашей страны.

В своей книге «Воспоминания и размышления» Г. К. Жуков также пишет: «Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент…

В ошибках и просчетах чаще всего обвиняют И. В. Сталина. Конечно, ошибки у И. В. Сталина, безусловно, были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений, от всего комплекса экономических и политических факторов…

Я свидетельствую об этом не затем, чтобы снять с себя долю ответ-ственности за упущения того периода. Кстати говоря, каждый здравомыслящий человек понимает, что даже с позиций высокого поста начальника Генерального штаба нельзя за четыре с половиной месяца всего достигнуть… Мне важнее другое: помочь читателю, особенно молодежи, понять истинное положение вещей».

На этом закончим длинную цитату из «Воспоминаний и размышлений» одного из творцов Великой Победы самого высокого ранга, исключая, может быть, самого И. В. Сталина, трижды Героя Советского Союза, Маршала Советского Союза, бывшего министра обороны, начальника Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жукова.

Даже перечисление всех постов, титулов, наград, которые, безусловно, давались за конкретные результаты деятельности Г. К. Жукова, говорит о том, что более знающего человека для ответа на вопросы: «Как могло произойти то, что произошло 22 июня 1941 г.?», «Кто виноват?» и, самое главное – «Что нужно сделать, чтобы подобное никогда не повторилось?» – найти невозможно. Отсутствие, к сожалению, полных ответов на эти вопросы является, по нашему глубокому убеждению, наиболее крупным упущением жизни и деятельности этого выдающегося человека, как, впрочем, и у И. В. Сталина. Но в отличие от Г. К. Жукова, у И. В. Сталина времени на это было значительно меньше.

Но люди такого уровня – великие государственники должны помнить, что они, как и все, – смертны, поэтому подведение главных итогов их деятельности, например в виде «политического завещания», крайне необходимо для последующих поколений, для сохранения отечества, которому они отдали свои жизни без остатка. Такие труды позволили бы избежать многих ошибок, сохранить не только ресурсы, но и многие жизни соотечественников.

Г. К. Жуков явно недооценивает цену вопроса, а скорее всего, не хочет быть нескромным, когда пишет, что при написании своего труда ему важнее другое: помочь читателю, особенно молодежи, понять истинное положение вещей. Убежден, что правильные ответы на вопросы, поставленные анализом предыстории и следствием 22 июня 1941 года, важны не только для молодежи. Они неизмеримо важнее для руководителей страны, для действующих Министра обороны, начальника генерального штаба, генералитета и офицеров Российской Армии.

Изложенное следует из того, что не то что специалистам-генералам, но и обычному человеку невооруженным глазом видно, что история начала Второй мировой войны, к нашему ужасу, повторяется, причем в неизмеримо худшем варианте: 40 % населения России живет за чертой бедности и вымирает со скоростью около одного миллиона в год; наука, на которой базировались высокие технологии производства современного оружия, влачит жалкое существование. Машиностроение разрушено: все более-менее стоящие станки проданы за бесценок за границу, остальные – сданы на металлолом; военнослужащих государство не в состоянии не то что оснастить современной техникой, но даже обеспечить обмундированием – донашиваем советское, слава Богу, запасы в свое время были сделаны нормальные.

В идеологии правит бал «пятая колонна»; в армию берут после тюрьмы отсидевших или амнистированных уголовников, к тому же еще и наркоманов, которые устанавливают там порядки так называемой «дедовщины», калеча физически и духовно нормальных ребят из бедных семей; богатые от почетной обязанности защищать отечество увиливают, откупаются; скоро в армию призвать можно будет только в наручниках.

Именно мысли о сегодняшнем дне, о грядущей катастрофе, как следствия развала экономики и Вооруженных Сил, идеологического растления нашего народа, а не лишенные всякого смысла попытки судить своих предшественников, заставляют нас снова и снова возвращаться к роковой дате – 22 июня 1941 года.

Почему смертельный враг застал наших солдат и командиров абсолютно небоеготовыми, спящими?

В нашем распоряжении есть более надежные источники, чем личные воспоминания. Дежурные в приемной Сталина в Кремле вели специальные журналы, в которых фиксировали фамилии посетителей и время их пребывания в сталинском кабинете. Согласно этим записям Тимошенко и Жуков вышли 21 июня 1941 года из кабинета И. В. Сталина с директивой о приведении войск в боевую готовность в 22 часа 20 минут.

Таким образом, как мы уже показали, если обвинять И. В. Сталина в просчетах, связанных с началом войны, то только за то, что плохо спрашивал за подготовку страны к обороне, особенно за создание современной по тому времени военной доктрины и организацию военной связи. Очевидно, что одного Сталина на все не хватало, а помощники его не всегда оказывались на высоте.

Сталин, оказывается, во всем виноват. А ведь чтобы объявить хотя бы учебную тревогу и вывести солдат из казармы, когда уже слышны были моторы немецких самолетов и танков, достаточно власти одного старшины, не говоря уже о многочисленных вышестоящих должностных лицах. В подобных случаях можно обойтись было и без Сталина, как это было сделано на Флоте под руководством адмирала Н. Г. Кузнецова.

Однако реально, особенно на границе, все видели, все понимали, но не хотели верить ни здравому смыслу, ни даже своим глазам и ушам. Кто отдыхал после субботних танцев, кто ловил рыбу, почти никто не хотел думать, что может произойти через несколько часов или даже минут. Преступная беспечность!

Дважды, 27.12.40 и 19.06.41, Наркомат обороны выпускал приказ о рассредоточении и маскировке самолетов во всех приграничных округах, но так эти приказы и не были выполнены. Самолеты, в том числе и новейшие, так и остались стоять рядами на аэродромах близ границы, представляя собой великолепную мишень для фашистских летчиков. Стало быть, Сталин должен был лично рассредоточивать и маскировать эти самолеты, больше это сделать было некому.

Так и сейчас. Точнее, сейчас значительно хуже. Возможности и порядок в стране и дисциплина в армии не те. Да и нынешние Верховный Главнокомандующий, гражданский министр обороны и начальник Генерального штаба явно не доросли до прежних.

Вместе с тем НАТО во главе с американцами уже заняли место Гитлера в Польше, летают с бывших советских аэродромов над Прибалтикой, расположились на базах в Средней Азии, разбомбили братскую нам Сербию, а нам хоть бы что. Ну не хочется верить, что следующая очередь наша, и все. Как будто от нашей веры когда-то или что-то зависело. Реально наша безопасность всегда зависела от военной и экономической мощности нашего государства, а сейчас, в первую очередь, от размера нашей ядерной дубины и решимости ее применить по агрессору.

Необоснованность обвинений нашего бывшего вождя уже следует из того неопровержимого факта, что именно И. В. Сталин так подготовил нашу страну к войне с Западом, создал такой запас прочности, что никакие его личные ошибки и ошибки других наших государственных и военных деятелей, вместе взятые, в конечном счете не спасли Гитлера, фашистскую Германию и ее союзников от сокрушительного разгрома.

Это и есть тот исторический факт, от которого никому и никогда не уйти, всем прошлым, настоящим и будущим зарубежным и отечественным клеветникам России, сколько бы они раз не переписывали историю Великой Победы.

Однако эта сторона истории, по защите И. В. Сталина от клеветников, нас тоже меньше всего волнует. Эту работу выполнит время и сама история. Большое видится на расстоянии.

Закончить первую часть своего скромного труда считаем уместным словами выдающегося гражданина, офицера, ученого и патриота России, адмирала Степана Осиповича Макарова: «Помни войну».