Текст книги "Бессмертный"

Недолго думая, я схватил одр, к которому минуту назад был прикован, и рванул что есть силы, сорвав его с подвижной опоры. Схватившись поудобней, я раскрутил это подобие хирургического стола и бросил в огромное стекло обзорного окна. Нероса и Гонсала, естественно, там уже не было. Дым сразу же заполнил верхнее помещение.

Разбежавшись и оттолкнувшись от стены ногой, я запрыгнул наверх. Это было ничем не примечательное большое помещение с несколькими столами и компьютерами. Слева в углу находилась дверь, ведущая в длинный коридор с различными комнатами по обе стороны. Я бежал, открывая пинком каждую дверь, пока не наткнулся на подобие небольшой спальни с экраном, заменяющим окно. Я почувствовал чье-то присутствие. Страх. В комнате повсюду были разбросаны игрушки, в основном в виде мечей, пистолетов и автоматов, и разрисованные листы, но с более позитивными картинами мира. Из мебели стояли широкая двухъярусная кровать без постельного белья на нижней койке, письменный стол, над которым как раз и был экран, отражающий океан и небольшую полоску песка внизу, и большой шкаф. Я рывком открыл дверцы, тут же услышав глухой вскрик. Отодвинув висящую на вешалках одежду, я увидел маленького мальчика, дрожащего в углу, с игрушкой, в виде пистолета. Он весь трясся от страха, а глаза его были плотно зажмурены.

– Эй, ты кто? – спросил я. Он вздрогнул, но не ответил. – Ты кто? Отвечай!

– Мне… Мне… Папа запретил выходить из шкафа… и открывать глаза. И говорить.

– Но ты сейчас говоришь. – Он не ответил. – Кто твой папа? – спросил я после паузы. Он вновь не ответил. – Как хочешь.

Картина была довольно… странной: маленький мальчик и я – голый. Благо, одежды был полон шкаф. В основном строгие пиджаки, брюки и рубашки. Хотя особняком висели черные штаны с четырьмя кожаными пряжками по бокам штанин из ткани, похожей на жесткий хлопок. Верха под стать штанам не нашлось, а пиджаки и рубашки я не признавал, одевая их лишь при крайней необходимости, поэтому решил пойти прямо так.

Потратив слишком много времени на безрезультатный допрос мальчика и поиски одежды, я полагал, что мои похитители уже сбежали, но ошибся.

Выбежав из здания, я попал во внутренний двор, как я предположил, давно заброшенного завода, где меня уже ждали. Передо мной стояло около двадцати вооруженных сурусов, а также несколько виросусов, которые, похоже, были теми же самыми, что сопровождали Гонсала на складе. За ними стоял все еще нахмуренный гераклид-камирутт и виросус-ученый, нервно дергающий себя за шерсть в том месте, где обычно растет борода. Нерос, увидев меня, несколько переменился в лице, и хоть было далеко, готов поклясться, что он как-то странно посмотрел на мои новые штаны, а потом быстро перевел взгляд на двери, из которых я только что выбежал.

Никто не стал дожидаться, пока я начну что-то предпринимать, первая же пуля попала мне в область груди, но не в сердце. Боли почти не было, лишь фантомные отзвуки. Я адаптировался, став сильнее и прочнее, но не достаточно, чтобы пуля отлетела от меня, словно от стали, а скорость развита не была вообще. Я, конечно, мог бы чуть отстраниться, чтобы пуля попала куда-нибудь в плечо, но это было незачем: я люблю производить впечатление.

Сурусы явно не были предупреждены о моей силе, а потому даже растерялись, когда я после выстрела даже не поморщился, зато на лицах многих словно появилось понимание причины, зачем их так много собрали ради меня одного.

Я не стал дожидаться, когда они придут в себя и попытаются нашпиговать меня свинцом, а рванул прямо в толпу. Послышались выстрелы и ругань, хаотично отраженные эхом от заводских построек. Я уклонялся и наносил удары, даже не пытаясь сдержать силу, льющуюся из меня через край. Ножи, что вонзались мне в руки, живот и спину, застревали, едва достигнув внутренних органов. Я тут же их вырывал и использовал в бою, нещадно перерубая ими шеи врагов и втыкая в головы по самую рукоять.

Сурусы обладали собственным боевым искусством, в котором они использовали свои длинные пальцы и крайне твердые ногти, заранее заточенные до состояния бритвы. Они просто атаковали ладонью, словно это был острый нож, нанося режущие плоть и колющие удары, а согнув пальцы, они могли вцепиться ими в тело и даже вырвать кусок мяса. Но меня они уже пробить не могли, лишь изредка нанося мне ничего не значащие царапины, которые тут же затягивались, а их ногти ломались.

Когда натиск немного стих, послышался голос Нероса, кричащего о том, что им заплачено, и что они должны биться до конца, прикрывая их отход. Я понял, что у меня больше нет времени на детские игры. Я схватил два ножа – один поднял с земли, другой вытащил из спины мертвого суруса. Держа их обратным хватом, я ринулся за убегающими вглубь завода Неросом и Гонсалом. Как я и ожидал, дорогу мне тут же перегородили сурусы-наемники. Не сбавляя темпа, я врезался прямо в них, раскидывая в разные стороны, и побежал дальше. Но тут мне дорогу перегородили вновь. В меня полетели пули, а затем показались и ножи. Потратив не слишком много времени на преодоление преграды, я все-таки потерял убегающих из вида, но все же помчался в ту строну, куда они убежали. Со стороны, наверно, это выглядело устрашающе: бегущий по мрачному заброшенному заводу человек с большими ножами в руках, без верхней одежды, в готических штанах, да еще весь залитый кровью, и явно не своей.

Даже в стандартной форме я умел очень резво бегать, поэтому довольно быстро настиг виросуса. Он, было видно, бежал изо всех сил, но был слишком медленным. Он услышал меня и развернулся на бегу, остановившись.

– Ты быстрый, – заговорил он, тяжело дыша. – И сильный. Слишком сильный. Кто ты такой?! – крикнул он.

– Человек.

– Человек? Ты Дьявол! Тот газ способен разъесть любую органическую материю, а ты всего лишь поморщился. Поморщился!! Я понял, что нам конец, когда ты освободился от пут, а этот чертов гераклид, который бросил меня тут, осознал это, когда на тебя не подействовал газ, но даже тогда он не хотел признавать, что ты настолько силен. Нет, ты не человек. Так кто ты?

– Тебе не суждено узнать, – сказал я, придавая своему голосу таинственности.

– Да? Но я так просто не сдамся!

Без всякого церемониала виросус вдруг начал расти. Легкая куртка порвалась на спине, матерчатая обувь разошлась по швам, от штанов и рубашки отлетело несколько пуговиц. За считанные секунды хрупкий на вид Гонсал, знаток ядов, гик, превратился в здорового злобного бугая, больше двух метров ростом.

Закончив трансформацию, он, рыкнув, рванул ко мне. Я не шевелился до тех пор, пока он не подбежал на нужное мне расстояние. Развернувшись на месте, я ударил его со всей силы ногой, из-за чего он отлетел метров на пять, рухнув на спину, но тут же попытался подняться, однако тело его не слушалось, я как минимум сломал ему несколько ребер и сильно повредил внутренние органы. Не став дожидаться его ответа, я подскочил и сильным ударом всадил один из ножей ему прямо в макушку. Он издал короткий звук, словно икнул, глаза его закатились, из глаз, рта и ушей потекла кровь.

Нож я оставил в голове.

Бежать пришлось быстро и долго, я уже думал было, что упустил Нероса, но опять ошибся. Он оказался в огромном здании, напоминающем некогда процветающий сталеплавильный цех. Повсюду стояли большие котлы, а один, находящийся выше других, так вообще был просто огромен. На заржавевших рельсах стояли железные тележки, некоторые были перевернуты. Давно остывший конвейер тянулся далеко вглубь высокого помещения. Метрах в двадцати от нас помещение как будто было расколото огромной трещиной, обломков обеих стен и потолка видно не было.

– Я думал, ты уже сбежал, поджав хвост, – сказал я.

– Я так и планировал, но вскоре понял, что ты все равно догонишь. Рано или поздно. Ты не из тех, кто так просто сдается.

Нерос стоял спокойно, в своем черном костюме, которые так любят почти все камирутты. Настроен он был серьезно, а во взгляде горела решимость гордеца.

– Ты умней, чем мне до этого казалось.

– А ты сильней, чем я себе мог даже представить. Кто ты на самом деле?

– Ты уже спрашивал. И твой друг, которого ты бросил, тоже.

– Он мне не друг, просто компаньон, – покачал головой камирутт. – Мне были нужны лишь его наработки. Несмотря на его вид, он умен.

– Был.

– Был? Как жаль. Что же, ты прям так взял и безжалостно убил беззащитного ученого?

И это мне говорит тот, кто целый час любовался моей пыткой.

– Ты прекрасно знаешь, что он не был беззащитным…

– По сравнению с тобой, – закончил он за меня предложение.

– А ты, значит, не беззащитен?

– Я – гераклид, а это о многом говорит.

– Как и ты. Болтаешь без умолку и заткнуться не можешь. Весь такой гордый, а минуту назад убегал, аки хорек.

– Тогда, может, уже приступим? – закипая, предложил Нерос.

Вместо ответа я рванул вперед, ибо он явно не собирался начинать первым. Он был прямо передо мной, я смотрел прямо ему в глаза, а потом миг – и его нет. И тут же я почувствовал сильнейший удар в затылок и слабую боль в области спины. Сразу поднялся и получил удар в лицо ногой и сделал сальто назад, упав обратно на живот. На этот раз мне потребовалось время, чтобы восстановиться. Поднялся я прыжком, проведя ножом по тому месту, где чувствовал присутствие, но Нерос оказался в десяти шагах позади, спокойно крутя в руке нож, словно играясь. Мой нож был при мне.

– Откуда у тебя нож взялся?

– Вынул у тебя из спины. Да, ты действительно необычайно силен, даже нож в спине не почувствовал, да и не многие поднимались после моих ударов.

– Ты быстрый. И сильный.

Но не сильнее меня. Зато он компенсирует это скоростью, которой я в данный момент не обладаю.

– Никогда не слышал о боевом искусстве Харака Идо? Нет? Он основан на мгновенном перемещении на короткие дистанции. Отнимает много сил и в основном служит для избегания атаки, контратаки и дальнейшего побега с поля боя, пока противник, если он выжил, не успел прийти в себя. А вот сила – это уже особенность физиологии гераклида. Но зная тебя, хоть и не так хорошо, я и не планирую сбегать.

– Так чего же ты хочешь? – поинтересовался я.

– Убить тебя! – осклабился Нерос, даже еще более кровожадно, чем я тому доку, но это, вероятно, казалось потому, что он, в отличие от меня, действительно не дружил с головой.

– А как же мечта о вечной жизни?

– Думаю, твое мертвое тело будет более… податливым. Будет легче тебя вскрыть и основательно изучить.

– Изучать мертвое тело бессмертного? – вскинул я брови. – Это как пытаться понять, каким образом может ездить автомобиль, когда он разобран на винтики.

– О, я с детства любил собирать пазлы.

– А если все-таки ты ничего не найдешь?

– Не попробуешь – не узнаешь, – пожал он плечами.

Мы стояли друг напротив друга с ножами в руках. Он думал о том, как убить меня, я – как убить его. Меня-то он убить не мог, хоть и не знал об этом, а я его мог. Мне лишь мешала его скорость. К сожалению, чтобы я стал быстрее, мне нужна мотивация, похлещи простого противника. Вот так просто по желанию я подстроиться не могу. Я бы смог, если бы меня заставили бежать, подгоняя, например, ударами тока, чтобы я бежал быстрее, и то неизвестно, что случилось бы раньше: достиг бы я невероятной скорости или адаптировался к электричеству.

Нынешняя ситуация не давала моему организму причин становиться быстрее слишком быстро. Забавно. Был лишь один верный шанс его победить – открыться. Но это слишком просто, он мог бы что-нибудь заподозрить и стать осторожней, так что я решил, что буду драться на полную. У меня была сила, у него – скорость, посему наши шансы были примерно равны, не считая моей неуязвимости, конечно.

На этот раз действовать начал он, переместившись мне за спину и пытаясь нанести удар ножом. При его исчезновении с поля зрения я интуитивно развернулся на сто восемьдесят градусов и отразил выпад, но он тут же вновь забежал за спину и нанес удар в сухожилие на ноге, но я не упал. Резко развернувшись на месте, я снова разрезал воздух. Он стоял в нескольких метрах от меня, и я, недолго думая, рванул к нему, отчего он, естественно, вновь исчез с пути, но я на это и рассчитывал. Прямо за ним вдоль стены тянулась лестница, ведущая на верхний этаж, на который я и побежал, остановившись лишь на самом верху. Я забрался туда лишь для того, чтобы ограничить ему зону перемещения: этаж состоял из нескольких не крупных, но длинных помещений с правой стороны коридора, в которых, вероятно, когда-то сидели руководители предприятия и несколько офисных работников, формировавших заказы. Слева коридора были толстые тонированные окна, выходящие на сам цех, хотя из целых там было лишь одно единственное окно.

Нерос стоял у лестницы внизу, догадавшись, чего я добивался.

– Не хочешь подняться? – ехидно спросил я.

– Может, лучше ты спустишься? А то получается, что это теперь ты бегаешь, поджав хвост.

– Это тактическое отступление, а то было просто бегство. Не путай понятия.

Нерос в ответ лишь злобно поморщился, постоял немного, обдумывая дальнейшие шаги, и все же ступил на крутую лестницу, медленно поднимаясь наверх. Добравшись примерно до двух трети лестницы, он вдруг перехватил державший в руке нож, взявшись за лезвие, и метнул в меня, из-за чего мне пришлось уворачиваться и резко отступить. Когда я вновь взглянул на проем, гераклид уже был передо мной. Я почувствовал сильный удар в грудь, отбросивший меня назад. Тут же встав на ноги, я увидел у него в вытянутой в сторону руке нож, но не такой же, как тот, что он в меня метнул.

– Интересная игрушка, – сказал я, смотря на раскалившийся добела клинок. – Так у тебя был козырь в рукаве?

– Технология Игненсис, слышал о такой?

– Еще бы! Позволяет раскалить любой материал до максимальной для него температуры, но так, чтобы он не расплавился и не пострадал. И почему ты не использовал этот нож с самого начала?

– Зачем? У меня был тот, что я вынул у тебя из спины.

– Разумно, – покачал я головой. Чертовы хитрые камирутты.

– Ты думал, что в замкнутом пространстве у тебя будет преимущество, но я покажу тебе, что это не так.

– Опять языком треплешь.

Нерос вновь набросился на меня, но в этот раз не используя скорость Харака Идо. Я почти без труда увернулся от размашистого удара ножа и вбежал в одну из комнат. И только там понял, что он меня задел. На правом плече высветился прожженный порез. Вокруг пореза медленно исчезала краснота с небольшими пупырышками, знаменующими только что полученный ожог второй степени.

– Сразу на максимум врубил? И сам можешь пострадать, – напомнил я ему, если он забыл.

– Я в специальных перчатках, если ты не заметил, они защищают меня от ожогов, – самодовольно усмехнулся Нерос, словно он единственный кто до этого додумался.

– Но не лицо, поэтому ты и стараешься держать нож подальше от себя.

– Эти издержки ничто, в сравнении с тем, какое я получу удовольствие, когда вскрою тебя.

– Да ты никак маньяк. Не боишься, что твой ножичек повредит мое тело так, что оно станет бесполезным в твоих экспериментах? Для ученого ты слишком неосторожен.

– Я далеко не ученый. Я – боец. И я сражаюсь до конца, используя любые методы, чтобы победить противника.

– Один из твоих методов – это усыпление? Потому что я сейчас засну.

Гераклид снова состроил гневную гримасу, перехватил нож поудобней и исчез. Я тут же развернулся, чтобы отбить атаку сзади, но вместо этого получил удар в спину, которую и пытался защитить. Удар был нанесен наискосок справа налево, как раз над лопатками. В этот момент я был рад, что на мне не было верхней одежды, которая бы могла загореться и приплавиться к коже.

Нерос же, не давая мне восстановиться, попытался вновь ударить ножом, но на этот раз прямым выпадом. Я инстинктивно заслонился правой рукой, в которой был мой, обыкновенный, нож. Его огненный клинок прорезал – прожег! – мою руку, словно масло. Камирутт попытался то ли вынуть нож, то ли отрезать мою обгорающую до черноты руку, но я ему не позволил. Схватив его за держащую нож руку своей свободной левой, я надавил как можно сильнее. Он, стараясь держаться от пышущего жаром клинка подальше, попятился назад, совсем забыв, что повсюду стены. К одной из стен я его и прижал, надавив еще сильнее.

Он пронзительно закричал от адской боли, которую доставлял его же раскаленный клинок. Моя рука, прогорев в месте удара дотла, с хрустом отвалилась, а нож с лязгом ударился о голый бетон, но я вся еще держал Нероса своей левой. Его правая часть лица, повернутая к ножу, покрывалась волдырями и обугливалась, ухо горело, словно факел. Клинок жег и меня, но я старался держаться подальше, хотя и знал, что все быстро заживет. Несмотря на адаптацию к боли, она плохо помогала от такого огня, при условии, что огнем-то меня как раз почти и не пытали. Я тоже рычал от боли, стиснув зубы, которые проступали из-под прожженных губ. Здесь простой сгоревшей бровью не отделаешься.

Нерос, наконец, вспомнив о левой руке, схватил держащую его мою и сильно толкнул меня, сделал полукруг и теперь прижал к стене меня. Он все еще кричал от боли, ухо и волосы на правой стороне почти полностью сгорели, но сдаваться явно не собирался. На его лице одновременно отразились боль и страх, отчаяние и ненависть. Ненависть ко мне. Теперь не было похоже, что он пытался убить меня аккуратно, дабы позже исследовать, теперь он просто хотел меня уничтожить, сжечь и развеять прах по ветру. Мое лицо горело.

Когда, наконец, моя правая рука вновь отросла достаточно, чтобы хватать, я сделал то же, что и он только что. Схватив его правой рукой, я завертелся, чтобы вновь прибить его к стене, но стены не оказалось. Вместо этого там находился проем от некогда красовавшейся в нем двери. Мы вылетели сначала в коридор, а потом и в единственное целое до этого момента тонированное окно, рухнув с верхотуры прямо в огромный висячий котел.

Недолго думая, я попытался ударить его правой рукой в лицо, пока Нерос не пришел в себя, но он оказался крепче, чем я думал. Он убрал голову в последний момент и моя рука, только-только отросшая заново, с размаху врезалась в дно металлического котла, сломав пару пальцев. Я лишь выругался.

Преимущество все еще было у меня, так как я был сверху, не считая еще и физического превосходства, хотя гераклид не далеко ушел. Нож в правой руке камирутта все еще пылал жаром, хотя казалось, что уже не так сильно, но в ограниченном узком пространстве эта разница была несущественна. Нерос попытался сначала высвободить руку, но поняв, что это ему непосильно, решил столкнуть меня, поменяв наши положения на диаметрально противоположные, но и это ему не удалось, так как стенки котла не давали свободы действий. Моя рука полностью восстановилась за несколько секунд, и я вновь ей замахнулся, чтобы нанести удар, однако гераклид тоже был очень опытным.

Как только я отвел руку, он со всей своей гераклидовой силой ударил мне по ребрам свободной левой, да так сильно, что я невольно отпрянул. В этот же момент он переменил положение сначала одной ноги – обе которые были до этого согнуты в коленях, так как котел не позволял выпрямиться, – поставив ее мне на грудь, а потом тоже сделал и со второй, тем самым приподняв меня над собой и не позволяя приблизиться, хотя я все еще держал его руку с ножом, но и с этим он справился. Еще переставляя первую ногу, он взял нож обратным хватом и согнул запястье так, чтобы длинный клинок впился мне в руку. Жар и правда спал, но не слишком сильно, так как мои кожа и плоть быстро прогорали, рискуя вновь превратиться в пепел. Мне пришлось его отпустить. В этот же момент Нерос с рыком и рычанием резко выпрямил ноги, подбросив меня высоко вверх, тут же приготовившись атаковать, когда я начну падать обратно, но падать я не собирался.

Вместо этого я схватился за край котла. Давно заржавевшие крепежи заскрипели, на что я и рассчитывал. Повиснув на краю, я перепрыгнул через него, перехватив руки, и рванул изо всех накопленных мною силы. Подшипники пришли в движение и котел со скрипом накренился и перевернулся вверх дном. Мои руки соскользнули, и я упал на землю, рядом со мной рухнул и Нерос. Я тут же, в положении лежа, оттолкнувшись от земли руками, попытался ударить его ногой сверху вниз, но он ловко ушел из-под удара, вскочил и кинул в меня нож. Я уклонился и бросился на него, но он опять исчез, объявившись у меня за спиной. На этот раз, как мне показалось, он был медленнее. Я этого ожидал, а потому сразу же принял нижнюю стойку, и как только он объявился, обхватил его ноги и рывком перекинул через себя.

Не успев коснуться земли, он вскочил, схватив лежащий неподалеку недавно брошенный им в меня нож. Я притворился, что собираюсь вновь атаковать его в лоб, но вместо этого сильным взмахом ноги пнул в него кучу песка и пыли. Не очень спортивно, но на войне все средства хороши. Он заслонил глаза руками. Быстро разбежавшись, я подпрыгнул и ударил его в голову и корпус ногами, обрасывая на несколько метров, но он тут же вскочил вновь. Из разбитого носа текла кровь, однако он не особо обращал на это внимание. Как и на то, что вся его правая сторона головы превратилась в подгорелую котлету.

– Нечестно играешь, – проговорил он и сплюнул кровью.

– В этом весь я. Я безоружен, так что ты должен простить мне такую маленькую шалость.

– Ты и есть оружие.

– Пусть будет по-твоему.

Я снова рванулся вперед, предполагая, что он окажется за моей спиной, и тогда бы я резким разворотом ударил его ногой, но он меня провел. Гераклид меркнул перед глазами, словно собрался исчезнуть, тем самым заставив меня думать, будто он окажется за спиной, но вместо этого он остался на месте, а затем я почувствовал сильный удар в лицо. Быстро придя в себя и вскочив, я увидел, как он делает резкий выпад раскаленным ножом, который уже заметно ослаб в силе жара. Почти незаметным движением я перехватил его руку своей левой, отводя в сторону, а правой нанес сокрушительный удар по ребрам. Нерос согнулся пополам, но мгновенно выпрямился, держа в руке второй огненный нож, новый, полный силы, и всадил его мне прямо в сердце.

Главной его ошибкой по отношению ко мне было то, что он считал меня всего лишь каким-то метисом, помесью гераклида-камирутта и обычного человека, или человека-гераклида, а потому лишь немногим превосходящим обычного гераклида. Он считал, что от него я отличаюсь лишь скоростью регенерации и, как он недавно понял, быстрой адаптацией к негативным воздействиям. И все. А потому, поразив мое сердце, да еще и клинком, раскаленным почти до полутора тысяч градусов, он расслабился. Лишь на миг. Но этого хватило.

Я рванул его руку с первым огненным ножом, выхватил его правой рукой и попытался всадить ему в левую часть груди, но Нерос в последнюю секунду успел его перехватить обеими руками, и потому в плоть вошло лишь самое раскаленное острие. Я стал давить, а он начал быстро отступать назад, перебирая все менее послушными ногами.

Как оказалось, завод закрыли из-за землетрясения. Отвечающие за сдерживание вулкана что-то напутали, забыв вовремя и в должном количестве выпустить по специальным каналам из огненной горы рвущееся из нее давление, а потому гора сама сделала себе выход, тем самым спровоцировав небольшое локальное землетрясение в одиннадцать баллов. Замысловатая по форме трещина прошла почти через весь завод, уничтожив инфраструктуру. Тот самый раскол, разделявший цех на две неравномерные половины и знаменовал этот самый раскол в земле, уходящий далеко вглубь.

Нерос отступал к трещине.

Когда я ее заметил, то не стал долго раздумывать. Нажав посильнее на нож, который гераклид изо всех сил пытался сдержать двумя руками, чтобы тот не вошел глубже – в чем ему немало помогали огнестойкие печатки, – я остановился только в тот момент, когда до обрыва оставалось пара шагов. Надавив в последний раз уже двумя руками, я все же вонзил нож чуть глубже, а потом рывком дернул его вниз, оставляя разрез до самого живота.

Он так и падал в расщелину, все еще крепко держась за лезвие ножа, на котором слабо кипела кровь, но так и не проронил ни звука.

Я же вырвал, наконец, торчащий из груди огненный клинок, отключил его и выкинул. Грудь была прожжена до черноты. Я даже успел полюбоваться на быстро заживающие сердце, легкое и мышцы. Глубоко вздохнув новым легким, я засунул руки в карманы своих модных штанов и, посвистывая, вышел из разрушенного сталеплавильного цеха, но в противоположном направлении. Потом вышел с завода, попутно тщательно смыв чужую кровь с тела в стоящем по пути бочонке с дождевой водой, вернулся в номер в гостинице, в котором прожил еще три дня, а затем улетел куда глаза глядят. Подпорченные штаны, естественно, выбросил. А они мне так нравились.