Текст книги "Бессмертный"

– Разумно.

– Второе, – продолжил я, – они хотят сделать людей рабами, чтобы те им прислуживали, ведь кто-то должен это делать, по их мнению. А кто как не неоперившаяся раса лучше всего подойдет на эту роль? Остается только убедить общественность, что человек – это просто грязное животное, а остальное дело техники. Лет через двести-триста никто и не вспомнит, что человеческая раса была вполне разумными созданиями, подающими большие надежды.

– Но есть еще один вариант, – сказал Верон.

– Да, есть, и он самый простой.

– Какой же? – спросил озадаченно Иолай. Мара тоже переводила взгляд с Верона на меня, открыв рот и не замечая этого. Костун выглядел хуже: он весь потел и постоянно ерзал в кресле, рискуя протереть дырку. Слова об изгнании людей или превращении их в рабов, казалось, ничуть его не волновали. Наверняка, он очень бы хотел, чтобы человек вроде меня стал его телохранителем взамен убитых йофиров.

– Они хотят вычеркнуть человеческую расу из истории Вселенной просто потому что.

– Просто потому что? – пораженно переспросила Мара. – Я не понимаю…

– А что тут непонятного? Мы просто им не нравимся, вот и все. В истории даже моей родной планеты есть множество моментов, когда войны начинали те, кто считал себя высшей расой, а остальных смешивал с грязью и пытался их уничтожить, как неугодных и не отвечающих их стандартам. Или в назидание остальным.

Обычно такие войны заканчивались плачевно для тех, кто их начинал, потому что единственными высшими себя признавала лишь одна нация, против которой тут же объединялись все остальные. Все намного хуже, когда множество рас объединяются против расы «низшей».

– И ты думаешь, что тут то же самое?

– Я ведь говорю: я не знаю. Я лишь привел несколько очевидных вариантов. Какой-то из них может быть действительностью, а может ни один из них не подходит даже близко. Кто знает, что в голове у тех чокнутых.

Возможно, что темой с расами здесь и вообще не пахнет, а кто-то просто пытается подставить меня одного. В таком случае моему противнику абсолютно плевать, кто попадется под его горячую руку. Однако все же возникает вопрос: а при чем здесь человечество? Правительство просто подловило момент или все так и планировалось?

– И что же нам делать?

– Не знаю. Спасать человечество?

– Для начала нам бы не помешало самим спастись, – относительно спокойно сказал Иолай, продолжая ковыряться в портере, но его пальцы, бьющие по экрану, превратились в настоящий вихрь. Верон встал так резко, что его массивное кресло едва не опрокинулось.

– В чем дело?

– Кажется, нас нашли.

– Нашли?! Но как? Ты же говорил, что тут безопасно.

– Похоже, нас кто-то сдал.

Все переглянулись, потом дружно уставились на притихшего Костуна, покрывшегося испариной так, что он чудом не выскальзывал из одежды. Толстяк отводил глаза и тяжело сопел, словно пробежал спринт, да еще и покраснел как вареный рак.

– Ты? Как ты мог?! – рявкнула Мара, хватая его за грудки.

– А-а что я? Я жить хочу! Я ничего не делал! Я тут ни при чем! Я им так и скажу! Я ведь случайно…

Вот как раз один из примеров никчемной расы. Недаром те танэки открыто выказывали ему свое презрение, хотя и сами не лучше. Дэбелы – одна из тех рас, что соответствуют своим стереотипам.

– Ты что, совсем тупой? – спокойно спросил я.

– Я…

– Я-я, натюрлих? Ты, может, дрых и все пропустил, но когда те солдаты прибыли на планету, они собирались нас всех казнить на месте, не смотря на расу, пол, возраст и принадлежность к какой-либо иерархии. Им плевать, замазан ты в этом деле или нет, они убьют тебя без лишних вопросов, чтобы не оставлять свидетелей.

– Они не могут! Они же правительственные…

– Да ни черта! Спящий ты уродец, как ты не можешь понять? Они действуют самостоятельно. В Правительстве есть те, кто хочет уничтожить человеческую расу и всех, кто им симпатизирует, а так как они в Правительстве, то у них есть власть, чтобы привести план в исполнение, наплевав при этом на закон. Они и есть закон.

– Но… я… – Костун окончательно осунулся и поник, не зная, что ответить. Казалось, он сейчас расплачется.

– Нас окружили, – сказал Иолай. – Вокруг дома десятка два патрульных кораблей, и их орудия нацелены на нас.

– Что же делать? – почти шепотом обреченно спросила Мара, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Всей прислуге я уже приказал эвакуироваться, – вновь заговорил Иолай, не отрываясь от компьютера. – Пора и нам честь знать.

Верон быстрым и уверенным шагом подошел к небольшому стеллажу с книгами и потянул на себя один из томов, стеллаж отъехал в сторону, открыв крутую лестницу вниз в темноту.

– В лучших традициях, – усмехнулся я.

– Ой-ой. – Иолай наконец поднялся из-за стола. – Нам лучше поторопиться. Они стреляют.

И тут, словно подтверждая слова Иолая, началась пальба. Со всех сторон начался такой шум и грохот, что стало даже невозможно что-то сказать, ибо все равно никто бы не услышал. Первым совсем неожиданно для всех рванул Костун, сидящий ближе всех к проходу, опрокинув кресло и даже позабыв о ранении. Потом я подхватил девушку и быстро, пнув в сторону кресло, почти неся на руках, подбежал с ней к проходу. Прикрывая спину, позволил ей скрыться в темноте. Затем ушли Верон и Иолай, я же замыкал процессию, и закрыл за собой стеллаж как раз в тот момент, когда окно напротив разлетелось вдребезги и в скрытую дверь полетели бронебойные пули. Но дверь оказалась крайне крепкой, и ни один снаряд не смог ее пробить.

Спустившись по длинной и узкой лестнице вниз, я увидел длиннющий, уходящий в самую даль тоннель. На потолке один за другим загорались лампы.

– Мы в десяти метрах под землей. Над нами несколько пластов свинца и других элементов, поэтому никакая аппаратура не сможет нас тут засечь, но я активировал систему самоуничтожения, которая сработает через десять минут, так что не будем впустую тратить время.

И когда он успел?

Верон не спеша побежал по коридору, а за ним и все остальные.

– Кстати, предлагаю выбросить Костуна нафиг, – сказал Иолай. – Сломать ему ноги и бросить ожидать шумного конца.

– Не стоит, – ответил Верон. – Он может нам еще пригодиться.

– Пригодиться? И как же?

– Жизнь – непредсказуемая штука.

Иолай нахмурился, но промолчал. Все, кроме Верона и, естественно, самого Костуна, были с ним согласны. Толстяк нас всех подставил, а больше всего Верона, который лишился своего убежища. Ему еще с братом объясняться. Радовало лишь то, что толстяк явно не предполагал такого поворота событий и чувствовал свою вину, поникнув и молча продолжая бежать, даже не пытаясь жаловаться, а ведь ему, наверняка, было крайне больно бежать с ранением.

– Меня вот что интересует, – сказал я. – Как этот жирдяй смог отправить сообщение, если кабинет, в котором мы сидели, был полностью изолирован? Или защита действует только в одну сторону?

– Скорее всего, он это сделал еще перед тем, как зашел в кабинет. Так ведь? – обратился гераклид к Костуну.

– Да, – ответил тот, тяжело пыхтя. – Я отправил сообщение одному из знакомых в правительстве, как только проснулся утром.

– Ну ты и сволочь, – злобно прокаркала Мара. – А что, если он и сейчас отправляет сообщение? У него кто-нибудь отобрал телефон или что у него там?

– Я глушу все сигналы, – ухмыльнулся Иолай. – Один из плюсов быть наполовину роботом.

– Я уже передумала заменять части тела на кибернетические, – фыркнула девушка.

– Чего так?

– Мне пока мое настоящее тело по душе. Быть киборгом – слишком много заморочек. Не хочу без надобности, как ты, становиться частично железным.

– Я тоже не сам выбрал такую судьбу…

– Нам еще долго бежать, – явно намеренно перебил его Верон, – так что поберегите дыхалку.

Частично он был прав, хоть сам Верон, Иолай и я были не простыми смертными, способными, наверно, сутками бежать без устали, но Костун и Мара были слишком слабыми, точнее – обычными. Коридор дальше становился просторнее, поэтому можно было бежать подвое, рядом друг с другом. Впереди находились Верон и Иолай, задавая темп, в конце бежали я и Мара, а посередине пыхтел как паровоз Костун. Несмотря на, мягко говоря, плотное телосложение, бежал он довольно резво, хотя и дышал тяжело, попутно айкая и держась за раненое плечо.

Минут через десять, как и сказал Верон, сзади раздался сильный грохот, тряхнув под ногами землю. Все невольно остановились, оглянувшись назад, словно можно было что-то увидеть. Лампы над головами закачались и начали слегка подмигивать.

– Тоннель не обвалится? – взволнованно спросила Мара.

– Не должен.

– Ободряющий ответ.

– Кстати, а куда мы бежим-то? – спросил я.

– В конце туннеля есть выход на скрытую базу под землей. Туда переправили нашу «тарелку» по другому специальному тоннелю, так что у нас будет транспорт. – Верон, больше не говоря ни слова, повернулся и снова побежал. Остальные последовали за ним.

– И куда мы полетим? – негромко спросил Костун, стараясь, чтобы его голос звучал виновато.

– Так далеко я не заглядывал.

– Зашибись теперь! – не стала скрывать эмоций Мара.

– Все, что я знаю: нам нужно остановить этих людей.

– Неужели ты хочешь помочь спасти человеческую расу? – немного саркастически спросила девушка. Сама она явно не очень хотела, чтобы человечество превратили в скот, но сказать об этом прямо и тем более попросить о помощи открыто она не могла.

– Я хочу спасти себя, а если для этого нужно спасти еще и людей, то так тому и быть.

– Сколько гордыни в твоих словах, – фыркнула она. – Просто признай, что ты добрее, чем пытаешься показаться.

Иолай незаметно для всех усмехнулся уголками губ. Верон же промолчал, продолжая размеренно бежать вперед. Минут через десять Костун заныл:

– Я… больше… не могу, – простонал он, запыхавшись.

– Мы почти на месте, – сказал Верон, не оборачиваясь.

– Можешь оставаться здесь, если хочешь.

– Нет-нет, я не хочу. Просто… зачем так спешить? Нас же здесь не найдут. Ты же говорил, что там какие-то железяки в земле…

– Они только на первых трехстах метрах тоннеля, – ответил Верон, поясняя для всех. – Если бы мы покрыли ими весь путь, то это могли заметить, так как они вышли бы за территорию виллы, а это незаконно. Если патрульные корабли догадаются просканировать эту местность, то нам конец.

– Л-ладно, тогда я готов бежать дальше.

– Если пожелаешь. – Верон снова молча развернулся и побежал, хотя немного сбавив прежний темп. К Костуну он не испытывал особой жалости, но даже за все его грешки не собирался бросать его на погибель.

Минут пятнадцать мы бежали, не говоря ни слова. Были слышны лишь топанья ног по утрамбованной земле, да тяжелое дыхание Костуна и чуть менее тяжелое Мары. Молчание прервал не толстяк, как все, наверняка, ожидали, а девушка:

– Я тут подумала, – обратилась Мара к Верону, – а что твой брат скажет, когда узнает, что его вилла была взорвана?

– Как я уже говорил, он бывает там не часто, так что не особо расстроится. У него и другие есть. Если очень нужно будет, просто отстроит заново, денег у него хватает. Хотя вряд ли он будет строиться на месте, которое раскрыли.

– Раскрыли?

– Я ведь говорил, что вилла по бумагам принадлежит подставному лицу. Когда начнется расследование произошедшего, это всплывет наружу. Если брат захочет снова иметь на этой планете виллу, то выберет место подальше от этого.

Еще несколько долгих минут мы вновь бежали в относительной тишине. У Костуна не осталось сил даже на нытье. Наконец, Верон остановился.

– Мы на месте.

Перед нами был тупик в виде тяжелой на вид металлической двери. Верон подошел и набрал на панели код, послышалось шипение, словно выходит воздух. Дверь, несомненно, была очень тяжелой, но для гераклида не составило труда ее отворить. И перед нами предстало огромное пространство. Оно было почти пустым, не считая нескольких космических кораблей различных размеров и форм. Тут и там шныряли работники в спецовке, проверяя эти самые корабли, кто-то сверлил, кто-то варил, но все, казалось, были заняты свои делом, да так рьяно, что было удивительно, почему они такие активные, если рядом не ходит их непосредственный начальник. Если, конечно, они не знали, что к ним направляется Верон.

– Ого! – выдавил из себя Костун, уперев руки в колени и тяжело дыша, а после восклицания он еще и закашлялся.

– Мне кажется, или потолок находится явно выше десятки метров, под которыми мы должны быть?

– Вы, наверное, не заметили, но тоннель слегка шел под откос, спускаясь все ниже.

– Я заметил, – ответил я, подняв руку, но реакции не последовало.

– Сейчас мы на пятидесятиметровой глубине. Здесь находятся корабли, принадлежащие мне и моему брату. Вообще, такие большие подземные сооружения противозаконны на этой планете, не говоря уже о кораблях, которые здесь есть, но не мне вам говорить о соблюдении законов.

– Все мы немного преступники, – сказал Иолай. – Кто-то больше, кто-то меньше.

– Это намек? – прищурился я.

– Ни в коем разе. Я говорил обо всех присутствующих.

И все же я был куда более серьезным преступником, чем все остальные вместе взятые, помноженные на сто. Узнай они, что я творил в свое время, то без промедления сдали бы меня властям, пусть и сами попали бы к ним в лапы. Хотя, наверно, это случилось бы лишь в том случае, если бы они были уверены, что их не уничтожат на месте.

– Я не преступник, – запротестовал Костун.

– Предательство – тоже преступление. Моральное уж точно, – ощетинился Иолай. – Тем более, де-юре мы здесь все жестокие преступники.

– Хватит об этом, – прервал своего телохранителя Верон. – Некогда тратить время. Берем транспорт и улетаем. – Он направился вперед быстрым шагом.

– Так, и где наша «тарелка»?

– Мы полетим не на ней, – улыбнулся Верон уголком рта.

– Не на ней? А на чем же?

– Я надеялся, что брат оставит его здесь. – Верон указал на противоположную сторону открытого помещения. Там стоял, конечно, не самый большой корабль во Вселенной, но выглядел он довольно грозно. Он был похож на овал, словно лопнувший с одной стороны… или осклабившийся. «Порез» шел почти через все судно, сужаясь и слегка закругляясь вверх к концу. Впереди было большое обзорное окно командной рубки, как раз и являющееся эпицентром «трещины».

– Похоже на модель «Фисташка», – сказал Костун. – Мы на таких грузы всякие перевозили по всей Вселенной. Не самый тяжелогрузный грузовик, и не самый быстрый.

– Это не «Фисташка». Его специально сделали похожим, но эта модель называется «Gurin Mnyama», что значит – «Оскал Зверя». Под безобидной оболочкой срыто мощное вооружение, но с виду так не скажешь.

– Да, пока ты не сказал, я и не замечала, что эта «трещина» похожа на оскал, – охнула Мара, рассматривая корабль.

– Нам следует поторопиться. – Верон вновь заторопился, прибавив шаг. Сначала он подошел к одному из рабочих и что-то ему сказал, тот в ответ кивнул. Затем черноглазый направился в сторону корабля.

Корабль превосходил раза патрульную «тарелку» раза в три, а потому можно было не беспокоиться о наличие в нем спален и, хотя бы, ду́ша.

«Заведя мотор», Верон плавно поднялся вверх. Крыша сначала приподнялась чуть выше, а потом разъехалась в четыре стороны, словно раскрывающийся изнутри бутон. Мы вылетели из ангара и устремились в открытый космос, стараясь не привлекать внимания. Далеко справа виднелся клубящийся черный дым, медленно поднимающийся над горящей виллой.

Глава 5

Улетев подальше от обитаемых планет и путей сообщения, наш корабль завис неподалеку от одной из умирающих звезд. Вряд ли кто-то мог пролетать мимо, чтобы нас заметит, тем более что различные волны, излучаемые космическим телом, не позволяли засечь столь малый объект какой-либо сканирующей аппаратурой. Хотя вряд ли кто-то так уж активно нас искал, особенно после того, как особняк, в котором мы все находились, взлетел на воздух. Тот, кто все это устроил, вероятно, был уверен, что мы все мертвы. Кроме меня, конечно. Наверняка он считает, что дальнейшее преследование меня не имеет смысла, так как я сам захочу его найти. И он прав.

– Итак, – начал Верон, оставив корабль на автопилоте и спустившись в общий зал, – теперь нам точно понятно, что от нас так просто не отстанут.

– Тогда и им должно быть это понятно, – твердо сказала Мара. – Мы тоже не будем сидеть сложа руки.

– Они сами вынуждают нас действовать, – подтвердил я. Кончено, я мог бы намекнуть им о том, что их, возможно, считают умершими и они могут просто где-нибудь затаиться, пока все не закончится (пока я не закончу), но они хотели меня кинуть, так что теперь я не могут позволить им вот так просто взять да вывернуться.

– И с чего нам начать?

– Это же очевидно: мы заявимся в местное правительство той зоны, в которой упал лайнер и пойдем прямиком к тому уроду, что оклеветал нас на весь мир, – заявил Иолай, шлепнув ладошкой по столу. У него всегда все просто.

– И что потом?

– Устроим допрос с пристрастием. Он точно должен что-то знать, даже если и является шестеркой.

– Ты думаешь, нам удастся это провернуть так просто? – усомнилась Мара.

– Почему бы и нет? – вмешался я. – Теперь у нас есть настоящее боевое судно…

– Оно пока на стадии тестирования, – перебил меня Верон.

– Но ведь все работает?

Верон неопределенно дернул головой. Хоть он и выглядел угрюмо, особо спорить не собирался. Он и сам размышлял, как поступить, но пока лишь Иолай предложил вариант, о котором и так думали все, ну или большинство. С чего-то нужно начать.

– Так вот, у нас есть боевой корабль и преимущество внезапной атаки – продолжил я, – вряд ли они предполагают, что мы вот так сразу перейдем в наступление.

– Прям слова настоящего солдата, – усмехнулся Иолай.

– Опыт, мой юный друг, огромный жизненный опыт, – менторским тоном ответил я. Мой опыт действительно был больше, чем у всех остальные вместе взятых, помноженных на сто. Правда, я редко этим опытом пользуюсь во благо.

– А, да, совсем забыл, что ты дряхлый старик.

– Ну что за молодежь пошла, – подыграл я. – Но вернемся к делу. Мало того, что они не ожидают нашего нападения, так еще мы собираемся ворваться всего лишь в местный сенат, где охраны должно быть мало… относительно. Даже если они и запросят поддержку, то прибудет она после того, как мы уже смоемся. Что скажете?

– Довольно рискованно, – подал голос Верон.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

– Что это значит? – выгнул брови Верон.

– Одна древняя пословица, означающее, что если не рискуешь, то и не выигрываешь. Так что нам необходимо рискнуть, пока еще наши враги не придумали стратегию, а они довольно умны, так что времени мало.

– Мало времени. Эта фраза за последние дни мелькает слишком часто, – подметила Мара. Еще чаще эта фраза мелькает в мыслях. С виду девушка была спокойна, но внутри в ней наверняка бурлило невероятно напряжение. Вряд ли она ожидала, что ее простое задание приведет к крутому обрыву, с которого она все еще не рухнула лишь по чистой случайности. А ведь ее первое же дело с треском провалилось, но это не редкость в подобной профессии. Слишком много давления для первого раза. Костун же выглядел так, словно находится в свободном падении с этого самого обрыва, не понимая, что происходит. Но прыгнул он туда сам.

– Так и есть, но это вполне обусловлено последними событиями.

– Согласна. – Девушка помолчала. – И что, начнем прямо сейчас? – Уверенности ей было не занимать, хотя она, наверняка, просто желала, чтобы все это закончилось как можно скорее. Я удивлюсь, если после всего случившегося она продолжит благородное ремесло воровки. При условии, конечно, что она выживет.

– А у тебя есть дела поважнее?

– Нет…

– Вот и отлично! Верон, заводи машину!

– Что?

– Поехали, говорю.

– Это конечно, но вы, надеюсь, помните, что мы довольно далеко от нужной нам зоны?

– Метасалирование?

– Метасалирование.

Все обреченно вздохнули. Будто нас и так недостаточно жизнь пошвыряла.

– Не переживайте, у этого корабля мощности побольше, поэтому доберемся быстрее, чем в прошлый раз.

Когда все пристегнулись в более удобных креслах, чем в той «тарелке», Верон запустил систему, и мы влетели в первый черный круг межпространственных прыжков.

Возвращались мы обратно по тем же координатам, что и тогда, когда летели на виллу, но при этом перепрыгивая через каждую вторую точку, так как мощность корабля позволяла совершать более дальние прыжки. Вообще, можно было прыгнуть и через две точки, переместившись в первый раз в зону примерно между третьей и четвертой точками, что ускорило бы путь, но Верон не хотел прокладывать новый маршрут, хотя он прикрылся тем, что это отнимет еще больше времени. Произведя очередное метасалирование, мы оказали как раз в точке, являющейся предпоследней перед той, с какой мы начинали путь к зеленой планете.

– Думаю, перемещаться прямиком туда не следует. Там вряд ли бывают торговые и грузовые корабли, поэтому мы будем слишком выделяться и привлечем ненужное внимание.

– Там наверняка полно народу, – сказала Мара. – Журналисты, патрульные, да и зевак хватает.

– Так и есть, – подтвердил Иолай, который уже успел взять портер и залезть в Юнинео. – Расследование все еще продолжается, хотя, полагаю, что это лишь для виду, ибо «виновные» уже всем известны.

Костун, и так всю дорогу сидевший молча, осунулся еще больше. Со времени нашей первой встречи, он сильно изменился, даже быстрее, чем я ожидал это от того, кто привык жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. Иногда в нем все же проявляется его чванливый и даже инфантильный характер, но чем дальше, тем меньше это бросается в глаза, а он становится все скромнее, словно смерившись с навязанным роком.

– Так куда теперь? – спросила Мара.

– Про здание местного сената ничего не пишут? Что там сейчас происходит?

– Там тоже полно журналистов, – через полминуты ответил Иолай, порыскав в новостях. Полезная это все-таки штука, можно узнать о чем угодно, даже не выходя из дома.

– Если заявимся прямо туда, то эти коршуны своими глазами убедятся, какие мы негодяи.

СМИтам лишь бы урвать сенсацию, а на истину им обычно плевать. Если о том, кто истинный виновник, сказал сам сенатор, то так оно и есть, а даже если и нет, их совесть останется чиста, ведь сам они ничего не придумали, им сказали другие, кому, как всем кажется, можно доверять.

– И что нам делать?

– Слушай, Мара, может прекратишь задавать глупые вопросы?

– А что я такого сказала? – обиделась девушка. – Это резонный вопрос.

– Этот вопрос с первого дня нашей общей встречи резонный, но это не значит, что его постоянно нужно задавать. Мы и так над ним все думаем… Ну или хотя бы некоторые из нас.

Девушка надулась еще сильнее, словно я это говорил о ней. Хотя, так оно и есть. В любом случае, нам нужны ответы, а не вопросы.

– Я, вообще-то, тоже над ним думаю.

– Так думай, кто тебе мешает? Просто поменьше горлань и говори по делу.

– Ну, хватит… – попытался вмешаться Иолай.

– Это ты сейчас тут горланишь! – Не услышала или не захотела услышать Иолая девушка. Она раскраснелась от негодования и явно не собиралась сдаваться, пусть это и не было войной.

– Мы с Иолаем хотя бы дельный план предложили…

– Так себе план – переться в лоб!

Иолай утоп в своем портере, словно он тут и не при чем, и все это моя идея, хотя я просто поддержал его. Как и остальные, пусть и не высказали это вслух. Даже Мара, которая лишь сейчас почему-то усомнилась в его целесообразности.

– Есть получше? Мы тебя слушаем!

Костун что-то пробубнил, но его никто не услышал. Да и не хотел слушать.

– Планы вот так с потолка не берут, – холодно сказала Мара. – Нам всем нужно вместе подумать, что делать дальше, а не лезть на рожон.

– И сколько тебе времени нужно дать: достаточно, чтобы нас поймали? Пока ты вместо работы мозгом, работаешь одним лишь языком!

– Ну вы даете, – снова вставил слово Иолай, но его опять проигнорировали. – Ты тоже тут не занимаешься интеллектуальной деятельностью, – презрительно прошипела девушка.

– Мне почти три тысячи лет, детка! Я могу одновременно заниматься сексом, читать новости, курить сигару и решать в уме дробные уравнения.

– О, уверена, что твои девушки, с которыми ты трахался, очень это ценили, – выплюнула она.

– Тебе это узнать не суждено.

– И слава богу.

Теперь, я был уверен, она раскраснелась не только от гнева. Она старалась не встречаться со мной взглядом, пряча это под вуалью пренебрежения.

– Ну хватит уже! – повысил голос Иолай, и его, наконец, услышали. Самое удивительное, что Верон даже пальцем не пошевелил, чтобы прекратить этот балаган, хотя обычно именно он представал в роли решателя конфликтов. Вероятно, он не желал рисковать, ведь, как говорил Иолай, Верон любит ощущение, что все под контролем, а если бы он не смог нас урезонить, это ударило бы по его самолюбию. Хотя Мара, полагаю, точно бы его послушала.

– Чего хватит? Она первая начала! – буркнул я.

– Тебе тысячи лет, а ведешь себя как ребенок, – ухмыльнулась Мара.

– Пожила бы с мое, так вообще бы головой тронулось, хотя, похоже, тебе не обязательно так долго жить.

На самом деле, у меня был период, когда я совсем не дружил с головой, и, похоже, это так слабо отличалось от моего нормального состояния, что мой исцеляющий фактор понял, что что-то не так, лишь где-то через месяц. По крайне мере, я надеюсь, что исцелен, а не продолжаю лежать в той психушке и видеть сны о моих фантастических приключениях в космосе, будучи обколотым мощными препаратами. Тогда, значит, и жизнь до психушки должна быть порождением воспаленного мозга? Надеюсь, что происходящее сейчас – взаправду, а если нет… все равно продолжу жить на полную катушку. Нереальность мира – не повод поддаваться отчаянию.

– Мы, конечно, все на взводе, – заговорил Иолай, – но орать друга на друга не лучший выход.

– А что прикажешь делать?

– Придумывать план, – отрезал он, махнув он рукой, словно предыдущего плана и в помине не было.

– У тебя тоже машина времени в кармане?

– У меня… – внезапно громко сказал Костун, но тут же сжался в кресле.

– Что у тебя? Машина времени?

– Нет… План… Ну, то есть не план, а идея просто.

– У тебя? Идея? – фыркунла Мара.

– Пусть выскажется, раз уж у нас тут время высказываний мыслей невпопад, – махнул Иолай.

Все обратили взор на толстяка. Толстяк обратил взор в стол.

– Просто у меня есть связи… То есть были, пока все это…

– Мы поняли, продолжай.

Он прерывисто вздохнул и продолжил более уверенно:

– Так вот, в этой зоне у меня была пара корешей, которым я когда-то помог. Я могу попробовать договориться, чтобы нас пропустили. Мы сюда летали, когда перевозили некоторые грузы. Правда, у нас тогда была «Фисташка», а не… вот это вот, – он взмахом руки обвел комнату, в которой мы сидели. – Но, думаю, вряд ли кто заметит.

– Вот те на! – вскликнул Иолай. – Пока вы тут выясняли, кто из вас умней, толстяк, то есть Костун, я имел в виду, придумал план! Кто бы мог подумать?

Толстяк, то есть Костун, даже выпрямился, выпятив грудь от гордости, хотя тут же ойкнул от пронзившей его боли в плече. Наконец-то ему удалось удачно воспользоваться своей суперсилой – деньгами и связями, ведь всем известно, что с помощью первого можно заручиться вторым.

– Это, конечно, хорошо, – наконец заговорил Верон, – но не надо забывать, что нас ищут по всей Вселенной…

– Не преувеличивай, – перебил черноглазого Иолай. – Нас пока не объявили во Вселенский розыск. Он зря времени в Юнинео не терял.

– Вот именно, что «пока». Это лишь вопрос времени, когда нас начнут искать во всех уголках мира; возможно, что неофициально как раз так и есть.

– Ладно-ладно, – поднял ладони Иолай, – ты прав.

– Поэтому, – продолжил Верон, – если Костун заявится вот так просто, его тут же схватят.

Толстяк снова слегка поник.

– Вот именно, – закивал Иолай. – Тем более, я до сих пор не доверяю этому толстосуму.

– Ты же его только что хвалил, – сказал Мара.

– Только из-за идеи, но не факт, что он это придумал не для того, чтобы нас сдать.

– Ты думаешь, он настолько умен?

Иолай призадумался, внимательно всматриваясь в Костуна. Не знай я, подумал бы, что он его сканирует. Толстяк, естественно, это заметил:

– Не надо говорить так, что меня тут нет! – недовольно проговорил он.

– «Будто» меня тут нет, а не «что».

– Я так и сказал, – нахмурился толстяк. – Я ни кого не собираюсь предавать. Я понимаю, что в случае чего, мне тоже отбросят коньки.

Иолай открыл рот, чтобы что-то сказать, но Костун продолжил словесный поток:

– Я лишь хочу вернуть себе свою жизнь! У меня было все, а теперь я бегающий преступник!

– Беглый…

– Хотя особняка на той зеленой планете у меня не было, – чуть тише посетовал Косутн. – Но если все вернется в прежнее сусло, я обязательно там что-нибудь прикуплю… Только без таких длинный коридоров.

Наступила тишина. Примерно через минуту ее прервал Верон:

– Ну что, – сказал он, – все согласны с идеей Костуна?

Никто не нашел доводов против.

Сенат местной зоны находился на одном из трех спутников довольно оживленной планеты, так как она считалась центром этой зоны. Спутник был небольшим и находился ближе всех к планете; назывался он Кавитан. Чтобы на него попасть, необходимо было для начала пройти особый контроль.

Подлетев к одной из космических станций проверки, мы встали в очередь из желающих попасть на спутник. Помимо сената, на Кавитане располагались различные дома отдыха и развлекательные центры для среднего звена населения, а потому на спутник всегда пребывало много гостей, хотя они направлялись на другую сторону небесного тела, где и была развлекательная зона. Развлечение же для элиты находилось на самой планете, где было все, начиная с парков и заканчивая стриптиз-казино. Когда до нас дошла очередь, мы пристыковались к одной из контрольных станций, на которую нам указал сам Костун. Первым из корабля он и вышел, сразу направившийся в одно ему известное направление. Вместе с ним пошел один лишь Верон – единственный, кто выглядел наиболее презентабельно, да и имел за плечами большой опыт деловых переговоров. Чтобы его не узнали, он немного сменил прическу, что не особо изменило его образ, а черные с желтым глаза спрятал под линзами. Предстать перед работниками станции он решил под именем своего двоюродного брата, Эвриса.

Костун направился прямиком в отдел, отвечающий за контроль поставок товаров. Человека, который был его давнишним приятелем, он нашел в кабинете, который был под стать сидящему там служащему.

– О-о-о, – протянул тот, увидев на пороге старого знакомого. – Сколько лет, сколько зим!

– Яким! Чертяка!

Яким, как-то странно хихикая, вышел из-за стола, протирая его своим животом, и они по-дружески обнялись, от чего Костун чуть не взвыл, так как раненое плечо все еще давало о себе знать, затем начинающий седеть начальник станции вернулся в кресло, в котором ему было удобнее, чем стоя. Под его весом сидение опасно скрипнуло, но тот, явно к этому привычный, не обратил никакого внимания.