Текст книги "Бессмертный"

Так вот что это был за шум внизу, и вот почему у Верона автомат, точно такой же, который я уронил, вероятно, это он и есть. Я вдруг почувствовал себя таким глупым; пока я бегал по крышам, лазил по пожарным лестницам и прыгал по тросам лифта, как какая-нибудь макака, Верон с Иолаем просто вошли в здание и поднялись наверх на лифте. Но я, по крайней мере, пытался остаться незамеченным, не действуя в лоб, как обычно привык, но, видимо, лучше не стоит менять свои привычки, если и с ними неплохо.

– Не волнуйся, мне не нужна разминка, чтобы навалять тебе, – отозвался я, демонстративно разминая плечи.

– Думаю, это будет сложнее, чем в прошлый раз.

Нерос залез во внутренний карман пиджака, достал небольшой инъектор и не глядя прижал его к шее с той стороны, где не было ожога, послышался звук впрыскивания.

– Про этот наркотик говорили повстанцы? Как его там, краг?

Верон достал из кармана три капсулы красного цвета.

– Краготт, если быть точным. Нет-нет, это кое-что получше. Краготт лишь увеличивает выносливость организма и позволяет оставаться в сознании даже со смертельными ранами. А это, – он взглянул на инъектор, – я назвал это Амризией. Этот препарат – венец моего гения. Именно из-за него меня невозможно убить.

– Но, похоже, тебе приходится время от времени делать себе инъекции, – заметил я. Слишком серьезный недостаток, чтобы считать это препарат гениальным изобретением, хотя, все же, это было опасно. Дай его, например, тысяче человек, и у тебя будет практически непобедимая армия, по крайней мере пока действует препарат.

– Твоя правда. И это не единственный его минус. Я хотел его доработать, но я ждал почти сорок пять лет, и у меня не осталось терпения. Сначала я отомщу тебе, а потом займусь улучшением препарата. Ты мог бы мне в этом сильно помочь.

– Повторяю для глухо-тупых: я не знаю, почему я бессмертен. Я говорил это тебе сорок пять лет назад и говорю сейчас. Ты можешь спрашивать до тех пор, пока у тебя язык не отсохнет, но мой ответ не изменится.

– Значит, не хочешь говорить? – вздохнул Нерос.

– Я же тебе…

– Тогда сделаем по-другому. Если встать с кресла, есть пять секунд, прежде чем произойдет взрыв, если кто-то займет место, таймер сбросится и взрыва не произойдет.

С этими словами Нерос поднялся из кресла. Иолай и Верон, стоявшие ближе, рванули к креслу, но Верон оказался быстрее и успел усесться раньше, чуть не сбив киборга с ног.

– Все продолжаешь строить из себя героя, – сказал Нерос. Он взял второй бокал, стоявший на стеклянном столике, и налили себе вина.

– А ты – злодея.

– Кто-то должен, – пожал он плечами и залпом выпил, затем вновь наполнил бокал.

– У меня вопрос, – поднял я вверх палец. – Ты хотел повесить на меня убийство сенатора, но после взрыва от него ничего не осталось.

– Да? Печально, – вздохнул он театрально. – Думаю, для обвинения хватит и простых слов.

– И кто же меня обвинит? Ты же не можешь использовать личину сенатора.

– Зато могу использовать любую другую. В мой продвинутый трансфэйсер загружено много лиц и голосов высоких чинов из Правительства, место которых легко занять, особенно в это время хаоса и неразберихи.

– И откуда другое должностное лицо узнает о смерти сенатора?

Нерос слегка замешкался с ответом. Видимо, он не до конца все продумал, но все же импровизатор из него был почти таким же хорошим, как я. Почти.

– Я… что-нибудь придумаю. Не волнуйся обо мне, лучше подумай о том, как самому выбраться из сложившейся ситуации.

– О, я уже все придумал. – Подняв пистолет, я выстрелил в голову Нероса. Опять. Сигара и бокал с вином выпали у него из руки. Расплескавшееся красное вино смешалось с алой кровью.

– Это же бесполезно, – сказал Иолай.

– Это даст нам время. Сколько потребуется времени, чтобы добраться до корабля?

– Хочешь улететь и оставить все как есть? – спросил Верон ледяным тоном. Еще чуть-чуть и он начнет кричать на меня, чтобы я прекратил стрелять в его отца, а потом еще и меня обвинит во всем, что происходит.

– Нет, я-то как раз остаюсь, и еще двое. Остальные же убираются как можно дальше от спутника.

– И кто будет решать, кому остаться?

– Предлагаю свою кандидатуру. Остаюсь я – потому что взрыв и газ на меня не подействуют, и Костун – потому что он бесполезен и его не жалко.

Толстяк, несмотря на удручающее свое состояние, вытаращил глаза и замычал, явно протестуя. Верону идея тоже не понравилась, но он промолчал.

– А третий? – спросил Иолай. – Нужно три человека.

– А разве не очевидно?

Нерос зашевелился, и я выпустил ему в голову еще одну пулю. Верон от неожиданности чуть не выпрыгнул из кресла, но вовремя опомнился.

– Нет, остаюсь я, – сказал Верон. – Увозите Костуна.

– Мы не знаем силу взрыва, а газ влияет и на гераклидов, если верить Неросу.

Возможно, он это сказал только из-за присутствия Верона, но лучше не рисковать. Если под «расторопней» Трег-старший имел в виду, что зомби будут намного активней и не только начнут бегать, но еще и нападать на всех подряд, то гераклида в этой роли я точно увидеть не хочу, с силой черноглазого от него точно никто не сможет убежать.

– Я не позволю, чтобы кто-нибудь еще погиб по моей вине, – твердо заявил он. – На мне и так много крови, от которой никогда не отмыться.

– Заканчивай уже с этим пафосом, – махнул я рукой. – Твоя смерть тоже ничего не даст, а если останешься здесь, крови на руках будет еще больше.

– О чем ты? – не понял Верон.

– Как думаешь, зачем я отправляю всех с планеты? Я собираюсь позволить бомбе взорваться.

– Что?! – крикнула Мара. Это первое, что она сказала после слов о бомбе. – Ты с ума сошел?

Лично я не видел других альтернатив. Если бомба взорвется, ему больше нечем будет нам угрожать, даже если он и выживет. После этого из него можно будет сделать грушу для битья, вот тогда бы я и посмотрел на его хваленое бессмертие.

– Его можно допросить и узнать, как обезвредить бомбу, – ответила Мара на мое заявление.

– По-твоему, человек, готовящий больше сорока лет месть, просто возьмет и все расскажет? Ему плевать на пули в голове, так что пытками тут ничего не добьешься.

Но это было бы довольно приятно, хотя я никогда особо подобным не увлекался.

– Но… должен быть другой выход.

Все замолкли, думая о том, как выбраться из ситуации. Костун так и так молчал – у него все еще был заклеен рот, но никто и не подумал, чтобы отодрать скотч, а то ведь еще ныть и причитать начнет, хотя вид у него был такой, словно он вообще забыл как говорить.

– Я остаюсь, – выступил Иолай.

– Нет…

– Да, Верон! Я должен был умереть еще тогда, но прожил больше, чем мне было суждено, а теперь я могу еще спасти чьи-то жизни. Может, я выжил лишь для этого момента.

– Но…

– Верон, позволь мне. – Иолай подбежал к креслу, стянул с него мычащего Костуна, сбросив наземь, и уселся сам.

– Что ж, – пожал я плечами, – выбор твой.

Я подошел к Неросу и выпустил в него еще одну пулю, потом поднял и подошел к его прежнему креслу. Верон встал, и я бросил тело Трега-старшего в кресло. Достал метательный нож, погнутый после того, как я им раздвигал дверцы лифта, и воткнул в лоб Нероса по самую рукоять.

– Возможно, это не даст ему восстановиться, – пояснил я. – Иолай, – подошел я к киборгу, – не мог бы ты сесть на соседнее кресло? Отсюда мне легче дырявить голову Неросу.

Так он и сделал. В итоге, Мара, Костун и Верон оказались свободны, а я, Иолай и Нерос сидели на бомбах, способных весь город превратить в зомбиленд.

– И дальше что? – спросила Мара, растирая запястья. Костуна тоже все же развязали, но тот стоял, как столб, словно действительно язык проглотил.

– Верон, у тебя ведь есть краг, верно?

– Да. – Верон снова достал из кармана наркотик.

– Дай по одной Маре и, так уж и быть, Костуну. Они, как я понял, увеличивают жизненную силу и выносливость, а до стоянки путь не близкий, возможно, вы не найдете рабочий транспорт, а вам лучше поторопиться, что может отнять много сил, особенно у толстого.

– Я не толстый, – кое-как промямлил Костун, и даже сам удивился, что все еще способен говорить; даже в своем состоянии он не мог позволить издеваться над ним.

– Уверен, что это хорошая идея?

Я всегда уверен, что мои идеи ужасны, но обычно никто не может предложить ничего лучше.

– Да, – ответил я вместо этого.

– Я и без наркотиков справлюсь, – сказала Мара.

– Ну что мне нужно вас постоянно уговаривать, как детей малых? Вы не слышите возню снизу? Солдаты слышали выстрелы и могут явиться сюда в любую секунду. Жрите уже эти гребаные колеса!

– Ладно-ладно, – подняла Мара руки, потом взяла одну из капсул и проглотила, поморщившись, словно съела жука. То же самое сделал и Костун, чуть не подавившись.

– Вот и отлично, теперь идите к лифту, ведущему к черному ходу, я нажал кнопку экстренной остановки, так что он не должен никуда уехать.

– Иолай…

– Уходите, Верон. Как только солдаты отыщут карточку, они поднимутся в пентахус, нет времени на сентиментальные прощания. Если повезет, еще увидимся.

– Простите, – прошептала Мара и они заторопились к винтовой лестнице.

Мы отвлеклись. Мы забыли о Неросе. Я совершил ошибку. Я недооценил его, как он и говорил.

Выстрел прогремел в тот момент, когда до лестницы оставалось несколько шагов. Мара, идущая посередине, вдруг дернулась вперед и упала бы на пол, не успей Верон ее подхватить. Иолай встрепенулся, собираясь броситься на подмогу, но тут же сел обратно, вспомнив, что под ним бомба. Нерос не успел – а может и не хотел – сделать второй выстрел, как я пробил ему висок, заметив перед этим, как он улыбается. Голова дернулась на бок, тело безвольно распласталось в кресле, из правой руки выпал дымящийся пистолет, такой маленький, что его можно было спрятать в носке или внутреннем кармане, но достаточно большой, чтобы отнять жизнь.

Верон сидел, держа Мару на руках, Костун стоял рядом, явно не понимая, что произошло и откуда появляется красная лужа у него под ногами. Верон пытался зажать рану на спине рукой, но это было бесполезно, Иолай что-то кричал о помощи и пытался докричаться до Костуна, чтобы тот заменил его в кресле.

Нерос сидел на кресле, а кровь, запачкавшая лицо, придавала ему ухмыляющийся вид. Он специально выстрелил именно в Мару. Я пришел в его ловушку именно за ней, а не за Костуном, и он должен был это понимать. А ведь он и правда мне отомстил. Не то чтобы я питал к Маре какие-то чувства, я их отринул много столетий назад, когда понял, что переживу всех ныне живущих. Но все же к Маре я кое-что испытывал, только не знал, что именно это за чувства. Теперь знаю.

Она была очень похожа на меня. Она соврала мне о своих родителях, это я понял, но также я понял, что они действительно мертвы, как и мои. Она пыталась казаться стойкой, сильной и независимой, но в ее глазах я видел грусть, которая проходила лишь тогда, когда она была окружена людьми, которым была не безразлична и которые были не безразличны ей. Она искренне улыбалась и была счастлива, когда я вступился за нее перед телохранителями Костуна, а теперь она умирает. Только если…

– Верон! – крикнул я. – Верон!! – Мне пришлось выстрелить, чтобы привлечь его внимание, благо мишень была неподалеку. – Верон, мать твою, иди сюда!

– Но Мара…

– Быстрее, если хочешь ее спасти!

Он аккуратно положил ее на пол и подбежал ко мне с ошарашенным видом.

– Посмотри во внутреннем кармане Нероса.

– Что?

– Соберись уже! Давай!

Сначала он вырвал из пальцев и отбросил пистолет Нероса, затем запихнул руку под пиджак своего отца и достал из внутреннего кармана инъектор.

– Ты хочешь…

– Да, давай!

– А если препарат не действует ни на кого, кроме гераклидов или камируттов?

– Нерос сам наполовину человек.

– Что?..

– Если ты сейчас же не сделаешь, как я тебе велю, я встану с кресла и сделаю все сам.

Слова возымели эффект и Верон побежал к Маре, на ходу бросаясь на колени и по инерции подъезжая по полу к телу. Повернув голову девушки на бок, он приставил инъектор к шее, запуская препарат в кровь.

– Сколько нужно ждать? – внимательно следя за девушкой, спросил Иолай.

– Я откуда знаю?

Снизу послышался шум. Топот множества ног.

– Черт, солдаты уже здесь. – Верон подобрал свой автомат и направил на лестницу вниз. Нерос зашевелился, но вместо того, чтобы вновь вынести ему мозги, я просто направил на него пистолет, держа под прицелом. С меня хватит его фокусов.

– Шевельнешься и лишишься последних мозгов, – сказал я, когда он полностью пришел в себя.

– У тебя еще патроны не кончились? – язвительно спросил он, разминая шею.

– А у тебя мозги? На тебя у меня всегда найдется пара лишних пуль.

– Приятно, что ты обо мне не забываешь.

Послышался выстрел, это Верон снес голову, показавшуюся из-за угла лестницы солдату. Насколько я помню, в автомате оставалось не так уж много патронов, поэтому войнушка сейчас была бы совсем некстати. Благо, вход на этаж всего один, и его сейчас охранял гераклид, если у патрульных хватит мозгов, они не ринутся в атаку сломя голову. Хотя после выстрела Верона, мозгов у них стало на один меньше. Как бы я ни хотел произнести эту шутку вслух, атмосфера не располагала.

– Советую вам пока побыть на низу, мы здесь немного заняты, – прокричал Верон. Ответа не последовало.

– Нашли новое развлечение? – усмехнулся Нерос. Вряд ли солдаты посчитают, что он не с нами, хотя если у него где-то в его безмерных карманах затерялся один трансфэйсер, он мог претвориться сенатором, но это маловероятно, пока у меня в руках пистолет, направленный ему в голову.

– Да, выносить мозги только тебе немного наскучило. – Не совсем та шутка, но тоже сойдет.

Нерос ухмыльнулся и прислонил ладонь к груди, потом начал шарить по ней, явно придя в замешательство.

– Что-то потерял? – осклабился я.

– Где мой…

– Это ищешь? – спросил Верон, держа в руке пустой инъектор.

– Вы…

– Да-да, мы использовали твой чудо-эликсир на Маре. Сам виноват.

– Вы не могли… – прорычал он.

– Ты не оставил нам выбора. Кстати, ты все еще с целой головой только потому, что у нас к тебе пара вопросов. Первый – как часто надо делать инъекции, и второй – где можно еще найти этот препарат?

– Прям я вам так и сказал. – Нерос снова сплюнул, но его поведение не могло скрыть тревогу в глазах и голосе. Он буквально испугался, что остался без своего препарата, а ведь каких-то сорок пять лет назад он полагался лишь на себя, на свою гордость камирутта. Теперь же ему нужны внешние стимуляторы, чтобы чувствовать себя по-настоящему уверенным. Нерос изобрел наркотик, вызывающий очень сильное привыкание, ведь в мире нет никого, кто бы ни возжелал стать неуязвимым, пусть и на время. Почувствовать себя богом, способным на все.

– Сначала ты нам не оставил выбора, а теперь его нет у тебя. Если препарат действует ограниченное время, то оно есть и у тебя. Тебе тоже он нужен, если хочешь жить, так что ты покажешь, где прячешь его.

– У меня в заложниках все еще полгорода, – напомнил Нерос.

– Хорошо, что ты об этом упомянул. Обезвредь бомбы.

– Боюсь, я не в силах, – усмехнулся он, хотя в голосе не слышалось веселья. – У всех бомб стоит свой таймер, так что даже если я обезврежу те, что под нами, взрыва не избежать.

– Значит, ты попал в свою же паутину, глупый паук.

– И все же, я все еще паук и смогу выкрутиться, а вы как были мухами, так ими и останетесь.

– Мара! – крикнул Иолай.

Девушка зашевелилась, потом закашлялась, отхаркивая кровь, застонала, пытаясь перевернуться на бок.

– Лежи, – сказал Верон. – Пока лучше не двигаться.

– Что… случилось?

– Тебя ранили, но уже все в порядке, не волнуйся.

– Где?..

– Мы все еще в гостинице, а проблем у нас стало еще больше.

– Да… теперь я не буду волноваться.

Все усмехнулись, даже Нерос, хотя это у него вышло довольно злорадно. Костун выдохнул так, словно все это время не дышал. Он все еще выглядел неважно, но наркотик явно придал ему сил. Он грузно опустился на пол возле Мары, но как можно дальше от лужи крови.

– Кстати, – вдруг сказал Верон, обращаясь ко мне, – откуда ты знаешь, что Нерос наполовину человек?

– Что? – пришло время поражаться Неросу.

– Да я и не знаю. Просто ляпнул, что первое в голову пришло. Правда, пришло оно еще лет сорок пять назад.

– Я чистокровный камирутт! – выкрикнул Нерос. Легендарная гордость камируттов взыграла в его крови.

– Но ты правша.

– Среди камируттов есть правши, как и левши среди людей, – чуть ли не выплюнул он, особенно произнося последнее слово.

– Но праворукие камирутты встречаются в разы реже.

– Я чистокровный камирутт! – снова закричал Нерос, словно громкость его слов подтверждала их истинность.

– Слышали уже.

Нерос ерзал в кресле, явно желая вцепиться мне в глотку, но все же не решался встать с бомбы. Вероятно, у препарата и правда был ограниченный срок действия, либо слишком большие и частые повреждения ослабляли эффект, и если периодически не принимать новые дозы препарата, то можно умереть. Если произойдет взрыв, когда Нерос будет поблизости, то он получит обширные повреждения, а если другие дозы препарата находятся не поблизости, есть большая вероятность, что он до туда просто не успеет добраться, тем более прорываясь через толпы разъяренных зомби, им же и созданных.

– Так что, Нерос, где препарат? – спросил я, все еще направляя на него пистолет. Понятия не имею, остался ли там хоть один патрон.

– На моей базе. Я могу вас туда отвезти, но для начала нужно обезвредить эти бомбы. Кто займет мое место? – поинтересовался он.

– Ну, Верон охраняет подступы, Мара все еще слишком слаба, так что… Костун! – крикнул я. Тот дернулся, словно только что понял, что он в комнате не один. Хоть на что-то он мог сгодиться.

– А? Что? – рассеянно отозвался толстяк.

– Не устал сидеть на холодном и жестком полу? Иди посиди.

Он встал и даже сделал шаг в нашу сторону, потом вдруг замер, словно осознав, о чем его просят. Даже эти волшебные таблетки не могли вывести его из прострации, в которую он угодил от ужаса быть не просто убитым, а взорванным.

– Что-то… Я лучше постою.

– Нерос, что ты с ним сотворил? Он сам на себя не похож. Даже под наркотиком.

– Он оказался чувствительней, чем я думал, – пожал плечами гераклид. – Потерял сознание, когда я сказал, на чем он сидит.

– Это на него похоже. Костун, – крикнул я уже ему, – это не предложение, это приказ. Если не подойдешь, Верон прострелит тебе затылок, и ты так и так усядешься в кресло.

Костун вопросительно посмотрел на Верона, тот кивнул, подтверждая мои слова. Толстяк тяжело вздохнул, протер лицо ладонью, стирая капли пота, и все же занял кресло Нероса, бросившись на него так, словно там не пять секунд форы было, а пять миллисекунд. Он так рухнул в кресло, что я даже испугался, как бы бомба не сработала от такой нагрузки. Верону теперь приходилось следить одновременно за лестницей, куда он иногда делал одиночные выстрелы, чтобы напомнить о себе, и за Неросом, который стоял на коленях возле бомбы под креслом Иолая. Хотя у меня и Иолая тоже были пистолеты.

– Под каждым креслом по бомбе? – спросил я.

– Ага.

– И зачем надо было так усложнять?

– Ну, вдруг одну или две смогли бы обезвредить, – отозвался он. Нынче он стал более предусмотрительным, чем в прошлом, но все еще не видел дальше собственного носа, а иначе не попался бы в свою же ловушку, пусть и до сих пор делал хорошую мину при плохой игре.

– И теперь их обезвреживаешь ты. Иронично, не правда ли? Попал в собственную ловушку, а теперь пытаешься вытащить из нее не только себя, но и тех, кого пытался в нее загнать.

– Это не конец, Амарталис, – с вызовом промолвил Нерос, словно не он, а я стою перед ним на коленях.

– Но он наступит очень скоро.

– Для тебя

– Знаешь, в чем наша разница? – спросил я, наклонившись к Неросу, когда тот подполз к моему креслу, стоя на коленях, словно раб, а я, сидя в кресле, словно король. – Ты боишься умереть, – ответил я на собственный вопрос. – Да-да, не смотри так на меня. Ты боишься смерти, а я в принципе не могу умереть. Тебя обуял страх, и именно поэтому ты сейчас пресмыкаешься тут, стоя на коленях, чтобы спасти собственную задницу.

– У тебя есть все, чего бы ты ни пожелал, – сказал Нерос, вставая и отряхивая колени, – но ты этим не пользуешься. Твоя сила – это божий дар, а я работал десятилетиями, чтобы добиться того, что у меня есть, и все равно не достиг вершины. – Он говорил спокойно, хотя давалась ему это явно не просто. Выводить противников из себя – мое хобби, а Нерос очень интересный экземпляр.

– Может, ты идешь по неверному пути? – предположил я.

– Поздно менять направление.

– Даже если в конце тебя ждет только смерть?

– Это мы еще посмотрим.

Костун кашлянул, то ли привлекая внимание, то ли от пересохшего горла. Нерос продолжал с вызовом смотреть мне в глаза, но оружие было у меня, да я и так был намного сильнее, и он это знал, нравилось ему это или… Конечно, ему не нравилось, но для того, кто загнан в угол, он вел себя чересчур самоуверенно. Это один из психологических приемов, который я тоже часто применяю: что бы ни случилось, веди себя так, словно все идет по плану. По крайней мере, я надеялся, что он просто притворяется, ибо даже я не смог бы так все продумать, тут нужен не только ум, но и огромная толика удачи.

– Ты забыл еще одну бомбу, – обратился я к Неросу.

– Нет, я помню, просто не хочу ее обезвреживать. Пора начать переговоры.

Я ждал этого с самого начала.

– Да? И чего же ты хочешь?

– Это очевидно, я хочу убраться отсюда подальше. Я оставлю вам инструкцию, как обезвредить бомбу, а сам смоюсь; на крыше стоит небольшой корабль.

– И ты думаешь, мы вот так возьмем и поверим тебе?

Если он и правда так считал, то я в нем ошибался, но что бы сделал я, оказавшись на его месте? Потянул бы время. И пока у него это неплохо получалось.

– Тогда предлагайте свои варианты, – развел Нерос руками.

– Твой препарат, как долго он работает? – спросил я после недолгого раздумья.

– Беспокоишься о своей подружке? Помнишь, я говорил о минусах? Один из них – это привыкание. От одной дозы особого вреда не будет, лишь голова поболит, да потошнит. Но проблема в том, что вы использовали инъекцию уже после смертельного ранения, так что когда действие препарата закончится, рана вновь откроется. Именно поэтому у меня все еще обожжено лицо и уродливый шрам на груди. Моя Амризия не всесильна, она не способна насовсем залечить раны, полученные до ее приема. Так что, если вы хотите, чтобы она прожила долгую и счастливую жизнь, вам необходимо запастись препаратом под завязку. И только я знаю все его ингредиенты.

На востоке уже во всю светало, ночь отступала за горизонт, даря новый день, отчетливо отображающий на голубом небосводе черные и белые столбы дыма от пожарищ. Никто не спал всю ночь, но это особенно четко отображалось на Костуне, ставшем похожим на рыбу-каплю, растекшуюся на кресле. Мара уже смогла сесть и теперь безрезультатно пыталась оттереть кровь с одежды и дотянутся рукой до того места, куда вошла пуля. Она слышала слова Нероса и теперь пыталась их переварить, не веря, что ей до конца жизни, если она ей дорога, придется принимать наркотики.

– Сколько длится эффект? – повторил я вопрос. Нужно было побольше узнать все об этом препарате, и если то, как его создать, знает только Нерос, это совсем даже не плохо, не нужно будет волноваться, что он попадет на черный рынок, а из гераклида всю необходимую информацию можно просто выбить, используя в качестве шантажа созданный им же препарат и его страх перед смертью.

Нерос помялся, не хотя говорить, но все же ответил:

– В течение дней десяти после приема можно будет залечить смертельные ранения, в других случаях препарат действует не менее месяца. Если постоянно получать тяжелый урон, то препарат следует принимать чаще. Сегодня я получил слишком много смертельных ранений, так что больше не стремлюсь помирать; каждый последующий раз может стать последним. Довольны? Теперь я слушаю ваши предложения по спасению, только чтобы я не остался внакладе, конечно же.

– И вы ему верите? – крикнул Иолай. – Да он вас просто за нос водит.

– Может и так, – пожал плечами Нерос. – Но что, если я говорю правду? Тогда ваша подружка умрет еще до конца месяца. Решайте быстрее.

Верон привлек мое внимание взмахом руки (на выстрелы я уже не обращал внимания) и сделал жест, говорящий о том, что у него кончаются патроны в автомате. Военный патруль мог ворваться в любую секунду, и не сделал это только потому, что верх гостиницы был отвесным, не дающим забраться по стене, а единственный вход на двадцать второй этаж защищался Вероном. Было только не понятно, почему над нами не парят «тарелки» патрульных, но они могли появиться в любую минуту. Опять это дурацкое время, точнее, его отсутствие.

– Кстати, – вновь подал голос Нерос, – чего это вы до сих пор сидите?

– А, точно, – спохватился я и аккуратно слез с кресла, а за мной и Иолай. Взрыва не последовало, мы даже специально отсчитали пять секунд.

– О, и еще, я сказал вам решать быстрее потому, что до детонации бомб осталось чуть меньше двух часов.

– За это время их все можно обезвредить, – высказал я мысли вслух.

– Вряд ли, да я и не помню, где они все находятся, если честно. – Вновь развел Нерос руками. Ему явно было все равно, если весь город взлетит на воздух, он почему-то считал, что это меня как-то расстроит. Конечно, подобный инцидент обязательно повесят на людей, потому что кто еще мог такое сотворить? Но умные люди все же в конце концов должны увидеть все несоответствия произошедшего, однако Нерос всегда считал себя умнее остальных, и вряд ли даже предполагал, что его замысел может пойти прахом из-за чьих-то сомнений.

– Ты не меняешься, как и твои ошибки, – вздохнул я. – При прошлой нашей встрече ты тоже не особо парился над запасными планами, за что и поплатился. Сегодня же ты угодил в собственный капкан, и вместо того, чтобы нас убить, тебе приходится просить нас о помощи.

– Как вы, люди, говорите? На те же грабли? – хмыкнул он. Обычно я вывожу всех из себя, но еще немного, и мы с ним поменяемся местами.

– Именно.

– Не особо представляю, что такое грабли, но, видимо, я физически не могу обойти их стороной, лишь послать вперед кого-то, кого они ударят больнее.

– Нам лучше поторопиться, – вмешался Верон. Он стоял на одном колене, направляя оружие в сторону лестницы, однако больше не стрелял, не желая тратить драгоценные патроны. У него еще были пистолеты, но я сомневался, что в них достаточно много патронов, однако они могли пригодиться для другого.

– Мы как раз пытаемся договориться. Обезвредь бомбу под Костуном, – вновь обратился я к Неросу.

– Нет. Мне нужны гарантии. Мы слетаем на базу, и я приму очередную дозу Амризии, потом мы вернемся, и я обезврежу бомбу.

– Если мы оставим Костуна здесь, сюда ворвутся солдаты, которые могут его невзначай прикончить и стянуть с кресла.

– Думаю, он уже вернул себе способность говорить.

– Вопрос в другом: способны ли солдаты слушать. Не думаю, что они послушают Костуна, а вот сенатора… – Идея пришла мне только сейчас.

Нерос для приличия поломался, но все же сделал так, как я ему велел. Используя трансфэйсер, который все же оказался у него в одном из карманов, он сменил внешность, снова превратившись в сенатора, и мы с ним спустились вниз: я – похититель, он – заложник. Благо, при мне все еще оставался другой чудом уцелевший трансфэйсер, и я сменил внешность на ту, что была прежде. Я обхватил Нероса сзади левой рукой, а правой приставил к его голове пистолет, в таком виде мы и спустились вниз.

Нерос, притворяясь сенатором, говорил сам, приказав всем солдатам покинуть здание, так как оно заминировано. Также он приказал не поднимать в воздух патрульные корабли, ибо террористы пригрозили, что в таком случае подорвут здание. Солдаты вроде как нехотя, но послушались. Мы вернулись обратно наверх.

– А потом? – спросил Нерос.

– Потом… как пойдет. Не думай, что после всего этого мы станем лучшими друзьями, мы лишь временно объединяемся, чтобы помочь друг другу.

Я и сам еще не придумал, как поступить с гераклидом. С одной стороны – я желал его убить, и чем жестче, тем лучше, а с другой – он единственный, кто знает, как создавать Амризию, жизненно необходимую Маре. Выбить из него состав рано или поздно получится, но кто знает этих психов, созданный эликсир может оказаться настоящей отравой. Конечно, сперва мы бы проверили его на нем; а если он решит унести секрет с собой в могилу, только ради того, чтобы мне отомстить? Он сумасшедший, а такие могут пойти на все даже ради мнимого превосходства.

– Да у меня и в мыслях подобного не было.

– Эй, Костун, – подошел я к толстяку, – ты как?

– Пить хочу, – промямлил он.

– Вино пойдет? Тут почти целая бутылка.

– Эй! – запротестовал Нерос. – Знаешь, сколько она стоит?

– Мне пофиг. Костун, пей свое вино, мы скоро вернемся.

– Не оставляйте меня на бомбе! – заныл он. Если он уже может ныть, то ему явно стало намного лучше.

– Она не взорвется, если ты не встанешь. И не ной, если не будешь нас задерживать, мы вернемся до того, как она сдетонирует.

Он что-то попытался промямлить в ответ, но я его уже не слышал. Верон сделал еще несколько предупредительных выстрелов и начал отступать спиной вперед, следя за лестницей, хотя там уже никого не должно было оставаться. Иолай подхватил все еще обессиленную Мару, ухватив за талию и закинув ее руку себе на шею, и как можно быстрее пошел за нами.