Текст книги "Счастье от-кутюр"

– Если ты хочешь поговорить об этом, я готов тебя выслушать прямо сейчас. Но если ты откажешься говорить, я пойму. В любом случае решать только тебе. – Он помолчал. – Ты вела себя очень смело.

Мими покраснела до основания шеи, но сумела ответить ему полуулыбкой:

– Я никогда не считала себя смелой. У мамы случился первый инсульт, когда я училась на последнем курсе колледжа. Ей так и не удалось стать прежней. Мы были готовы к длительной реабилитации, но не к тому, что у нее разовьется слабоумие, а также к последующим инсультам, которые ее добьют в конце концов.

– О, Мими. Мне так жаль! Должно быть, тебе было очень тяжело.

– Врачи предупредили нас о возможных последствиях. И решение оставалось за мной. С самого начала я знала, что меня ждет. Об этом знала и моя мать. Она пыталась отговорить меня от решения взять ее к себе, когда ей стало известно, что я получаю предложения о работе от разных домов моды. Она даже предложила продать магазин, чтобы переехать в дом для престарелых, где ей оказывалась бы круглосуточная квалифицированная помощь.

Хэл втянул носом воздух, его нижняя губа дрогнула. Однако прежде чем Мими продолжила, он слегка поднял голову и произнес:

– Я понимаю, почему твоя мама это предложила. Должно быть, она была замечательной женщиной.

– Да, она была такой. Но как я могла позволить ей поступить по-своему? Как я могла отказаться от собственной матери ради блестящего будущего и честолюбивых целей? Она пожертвовала всем ради меня. Я не могла допустить, чтобы она находилась среди незнакомых ей людей и пребывала в страхе и замешательстве. – Мими подняла, потом опустила плечи. – Я не могла так поступить. Да и не хотела.

– Что ты имеешь в виду? Тебе было бы намного легче. И, конечно, ты не страдала бы так сильно.

– Верно. Но последние несколько лет, которые я провела с мамой, были лучшими в моей жизни. Мы жили здесь и вместе работали в студии. Мама была моей лучшей подругой, прежде чем я стала ее нянькой. Я ни за что не отказалась бы от того, что было.

Хэл крепче сжал ее пальцы, почти до боли, затем неожиданно отпустил. Мими отпрянула назад, изумленная его неожиданным жестом.

– Я завидую тебе. После смерти отца я очень по нему тосковал. Все произошло так быстро. А потом Том… – Он запнулся, будто с трудом подыскивая слова. – Нет, не знаю, сумел бы я поступить так, как ты. Находиться рядом с родным человеком, видеть, как он угасает, и знать, что ничего не можешь поделать. Для этого нужно быть очень смелым и мужественным.

– Это непросто. Ты прав. – Мими прикусила нижнюю губу, потом испытующе взглянула Хэлу в лицо. – Ты говоришь о своем друге, Томе Харрисе?

Мими затаила дыхание, когда Хэл отвернулся от нее, а потом медленно кивнул. Он выпрямился. Она чувствовала его напряжение.

– Мне очень жаль. Я и представить не могу, до чего тяжело тебе было во время того несчастного случая. Я не хочу совать нос туда, куда не следует, – прошептала Мими, – но я ничего не знаю о Томе. Что за человек он был? Моя коллекция будет участвовать в дефиле, средства от которого пойдут в благотворительный фонд, основанный Томом. Ты мог бы что-нибудь о нем рассказать?

Хэл покосился на нее и нахмурился.

– Что ты хочешь узнать? – спросил он низким хриплым голосом.

– О, ну какие-нибудь забавные мелочи, которые были присущи твоему другу. Например, какую пиццу он любил? Как выглядел его дом? Пел ли он фальшиво? Какие у него были вредные привычки? Что-то вроде этого.

Хэл фыркнул, и Мими мгновенно ощутила, как разрядилась напряженная обстановка.

– Чили. Том любил перец чили. Он мог съесть целую банку, и потом в доме воняло перцем несколько дней. И еще свежий чеснок и репчатый лук. Пристрастие Тома к чесноку и луку доводило его подругу Аурелию до белого каления. – Хэл ухмыльнулся. – Из всех пряностей Аурелия могла выносить только корицу. Она слегка посыпала ею сдобное печенье. Когда мы с Томом принимали гостей из Азии, Аурелия оставалась у себя дома, чтобы не страдать от сумасшедших ароматов пряностей. Кстати, Том фальшивил, когда пел. Особенно после того, как проводил долгий вечер в пабе. Том был особенным, – прибавил Хэл с улыбкой, глядя на Мими из-под длинных темных ресниц, затем перевел дыхание. – Однажды Аурелия попросила, чтобы я снял документальный фильм о Томе и его работе. Я думаю об этом. – Он пожал плечами. – Не уверен, что сейчас готов к этому, но кто знает? Может быть, в один прекрасный день я этим займусь.

– Документальный фильм? Он стал бы прекрасной данью его памяти. Фильм не снимет никто, кроме тебя. У моей мамы была любимая фраза, которая меня порой ужасно раздражала: «Только вперед!» Она бы очень хотела, чтобы завтрашний показ прошел отлично, поэтому, думаю, нам лучше вернуться к его подготовке. – С этими словами Мими встала и попыталась высвободить свои пальцы, но Хэл удерживал ее достаточно крепко. Он обнял Мими за талию и привлек к себе.

В мгновение ока Мими оказалась сидящей у него на коленях и обнимающей Хэла за шею, не вполне понимая, как это произошло.

– Вот так намного лучше. – Он самодовольно улыбнулся, его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Одной рукой он удерживал Мими за талию, а другой отвел пряди волос с ее лица. – Твоя мать будет гордиться тобой. Ты талантливая и замечательная дочь.

– Спасибо, но слишком гладко у тебя все получается! Ты наверняка и раньше произносил подобные комплименты, а? – пробормотала Мими, когда Хэл стал поглаживать кончиками пальцев ее щеку и шею. Она попыталась встать, но безуспешно. – Отпусти меня.

– Я предпочитаю видеть тебя там, где ты сейчас находишься.

– Мне неудобно сидеть, у тебя острые коленки, – посетовала молодая женщина, стараясь не закрывать глаза и не обмякать всем телом от его нежных прикосновений.

– У меня самые острые коленки на свете.

Хэл уткнулся носом чуть ниже мочки ее уха, и Мими не выдержала. Упершись обеими руками в его грудь, она оттолкнула Хэла, поднялась и отошла подальше. Ее сердце учащенно колотилось, дыхание стало прерывистым.

На секунду Мими прикрыла глаза. Она должна сейчас же прекратить подобные отношения с Хэлом. После завтрашнего показа коллекции они расстанутся навсегда.

Не важно, как сильно ей хочется вновь оказаться в его объятиях, следует дистанцироваться от его прикосновений. Близость Хэла лишает ее решимости и пробуждает глупые мечты. Мими так долго пыталась справиться с горечью потерь, что просто не вынесет, если Хэл разобьет ее сердце.

– Дело не в тебе, а во мне, – заявила она. – Я не могу это сделать и сожалею, если произвела на тебя неправильное впечатление. Мне действительно жаль.

Когда она осмелилась открыть глаза, Хэл уже был на ногах. Улыбка исчезла с его лица, он выглядел озабоченным и расстроенным.

– Чего ты так боишься, Мими? Нет ничего постыдного в том, что нас влечет друг к другу.

– Я боюсь, что ты окажешься одним из тех, с кем мне суждено расстаться. Мне придется оплакивать твой уход и мучиться от разлуки. Вот чего я боюсь, Хэл, и именно поэтому не хочу, чтобы ты прикасался ко мне и целовал меня или обнимал. Ты понимаешь?

Хэл пристально изучал ее лицо, словно не верил тому, что услышал. Когда он наконец открыл рот, чтобы ответить, их молчаливая идиллия была нарушена телефонным звонком.

Ни Хэл, ни Мими не ответили на звонок. Через шесть гудков включился автоответчик:

– Привет, Мими, звонит Поппи. Надеюсь, все нормально. Можешь оказать мне услугу? Если увидишь Хэла, напомни ему, что полчаса назад он должен был прийти ко мне домой и забрать смокинг. Не могу дождаться, когда увижу твою коллекцию. До встречи на сегодняшней вечеринке!

– Смокинг? – удивленно переспросила Мими.

Хэл оглядел свои потертые джинсы и поднял подол футболки двумя пальцами:

– Я подумал, что негоже мне сопровождать талантливого дизайнера на вечеринку в таком виде.

– Ты наденешь смокинг ради меня?

– Неужели в это так трудно поверить? Ты заслуживаешь лучшего, и пока я рядом с тобой, у тебя будет все самое лучшее.

Запустив пальцы в волосы Мими, он осторожно притянул ее к себе и поцеловал в губы. Мими показалось, что она очутилась в невесомости.

Поцелуй Хэла все сильнее распалял ее чувства. Он целовал ее подбородок, шею, даря приятные и пьянящие ощущения.

– Я все понимаю, но клянусь, что тебе незачем меня бояться. Через два часа я за тобой вернусь, – хрипло прошептал он. – Сегодня ночь твоей славы, Мими. Приготовься наслаждаться успехом.

Глава 9

Мими лежала на мягкой пуховой подушке на кровати матери. Другую подушку – шелковую, цвета лаванды – она прижала к животу, улыбаясь и глядя на свадебную фотографию родителей. Они держались за руки, их освещали лучи ласкового итальянского солнца.

Мать Мими была ослепительно красивой.

На ней было свадебное платье цвета слоновой кости, расшитое жемчугом и хрустальным стеклярусом. Отец Мими выглядел гордым и очень привлекательным в своем лучшем летнем костюме из тонкой шерстяной ткани, элегантной обуви и галстуке. Как они оба были молоды, полны надежд и мечтаний о счастливой долгой совместной жизни…

Мими оглядела комнату, впитывая драгоценную атмосферу. Запах духов, старого дерева и лаванды в пакетиках был совершенно уникальным и пробуждал воспоминания.

Когда Мими была ребенком, ей запрещалось заходить в спальню родителей. Но как только ее мать заболела, все запреты были сняты. Мать Мими любила, если дочка сидела на кровати, смеялась и болтала, обнимая ее и наполняя комнату радостью.

В шкафах по-прежнему висела мамина одежда. Нужно надеть на сегодняшнюю вечеринку, предшествующую показу коллекции, какую-нибудь вещицу матери в память о ней. Мими быстро встала с кровати, достала из ящика прикроватного столика жемчужное ожерелье, надела его и посмотрела на свое отражение в зеркале.

Восхитительно! Да, сегодня она обязательно будет на вечеринке в ожерелье, которое ее мать надевала на свадьбу.

Сглотнув, Мими снова улеглась на кровать и уставилась на шкафы, заполненные элегантной одеждой миссис Райан. Среди ее нарядов были и платья от известных европейских дизайнеров, и изысканные вечерние туалеты от дома моды Фьорини.

Глядя на шкафы с одеждой, Мими начала паниковать. Внезапно она почувствовала себя полным ничтожеством, мошенницей и самозванкой.

Разве может она со своей коллекцией конкурировать с именитыми дизайнерами?

Мими закрыла глаза, ее сердце учащенно колотилось, во рту пересохло, у нее разболелась голова. Схватив подушку, она сжала ее изо всех сил, пытаясь побороть нарастающую панику.

Кого она старается одурачить?

Что бы Мими ни делала, она всегда знала, что опозорится на дефиле.

Простонав, она накрыла голову подушкой.

Потом Мими взглянула поверх подушки на голубое коктейльное платье, напоминающее по фасону удлиненный жакет. Оно висело на вешалке и ждало своего часа. Она сама сшила его вручную. Несколько дней молодая женщина выбирала ткань и экспериментировала с дизайном.

Но сейчас она смотрела на платье глазами постороннего человека. И вдруг оно показалось ей отвратительным, неприглядным и уродливым. А ведь всего несколько часов назад Мими гордилась этим нарядом…

Если сегодня вечером она наденет это голубое платье, то выставит себя на посмешище. И подведет Хэла и Поппи.

«Ой, мама, во что же я ввязалась? Что мне теперь делать?»

Хэл Лангдон с трудом вскарабкался по лестнице, ведущей в квартиру Мими. Подняв руку, чтобы позвонить в дверь, он остановился.

Может быть, его задумка не так уж хороша, в конце концов?

Всего за семь дней Мими стала очень дорога ему. Он никогда не планировал свое будущее вместе с ней, но его неотвратимо влекло к этой женщине. Пару часов назад она рассказала Хэлу о том, как жила последние двенадцать месяцев. Она доверилась ему и поведала об очень личных переживаниях.

Хэл испытывал к ней благоговение. В течение пары минут, обнимая Мими и удерживая ее у себя на коленях, он едва не рассказал ей о том, что произошло в тот ужасный день на скале. Но у него сдали нервы, и дверца в душе, которую могла открыть только Мими, опять захлопнулась. Боль потери у Мими была еще очень сильной, и Хэл решил, что не имеет права подливать масла в огонь, говоря о своих страданиях.

Мими месяцами ухаживала за матерью, наблюдая, как та угасает. Хэл проникся к ней еще большим восхищением и уважением.

Чувство, которое он испытывал к Мими Райан, было уникальным и драгоценным. И он понятия не имел, что теперь делать с этими переживаниями. Жизнь Мими устоялась, а он по-прежнему не решил, как будет жить дальше в этом безумном мире.

Тем не менее сегодня ему предстоит ответственная миссия: помочь Мими отпраздновать показ ее первой коллекции одежды.

И Хэл намеревался выполнить свою миссию до конца.

Он нажал на кнопку дверного звонка и услышал странную версию известной мелодии Вивальди, исполняемую на расстроенном пианино в сопровождении свирели.

Через несколько секунд послышался какой-то шорох и дверь отворилась.

Мими предстала перед ним в длинном банном халате, туго завязанном на талии. Ее густые волосы были зачесаны назад и завязаны чем-то вроде банданы. Измученное лицо и шея были красными, глаза – опухшими и с потеками туши.

Все ясно.

– Готовы ли вы отправиться на бал, мисс Райан? – поинтересовался Хэл как можно радостнее, энергичнее и веселее. – Отличный наряд, между прочим. Не хватает только хрустальных туфелек. – Он посмотрел на ее ноги.

Мими взглянула вниз. На ней по-прежнему были розовые пушистые тапочки с кроличьими ушами.

– О! – ошеломленно откликнулась она и несколько раз моргнула. – Уже пора идти?

Мими покосилась на кухонные настенные часы и простонала.

– А теперь я еще и опоздаю. – Она опустила плечи, придерживая дверь, пока Хэл входил в квартиру. – Тебе лучше зайти. У меня небольшая проблема.

– Я вижу. Чем я могу тебе помочь?

В ответ она быстро кивнула. Затем последовало нечто необычное.

Мими взяла Хэла за руку и потащила его через кухню в большую старомодную спальню, заполненную массивной деревянной мебелью: шкафами, комодами, туалетным столиком и огромной кроватью с полированным изголовьем.

Казалось, каждая поверхность в комнате была покрыта фотографиями, обувью или одеждой всех видов, фасонов и цветов. Сумки были разбросаны по всему ковру и на кровати.

Судя по всему, Мими пребывала в расстроенных чувствах.

Она тяжело опустилась на мягкие покрывала кровати, а Хэл расположился рядом с ней. На подушке он заметил мужскую куртку и кружевное женское нижнее белье кофейного цвета, но ничего не сказал.

Как только Хэл обнял Мими за талию, она наклонилась и положила голову ему на плечо. Он закрыл глаза и притянул женщину ближе, осторожно касаясь подбородком ее головы, вдыхая аромат духов и слушая тихую классическую музыку, доносящуюся откуда-то издалека. Бежали минуты.

– Ты не забыла, что сегодня наш с тобой первый юбилей? – прошептал Хэл ей на ухо. – Ровно неделю назад я спровоцировал тебя и ты пролила кофе на свои туфли. Кстати, ты меня простила?

Мими фыркнула и ответила дрожащим голосом:

– Ни за что на свете.

Хэл улыбнулся:

– Вредина. Я-то надеялся, что искупил свою вину.

Мими мгновенно повернулась в его объятиях и нежно погладила по щеке. Хэл почувствовал, как от ее прикосновения из его души уходит страдание.

– Ты искупил свою вину – во многих отношениях. Не смей думать по-другому.

Он улыбнулся, взял ее руки и крепко прижал их к груди, прежде чем осмелился посмотреть Мими в глаза и прошептать:

– Тогда скажи, что тебя так расстроило. Доверься мне.

Мими медленно начала:

– Я собиралась взять на показ одну из вечерних сумочек моей мамы. И нашла внутри вот это.

Она достала из кармана халата фотографию красивого стройного мужчины и передала ее Хэлу. Он посмотрел на мужчину на фотографии, отыскивая улики, объясняющие причину расстройства Мими. Мужчина на фото был темноволосым и зеленоглазым, на нем была куртка, которая в данный момент лежала на кровати.

– Это мой папа. Мама заказала эту куртку примерно за год до его смерти, – сказала Мими, упираясь лбом в плечо Хэла. – Я даже не знала, что куртка цела, пока не стала искать, что надеть сегодня вечером. – Она взглянула на фотографию и погладила ее резные края. – Семья моей мамы не приняла моего отца. Фьорини считали его аутсайдером, несмотря на квалификацию и успешную карьеру. Мама поняла это слишком поздно. Она годами металась из Лондона в Милан и обратно.

Иногда она отсутствовала в течение нескольких недель. Однажды ее не было пару месяцев. Как только в семье Фьорини возникал очередной кризис, мама бросалась в Милан. Она всегда ездила туда одна. Она любила свою семью и не могла отказать ей в помощи.

Мими заправила пряди волос Хэлу за уши и стала рассеянно поглаживать его голову, затем погладила его лицо и прижалась лбом к его лбу.

– А вот они не любили маму до такой степени, чтобы принять ее мужа, – продолжала она. – Стоял февраль, и мой отец погиб в автокатастрофе, когда он ехал за мамой, собираясь привезти ее в Лондон. Он умер. Он умер, Хэл. Он пытался вернуть ее домой, ко мне.

Хэл поцеловал Мими в макушку и погладил по голове, прежде чем заговорить:

– Мне очень жаль. Семья пыталась заставить ее перебраться в Милан после его смерти?

Мими кивнула:

– Конечно. Но мама была в ужасном состоянии и обвинила их всех в том, что произошло. Бурные выяснения отношений с родственниками продолжались очень долго. Мы похоронили отца здесь. А мама никогда больше не ездила в Милан. – Мими протянула руку и погладила Хэла по лицу. Она попыталась улыбнуться. – Эта фотография стала для меня, как гром среди ясного неба. Я снова вспомнила обиды и горечь, которые испытывала тогда. Я вспомнила все, что говорили Фьорини, а говорили они ужасные вещи. Они обвиняли мою мать в том, что она родила жирную жалкую кобылу-дочь от неудачника-мужа. – Мими подняла голову и посмотрела на Хэла, который злобно прошипел что-то и напрягся. – Успокойся, все в порядке. Я давно с этим смирилась. Моя мама была такая красивая, элегантная и изящная. Но еще она была очень умной женщиной. И всегда принимала собственные решения. Она любила роскошь, но не вернулась в Милан. Она обвиняла прежде всего себя в смерти мужа и решила, что заслуживает наказания. И единственный способ наказать себя – это прекратить любые контакты со своей семьей и притвориться, что они явились источником наших проблем. – Хэл крепче обнял Мими, и она прошептала у его плеча: – Знаешь, что самое страшное? Я не понимала этого до сегодняшнего вечера. Найдя куртку и фотографию, я познала истину. Именно поэтому мне так грустно и так жаль всех нас.

– Ты права, – согласился он. – Грустная история.

Хэл продолжал обнимать Мими. На улице их ждал автомобиль. Они могли опоздать на вечеринку, но ему не было до этого дела.

Он вдруг осознал, каким дорогим человеком стала для него Мими. Сидя на кровати и обнимая эту удивительную женщину, Хэл решил для себя, что обязан сделать Мими счастливой. Сейчас для него самое главное – помочь ей обрести душевное равновесие. А вечеринка подождет.

Глава 10

– Скажи, что ты намерена делать, – произнес Хэл. – Я с радостью останусь здесь с тобой, если ты чувствуешь, что не готова никуда идти. Но я должен сказать тебе кое-что: если мы и дальше будем сидеть на кровати, куртка твоего папы очень сильно помнется.

На лице Мими появилось слабое подобие улыбки. Большим пальцем Хэл стер с ее щек последние слезинки.

– Поппи прикончит нас, если мы не явимся на благотворительную вечеринку после того, как она потратила столько сил на ее организацию. И я полагаю, мы как главные участники мероприятия не можем не прийти.

Мими едва заметно улыбнулась. Хэл растянул губы в ответной улыбке:

– Хотя, вынужден признать, существует вероятность того, что мы все-таки не придем. – Он осторожно снял бандану с головы Мими и бросил ее на одеяло. – Но я обязан воспользоваться возможностью и доказать тебе, что ты по-настоящему красивая женщина.

Хэл удостоился умопомрачительной улыбки, от которой у него закружилась голова. Он крепко обнял Мими за талию и нащупал пальцами что-то жесткое. Хэл тут же потянул ворот ее халата, пытаясь заглянуть внутрь:

– Что ты прячешь под этой, мягко говоря, уродливой одеждой? Не обижайся, но у меня создалось впечатление, что на тебе надет бронежилет.

Мими усмехнулась, секунду помедлила, затем принялась медленно развязывать пояс халата.

– Ты не должен смеяться, – сказала она со вздохом. – Я пробовала влезть в одно из вечерних платьев моей мамы, но едва не порвала его. Она была более худой, чем я, и ниже ростом. Поэтому мне пришлось принять решительные меры.

Мими спустила халат с плеч, демонстрируя Хэлу красивый лиловый корсет. Увидев изящный изгиб ее спины, он глотнул воздуха, и внезапно ему стало жарко.

Пожав плечами, она надела халат и изогнула губы в улыбке:

– Вот и еще одна причина чувствовать себя жирной и непривлекательной. Я не смогла даже до конца застегнуть молнию на моем старом корсете, не говоря уже о том, чтобы втиснуться в одно из маминых платьев. А теперь молнию заело, и я не в силах снять корсет. – Мими посмотрела на свои руки и покачала головой. – Мне нечего надеть на вечеринку. Деловой костюм будет неуместен. Поэтому, если у тебя нет поблизости знакомой доброй феи, возможно, ты должен пойти на вечеринку один и принести от моего имени извинения. Я в порядке, честное слово.

– Корсет?! Ты пыталась надеть корсет, чтобы втиснуться в платье на несколько размеров меньше? – Хэл вздохнул, ужаснувшись при мысли, что Мими считает, будто она обладает избыточной массой тела и к тому же непривлекательна.

– Не дразнись. Девочки всегда стремятся выглядеть стройнее, – ответила Мими, ерзая на кровати.

– Ну, мальчикам свойственно дразниться.

Хэл оперся на трость и поднялся. Повернувшись к Мими, он протянул ей правую руку.

– Вам пора одеваться, миледи, – церемонно объявил он. – Вы должны снять этот корсет. У меня имеется некоторый опыт расстегивания молний на женской одежде. И прежде чем вы спросите, откуда у меня такие познания, я признаюсь, что несколько лет время от времени жил в одной квартире с Поппи и ее подружками-моделями. Поэтому я знаком со всеми типами молний, шнуровок, кнопок и любыми другими креплениями, которые делаются в различных интересных местах. Удивительно, до чего творческими людьми должны быть фотографы в наши дни!

Распрямляя плечи и снимая смокинг, Хэл положил трость на кровать, выровнял положение тела и потер ладони. Он подмигнул Мими.

Ее глаза были широко раскрыты от удивления. Она не знала, что он планирует сделать, но была готова так или иначе довериться ему.

Хэл ликовал в душе. Он не зря позвонил в ее дверь. Следовало помочь Мими, как Золушке, собраться на бал.

– У меня теплые руки, и я могу закрыть глаза, если ты смущаешься. Итак, я снимаю твой халат.

Мими, сидя перед зеркалом, прикусила нижнюю губу, когда Хэл посмотрел на ее отражение и улыбнулся, выгнув брови. Потом она опустила руки и развязала пояс. Хэл спустил халат с ее плеч, и тот соскользнул вниз, обнажая верх бордовых кружевных трусиков.

– Теперь намного лучше, – простонал Хэл сквозь зубы. – Жемчужное ожерелье сейчас выглядит особенно стильно и чувственно. А у вас отменный вкус по части нижнего белья, юная леди.

Лицо Мими стало пунцовым, но она все-таки выдавила слова благодарности. Хэл подошел ближе. Перенеся вес на здоровую ногу, он помассировал напряженные плечи женщины, затем потянулся к молнии на корсете.

Мими напряглась. Неудивительно, учитывая то, что она была едва одета. Тонкий слой шелка разделял ее роскошное тело и кончики пальцев Хэла, и он изо всех сил старался не обращать на это внимания.

– У меня возник вопрос. Почему ты не хочешь надеть платье из своей коллекции? – сказал Хэл, почувствовав, что Мими слегка успокоилась. – Ты создала несколько великолепных платьев.

Она посмотрела на его отражение в зеркале, прежде чем ответить:

– Мне просто не хватает опыта или подготовки, которая имеется у других дизайнеров, Хэл. Я знаю, что опозорю себя, тебя и Поппи во время показа. Для благотворительного фонда было бы лучше найти не меня, а кого-то другого.

Хэл медленно-медленно расстегнул корсет. Однако он не отпустил Мими, а прикоснулся руками к ее спине и стал нежно поглаживать кожу.

– Ну же, – прошептал он, когда Мими выгнула шею, и откинулась назад. Ее затылок уперся ему в грудь. – Скажи, что изменилось? Совсем недавно ты была такой уверенной.

– Я совершила ошибку, сравнивая свои работы с наследием моей семьи. – Мими судорожно вздохнула. – Но я ни на дюйм не приблизилась к уровню мастерства Фьорини.

– Ты такая же талантливая, – заявил Хэл, начав целовать ее ухо, затем шею.

– Хм, я не так в этом уверена. – Мими попыталась обернуться, но Хэл не позволил ей это сделать, поглаживая руками ее грудь, закрытую тканью корсета. Затем его ладони опустились на ее талию, где Мими удерживала корсет руками.

– Посмотри на девушку, которая сейчас сидит перед зеркалом, – пробормотал Хэл, его дыхание обжигало ее шею, а тело все сильнее прижималось к ее телу. Он опустил подбородок на ее обнаженное плечо, чтобы посмотреть в зеркало и на себя. – Девушка, которую я вижу, красивая, талантливая, веселая, умная и очень-очень привлекательная. – Мими попыталась ответить, но он на нее зашикал. – Вот почему я изо всех сил сдерживаюсь и подавляю желание запереть дверь и заняться с тобой любовью. Вместо этого я пожертвую своими чувствами и отправлюсь с тобой на вечеринку. Надень голубое платье-жакет из своей коллекции, чтобы я мог похвастаться прекрасной спутницей. – Хэл улыбнулся ее отражению в зеркале. – Доверься мне. Я о тебе позабочусь. И никто не посмеет тебя унизить. Ну, договорились?

Мими повернула голову и тоже улыбнулась, глядя в его темно-карие глаза:

– Голубое платье? Три часа назад я его забраковала. А как ты собираешься обо мне позаботиться?

– Значит, надень более удобное платье из гардероба твоей матери. Хотя…

– Хотя… – подхватила Мими, по-прежнему утопая в глубинах его глаз.

– Жемчужное ожерелье отлично подойдет к любому наряду, но я все же считаю, что вы упустили одну деталь, которая довершит ваш образ, мисс Райан. – Хэл засунул руку в карман брюк. – Мне жаль, если вещица немного помялась в дороге, но это наш первый юбилей, в конце концов.

Мими посмотрела на бархатную коробочку, которую ей протянул Хэл, и вздохнула:

– Я не ожидала подарка. Спасибо, но ты не должен был, и…

Молодая женщина открыла коробочку и увидела потрясающе красивую брошь. Она представляла собой миниатюрную серебряную вазочку с вкраплениями граната и тремя резными каналами, в каждый из которых была вставлена крошечная малиново-красная живая роза. Мими поднесла брошь к лицу, аромат цветов окутал ее. Она никогда не видела ничего подобного.

– Можно? – спросил Хэл. В ответ Мими только кивнула. Он снял с вешалки голубое коктейльное платье, по фасону напоминающее жакет, и протянул его Мими. Она прижала платье к груди, а Хэл ловко прикрепил к нему брошь.

Мими в изумлении уставилась на свое отражение в зеркале. Хэл оказался прав. Голубое платье было прекрасным. К нему идеально подходили жемчужное ожерелье и брошь с гранатами и розами.

– Как тебе это удалось? – прошептала она в конце концов.

Хэл погладил ее волосы:

– К таким красивым волосам подходят только гранаты. Прекрасные камни. И ты тоже. – Он посмотрел на часы. – Мы можем опоздать, а шпионы непременно донесут Поппи, что именно я тебя задержал. И тогда мне не сносить головы. Готова?

– Я пойду только в том случае, если ты пообещаешь все время держать меня за руку. Я могу струсить и сбежать. – Мими улыбнулась и очень мягко прикоснулась губами к его рту.

– В данный момент я готов пообещать тебе все, что ты хочешь. – Хэл направился к двери. —

Ты потрясающе выглядишь. Цвет платья… Ну просто здорово!

Мими не могла удержаться от смеха:

– Ты прощен окончательно. Ты и сам выглядишь неплохо.

– У тебя десять минут до отъезда на бал. Твоя карета ждет. Мне лишь остается надеяться, что она не превратится в тыкву, когда мы доберемся до места назначения.

Умывшись, поправив макияж и прическу, Мими оделась и вскоре сидела на заднем сиденье роскошного автомобиля, которым управлял водитель. Автомобиль был предоставлен фирмой «Лангдон ивентс».

На вечеринке Хэл не отходил от Мими ни на шаг. Он то и дело подбадривал ее, шепча, какая она красавица.

Некоторые гости пришли в повседневной одежде, ничуть не смущаясь того, что находятся в окружении мужчин в смокингах и женщин в роскошных вечерних платьях. Среди гостей Мими увидела несколько инструкторов по скалолазанию и помахала им рукой.

Несмотря на недавние волнения, она чувствовала себя абсолютно спокойной и счастливой.

Хэл оказался прав – сегодня день ее славы.

Завтра в это же время закончится показ ее дебютной коллекции, на создание которой ушло долгих десять лет.

Хэл, должно быть, прочитал ее мысли, ибо в этот самый момент протянул ей бокал с розовым шампанским, которое принес на серебряном подносе официант.

– Рада, что пришла? – Хэл улыбнулся.

Мими подняла бокал, сделала большой глоток охлажденного шампанского и с восторгом призналась:

– Я рада, Хэл. Я так взволнована, что с трудом могу говорить. Спасибо, что убедил меня не отказываться от вечеринки.

Поднявшись на цыпочки, она обхватила его за шею свободной рукой и поцеловала в губы, вложив в поцелуй свою благодарность и любовь.

Хэл обнял ее за талию:

– Ну, я намерен чаще водить тебя на вечеринки, если каждый раз буду удостаиваться такой благодарности. Итак, тебе весело?

– Очень, – хрипло прошептала Мими и крепче прижалась к Хэлу. Потом она посмотрела через его плечо и увидела, что Поппи машет им рукой, стоя возле бара, а один из волонтеров знаками дает понять Хэлу, что не прочь выпить пива. – Прости, но придется прервать идиллию, – сказала она. – Похоже, парни жаждут получить выпивку, которую ты им обещал. Иди к ним, не волнуйся за меня. Я буду здесь, когда ты вернешься.

Хэл коснулся губами ее лба, а Мими шагнула назад и убрала руки с его шеи.

Глядя вслед решительно шагающему Хэлу, женщина вдруг поняла, что влюбилась в него. От радости у нее стали путаться мысли, она прижала пальцы к губам, совершенно не беспокоясь о том, что размажет помаду.

Ее сердце забилось так быстро, что на мгновение она ощутила головокружение. Мими отпила прохладное шампанское, держа бокал дрожащей рукой.

Ее влюбленность показалась ей самой замечательной сенсацией в мире.

Она сделала еще глоток вкусного шампанского и улыбнулась. Оказывается, ходить на вечеринки действительно приятно.

Пальцами левой руки Мими прикоснулась к жемчужному ожерелью на шее.

«Только вперед, мама! Только вперед!»

– Ах, какое красивое платье-жакет! Это винтажная модель дома моды Фьорини, не так ли? – послышался за ее спиной приятный женский голос. Судя по произношению, незнакомка была американкой.