Текст книги "Чёрное болото"

Глава 25. Обычной дорогой иди необычно

«Дело не в дороге, которую мы выбираем;

то, что внутри нас, заставляет нас

выбирать дорогу.»

О. Генри

Выехав из леса, окружавшего избушку Бабы Яги, Илья не стал пользоваться былинными способностями своего коня. Помня, что Бурушка хорошо понимает его речь, богатырь решил, что поговорить вслух с ним полезнее, чем с самим собой мысленно.

– Первым делом следует разобраться с тем, куда и к кому мы сейчас едем. – Илья слегка похлопал Бурушку по шее, что означало благодарность ему, как внимательному слушателю. – Я лично полагаю, что нам следует направиться к знаменитому князю вятичей Ходоте в его город Корьдну. Где же ты, где же ты, город такой? Историки считают, что Корьдну, который в другой транскрипции можно прочесть как Гордно, Городня, Городенск, или, попросту говоря —

«Город», возле нынешней Калуги. Ведь он должен быть расположен в центре проживания вятичей, стоять на важном торговом пути. В идеале на берегу впадения Угры в Оку, что удобно в плане сбора пошлин с проплывающих купцов. Путь наш, дабы нам с дороги не сбиться должен, как и в старину пролегать по берегам рек. Вот теперь, Бурушка, можно и ускориться.

Будучи конём былинным и легендарным, Бурушка не подкачал. Перепрыгивая сквозь небольшие притоки Оки и перескакивая с холма на холм, спрямляя этим дорогу, конь мигом оказался возле брынских лесов. Такой массив даже коню Ильи Муромца перепрыгнуть не было никакой возможности.

Дорога сквозь лес была скорее узкой тропой, по которой поездка верхом представляла собой довольно-таки сложный квест. В основном песчаная, она была вздыблена корнями вековых сосен и елей. Растущие по сторонам дороги, они нависали над головой всадника своими огромными ветвями, мешая яркому летнему солнцу создавать то лёгкое и радостное настроение, которое испытываешь на лесной полянке. Уходящие в небо могучие стволы деревьев, стоящие так плотно друг к другу, что казались непреодолимой стеной, навевали мрачные и тревожные мысли. Попытки всматриваться в глубь леса не дали никаких результатов. Всё, что мог выхватить внимательный и сосредоточенный взгляд, это были тёмные заросли огромных деревьев вперемешку с горами валежника.

По пути этому, похожему на дикое ущелье, наконец добрались до речки Брыни, текущей в этих местах по топким, зыбучим болотам, слегка прикрытым мхом и редким кустарником. Теперь даже Бурушка был бессилен. Невозможность разогнаться для прыжка, делала перескок невозможным. Попытка осторожно пройти по тропе желаемых результатов не дала, поскольку тяжёлый конь сразу начал уходить в воду по брюхо. Это настолько испугало Бурушку, что тот резко подался в сторону Ильи. Не растерявшийся богатырь, уже подкидывал ему под ноги, срубленные мечом ветки с ближайшего куста.

Выскочил. Словно извиняясь перед хозяином за неудачу, конь тихо заржал.

– Что это ты, приятель? Подумаешь, дело какое. Мы с тобой уже больше двух третей пути одолели. Сейчас вместе справимся. – Илья ласково потрепал коня. – Замостим переправу на славу всем проезжающим. В первый раз что ли?

Вот где былинная сила была применена полностью и без остатка. Огромные деревья ложились на выстланную ветками основу, превращая смертельную топь в проезжую гать. Так и добрались до берега речки. Ну, уж тут Бурушка опять духом воспрял, только Илья верхом сел, как конь через реку на её высокий берег одним прыжком перескочил.

Лес на этой стороне реки был дубовый. Значительно более светлый и доброжелательный. Огромные дубы словно охраняли и дорогу сквозь них и сам лес. Сама дорога тоже была явно более проезжей, словно ею пользовались часто и регулярно. Дальше поехали как обычные путники, стараясь не привлекать внимания возможных проезжающих.

Свист, раздавшийся внезапно в относительно тихом месте, ударил по голове словно молотом. Бурушка, чьи уши были более чуткими, от боли, вызванной звуковой волной, упал на колени. Илья знал о том, что народы, жившие на территории лесных массивов, пользовались архаическим языком свиста, передавая таким образом сообщения на расстояния более десяти километров. Теперь он испытал на себе, что значит оказаться непосредственно рядом. С трудом подняв голову, он попытался определить источник такого звука.

Вооружённые люди напали на него внезапно, словно материализовались из воздуха. Их было явно больше двадцати.

Не желая пока убивать их, Илья отмахивался палицей, чем причинял им не просто неприятности, но и порой значительные увечья. Однако, жизнь им сохранял. Во время потасовки он заметил, что разбойники стараются стащить его с коня, а не рубить его мечом или колоть копьём. По всей видимости они пытались сохранить от повреждений коня и то, что на нём надето в максимально возможной целости.

Вспомнив про переговоры, Илья предложил прервать этот странный поединок.

– Что же это так привлекло во мне вас, лесные братья? Была бы у меня кунья шубка в пятьсот рублей, соболиная шапка в три сотенки, да узда в пятьсот рублей, да седло черкасское в две тысячи, вот тогда понятен был бы мне ваш запал героический. Нет у меня попоны семи шелков, шитой золотом да жемчугом крупным. Нет у Бурушки меж ушами камня волшебного, самоцветного, что в ночи словно солнце горит, на три версты дорогу освещая. Сказки это всё. Всё что есть у меня – конь Бурушка. Только ему во всем мире цены нет, поскольку он никого кроме меня не признаёт и не признает. Отнимите вы моего коня, так он как вкопанный встанет и проку от него вам как от гнилого пня никакого не будет.

– Ты не много ли на себя взял, что так смело с моими людьми разговариваешь? – Голос раздался откуда-то сверху.

Подняв голову, Илья увидел, что на одном из трёх огромных дубов, росших рядом с дорогой, среди ветвей расположилась небольшая постройка, в дверях которой сейчас стоял здоровенный мужик, по виду атаман всей шайки.

– Так это ты, что ли будешь Соловей-разбойник? – Илья уже достал меч, заискрившийся на солнце волшебным светом. – Тогда я тебя сейчас убью. Ты каким способом желаешь? Стрелой, копьём или мечом?

– Я бы на твоём месте над нами не насмехался! Нас много, а ты тут один. – Главарь встал поудобнее и достал стрелу из колчана. – Коли мы бы захотели убить тебя, так ты бы и трёх шагов по дороге не проехал. Мои ребята белку в глаз бьют, когда та на верхушке сосны сидит.

– Тогда пусть примут мои поздравления – молодцы, слов нет. – Илья мысленно прикидывал, как ему дальше выкручиваться. По былине Соловей должен был быть один. – Так я не белка, шкурку мою продать нельзя, в рабство я не пойду. Я же Илья муромец – рыкарь. Какой вам с меня прок?

– С тебя нам ничего не надо. – Главарь спрыгнул с дерева. – Я не Соловей и никогда им не был. Зовут меня – Звяга, я их воевода. Что ты тот самый Илья мы знаем, наш князь велел тебя к нему проводить. Мы здесь дорогу от чужих охраняем. Ты на купца не похож, а как тот Илья, что

в дружинниках у князя киевского, ты что-то больно скромно выглядишь. Вот и решили проверить.

– Ну и как? Проверили? – Илья убрал меч в ножны.

– Проверили. Немного дороговато вышло. Ладно, наш князь оплатит. – Звяга повернулся к подчинённым, оказывающим помощь побитым Ильёй. – отвезите их в деревню к ведунье. Пусть поможет.

Ходота был вполне обычным князем. А вот что его отличало от остальных, это то, что он не хотел платить Владимиру, был язычником и хранителем старой веры предков. Единственное белокаменное строение в городе, стоящее среди широкого двора, и был его высокий терем. Жил он в нём вместе с многочисленной семьёй, состоящей из жены, сыновей и дочерей с их мужьями.

Ходота встретил Илью во дворе. Проводив в терем, пригласил за стол. Пир не был таким обильным и многочисленным, как у Владимира. Всё было спокойнее и проще.

– Зачем тебе, добрый молодец, служить киевскому князю? – Ходота подвинул Илье блюдо с куропатками. – Оставайся у меня. Ты же Муромский. Здесь всё тебе родное. А я не поскуплюсь. Торговля наша идёт хорошо, плаваем мы к арабам и до других мест добираемся. Соболи, куницы, белки и горностаи в лесах наших не переводятся. Огромные зубы волшебных чудищ, по берегам рек наши боги нам посылают. За эти зубы хазары и арабы чем хочешь заплатят. Товар свой мы иначе, как за чеканенные дирхемы никому не отдаём. Обильна земля наша. Посмотри на женщин моего двора – шеи их клонятся от тяжести украшений-монист из этих монет сделанных.

– Полноте, князь. Кабы брал я серебряную, да золотую казну со всех, кто меня служить переманивает, у меня сейчас были бы погреба полные. Я не князю киевскому служу, я Родине своей служу. Владимир хочет всех славян на нашей земле объединить, дабы войны между ними прекратились. Неправильно это – между собой враждовать, наш враг только и ждёт, чтобы мы сами друг друга перебили. Вот твой дружинник – Соловей. Зачем на дорогах бесчинствует, простых людей грабит?

– Погоди, Илья. – Ходота выпрямился в струнку, даже ростом выше стал. – Напраслину на моих людей не наводи. Нет среди наших Соловья. Никого они не грабят. Службу охранную несут на деревьях вдоль дорог. Если кто подозрительный появился – оповестят или задержат. А грабить, это у нас не принято. Этого Соловья, как я наслышан, по дороге в Киев искать надо. Возле Чернигова. Мои туда редко ходят. Долго, дорого и неинтересно.

С большим трудом уговорил Илья Ходоту поехать с сыном ко двору князя киевского, заключать мир. Вятичи были таким решением недовольны. Не было у них доверия Киеву. Чуть было бунт не устроили, пытаясь Илью в железо заковать. Тут уж Ходоте пришлось своих уговаривать.

Выехали в Киев на следующий день на заре.

Глава 26. Переговоры – самый сложный способ демонстрации силы

«Человек робкий попросит десятую долю

того, что хочет получить.

Человек смелый запросит вдвое больше

и согласится на половину.»

Марк Твен.

Сначала пришлось наведаться в Киев к князю за верительными грамотами.

Князь принял богатырей ласково, «…Писал Владимир ярлыки скорописчатые, мол, «Давай нам, собака Бутеян Батвесович, дани-пошлины за двенадцать лет. Дай нам злата, серебра, да скатна жемчуга, дай сорок сороков чёрных соболей, да сорок сивых жеребцов».

Выехали едва рассвело в Ярослав-город, а оттуда в Золотую Орду. «Поскакали они за горы Сорочинские, в землю Поленецкую, в царство Бутеяна Батвесова.»

– Добрый! Ты это письмо сопроводительное, что князь нам дал, читал? Мы с этой записюлькой куда сейчас двигать должны? Горы Сорочинские, это возле границы Волгограда. Столица Золотой Орды – город Сарай между Волгоградом и Астраханью. Будем считать, что нам туда. Теперь царь Бутеян, который потом оказывается ханом татар – это кто вообще?

– Лёха, мы опять скатываемся в историю. Ты помнишь, что Святогор говорил? Это былины. Тут кто что хотел, то и плёл. Потом следующий переписывая правил по своему пониманию и желанию. Давай привал небольшой сделаем. Подумать надо. – Добрыня уже соскочил с коня, расправляя все члены.

– Да помню я. Только если мы сейчас в ставку Орды такое Письмо занесём, то жить нам минуты три не более. Хотелось бы понимать с чем столкнёмся. – Алёша тоже расседлал коня и теперь активно поедал чернику.

– А вот этого, брат мой названный, Алёшенька, мы с тобой знать не можем, поскольку тут тексты былин не соблюдаются на вовсе. Так что это уж как пойдёт. Может и не покажем мы хану эти князевы дипломатические экзерсисы. Отдохнул? Я думаю, что сейчас кони тоже немного передохнут и включим им волшебный режим, быстро до Сорочинских гор доскачем, а там Сарай совсем рядом.

– Зачем это нам волшебный режим включать? – Юрий перестал жевать сочную траву и развернулся к Добрыне. – А нас кто спросил? Может мы не согласные с такой постановкой вопроса. Чего напрасно волшебство тратить, когда тут водный путь налажен прекрасно. Мы что опаздываем куда?

– А тебе, Сивка-Бурка, когда слово дали? – Добрыня сделал вид, что сердится. Юрий отошёл подальше и сделал сильно обиженную морду.

– Обзывается ещё! Как будто не богатырь, а самый последний ямщик. Я ему дело предлагаю из самых лучших душевных порывов. Хозяин! А ты что молчишь, за друга не заступаешься?

– Сейчас, только ягоды проглочу и заступлюсь. – Алёша подошёл к коню. – А может правда, водным путём? Чего навстречу погибели спешить?

– Уговорил, сердешный. Ну, извини, Юрий. Водным, так водным.

Использовали уже проверенный Волжский маршрут. По Волге на ладьях доплыли до Нижнего Новгорода, где перешли на корабль и поплыли прямиком до Сарая. Добрались очень быстро, река была спокойной и приключений не подбросила.

Великолепный город напоминал современную Бухару. Было заметно, что он активно строился. Огромное число ремесленников, располагавшихся в обособленных районах по национальному признаку, было занято делом. Кроме русской речи были слышны тюркские, арабские и даже европейские наречия.

При въезде богатыри показали княжескую грамоту, но читать не дали, благо та была запечатана сургучом. Сказались послами и запросили аудиенцию у хана. Одеты наши «послы» сейчас были богато и представительно, так что их сразу проводили в специальный шатёр для русских князей. После чего специальный человек был приставлен к ним для сопровождения по городу. Время аудиенции им пока не назначили.

Как и смогли догадаться богатыри, хан позаботился о том, чтобы гости постоянно находились под наблюдением сопровождавшего их чиновника по имени Элдэкэ, видимо из дипломатического корпуса. Показывали им только то, что помогало имиджу великого хана. Чиновник этот прекрасно говорил по-русски и для своих личных переговоров ребята переходили на сленг компьютерных игр. Для чиновника же они всячески восторгались богатству хана, высокой боеспособности и дисциплине армии, что было чистой правдой и «изумительной власти хана».

Жилые кварталы знати, в которые повели наших богатырей, состояли из больших красивых кирпичных домов, облицованных цветными керамическими изразцами. Изразцы эти блестели на солнце, придавая этой части города праздничный вид. Кварталы же ремесленников, напротив, состояли из небольших глинобитных строений. Ремесленники эти, самых разнообразных специальностей, в основном были рабами и привозились из покоренных стран. Городское благоустройство, включавшее водопровод, канализацию и огромный фонтан перед дворцом, создавалось архитекторами из покорённой Средней Азии, плотники и строители судов в большинстве были русскими мастерами.

Но были и колонии иноземцев, представленные разного рода купцами. Черкесы, русские, византийцы, персы, арабы и многие другие имели особые кварталы, отделенные друг от друга, в каждом из которых были свои базары. Жители самой Орды, которые состояли из монголов, кипчаков и половцев, встречались на улицах не так часто.

Наконец хан Бутеян принял решение принять послов из Киева.

Прежде всего полагалось ознакомиться с протоколом, который никоем образом нельзя нарушать. Их предупредили о недопустимости наступать на порог шатра. А стоять перед Бутеяном можно было только на коленях. Затем строго-настрого было заявлено, что «Никакой посторонний человек не смеет подойти к его шатру, кроме его семейства, иначе как по приглашению, как бы он ни был велик и могуществен, если не станет случайно известным, что на то есть воля самого Бутеяна». Ну и конечно, их попросили выдать письмо князя, дабы могли толмачи тщательно переложить сию грамоту на письмена арабские и на письмена татар, затем этот перевод был бы представлен Бутеяну, дабы он читал и внимательно отметил его.

– Видишь ли, дорогой Элдэкэ. – Добрыня осторожно отвёл чиновника в сторону и заговорил шёпотом. – Никак невозможно это сделать. Письмо настолько секретно, что его нельзя показывать даже жене хана. Ты думаешь почему князь послал таких могучих и славных богатырей как мы? В письме содержится очень важная для хана, зашифрованная информация и только мы можем её перевести.

– Хорошо, славный Добрыня. Хан сам прочитает письмо. Он хорошо знает ваш язык.

Ханский дворец, обнесенный валом и рвом, находился в центре города. Однако, перед тем как встретиться с ханом, богатырям предложено было по обычаю пройти между огней, дабы очиститься от дурных злых невидимых духов.

– Ну что, Добрыня, пришло время поражать хана величием и бесстрашием русских богатырей. Ты хорошо помнишь, как вы в прошлом году по горящим углям ходили? – Алёша задумал прекрасное шоу. – Повторить сможешь? Я поддержу.

– Повторю. Лучше сгореть, чем быть замученным.

Добрыня поручил Элдэкэ приготовить угли под его присмотром, затем выложил из них красную огненную дорожку, между горящими кострами, в конце которой поставил таз с водой, снял обувь, закатал повыше штанины и мысленно перекрестился.

– Молодец! – Алёша поймал друга в конце дорожки и помог встать в воду. – Я знал, что у тебя получится. Ну, теперь моя очередь.

Поправив на шее заветный обсидиановый обруч, Алёша вошёл прямо в пламя одного из костров. Немного постояв в нём, перешёл в другой костёр и вышел оттуда как ни в чём не бывало. Сказать, что присутствующие были ошеломлены этим зрелищем, будет явно недостаточным.

После «очищения» богатыри сдали оружие дворцовой охране и вошли во дворец.

По средине зала приёмов, был расположен стол, на котором было выставлено разнообразное питьё.

Вошедшие богатыри слегка преклонили колено перед ханом. Ко всеобщему удивлению, хан сделал вид, что так и надо.

– Рад видеть вас целыми и невредимыми у меня во дворце. – Хан поднялся со своего кресла, установленного на специальном возвышении, и направился к гостям. Это было неслыханным актом проявления уважения. – Много наслышан про ваши подвиги. Не могу поверить, что всё это правда. Хочу увидеть своими глазами. Говорят люди, что стреляете хорошо, в кулачном бою мастера. Посмотрим, посмотрим. Про очищение огнём уже знаю. Впечатляет. С удовольствием выпью с вами мёда душистого, да вот незадача – музыканты мои куда-то подевались, а без музыки я не пью. Ты, Добрыня, говорят на гуслях хорошо играешь. Не порадуешь меня песнями? К этому времени и мои музыканты подойдут, тоже на гуслях сыграют, а мы посмотрим, кто лучше.

– Прости, хан. Гусли мои дома остались, но флейта у меня есть. – Добрыня достал серебряную флейту.

– Если ты, хан, велишь доставить сюда гитару, которую я видел у одного ромея возле дворца, то я Добрыне помогу. – Алёша слегка поклонился хозяину.

– Только не говори, что мы с тобой сейчас будем исполнять «Дуэт для флейты и гитары» композитора Мауро Джулиани. – Добрыня мысленно поблагодарил родителей, заставивших его окончить музыкальную школу.

Принесли гитару, и хан вернулся на своё место, предвкушая поражение гостей.

Никогда ни до, ни после не слышал хан ничего столь волшебно-радостного. Порой флейта и гитара словно начинали состязаться в виртуозности, но в целом музыка была безмятежна, радостна и напоминала слушателям о весеннем цветении степи, над которой порхают нежные цветные бабочки. Слушать после этого исполнения ханского гусляра никто не стал.

Решили, что соревноваться в стрельбе и кулачном бою будут один на один с местными чемпионами. Стрельбы, с учётом волшебного лука и помощи Юлия, Алёша вновь выиграл легко. Кулачный же бой Добрыни хан оставил напоследок.

Как ни выкручивались богатыри, а княжеское письмо пришлось показать.

– Этто что сейчас было? – Хан багровый от негодования держал перед богатырями письмо князя.

– Это, дорогой хан, вызов тебя на шахматный поединок. – Добрыня сделал вид, что ничего особенного там не содержится. – Давай в шахматы сразимся. У вас же в Сарае так принято. Если ты выиграешь, то мы тебе это всё заплатим, если я – придётся платить тебе.

– Вон ты как дело поворачиваешь. – Хан начал потихоньку успокаиваться. – Ладно. Есть у нас такой дипломатический приём, врать не стану. Давай сразимся, только не в шахматы, в кои у вас в Новгороде все отроки играют, а в дорогие тавлеи золочёные. Завтра поутру и приступим.

Глава 27. Быть сильным хорошо, быть умным лучше вдвое

«Умный человек найдет выход из любого

сложного положения. Мудрый

в этом положении не окажется.»

Жан Поль Рихтер

– Алекс, я даже боюсь тебя спросить. Золочёные тавлеи – это та самая игра, что мы знаем как ГО?

– Та самая. Да ты не переживай, мы с папенькой в неё с детства играем. Ты скажи, что хану визирь подсказывать может, а тебе я стану. Хан на это пойдёт. Больно много на кон поставлено.

– Так в том и дело. Сдюжим ли?

– А у нас с тобой что ещё какие-то опции есть? Мне моя голова пока не мешает.

После этого разговора пришлось срочно позвать своего нового приятеля Элдэкэ и попросить у него комплект попроще для тренировки и восстановления в памяти правил, что тот и оперативно исполнил, поскольку был убеждён в том, что эти ребята – чародеи.

Утром после плотного завтрака принесли слуги небольшой столик, на который торжественно водрузили доску из красного дерева с натянутой на неё позолоченной кожей и ровно расчерченными чёрной тушью вертикальными и горизонтальными линиями. Всего таких клеток было девятнадцать на девятнадцать. В комплект кроме игрового поля, вошли также полусферические камни чёрного и белого цвета с плоским основанием, выполненные из матового стекла и чаши. Добрыня с ханом, за спиной которого стоял его визирь, сели друг напротив друга. Алёша сел рядом с Добрыней, но немного сзади.

– Ты хоть и гость, но выбирать цвет буду я. – Хан положил на доску в центр её белую фигурку султана. – Ты агрессор, значит начинаешь игру и твой цвет чёрный. Я – султан. Для компенсации твоего преимущества мои белые войска получают шесть с половиной очка. Цель как ты понимаешь, белых – доставить короля в безопасное место на периферию или углы доски, а цель твоя, чёрных – поймать его. Начинай.

Игра длилась до самого вечера. Не прерывались даже на еду. Пару раз отходили по нужде, но всегда только по одному, ни на минуту не выпуская поле из виду. Противники во время игры строили форты, проводили границы и захватывали столько «земли», сколько могли удержать. «Стали Добрыня с ханом по шашечной доске ходить, с клетки на клетку переступывать. Добрыня раз ступил и другой ступил, а на третий хану и ход закрыл.»

– А помнишь, как ругались наши мамы, что мы часами режемся в Total War… – Добрыня чувствовал себя совершенно измученным. – Всё-таки умение играть не только в шахматы и нарды, но и в компьютерные игры сейчас крепко пригодилось.

– А я всегда говорил маменьке, что современные стратегии развивают не хуже всяких древних. Просто они разные. Шахматы воспитывают в играющем бойца, полководца, игры типа ГО – правителя, организатора. И только компьютерные стратегии делают это комплексно. В этих тавлеях, как и в классических компьютерных стратегиях победы можно добиться миллионом различных способов, в зависимости от характера игрока. Но всегда в центре стратегии игры стоит запутывание противника, утаивание от него своих намерений. Можно расставить сети и заманить в ловушку. Не зря это игра царей.

Хан, однако, сдаваться не собирался. На следующий день опять сели играть.

– Ты хороший игрок, Добрыня и советчик у тебя молодец. – Хан снова расставлял на поле фигуры. Только теперь так – ты в прошлый раз выиграл, значит долг я твоему князю

прощаю. Теперь давай новую игру начнём. Выиграешь её – получишь от меня подарки. Какие у тебя ставки?

– Лично моего имущества здесь только облачение и вот сто золотых. – Добрыня был сильно недоволен таким поворотом дела, но изменить его не представлялось возможным.

– Идёт. Я со своей стороны могу поставить столько же. Коня не хочешь поставить на кон?

– Не хочу! Это не конь, а друг и боевой товарищ! – Добрыня злился всё больше.

– Ну зачем так кипятиться, богатырь русский. Нет, так нет. – Хан развернул доску. – Теперь ты белыми играешь, только форы я тебе не дам.

За спиной хана встал новый визирь.

Поскольку камень на доске граничит максимум с четырьмя свободными перекрестками в центре поля, а на краю доски – с тремя, в углу же с двумя, то пока у камня или группы камней есть контакт со свободным перекрестком, (хотя бы одно «дыхание»), они «живут». Если все перекрёстки перекрываются противником, камни «умирают» и снимаются с доски. Казалось бы, такие простые тактические приемы, тем не менее требуют постоянного переосмысления. В противовес шахматам, здесь традиционно выигрышных дебютов просто не существует. Чтобы не только оценить потенциал всех построений, но и реализовать его, не дав сделать это противнику – те постоянные задачи, которые приходится решать все одновременно. Такому игровому росту помешает не отсутствие тренировки или умения быстро думать, но довольно часто это связанно с чертами характера играющего. Таким образом, игроку необходимо постоянно совершенствовать самого себя. Играли опять до позднего вечера. И опять «Вот хан ход ступил – недоступил, другой раз ступил – переступил, а на третий раз Добрыня ему и ход закрыл.»

Утро третьего дня началось с выдачи Добрыне всех выигранных им даров. Хан был очень зол, но решил играть третью и последнюю игру. Добрыня поставил тоже, что и вчера, плюс выигрыш. Хан обещал выдать богатырям в случае их победы всё, что значилось в письме князя.

Сели за доску и опять развернул её хан. Теперь он снова играл белыми. За спиной хана встал новый, уже третий по счёту визирь. Напряжение сказывалось на всех. И хан, и богатыри уже сильно устали.

К концу дня стало ясно, что и эту партию выиграет Добрыня. Хан напрасно менял помощников. Не смотря на их советы, он часто поступал по-своему. В результате ребята хорошо изучили его манеру играть, тактику, стратегию и характер. Визири же хана видели богатырей в игре впервые и не имели на него того влияния, которое имел на Добрыню Алексей. Добрыня всегда признавал младшенького самым мудрым в их компании, а по характеру они оба были немного разными, что не мешало им быть отличной слаженной командой. Всё это давало нашим богатырям неоспоримое преимущество в игре.

И в третий раз выиграл Добрыня. Хан поднялся из-за игровой доски.

– Ты хан, визиря своего не казни. – Добрыня слегка улыбался. – Не виноват он. Ты же видишь, мы немного чародеи. С нами вообще состязаться опасно. Это мы ещё силу свою сдерживали. Кстати, у нас ещё кулачный бой остался. Когда назначишь?

– Кулачный бой, говоришь? – Лицо хана выражало смесь недовольства и крайнего опасения. – Нет уж. Будем считать, что ты победил по очкам. Засчитываем тебе техническую победу. Не так много у меня батыров, чтобы ими разбрасываться. Завтра получите свой выигрыш, и чтобы духу вашего здесь больше не было.

– Великий хан, разреши последнее слово тебе сказать. – Алёша тоже поднялся и теперь смотрел на хана смеющимися глазами. – У нас дома есть такая поговорка: «Не за то отец бил, что играл, а за то, что отыгрывался». Запомни это. Может пригодиться.

Вспомнив, как происходила доставка грузов по почтовой дороге, которую наши богатыри, решили обратно выбрать опять Волжский путь.

– А может зря мы всё же такой путь выбрали? – Добрыню немного укачивало на воде. – Ну, хороший же почтовый тракт и не пришлось бы перегружаться несколько раз.

– Ага. Больше всего мне понравилось то, что мы наблюдали на подступах к Сараю. Помнишь, как верховые ямщики на первой станции подхватили китайские повозки по двое с каждой стороны и галопом понеслись к следующей станции. – Алёша лежал на каких-то тюках и смотрел на водную гладь. – Учти, что следующая станция, где такая смена состоится, в дневном переходе для каравана, значит через километров восемьдесят. Ладно, серебро и золото выдержат, шкурки тоже. Мы со своими волшебными конями это всё легко бы одолели, а как мы в такой ситуации князю затребованных им «сорок сивых жеребцов» живыми доставили бы?

– Жеребцы, это конечно, хорошо. Так мы их просто в наши телеги с добром впряжём на последнем участке и точка. – Добрыня старался не смотреть на воду. – По тракту им точно после первого же перегона каюк бы был. А теперь каюк мне будет.

– А больше всего меня поразило, что эти ребята – ямщики, что на ямах служат не понимают слов «право» или «лево». Они всегда ориентируются только по странам света. Даже в закрытом помещении ямщики говорят: «на восток» или «на запад» от него лежит какая-нибудь вещь. – Алёша сделал вид, что не услышал последней фразы друга, стараясь отвлечь того своими разговорами. – И. да, я и не знал, что флейта может петь соловьём. А именно так она и звучала, когда ты играл.

– Играл. Пела соловьём… – Добрыня моментально забыл о своём недомогании. – Лёха! Ты понимаешь, что ты сейчас сказал? Вот я дурак. Как же я сразу не догадался! Это же гусляр!

– Добрый, ушёл бы ты с солнца. Как-то несвязно ты говорить начал.

– Да что тут несвязного? Как раз всё связалось! Соловей – это гусляр!

Смотри, он часто бывает на пирах и всегда там и тогда, где ему нужно. За редким исключением, приглашения к князю. Он сказал, что сведения для него больше, чем заработок. То, что он шпионит, это и дураку понятно, но он к тому же имеет все сведения о передвижениях торговых караванов. Это самое важное! Подслушать на пиру у пьяных дружинников, князей и купцов о том, что за товар везут, ничего не стоит. Он умён, стало быть, ему рассчитать всю операцию не составит труда чтобы организовать разбойников, оповестив их о времени и месте. А мы – Соловей свистит…