Текст книги "Братья Александр и Николай Первые"

Подмётные письма и Веронский конгресс

После освобождения Францией места европейского лидера, у Англии освободились руки для загребания жара по всему земному шару, и тут нельзя сказать, что руки те были коротки.

Вражеская Франция почти все колонии потеряла или продала. Метавшиеся от союза к противостоянию испанцы и голландцы тоже упустили заморскую власть. В сменах союзников приращения удались только России.

Самым простым делом и многообещающим делом для Британии казался захват бывших испанских колоний в Америках. В принципе, Англия могла заявлять на них свои права, поскольку исторически там конкуренция была. Британские историки активно начали возгонять противостояние в далёкое прошлое и лепить из себя (а не из французов) главных борцов с испанским могуществом, – аж в XVI век, туманный и без всякого Альбиона. Такие попытки делались и в прошлом, но тогда над ними смеялись люди уровня Вольтера, а теперь это возводилось в корпус европейских школьных программ.

Это удалось настолько хорошо, что до сих пор многие вообще упускают из виду французский вклад в борьбу с глобальной империей, над которой никогда не заходило Солнце (Британия этот титул украла ещё при живой империи испанской).

Четыре послевенских Конгресса решили задачу со многими неизвестными (то есть, хорошо известными, но замаскировавшимися игроками), а именно, как сделать ставшие республиками испанские колонии ничьими, а это в то время полмира. То есть, мало было не отдавать их Британии, надо было, чтобы их не перехватил никто. А желающие были. Во-первых, всё та же Испания, во-вторых, Франция, имевшая прав меньше испанских, но не меньше, чем Британия, поскольку… ну, хотя бы вспомнить несчастных растерзанных испанцами гугенотов под руководством Жана Рибо. (Французским историкам удалось отправить своих пропавших колонистов в 1565 год, это вам не Роанок, знаете ли…)

В общем, в компании шулеров, управляющих не только настоящим, но и прошлым, всякое могло случиться, поэтому Александр решил прикрутить людям кран на будущее. Самой России немецкие историки выделили место не столько во времени, сколько в пространстве, и умная Екатерина (сама не имевшая не только древних, а вообще никаких прав на престол) не упустила шанса породниться даже с Китаем (через внука Чингисхана) – не Бог весть, какая древность, но утилитарных заделов на будущее хоть отбавляй.

Веронский замыкал череду великих Конгрессов и ставил точку в главном деле – предотвращению «драки за Америку» всех главных конкурентов России. Формально Конгресс вроде бы не достиг никакого согласия по латиноамериканским делам, но в действительности всё оказалось, как и было выгодно Александру: бывшие испанские колонии подвисли без хозяина. На просторы Западного полушария Александр неожиданно для всех выпустил местного иноходца – США.

Игра была непростой. В Вероне ожидался резкий демарш Великобритании, но… каким-то чудесным образом в самый ответственный момент ушёл из жизни глава британского МИД Каслри, – давнишний и непримиримый враг Александра, рвавший многочисленные его хитросплетения. Погиб странно и нелепо (куда там апоплексическому удару табакеркой) – каким-то хитросплетённым конспирологическим образом, запутавшись в удавке событий, возможных только в уникальной культурной среде архаичного общества.

Характерно, что дело это не могут распутать и по сей день. До сих пор не ясно, что и как произошло. Создаётся впечатление, что события шли по какому-то суставчатому сценарию, и Каслри тянулся по нему тягостным ревматизмом: в фабуле содержится множество неувязок, ветвлений и фальшивых следов.

Дело в том, что в Англии (и связанных искусственных, как Буратино, культурах, например, голландской или шведской) при множественных бумажных декларациях напрочь отсутствовали (и отсутствуют) понятия частной жизни. Вмешательство в частную жизнь, полицейское управление (в Британии количество полицейских на душу населения до начала XX века наивысшее в мире), шпионаж и доносительство пронизывали общество и поощрялись властями. Blackmail, то есть, шантаж, буквально – подмётное письмо, были специфическим элементом субкультуры. Качественное доносительство поощрялось не столько деньгами, сколько позволяло пронзить жёстко структурированный кастовый социальный пирог и обрести себя на новом градусе: «Стукани на епископа и получи бейсболку».

Позднее с таким посланием столкнулся Пушкин, и поступил в соответствии с русской дворянской (то есть, французской католической) культурой. Интересно, что авторство письма достоверно ему известно не было, однако, у него не возникло и тени сомнения в причастности к блэкмейлу Геккерна (по принципу наибольшей вероятности: если среди подозреваемых есть голландец, кто ж ещё?) после чего последовал вызов. Каслри, в этом смысле, было труднее: кругом же одни англичане.

В действительности, на острове полицейское государство укоренилось после так называемой «Славной революции», названной так из-за чудовищных дикостей; то есть было импортировано путчистами из маргинально протестантских Нидерландов. Вообще, в протестантских станах репрессивный аппарат зашкаливал из-за трудностей сбивания населения в орды фанатиков-экстремистов, и протестантская инквизиция в убийствах некогда превзошла католическую на порядок.

За содомию, которой шантажировали Каслри, во Франции он получил бы хихиканье в салонах, максимум, в порядке частного энтузиазма, его бы поколотили в подворотне, как маркиза де Кюстина. В Австрии пожали бы плечами, в Пруссии неофициально избили палками в официальном исправительном доме. В России – не было бы вообще ничего (ну, Пушкин черкнул бы эпиграмму). В Англии за это попарно вешали до 1861 года (причём, альтернативы не предусматривалось), а на семью опускался удушающий смог наследственного позора. В поисках виноватых по тавернам и гостиницам шныряли роты платных и добровольных стукачей, например, архиепископа Клогерского застукали с солдатиком аж двенадцать разгневанных свидетелей.

Александра, воспитанного в духе культуры французской, опекала всю жизнь английская партия. Как хотите, но не думаю, что хитроумный Одиссей позволил бы себе в момент перед решающей схваткой не отправить в Англию пасхалку в духе от вашего стола вашему же.

В итоге, в Верону поехал Веллингтон, приятель Александра, неизмеримо более лояльный России, чем Каслри, а срочно назначенный главой МИД Каннинг запутался в инструкциях. Каннинг к этой роли совершенно не готовился (а готовился к месту генерал-губернатора Бенгалии) и которому Каслри, его личный враг, не передал никаких дел. Так что личные договорённости Александра обнулились как нельзя более вовремя.

На Конгрессе умеренно либеральный Веллингтон (его брата Александр ходатайствовал назначить главой британского МИД ещё во время войны с Наполеоном) действовал самостоятельно, в том числе, от себя лично передал французам через русского посла и суперагента Ливена план наилучшей стратегии для интервенции в Испанию, которой они и воспользовались в деле подавления революции. Помним, в 1812 в оккупированном британцами Кадисе была провозглашена конституция, которую потом отменили, так что не удивительно, что революция 1820 началась в оставленных англичанами офицерских ложах именно в этом городе. Выступления начались в момент отправки десанта на подавление боливаров в Америку, чего Британия (и Александр тоже) допустить никак не могла.

Александр опасался, что управляемые республиканские кортесы просто-напросто сдадут американские колонии под протекторат Британии, поэтому Веронский Конгресс поручил монархической Франции силой навести в Испании монархический порядок. Франция с задачей справилась блестяще, тем более что, как до того в Неаполе и Пьемонте, в Испании масонская хунта была повсеместно ненавидима своим народом.

При этом, пока не обладая силами для реколонизации Америки, Франция была заинтересована в том, чтобы оставить двери за океан незапертыми, и испанскому монарху движения в том направлении запретили. Это было оформлено, как рекомендация французского правительства испанцам уступить «силе вещей». Ясно, что Фердинанду VII деваться было просто некуда, а альтернативы – либо пошёл вон совсем, либо вахтёром вместо только что вернувшегося «бразильского» короля в… какую-нибудь Мексику. Да, пожалуй, именно в Мексику.

Британский кабинет, не доверяя Веллингтону (и справедливо) действовал через посла в Мадриде, который должен был предотвратить свержение проанглийской республики просьбой четырём державам ограничиться обсервационным корпусом на границе. Это объяснялось заботой о судьбе испанской королевской семьи, находившейся у путчистов в заложниках, мол, вы начнёте войну, а гады посмеют «обидеть нашего славного, нашего рубаху-парня, нашего Королька». Над английским демаршем посмеялись: все знали, кто на самом деле дёргает за ниточки кортесы.

Началом серьёзного обсуждения Восточного вопроса Александр подвёл символическую черту делам американским и открыл дела азиатские. Это плохо понималось тогда – плохо и сейчас. Тогда – потому что никто не мог и предположить следующего хода русского императора. Все думали, что чудака, наконец, урезонили (просьбу Александра надавить на Порту удовлетворили все, лишь бы отвалил), а потом «тут-то мы и похохочем»… Никто не мог предположить, что Александр уже замешал в дела контроля за статус-кво Америк своих друзей из США и собирается смеяться последним. Через полгода была объявлена доктрина Монро.

Если не считать труднодоступной Аляски, в Америку России напрямую вмешиваться было несколько затруднительно (хотя неугомонный Александр и залез по локоть в Орегон), а вот Азия была тут, при дверях. «Здесь у него любовь с интересом. Здесь у него лежбище».

Дипломатическое давление на Османскую Империю преследовало далеко идущие цели. Александр начал сколачивать союз для раздела Турции. Коготок у союзников увяз как раз в Вероне.

Николай поставил точку в войне России за второе место молниеносным Адрианопольским миром.

Доктрина Монро – Александра

Эту тему вообще обходят за версту. А зря.

Насколько многоэтажными были дипломатические конструкции Александра, видно лучше всего из этого дела. Почему лучше всего? А потому, что оно не замутнено военными действиями, всегда маскирующими пороховым дымом истинную, высокую дипломатию. Исследователям скучно: никто никуда не скачет, флеши не переходят по три раза из рук в руки. Сколько написано про бесполезную Бородинскую битву? А сколько про кульбиты Александра в Америке? Зато интересно людям в солдатики поиграть. А тут – всё письма какие-то, канцелярия… Но земелька переходит из рук в руки – именно так.

Из этого же дела видно, насколько переоценивается значение послания пятого президента США3636
  Тогда писали САСШ, вроде, так точнее. Традиция русских переводов довольно причудлива и не кодифицирована. «Английский» писали как «аглинский», слово «штаты» не переводят, как и слово «лейборист» (трудовик), при этом линейку королей Джеймсов окрестили Яковами, юзают этих Яшек и по сей день. Интуитивно понятные западному сознанию Джеймстаун или Луизиана требуют расшифровки.


[Закрыть], часть которого именуется доктриной Монро. На самом деле, это маловажная декларация, каких бывает сотни, но приобрётшая сакральное значение в существенной степени благодаря дипломатии Александра. Она никогда не имела силы закона и никогда никем не соблюдалась. В какой-то момент раздражённые чрезмерной значимостью ординарной фетвы англичане заявили это открытым текстом.

Часто рассматриваемый отдельно от предшествующего и последующего кластера инициатив меморандум приобретает форму внезапного взбрыка дикого иноходца (заокеанской республики) из третьего ряда государств. Поскольку спустя 100+ лет республика вышла в мировые лидеры, историки дают самые причудливые интерпретации провидению гениальных отцов США. На самом деле спокойно пасшийся ещё в прериях конь был притащен на тихоокеанское побережье и искусно взнуздан Александром.

В общем, об этом легко догадаться из самого текста декларации (там всего строчек 30), но её научились цитировать так, чтобы за невнятными смыслами исчезали важные контексты. Антирусские смыслы появились там в результате «чёрного легендирования» отношений России и США в середине ХХ века: якобы отношения издревле были плохими, и США с первых дней боролись с «русской угрозой». На самом деле отношения были идиллическими, в сущности, до конца Второй Мировой. В императорский период на небосводе вообще не было ни облачка.

К 1823 году зависимым на континентах Америки оставалось только Верхнее Перу (Боливия). Войну сепаратистов против Испании совершенно идеологизированно называют национально-освободительной, хотя в ней не было ничего освободительного и ещё меньше национального. Сами лидеры сепаратистов были европейски образованными (т. е. обработанными) масонами карбонарийного типа, протосоциалистами. Англичане в то время активно занимались республиканизацией мира. (Республика того времени – это государственный организм без головы, очень удобно.)

А события развивались так.

В 1812 США объявили войну Британии, с позором проиграли её (англичане сожгли Вашингтон, президент ударился в бега) и вернулись практически к довоенному положению. В США это всё считается победой, как в России считают победой Бородино, после которой сожгли Москву.

Во время войны американский мехопромышленник Астор под угрозой захвата продал Англии форт Астория в устье Колумбии. В те годы американцы не могли защитить тихоокеанское побережье, да и защищать, в сущности, было нечего. Но положение быстро менялось. После войны американцы форт отжали при помощи военного корабля, англичане ссылались на торговую сделку (корабля не нашлось под боком, пришлось шуршать бумагами), американцы – на независимый от США, частный статус форта.

В 1818 году была заключена англо-американская конвенция, проведшая границу по 49 параллели, но Орегон остался неразграниченным, став причиной множества конфликтов до 1846 (продолжившись делом о проливах до 1871). Англичане запретили американцам ловить рыбу в своих водах.

В феврале 1819 США и Испания подписали договор о передаче Флориды, через 2 года он вступил в силу. Вдобавок испанцы уступили… не земли, а права на земли севернее 42 широты (Орегон), на которые претендовала Британия.

В 1820 в Испании произошла революция.

Возникла реальная угроза захвата Англией бывших испанских колоний.

И вот тут…

21 сентября 1821 года Александр издал явно провокационный указ: по сути, впервые в мире ввёл понятие исключительной экономической зоны в 100 миль и засунул руку Петербурга в западной Америке аж до 51 широты.

США опротестовали указ Александра. Адамс российскому посланнику барону Тейлю: «Мы будем оспаривать право России на любую территорию на этом континенте, так же как мы будем твёрдо исходить из принципа, что Американские континенты больше не являются объектами никакого нового колониального присутствия».

Вроде бы дали по лбу. Но дата… Сделано это было 23 июля 1823 года, спустя 2 года после указа. Почему молчали? Думали. Указ в части 51 параллели США напрямую вроде бы не затрагивал.

Ускорить мыслительный процесс помог Александр на Веронском конгрессе 1822.

Конгресс принял решение поддержать интервенцию Франции в Испанию, Англия сыграла в особое мнение, но Веллингтон будто бы от себя лично и под большим секретом передал план действий для французов в Испании. Французы план пиренейского знатока приняли на вооружение и монархию восстановили. Континентальное трио уполномочило Францию заявить о поддержке восстановления власти Испании над своими бывшими колониями в Америке. Политическим заявлением дело и кончилось. Франция – единственная держава, весьма морская и весьма колонизаторская, никому из трио Пруссия – Австрия – Россия лезть в Америку за их интерес не хотелось, но исходя из пресловутого поставленного на голову «баланса сил» Александр убедил союзников Франкоиспанию поддержать (Англия – первая, Франция-Испания – пятая-десятая). При этом, риски были минимальные: даже совместно Испания и Франция не имели достаточно сил для реколонизации полутора материков, следовательно, две отстающих державы не смогли бы усилиться до Австропруссии. Поддержка Франкоиспании была персонально для Александра инструментом главного торга – с Англией (ещё один вариант столь любимого им метода заступа на чужую территорию). Он готовился отступить на шаг и оставить Латинскую Америку3737
  Термин более позднего времени, придуман французами для продвижения себя в Америке на гребне культурной волны – от былого величия больше ничего у сёрферов не осталось.


[Закрыть] ничейной, если то же сделают и англичане. Торг удался.

Англия выступила формально против декларации Союза и заявила, что де-факто уже признаёт независимый латиноамериканский мир в интересах своей коммерции. Это было не мало. Но и не много. Угроза колонизации ЛА Англией уменьшилась, но не исчезла: де-факто – это всего лишь де-факто, в реальном мире, где даже де-юре идёт на подтирку, де-факто – ноль. Александр решил подключить американцев.

Указ Александра (1821) был призван обезопасить фактические владения России в Америке, но главное – вбить клин между Британией и США. Клин был не первый, а «ещё один»: территориальных разногласий в тех местах было хоть отбавляй. На первый взгляд, США и Британия почти объединились перед угрозой из Св. Союза, выразив протест, но ничего в дипломатии Александра не делалось просто так. США разразились так называемой доктриной Монро. Считается, что на совместную декларацию американцев подбивала Британия, но американцы не струсили и выпустили резолюцию единолично, но при этом не говорится, что резолюции были разными. Почему-то (иначе как гипнозом англофобии не объяснить) считается, что доктрина Монро была поражением Священного Союза и лично Александра, как его неформального главы – и успехом британской дипломатии, тогда как всё произошло с точностью до наоборот. Именно Александру (и, вдобавок, Пруссии и Австрии) крайне хотелось не усиливать никого из европейских конкурентов. США за конкурента не считали и использовали в качестве карты (во всех смыслах).

Все без исключения пункты доктрины Монро являются антибританскими (хотя впрямую указаны только второстепенные члены Св. Союза – Испания и Португалия, которым, как более-менее равным, сделаны прямые внушения) и прямо или косвенно выгодными России. После её провозглашения Англии пришлось сделать хорошую мину при плохой игре. Впоследствии Англия официально отказалась принимать во внимание положения президентского послания.

А почему доктрина Монро выглядит такой мягкой в отношении Британии, Франции и (особенно) России и довольно резкой и даже обличительной в отношении Испании и Португалии? Вовсе не потому, конечно, что американцы опасались более сильных стран. Просто к тому времени США только сделала заявку на перемещение во второй ряд держав (это произошло во время войны с Британией), даже уже встали и пошли между рядами, но в этом ряду ещё не закрепились. Уместно сказать, что именно дипломатия позволяет разобраться, кто где находится. Скажут, а как же война? Ведь война важнее! Америка объявила войну самой Англии, и в чем-то где-то как-то даже воевала на равных, а Гентский договор подтвердил, что страны остаются при своих, то есть как бы американцами достигнут паритет в войне с великой державой. Но «остаться при своих» означает буквально, что каждый остался на своём месте. Англичане пинком вышибли президента из дома и остались солидным мировым лидером, а американцы сожгли несколько десятков кораблей и остались заморским бузотёром с пиратскими наклонностями. «Республиканцы». Их отцов в Европе как раз доедали. В сущности, англичанам война была навязана, воевали они левой ногой, отмахиваясь как от мухи, всецело поглощённые европейскими делами. И то – деклассированным чудакам столицу сожгли. Это война.

Хорошо известно, что именно госсекретарь Джон Куинси Адамс (следующий после Монро президент) единолично продавил формулировки доктрины, в то время как все остальные «консультанты», включая двух бывших президентов, были за британскую формулировку и рекомендовали президенту Монро подчиниться двоюродному брату, апеллируя к крайней опасности интервенции Священного Союза (то есть люди настолько не понимали сути европейских игр, что…) Американцев обрабатывал как раз двоюродный брат нового министра иностранных дел Британии Стратфорд Каннинг3838
  Пальмерстон пытался всучить его Николаю в качестве посла Британии. Николай категорически отказался принять провокатора в качестве друга. Возник скандал, уровни посольств были понижены до секретарей. Пальмерстон просил царя принять Каннинга хотя бы с тем только, чтобы после он тут же отбыл из России. Николай пообещал Каннингу орден, лишь бы тот никогда вовсе не приезжал в Петербург. Каннинг отбыл на службу в Мадрид в статусе посла в России. Впоследствии как посол в Турции (1848 – 58) приложил много усилий для разжигания Крымской войны.


[Закрыть], хорошо известный русским в качестве посредника при заключении Бухарестского мира (как мог замедлял дело, петлял, путал следы, настаивал на турецком варианте, потом помешал ратификации султаном секретных статей). И тем не менее, доктрина была выпущена как мы её знаем. А почему?

Джон К. Адамс был крайне лояльным России (и лично Александру) госсекретарём. Впервые он посетил Петербург ещё в 1781 году, в качестве переводчика. Он долго служил в Европе, был послом в Голландии, Пруссии, Англии и искусно парил в завихрениях европейской политики, в частности, был уверен в ничтожности шансов вторжения Священного Союза в Америку (три сухопутные державы плюс, возможно, Франция, поэтому «поддержка» Британии против Св. Союза ему виделась лишней). Но главное, он долго служил послом в Петербурге (1809 – 14, в том числе, во время критического 1812), Александр гулял с ним по набережным Невы и, разумеется, обстоятельно беседовал (Адамс был прекрасно образованным лингвистом и знал множество языков, включая русский, помогал Уэбстеру в составлении англо-русского словаря). В Британии, куда он отправился послом позже (1815 – 17) такого приёма он, конечно, не получил. В Петербурге осталась могила его дочери. Именно Александр привил ему идеи гиперэкспансиониста – против своих противников: Британии, Франции, Испании. Адамс открыто говорил впоследствии о необходимости аннексии Канады и Мексики – вся Северная Америка должна была принадлежать США. Угрозы со стороны России он не видел, поэтому и доктрина Монро составлена в пользу Александра. Разумеется, за то немалое время, что прошло от декларации Александра до декларации Монро первый имел массу возможностей донести до Адамса и смысл своего указа и смысл решений Веронского конгресса.

Весьма важно, как был оформлен отказ США от совместного с Британией заявления. Посол США в Лондоне Ричард Раш в переговорах с настоящим Каннингом (министром) как бы от себя (это, конечно, не могло делаться без ведома Адамса, ума бы не хватило), предложил Британии ни много ни мало – признать независимость латиноамериканских республик де-юре, как сами США признали их за год до того. Это была очевидная провокация, и трудно отделаться от мысли, что так выглядит окончание длинного хода Александра: выторговать у Англии при помощи США отказ от неоколонизации Америк. Американцы, подозревая в достопамятном английском «де-факто» желание впоследствии самим реколонизировать Латинскую Америку попросили продолжить логику признания. Проверка на вшивость не прошла, Британия ответила отказом. Именно тогда и появилась независимая доктрина Монро (Адамса). В это время уже вовсю шли русско-американские консультации по заключению с США сепаратной конвенции (именно о ней говорится в «доктрине»).

Ещё раз: почему-то считается, что это дипломатическая победа Англии, а не Александра. Но это если лениться прочитать несколько строк. А на самом деле всё совершенно наоборот. Начинается великая и ужасная доктрина так: «По предложению Российского императорского правительства, переданного через имеющего постоянную резиденцию в Вашингтоне посланника императора, посланнику Соединённых Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступлении в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух держав на северо-западном побережье нашего континента. Аналогичное предложение было внесено Его Императорским Величеством правительству Великобритании, которое также было принято к рассмотрению. Этим дружеским шагом Правительство Соединённых Штатов желает продемонстрировать огромное значение, которое оно неизменно придавало дружбе императора, и стремление развивать наилучшее взаимопонимание с его правительством. В ходе переговоров, вызванных этим желанием, и в договорённостях, которые могут быть достигнуты, было сочтено целесообразным воспользоваться случаем для утверждения в качестве принципа, касающегося прав и интересов Соединённых Штатов, того положения, что американские континенты, добившиеся свободы и независимости и оберегающие их, отныне не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав».

Посол России барон Тейль получил в ноябре, ещё до оглашения послания президента ноту госдепартамента (а это уже официальный документ), которую попросил смягчить. После нескольких правок (и уже после появления меморандума Монро) он обрёл желаемую окончательную версию документа, помеченную задним числом, как если бы она сразу была такой. По сути, это была уже «объяснительная записка» Адамса царю в том смысле, что США будут придерживаться нейтралитета до тех пор, пока европейцы будут делать то же в отношении Америк. Для русской дипломатии было важно получить конфиденциальное заверение, что американцы не поддержат переход бывших испанских колоний другой европейской стране (то есть Британии или Франции). Соответственно, Александр, успокоившись относительно возможности усиления Британии, тоже пошёл на уступку американцам и отступил на 3 градуса к северу. (Это ему ровным счётом ничего не стоило, так как южнее он залез просто так, на бумаге.)

Русско-американская конвенция 1824 «урегулировала» споры, заложив ещё одну мину под англичан – до 1846 года. Русские договорились не селиться южнее 54°40», американцы – севернее (то есть, Александр по сути просто нагло сделал заступ на три градуса, потом ногу убрал, люди от радости запрыгали). Градусы и минуты – это, конечно, чепуха, дымовая завеса. Главное, что при дележе как бы подразумевалось, что англичан с их Канадой нет вообще. Ещё в 1840-е американцы торговались с Британией о границе именно по этой широте, то есть грозили перекрыть доступ владычице морей к их любимому морю.

Британия могла кусать локти, но Александр переиграл неумелого Каннинга. Переиграл ещё до Веронского конгресса. Дело в том, что Каннинг был новичок. Он, конечно, занимался международными делами, но всех тонкостей не понимал. А до него львом Британской дипломатии восседал Каслри. У Каслри была одна беда – не та, что он был содомитом, а что он был им в Англии, где за это казнили попарно. Именно – вешали. И других наказаний не предусматривалось. (В Европе английские порядки выглядели дикостью: в Германии уже несколько лет, как содомитов перестали сжигать и гуманно казнили мечом, во Франции просто недосмерти избивали – и всё, в России игнорировали – дело частное.) Считается, что Каслри получил несколько «чёрных меток» – подмётных писем с угрозой разоблачения. Известно также, что Александр его ненавидел почти как Байрон: Каслри отказал Александру, в частности, при вторжении Наполеона в 1812, отказывал и всегда после. Накопленным итогом виконт психанул и зарезался перочинным ножом в горло (так принято считать) точь-в-точь перед Веронским конгрессом (а это уже точно).

Вместо него туда поехал неизмеримо более лояльный Веллингтон, а Каннинга сделали главой МИД. Он вообще-то уже имел назначение генерал-губернатором Бенгалии, но освободилось местечко повыше, а к местечку он готов не был: Каслри никогда не доверял ему и не передавал серьёзной информации. Момент этот важный. Тут Александр на чужом примере мог увидеть, какова разница между ничего не знать и делать вид, что ничего не знаешь. Второе открывало миры Николаю.

В бытность Каслри военным министром Каннинг (то ли не понимал сути, то ли вёл игру – бокс на выбывание: оба были ровесники, оба из Ирландии) обвинял его в неспособности организовать ни одну военную экспедицию; дошло до дуэли, Каслри неуча проучил, из правительства выбыли оба. На Венском конгрессе Каслри сколотил коалицию с Австрией и Францией против России и Пруссии; Наполеон интригана сдал с потрохами-договорами; Меттерниха Александр простил, а вот Каслри, Каслри… Я ничего такого об Александре сказать не хочу (англичане сами мастера подсовывать кому надо переодетых проститутками агентов и организовывать 12 честных свидетелей-прихожан), но именно он создал политическую разведку, лично отбирал туда самых надёжных, очень умных и осведомлённых офицеров… Обнулением Каслри обнулилось и множество устных обещаний Большого А…

Вишенкой англичанам дали конвенцию 1825 года. Опомниться не успели, как подписали разграничение на северо-западе Америки: сухопутной России досталась 1000 вёрст узкой прибрежной полосы, владычице морей – континент по ту сторону Берегового хребта без выхода к тихоокеанскому берегу. Всего около 10 миль шириной, а пользы сколько! Впоследствии оптом продали всё США – под угрозой, что продадут Британии.3939
  Гиперэкспансионист и англофоб, соратник Линкольна госсекретарь Уильям Сьюард считал себя наследником Адамса и продвигал его идеи о присоединении Канады и Мексики (столица США – Мехико). Именно через него Александр II устроил продажу Аляски.


[Закрыть]

Я, конечно, далёк от мысли, что все участники этих многоярусных сделок кроме Александра были непроходимо глупы, до такой степени, что игра всё время шла в одни ворота. Наоборот, подобное положение дел намекает на множество секретных подковёрных договорённостей, оставшихся за рамками бумаг – на честном слове. На царском слове. Ведь все важные переговоры Александр вёл лично. Без сомнения, он обещал взамен нечто существенное, но эти обещания выполнять не хотел или не мог.

После урегулирования вопросов своего колониального владения на западе Сев. Америки Россия была заинтересована в поддержке (даже негласной) США в деле защиты этих владений от Англии. То есть в случае захвата Аляски, Британия сразу или позже столкнулась бы с действием этого принципа.

В чем суть игры Великого Комбинатора? Озабоченный англо-американским соглашением 1818 о границе (интересный пункт – обязательство возвращать беглых рабов), он решил отжать Англию от тихоокеанского побережья Америки. Он использовал зацепку: единственной неразграниченной территорией оставался Орегон. В качестве прямого агента он привлёк США, а чтобы заставить их обсуждать свою повестку, Александр последовательно использовал: Францию, как уполномоченного представителя «мировой угрозы», Австрию и Пруссию в качестве карточных болванов и Испанию, как едока, который уходит из-за стола последним и которому платить по счетам.

Чего добился Александр? Англию оттеснил от тихоокеанского побережья, она металась в орегонском кондоминиуме до 1846 года и потеряла виды на побережье севернее 51 градуса. Урегулировал свои границы в Америке, прирастил свои территории и указал на исключительные права в своей 100-мильной прибрежной зоне (впервые в мире, но на практике не использовал, так же как и американцы не пользовались своей декларацией). Не признавая де-юре латиноамериканцев, де-факто сделал так, что они остались независимы (наилучший для России вариант). Ликвидировал угрозу колониальной экспансии в Америку Франции, Англии и Испании (и прочих), а интересы самой России туда почти и не простирались. При этом умудрился не только не ухудшить, а улучшить отношения с 4-мя великими державами своего Священного Союза монархов. Обезопасил от Англии свои американские владения американским принципом непередачи колоний от одной державы другой. Добавил изрядно капель в чашу терпения Англии и США. Подлил масла в огонь вражды между Англией и остальными великими державами (и Испанией). Что касается взаимоотношений с самой Англией, они не ухудшились, т. к. Англия получила гарантии того, что три континентальные державы Священного Союза не будут поддерживать на практике Францию и Испанию в их реколонизации Америк.