Текст книги "Сын Сумерек и Света"

Глава 9

К счастью, я проснулся в Безвременье. Чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Я по-прежнему лежал лицом вниз, и какая-то нахальная травинка щекотала мне ноздрю. Я перевернулся набок и увидел, что рядом сидит Бронвен, моя Снежная Королева. Её голубые глаза смотрели на меня ласково и заботливо, а на губах играла нежная улыбка.

– Привет, Артур.

– Привет, – ответил я. – Что ты здесь делаешь?

– Я берегла твой сон.

– От кого?

– От тебя самого. Ты мог бессознательно вернуться в материальный мир – как это случилось в прошлом месяце. Правда, я сомневаюсь, что на сей раз ты перенёсся бы к Дейдре в постель. Скорее – к Дане.

Наконец я поднялся и сел.

– Прошу тебя, Бронвен, не сыпь мне соль на рану. Разве я виноват, что так получилось? Я не хотел влюбляться в Дану.

– Однако влюбился, – сказала она. – И с этим уже ничего не поделаешь. Единственное, что я могу посоветовать тебе, так это не повторять моей ошибки. Воспользуйся тем, что Дану ещё влечёт к тебе. Не мешкай, иначе опоздаешь. А так у тебя хоть останутся воспоминания о нескольких ночах любви.

Предложение Бронвен нисколько не возмутило меня. Наоборот – мне стало стыдно. Потому что я сам часто думал об этом.

– Так нельзя, – сказал я, всеми силами стараясь скрыть в своём голосе сожаление. – Это был бы недостойный поступок. Изменить Дейдре, обмануть доверие брата, и ещё... – Тут я осёкся.

– А ещё ты боишься осуждения дочери. Даже больше, чем ревности Дейдры и гнева Брендона.

Я оторопело уставился на Бронвен:

– Что ты сказала?

– Что слышал. Пенелопа не сестра тебе, а дочь. Шила в мешке не утаишь.

– Чёрт побери! Как ты узнала?

Бронвен тихо рассмеялась:

– Это знаю не только я, но и Дана с Дейдрой. Мы быстро вас раскусили – вы держитесь друг с другом совсем не как брат и сестра. А больше всего волновало Дейдру (да и Дану, если на то пошло), так это твои нынешние отношения с матерью Пенелопы. Сама же Пенелопа, когда мы спрашивали её о матери, разумеется, рассказывала о Юноне. Но иногда, потеряв бдительность, говорила о ней в прошлом времени и становилась грустной. Так что мы пришли к выводу, что мать Пенелопы давно умерла.

Убедившись, что возражать бесполезно, я кивнул:

– Вы угадали. Диана погибла, когда Пенелопе было полтора года.

– Диана, – повторила Бронвен. – Красивое имя... Это то же самое, что и Артемида?

– Нет. Ещё пять тысячелекий назад, когда в Сумерках окончательно исчезло двуязычие, греческие и латинские имена стали целиком независимыми. Так, например, есть Юнона и есть Гера. Первая – моя мать, вторая – двоюродная племянница. Современный Дионис – мой кузен, а Бахус – дядя. С Артемидой у меня запутанное родство, так как по отцовской линии она праправнучка Януса, а по материнской – внучка моей сводной сестры Этны. А Диана... – я чуть было не сболтнул, что она была сестрой Юноны, но вовремя опомнился и быстро нашёл выход: – ...новая Диана, которой досталось имя моей Дианы, вообще приходится мне родственницей только в седьмом колене.

– Досталось имя? – удивлённо переспросила Бронвен. – Как это?

– Издревле заведено, – стал объяснять я, – что имена принцам и принцессам Сумерек даёт лично Янус. При этом он строго придерживается правила не называть детей именами здравствующих родственников. Поэтому, в отличие от других Домов, где королевские семьи кишмя кишат тёзками, в Сумерках никогда не было одновременно двух принцесс Диан или, скажем, двух принцев Фебов. Хотя за долгую историю Дома все имена повторялись неоднократно. За исключением, ясное дело, самого Януса, да ещё Зевса-Юпитера.

– Громовержца?

– Так его называли. Зевс был единственным, кто умел вызывать настоящие сумеречные грозы.

– Подумаешь! – фыркнула Бронвен. – Я могу наслать такую грозу...

– И сможешь управлять ею? Сможешь предотвратить все нежелательные последствия своего вмешательства в естественные атмосферные процессы?

– Ну... Боюсь, что нет.

– Вот то-то же. Важно не только сделать то, что хочешь сделать; гораздо важнее сделать только то, что хочешь сделать. Зевс в совершенстве владел искусством управления погодой. Лишь ему одному Янус позволял вызывать грозы в Стране Сумерек. Дни, когда он это делал, назывались Днями Гнева.

– Звучит устрашающе, – заметила Бронвен.

– Отнюдь. Апокалиптический смысл выражению «день гнева» придали христиане. А в представлении Сумеречных это лишь символ искупления грехов и самоочищения. Гнев, направленный прежде всего внутрь себя, против собственных слабостей и пороков. Гроза в Сумерках нечто большее, чем просто естественный феномен. К ней относятся с восторгом и благоговением, многие считают её откровением свыше.

– Значит, Зевс был богом?

– Он был правнуком Януса и первым понтификом Олимпа. Это я знаю точно. А ещё говорят, что он стал богом. Даже Богом – с большой буквы.

– Как Иисус?

– Это было задолго до Иисуса, и Зевса никто не распинал на кресте. Просто в один прекрасный день он исчез и с тех пор не давал о себе знать. Скептики утверждают, что ему до чёртиков надоела власть, он отправился странствовать по свету и в этом путешествии умер. Иные же искренне верят, что Зевс обрёл божественность.

– Странно всё это, – задумчиво произнесла Бронвен. – Чем могущественнее люди, тем больше их одолевают разного рода сомнения, тем усерднее они ищут Бога. Как будто надеются найти у него защиту от собственного могущества.

– Может, так и есть, – сказал я и достал из кармана пачку сигарет. – Наверняка, так и есть.

Я взял сигарету и хотел было вернуть пачку обратно в карман, но тут Бронвен протянула руку.

– Угостишь?

– А разве ты куришь?

– С недавних пор, – ответила она, взяв сигарету. – Это твоя Бренда меня пристрастила. Постоянно слоняется возле Источника, мудрит что-то со своим компьютером – ну, а я же Хозяйка, должна за ней присматривать. Вот заодно и кое-чему научилась у неё – и составлять программы, и курить.

Я глубоко вдохнул табачный дым, задержал дыхание и выдохнул. Как всегда, от первой затяжки после сна у меня приятно закружилась голова.

– Слушай, Бронвен, – нерешительно заговорил я. – Только... э-э... чтобы это осталось между нами...

Она посмотрела на меня с пониманием и сочувствием:

– Ты про Дану?

– Да. С Даной у меня совсем не так, как было с тобой... – Я опять умолк в нерешительности, затем, однако, продолжил: – Боюсь, мои чувства к ней не связаны с Источником.

Бронвен отрицательно покачала головой:

– Тут ты ошибаешься.

– Нет, я уверен. Может, в самом начале он и сыграл свою роль... точно сыграл – дал первый толчок... раскрыл мне глаза... и я...

– И ты наконец прозрел, – помогла мне Бронвен. – Понял, что на самом деле любишь не Дейдру, а Дану.

– Увы, да... И мне очень больно, Бронвен. Я чувствую, что могу вырвать Дейдру из своего сердца, но Дану...

– Вырвать Дану не сможешь, – подтвердила она. – Никогда. Ни за что. Она стала твоей неотъемлемой частичкой. Источник запечатлел в тебе её эмоциональный образ, и если ты попытаешься стереть его, то тем самым убьёшь себя.

– Опять Источник?! – воскликнул я.

– Он самый. Как же без него... – с грустной усмешкой произнесла Бронвен. – В одном ты прав: твои чувства к Дане нельзя сравнить с наваждением, которое ты испытывал ко мне. Но это ещё не значит, что Источник непричастен к твоей нежной страсти. Просто последствия контакта для Входящего и Отворяющего разные. Временное наваждение Отворяющего – всего лишь остаточный эффект от испытанной им близости с Входящим. Ты на собственном опыте убедился, что возникающее при этом влечение весьма сильно, но недолговечно. Другое дело Входящий. Окунувшись в Источник, он запечатлевает в себе сущность Отворяющего. Навсегда, до самой смерти. Так я запечатлела тебя, и теперь ты – часть меня самой. Вот почему я люблю тебя и буду любить всегда. Вот почему я забыла о гордости и беззастенчиво навязываюсь тебе – вся моя гордость утонула в Источнике. Вот почему Колин после своей коронации так резко изменил отношение к Дане. Вот почему и ты втрескался в неё по уши.

Я угрюмо докурил сигарету и взял следующую. Если Бронвен не лгала, то мои дела обстояли ещё хуже, чем я думал. В таком случае единственное, чем можно было исправить ситуацию, это в ближайшие дни пропустить Дану к Источнику, будучи её Отворяющим. А вот Дейдра... проблемы с ней останутся. Да и с Брендоном получится нехорошо – я отниму у него невесту... Впрочем, это не беда – пусть ищет любви у Дейдры. Пусть она станет его Отворяющим. А позже, когда её Дар созреет, и сама пойдёт к Источнику с помощью Брендона. Оставалось лишь под каким-нибудь благовидным предлогом отменить завтрашнее венчание. Объясню всё Дейдре – она поймёт. Для неё, бедняжки, это будет ударом – но она согласится и на утро скажется больной. А я предложу Дане заменить Дейдру на коронации – она не станет возражать. Правда, Брендон обо всём догадается...

Словно подслушав мои мысли, Бронвен сказала:

– А знаешь, Артур, что самое скверное в этой ситуации?

– И что же?

– Ещё летом я хотела предложить тебе Силу. И, ясное дело, при этом быть твоим Отворяющим. – Она вздохнула. – Но оказалось, что Источник не признаёт своего адепта как представителя материального мира.

Я обалдело уставился на неё. Все мои планы рухнули, как карточный домик.

– С какой стати?

– Понятия не имею. Но факт: Отворяющим должен быть либо обычный колдун, либо неодарённый. И ни в коем случае не другой адепт.

– А ты не обманываешь? – со слабой надеждой спросил я.

– Зачем мне обманывать? – пожала плечами Бронвен. – Если не веришь, спроси у Бренды.

– Она знает об этом?

– Да, знает. Похоже, ей известно о повадках Источника гораздо больше, чем нам с тобой.

– А почему не сказала мне?

– Потому что сама в растерянности. Пытается найти решение этой проблемы – но никак не находит. А пока считает целесообразным, чтобы во время завтрашней церемонии ты окунулся в Источник, держа контакт с Дейдрой.

– Это поможет?

– И да, и нет. От этого твоё отношение к Дане ни в малейшей степени не изменится – зато окрепнут чувства к Дейдре. Бренда убеждена, что так будет лучше.

– А ты что думаешь?

– Не знаю. Это решать тебе. С одной стороны, это действительно уладит твои проблемы с Дейдрой; но с другой – ты на всю жизнь будешь связан с двумя женщинами, будешь разрываться между ними... кто знает, что для тебя лучше. Бронвен серьёзно посмотрела на меня. – Помнишь, Артур, я обещала, что когда-нибудь ты поймёшь меня? Так вот – время пришло.

Я лишь хмуро кивнул в ответ.

Глава 10

Наше венчание было устроено с поистине королевским размахом, как и подобает для церемонии бракосочетания короля с королевской дочерью. Собор святого Патрика был заполнен до отказа великолепными лордами и блестящими дамами и девицами. К алтарю меня подвёл Брендон, который был моим шафером, а Дейдру мне вручил Дункан Энгус, муж её тётки Алисы. Моя невеста в подвенечном наряде была прекрасна, как ангел, и только совершеннейший идиот на моём месте мог бы думать в этот момент о другой женщине...

Я был тем самым совершеннейшим идиотом. Отвечая на вопрос епископа: «Согласен ли ты, Артур Кевин Пендрагон, взять в жёны присутствующую здесь Дейдру Лейнстер?», я чуть было не ответил: «Нет!», а затем, говоря сакраментальные слова: «Беру тебя, Дейдра, в законные жёны...», я запнулся на её имени, так как с моих губ готово было сорваться другое имя. Вы знаете, какое.

В общем, не очень весёлой получилась моя свадьба, хотя вряд ли моё мнение разделял простой люд, который радовался вовсю, восторженно приветствуя нас на пути из собора святого Патрика в собор святого Андрея, где вслед за венчанием с Дейдрой я должен был повенчаться со всей своей страной. Этот брак тоже не вдохновлял меня: слишком большую ношу я взваливал на свои плечи и вовсе не был уверен, выдержу ли, справлюсь ли. Мне предстоял каторжный труд по основанию нового Дома, и если я преуспею в этом, то стану такой же легендарной фигурой, как мой прадед и тёзка Артур Пендрагон, как мой дед Янус, как Моисей или Один. И тем не менее... Эх, тяжела всё-таки шапка Мономаха!

А без Даны мне свет не мил...

Без Даны, которая волей Источника стала мне ближе, чем Дейдра, и которая, по злой воле того же Источника, никогда не будет испытывать ко мне столь глубоких чувств.

Во время венчания я искоса следил за ней и безнадёжно мечтал о несбыточном. Я ждал чуда, зная, что его не произойдёт, что не ударит гром с ясного неба и не поменяются местами Дейдра и Дана... А по пути в собор святого Андрея и на самой коронации я был лишён даже горького наслаждения тайком лицезреть Дану, ибо она затерялась где-то в толпе среди разодетых в пух и прах знатных дам и девиц из высшей аристократии Логриса.

Без Даны мне так грустно, так тоскливо...

Рядом со мной были Брендон и Дейдра, уже не как мой шафер и моя невеста, а как мои Отворяющие. Они ритуально прикоснутся к большому алмазу чистой воды, Знаку Власти, венчающему корону, в тот самый момент, когда архиепископ возложит её на мою голову.

Без Даны мне власть будет в тягость...

Они прикоснутся, и я войду во Врата, однако не стану купаться в Источнике, даже близко к нему не подойду. Сегодня утром я перекинулся парой слов с Брендой, и она подтвердила то, что сказала мне Бронвен: запечатлев в себе Дейдру, от Даны я не избавлюсь. Вот я и решил не усугублять своё, и без того безрадостное, положение. Значит ли это, что я уже разлюбил женщину, которая только что стала моей женой? Ещё нет – но процесс, как говорится, пошёл.

Без Даны в моём Доме будет пусто и одиноко...

Сначала я хотел совсем отменить сегодняшнее вхождение во Врата и ограничиться единственно лишь сиянием над алтарём в момент помазания (не стоит лишать людей зрелища – ведь кое-кто в прошлый раз умудрился увидеть в том сиянии призрачный силуэт святого Андрея Авалонского), но потом всё же передумал. Я войду во Врата и встречусь в Безвременье с Бронвен. Мы присядем рядышком на лиловой траве у подножия холма, поговорим о жизни, а потом... Может быть, я подарю моей Снежной Королеве то, чего она давно от меня добивается. И пусть в Безвременье не бывает ночей, ночь любви может быть где угодно – даже под немеркнущим ярко-зелёным небом, отливающим бирюзой. Да, можно любить из сочувствия, из сострадания, из солидарности. Именно так я начинал любить Бронвен.

Может, когда-нибудь и Дана поймёт меня...

Я уже признал Отца, Сына и Святого Духа как Бога единого, принёс традиционную клятву и выслушал молебен во славу короля, то есть меня (хор пел очень красиво и возвышенно); затем меня помазали на царство, а присутствующие в соборе узрели сияние над алтарём (не мудрствуя лукаво, я продемонстрировал им свой Образ Источника, «включив» его на полную мощность – так, чтобы он был виден и обычным зрением). На плечи мне накинули алую королевскую мантию, я принял из рук архиепископа меч, чтобы тут же отдать его Дункану Энгусу, после чего ко мне приблизились Брендон и Дейдра и опустились на колени по обе руки от меня. А монсеньор Корунн МакКонн тем временем достал из дарохранительницы золотую королевскую корону.

Боги! Зачем мне корона без Даны?..

— Венчает тебя Господь, сын мой, короной славы и справедливости! Будь верным защитником и слугой своего государства, и да хранит тебя Всевышний, творец всего сущего на земле. В имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!

Ну вот, я уже стал коронованным королём. Архиепископ бережно возложил венец на моё чело, а Брендон и Дейдра прикоснулись кончиками пальцев к алмазу, Знаку Власти, Ключу ко Вратам. Я активировал контуры, Врата отворились, и...

И тут случилось непредвиденное. Что-то толкнуло меня в спину, от неожиданности я потерял равновесие и рухнул лицом вниз... К счастью, не на пол, а на мягкий травяной ковёр Безвременья.

В моём мозгу, точно молния, промелькнула мысль, что Бренда не удержала Моргана, и тот последовал за мной. Я резко вскочил на ноги и огляделся вокруг.

Никого...

Я расслабился и опустил руку, которая всё ещё пыталась найти на моём левом боку привычную рукоять шпаги. А шпаги у меня не было – как, впрочем, и одежды. Я в точности исполнил все предписания ритуала, которым предусматривалось, что король должен войти во Врата голым, оставив одежду с короной перед алтарём. На мне не было даже иллюзорной зелёной туники, о которой рассказывал Колин; по-видимому, моё тренированное подсознание отвергло этот самообман. В отличие от Колина, я слышал сказку о голом короле, который думал, будто он одет.

Голый король у подножия холма ждал свою Снежную Королеву...

Ну нет, вдруг подумал я. Так не пойдёт. Меня не вдохновляла перспектива в первый же момент предстать перед Бронвен обнажённым. Я вызвал свой Образ и мысленно потянулся к Источнику. Он откликнулся на моё желание и переправил мне одежду – бельё, брюки, рубашку и кроссовки.

Я второпях оделся, чтобы успеть до прихода Бронвен. Однако спешил напрасно – она не появлялась. Я прождал пять минут, и ещё пять, потом поднялся на вершину холма и огляделся вокруг.

Бронвен нигде видно не было.

Может, она возле Источника?

Я обострил своё чутьё и просканировал окрестности.

Безрезультатно. Похоже, кроме меня, в данном моменте Безвременья никого не было. Получается, что я опередил Бронвен. А тот толчок в спину, наверное, был следствием её отчаянной попытки поспеть за мной.

Ну и дела – Хозяйка оплошала...

Я опять вызвал Образ и проверил состояние Врат. Естественно, вход был активирован – но, как я обнаружил, не только мной одним. В ближайшие пять сотых секунды Основного потока ожидалось ещё три вхождения во Врата. Целых три!

Один из Входящих, безусловно, Бронвен. Далее – Морган. А кто же тогда третий?

Неладно что-то в королевстве Датском...

Первое вхождение отстояло от меня всего на полторы тысячных секунды. Это, должно быть, Бронвен. Что ж, обмозгуем вместе создавшуюся ситуацию; как-никак две головы лучше. Тогда и решим, что делать с непрошеными гостями.

Ох, и задам же я Моргану взбучку! Дудки теперь он получит портфель первого министра.

Я сосредоточился, фиксируя момент появления первого Входящего. Лёгкое возбуждение подсказало мне, что это, скорее всего, женщина. Очевидно, Бронвен... Или Бренда – в самом деле, не могла же моя сестричка упустить Моргана.

Чтобы проверить свою догадку, я сосредоточился на втором Входящем. Возбуждение прошло, сменившись тёплым дружеским чувством. Всё-таки Морган. Тоже мне друг! Попросил бы меня прямо – я бы ответил ему, чтобы он готовился и искал для себя Отворяющего.

Интересно, кто его Отворяющий? Неужели Дейдра?

Сконцентрировавшись на последнем из Входящих, я вновь испытал лёгкое возбуждение. Значит, женщина. То ли Бренда, то ли Бронвен – более детальной информацией, чем пол посетителя, я не располагал, но поставил бы на Бренду. Бронвен всё же Хозяйка Источника, и ей совсем негоже плестись в хвосте этой странной процессии.

Я вернулся к первому Входящему, предположительно Бронвен, точно зафиксировал момент её появления в Безвременье и дал Образу команду перенести меня вперёд по времени материального мира. Это была дорога с односторонним движением. Всё, что оставалось позади меня, становилось прошлым, возврата в которое нет, и я должен был соблюдать осторожность, чтобы не пропустить нужное мне мгновение. Я его не пропустил.

Я по-прежнему стоял на вершине холма, а вокруг было по-прежнему безлюдно – чего и следовало ожидать. Каждому мгновению материального мира соответствовал бесконечный сегмент Безвременья, причём, если за начало отсчёта принять момент вхождения во Врата, то этот сегмент получался как бы разделённым на две части: бесконечную – в будущее и конечную, так называемый «зазор», – в прошлое. Для Входящего этого «зазора» не существвовало, в него можно было попасть только из предшествующих сегментов Безвременья, как это сделал я. Длина «зазора» зависит от многих факторов, в частности, от скорости течения времени в мире, из которого открываются Врата к Источнику. Впрочем, если вам покажется, что я изъясняюсь слишком путано, то скажу проще: я попал в нужный мне момент, но несколькими минутами раньше посетителя из материального мира. Я не знал в точности, сколько придётся ждать, но был уверен, что недолго, потому как изначально нас разделял мизерный отрезок реального времени.

Моё ожидание длилось даже меньше, чем я думал. Не прошло и минуты, как у подножия холма появилась рыжеволосая девушка в платье из золотой парчи. Я сразу узнал её, хотя увидел только со спины. Я изумлённо выкрикнул её имя, но девушка никак не отреагировала на мой возглас. Секунды две или три она стояла, пошатываясь, затем, как подкошенная, рухнула на траву и осталась лежать без движения.

Я опрометью сбежал вниз по склону, опустился перед Даной на корточки и перевернул её на спину. К счастью, она была жива, всего лишь в обмороке от шока. Её лицо было бледным, как полотно, а на лбу блестели мелкие бисеринки холодного пота.

Я достал из-за манжета платья Даны отороченный кружевом батистовый носовой платок, бережно вытер ей лоб, затем похлопал ладонями по её щекам, отчего те слегка порозовели. В арсенале колдовской медицины имелось множество способов мгновенно привести человека в сознание, но я отдавал предпочтение старым проверенным средствам. Поэтому пробормотал несложное заклятие, в результате которого в ноздрях Даны образовалось микроскопическое количество молекул аммиака; это было аналогично тому, как если бы я дал ей понюхать вату, смоченную в нашатырном спирте.

Дана чихнула и раскрыла глаза. Затем, жмурясь, ещё раз чихнула. Взгляд её, наконец, стал осмысленным, а на щеках проступил естественный румянец. Она выглядела растерянно и беспомощно и оттого казалась мне ещё милее. Я постарался изобразить на лице суровое выражение и как можно строже спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Дана виновато заморгала.

– Я... хотела к Источнику...

– Да ну? – язвительно произнёс я. – Никогда бы не догадался!

Дана ухватилась рукой за моё плечо и попыталась подняться. Я поддержал её и помог ей сесть поудобнее, после чего с большой неохотой убрал свою руку с её талии.

– Как себя чувствуешь?

– Так себе, – ответила она. – Голова немного кружится.

– Ещё бы! Ты крепко врезалась в меня.

– Извини. Я не думала, что так получится.

– А как ты думала?

– Ну... что успею проскочить перед тобой.

– Ясно... А как ты смогла пройти?

– Я настроилась на Знак Силы, – объяснила Дана. – Ещё во время коронации Колина. Хотела попасть вместе с ним к Источнику и помочь ему. Но тогда не смогла. А вот теперь воспользовалась случаем... – Она вздохнула. – Ты должен понять, Артур. Когда Колин отрёкся от престола, он предлагал мне уйти с ним, обещал дать Силу... А я не хотела уходить, поэтому отказалась... но не от самой Силы...

– Понимаю, – сказал я. – Но ты напрасно устроила эту партизанщину. Я и так собирался привести тебя к Источнику.

Дана удивлённо взглянула на меня:

– Разве я знала! Я думала, что ты допустишь к Источнику только своих родных.

Я покачал головой:

– Этого было бы мало. Мне нужны и ты, и Морган... Кстати, он с тобой?

– Да, он знает о моих планах. Я попросила его подстраховать меня. Он должен был отвлекать внимание Бренды.

– Ага, ясно. Значит, ночной наезд на Брендона был частью вашего замысла?

– Нет, Морган сам проявил инициативу. Не понимаю, чего он хотел этим добиться.

– Как чего? Стать твоим Отворяющим. Со всеми проистекающими отсюда последствиями.

– И что бы это дало? Знак Жизни всё равно был у Дейдры, а она... – Дана умолкла, а в её глазах мелькнуло понимание. – О Боже! Как я раньше не сообразила...

– А вот Морган сообразил, – сказал я. – Вернее, заподозрил, что в случае, если во Врата входит женщина, активнее становится связь с Отворяющим-мужчиной. А вчера ночью, в разговоре со мной, получил подтверждение своей догадки.

– И сразу обратился к Брендону, – кивнула Дана. – Упрашивал его, умолял, нёс всякую чушь о престиже, об авторитете...

– Стоп! – сказал я, как громом поражённый внезапным подозрением. – Откуда ты знаешь?

Дана покраснела и смущённо потупилась:

– Я... мы с Брендоном... ну...

Я горько рассмеялся, вспомнив слова Бренды: «Ему снилась Дана». Да уж, снилась! Наяву...

Я резко оборвал свой смех, поднялся на ноги и сухо проговорил:

– Пойдём к Источнику. – После чего, не ожидая ответа, повернулся к Дане спиной и зашагал вверх по склону холма.

– Артур, – робко отозвалась она.

– Да? – Я остановился, но не оглянулся.

– Я... Нет, ничего.

– Так пойдём же.

Весь путь мы прошли молча. Дана покорно следовала за мной, не пытаясь догнать меня, а я, в свою очередь, и не думал замедлить шаг, чтобы подождать её. Я не хотел, чтобы она видела моё лицо – зеркало моей души, которое в те тягостные минуты было слишком красноречивым. Я испытывал злость, досаду, раздражение, обиду и много других чувств из негативного спектра человеческих эмоций – но над всем этим довлела горечь. Я чувствовал себя круглым идиотом, последним дураком, которого обвели вокруг пальца, как несмышлёныша. Мне было больно и стыдно при мысли о том, что когда я засыпал, с нежностью думая о Дане, сама она засыпала в объятиях моего брата...

«Ему снилась Дана».

Ха! Ха-ха-ха!

Совсем не смешно...

Только на прогалине, возле окружённого мраморным парапетом водоёма, я немного успокоился, взял себя в руки и повернулся к Дане.

– Это Источник, – сказал я будничным тоном. – Точнее, его физическое проявление. Подойди ближе, не бойся.

Дана подступила к парапету вплотную и устремила взгляд на бьющий из центра водоёма фонтан голубых искр.

– Он волнуется из-за моего присутствия?

– Да, верно. Откуда ты знаешь?

– Бренда рассказывала. Она довольно точно описала мне и Безвременье, и сам Источник.

– Гм... А Бренда не рассказывала тебе о роли контакта с материальным миром?

– Я знаю, что он необходим для успешного посвящения. И щё он порождает влечение – это я знала и раньше. Но до сих пор думала, что моим связующим звеном будет Дейдра. А раз она женщина, это бы только укрепило нашу дружбу и положило конец ссорам.

Мне оставалось только подивиться её наивности.

– Дружба бывает разной, Дана.

– Что ты имеешь в виду?

– Да так, ничего. Сейчас это неактуально, поскольку ты держишь контакт с Брендоном.

Она пожала плечами:

– Тем лучше. Мы всё равно...

Я не хотел слышать продолжения, поэтому торопливо перебил её:

– Не всё так просто. Последствия контакта для Входящего совсем другие, чем для его Отворяющего. Прежде всего скажи: что для тебя важнее – любить или быть любимой?

Во взгляде Даны появилось странное выражение – то ли сочувствия, то ли раскаяния. Очевидно, она решила, что известие о её отношениях с Брендоном слегка расстроило мой рассудок. Вполне возможно, что она была недалека от истины.

– И то, и другое, Артур, – мягко ответила Дана. – Я хочу взаимности.

– Естественное желание, – согласился я. – Но всё-таки, если взаимность исключена, что ты выберешь?

Взгляд Даны переменился, в нём появилась тревога.

– Ты серьёзно?

– Очень серьёзно. Видишь ли, Источник не жалует взаимность. Почему, не знаю; но знаю, что это так. Может быть, в этом скрыт какой-то глубокий смысл, которого я не понимаю, а может, Источник просто издевается над нами, подобно языческим богам требуя от нас жертвоприношения... – Так, слово за словом, я рассказал Дане о крайне неприятных последствиях купания в Источнике. Она перебивала меня, уточняла, спрашивала, переспрашивала, пока я не выложил ей всё, что имело отношение к делу, и лишь каким-то чудом не проболтался, что Хозяйка – Бронвен.

К концу нашей беседы мы как-то незаметно отошли от Источника на приличное расстояние. Когда я исчерпался, а у Даны уже не оставалось вопросов, она присела на траву и задумалась. Я продолжал стоять, докуривая очередную (пятую или шестую) сигарету, и откровенно любовался ею. Теперь мне нечего было скрывать: она знала, что я люблю её, и знала, что моя любовь безнадёжна. Она могла только посочувствовать мне... и себе тоже.

– Это унизительно, – наконец произнесла Дана. – Получается, что так можно заставить полюбить кого угодно.

– Вовсе нет, – возразил я. – Никто никого не заставляет. Человек может войти в Источник, а может и не входить в него. И он сам выбирает своего Отворяющего. К тому же контакт по своей природе предполагает родство душ. Ты не смогла бы войти во Врата, если бы Брендон был неприятен тебе.

– Всё равно это неправильно. Если сейчас я искупаюсь в Источнике, то Брендону придётся искать себе другого Отворяющего. Я буду любить его, а он меня – нет. Я не хочу этого. Я хочу, чтобы мой муж любил меня.

– Он уже просил тебя стать его женой?

Дана утвердительно кивнула:

– Да. Я согласилась.

– Ещё бы! – невольно вырвалось у меня. – Ты на многое согласилась... – Я смутился и опустил глаза. – Извини...

Дана встала и подошла ко мне.

– Артур, я должна объяснить тебе...

– Ты ничего не должна. Я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь.

– Нет, имеешь. Ты сам признался, что любишь меня. А я... люблю тебя.

Я робко поднял взгляд и всмотрелся в манящую глубину её прекрасных изумрудных глаз.

– Не так давно ты говорила, что я просто нравлюсь тебе.

– Я солгала. Ты вынудил меня солгать. Нельзя требовать от женщины признания в любви, если она не уверена в твоих чувствах.

– Тогда я тоже не был уверен, – ответил я и привлёк её к себе. – А теперь уверен. Я люблю тебя.

Некоторое время мы стояли обнявшись и молчали, не находя слов, чтобы выразить свои чувства. Мы думали о будущем, которое не сулило нам обоим ничего хорошего.

– Артур, – отозвалась Дана. – Хочешь знать, почему я...

– Нет, – быстро сказал я. – Не хочу.

– Тебе больно об этом слышать?

– Да.

– Мне тоже было больно. От того, что ты с Дейдрой... Все эти полгода, с тех пор как встретила тебя, я просто сходила с ума от ревности. И чем дальше, тем становилось хуже... А потом появился Брендон. Я думала, что смогу полюбить его... тебе на зло. Я очень хотела – но не смогла...

– Ещё не вечер, – сказал я.

– Ты про Источник? – спросила Дана, крепче прижимаясь ко мне.

– Да. Это твой шанс забыть меня.

Она подняла голову и наши взгляды встретились. В её глазах я прочёл желание, которое полностью совпадало с моим. Мы поцеловались – без страсти, а нежно и печально, так, как целуются перед вечной разлукой.

– Ты уже решила? – обречённо спросил я.

Вместо ответа Дана высвободилась из моих объятий и бегом бросилась к Источнику. Несмотря на тяжёлый праздничный наряд с пышным ворохом юбок, бежала она довольно резво, и мне удалось настичь её лишь в нескольких метрах от парапета. Я ухватил Дану за руку, она попыталась вырваться, и в результате мы оба оказались на траве под самым парапетом. Опрокинув её навзничь, я стал покрывать её лицо жаркими поцелуями.