Текст книги "Никола Тесла. Прометей ХХ века"

– У меня тоже подготовлены материалы про шалости этого порождения Юпитера, – улыбнулся О’Нил, – и касаются они многих фактов «похищения» шаровой молнией драгоценностей и золота. Вот, посмотрите сами, – и репортер открыл одну из толстых записных книжек, разложенных перед ним на журнальном столике:

«В апреле 1761 года, когда над столицей Австро-Венгерской империи бушевали необычно сильные весенние грозы, в одном из венских кафедральных соборов после особенно сильного грозового разряда возник полуметровый светящийся шар, переливающийся яркими красно-желтыми оттенками. Он медленно облетел роскошный алтарь, жужжа, ободрал позолоту карниза алтарных колонн и с треском отложил ее на серебряной чаше, после чего исчез с чмокающим звуком. А в июне 1852 года в предместье Парижа после сильной грозы шаровая молния проникла по каминной трубе в один из ремонтируемых покоев Версаля, подкатилась к разложенным рулонам сусального золота и поглотила ближайший. После этого она поменяла свой цвет и, громко гудя, как улей растревоженных пчел, стала кружить по дворцовым залам, пока не нашла вход в следующий камин, в трубе которого и взорвалась с оглушительным грохотом. А в Неаполе сильная гроза застала костюмированный бал на открытом воздухе. После одного из разрядов в десяток пушечных выстрелов показался красный огненный шар с голову быка, который пролетел вблизи группы людей, у которых тут же исчезли с рук драгоценные кольца и браслеты».

– Просто удивительно, вы молодец, Джон! – Изобретатель нервно ходил вдоль окон, задернутых тяжелыми бархатными шторами (после опытов с миллионновольтными разрядами солнечный свет слепил его и вызывал судороги лицевых мышц). – Как я только мог пройти мимо таких замечательных фактов! А ведь у меня была исключительная возможность не только проверить их, но и поставить столько новых опытов! Ну да ладно, разве я упустил только эту возможность… А взаимодействие этих локализованных волн электрического эфира с живой материей? Вот послушайте:

«Молния походила на переливающийся шар огненной ртути, размером с голову ребенка. Она подкатилась к ногам стряпчего, сидящего в своей нотариальной конторе, и стала кружить вокруг его табурета, громко потрескивая и как бы желая поиграть с ним, – тот в страшном испуге отодвинул тихонько ноги, тогда молния поднялась на уровень его лица. Стряпчий, как мог осторожно, отвел голову назад, встал и стал отодвигаться от шара. Тут шар, рассыпая искры, ринулся к остолбеневшему клерку, но пролетел мимо и втянулся в решетку вентиляционного отверстия. Вскоре раздался сильный взрыв, и полетели черепицы крыши…

Осенью 1845 года после череды очень сильных гроз, сопровождаемых крупным градом, во французском городе Лионе в лаборатории местного аптекаря Месье появился огненный шар, переливающийся желто-оранжевыми полосами. Он, по-видимому, образовался за счет нескольких линейных молний, с мгновенными промежутками ударивших под окном аптеки и даже выбивших несколько стекол из массивных свинцовых рам. Первым желанием фармацевта было немедленно раздавить „эту мерзость“ и загасить. Однако недавно Месье ездил за новыми лекарственными препаратами в Париж, где в Политехническом музее присутствовал на опытах по „электризации“, „гальванизации“ и „нейтрализации“, и с тех пор был наполнен глубоким уважением к таинственным явлениям электричества. Помнил аптекарь и слова лектора о загадочных „летающих электрических шарах, взрывающихся с силой пороховых ядер“, поэтому он замер и со страхом стал наблюдать, как клубок огня медленно приближается к деревянной клетке с белыми мышами, на которых проверялось действие некоторых лекарств. Шар меж тем просочился сквозь прутья клетки и, когда одна из обезумевших от ужаса мышей, высоко подпрыгнув, коснулась его поверхности, разорвался, разметав обугленные тушки животных и лабораторную посуду».

Тесла шумно перевел дыхание, задыхаясь от быстрого чтения, и некоторое время внимательно рассматривал корешки книг на большом стеллаже, нависшем над письменным столом.

– Вот, нашел! – И изобретатель раскрыл красивый синий томик с золоченым обрезом. – Большое число примеров «деятельности» шаровой молнии описывает в своей книге «Атмосфера» знаменитый французский астроном и научный популяризатор Камиль Фламмарион. Кстати, Джон, он был вашим коллегой и написал свои неподражаемые труды «Множество обитаемых миров» и «Популярная астрономия», будучи научным редактором таких журналов, как «Cosmos», «Siècle», «Magasin pittoresque», «L’Astronomie». Однако он, по-видимому, смешивает иногда шаровую молнию и падение метеоритов, полагая, что в «круглом электричестве» обязательно должно присутствовать некое «весомое вещество»:

«10 августа 1880 года в Невере шаровая молния попала в каминную трубу, в которой впоследствии нашли черный камень величиной с кулак, очень легкий и ноздреватый, похожий на губку.

А 25 августа 1880 года во время очень сильной грозы в Париже наблюдатели видели, как из тучи выскочило очень блестящее продолговатое тело около 35–40 сантиметров в длину и 25 сантиметров в ширину с концами, вытянутыми в виде коротких конусов. Это тело было видимо лишь несколько секунд, а затем оно вновь скрылось за тучами, оставив вместо себя небольшое количество какого-то вещества, которое упало на землю вертикально, как бы подчиняясь законам тяготения. При падении от него отделялись искры или, скорее, красноватые шарики, без блеска, а сзади за ними тянулся блестящий хвост, который, подобно дыму, у самого падающего вещества стоял прямым, вертикальным столбом, и чем выше, тем более становился волнистым. Падая, вещество рассыпалось, понемногу гасло и затем скрылось за домами».

Тесла захлопнул книгу и задумчиво произнес:

– Судя по всему, Фламмарион был так сильно убежден в существовании «вещественной материи молниевых феноменов», поскольку сам неоднократно, исследуя следы ударов молний, находил загадочные остатки «странных черных гранул, рассыпавшихся в мельчайшую пыль при малейшем прикосновении», а иногда даже успевал подобрать «раскаленные фрагменты угольного вещества, занесенные молниевой энергией».

И в современных описаниях иной раз путают шаровую молнию с другими, в достаточной мере загадочными атмосферными или оптическими явлениями. Поэтому лично для меня при подготовке экспериментальной базы было очень важно не только уверенно распознать шаровую молнию, но и зафиксировать все особенности этого быстротечного явления, по возможности определив ее температуру и эффективную энергию. Для предварительных оценок я воспользовался рядом описаний силового воздействия круглого электричества. Так, однажды сразу несколько свидетелей наблюдали, как багровый шар с желтыми прожилками, размером с футбольный мяч, шипя и с треском роняя искры, медленно сползал по телеграфному столбу. Добравшись до середины столба, шар остановился, его шипение резко усилилось, и тут же прогремел взрыв, переломивший столб пополам, как спичку.

С другой стороны, есть очень любопытные наблюдения взаимодействия плазмоидов с водной средой. Почти во всех этих случаях происходило бурное выделение энергии. Так, раз круглое электричество попало в кадку, полную дождевой воды, которая тут же вскипела. В другой раз шар электричества сорвался в колодец, из которого после глухого взрыва ударил столб перегретого пара! В третий раз полуметровая шаровая молния окунулась в обширную промоину, заполненную водой от только что прошедшей грозы. Тут же раздалось сильное бульканье и шипение, все вокруг покрыли клубы горячего пара, а когда он рассеялся, стало видно, что на месте промоины осталась только корка потрескавшейся от высокой температуры грязи.

Все это и позволило мне составить предварительную феноменологию данного загадочного явления. Прежде всего, форма природного плазмоида близка к сфере, при этом она может всячески изгибаться и вытягиваться, особенно при встрече с препятствиями, иногда это электрическое образование может даже протекать через щели и втягиваться в узкие отверстия из диэлектрика. Чаще всего размеры круглого электричества близки к мячу для регби, но могут изменяться в пределах от теннисного мяча до метрового шара. Цвет шаровой молнии, скорее всего, воспринимается субъективно, в зависимости от сопутствующих условий, например, темной ночью он может быть ослепительно белым, а под прямыми лучами солнца переходит в оранжево-красные тона. Изредка наблюдатели говорили о голубых, синих, зеленых и фиолетовых оттенках, а также о смешанной радужной окраске с переливающимися полосами. Время жизни этого странного природного образования определить затруднительно, поскольку обычно наблюдается уже «зрелая» сущность, приплывшая или прилетевшая с места своего рождения, тем не менее, скорее всего, период существования этого феномена продолжается несколько минут.

После составления научного портрета этого уникального электрического явления я перешел к оценке его энергонасыщенности. Для этого я воспользовался показаниями свидетелей, видевших разрушения, причиненные этим «скрученным в пружину» молниевым зарядом, а также описывающих испарение им различных водных объемов. Так, однажды молния попала в двадцатилитровую бочку с ледяной водой, нагрев ее до кипения и испарив несколько литров. Если принять массу молнии, плавно парящей в воздухе, за несколько граммов, то мы получим, что температура ее плазмы близка к короне Солнца и составляет миллионы градусов! Между тем все очевидцы, близко соприкоснувшиеся с круглым электричеством и даже получившие от него тяжелые ожоги, в один голос свидетельствуют, что не ощущали не малейшего жара или даже просто тепла. Некоторые даже утверждают, что от шаровой молнии шла какая-то непонятная знобящая прохлада.

Значимость исследования шаровой молнии велика, поскольку связана с решением проблемы создания удерживаемой плазмы. Суть наиболее широко распространенного экспериментального процесса ядерной реакции заключается в том, что изотопы газообразного водорода ускоряются и перегреваются, пока ядра водорода не начнут объединяться, образуя ядра атомов гелия, при этом выделяется огромнейшее количество энергии. В процессе сообщения водороду огромных количеств кинетической и тепловой энергии водород переходит в состояние вещества, называемого плазмой, однако не до конца понимаемого наукой. На предпоследней стадии процесса, до того как начнут сливаться ядра, возникает постоянная проблема – создать некое соединение плазмы и ограничить его чем-то подобным невидимой электромагнитной «бутылке».

Таким образом, например, я мог получать искусственные огненные шары, внезапно производя вынужденные колебания, более быстрые и независимые от вторичной обмотки. Это явление сместило точку максимума электрического давления ниже повышенной пропускной способности станции, и огненный шар тогда мог прыгать на большие расстояния. Однако, что довольно странно, современные плазменные физики в своих прекрасно оборудованных лабораториях так и не смогли получить плазмоиды, даже отдаленно приближающиеся стабильностью к моим огненным шарам.

Техническое объяснение получения искусственного круглого электричества можно представить таким образом: в высокорезонансной вторичной обмотке моего трансформатора, содержащейся в усиливающем передатчике, вся энергия аккумулировалась в возбужденном контуре, не требуя четвертичного периода для трансформации статической энергии в кинетическую, и могла расходоваться за меньшее время при сотнях тысяч лошадиных сил.

Поскольку самым сильным сцеплением элементов по сравнению с другими геометрическими пространственными фигурами обладает сфера, я считал, что шаровые молнии предполагают наилучший потенциал для содержания нестабильной массы. Одна из первых странных круглых молний, возникшая при разряде на моем резонансном трансформаторе, имела вид сияющей многоцветной сферы, примерно полдюйма в диаметре или размером с виноградину, напоминая луковицу своими слоями частиц переменного заряда, положительного и отрицательного. Вскоре мы убедились, что она может прыгать сквозь здания, падать в воду и приводить ее в кипение, а иногда она рассыпалась на целую гирлянду бусинок. Много позже в лаборатории Ворденклиф мне удалось при помощи моего высокочастотного резонансного излучателя наконец-то получить молнию размером с крупную виноградину, которая, похоже, была самой настоящей шаровой молнией.

Внутренняя энергия молниевых плазмоидов в соответствии с элементарными соображениями, основанными на причиняемых ими разрушениях, оказывается не столь уж колоссальной. Если температура сердцевины шаровой молнии просто поражает своим «солнечным» значением, то энергия скорее удивляет своей незначительностью. Вспомним многочисленные факты разрушения каминных труб и перелома электрических столбов. Вполне очевидно, что здесь вполне хватило бы данного объема, просто заполненного порохом. Именно такой характер разрушений мы и встречаем в показаниях большинства свидетелей взрывов плазмоидов.

Но вот плотность энергии – величина энергии, приходящаяся на единицу массы шара, – у молнии в сотни раз больше, чем у всех известных взрывчатых веществ. Например, самые мощные из спроектированных мною аккумуляторов в сотни раз менее емки, чем эти плазменные шары. Одно время я посвящал очень много усилий созданию гибридной аккумулирующей системы, состоящей из плазменного аккумулятора и подпитывающего его резонансного излучателя, наподобие того, который приводил в ужас обитателей Колорадо-Спрингс. Поставив изобретенную мною систему на стандартный автомобиль Форда, я почти месяц ездил без заправки! Как бы мог преобразиться городской транспорт, имей электромобили в качестве силовых аккумуляторов мое устройство, отдаленно напоминающее по аккумулирующим свойствам шаровую молнию! Ведь основное препятствие, из-за которого жители больших городов и по сей день не могут освободиться от шумных и вредных для здоровья аппаратов – автомобилей с бензиновыми двигателями, – это отсутствие достаточно емких электрических аккумуляторов, ограничивающее скорость и пробег электромобиля без подзарядки.

Еще более перспективны такие устройства для самолетов, ведь, имея даже небольшой по массе запас такого «плазменного топлива», авиалайнеры могли бы преодолевать десятки тысяч километров без дозаправки. Был у меня проект и космического корабля, оснащенного особыми ионными двигателями, который мог бы легко совершать любые путешествия в границах Солнечной системы!

– Какие удивительные перспективы! – Тесла с улыбкой наблюдал за раскрасневшимся в волнении журналистом. – Почему же ваше изобретение до сих пор не используется повсеместно?

– Дорогой Джон, вы полностью забыли об ущербе, наносимом плазмоидами, а ведь здесь скрыта идея поистине страшного оружия массового уничтожения! Когда я разъезжал на своем электромобиле, эти мысли просто не давали мне покоя, и в конце концов я решил, что человечество еще не созрело для таких изобретений.

– Но ведь извечная страсть ученых к решению головоломных задач, то и дело встающих перед ними, заставляет нас взвешивать все новые и новые предположения, касающиеся природы шаровой молнии. Такие предположения многочисленны, их насчитываются десятки, и это верный признак того, что мы уже недалеки от познания тайны круглого электричества.

– Видите ли, мой молодой друг, – Тесла задумчиво почесал кончик своего длиннющего носа карандашом, – практически любая теория возникновения шаровой молнии содержит в себе некие противоречия, не поддающиеся пока убедительному разрешению. Например, еще Франсуа Араго считал, что шаровая молния – это горящие клубки газа или каких-то гремучих смесей, образовавшихся при разряде обычной линейной молнии. Разумеется, это выглядит довольно странно, ведь в этом случае молния должна была бы мгновенно выгореть и погаснуть, что явно противоречит нашим наблюдениям, показывающим, что в спокойном состоянии, без проводящих поверхностей и механических воздействий, объект может существовать десятки минут.

Есть гипотеза, что шаровая молния – это образование, вызванное разрядом обычной молнии, воспламеняющим газообразные химически активные вещества, которые бурно горят в присутствии какого-то катализатора, например частичек дыма или пыли. Но, к сожалению, пока мы не знаем веществ с подходящими характеристиками горения. Тем более, как уже отмечалось, и это справедливо и для гипотезы Араго, никто не отмечал сильного жара, источаемого круглым электричеством.

Ближе всего к сути рассматриваемого явления, наверное, подошли исследователи, полагающие, что шаровая молния представляет собой плазменный волчок, мгновенно закручивающийся с очень высокой частотой первичным разрядом линейной молнии. Здесь возражение то же, что и для предыдущей гипотезы, – очень многие шаровые молнии возникают совершенно независимо от линейных разрядов. Или же надо сделать совершенно невероятное допущение, что эти объекты существуют, часы и даже дни до того, как попасться на глаза наблюдателю и… тут же исчезнуть!

Ну а теперь, Джон, я хотел бы рассказать о своих собственных экспериментах с круглым электричеством. Все началось с того, что еще на исследовательской станции в Колорадо-Спрингс я проводил опыты над высокочастотными токами, получаемыми с помощью моего резонансного трансформатора.

Вот тут-то в один прекрасный момент, совершенно неожиданно для себя, я и получил первый искусственный плазмоид. Когда потенциал между электродами на кварцевой трубке внезапно возрос, из трубки со страшной скоростью вырвалось огненное кольцо, удивительно напоминавшее шаровую молнию. Сначала я предположил, что центростремительным силам, стремящимся разорвать огненный шар на куски, противостоят появляющиеся на большой скорости вращения силы притяжения между расслоившимися зарядами, но впоследствии отказался от данной модели.

Позже, уже вернувшись в Нью-Йорк, я приступил к разработке достаточно мощных, непрерывно действующих генераторов сверхвысоких частот. Предварительно мне пришлось решить с помощью моего соотечественника, выдающегося электрофизика Петра Пупина, сложную теоретическую задачу о движении электронов в генераторах сверхвысокочастотных колебаний. При одном из испытаний моего генератора сверхвысоких частот излучение пропускалось сквозь мои лампы, наполненные различными газами. Некоторые из них вспыхивали фантастическим призрачным сиянием, а однажды вспыхнуло сильное, имеющее четкие границы, свечение, через несколько секунд лампа треснула от перегрева, и свечение исчезло. Это необычное явление навело меня на мысль о сходстве того, что произошло внутри моей лампы, с естественными процессами, протекающими в шаровой молнии. Так я пришел к предположению, что круглое электричество получает энергию, поглощая высокочастотное излучение, возникающее в грозовых облаках после разряда обычной молнии. Следующим логическим шагом было составить принципиальную схему шаровой молнии в виде объемного колебательного контура. Сравнив шаровую молнию с обычным линейным разрядом, я пришел к выводу, что молния должна высвечиваться в сотую долю секунды, а раз этого не происходит, молния постоянно должна получать энергию со стороны. Получается, что круглое электричество может эффективно улавливать высокочастотные электромагнитные колебания, которые распространяют вокруг себя грозовые разряды. Моя теория удачно объясняла многие особенности поведения молний. Так, частое появление круглого электричества вблизи всевозможных труб и дымоходов можно было понять как притяжение молний волноводами, каналами для передачи энергии. Были и обстоятельства, которые я так и не смог до конца объяснить, в частности, иногда шаровые молнии наблюдались вне всякой связи с грозовой активностью, к тому же, по многим наблюдениям, молнии продолжали нагревать и испарять жидкость, уже погрузившись в нее целиком. А ведь, коснувшись воды, молния уже не смогла бы быть объемным резонатором и получать энергию в виде радиоволн. Однако, раз вода кипела, значит, энергия откуда-то все-таки поступала.

Значительно позже, уже после серии экспериментов на вышке Ворденклиф, я разработал новую модель круглого электричества, состоящую из тороидальной токовой оболочки и кольцевого магнитного поля. В результате их взаимодействия из внутренней полости круглого электричества улетучивался воздух и создавалось существенное отрицательное давление. Если электромагнитные усилия стремятся разорвать шар, то давление воздуха, наоборот, стремится смять его. Эти силы могут в некоторых случаях уравновеситься, и шаровая молния приобретет требуемую стабильность. Ток будет циркулировать по внешнему кольцу, не затухая в течение десятков минут. Наличие разреженного внутреннего пространства будет препятствовать передаче энергии от молнии окружающей среде, поэтому такая модель круглого электричества совершенно не требует каких-либо новых, неизвестных источников энергии. Наличие быстро изменяющегося магнитного поля легко объясняет такие, казалось бы, необъяснимые явления, как пропажа колец и браслетов прямо с руки, а также «прощальный шум» – включение в домах электрических устройств и приборов. В кольцах и браслетах, становящихся при быстром движении шара как бы вторичной обмоткой трансформатора, наводятся чудовищные токи, и металлы испаряются прямо с руки настолько быстро, что хозяйки этого даже не замечают! По той же причине звонят звонки и щелкают реле, когда круглое электричество покидает помещение.

– Вот если бы эту энергию использовать! – От восторга молодой литератор широко размахивал своим автоматическим паркеровским патентованным пером, не замечая, как во все стороны разлетаются брызги чернил. – Тогда, быть может, удастся создать устройства, которые показались бы сейчас по своим свойствам совершенно фантастическими!

– Ну-ну, мой молодой друг, – Тесла с улыбкой следил за восторгами репортера. – Именно так я и думал, когда в рамках проекта «Мировой системы» начал опыты по приручению шаровой молнии. Прежде всего, мне удалось добиться частичного подтверждения собственной теории, получив в луче модернизированного высокочастотного излучателя (подробнее об этом читатель может узнать в моих книгах «Тесла и сверхсекретные проекты Пентагона» и «Тесла. Гений или шарлатан». – О. Ф.) и сохранив в течение некоторого времени светящиеся плазмоиды – шарики плазмы. Постепенно изменяя режимы облучения, мне удалось получить плазменные сгустки, очень напоминающие шаровую молнию. Однако я должен честно признаться, что еще ни разу мне так и не удалось получить в этих сгустках неповторимых и в чем-то пугающих свойств настоящей шаровой молнии.

Некоторые ученые до сих пор заявляют, что круглое электричество – это просто оптические иллюзии. Когда-то я и сам думал так же, пока шаровые плазмоиды не стали появляться у меня на высокочастотном оборудовании, как мыльные пузыри, выдуваемые колебаниями высокого напряжения в Колорадо. Эти странные недолговечные объекты двигались медленно, почти параллельно земле. Недавно я прочитал сообщение, что нечто подобное видели в аэропланах во время полета, где круглое электричество зловеще двигалось вдоль пола кабины и не более чем через пять секунд исчезало. На днях известный физик Меснер прислал мне свой труд по теоретической плазменной физике. В нем он объясняет, что шаровая молния получает свою энергию из окружения путем естественно образующегося электромагнитного поля и что диаметр плазменной сферы зависит от частоты внешнего поля, определяясь возникающим резонансом. Но тут же профессор Меснер добавляет, что единого мнения все еще нет, и ученые продолжают расходиться в своих объяснениях этого удивительного природного феномена.

Надо сказать, что вначале мои рассуждения совпадали с некоторыми гипотезами. Например, я считал, что изначальная энергия несущественна для сохранения шаровой молнии, а ее генезис определяется параметрами инициирующего линейного разряда. Однако мои воззрения существенно изменились после того, как я сам научился создавать искусственные плазмоиды.

– Мистер Тесла, а как вы считаете, почему так привлекает и манит эта научная проблема? – Журналист впился глазами в пачку фотографий, эскизов и схем, описывающих первые плазмоиды изобретателя.

– Мне кажется, Джон, – Тесла также через плечо О’Нила с интересом вглядывался в свои старые снимки, – что, во-первых, потому, что здесь есть что-то непознанное. Но, во-вторых, из-за того, что среди прочих возможных применений искусственное круглое электричество раз и навсегда может стать ключом к решению будущей проблемы глобального энергетического кризиса, потенциально являясь самым значимым источником энергии в истории человечества.

Вскоре в журналистском блокноте О’Нила появилась следующая запись:

«Тесла был плодовитым открывателем новых обширных областей знания. Он обрушивал свои открытия на мир с такой скоростью и с такой беззаботностью, что как будто парализовал умы ученых своего времени. Он был слишком занят, чтобы тратить время на техническую или коммерческую сторону каждого нового открытия, – слишком много было перед ним других новых и важных откровений, которые необходимо было явить миру. Открытия не были случайными событиями для него. Он видел их мысленным взором задолго до того, как получал их в лаборатории. У него была четкая программа изысканий в девственных областях, где еще никто не проводил исследований, и он надеялся, что, когда выполнит ее, у него будет впереди еще долгая жизнь, чтобы заняться практическим применением того, что он уже открыл.

А между тем он обнаружил целый новый мир интересных явлений, связанных с разрядами в его катушках при пропускании через них токов чрезвычайно высоких частот. Он изготавливал катушки все больших и больших размеров и экспериментировал с самыми разнообразными их формами. От обычной цилиндрической катушки он перешел к конусной форме, а от нее к плоской спиральной или дисковой катушке.

Токи чрезвычайно высокой частоты подарили Тесле математический рай, где он мог вволю наслаждаться своими уравнениями. Благодаря математическим способностям и необыкновенному феномену воображения он нередко очень быстро делал целый ряд открытий, на которые с обычным лабораторным оснащением уходит очень много времени. Так были открыты явления резонанса и разработаны резонансные цепи».