Текст книги "Никола Тесла. Прометей ХХ века"

Коллектив немецких радиофизиков прислал коллективное приветствие:

«Если бы кто-то прочел ваши работы в наше время, когда радио… достигло такого большого значения по всему миру, в особенности ваши патенты, ведь практически все они относятся к прошлому веку, то этот человек был бы поражен огромным количеством ваших предложений, иногда под другим именем, которые в дальнейшем были применены на практике…»

С помощью своего знакомого – известного научного редактора и издателя Хьюго Гернсбека – Свизи удалось издать красочную брошюру, включившую весь этот поток признательности. Начиналась она со слов самого Гернсбека:

«Если вы говорите о человеке, который действительно изобретал, иными словами, проектировал и воплощал технические открытия, не просто усовершенствуя изобретенное другими, то, без тени сомнения, Никола Тесла – это величайший в мире изобретатель не только нашего времени, но всей мировой истории человечества…»

Ниже блистал своим выразительным красноречием Свизи:

«Гений Теслы дал творческий импульс работам Рентгена и Дж. Дж. Томпсона, а также их последователей века электрона. Будучи выдающимся ученым, Тесла совершил прыжок в неизвестное. Он был первым заговорщиком, поднявшим интеллектуальное восстание против установленного порядка вещей».

Заблаговременно предупрежденные Свизи о юбилее и предстоящих чествованиях великого изобретателя, газеты и журналы по всему миру поместили заметки, статьи и пространные комментарии о жизни и творчестве славянского гения. Особенно постарался еженедельник «Таймс», посвятивший юбилейным торжествам отдельный спецвыпуск. В нем подборка статей начиналась с давней фотографии самого изобретателя, в комментарии к которой редакция извинялась за отсутствие свежих фото по причине того, что репортерам было совершенно невозможно поймать в кадр, да и просто найти постоянно ускользающий орлиный профиль высокого человека в неизменной безупречной фрачной паре. Как бы ни осаждали журналисты последнюю резиденцию изобретателя в отеле «Клинтон», им уже не удалось получить интервью у «Прометея электричества, сидящего под градом чудовищных разрядов или расхаживающего, подобно Мефистофелю, среди ослепительно сияющих и грохочущих каскадов искр…».

В конце концов, после долгой осады всех входов и выходов отеля, перед ними предстал совсем иной Тесла, изнуренный жизненными невзгодами, с болезненной худобой и заострившимися чертами лица, но все еще бодрый. Волосы его поседели, а нависающие брови оставались черными. Несмотря на показное радушие и безупречную вежливость, блеск его голубых глаз и некоторая визгливость голоса выдавали нервное напряжение изобретателя. Отстраненно ответив на десяток вопросов репортеров и умело обойдя наиболее скользкие темы, он учтиво откланялся и тут же растворился в глубине гостиничных коридоров.

Когда Свизи преподнес изобретателю памятную брошюру с приветствиями, спецвыпуск «Таймс» и альбом с десятками вырезок из самых различных американских и европейских газет, Тесла был не только удивлен, но и крайне растроган. Хотя он всегда говорил, что его не волнует похвала тех людей, которые противостояли ему всю его жизнь, юный обозреватель почувствовал, что в глубине души Тесле было чрезвычайно приятно проявленное к нему внимание и должная оценка его титанических трудов. Действительно, когда спустя некоторое время Свизи надо было получить эти многочисленные материалы для копирования по запросу Национального института Теслы, организованного югославским правительством в Белграде, ученый даже на краткий миг не хотел выпускать их из рук.

Немного отдохнув после треволнений юбилейных торжеств, изобретатель встретился с триумвиратом оргкомитета научных журналистов и рассказал о своих идеях, которые в данное время будоражили его ум. По словам Теслы, он работал над двумя поражающими воображение вещами:

– Во-первых, я создал новую концепцию эфирного Мироздания, которая вполне может опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Причем, можете мне поверить, все мои объяснения и уравнения гораздо менее сложные, особенно сравнительно с теорией гравитации Эйнштейна. И как только я разработаю серию подтверждающих мои мысли опытов, то тут же представлю их результаты вместе с новой физикой мирового эфира научной общественности.

Во-вторых, мне удалось разработать принципиально новый источник энергии, причем, когда я говорю «новый источник», я имею в виду то, что я обратился к такому источнику энергии, к которому еще не обращался ни один ученый. Концепция, сама идея, когда она впервые зародилась, просто поразила меня. Этот источник энергии также нуждается во всестороннем опытном исследовании, и когда оно будет закончено, то результаты прольют свет на многие загадочные явления космоса. В земных делах этот источник сразу же станет иметь определяющее промышленное значение, в особенности при создании нового и совершенно неограниченного… рынка стали.

Энергия будет поступать из этого совершенно нового и неожиданного источника постоянным ровным потоком невиданной мощности, пригодная для любых практических целей днем и ночью, в любое время года. Аппаратура для производства энергии, ее передачи и последующей утилизации будет идеально простой как по своим механическим, так и по электрическим характеристикам.

Разумеется, как и для всякого крупного инновационного проекта, предварительная стоимость исследований здесь может показаться высокой, но все это в будущем скомпенсирует возобновляемый и постоянно действующий характер системы подачи энергии. Причем хочу подчеркнуть, что у нее нет ничего общего с так называемой атомной энергией, такой энергии с точки зрения обычного понимания просто не существует. С моим током, подводимым под напряжением в пятнадцать миллионов вольт, самым высоким, какое только известно, я успешно расщеплял атомы, но при этом никакой энергии не выделялось… Пройдет всего несколько лет, и я смогу наглядно продемонстрировать всем желающим новый источник энергии, могущий изменить всю мировую экономику…

Изобретатель сделал паузу и, сверкая глазами из-под низких черных бровей на совершенно пораженную услышанным троицу журналистов, долго смаковал свой единственный личный источник энергии – стакан теплого молока. Закончив эту процедуру, вызвавшую у молодых людей приступ острого сострадания к старческой немощи, Тесла как ни в чем не бывало, с прежней энергичностью продолжил обзор своих достижений:

– Я также уже детально продумал план передачи энергии в больших количествах с одной планеты на другую, причем совершенно независимо от расстояния… Но моя мирная идея – создать потоки колебаний электрического эфира, связывающие миры и инопланетные разумы во Вселенной, – столкнулась со страшной действительностью роста милитаризма на нашей планете. И вот где-то в середине двадцатых годов из Европы хлынул шквал новостей о том, что изобретены страшное лучевое оружие, уничтожающее все на своем пути в радиусе десятков и даже сотен километров. Вслед за европейскими фиглярами, а я не могу по-иному назвать этих лиц, весьма далеких от истиной науки, и их американские последователи стали подавать заявки на патенты, описывающие некие фантастические устройства, излучающие волны, способные разрушать на расстоянии самолеты, дирижабли, корабли и машины. Некоторые прожектеры даже утверждали, что способны остановить передвижение войск противника, «погрузив технику и живую силу в силовую среду, как мух в мед».

Но все это были чужие глупые идеи, а вот когда одна из газет неожиданно поместила заметку моего бывшего ассистента, который гордо объявил, что «еще четверть века назад испытывал вместе с известным изобретателем Николой Теслой первые невидимые смертоносные лучи в Скалистых горах», я пришел в полное негодование. Мало того, что этот враль повторил несусветную глупость о способности пучностей стоячих волн останавливать на лету самолеты, но он еще и привел конфиденциальные данные об экспериментах с воздушными шарами, которые мы проводили в 1899 году. Трезво поразмыслив, я решил никак не комментировать эти глупейшие откровения своего бывшего сотрудника, но недобросовестные репортеры и мое презрительное молчание истолковали самым превратным образом. И вот с тех пор за мной тянется непрекращающийся шлейф слухов, что я в глубокой тайне изобрел мощный смертоносный луч, способный уничтожить все живое на Земле, но не объявляю об этом в ожидании наиболее выгодного покупателя этого секрета…

Конечно, как ученый, я не могу отрицать возможность наличия в природе явлений, которые могут быть, пусть и не совсем точно, названы «лучами смерти». Но это не имеет никакого отношения к фантастическим сообщениям об изобретении этих «смертоносных лучей» где-то в Европе, Азии или Америке. Сама идея наличия приборов, которые легко испускают излучение, поджигающее любые летательные аппараты, плавящее стальные корпуса танков и взрывающее пороховые погреба дредноутов, является полной профанацией научных исследований, как просто-напросто вздор, составляющий часть дипломатической игры.

Прелюдией к недавнему возобновлению смехотворного и лихорадочного ажиотажа вокруг «смертоносного луча Теслы» послужило сделанное несколькими годами ранее мое сообщение об открытиях, связанных с новым видом производства электроэнергии, который в случае применения превратит самые большие турбогенераторы на электростанциях в карликов. Я говорил об этом в своих нескольких интервью в прессе, справедливо утверждая, что работаю над новым генератором для выработки излучения всех видов, причем с наибольшей силой. Именно подобные заявления и были превратно поняты вашими коллегами, – палец изобретателя, затянутый в жемчужный шелк перчатки, осуждающе устремился в сторону группы журналистов, что-то старательно черкающих в своих блокнотах. – Если бы мы могли выстрелить концентрированным лучом, состоящим из потока крошечных электрических зарядов с электрической вибрацией очень большой частоты, скажем, миллион колебаний с секунду, и потом перехватить этот луч, после того как он отразился от обшивки подводной лодки, например, а потом заставить этот отраженный луч осветить флуоресцентный экран (подобно методу рентгеновского излучения) на том же или другом корабле, тогда наша проблема обнаружения скрытой подводной лодки будет разрешена…

У этого электрического луча неизбежно будет очень маленькая длина волны, и здесь, именно в этой области скрыта самая сложная задача – суметь создать достаточно малую длину волны и большое количество энергии… Исследуемый луч можно будет заставить периодически вспыхивать, таким образом будет возможно выбрасывать очень грозный луч пульсирующей электрической энергии…

В этом мире не существует ни одного объекта, наделенного жизнью, начиная с человека, покоряющего стихии, и заканчивая самыми крохотными существами, которые бы не испытывали взаимного влияния. В то же время все живые организмы и объекты инертной материи подвержены воздействию стимулов извне… Ничто не может разорвать эти связи, поскольку не существует изолированных жизненных феноменов. Какое бы самое незначительное действие ни осуществлялось, оно, непременно нарушает космическое равновесие, и в итоге Вселенная приходит в движение. Один и тот же закон управляет и мертвой материей, и живым сознанием. Только тогда мы сможем ощутить величие природы, когда поймем, что в соответствии с законом сохранения энергии все силы где бы то ни было находятся в совершенном равновесии и одно лишь движение мысли может сдвинуть всю Вселенную, – философски закончил свою речь великий изобретатель.

* * *

Многие эксперты впоследствии уверяли, что все подобные заявления великого изобретателя заслуживают самого серьезного внимания, несмотря на то, что во многом являлись декларативными, не сопровождаясь экспериментальными подтверждениями и не содержа в себе технических деталей.

Как по моральным и экономическим, так и по всем практическим и теоретическим соображениям Тесла был противником любых войн. Но, как и большинство ученых, изредка он позволял эмоциям возобладать над своими мыслями, находя исключения и допуская ситуации, оправдывающие локальные военные конфликты. Здесь, как ему казалось, он открыл старый как мир ход в политической игре сверхдержав, который он назвал «стратегией перманентного сдерживания». По идее Теслы, для того чтобы на Земле воцарился вечный мир, необходимо изобрести настолько мощное средство разрушения, что ни одно правительство не рискнет его использовать. В то же время он страстно желал направить свой гений на разработку средств защиты в виде некоего «силового щита», накрывающего целые страны и континенты. Все это должно было сделать любой военный конфликт не только невозможным, но и бессмысленным.

Примером такой позиции может служить заявление изобретателя, которое он подготовил в двадцатых годах, но так и не опубликовал. В нем говорится:

«В настоящее время множество талантливейших умов пытаются придумать что-нибудь, чтобы не допустить повторения ужасного конфликта, закончившегося лишь теоретически, продолжительность и основные результаты которого я точно предсказал в своей статье в газете „Сан“ от 20 декабря 1914 года. Лига [наций] не способна помочь в этом, но, напротив, по мнению ряда компетентных людей, может дать совершенно обратные результаты. Особенно печально, что при выработке условий мира принята репрессивная политика, поскольку через несколько лет народы смогут воевать без армий, кораблей и пушек, сражаясь оружием гораздо более ужасным, ибо его разрушительной мощи и диапазону действия практически нет предела. Враг будет в состоянии уничтожить любой город, как бы далеко тот ни находился от него, и никакая сила на Земле не сможет помешать ему сделать это. Если мы хотим предотвратить надвигающуюся катастрофу и не допустить превращения земного шара в ад, то должны ускорить разработку летательных аппаратов и беспроводной передачи энергии, не теряя ни мгновения и прикладывая к тому все возможности и средства нации».

Средством предотвращения войны Тесла считал свое новое изобретение с характеристиками «луча смерти», сделанное через несколько лет после написания этих слов. По его мнению, любая страна, даже самая маленькая, могла использовать его в качестве защитной завесы при вторжении извне. Впоследствии, в самом преддверии Второй мировой войны, изобретатель, казалось, понял свою ошибку: ведь то, что он мог предложить как оборонительное оружие, ничто не могло помешать милитаристам применить и в качестве средства первого удара.

* * *

Вернувшись в свою съемную каморку на Брайтон-Бич, молодой литератор долго расшифровывал и разбирал свои записи. Наконец он перенес в свой редакционный блокнот следующее:

«В 1845 году в Лондоне Майкл Фарадей описал свою теорию взаимосвязи между светом и электромагнитными силовыми линиями, а в 1862 году Джеймс Клерк Максвелл опубликовал анализ работы Фарадея, где математически обосновал теорию о том, что световые волны имеют электромагнитную природу и что такие волны могут быть как короче, так и длиннее известных волн видимого света. Ученым был брошен вызов доказать существование подобных волн.

В немецком городе Бонне профессор Генрих Герц с 1886-го по 1888 годы занимался исследованием более длинных волн, чем световые и тепловые. Он посылал их с помощью искрового разряда индукционной катушки и улавливал из пространства с небольших расстояний в виде крошечной искры, которая проскакивала в проволочном кольце. В это же время в Англии сэр Оливер Лодж искал способы измерения коротких электрических волн в проводных линиях.

Таково было положение в научном мире, когда в 1889 году Тесла начал свою работу. План беспроводного сообщения, который он представил в 1892-м и в 1893 годах, как мы еще увидим, показывает, что своей замечательной концепцией и огромными для своего времени знаниями он намного опередил своих современников.

Когда осенью 1889 года Тесла оставил завод Вестингауза, то сразу же приступил к следующей фазе развития системы переменного тока – он занялся разработкой нового способа распределения энергии посредством высокочастотных переменных токов, которые по своему значению должны были превзойти его многофазную систему, и за два последовавших года изучил принципы, на которых возможно беспроводное распространение энергии. Действие этих принципов он показал с помощью мощных катушек в своей лаборатории. Передача информации, названная позднее «беспроводной связью», явилась лишь одним из аспектов более широкого проекта.

В 1892 году Тесла описал первую электронную лампу, задуманную как детектор в радиосистеме, и показал ее особенности в своих лекциях в Лондоне и Париже в феврале и марте того же года. (Однако эта лампа была разработана еще в 1890 году.) В феврале и марте следующего, 1893 года в лекциях в Институте Франклина в Филадельфии и на собрании Национальной ассоциации электрического освещения в Сент-Луисе он описал свою систему радиопередачи и детально раскрыл ее принципы.

Электронная лампа Теслы, изобретенная им в 1890 году, явилась прообразом детекторных и усилительных ламп, которые используются сегодня. Демонстрация этой лампы стала событием, занесенным в архивы четырех научных обществ, которым он показывал ее в феврале-марте 1892 года, – это Институт инженеров-электриков и Королевское общество в Лондоне, Общество физиков Франции и Международное общество инженеров-электриков в Париже…».

Юбилейная статья заканчивалась пророческими словами изобретателя о том, что недалек тот день, когда планета, давшая человеку жизнь, задрожит при звуке его голоса: он обуздает неистощимую энергию микрокосма, выстроит атомы в заранее предопределенном порядке, вырвет могучий океан из ложа и перенесет его в воздух, чтобы создавать реки и озера по мановению руки, двигаясь от великих дел к величайшим, пока его разум и сила не достигнут небесных сфер.

«Развитие человека зависит прежде всего от изобретений и открытий, – размышлял Тесла. – Это важнейший продукт его творческого духа. Высшая цель человека – покорение материального мира и овладение силами природы, чтобы поставить их на службу человечеству. <…>

Ближайшее будущее, я в этом уверен, станет свидетелем революционного переворота в производстве, превращении и передаче энергии, в области транспорта, освещения, изготовления химических компонентов, телеграфа, телефона и других областях промышленности и искусства.

По моему мнению, эти успехи должны будут последовать в силу всеобщего принятия токов высокого напряжения и высокой частоты и новых регенеративных процессов охлаждения при очень низких температурах.

Прогресс человечества неотъемлемо связан с изобретением. Это важнейший продукт его творческой мысли. Его конечной целью является полное покорение материального мира разумом, использование сил природы на благо человека. Это сложная задача изобретателя, которого часто не понимают и недооценивают. Но все эти неприятности он с лихвой компенсирует удовольствием от осознания своей власти и принадлежности к тому привилегированному слою, без которого человечество давно бы уже пало в бесплодной борьбе с безжалостной стихией. Что касается меня, то я уже в полной мере испытал это величайшее наслаждение, так что в течение многих лет моя жизнь была полна нескончаемого восторга…»

Подведение итогов

Казалось, что ум Теслы постоянно испытывал на себе взрывное давление, из него все время рвалась наружу лавина идей, а он как будто не мог поспеть за потоком собственных мыслей. У него никогда не было достаточных возможностей, чтобы угнаться своими достижениями за собственными проектами. Даже если бы у него была целая армия хорошо обученных ассистентов, этого все равно было бы недостаточно.

Дж. О’Нил. «Гений, бьющий через край»

Практический успех идеи, независимо от своего неотъемлемого достоинства, зависит от отношения современников. При своевременной поддержке идея быстро принимается, а в противном случае она уходит в забвенье, подобно ростку, пробившемуся из земли к теплу и солнечному свету, а попавшему под каблук на морозе…

Я вел уединенный образ жизни – постоянной сосредоточенной мысли и медитации, поэтому совершенно естественно, что я накопил огромное количество идей. Вопрос лишь в том, позволит ли мое физическое состояние разработать их и передать человечеству…

Н. Тесла. Лекции

Отшумел пышный юбилей, и повседневные волны финансового кризиса все чаще стали захлестывать утлый жизненный корабль великого изобретателя. Он вынужден был сменить свою постоянную резиденцию в фешенебельной «Уолдорф-Астории» на менее дорогой отель «Нью-Йоркер», где и поселился в непритязательном двухкомнатном номере на тридцать третьем этаже. Здесь Тесла и встретил свое последнее десятилетие бренного существования, отказавшись от всех маленьких радостей жизни, которые стали ему не по средствам – кофе, виски, кровавых бифштексов и даже вечерних партий в любимый бильярд.

Изобретения гениального творца. Рисунок из газеты «Таймс»

Тем не менее гордый и несломленный изобретатель категорически и оскорбительным образом отказывался от любых вспомоществований, исходящих от частных лиц, благотворительных фондов или промышленных компаний, даже если инициаторами выступали глубоко уважаемые им люди. В середине тридцатых годов попытку вручить Тесле крупный мемориальный грант от общественного фонда поддержки изобретательской деятельности предпринял вечный оппонент изобретателя, видный электрофизик Майкл Пупин. Разгорелся нешуточный скандал, в ходе которого Тесла написал несколько разгневанных писем, в которых просил третьих лиц «настоятельно уведомить профессора Пупина, что любая попытка денежной помощи моей особе будет безусловно рассматриваться как тяжкое моральное оскорбление, как признак того, что в своей старческой немощи я уже не способен проявить творческую изобретательскую активность». С большим трудом этот скандал удалось притушить и даже уговорить строптивого ученого получать пожизненную почетную пенсию от правительства Югославии в размере 600 долларов в месяц. Собственно говоря, эта пенсия и роялти от многочисленных публикаций и составляли весь доход некогда столь обеспеченного изобретателя.

А ведь на грани веков, в зените его мировой славы, знакомства с ним искали не только финансисты и промышленники, но и многие из культурной элиты Америки и Европы! Близким другом ученого был Сэмюэл Клеменс, более известный как выдающийся американский писатель Марк Твен, много раз изобретатель беседовал с Редьярдом Киплингом, вернувшимся из Индии, переписывался с Гербертом Уэллсом и Артуром Конан Дойлом. В те годы Тесла сам часто бывал в роли гостеприимного хозяина, и на обеды, устраиваемые им в «Уолдорф-Астории», стремились попасть все знаменитости того времени. Обычно эти встречи заканчивались в лаборатории, куда Тесла возил гостей демонстрировать свои последние достижения и где они сами принимали участие во многих удивительных опытах.

С тех пор как в середине двадцатых годов ближайшим и преданным другом Теслы стал Кеннет Свизи, он очень много сделал для популяризации трудов ученого. Однако творческое наследие великого изобретателя было столь обширно, что охватить его одному исследователю-библиографу было крайне трудно. Вот тут на помощь Свизи и пришел научный обозреватель Джон О’Нил. Надо сказать, что многие темы исследований Теслы не устраивали Свизи и по своей направленности. Так, он крайне отрицательно относился к различным вариациям на тему «лучей смерти», фундаментальным концепциям мирового электрического эфира и тем более паранормальным и эзотерическим построениям великого изобретателя. О’Нил являл здесь полную противоположность своему собрату по цеху научной журналистики. Он, наоборот, самозабвенно увлекался всяческими медиумами, опытами месмеризма, эзотерическими обществами, и особенно его всегда интересовали опыты Теслы по «глобальному резонансу стоячих волн в эфирной оболочке Земли». Воспользовавшись паузой в отношениях между Теслой и Свизи, вызванной накопившейся редакционной работой, О’Нил выговорил себе право «переключить творческие контакты» и тут же явился на беседу с изобретателем. Вначале он несколько насторожил Теслу своей напористостью и неприкрытым интересом к самым неоднозначным моментам истории достижений изобретателя, но уже скоро между ними возникло полное взаимопонимание, возможно, даже более полное в научном плане, чем с более традиционно мыслящим Свизи. Эта глубокая дружба длилась до самой кончины «гения изобретений», на которую О’Нил ответил изданием первой биографии великого изобретателя.

Итак, вернемся в середину тридцатых годов прошлого столетия и попытаемся узнать, насколько же глубоко удалось проникнуть настырному репортеру в тайны достижений одного из самых загадочных изобретателей XX века.

С первого же момента О’Нил обезоружил Теслу своим проектом «написать книгу о самых необычных, экстраординарных обстоятельствах открытий и возможных выводах из них, могущих изменить всю судьбу человечества».

Долго длилось молчание великого изобретателя, в задумчивости кормившего белоснежную голубку у себя на подоконнике широкого окна, из которого открывался чудесный вид на покрытый весенним туманом Манхеттен. О’Нил даже подумал, что Тесла забыл о его существовании, но вот ученый резко вскинул голову и ликующим тоном, внимательно глядя прямо в глаза репортера из-под кустистых черных бровей, произнес:

– А почему бы, Джон, нам и не сделать этого, мне кажется, время пришло!

В эту минуту журналист с дрожью в сердце понял, что нашел своего автора, а тот – еще одного своего преданного почитателя и биографа.

– Ну и с чего же мы начнем, мой молодой друг? – прохаживаясь и склонив слегка голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то неведомому окружающим, проговорил Тесла.

– Давайте, мистер Тесла, начнем с «плазмоидов Теслы», – улыбаясь, предложил репортер.

– «Плазмоиды Теслы»! Неужели это название прижилось? – взволнованно пробормотал ученый и уже громким уверенным тоном произнес: – Ну что же, давайте побеседуем об искусственном «круглом электричестве»!

Изобретатель подошел к стопке рукописей на углу его громадного письменного стола и после недолгих поисков достал толстую лабораторную тетрадь в коленкоровом переплете. Полистав ее, он нашел нужную страницу и, торжественно подняв палец, прочитал:

«Дневник полевых экспериментальных работ на исследовательской станции Колорадо-Спрингс. 3 января 1898 года. После исследования процесса получения лабораторных фотографий с очень большой выдержкой при недостаточном ночном освещении проводились наблюдения за образованием искровых молниеподобных разрядов и „шаровых молний“».

– Тут, мой юный друг, я подобрал в свое время несколько заметок о «круглом электричестве», – изобретатель со скрипом сложил свое длинное тело в кожаное кресло за письменным столом и, скрестив ноги циркулем, стал разбирать заметки, вклеенные на разлинованных листках между страницами лабораторной тетради:

«Круглое электричество или шаровая молния – это загадочное природное явление, которое с древнейших времен будоражило воображение философов, метафизиков и естествоиспытателей, ставя их в тупик при попытках понять и объяснить суть этого странного феномена. Шаровые молнии запечатлены на этрусских памятниках, в работах Аристотеля и Лукреция, в трудах многих ученых средневековья. Страх и любопытство пробуждались в наших далеких предках, встречавшихся с электричеством и магнетизмом, каждый раз скрывавшимися под новой, еще более таинственной маской. Но маска круглой молнии явно скрывала под собой что-то совершенно необычное. В это время главным достижением было то, что „круглая светящаяся бомба, плывущая на волнах зефира“, была однозначно сопоставлена именно с электрическим явлением, хотя история даже не зафиксировала момента, когда это произошло. Историки науки неуверенно указывают первое столетие нашей эры, когда данный объект пассивного, но пристального созерцания стал именоваться „круглой молнией“.

В начале XIX столетия знаменитый французский физик, астроном, математик, естествоиспытатель, а также дипломат Доминик Франсуа Араго, сменивший в жизни своей множество постов, начиная с директора обсерватории и кончая членом временного французского послереволюционного правительства 1848 года, написал очень интересную книгу. Его научный труд под необычным названием, напоминающим морское проклятие, – „Гром и молния“ – содержит уникальные сведения о природных электрических явлениях в виде громов и молний. Книга содержит несметное количество фактов, относящихся к сотням разновидностей молний и громов, сведения о которых ученый получил, обратившись с призывом присылать ему рассказы о всех проявлениях природной стихии. Вот и одно из множества писем содержало очень точное и лаконичное наблюдение отставного артиллерийского полковника: „Месье Араго, я видел взрыв молнии в виде шара. Его исчезновение сопровождалось шумом, подобным выстрелу из 36-фунтового орудия, слышимого на расстоянии 25 лье при попутном ветре“.

При систематизации молний Франсуа Араго впервые выделил шаровую молнию, до сих пор еще не понятую учеными, в качестве самостоятельного явления. Вот один из первых „портретов“ шаровой молнии, при описании которой, по выражению известного французского астронома Камилла Фламмариона, „мы вступаем в мир чудес, более удивительных, чем те, о которых рассказывается в арабских сказках, более запутанных, чем Критский лабиринт, – мир громадный и фантастический“. И действительно, первые описания шаровой молнии очень любопытны и при этом не всегда сходятся с описаниями более поздних исследователей.

Так, во время грозы в апреле 1718 года в Куэньоне близ Бреста были замечены три огненных шара, диаметр каждого из которых был более одного метра. В марте 1720 года огненный шар упал во время грозы на землю в небольшом французском городке, отскочив, он разрушил каменную стену, а по пути поразил местного цирюльника, начисто спалив у него бороду, которая так и не выросла. Брадобрей после этого еще долго мучился сильными мигренями, а его голова чудовищно распухла. В 1772 году лондонские прихожане с ужасом наблюдали явление в своей церкви окруженного черным дымом огненного шара величиной с человеческую голову, который подлетел к алтарю и разорвался с грохотом артиллерийской гранаты, распространяя вокруг дьявольский запах серы. В 1752 году отважный исследователь атмосферного электричества русский академик Г. В. Рихман был насмерть поражен в голову шаровой молнией, сорвавшейся из незаземленного громоотвода во время грозы. 13 июля 1798 года корабль ост-индской компании „Добрая надежда“ сильно пострадал от шаровой молнии, при взрыве один матрос был убит, другой ранен, на палубе произведены серьезные разрушения».