Текст книги "Никола Тесла. Прометей ХХ века"

Выражение крайнего недоумения не сходило с лица О’Нила все время, пока изобретатель цитировал чудовищные картины будущего. Видя, что репортер ерзает на месте от нетерпения, Тесла легким кивком поощрил его вопросы.

– М-м-мистер Тесла, – журналист даже слегка заикался от волнения, – вы же знаете, что я довольно искушенный литератор и очень люблю творчество Уэллса. Но только сейчас я понял, как прочитанное вами стилистически диссонирует с остальными фантастическими произведениями этого поистине великого писателя. Скажите, пожалуйста, мистер Тесла, а нет ли и вашего здесь вклада?

– А вы, Джон, весьма проницательны, даже слишком, – изобретатель опять разразился своим каркающим и ухающим смехом. – Похоже, что я сильно недооценивал журналистскую догадливость… Вы совершенно правы, все было именно так, и сейчас я, уже не боясь насолить мистеру Уэллсу, почивающему на лаврах на заоблачном писательском Олимпе, могу рассказать все.

Дело в том, что вскоре после выхода его замечательнейшего романа «Первые люди на Луне» на меня обрушился град звонков, писем и телеграмм от заинтригованных писателей, просивших рассказать о моем способе межпланетной радиосвязи. Легко отослав их к своим публикациям в различных научных и научно-популярных журналах, я еще раз перечитал отрывок романа Уэллса, где он описывает некоего вымышленного ученого, построившего приемник межпланетных сигналов на основании моих схем и… схем Маркони. Поняв, что читатели будут в очередной раз введены в глубокое заблуждение, я написал мистеру Уэллсу обширное послание, в котором подробно обрисовал положение с приоритетами и реальными вкладами русского гения Попова и вашего покорного слуги в открытие радио и телерадиоуправляемых систем. Конечно же, мне пришлось осветить и неблаговидную роль нашего итальянского «коллеги», фактически укравшего идею беспроволочного телеграфа из открытых статей Попова и развившего ее с помощью моих патентов и других талантливых инженеров в свои радиопередатчики. Что тут ни говори, а вклад Маркони в радио – это просто хитроумие беспринципного дельца, интеллектуального воришки и жулика, да и просто… безграмотного афериста, ну да это совсем иная история…

Вскоре я получил ответ от великого романиста, полный извинений за допущенные смысловые ошибки. К сожалению (и это я прекрасно понимал с самого начала), писатель не мог изменить текст, продав права на рукопись одному известному издательству, получив гонорар и уже полностью истратив его (образчик чисто английского юмора). Тем не менее он просил проконсультировать его по «атомному проекту» для его следующего фантастического романа. Мне эта идея показалась забавной и даже интересной в плане развития творческого воображения, и я немного пофантазировал на тему «перманентного атомного заряда». Я даже направил писателю вымышленное патентное описание этого ужасного оружия, правда, с категорическим условием полной анонимности. – Тесла опять раскрыл томик Уэллса. – Вот послушайте, Джон:

«Когда целлулоидная втулка разрывалась, индуктор окислялся и становился активным. После этого в верхнем слое каролиния начинался распад. Этот распад не сразу, а постепенно проникал во внутренние слои бомбы. В первые секунды после начала взрыва бомба в основном еще продолжала оставаться инертным веществом, на поверхности которого происходил взрыв, – большим пассивным ядром в центре грохочущего пламени. Бомбы, сброшенные с аэропланов, падали на землю именно в этом состоянии; они достигали поверхности земли, все еще находясь в основном в твердом состоянии, и, плавя землю и камни, уходили в глубину. Затем, по мере того, как все большее количество каролиния приобретало активность, бомба взрывалась, превращаясь в чудовищный котел огненной энергии, на дне которого быстро образовывалось нечто вроде небольшого беспрерывно действующего вулкана. Часть каролиния, не имевшая возможности рассеяться в воздухе, легко проникала в кипящий водоворот расплавленной почвы и перегретого пара, смешиваясь с ними и продолжая с яростной силой вызывать извержения, которые могли длиться годами, месяцами или неделями – в зависимости от размеров бомбы и условий, способствующих или препятствующих ее рассеиванию. Раз сброшенная бомба полностью выходила из-под власти человека, и действием ее нельзя было никак управлять, пока ее энергия не истощалась. Из кратера, образованного взрывом в том месте, куда проникла бомба, начинали вырываться раскаленные пары, взлетать высоко в воздух земля и камни, уже ядовитые, уже насыщенные каролинием, уже излучающие, в свою очередь, огненную, все испепеляющую энергию. Таково было величайшее достижение военной науки, ее триумф – невиданной силы взрыв, который должен был „решительно изменить“ самую сущность войны».

– Как я мог этого не видеть! – хлопнул себя в отчаянии ладонью по лбу репортер. – Ведь это же, получается, главная ваша идея «Мировой системы», только здесь она звучит иначе: «перманентный атомный заряд» – «тактика перманентного сдерживания мировых войн в границах паритета атомных бомб».

– Отлично, Джон, просто отлично, вы понимаете меня как никто другой! Давайте-ка, прочитайте мне следующую часть вашего замечательного опуса, признаться, мне он кажется довольно любопытным… А я пока приготовлю себе еще один стакан этого изумительного напитка, – и Тесла, посмеиваясь, направился готовить себе очередной стакан горячего молока с медом и корицей. Журналист, с любопытством понаблюдав, как ловко изобретатель управляется с электрическим нагревателем в форме странной лампы-груши, внутрь которой помещался стакан с жидкостью, не удержался от вопроса:

– Мистер Тесла, но как же происходит процесс нагревания, ведь я не вижу ни спиралей, ни других термоэлементов?

– Токи, Джон, вихревые токи электрического эфира, и больше ничего! Ну да я вас слушаю, мой юный друг… – Репортер недоверчиво хмыкнул, но не стал продолжать расспросы и развернул оттиск своего обзора:

«Разрешить проблему атомного строения вещества удалось датскому физику Нильсу Бору, предположившему, что на субатомном уровне энергия испускается исключительно квантовыми порциями. Бор показал, что электрон не может находиться на произвольном удалении от атомного ядра, а может быть лишь на ряде „разрешенных орбит“. Электроны, находящиеся на таких орбитах, не могут излучать электромагнитные волны произвольной интенсивности и частоты, поэтому они и удерживаются на более высокой орбите, подобно самолету в аэропорту отправления, когда аэропорт назначения закрыт по причине нелетной погоды. Однако электроны могут переходить на другую разрешенную орбиту. Как и большинство явлений в мире квантовой механики, этот процесс не так просто представить наглядно. Электрон просто исчезает с одной орбиты и материализуется на другой, не пересекая пространства между ними. Этот эффект назвали „квантовым прыжком“, или „квантовым скачком“, суть этого явления во многом непонятна и сегодня, продолжая давать обильную пищу фантастам и журналистам.

В атоме Бора электроны переходили вниз и вверх по орбитам дискретными скачками – с одной разрешенной орбиты на другую, подобно тому, как мы поднимаемся и спускаемся по ступеням лестницы. Каждый скачок электронов обязательно сопровождается испусканием или поглощением кванта электромагнитного излучения – фотона.

Со временем гипотеза Бора уступила место более сложной модели, учитывающей двойственную природу элементарных частиц. Сегодня электроны представляются нам не микроскопическими планетами, обращающимися вокруг атомного ядра, а волнами вероятности, плещущимися внутри своих орбит – подобно приливам и отливам в бассейне сложной формы.

В 1924 году французский физик Луи де Бройль, пытаясь найти объяснение сформулированным в 1913 году Бором условиям квантования атомных орбит, выдвинул гипотезу о всеобщности корпускулярно-волнового дуализма. Согласно этой гипотезе, каждой частице, независимо от ее природы, надо поставить в соответствие волну, длина которой связана с импульсом частицы. Де Бройлю удалось сформулировать соотношение, связывающее импульс квантовой частицы с длиной волны и позволяющее одновременно рассматривать микрообъект и как частицу, и как волну.

Модель де Бройля объяснила наличие разрешенных орбит Бора. Если считать электрон частицей, то, чтобы электрон оставался на своей орбите, у него должна быть одна и та же скорость или импульс на любом расстоянии от ядра. Если же считать электрон волной, то, чтобы он вписался в орбиту заданного радиуса, надо, чтобы длина окружности этой орбиты была равна целому числу длины его волны. Иными словами, окружность орбиты электрона может равняться только одной, двум, трем (и так далее) длинам его волн».

– Да уж, намудрил этот принц датский, намудрил… – осуждающе бормотал изобретатель, задумчиво рассматривая схему многоорбитального атома, переданную ему репортером. Отложив ее, он на какое-то время погрузился в собственные размышления, а затем задумчиво произнес:

– А вы знаете, Джон, что еще полвека назад электрон как элементарная частица имел для меня вполне реальное существование? Я принимал его как субатомную частицу, четвертое состояние материи, выделив его из потока электричества задолго до сэра Уильяма Крукса. В моем тогдашнем представлении электрон не связывался ни с какой внутренней частью атома, а переносимый им электрический заряд как бы растекался по внешней оболочке атомарной структуры. Электричество для меня изначально было совершенно особой субстанцией, насыщенной разноименными зарядами, с собственными совершенно особыми свойствами, абсолютно независимыми от окружающей материи. Сам электрон имел у меня также сложное строение. Электрический заряд покрывал эту элементарную частицу слоем за слоем, как листья капусты кочан, и такие слои составляли интегральный единичный заряд, но сама природа межзарядных сил определялась именно процессами рассеивания зарядных компонент. Любопытно, но только сейчас, через полстолетия, я начал встречать похожие представления в некоторых совершенно заумных работах по теоретической физике.

С другой стороны, согласно современной теории, электрическая природа электрона, определяемая как его заряд, теми же теоретиками рассматривается как характерная особенность той энергии, что концентрируется вокруг точки под названием «электрон». В этом смысле элементарный электрический заряд предстает нам некой частично локальной сущностью, привносящей свою долю энергии в атомарные образования. – С улыбкой посмотрев на ошарашено хлопающего глазами репортера, Тесла добавил:

– Впрочем, я думаю, что данные мои измышления еще долго никакого не заинтересуют, давайте лучше вернемся к вашему обзору… – Журналист растеряно взглянул на изобретателя и, немного запинаясь, продолжил:

«На протяжении всей второй половины XIX века физики активно изучали феномен катодных лучей. Простейший аппарат, в котором они наблюдались, представлял собой герметичную стеклянную трубку, заполненную разреженным газом, в которую с двух сторон было впаяно по электроду: с одной стороны катод, подключавшийся к отрицательному полюсу электрической батареи; с другой – анод, подключавшийся к положительному полюсу. При подаче на электроды высокого напряжения разреженный газ в трубке начинал светиться. Это свечение ученые и приписали катодным лучам. Дискуссия о природе катодных лучей сразу же приняла острый полемический характер. Большинство видных ученых придерживалось мнения, что катодные лучи представляют собой, подобно свету, волновые возмущения невидимого эфира. Другие же придерживались мнения, что катодные лучи состоят из ионизированных молекул или атомов самого газа.

У каждой стороны имелись веские доказательства в пользу своей гипотезы. Наконец в 1897 году молодой английский физик Дж. Дж. Томсон положил конец этим спорам раз и навсегда, а заодно прославился в веках как первооткрыватель первой элементарной частицы – электрона. Используя трубку новой конструкции, Томсон выяснил, что соотношение между электрическим и магнитным полями, при котором их действие уравновешивается, зависит от скорости, с которой движутся частицы.

Проведя ряд измерений, Томсон смог определить скорость движения катодных лучей. Оказалось, что они движутся значительно медленнее скорости света, из чего следовало, что катодные лучи могут быть только частицами. Эти неизвестные частицы Томсон назвал „корпускулами“, но вскоре они стали называться „электронами“. Сразу же стало ясно, что электроны обязаны существовать в составе атомов – иначе откуда бы они взялись? 30 апреля 1897 года – дата доклада Томсоном полученных им результатов на заседании Лондонского королевского общества – считается днем рождения электрона. И в этот день отошло в прошлое представление о „неделимости“ атомов. Вместе с последовавшим через десять с небольшим лет открытием атомного ядра открытие электрона заложило основу современной модели атома».

Осознавая, что сейчас он, похоже, весьма удачно наступил на другую больную мозоль изобретателя, репортер обреченно ждал разгромной критики, ведь, обсуждая статьи ученых по атомной физике и критикуя современные теории, Тесла называл их по меньшей мере несостоятельными, а содержащиеся в них утверждения – необоснованными. Особенно категоричен он был в вопросе об экспериментах, где отмечалось выделение атомами энергии. «Атомная энергия – это иллюзия», – часто говорил изобретатель. Он подготовил для печати несколько заявлений о том, что токами с напряжением в несколько миллионов вольт он неоднократно расщеплял бесчисленные миллиарды атомов и знает, что никакая энергия при этом не выделялась. Как-то раз он довольно сурово потребовал от репортера отчета за то, что он не опубликовал его заявления, на что О’Нил попробовал возразить:

– Я не сделал этого, чтобы не портить вам репутацию. Вы придаете слишком большое значение последовательности, но нет никакой необходимости хранить верность тем теориям, которых вы держались в юности. Я уверен, что в глубине души вы поддерживаете новые теории, которые соответствуют научным достижениям в других областях, но поскольку вы не согласны с некоторыми современными теориями и критикуете их, то считаете, что должны быть последовательным и критиковать их все. Я убежден, что во время разработки прибора для получения луча смерти ваши рассуждения соответствовали современной теории строения атома и природы материи и энергии.

На это Тесла совершенно недвусмысленно объяснил О’Нилу, что имеет очень четкую позицию относительно тех, кто пытается думать за него. Разговор этот состоялся году в 1935-м, и потом журналист много месяцев не имел от него известий. Но уже при следующей встрече репортер заметил, что позиция изобретателя значительно смягчилась и в своих последних комментариях он менее категоричен в отношении современных теорий. А несколько позже Тесла неожиданно заявил, что и сам планирует создать аппарат для точной проверки современной теории строения атома. При этом он как бы между прочим обронил замечание, что его новая энергосистема и энергетический луч будут гораздо эффективнее высвобождать атомную энергию, чем любое из используемых физиками устройств.

– Ну что же вы, Джон, продолжайте, – иронично поглядывая на литератора из-под густых темных бровей, поторопил изобретатель. Вздохнув, О’Нил вернулся к своему обзору.

«В двадцатые годы, после введения первичных квантовых принципов, субатомный мир представлялся крайне простым. Всего два вида элементарных частиц – протоны и нейтроны – составляли ядро атома (хотя экспериментально существование нейтронов и было подтверждено лишь в 1930-е годы), и один вид частиц – электроны – существовал за пределами ядра, вращаясь вокруг него на орбитах. Казалось, все многообразие Вселенной выстроено из этих трех частиц.

Увы, столь простой картине мира суждено было просуществовать недолго. Ученые, оборудовав высокогорные лаборатории по всему миру, принялись за изучение состава космических лучей, бомбардирующих нашу планету, и вскоре начали открывать всевозможные частицы, не имеющие ни малейшего отношения к вышеописанной идиллической триаде. В частности, были обнаружены совершенно немыслимые по своей природе античастицы.

Мир античастиц – своего рода зеркальное отражение знакомого нам мира. Масса античастицы в точности равняется массе частицы, которой она вроде бы соответствует, но все ее остальные характеристики противоположны прообразу. Например, электрон несет отрицательный электрический заряд, а парная ему античастица – „позитрон“ (производное от „позитивный электрон“) – положительный. У протона заряд положительный, а у антипротона – отрицательный. И так далее. При взаимодействии частицы и парной ей античастицы происходит их взаимная аннигиляция – обе частицы прекращают свое существование, а их масса преобразуется в энергию, которая рассеивается в пространстве в виде вспышки фотонов и прочих сверхлегких частиц.

Все следующие за позитроном античастицы были экспериментально обнаружены уже в лабораторных условиях – на ускорителях. Сегодня физики-экспериментаторы имеют возможность буквально штамповать их в нужных количествах для текущих экспериментов, и чем-то из ряда вон выходящим античастицы давно не считаются. В начале XX столетия стало ясно, что атомы отнюдь не являются элементарными „кирпичиками“ материи, а сами имеют сложную структуру и состоят из еще более элементарных частиц – нейтронов и протонов, образующих атомные ядра, и электронов, которые эти ядра окружают. И снова усложненность на одном уровне, казалось бы, сменила простота на следующем уровне детализации строения вещества. Однако и эта кажущаяся простота продержалась недолго, поскольку ученые стали открывать всё новые и новые элементарные частицы. Труднее всего было разобраться с многочисленными адронами – тяжелыми частицами, родственными нейтрону и протону, которые, как оказалось, во множестве рождаются и тут же распадаются в процессе различных ядерных процессов».

– Видите ли, Джон, – изобретатель задумчиво перебирал листики с записями на своем рабочем столе, – я давно уже готов присоединиться, наконец, к тому мнению, что человек будет расщеплять, преобразовывать, создавать и разрушать атомы, манипулируя огромными количествами энергии. Власть человека над атомами и энергией когда-нибудь обязательно примет у него космический размах, и человек получит возможность преображать окружающий Мир в полном соответствии со своими желаниями.

У такого развитого существа, как Человек, появляется таинственное, непостижимое и непреоборимое желание – подражать природе, творить, самому совершать те чудеса, что видит он вокруг себя. Вдохновленный этим желанием, он ищет, открывает и изобретает, разрабатывает и конструирует, и покрывает планету, на которой рожден, прекрасными, величественными и грандиозными памятниками. Он нисходит в недра Земли и извлекает ее тайные сокровища, высвобождает заключенные в ней могучие энергии, заставляя их служить себе; опускается в темные пучины океана и возносится в лазурное небо; заглядывает в самые сокровенные тайники и глубины молекулярных структур; проникает взором своим в бесконечно далекие миры. Он подчиняет и ставит себе на службу неистовую, разрушительную искру Прометея, титанические силы водопадов, ветров и волн морских; укрощает сверкающие молнии Юпитера и устраняет время и пространство. Само великое Солнце он превращает в послушного и усердного раба. Сила и могущество его таковы, что от одного лишь звука голоса его содрогается небо и дрожит земля.

Какое же будущее ждет это странное существо, рожденное из дыхания, из бренных тканей, но бессмертное в своих ужасных и божественных силах? Какое чудо совершит оно в конце? Каким будет его величайшее свершение, его главное достижение?

Уже очень давно осознал он, что вся воспринимаемая и ощутимая материя происходит из первичной и непостижимо тонкой субстанции, что заполняет собой все пространство, – Акаши, или светоносного эфира, на который воздействует оживотворяющая прана, или творческая сила, создающая в непрестанных циклах все сущее и всякое явление. Первичная субстанция, вовлекаясь во вращающиеся с огромной скоростью, но бесконечно малые вихри, превращается в грубую материю. Но затем сила убывает, движение прекращается, и материя исчезает, вновь растворяясь в первичную субстанцию.

Может ли Человек управлять этим самым грандиозным, самым волнительным из всех процессов природы? Может ли он заставить ее неистощимые энергии выполнять все свои функции по его велению, а тем более делать лишь то, что нужно ему?

Если он сможет это, то получит почти безграничные и сверхъестественные силы. По его велению и при минимальном усилии с его стороны будут исчезать старые миры и появляться задуманные им новые. Он сможет закреплять, уплотнять и сохранять возникающие в его воображении бесплотные формы, мимолетные видения из своих снов и грез. Он сможет выражать все творения своего ума в любом масштабе, в формах реальных и нетленных. Он сможет изменить размеры своей планеты, управлять сменой времен года, направить ее по любому пути сквозь глубины Вселенной. Он сможет сталкивать планеты и создавать собственные солнца и звезды, тепло и свет. Он сможет порождать и развивать жизнь во всех ее бесконечных формах.

Создание и уничтожение материальной субстанции и собирание ее в формы по собственному желанию станет величайшим проявлением силы человеческого ума, самым большим триумфом над физическим миром, его главным достижением, которое поставит его рядом с Природой, позволит ему исполнить свое главное предназначение.

Ну а теперь, Джон, давайте, выберите из своего обзора что-нибудь наиболее существенное, что соответствовало бы или, наоборот, опровергало все то, что я вам здесь наговорил, – и Тесла хитро посмотрел на лихорадочно листающего свой блокнот репортера.

– Вот, мистер Тесла, наверное, это подойдет больше всего, – обрадовано воскликнул литератор и, нервно откашлявшись, приступил к чтению:

«В повседневной жизни имеется два способа переноса энергии в пространстве – посредством частиц или волн. Чтобы, скажем, скинуть со стола костяшку домино, балансирующую на его краю, можно придать ей необходимую энергию двумя способами. Во-первых, можно бросить в нее другую костяшку домино (то есть передать точечный импульс с помощью частицы). Во-вторых, можно построить в ряд стоящие костяшки домино, по цепочке ведущие к той, что стоит на краю стола, и уронить первую на вторую: в этом случае импульс передастся по цепочке – вторая костяшка завалит третью, третья четвертую и так далее. Это – волновой принцип передачи энергии. В обыденной жизни между двумя механизмами передачи энергии видимых противоречий не наблюдается. Так, баскетбольный мяч – это частица, а звук – это волна, и все ясно.

Сегодня совершенно очевидно, что объекты микромира ведут себя принципиально иным образом, нежели объекты привычного нам макромира. Но почему? На каких скрижалях это записано? И, подобно тому как средневековые натурфилософы мучительно пытались понять, является ли полет стрелы „свободным“ или „вынужденным“, так и современные философы бьются над разрешением квантово-волнового дуализма. На самом же деле и электроны, и фотоны представляют собой не волны и не частицы, а нечто совершенно особенное по своей внутренней природе – и потому не поддающееся описанию в терминах нашего повседневного опыта.

Микроскопические массы и размеры элементарных частиц обусловливают квантовую специфику их поведения: квантовые закономерности являются определяющими в поведении элементарных частиц. Наиболее важное квантовое свойство всех элементарных частиц – это способность рождаться и уничтожаться (испускаться и поглощаться) при взаимодействии с другими частицами. Все процессы с элементарными частицами протекают через последовательность актов их поглощения и испускания.

Электромагнитное взаимодействие отличается от других участием электромагнитного поля. Электромагнитное поле (в квантовой физике – фотон) либо излучается, либо поглощается при взаимодействии, либо переносит взаимодействие между телами. Электромагнитное взаимодействие обеспечивает связь ядер и электронов в атомах и молекулах вещества и тем самым определяет (на основе законов квантовой механики) возможность устойчивого состояния таких микросистем.

На протяжении последних веков ученые, интересующиеся строением Вселенной, искали базовые строительные блоки, из которых состоит материя, – самые простые и неделимые составляющие материального мира. Атомная теория объяснила все многообразие химических веществ, постулировав существование ограниченного набора атомов так называемых химических элементов, объяснив природу всех остальных веществ через различные их сочетания. Таким образом, от сложности и многообразия на внешнем уровне ученым удалось перейти к простоте и упорядоченности на элементарном уровне».

– Ну вот, Джон, – рассмеялся Тесла, – так и получается, что как все пути ведут в Рим, так и все направления нашей беседы неминуемо приводят к понятиям «универсальной теории Мироздания», основанной на том, что все известные силовые взаимодействия рассматриваются в качестве различных проявлений некоей единой и великой силы. Если бы это удалось, картина устройства мира упростилась бы до предела, ведь недаром этот путь справедливо называют «великим объединением». Чтобы понять, как оно происходит, представьте себе две пары фигуристов на открытом катке при температуре воздуха несколько ниже 0 °C (точка замерзания воды). Одна пара обменивается ведром этилового спирта, который при такой температуре не замерзает и находится в жидком состоянии, а вторая – ведром превратившейся в лед воды. Может показаться, что между ними действуют две силы разной природы – одна передается путем обмена жидкостью, другая – путем обмена твердым телом. Но стоит температуре поднять выше нуля, как вода во втором ведре растает – и мы увидим, что на самом деле между фигуристами действовала одна и та же сила, ставшая следствием обмена жидкостью. Нам только казалось, что это были две разные силы. Аналогичным образом все теории объединения исходят из того, что при достаточно высоких энергиях взаимодействия между частицами (когда они имеют скорость, близкую к предельной скорости света) «лед тает», грань между различными видами взаимодействий стирается, и все силы начинают действовать одинаково.

Неопределенное положение вещей и тел невозможно встретить в натуральных условиях, но мною давно уже разработаны аппараты, способные искусственным способом достичь эффекта генерации неопределенности местоположения. Направляя особым образом сконцентрированные волны из моего прибора, я легко могу временно дематериализовать любой предмет в эфирную среду стоячих волн, перенести его на немыслимое расстояние и вернуть обратно в исходный вид…

Работая с биологическими объектами, я получил совершенно необычные результаты, позволяющие говорить о том, что физический процесс электроэфирного растворения и последующего эманационного воссоздания некротических тканей останавливает в них процессы распада и возвращает в активное состояние…

Выслушав бурные восторги своего молодого друга и его не менее бурные негодования по поводу того, что его кумир скрывает от человечества такие величайшие открытия и даже не пытается запатентовать сделавшие их приборы и оборудование, Тесла, грустно вздохнув, ответил:

– Увы, все подобные достижения нельзя считать только моей тайной, их передали мне на радиоволнах электроэфира бессмертные мыслящие существа, намного опередившие в развитии наше сообщество, как в технических достижениях, так и в моральном императиве. Список их достижений бесконечен, но лишь с немногими они разрешили ознакомить человечество, остальные крайне опасны и могут легко уничтожить наш мир…

По свидетельствам О’Нила, данный разговор произошел в начале 1938 года и во многом объяснил ту нерешительность и молчаливую многозначительность, с которой великий изобретатель отстаивал свою радиосвязь с иными мирами. В конце беседы Тесла высказал очень странную мысль, значение которой О’Нил так и не понял:

– Симптоматично, что сами контакты с иным разумом начались не с беспроводного телеграфа, а со случайного акта воплощения еще в Колорадо-Спрингс… После этого мы много общались, пока мою башню не уничтожили…

Когда изобретателю удалось достроить купол резонатора, венчающего вышку Ворденклиф, то это пятидесятипятитонное навершие из меди и стали имело совершенно фантастический вид, привлекая множество зевак, специально приезжавших из Нью-Йорка поглазеть на произведение гениального изобретателя. Купол излучателя имел довольно сложное строение пересекающихся поясов игольчатых разрядников, связанных с несколькими громадными конденсаторами, накапливавшими заряды, способные охватить земной шар и вернуться обратно.

Еще более удивительны были подземные этажи башни, они расходились лучами во все стороны, неся в себе железные шины токопроводов, тянущиеся из центральной шахты на сотни метров. Также в колодце находились четыре отделанных камнем туннеля, каждый из которых постепенно поднимался на поверхность. Хотя точное назначение всех этих штреков и туннелей и сейчас доподлинно не известно, их сложная структура преследовала какие-то цели увеличения длины волноводов. Скорее всего, Тесла планировал наполнить остальные шахты соленой водой или жидким азотом – для создания системы уникальных «жидких волноводов», имеющих очень высокие передающие свойства на определенных электромагнитных частотах.

Это «подземное царство балканского вампира», как окрестили его газеты, сыграло роковую роль для надземной части вышки, поглотив значительную часть средств, предназначенных для модернизации оборудования «эфирного излучателя». Внимательно читая перечень оборудования, предназначавшегося для установки в подземелье Ворденклифа, находишь там много странных вещей, способных сильно удивить, если не поразить своим содержанием современного физика. Впрочем, загадок хватает и среди «высотных» приборов, размещенных под куполом излучателя.

Времени катастрофически не хватало, и ученый напряженно работал, чтобы успеть связать свой передатчик с источником энергии и проверить его потенциальные возможности. Летом 1903 года Тесла решился провести генеральное испытание своей башни и после суточной зарядки батареи гигантских конденсаторов с трепетным волнением включил рубильник главного разрядника купола. Ближайший помощник изобретателя и управляющий всем хозяйством Ворденклифа Джордж Шерф впоследствии рассказывал, что вначале раздалось странное шуршание статических разрядов, быстро перешедшее в потрескивание и громкие щелчки. На всех предметах операционного зала центральной лаборатории заплясали с шипением и жужжанием «разряды святого Эльма», и вдруг на куполе вышки послышался глухой гром, перешедший в «канонаду крупнокалиберных орудий». Медная полусфера купола резонатора тут же при включении установки покрывалась морем бушующих молний длиной в десятки метров, а гром был слышен в радиусе двадцати километров.