Текст книги "Мир во мне. Исповедь туберкулезника"

Ирония. Я буду сидеть в палате в привычном для себя в последние дни выключенном состоянии. Врач, постучавшись, войдет и в его взгляде я прочитаю неловкое молчание. Что? Ничего особенного. Тебя выписывают через два дня домой. Зашибись как круто и как вовремя!!! А вот можно было всего дня на три раньше, ну пожалуйста, ну достаточно, кто там у меня в хранителях! Мне нечего было ответить врачу, что тут скажешь, если на свободу я не хотела. Я привыкла к палате, в больнице я чувствовала себя защищенной. Здесь у меня появились друзья, здесь от меня не шарахались как от прокаженной. Что мне делать там, среди людей, там, где я всего лишь инвалид со статусом, но не человек. Там, где вчера я была счастлива, а сегодня у меня не было ничего, ведь выписка не значит здоров и не значит свободен, выписка значит, что у тебя впереди четыре месяца лечения дома, с еженедельными явками за таблетками в диспансер. Ты никто, не имеешь права устраиваться на работу, не можешь жить полноценной жизнью и многое другое. Моя рвота будет продолжаться и перерастет в привычку. Поел – вырвал. Врачи не будут знать причину, так как анализы будут в норме, я не смогу элементарно пойти и сделать зонд, так как все тот же статус. Может я бы и поняла, если бы знала ответ на просто вопрос, а кто ж тогда пока поможет мне. По закону он не имел права мне отказывать, но сил спорить не было, просто расскажу.

Пришла к врачу, объяснила ситуацию, а я ж здорова, но на таблетках, да насрать мне на диагноз, я здорова!.. Где-то глубоко в душе, где-то для себя. Вижу лицо кривит и отморозиться пытается. Мол, раньше обеда записи нет, сохраняю спокойствие и пытаюсь объяснить, что с моим режимом питания и приемом лекарств я физически не протяну до обеда.

Плачу… как человека просто прошу мне помочь. Соглашается прийти на пол часа раньше на работу, и я уйду с глубокой благодарностью к нему. А утром приду и поцелую закрытые двери. Он подойдет, отводя взгляд и обращаясь больше к своим туфлям чем ко мне, пробормочет что-то, мол, простите, не могу, так как после такой как я им дольше нужно будет обрабатывать аппарат. Какой, такой как я? То есть я, которая свой состав крови знает наизусть, так как сдает его еженедельно, той, которая прошла обследование у всех возможных врачей и все возможные анализы, той, которая честно призналась, что здорова, но еще на таблетках, это я опасна? Да у меня даже молочницы нет, о чем ты! У нас половина населения ходят с болезнями даже не подозревая о них и разносят вирусы, заражая окружающих, и ты, Доктор понятия не имеешь, кто приходит в твой кабинет, но это Я опасна?

Дальше срыв и маты… снова.

Я буду плакать в кабинете фтизиатра, и ее возмущению не будет границ. Люди глупы, к сожалению, часть врачей тоже, отсутствие знаний и стереотипы исправно делают свое дело. Разрушая и ломая людей, пытающихся встать на ноги. Я раньше, всегда умничала, что, мол, наркоманы и алкоголики возвращаются к старому из-за слабости и отсутствия желания жить нормально. Сейчас бы себе той я бы залепила пощечину. Не знаешь – нехер умничать. Допустим ты упал и был скинут с олимпа социума, но не сломался, и нашел силы победить зависимость или болезнь, хочешь вернуться к жизни и делаешь это…, а тут заминка, социум не готов принять тебя обратно, к тебе нет доверия и вообще ты другой. Я много раз думала о том, что хочу назад в диспансер, там спокойно, там люди такие же как ты и там нет унижения и боли. Опять же тут все зависит от поддержки.

За период болезни я набрала почти десять килограмм живого веса. Короткие, не успевшие еще отрасти после первого лечения волосы, убийственно негативный настрой и озлобленность в вперемешку с обидой во взгляде. Ооо, я еще та выходила с больницы. На протяжении первого месяца лечения, когда я только знакомилась со своим новым организмом и хоть что-то начала узнавать о самой болезни, меня очень волновал вопрос пигментации кожи. Женщины ходили с темными пятнами на коже и я с ужасом ждала того времени, когда сама стану пятниста как жираф. Врач пытался успокоить, что это индивидуальная переносимость каждого, но на меня его утешения слабо действовали. Теперь я знаю, что внешние изменения это где-то четвертый, пятый месяц. Почему знаю, потому что стану страшной. Такое лекарство как «рефампицин», как побочное действие, подарит вам необыкновенный золотистый загар. Окружающие будут спрашивать, где вы отдыхали, но со временем ваш загар начнет превращаться в пигментные пятна противненького черного цвета и высыпания по всему лицу, плечам и зоне декольте. Я не могу вам описать состояние и переживания на тот момент. Ну, просто ты живешь и не хочешь смотреть в зеркало, твое тело вызывает отвращение, а постоянная рвота напрочь отбивает желание принимать пищу.

Психологически я понесла удары по всем аспектам жизни, которыми гордилась. Будучи в ресторане, часто ловила себя на мысли, что высокомерна. Свое дело подарило мне внутреннюю свободу и уверенность, возможно, в чем-то чувство превосходства. Часто вела себя как последняя какашка, считая себя лучше других. С потерей ресторана мне пришлось узнать чего же я стою на самом деле. Я не то чтобы гордилась своей внешностью, но реально считала себя красивой и знаю, что была стервозной. Теперь же мне требовалась особая смелость просто для того, чтобы на улицу выйти. Ведь ладно прохожие, а когда знакомые встречали и задавали обычный вопрос: «что с тобой?». Мое самолюбие было безграничным. Теперь же я просто умирала от стыда. От стыда за все. Постоянные мысли в голове не позволяли расслабиться. Я пыталась принять произошедшее, все время прокручивала в голове диалоги, представляла своего собеседника и высказывала свое наболевшее. Я жила тем, что прокручивала в голове воспоминания, вновь и вновь принося себе боль картинками, в которых была счастлива. Немного отпускало, за такими внутренними разговорами я могла как-то проживать дни в квартире. Должна была бы радоваться выписке, но не могла. Это как длительный период жить в браке и однажды вернуться домой, а там ни вещей, ни человека. И ты вроде все также по привычке варишь себе кофе, но твой кофе пресный и без аромата.

Мне предстояла поездка на родину, у нас был большой праздник в семье. Я с тревогой ждала эту поездку. С одной стороны я хотела домой, я говорю «домой», потому как именно такое чувство меня наполняет, когда я там. У людей из Западных регионов Украины особое чувство семейных уз и радушия, там воздух другой, наполненный чистотой и открытостью и я рада, что пропитана этим до костей. После смерти бабули я практически туда не ездила, все еще не смирилась с пустыми стенами. А с другой стороны медали были переживания – как меня примут? Ведь, хоть меня и выписали, я все еще была на лечении. Семья знала, что со мной, и не все готовы были к нахождению со мной в одном помещении, но на то они и семья. Думаю, они переживали за меня больше, чем я переживала за свои страхи, так как я видела, что они искренне рады нашему с малой приезду, малую я забрала с диспансера через пару дней после выписки, как только мне дали на то разрешение. Для меня было дико находится среди людей без намордника, ну то есть без маски, и в то же время я была счастлива и позволила себе уснуть без мыслей, в тепле. Здесь время идет по-другому. Старались обходить тему ресторана, да и за приготовлениями к торжеству особо некогда было. Какая разница какая должность или богат ты, здорова, приехала, ну и слава Богу, легко и просто. Я была дома.

* * *

«И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущие в пыль…»

Ф.М. Достоевский

Мы не знаем, где и когда встретим «своего человека», какой он и как выглядит, какого цвета глаза, а главное как мы его узнаем. Я почувствую «своего» по затылку. Он лишь на мгновение попадет в мое поле зрения, пробегая мимо. В этот момент во мне рухнет все. Я буду стоять растерянная и, если честно, как первоклашка, просто не знать как себя повести. Дыхание комком застынет где-то в горле. Я сейчас пишу и улыбаюсь себе той. Я тоже человек, хоть и сильный, мне иногда хочется расслабиться и просто побыть собой настоящей. А какая я настоящая-то? Я знаю много своих масок и в каждой из них я по-своему искренняя. Единицы людей видели лицо и еще меньше людей видели душу. Ему я не побоюсь показать себя. Видя его улыбку, я просто забуду о том, что еще вчера жить то не особо хотела. Что еще вчера я смотрела сквозь решетку и не верила в завтрашний день. Мы сойдемся с полувзгляда, без слов. Это будет так здорово, как будто мои крылья отряхнулись от пепла и легкие набрали воздух. Румянец? Да ладно! Необъяснимо, но факт, когда в сердце приходит любовь, не просто желание или симпатия, а именно самое светлое, самое дорогое чувство, что существует на земле, ты это почувствуешь по-особенному. Будучи рядом с ним мне хотелось остановить время, просто чтобы мир застыл здесь и сейчас. Яркая вспышка за слишком долгие пять лет наполненные срывами, истериками, чувством вины, больницами. Я сердцем чувствовала, что если бы я тогда осталась, сейчас бы все было иначе, но на это я не имела права. Он принял меня такую «страшную», с лишним весом, с пятнами на коже, не придав всем моим комплексам значения. Я больше всего в жизни хотела остаться возле него, но я должна была уйти. Он из другого мира, беззаботный, с простым отношением ко всему происходящему, понятия не имел, какой груз я несу за своими плечами. Рассказать я бы не смогла, а обманывать, изображая из себя счастливую, не хотела. Не нужно было ему это все, да и вряд ли понял бы. Я ушла…

Не могу не думать. Никто и никогда не ответит мне на вопрос как бы было если бы я каждый раз, стоя перед выбором, приняла бы другое решение. И главный вопрос, на минуту я представляю что не было этих пяти лет, в которых я гробила себя как обезумевшая, и сейчас я здорова и без долгов за спиной, наверное, работаю в каком-то ресторане, так как ничего другого не умею. Так вот, все по-другому, а счастлива ли я тогда? И встретила бы его тогда, и заметил ли бы он меня тогда? Самоедство, наверное, единственное, что у меня никто не может отобрать. За годы зависимости, Влад внушил мне слишком глубокое чувство вины, за годы детства отец пропитал меня комплексами, за годы работы каждый встречный получил от меня то, что хотел, с чем в итоге осталась я? Я всегда думала, что жалеть о прошлом – значит признать, что поступил неверно, что твоя жизнь это ошибка. Значит – сожалеть о людях, которых встретил на пути, но у меня по-другому. Ведь если бы у меня было все легко, были бы рядом со мной «мои люди», самые лучшие люди в мире, пережила бы все те счастливые моменты искренности что были. Но сейчас я сожалела. Из-за своего прошлого я не могла начать новую жизнь, нужно было сначала закрыть все хвосты и тогда, возможно, Бозя приведет в мою жизнь мою половинку. Сложно… моя тень одиночества пронзила меня с новой силой, впитываясь и прорастая.

* * *

Сегодня явно не лучший день в моих буднях. Люблю дождь, но люблю когда я могу остаться дома, в постели, сварить себе любимый кофе и, укутавшись в одеяло, смотреть старые фильмы. А сегодня много дел и нужно выбираться. Ну и как-то с самого утра все через место, на котором обычно сидеть нужно, а не делами заниматься. Я очень сильно изменилась внутренне. Терпеть не могу, когда оппонент повышает на меня голос. Хотя для самой раньше это было чуть ли ни главная манера общения, особенно с подчиненными. Сейчас понимаю насколько я была не права. Это унизительно, когда для того чтобы тебя услышали, ты должен кричать. Моя дурная привычка кричать на малую вообще меня злит, и, наверное, я начинаю кричать еще громче и эмоциональнее от злости на себя, что не могу сдержаться. Да, я должна признать, что в воспитании своего ребенка я полный профан. Я вижу в ней отражение себя и хочу ее менять, хоть она у меня и крутая принцесса. Хочется быть ей другом, а вместо этого я, наверное, единственная кого она боится. Многие говорят, что я сложная и агрессивная, раньше я психовала с таких утверждений, пыталась что либо доказывать, а сейчас мне просто пофиг. Да, сложная, попробуй сохранить в себе легкость характера после всего пройдённого. Сегодня позвонили из больницы и попросили помочь с оплатой лечения одному малышу. Когда сроки сжаты, ты впадаешь в панику. А вдруг люди не откликнутся? А вдруг не получится. Параллельно ты мысленно уже и вещи собрала и думаешь что еще можешь сделать для семьи. И опять полночи не спишь думая о том, как так, что правительству абсолютно наплевать на происходящее вокруг. Когда столько людей верят и борются. У меня в друзьях много достаточно обеспеченных людей, всегда удивлял парадокс, что на твой клич быстрее среагируют те, у кого у самих не самая легкая ситуация. Мои близкие устали спорить со мной по поводу моего какого-то неконтролируемого желания помогать. Я часто делаю что-то во вред себе. Каждый раз, когда не получается – плачу, получается – тоже плачу, но слезами радости. Рада каждому усыновлению, молюсь за каждую операцию, но это все сложно для моего здоровья. Все эти переживания сказываются на самочувствии, много сил уходит хотя бы на то, чтобы посылки сформировать и отправить. Каждый раз говорю себе, что это в последний раз… а потом звонок и ты уже мчишь. Ну как? А если этим семьям не у кого просить помощи и некому им помочь. Когда младшего ребенка одевают в вещи старших сестер и ничего что он мальчик, а зимой не ходят на улицу, просто потому что не в чем. Нищета невозможная. Страна поделилась на два табора «очень богаты» и «пипец какие нищие». И те, кто у кормушки, никак не угомонят свой аппетит, нет дела до этого малыша, у которого нет элементарной игрушки, а матери готовы терпеть все ради спасения своего ребенка. Вы знаете, как это унизительно просить помощи? Но когда речь идет о собственной крохе, ты уже не думаешь об этом и лишь ночью, когда пытаешься уснуть ты рычишь в подушку просто животными слезами от несправедливости, просто не в состоянии понять почему именно ты несешь этот груз и именно твоему ребенку больно, и где черт возьми тебе завтра просить помощи, чтобы купить хотя бы элементарные лекарства. Нашему правительству просто насрать на тебя с твоими проблемами. Да, я сложная, я видела слишком много. Сейчас я менее эмоциональная и все реже проявляю вспыльчивость, выработалось понятие просто делать. От того, что ты громкий, толку мало. Моя семья по фонду мега люди, я их очень сильно люблю. Очень многому меня научили своим примером. Когда мы собираемся вместе, я как в другой мир попадаю. Знали бы вы, сколько они сделали и еще сделают для сирот и просто для тех, кто нуждается. Когда мы познакомились, не зная моей истории или диагнозов, меня приняли такую «сложную», позже, конечно, я расскажу, но знаете, я не увижу в их поведении изменений, вот вошла я в их жизнь и это сейчас, а прошлое нужно закрыть. Мы не говорим о прошлом. Мы строим планы, грандиозные планы и знаете, глаза блестят по-другому, когда мы говорим о возможном усыновлении или окончании ремонта или того, какой прогресс у наших малышей. Это как другой мир, прекрасный мир, в котором я верю в людей, и в котором люди объединены единой целью. Целью помогать. Фонд занимается сложными детьми, детьми с ДЦП, до знакомства с девочками мои знания в этой отрасли ограничивались тем, что я видела, как выглядят эти люди в инвалидных колясках. И также как и многие просто старалась отвести взгляд.

Нет, мне не было противно или брезгливо, не поэтому я отводила взгляд. Моя беспомощность чем либо помочь, заставляла меня отворачиваться. Стыдно, правда стыдно, но я ведь не говорила что моя душа чиста и безгрешна. Сейчас во мне нет жалости, во мне живет боль. Я смотрю на наших малышей, которые с рождения должны бороться за каждое свое движение. Смотрю, а в голове назойливая картинка, как я еще год назад переживала за аренду или как же я звезда да без своего ресторана. Отсутствие социального статуса пугало меня, ведь я привыкла быть «важной». Я чувствую, как малыш смог сжать мой пальчик и рыдаю от того, какой же дурой я была. Я боялась потерять человека, которому абсолютно не была нужна, только деньги, а могла бы за это время столько сделать для тех, кому без нашей поддержки никак. А с другой стороны, смогла бы я настолько сильно чувствовать эмоции как сейчас, если бы не было всего. Замкнутый круг вопроса. Да. Прошлое не отпускает и время не лечит. Сейчас у меня просто физически нет времени на сожаления и рассуждения, но иногда, ложась спать, я все так же не могу уснуть, просматривая в голове фильм, состоящий из кадров прошлого.

Сегодня я плакала, хоть это и неудивительно, но сегодня была причина. Если бы мама была жива, пару дней назад мы бы отмечали ее 53 года. В храме, в который я хожу, давно все привыкли видеть меня по утрам. Да, я верующая, но не хожу на службы, священник пытался повлиять на мой принцип, но потом принял как есть. Я вспоминаю ушедших родных еженедельно, и не устаю от этого. Для меня это как возможность на пять минут прикоснуться к ним, и я благодарна, что меня никто не трогает в моей тишине.

53 года, 20 из которых ее нет со мной. Помню ли я ее еще? Да, до мелких деталей. У меня длинные волосы, это мой принцип, так как мама всегда коротко меня стригла, а потом еще и пыталась бантик прибить, чтоб держался, это было ужасно, но сейчас я улыбаюсь этому. Зато она меня всегда красиво одевала и всегда много обнимала, много, много обнимашек. Я, по-моему, писала уже ранее что до сих пор люблю обнимашки, все друзья меня должны обнимать, пусть им лишний раз икнется, я ж от любви, я так успокаиваюсь и заряжаюсь позитивом, ну а они не особо сопротивляются. Память странная материя, я вряд ли вспомню вчерашний день, а последние месяцы живу совсем без дат, но я в мелких деталях помню то, что было давно. Психологи, наверное, и этому пункту могли бы подобрать диагноз. Пусть так, я не хочу забывать. Маму вспомнила, а сегодня я таки осознала, что до моего собственного дня рождения осталось меньше месяца. 30 лет, не шутка, старшие подруги вдоволь глумятся, что вот и мой черед взрослеть настал, я не злюсь, в их юбилеи я так шутила, что реально боялась что дошучусь. Будет праздник, я уже настроилась, хорошо бы книгу успеть миру подарить, но это вряд ли, хоть и постараюсь. Последний год мои близкие больше стараются над моими праздниками чем я, у меня энтузиазма так себе, но они не сдаются, никто не спрашивает будем ли отмечать, а утвердительно просто спрашивают где. Когда еще жив был папа, кто-то обязательно говорил тост за родителей, сейчас эта тема упускается. Я не могу дослушать слова до конца, поэтому мы просто перестали о них говорить. Мне тридцать, но мои родители не скажут в этот день как мной гордятся, и как меня любят, папа не пошутит, мама не обнимет…

У жизни очень черное чувство юмора. Пока я тут рассуждаю о душевных переживаниях, вспоминая прошлое, мое настоящее принесло весть о том, что умер один из наших малышей. За пару часов до такой долгожданной операции, которая бы подарила ему новую жизнь… нет больше переживаний. Я сегодня отругала малую, опять за какую-то фигню, нервничала на работе, думая об увольнении, злилась на то, что родной полдня не писал, это все фигня. Первую минуту я пыталась осознать, вторую осознала, но явно не приняла, а сейчас так больно, хочется обнять малую и никогда не отпускать, хочется услышать любимый голос и даже не читать нотации звонит или нет, в конце концов, просто хочется напиться, что я более чем уверена я и сделаю. Алкоголь до сих пор единственный мой способ глушить боль, в этой книге ты уже второй ангел, а в реальности цифра ужасающе больше.

Душа, не прожившая и трех лет, душа родившаяся с обликом ангелочка. Светлые волосы, умопомрачительные голубые глазки и нежность в каждом прикосновении.

Это первое настоящее имя в этой книге, и я хочу, чтобы все знали, каким светлым он был для нас, таким и останется. Это наш груз, нести в памяти каждого из наших ангелов.

Памяти Андрюши П.

 
«І тільки ти закриєш очі,
немов заснув, немов уві сні,
лице спокійне,
без емоцій,
бо біль тебе вже відпустив.
Не буде більше подарунків,
До тебе нам тепер закритий шлях,
Ми подолали стільки болісних світанків,
Програвши лиш останній крок.
Останній, що став вирішальним,
У долі чорний гумор не віднять,
Ти янголом для нас був маленьким,
Тепер з хмаринок будеш споглядать.
У серці нашім є маленькі двері,
У недрі памяті,
Де кожен з вас живе.
Тепер займай відведену тобі хатинку
Ти з миром спочивай,
Ми ж будем в серці памятать…»
 

Память, это все, что можно для него сделать.

Больше нет слов.

* * *

Ночь была, мягко говоря, ужасной, сейчас состояние не лучше, еще и голова болит. Интересно, когда женщину можно считать алкоголиком? Самый раз вернуться к воспоминаниям.

Да, тогда я ушла, но то, что начертано судьбой ты обходи не обходи, а все равно сбудется, ну или как говорится, что очень сильно мне хочется. Он написал меньше чем через час, понятия не имею где взяв мой номер, ведь я то точно не давала. И мне стало тепло и легко. Одним смс он пришел в мою жизнь. Я не дам этому человеку вымышленного имени и в этой книге больше не вспомню. Не хочу. Это единственное сокровенное, что я хочу оставить только в своем сердце, возможно если бы я в принципе по жизни меньше рассказывала, то у меня бы получилось намного больше. Наши отношения сложные и мы не пара, но он мой человек. С ним комфортно и легко, возможно, потому как мне не нужно быть с ним кем-то, я просто могу быть девочкой, без сложного характера и тяжелого прошлого. Я принимаю его таким, как он есть, и люблю его сердце, хоть за его отношение ко мне я не редко плачу. Есть в моей жизни люди, которые многое бы хотели отдать просто за взаимность, но их я не выбираю. Почему? Не знаю, не всегда те, кто тебя любят, могут зацепить твое сердце. А здесь вроде как я бы многое отдала, но… Да уж, он явно и не подозревает насколько сильно я его люблю и как важен он для меня, но здесь я вверяю решение Богу. Хочу ли с ним семью? Однозначно – да. И детей, я очень хочу сына. Хочу однажды услышать, что я именно та, с кем он хотел бы просыпаться и в ком раствориться. Как бы ни сложилось, те эмоции, что он мне дарит, это счастье. Со мной или без меня, но пусть он тоже будет счастлив, и коль уж так сложится что нам идти порознь, то пусть небо даст ему любимую, которая также любила бы как я и тогда я отпущу. Жизнь научила меня отпускать. Люди не вещи и не принадлежат друг другу, любовь не обязана быть взаимной и счастливой, но должна быть искренней и настоящей. Каждый из нас заслуживает на счастье и вряд ли правильно включать эгоизм и обижаться за то, что не с тобой. Это сложно, но можно научиться ценить счастье здесь и сейчас. Ранее я говорила, что нужно уметь говорить человеку о том, что внутри, а сама трусиха боюсь, но я обязательно, наберусь смелости и все ему расскажу, позже, я просто думаю, что искренне боюсь услышать, что не любит. Иногда к человеку просто тянет. Этого не объяснить…

Тебе:

 
«Усе було – і сум, і самота.
І горе втрат, і дружба нефальшива.
А ця любов – як нитка золота,
Що й чорні дні життя мого прошила.»
 

(Л. Костенко)

Дякую.

P.S.: спустя два дня мы поругались, сильно поругались. Теперь только вопрос в гордости и времени. Больно? Не знаю, тупое чувство пустоты…

* * *

Таак. Из диспансера вышла, в жизнь не вернулась. Так как положенной государственной помощи у меня не было, стал вопрос «как жить»? Я более чем уверена, что для меня это был самый опасный период, в котором друзья реально сделали чудо во всех смыслах. Учитывая, что теперь я была «никем», само принятие решения о том, что я буду работать на кого-то, вводило меня в истерику. Сколько себя помню, я всегда работала и всегда могла заработать. Я знала, что не останусь голодной, я капец как бедности боюсь, и что? Пятна не заживали, так как я еще принимала лекарства, было лето и все из-за тех же лекарств, я мало выходила днем на улицу. Реакция от изониазида на жару просто повальная. Ты немощный. Лежать пластом – все на что способен. И так до тех пор, пока за окном не вечереет. Мои метания были гремучей смесью истерики, срыва, злости и беспомощности. Ты хочешь работать, но не сможешь, а когда смогу то нахер ты кому нужна пьющая таблетки, еще и гребанные пятна. Моя рвота была невыносима, реально кушать не хотелось, так как просто не было сил блевать. Знаете, когда ты чувствуешь изнеможение организма, что любой укол даже самой тонкой иглой насквозь пронзает болью, а ты и сопротивляться не в силах. Друзья звонили ежедневно, но говорить хотелось все реже, что я могла им сказать. Я сама себе была противна. Успокаивали и подбадривали как могли, но факт оставался фактом, я бесполезный груз сейчас, носящий в себе ведро негатива. Малая была стимулом и я старалась бороться, но мои нервы, наверное, понесли непоправимый ущерб, так как я сама себя не контролировала.

Вскоре я найду работу. Не связанную с ресторанами, но, тем не менее, хорошо оплачиваемую. Я долго буду вести внутреннюю борьбу о том, что же все-таки говорить на собеседовании. Правду или придумать историю. И все-таки мое сердце взяло верх. Я здорова, и люди заслуживают знать правду, ведь обмануть значит изначально предать их возможное доверие. Я расскажу как есть и про ресторан, и про две химиотерапии, и причины химии. Я боялась верить счастью что меня взяли. Понимаете, да, пусть я на предлагаемую зарплату не слезу с шеи помогающих мне, но это уже первый шаг. Мне нравилась семья, в которой я работала, мы с друзьями не отмечали, так как ждали пока пройду стажировку и уже точно получу ответ. Но я прошла! Я получила первые деньги, первые «мои» деньги за последние пол года, и мы будем праздновать. Будет вкусный ужин, я в очередной раз осознаю насколько я счастливая, мне есть с кем делить и горе и радость.

Позволить себе подарить надежду моя вредная привычка. Я проработаю несколько недель, до того как меня уволят. Причина? «Прости, но я рассказала мужу про туберкулез и он высказал категорическое – нет», я буду унизительно плакать, сидя на кухонном полу и твердить что так не честно! Ведь я была с вами честна, зачем вообще брали, я не заслужила… алкоголя дома нет, я выпила все с предыдущей истерикой, жаль, упиться бы и уснуть.

Я поеду к наблюдающему меня фтизиатру, она не была моим лечащим врачом, только наблюдала после выписки. Объяснив ситуацию, попрошу дать мне справку о том, что «я принимаю лекарства и не опасна», меня от самой формулировки уже трусит. Я буду с малой, так как после мы планировали ехать гулять. Малая привыкла к маске, она не понимает, что за болезнь и знает, что маска нужна для ее защиты. Стою я такая в кабинете, принцесса тулится к ногам, я спокойна, так как уверена что с такой справкой шансов устроится на роботу больше, а врач мне такая: «какая справка? Вы с ума сошли! Вы – Туберкулезник и ни о какой работе речи быть не может»! Ах ты ж… я попросила малую подождать в коридоре. Как я шипела! Какое ты имеешь право называть меня так? Это первое. А второе, может тогда расскажешь мне как мне жить с ребенком? Ты – безразличная амёба в белом халате, знаешь куда иди со своей клятвой Гиппократу, и четко объяснила маршрут по которому идти. Возможно, вы подумаете, что такую справку просто не могли дать, я получу ее у другого фтизиатра и без каких либо нервов. Почему так? Одна специальность, одинаковые халаты, но настолько разное отношение к работе? Не понимаю.

В страшное время живем, в который раз в этом убеждаюсь. Долго, долго я не могла решиться на новые поиски работы, и в моей затяжной депрессии у меня снова было плечо поддержки. Меня не торопили, не напрягали. Мне подарили возможность восстановиться не физически, мне подарили возможность окрепнуть морально, адаптироваться что ли. Я вам честно скажу, таких случаев как мой реально мало, наверное, Бог знал больше меня и я для чего-то должна была пройти это все, хотя будучи ослеплена обидой я просто не в силах была ни принять, ни понять. Я, живущая правильно и делая много хорошего, реально не понимала, чем заслужила. Больно и сложно. Кто-то решит, что дурра, меня обеспечивают, а я еще и жалуюсь. А на самом деле беспомощность это унизительно, потому как к тебе и отношение с сочувствием и жалостью. А жалким быть не велико богатство.