Текст книги "Масик"

Глава 7. Поиск работы

Через несколько дней Петька купил в киоске местную газету. Деньги, заработанные им как «преподавателем Жориком» просто таяли – скоро не останется ни копейки, хотя и – тратил он их, буквальным образом, только на хлеб. Это ещё хорошо, что от премиальных в конце года Жорик отстегнул ему половину – за то, что он его выручил. Пора было искать работу, чтобы не объедать бабушку-пенсионерку.

Петька бегло просмотрел объявления… Работа. Требуются… Дворник, сторож на три тысячи рублей, кондитер – женщина, «Орифлейм», «Фаберлик», секретарь – девушка от 18 до 20, юристконсульт, желательно без о.р. – ага, это чтобы на него все долги списать, промоутеры от 15 до 65, мерчендайзер – интересно, чем таковой занимается? «В дворники, что ли, податься? – подумал Петька. – Ага… Бригадный метод работы. То есть – пашешь и за себя, и за тех, кто на сегодня в дупелину пьяный валяется…»

Ниже, в разделе «разное», он вдруг наткнулся на объявление следующего содержания:

«В ДК требуется преподаватель йоги. Срочно!»

«А – что? Алик там что-то говорил про семинары, на которые мы вместе с ним ездили – в Крыму… Да и вообще, если подумать, я помню и йогические позы, и разные типы дыхания… А после бытности моей кошаком – гибкость у меня повышенная… Дай-ка, попробую!» – решил Петька. Благо, бабушка была сейчас не в «комнате», а возилась на «кухне» – то есть, через занавеску: комната была занавеской поделена на две неравные части. И Петька тотчас себя проверил.

Он легко сделал «березку» – как выражаются по-русски, имея в виду сарвангасану, затем перешел на «мостик», потом легко стал на руки – и с этой стойки перешел на «позу павлина», а следом – на «скорпиона». Снова сделал мостик – уже с позиции стоя… Легко!

«Однако! В йоги, что ли, податься? Если это – реально, – подумал Петька. – Вдруг, получится? Кажется, что и во сне недавно – было что-то на эту тему… Надо, в общем, попробовать».

Петька подошел к старому бабушкиному зеркалу и внимательно и придирчиво оглядел себя.

«Побреюсь завтра налысо. Под ноль… Если начинать с нуля, значит – с нуля», – решил он почему-то.

*

Назавтра Петька, побривший голову налысо и одевший по этой причине черную вязаную шапочку – чтобы голова не мёрзла, ближе к вечеру – в заявленное в объявлении время, – шел по заснеженному городу. Дело в том, что в объявлении был указан и телефон, и домашний адрес. Поскольку телефона у Петьки и вовсе не было, то он пошел прямо по указанному адресу и без предварительного звонка. Там было сказано: обращаться после семнадцати часов.

Дом оказался довольно длинной сталинкой с кодовым замком на подъезде. Во дворе играли дети – лепили снеговика и играли в снежки.

– Мальчик, какой код в этом подъезде? – спросил Петька у одного из пацанов, лет семи, пронесшегося только что мимо него.

– А вы – к кому? – важно спросил тот.

– Я – по объявлению, – серьёзно ответил Петька, показав в газете подчеркнутый ручкой адрес.

– Пойдемте, я вам наберу, – сказал мальчуган, и, подойдя и немного повозившись, набрал нужную комбинацию цифр. Дверной замок клацнул, и дверь слегка приоткрылась.

Петька понял, что мальчик запомнил не сами цифры, а их визуальное расположение.

– Спасибо. А – сколько сейчас времени – не скажешь? – спросил Петька, у которого не было ни часов, ни сотового.

– Пять рублей двадцать копеек, – ответил мальчик, посмотрев на небо и с трудом найдя более яркое пятно заходящего солнца, едва пробивающегося через блёклую пелену облаков.

– Чего? – не понял Петька.

– То есть… Пять часов, двадцать минут, – исправился мальчик. – Приблизительно.

«Ну и молодежь пошла! Часы – рублями измеряют! А смотрят при этом… на небо, – подумал Петька и рассмеялся.

Дверь ему открыл… Так же, как и Петька, гладко выбритый налысо, человек. В спортивных штанах и черной футболке. На вид ему было лет сорок.

– Я – по объявлению, – промямлил Петька.

– Вижу, – ответил ему незнакомец, пробуравив его колючим взглядом, – заходи.

Петька, наспех разувшись в коридоре и сняв куртку и вязаную шапочку, хотел последовать и дальше – в дверь комнаты, гостеприимно приоткрытую незнакомцем.

– Стоп! – остановил его тот, – Обуй тапки. Это у меня – гостевые. А теперь – проходи!

В комнате, со сплошняком пригнанными друг к другу книжными полками по всем четырем стенам – что было сделано, видимо, на заказ, – не было более ничего, кроме паласа на полу и вписанного в специально отведенное для него место, заключенное между полок с книгами, телевизора.

– А теперь – снимай тапки и показывай, что ты можешь, – сказал лысый незнакомец, приглашая Петьку «на ковёр».

Петька изобразил перед ним примерно то же, что проделывал вчера, будучи дома.

Наблюдавший за ним незнакомец сказал:

– За дыханием следи. Книг почитай – чтобы теоретически подковаться. Но в общем, ты мне подходишь. На семинары по йоге ездил?

– Да. Но – увы, ничего не помню, – ответил Петька.

– Это – не важно. Тело помнит. Дай – пять. Как зовут?

– Пётр.

– А меня – Семён. И, между прочим, Семёнович. Хороши мы с тобой – йоги, называется! Да? – и он захохотал. – Звучит: йог Семён Семёнович из третьего подъезда? Или – йог Петька! Прям – как в анекдоте – про Петьку и Василия Ивановича.

Петька слабо хихикнул.

– А ты – не тусуйся, парень! Не боги горшки обжигают! И кто, если не мы, будет править людям спины? И – души? Врачи, что ли? Да они и сами еле живы. Вся медицина – на ладан дышит. Или, быть может, к нам йоги из Гималаев приедут, или Шри Свами какой-нибудь из Индии? А им – что, больше заняться нечем? – и тут Семён Семёнович вдруг резко присел и с лёгкостью завернул ноги в лотос.

Петька, чтобы не подкачать, сел напротив, и тоже завернул ноги, так же сев в полный лотос. Ноги слегка побаливали – но вполне терпимо.

– Итак, я не справляюсь один. У меня несколько точек по городу стало: в центре и на посёлках. И потому, некоторые занятия за меня будешь проводить ты. Побываешь сперва на паре занятий каждой из моих групп, будешь следовать моим методам и предписаниям. Я тебя всем своим ученикам представлю. Самое главное – это то, что пластика у тебя просто отличная! С дыхалкой только немного поработать, я тебя потренирую. Теории начитаешься. Сделай вдох! Задержка. Вы-ыдох – медленно! Ещё – людей надо ВИДЕТЬ. Но этого сразу не добьёшься: только со временем приходит.

Так вот… Залы – снимаем. Аренду – платим. Остальные деньги – кроме подоходного и отдаваемого за то, что нас никто не трогает – идут нам с тобой. Люди сейчас небогатые – много не берём. Но на пропитание и поездки по семинарам, думаю, нам хватать будет. Поначалу буду тебе платить треть от нашего общего заработка, а себе – оставлять две трети. Как главный инструктор. Раскрутишься, вникнешь – будем делить доход по-братски, или же – ты от меня отпочкуешься, поделим «паству», заведёшь свою школу – это уж как получится. Если начнутся наезды на тему: «Да кто ты такой? А вот мы знаем человека – он кандидат эзотерических наук растрындяйного вуза за Уралом» – направляй таких ко мне. Как самому отшивать – со временем научишься. Примерно так: «Вам бумажка нужна? Вот и валите в свой растрындяйный вуз. А я – просто учу людей делать… вот… так», – и с этими словами, Семён Семёнович, взяв одну свою ногу из положения «лотос», с лёгкостью заложил её себе за шею.

– И, если ваш кандидат эзотерических наук сделает так же – то честь ему и хвала, а если нет – пускай проваливает! А то – мало того, что высшую школу превратили в сборище музейных экспонатов с липовыми бумажками, так еще – даже в йогу сунулись. Якобы «эзотерических» вузов – настрогали. Дипломов. Повесьте теперь их себе на стену – и любуйтесь. А мы с Петькой – будем гнуться. И спины людям на место ставить… Так? Тебя это устраивает?

– Конечно! Вполне, – ответил Петька.

– Тогда – пойдем на кухню – чай пить. С баранками.

На кухне Семен Семенович сразу поставил на плиту чайник со свистком и сел за стол, кивнув Петьке на табурет у окна: присаживайся, мол. Но, на тот белый табурет у батареи сразу же, опередив Петьку, заскочил важный белый кот с серыми пятнами. Петька его погладил, и кот старательно вытянул голову и замурчал.

– Гляди ж ты! И Петроний тебя своим признал! Он – от большинства незнакомцев под стол ховается. Это – тоже тебе плюсик в моих глазах. Животные – они людей чувствуют…

«Вот бы никогда не подумал, что когда-нибудь стану… Преподавателем йоги», – присев на табурет и взяв на руки кота, подумал Петька, с удовольствием потягивая вполне «йогический» чаёк – зеленый, без сахара, но вприкуску с баранками и сухофруктами.

Глава 8. Новые встречи

Через несколько дней, однажды вечером, Петька впервые пришел в общагу к Жорику, как официальный гость. Даже сдал на вахте паспорт и весьма официально сказал, что он «к Георгию Владимировичу»… При этом подумав, что уважения, кроме как у вахтёров институтских общежитий, должность преподавателя ни у кого сейчас не вызывает. Правящая вузовская бюрократия всегда норовит как можно сильней унизить «молодого специалиста», да и на старых ездит, как вздумается левой ноге руководства. Так сейчас принято, в век, когда образование совершенно обесценилось в одной отдельно взятой стране. Петька сейчас уже хорошо знал эту кухню. «Высшая школа» откровенно агонизировала и смердела.

Вахтерша его явно не узнала: лысого, без усов, без очков, с прямой спиной и расправленными плечами. И в новой куртке.

Жорик ему был рад. Он встретился с Петькой ещё в коридоре: как раз только что снял с плиты чайник.

Зашли в комнату, поговорили о том – о сём… Петька вкратце рассказал Жорику всё то, что он узнал о себе за это время. О прошлом себе.

– В общем, я – довольно гнусный тип, – заключил Петька.

– Нет, Петька! Я же помню тебя моложе, каким ты был в клубе «Взлёт», как ты, ещё тогда, увлекался Сидерским, йогой и Карлосом Кастанедой, магическими пассами. Я был от тебя в восторге, и ты… Открыл тогда для меня путь развития. Ну, да, возможно, потом ты зашел в тупик. Жизнь твоя понеслась не в ту сторону… А знаешь, тогда – даже хорошо получилось, что ты стал котом. Жизнь остановила тебя на спуске и развернула иначе, в другом направлении. Может, и хорошо, что ты абсолютно всё о себе забыл. Если бы все люди могли в момент взять и забыть свое прошлое, будто его и не было никогда, и начать жизнь с новой страницы… То, возможно, жизнь была бы светлей и лучше.

– А они и так каждый раз начинают сначала. Только, это называется новым воплощением. И каждый раз приходится по новой проходить пеленки-распашонки… А вообще, Жорик, я только недавно понял, что именно благодаря тебе моя жизнь сильно изменилась. Я, как мне кажется, научился брать на себя ответственность за собственную жизнь – вероятно, раньше меня просто несло по течению. И порою весьма сильно заносило… Видимо, я по жизни шёл, будто на качелях катался: то – вверх, то – вниз. А сейчас… Кажется, я начинаю избавляться от собственной тени.

– А ты привнёс в мой характер некоторую гибкость – и, наверное, до того, как я… побывал котом, я слишком многое на себя брал – и слишком часто занимался самоедством… И когда я вдруг вспомнил, что это ты был тем чуваком, что говорил мне о нагвале… В общем, я понял, что ты – мой самый лучший друг! – напыщенно заявил Жорик. – Благодаря которому я избавился от наследия своего прошлого, от многих комплексов, связанных с моим детством и жизнью у родственников. И перестал быть неудачником.

– Тогда – жарь картошку… Тональ тоже должен быть в хорошей форме. Не зря же йоги так много уделяют ему внимания! – хихикнул Петька. – А у нас с тобой тональ – явно в норме, недаром же мы были весьма проворными котами. И его надо кормить! Не так ли, Мнемозина?

И кошка, свернувшаяся в кресле, подняла свою хитрую мордочку и окинула их пронзительным немигающим взглядом, по-прежнему продолжая громко

мурлыкать.

*

Жорик проснулся на следующее утро, не припоминая ни единого сна, и абсолютно выспавшийся, как младенец. Было воскресное утро. В выходной можно было спать – хоть до полудня. Но почему-то абсолютно не спалось, а хотелось нестись куда-то. И, с утра пораньше, Жорик решил прогуляться по городу, и долго бродил по улицам. Снова падал небольшой снег, легкий, пушистый; ярко светило солнце, и деревья стояли, все в снегу, искрясь на солнце. Как редко бывает в этих местах, где зимой – то грязь и слякоть, то мороз без снега. Просто зимняя сказка…

Он шел по городу, и почему-то ему было легко, светло и радостно. На время проблемы не то, чтобы исчезли – но отодвинулись далеко-далеко. И даже встречные прохожие были добродушными и веселыми.

И вдруг он увидел… Её. Сколько раз он просматривал в деканате все попадавшиеся ему списки групп в поиске инициалов с участием первой З… Один раз Жорик даже нашел в списках девушку, чье имя начиналось именно с этой буквы – и с замиранием сердца поджидал выхода её группы из аудитории после пары. Даже спросил у студентов, где такая-то, назвав фамилию. Оказалось – Земфира… А ещё, Жорик заглядывал везде, где читал лекции, в соседние аудитории, ходил на студенческие концерты, желая услышать скрипачку. Ему не везло!

Но сейчас, по заснеженной улице, в пушистой короткой серой шубке и с распущенными волосами, без шапки, с футляром, в котором лежала скрипка – шла Зоя. Неужели?

Жорик уставился на Зою во все глаза. И, поравнявшись с ним, девушка посмотрела на Жорика удивленно.

– Здравствуйте, Зоя! – улыбнувшись, сказал он.

– Разве мы знакомы? – спросила Зоя, но улыбнулась в ответ.

– У меня такое впечатление, что я вас уже встречал. Наверное – во сне, – ответил Жорик. – Позвольте, я буду вашим рыцарем – и понесу вашу скрипку.

– Так я вам приснилась? Странно, но мне тоже недавно снился интересный сон. Наверное, там были тоже именно вы. И у меня – тоже такое впечатление, будто я действительно вас давно знаю. Только… Как вас зовут?

– Масик… Зовите меня просто Масик, – ответил Жорик, неся скрипку и пытаясь другой рукой подхватить Зою под руку. – И – не бойтесь, я – не псих, а преподаватель культурологии… То есть, я хотел сказать, меня зовут Георгий.

– А я – действительно Зоя, будем знакомы, – представилась ответно девушка и протянула ему руку в пушистой вязаной перчатке. – Масик… Вам что, и мой кот приснился?

– Вроде того…

Было скользко, и легче было держаться вместе – и за руки. И так, вместе, и держась за руки, и пошли они по центральной улице, засыпанной за ночь свежим снегом, под которым иногда попадался ледок. Жорик нес её скрипку, и был счастлив.

Кажется, хоть в чём-то жизнь начинала налаживаться!

Часть 4. Мы не сами выбрали эту войну…

Глава 1. Проблемы начинаются

К себе в общежитие он вернулся счастливым и довольным. Он… Напросился в гости, и Зоя пригласила его к себе, завтра вечером. В восемь.

Жорик был просто счастлив, ему хотелось петь и танцевать. Весь день сегодня, проводив Зою до подъезда её дома, он на радостях шатался по городу: не было его ногам покоя.

Было уже довольно темно, когда он вернулся в общагу и вошел в свою комнату. И, войдя в комнату, он не включил сразу же свет. Зачем? Всё здесь было ему давно знакомым, и видеть антураж в деталях было совсем не обязательно. А потому, Жорик, разувшись у входа и повесив верхнюю одежду, прошел и брякнулся на кровать, намереваясь немного покайфовать в мечтаниях о завтра.

Как вдруг… Его даже прошиб пот. Он подскочил на кровати, судорожно озираясь. «Что это за существо?» – мысленно завопил он.

От падающей луны, шкурка странного животного казалась серебристой. Глаза же существа, светящиеся в темноте, были размером с ладонь.

«О, боже! Неужели, это моя Мнемозина?» – Жорик впал в ступор.

Внезапно, очертания полутемной комнаты расплылись; реальность подернулась рябью.

«Что-то… Изменилось в мое отсутствие в этой комнате. Что-то здесь не так… Будто, не только я и Мнемозина здесь присутствуем. Комната наполнена ещё чем-то незримым: легкими и незаметными созданиями, или же – дыханием тайны?

А ещё, он вдруг заметил на шее кошки ошейник. Его раньше не было. Серебристый ошейник с брелком. Не совсем реальный, а будто сотканный из света, и мерцающий в темноте. «Это – так называемый „анх“… У кошки на ошейнике – амулет, египетский символ», – констатировал преподаватель культурологии.

И вдруг…

– Увидел, наконец, – отчетливо произнесла кошка. – А теперь, медленно подойди к двери, закрой её так, чтобы нельзя было отворить с той стороны ключом.

И Жорик, двигаясь как под гипнозом, последовал её приказу. Задернул ещё и крючок на двери, и без того закрытой.

– Не включай свет, – продолжила Мнемозина. – Сядь!

– Кто ты? Откуда у тебя… этот амулет? – спросил Жорик несчастным, дрожащим голосом.

– А ты думал, что я – простая, земная кошка? – издевательским тоном, спросила Мнемозина. – Я буду говорить с тобою дальше мысленно. Так я успею передать больше информации. Обычно, я могу говорить – мысленно или пользуясь речью – только с котами, и редко – с людьми. Только в особые дни.

– И сегодня – особый день?

– Сядь, слушай и не перебивай…, – И Мнемозина приблизилась к кровати Жорика, на которую он, наконец, повинуясь, опустился; запрыгнула, растянулась рядом с ним во всю свою длину, и, пребывая в позе Сфинкса, стала рассказывать, впрочем, более не прибегая к словам, произносимым вслух:

– Упомяну вкратце, что на Земле давно уже присутствуют наблюдатели: представители различных других рас. Их изначальная цель – понять, когда земляне станут достаточно организованной расой для того, чтобы вступить в единую Лигу миров. Но, на самом деле, эти представители – давно уже не те, что прилетели с далеких звёзд. И у многих здесь есть свои собственные интересы. Отнюдь не исследовательские. Если коротко, то одни хотят вам зла, можно сказать, работают на уничтожение, а другие – помогают вам в развитии… Ну, а третьи – просто наблюдают и пытаются устранить влияние как первых, так и вторых.

– По ходу, ваша раса разумных котов хочет нам добра, – ехидно заметил Жорик.

Мнемозина странно заурчала, и Жорик понял, что этот звук равнозначен смеху.

– Мы – отнюдь не коты. Просто, в таком виде нам легче тайно наблюдать за происходящим. Нас здесь не так уж мало; но мы мимикрируем под обычных кошек. Живем в ваших домах, маскируясь под этих милых животных. У нас есть трансформеры: приборы, способные преобразовать наши тела на любой другой планете в ту форму, в которой нам будет комфортнее всего. На вашей планете они преобразовывают нас… в кошек. Мы, в действительности выглядим иначе – но такие же маленькие, и тоже имеем светящиеся в темноте глаза.

– А… Как вы прибыли к нам? Почему наши приборы не зафиксировали ваши корабли?

– Мы так давно среди вас… Что поначалу у вас и не было приборов, способных нас отслеживать. А потом, мы уже давно имели постоянную базу на обратной стороне Луны. Мы спускаемся сюда по лучу. Не удивляйся: есть такая форма вещества, которая способна пройти сквозь спутник совершенно свободно. Ну, считай, что мы преобразуем «темную материю» – на самом деле, так называемая людьми «темная материя» – это тридцать четыре разных вида материи, все из которых еще не известны землянам. Кроме нас, впрочем, сюда прибывают иные; как раз таки, на летающих тарелках… Земляне их видят иногда. Эти иные вполне-таки отслеживаются землянами, и даже заключают с ними сделки. Мы не можем доказать это Лиге Миров, хотя полностью уверены в нарушениях. Ваши тоже не спешат оповестить человечество о своих тайнах.

– И другие расы инопланетян… Что, тоже живут среди нас?

– Да. По крайней мере, ещё две. Причем, они маскируются под людей. Подменяют собой людей. Потому, что в отличие от нас, хотят вмешиваться весьма активно. Их нельзя так просто выявить, обнаружить присутствие. Внешне они… Люди как люди.

– Как всё сложно…

– Только примитивный разум считает, что мир прост. Чем больше знаешь – тем всё становится сложнее и сложнее…

– Мнемозина, милая! Может, ты тогда объяснишь мне, почему я превращался в кота?

– Потому, что делал серию пассов «Дыхание саблезубого тигра». Саблезубые тигры вымерли, однако… Да и анх, что хранился в этой комнате – наш прибор, называемый иногда «трансформер» – был уже настроен… На придание и сохранение образа кота. Мы, посредством земной части трансформера, время от времени волеизъявляем пребывание в этом образе. В кошачьей ипостаси… А ты достиг высокой степени энергетики и высшей силы, и трансформер сработал…

– Ты возобновляешь кошачий облик периодически, благодаря трансформеру?

– Нет. Так делает большинство наших. Но тем из нас, кто родился на земле, не нужен анх, чтобы возобновлять облик… Только определенные лучи, направляемые периодически нашими с Луны на Землю. Они усиливают все наши способности: лучи помогают как сохранению земного облика, так и, наоборот, транслируют эманации глубинной памяти нашей расы. Но нас, родившихся на Земле, очень мало. И так же, без анха, – а его свойства значительно шире, чем лишь простая трансформация, – мы, те, кто родился на Земле, можем иногда путешествовать на Луну. Остальные могут сделать это, только имея трансформер.

– Зачем вы путешествуете? Передаете сведения?

– Не только. Если периодически не путешествовать на Луну и не становиться полностью собой, не общаться там с подобными себе, то можно стать навсегда просто животными. Вот Петька… Он так долго был котом, что почти что стал им. А ты – ещё не успел. И твои мысли оставались человеческими, – ответила Мнемозина.

– В общем-то, мы вообще с ним… Довольно-таки разные.

– Я заметила… Да, и ещё. Сейчас – особая фаза Луны, и лунные трансляции идут замечательно. И потому, я говорю сейчас с тобой. Но, это будет не всегда. И это совершенно невозможно днем. Даже, в исключительных случаях. И даже, если иметь при себе анх, который я здесь нашла, и который в несколько раз усиливает все способности.

– Постой… Ты нашла анх, то есть, трансформер… В моей комнате?

– Да. И теперь он мой. То есть, одет сейчас на мне. Я берегу его. Прибор без присмотра оставлять крайне опасно. Но… Кто-то спрятал его здесь. А я нашла лишь сегодня. Потому, что сегодня нужная фаза луны, и спутник подошел максимально близко; трансляция лучей на Землю идёт успешно, усиливая те способности, что называются у вас экстрасенсорными. И, боюсь, эта находка мною анха означает, что наш представитель оказался в большой опасности… Никто просто так трансформер с шеи не снимает. Он чего-то опасался…

– Кто – он?

– Наш представитель. Который был здесь в облике кота, разумеется.

– Где ты нашла анх?

– Он был спрятан… В земле. Под кактусом. Дело в том, что прибор, хотя и почти не материален, и, к примеру, может быть запечатан в кольцо, камень или амулет, не может раствориться, исчезнуть полностью. Даже со смертью своего носителя. И тогда анх остается на Земле. И это очень плохо. Мы ищем наши потерянные приборы, и обязаны доставить их на базу. По возможности, с их прошлыми владельцами.

– Так у тебя у самой не было… Такого амулета?

– Да. И всё, что я тебе рассказывала про своих родителей, правда. Только, не вся правда. Я тогда не сказала, что они – инопланетные коты. Вернее, совсем и не коты. Просто, в том рассказе это было не важно. Тем более что я, как родившаяся на Земле, даже не имела права на свой анх…

– Почему?

– Такие, как я, считаются наиболее приспособленными к земным условиям и обязанными прожить полную жизнь здесь, сколько бы она ни длилась. Ну, только иногда делаются исключения… Другие, кто имеет анх, могут всегда уйти по лучу. Как только захотят. Хотя, считается делом чести уходить лишь в минуту крайней опасности. Лишь в последнюю минуту, телепортируясь по лучу. Так было нередко с нашими представителями, которых сжигали на кострах в средневековье. Наши волонтеры, будучи уже в пламени костра, совершали телепорт. Они оставались живы. В отличие от сотен неизвестных по имени животных, замученных землянами…

– И ты… Не смогла бы уйти по лучу, даже если бы тебя ждала мученическая смерть? Если, без анха?

– Да. Но не только из-за отсутствия анха. Это было бы делом чести. И такие, добровольные жертвы, среди нас тоже были… И они, эти посланники, больше не спускались сюда никогда… Да, забыла сказать: души, даже погибших здесь, представителей, обязательно забираются нашими. Так устроено изначально; только с такой оговоркой миссия существует. А отношение к смерти у нас несколько иное: мы помним, что было прежде. В других жизнях. Не всегда, но если захотим. И потому, одну из жизней мы можем посвятить служению науке. А в следующей жизни я буду её помнить. Кроме того, все сведения, полученные мною здесь, будут обязательно переданы в информационное хранилище. Что бы со мной ни случилось…

– Даже… Этот разговор?

– Даже этот разговор. Понятное дело, что никто не сможет сидеть и просматривать сотни жизней… Кто хочет – смотрит избранно. Но главное, единый мозг сообщества, Великая Общая Сущность нашей расы, подсчитает все за и против.

– За и против… Чего?

– Вступления землян в Лигу. А также, вашего вреда и пользы для Галактики… Нужно ли вас изолировать – или с вами можно контачить.

– И этот вопрос, несмотря на то, что вы изучаете нас очень долго, не решен?

– Не решен.

– И вы судите о нас, о цивилизации людей, по тому, как мы относимся к кошкам?

– К животным вообще. И друг к другу.

– Понятно… Так ты думаешь… Что ваш представитель, чей анх ты нашла, погиб? В этой самой комнате?

– Ты что? Как это могло быть? Ведь анх… Он закопал (или она закопала) в цветочном горшке. А значит, наш представитель был жив. Другой информации нет. Я не всё понимаю и знаю. Мне же только пять земных лет… Но факт, что наши посланники могут добровольно снять трансформер. И даже, практически стать обычными котами. То есть, отказаться даже от получения подпитки и информации с обратной стороны Луны. И, конечно, без возможности телепорта, если только не вместе с другим нашим представителем. Ведь все их силы тогда уходят на создание земного облика…

– То есть, ты теперь могла бы телепортировать к вам своего соратника? Который без анха?

– Да. Но, лишь с его добровольного согласия.

– Всё же, не понимаю… А зачем ему добровольно лишаться амулета?

– Чаще всего, если не под угрозой других сил, о чем я мало слышала, то… Это – сакральная жертва. Так, во времена Древнего Египта наши добровольно дарили анх людям. Чтобы те могли трансформировать материю. Имеющий такой подарок, обученный человек мог совершать великие творения… А наши представители почитались ими, как боги. Хотя те, кто поддерживали сами земное тело, отдав анх людям, были во многом уже простыми котами. Им нравилось это: провести эту жизнь здесь котами. В наше время представители моей расы тоже нередко жертвуют анхом, чтобы их хозяин… Имел больше сил, творческой энергии, совершал открытия. Они прячут в жилище анх и образуют с хозяином творческий тандем, но люди даже не знают об этом. Просто, тогда хозяева становятся более талантливыми. Но, рано или поздно, их вместе с анхом следует незаметно забрать… Сейчас это стало слишком рисково: надолго оставлять трансформер без нашего контроля.

– Так вы… Порою, воздействуете на людей? Отчасти, управляете их мыслями…

– Чаще, мы только устраняем инородные, вредные влияния на них. Ну и… Да. Управляем. К примеру, я ведь позвала Петьку тогда, когда была на автозаправке… И он поговорить со мной пришел.

– Он не понял этого зова, но пришел. И я не понял… Хотя, были ощущения, что ты меня зовешь. В другой раз. Когда я ещё спал, а Петька поехал за тобой на автозаправку. Мне снился странный сон…

– Того, что воспринял Петька, мне было достаточно. И теперь… Теперь у меня, благодаря тому, что он спас меня тогда, взял с собой, есть миссия здесь, и я её выполню.

– Какая миссия?

– Ну… Не уничтожить человечество, и не помочь ему в развитии. Гораздо скромнее.

– Я, кажется, догадываюсь… Отыскать хозяина анха и доставить на обратную стороны Луны, по лучу?

– Да. Если его самого… Это будет очень важная, почетная миссия. Но и если только его трансформер, хотя бы, – это уже неплохо…

– Постой… Что-то тут не сходится… Я превратился в кота… Под действием анха: потому, что он был здесь. Так ты сказала. Но… Здесь же Петька стал человеком…

– Установка на трансмутацию на анхе сработала на тебя, когда ты делал пассы. Преобразовав тебя в кота, восприняв так твое энергетическое веление, установка мгновенно исчезла, но сила прибора – осталась… Петька испытал шок – и стал собою.

– Понятно… Ну, а в лесополосе – тоже понятно: влияние твоего присутствия. При учете, что мы уже бывали котами – сработало…

– Да. Причем, на то или иное время. На тебя – ненадолго, на Петьку – малость подольше.

– В общем, ладно… С учетом коэффициента преломления лунных лучей, туда-сюда объяснимо, – Жорик, неудачно пошутив, нервно усмехнулся. – Но… Как объяснить первую трансформацию Жорика? Цыганка, весь этот бред… Как он мне рассказывал, одна девушка дала ему зелье… Приворотное. С этого и началось.

– Цыганка… Они – представители очень древней расы. Ранее, от нас и других инопланетных представителей, эта раса получала магические знания. И они создали свою духовную школу и линию преемственности. Но эта линия знаний впоследствии выродилась. Только некоторые из них могут что-то осознанно. Остальные – имеют или спонтанное подключение, или же магические предметы, которыми зачастую даже не умеют управлять, сознательно ими пользоваться. Такие предметы нередко передавались по наследству, с постепенной утратой мастерства и умения. А также – силы и знаний. Вероятно даже, что и в какой-то металлической вещице этой цыганки содержится анх… Как содержался в этом цветочном горшке. Кстати, посади на место кактус… Я его выкопала, но вот посадить… Недосуг было. Тут как раз ты пришел… Если бы ты еще увидел, как я кактус сажаю…

Жорик слабо хихикнул. Потом поднял с пола большую колючку, машинально засунул её вместе с корнями обратно в горшок, собрал с пола рассыпанную землю, и слегка прикопал ею кактус.

– Бедное растение… Я, когда въехал в эту комнату, не выкинул его, слава богу. Я люблю кактусы, – сказал он во время всех этих манипуляций. – И всё-таки… Мнемозина, почему эта дрянная баба – цыганка, то есть – вместо любовного заговора сотворила с моим другом такое… Превратив его в животное. И почему не просто в животное, а именно в кота…

– Не думаю, что она хотела этого. Возможно, неправильно произнесла заклятие. Имея силу, не имела ума… Или, сработал неучтенный фактор: она не распорядилась, как именно следует преподнести зелье… Вдобавок, анх, долго находящийся без хозяина или обученного хранителя, начинает вести себя бесконтрольно: недаром, многие ваши «ведьмаки» сильно повернуты крышей. Как говорится, в неадеквате. Нередко, это даже считается достоинством: когда колдун невменяем. А если мыслит здраво – значит, мол, ничего не умеет… Анх, впрочем – изначально добрый инструмент. И, как видишь, всё закончилось хорошо: Петька и ты не встретились бы иначе… А так, имела место магическая синхронизация и магическое подобие… Говорят, что, когда действует магия, то подобное притягивает подобное… Магия – странная штука. И вы с Петькой тесно связаны судьбами в один узел. Но и… Не только эта связь имеет место.