Текст книги "Масик"

– Поймали?

– Не-а! Ну, я пошла!

– До свидания, Вита!

«Это не может быть простым совпадением… По окраске совпадает. И в институт заявился, на лекции. Знает расположение дверей, через охрану проник. Странный котик, – подумал мнимый Жорик. – А ещё… И дознаватель именно сегодня что-то здесь вынюхивал. Совпадение? Или… Какие таинственные силы он собой представляет? Вопрос…»

Он вошел в пустую аудиторию. Нужно было срочно найти кота и бежать отсюда.

Мнимый Жорик обнаружил бедное животное почти сразу. Кот сидел, забившись под доску для ног под задней партой.

– Кис-кис-кис, – глупо позвал человек кота.

Тот вылез не сразу. Черно-коричневый. С пятнышком.

Нынешний преподаватель робко погладил его по спинке.

– Здравствуй, Жорик! Пойдем ко мне жить! – сказал он первое, что пришло ему в голову.

Кот абсолютно по-человечески, очень внимательно, посмотрел ему в глаза.

– Кажется, это действительно ты! И я тебя нашел! – сказал человек. И ему показалось, что в глазах у кота появилась слезинка. Тогда, он взял кота в охапку и засунул под плащ. И отправился в общагу, без промедлений. Ради этого кота он даже решил пропустить сегодня танцы и… встречу с Оксаной.

Дома мнимый Жорик посадил кота на пол и покормил из обычной тарелки рыбными консервами. Теперь, по его мнению, оставалось только с остервенением крутить пассы и надеяться на то, что это сработает, как раньше сработало у Жорика… Который превратил его самого в человека. «Дыхание саблезубого тигра…» Распечатка с этим рядом пассов лежала на столе в тот день, когда свершилось прошлое преобразование. И он, не весь ряд сразу, но по одному, разучивал эти пассы потом ежедневно. И уже помнил всю последовательность. «Ну, вот… Настало время их применить. Отплатить хозяину сторицей… Даже, если я – в действительности кот, и котом сейчас стану. Я – более-менее выносливый кот. А он – точно, сгинет от бродяжьей жизни», – с такими размышлениями, он посадил найденного кота на кровать и выключил в комнате свет. «Впрочем, если я в действительности – человек, то мне не грозит превратиться в кота вновь, снова поменяться местами с Жориком… Если только я не испугаюсь чего-нибудь, пока буду крутить пассы. Просто, повышенный уровень энергетики должен будет изменить окружающее пространство, придав всему, находящемуся в комнате, реальную форму», – продолжил он размышления.

«В прошлый раз пассы делал Жорик. Он изменил окружающее пространство. И меня. Но сам испугался, так как его тело и его подсознание несомненно зарегистрировали творящиеся поблизости противоестественные изменения. В результате, точка сборки у него поехала вниз – и зафиксировалась в положении… кота. Но вот как котом стал я сам, вероятно, всё же будучи когда-то ранее человеком – я не помню. Совсем. Я даже не помню, как раньше меня звали. Кем я работал. Где жил. Хоть что-нибудь!» – подумал горе-экспериментатор.

Но, отставив размышления в сторону, он решил, что главное сейчас – постоянно, в течение долгого времени, крутить пассы. И – будь что будет!

«Надо попробовать превратить кота снова в преподавателя Жорика. А там – разберемся!» – подумал он.

Глава 9. Он вернулся

Они сидели в общаге и пили пиво.

За пивом слетал… Так сказать, Кот. Ведь он не помнил своего настоящего имени… «И как мне теперь себя называть? Жориком – нельзя. Жорик вернулся… Котом Васькой?» – подумал он и криво усмехнулся.

Для себя он еще и водки припас. Но Жорик (реальный, а не мнимый) от водки отказался заранее, и наотрез.

Когда Жорик снова стал человеком, то очутился посреди комнаты абсолютно голый. Ведь, будучи ещё котом, он соскочил с кровати и стал метаться по комнате.

Кот кинул потом ему синие плавки и домашний халат, отыскав их в шкафу. Жорику было непривычно: обычно он дома при гостях ходил в трико и футболке, а в махровом халате – только один, после душа. Но всё же, в предложенный халат он облачился.

Сам Кот предпочитал для дома спортивные шорты и белую майку, в коих и находился, когда крутил пассы, а трико со вздутыми коленками и черную футболку Жорика он давно закинул куда-то на самое дно шкафа. И он сказал Жорику, как только тот пришел в себя:

– Ну, что ж! Зови меня просто: Кот, пока у меня нет другого имени. Вернее, есть, должно быть, только я его не помню… Я в магазин сбегаю. Водку будешь?

– Не-а. Водку – не пью.

– Значит – пива. Но выпить обязательно надо. После такого-то!

– Ты… Крутил пассы? И я… Снова стал человеком?

– Да. У меня получилось!

– Я сейчас только вспомнил… Когда я превратился в Масика, я… Увидел человеческие ноги. Здесь, в этой комнате… Что это было? И кто ты такой, что знаешь, что я… Не кот?

– Это были мои ноги. И я… Был твоим котом. И стал тогда человеком. И как ты превратился в кота, я тоже видел…

– Дела, – только и смог сказать Жорик.

– Ну – за обретение человеческих качеств, так сказать! – провозгласил в очередной раз Кот и хлопнул рюмку.

Жорик глотнул пивка. Они снова и снова говорили о пассах – кажется, это сейчас было точно в общих интересах для обоих. В остальном, личные предпочтения и жизненные интересы Кота оставались в тумане, а их характеры и привычки были, скорее всего, разными, быть может, даже диаметрально противоположными.

«Он меня вернул в человеческий облик, крутя пассы… Занятно! – в очередной раз подумал Жорик. – Никогда не знал, что пассы можно использовать с такой целью».

«Раз я не стал котом, то, видимо, моя естественная природа – человеческая», – в который раз, подумал Кот.

– Кажется, я вдруг вспомнил, как меня звали в то время, когда я еще не стал котом, а потом – тобой. Кажется, Петей, – неожиданно сказал Кот примерно после пятой выпитой рюмки. – Но я не уверен, что жил в этом городе. Хотя здесь, кажется, учился.

– Петя так Петя. Так одного моего хорошего знакомого звали. Он в Москву уехал. Давно уже. А я – Жорик, как ты уже знаешь. А потому – выпьем за встречу, – и он налил себе ещё пива и выпил большую чайную чашку этого напитка. – Чем-то он, тот Петя, кстати, на тебя похож. И сильно. Должно быть, ты и правда Петя. Люди, имеющие одинаковые имена, чем-то похожи.

Стаканов у Жорика дома не водилось. А пара маленьких рюмок под водку оказалась случайно: досталась ему в наследство от живших здесь до него девчонок-студенток. Жорик в эту комнату только с начала осени переселился. И рюмки он из-под тумбочки выгреб, когда девчата отсюда выехали. Вместе с тремя вилками и тряпочками-ухватками для кастрюль. Одну из рюмок он и выдал сейчас Коту – для водки. Но сам пил только пиво… Из чайной чашки.

Вообще-то, Жорик был сторонником полной трезвости. И раньше старался никогда не пить – разве что, выпивал пару раз, будучи студентом, с ребятами в общаге. Ну, и разок, когда подрабатывал в деревообрабатывающей мастерской. Кончалось всегда плохо. Но после таких переделок, да еще – с Котом… Грех не выпить. И – пошло хорошо. «Тело – в расслабоне, а голова – ясная. Кайф!» – решил он.

– Главное – это не пить в плохой компании или с теми людьми, с которыми у тебя тёрки: я так скажу, – произнёс, будто услышав его затаённые мысли, «кажется, Петя». – Лично я – сторонник того, чтобы люди не забывали, где они пьют, для чего, с кем, и сколько стоит то, что они пьют. И тогда всё заканчивается хорошо.

– Признайся, Кот… Петька, то есть. Я теперь – уволен с работы, и скоро меня выселят из общаги? Конечно, быть даже в таком случае лучше все же человеком. Хотя – не уверен. Может, мне обратно? Если бы меня к Зое снова подбросить…, – задал Жорик мучивший его вопрос.

– Ты – что? Одурел? – уставился на него Петька. – А на что я, как ты думаешь, жил все это время?

Жорик посмотрел на Петьку и понял, что он кого-то явно ему напоминает. Кроме давешнего знакомого, уехавшего в Москву. Ну да! Он же придал себе его, Жорика, облик. Насколько это было возможно. Бородка, усы, стрижка – всё как у Жорика. Не так уж сильно был похож, не как близнецы-братья. Но роста они были примерно одинакового. У Жорика был живот, а у Петьки – нет. У Петьки – слегка пролысины намечались, а у Жорика их не было. У Петьки от природы волосы были гораздо светлее. Он их покрасил. Но, если смотреть не слишком внимательно, да еще, если Петька надевал очки и его, Жорика, одежду – то спутать можно было. Легко.

– Ты – что, всё это время – работал за меня? – спросил Жорик.

– Ну да, – ответил Петька, запивая водку пивом. – Дошло, наконец.

– С-спасибо, – только и смог выдавить Жорик.

– Не за что – зарплату за тебя проедал тоже я.

– Но ты же – не преподаватель! Наверное. Признавайся, что ты там за меня натворил? – спросил Жорик.

– Да так. Ничего особенного. Помирил и поперезнакомил тебя почти со всеми коллегами, влюбил в тебя всех девчонок первого и второго курсов. Записался на бальные танцы – ты теперь два раза в неделю будешь ходить в танцевальный клуб и танцевать со студентками «Ча-ча-ча»… Там – на месяц вперед уплачено.

– Что? – спросил Жорик офонарело.

– Ничего, освоишься! Начнешь завтра вхождение в старую преподавательскую колею. А по вечерам будешь ходить на танцы. А завтра, кстати, пока помню, у тебя должна быть только третья и четвертая пары – но будет ещё и вторая. Милая такая маленькая старушенция, Ксения Никифоровна, просила за себя провести лекцию по этикету и культуре речи. Сказала – молоти, что в голову придет. Лишь бы студенты на этой паре не разбежались. А у неё – конференция завтра. Не может же она быть в двух местах одновременно! Это я тебе – так, в общих чертах передаю суть разговора, своими словами.

– Но я обычно к лекции часа два готовлюсь. Ужас! Сейчас уже одиннадцать ночи! И я – совсем не в том состоянии… Завтра же – три пары, значит. А ещё – танцы…

– Ничего, всё будет путем. Лекцию – ты экспромтом проведешь. Ту, что за Ксению Никифоровну… У меня – и то без подготовки получалось, – беззаботно сказал Петька.

Потом Жорик с Петькой договорились, что первое время тот будет жить здесь, в общаге, у Жорика. До тех пор, пока не определится, кто он такой. Главное – вместе в общежитие им не заходить, одновременно. И выходить только по одному. И одеваться в стиле «препод»… Лишь бы у вахтеров крыша от «дежа вю» не поехала.

*

На лекции по этикету и культуре речи целиком женская группа четвертого курса встретила появление Жорика овациями.

– Ура! У нас пару Жорик замещает! – проорал кто-то из девчат, едва заметив его фигуру в коридоре.

«Однако… Я так не привык», – подумал Жорик, и почувствовал, что краснеет.

Когда все зашли и сели, он постарался расслабиться, расправить плечи, набрать в грудь побольше воздуха (как советовал Петька) и начал…

– Здравствуйте, ребята!

– Девчата! – отозвалась исключительно женская аудитория многоголосым гулом.

– Здравствуйте, девчата!

– Ура, – отозвались те.

А дальше, Жорика неожиданно просто понесло, и он уже не мог остановиться.

– Видели ли вы когда-нибудь на улице кота? Например, черного с белым? Как осторожно, какими вкрадчивыми шажками он переходит улицу? Как грациозно держит свое маленькое тельце? А как по улице ходят наши мужчины? Шею убирают в плечи, глаза исподлобья, ноги в раскоряку… По жизни надо двигаться легкой летящей походкой, улыбаться женщинам, передвигаться же – легко, свободно и непринужденно. Вы спросите: «А если давит груз проблем?» Да, проблемы есть у всех – но зачем создавать лишние?

Так же легко, как ноги, у вас должен быть подвешен и язык. Человек танцующий легко поставит ноги в третью позицию – и потому совсем свободно перемещается по улице. Язык тоже, условно говоря, можно поставить в третью позицию. Если вам легко говорить – вас будет приятно и слушать. Главное – это выбросить из головы все установки, полученные вами, начиная от младшей школы и заканчивая вчерашним днем – установки о том, как вам нужно жить, как относиться к миру и что нужно делать.

Начиная беседу – здесь и сейчас – вы должны говорить искренне о том, что вас действительно волнует, не обращая внимания на возраст и социальную категорию собеседника, а ориентируясь только на степень его восприятия. Помните, что насильно научить кого-либо чему-нибудь никто не в праве. В лучшем случае мы просто информируем друзей, а не создаем себе противников.

Главное – это реально и безоговорочно понять, кто сейчас находится перед вами – без разницы, есть ли это давно знакомый вам человек или случайный прохожий, и каков его пол, возраст и образование. Чаще всего мы не видим действительного человека, а видим на его месте только то, что предоставляет нам коллаж из созданных в голове стереотипов, маску, ничего общего не имеющую с конкретным лицом. Для создания такого коллажа, мы узнаем возраст, образование и другие анкетные данные. И лепим стереотип: свой и собеседника.

В мире – особенно сейчас – существует очень большое количество людей, желающих принудить других жить по их предписаниям и меркам, даже желающих заставить думать по их стандартам. Заставить всех следовать создаваемым ими стереотипам. Вы же должны всегда отдавать себе мысленный отчет в том, что в действительности происходит и кому это нужно. А также, при получении информации, осознавать, интересно ли это сообщаемое для вас лично.

Информацию, которая лишь иссушает мозги, надо рассматривать отстраненно и допускать ее только ровно на тот период времени, на который это необходимо для выживания – например, на время сдачи неинтересного вам предмета. И не всему тому, что полагается заучивать, нужно верить. Особенно это касается психологии, социологии, философии и прочих современных наук, завуалировано пытающихся вам «дать установку» на всю оставшуюся жизнь.

Те, кто хочет обучать других как будущих послушных рабов – в результате в своей жизни так и останутся среди рабов и бандитов, вдобавок сами поверив тому бреду, который несут. Но мы с вами к этой среде, хотя и изучив ее досконально и сделав выводы, не должны иметь никакого отношения. Не советую вам примыкать ко всему закоснелому и утвержденному истинным. Истина в том, что ее нет – одной и той же, постоянной и для всех. Для того чтобы развиваться, вам не нужна чужая истина.

Когда спорят двое, лучше всего рассматривать случай со стороны третьего: что в действительности хотят и чего добиваются данные люди. В действительности же в наше время происходит то, что нас лишают способности к сотрудничеству, сопереживанию, взаимному уважению и пониманию других. Нас учат, как быть богатыми – и никто не учит, как быть бедными, хотя большинство населения – люди бедные. Нас учат, как быть равнодушными, безнравственными, развращенными, желающими роскоши, излишеств и массового потребления товаров. Нам внушают то, что в волчьем мире нужно жить только по волчьим законам. Пускай нам говорят это не напрямую, но этот посыл обучения читается явно.

Но мы сами выбираем свою судьбу. Никто не отнимет у нас право выбора. А выбор есть всегда. Даже в отчаянии. И потому, расслабьте плечи, поднимите голову – и улыбнитесь. Вы молоды, вы здоровы и счастливы. Уже настало утро, и вы проснулись. Свободные люди в свободном мире. И любая цель доступна для вас, если желать её достигнуть всем сердцем. Мы ничего не знаем об этом реальном мире. И я, и вы – лишь попутчики по дороге в неизвестность.

Как ни странно, «девчата» слушали Жорика, не перебивая, и даже старательно записывали эту необычную лекцию по этикету и культуре речи. «Странная у меня получилась импровизация, – осознал Жорик. – И явно, не без влияния того, что я побывал в шкурке кота. Похоже, что я по– другому теперь смотрю на многое. В особенности, на людей».

Часть 2. Поиск вчерашнего дня

Глава 1. Мнемозина

Жорик пошел на работу, а Кот, Петька – в очередной раз шляться по городу. Он хотел вспомнить хоть что-нибудь… Уже около месяца Петька жил у Жорика. Жорик работал, и у него была предсессионная запарка – студенческие курсовые, зачеты… Поэтому, на танцы по вечерам за него теперь ходил Петька. Он легко Жорика на это уговорил. Тем более что Жорик, сходив на танцы лишь пару раз, был там подозрительно «нулячий», а Петька хоть чему-то, да научился уже. Ну, была и ещё одна причина… Её звали Оксана – Петькина партнерша по танцам.

Петька пока не работал. Он хотел было устроиться без документов хотя бы торгашом или грузчиком на рынке, подработать немного, но без документов было устроиться трудно. Да и тогда бы пришлось кардинально менять внешность, чтобы не походить на Жорика. Иначе, коллеги или студенты преподавателя могли встретить его на рынке – и не понять прикола. А если поменять внешность, то перестанут пускать в общагу. А никаких документов у Петьки не было.

Итак, первейшей Петькиной задачей было хоть что-нибудь вспомнить. Он гулял по запутанным и заброшенным дворам, мусоркам, подъездам: местам, знакомым в бытность его котом. Хотя погода стояла на редкость преотвратная. Конец декабря, а зимой и не пахло: слякотно, грязно; дул сильный, пронизывающий ветер.. Постепенно он узнавал знакомые двери тех помещений, в которых бывал и жил, иногда издали видел знакомых по кошачьей жизни людей и собак, которых раньше боялся… В отличие от Жорика, он был котом тертым, со стажем.

В конце концов он вспомнил одну кошку, которая жила на заправочной станции при въезде в город. Там была широкая трасса, кусты вдоль дороги и автозаправка с прозрачной будкой и охраной. Что он там делал, как там оказался – Петька не помнил. Почему-то он помнил только её, трехцветную кошку, которая смотрела прямо ему в душу своими пронзающими зелеными глазами с вертикальными кошачьими зрачками. Он не помнил ничего, что было раньше этого. Лишь то, что было позже. Как он бежал потом по ночной трассе в город, нашел придорожный магазин, как долго отирался возле него в надежде, что хоть кто-нибудь его покормит, как пристроился жить при автовокзале… Он вспомнил все свои сложные кошачьи перипетии и то, что всё это время дальнейшей своей жизни, вплоть до последних событий, считал себя котом. О том, что был когда-то человеком, он совершенно забыл, вплоть до обратного своего превращения. Трехцветная кошка, таким образом, была самым ранним его воспоминанием. Именно эта кошка. Не лесополоса, не заправка… Ему вдруг показалось, что, чтобы активизировать процесс более ранних воспоминаний, он просто должен вновь увидеть кошку. «Бред, конечно, – подумал Петька. – Можно просто детально её вспомнить – и проскочить в более глубинные воспоминания, стоит только напрячься. Можно…»

Но ничего не получалось.

И он решился ехать на автозаправку. «Только бы трехцветная кошка никуда не делась. Это – ключ к моей прошлой памяти. Я в этом почти уверен!» – трясясь на поворотах автобуса, едущего в пригород, думал Петька.

И он её увидел. Ещё на подходе к заправке, издали. Она действительно там была, эта загадочная кошатина. Никуда не делась. Сидела на лавочке, под крышей навеса.

Когда он подошел поближе – кошка посмотрела на него своими немигающими глазами. И тут же отвернулась, как ему показалось, с презрением. И – ничего не произошло. Он по-прежнему не смог вспомнить хоть что-нибудь ещё, хоть малую толику событий… Ничего.

«Зря только скатался», – обескуражено подумал Петька, отправляясь обратно, лесополосой идя к автовокзалу: и к последней остановке городского автобуса.

Но трехцветная кошка всё же по-прежнему не шла у него из головы, когда он возвращался в общагу.

«Мне надо с ней поговорить, – подумал Петька. – Знаю, что это – сумасшедшая идея. Но все остальные в данном случае не работают. Я проверял… Только мне надо, чтобы мне помог Жорик. Это будет сложное испытание. Потому что разговаривать с кошкой я смогу только… В шкурке кота. Не знаю, почему, но мне кажется, что… Мне удастся на некоторое время стать котом. Если Жорик будет рядом крутить пассы, а я – вспоминать свою кошачью жизнь, то… Во всяком случае – надо попробовать».

Он зашел в общежитие, прошел мимо вахты и открыл дверь. Жорик сделал ему дубликат ключа. Никто пока не засек, что в общежитии жил лишний человек. Конечно, соседи иногда слышали, наверное, как Жорик с кем-то разговаривает, но не закладывали его вахтерам или коменданту. Мало ли, кто и кого к себе водит в гости. Тем более что сам сосед, работающий электриком в институте, оказывается, был холост, а девушка жила у него нелегально, а не была его женой. Об этом охотно сообщила Петьке уборщица баба Маня, когда он на кухне недавно готовил своё фирменное блюдо: жареную картошку с яйцами. Петька, понятное дело, ни о чем таком бабу Маню не расспрашивал, но она, полная энтузиазма, поведала ещё и про студента-заочника, работника прокуратуры, и про жену автослесаря, которая выпала с третьего этажа, когда вешала бельё, и много ещё про кого…

В общем, Петька пришел домой, откинулся на диване и стал ждать Жорика. Жорик пришел не скоро.

– Привет! – сказал ему Петька, – Как дела?

– Сегодня, во время работы, погнали нас всех прививки делать. В обязательном порядке. Кроме гриппа – вкатили ещё хрен знает что. В общем – четыре штуки. У них план по прививкам. А в довершение всего – флюорографию нужно было сделать… Ты видел когда-нибудь союзника за рулем транспортного средства? – спросил Жорик.

– Это ты к чему? Да, у Кастанеды – было такое. Союзник за рулем транспортного средства… Говорят, всей этой неорганике очень смешно среди нас жить и за нами наблюдать, – ответил Петька, подумав, что у Жорика весьма своеобразное чувство юмора.

– Я, после того, как побывал котом, начинаю неорганику от настоящих людей отличать. Так вот, захожу я в автобус, в котором флюру делают. А там – с позволения сказать, женщина сидит. Абсолютный квадрат. Только с руками. И – вроде в книжку смотрит. Не на входящего. Орет: «Входите! Дышите! Не дышите!» – грозно так. А я про себя подумал: «Это союзник!» А она – сразу стушевалась, обмякла и заткнулась.

– Ха-ха! – засмеялся Петька, – Союзник – рентгенлаборант… Может, пойти попробовать его обуздать? Если только граждане не подумают, что мы к женщине пристаем?

Жорик закатился от смеха.

Чуть погодя, Петька сказал, очень серьезно:

– У меня к тебе дело. Съездишь со мной на автозаправку?

*

Менее чем через час они подошли к автозаправке – причем, с автовокзала шли туда пешком, по тропинке посреди лесополосы. В конце лесополосы остановились. Было уже совсем темно. Но автозаправка располагалась на пятачке, очень ярко освещенном, и к ней примыкало здание с огромными окнами и синим светом неоновых ламп. Её было видно отсюда.

– А теперь, – сказал Жорик, – я буду крутить пассы. А ты постарайся вспомнить то состояние, которое испытывал, будучи котом. Я думаю, у тебя получится превращение – ведь ты был котом очень долго. Точка сборки должна поехать вниз…

– Я на это и рассчитываю. А потом – пойду и найду кошку, и тогда мне удастся поговорить с ней. Она, должно быть, что-то знает. Про меня. То, что я сам забыл.

Жорик стал крутить пассы, а Петька приготовился трансформироваться. Долгое время ничего не происходило. Но, наконец, он вдруг спиной почувствовал, как что-то в пространстве вокруг стало меняться. Тени деревьев закачались и поплыли перед глазами, и вдруг начали стремительно наползать на него, увеличиваясь в размерах. Запахи и звуки становились все более четкими – но при том совершенно нереальными… И тут Петька понял, что он, действительно, становится снова котом. И вот, этот кот выбрался из ставшей ненужной теперь ему человеческой одежды, упавшей на него и закрывшей весь обзор.

Но… Что это? Кот обернулся – и почти рядом с собой увидел два больших янтарных глаза. Его шерсть инстинктивно стала дыбом – но тут же легла обратно. Он понял, что это – Жорик. «Проклятье! Задуманное удалось только наполовину! Мы оба стали котами! А мне нужно было, во-первых, стать на время котом, а, во-вторых, чтобы рядом был тот, кто поможет мне опять вернуть мою человеческую форму», – подумал кот-Петька.

Некоторое время два кота сидели в лесополосе и смотрели друг на друга. Это были странные, разумные существа. Один – серый, полосатый. Другой – черный, с белым пятнышком на грудке… А потом эти коты синхронно издали дикие, нечленораздельные отчаянные звуки, нарушившие ночную тишину.

– Брысь! Ишь, разорались, – послышалось где-то рядом. То к ближайшим домам, скрываемым лесополосой и небольшими огородами, возвращался с работы, быстрой спортивной походкой, пожилой грузчик. – Орут так… Что мороз по коже, – и он свернул на торную тропу и скрылся за кустами. Оба кота, однако, тоже успели скрыться на противоположной стороне дороги. В кустах.

Внезапно рядом зашелестела пожухлая, ломкая трава. Они отпрянули в стороны, опасаясь этого звука. Но вскоре между ними показалась кошечка. Ее глаза фосфоресцировали в темноте. Она издала мягкий, утробный звук и поспешила к ближайшему полю. И оба кота двинулись за ней.

*

С Мнемозиной – маленькой трехцветной кошкой – разговор у них был довольно долгим. Никогда раньше никто из них не разговаривал с настоящей кошкой! Разговор происходил телепатически, лишь иногда прерываясь эмоциональными мявами. «Теперь я знаю, почему у кошек глаза светятся в темноте: это, чтобы можно было и в темноте беседовать телепатически. Это же так удобно. Нет рядом людей», – подумал кот-Петька. И то, что мурлыкало ему это странное создание, с трудом умещалось в Петькиной – теперь снова кошачьей – голове.

Впоследствии Петька для себя сформулировал рассказанное в хронологической последовательности. А не в той форме постепенного разговора: многочисленных своих вопросов и ответов Мнемозины, – в какой в действительности происходила беседа. Кошка отвечала ему рядом последовательных телепатических образов, которые поначалу полностью перемешались в Петькином воображении, и лишь потом слились в целостную картину.

Мнемозина оказалась не совсем простой кошкой, и потому поведала для начала свою собственную историю, прежде чем начать эпопею ответов на Петькины вопросы. История Мнемозины показалась и Петьке, и Жорику крайне удивительной. И отчасти объясняла появление у простой кошки незаурядных способностей и интеллекта. А начиналась эта история с похождений её любимого папочки.

Он, её папочка, был среднего размера черным котищем, которого нашла и приютила одна сердобольная женщина в городе Ростове. Здоровье у этой женщины было слабым, и вскоре она заболела и умерла. А кот оказался на мусорной свалке. Там его поймали, и, в числе других его хвостатых собратьев, доставили в экспериментальную лабораторию биофака университета. Там ставили опыты на бродячих животных. Сначала на бедном папочке Мнемозины испытывали какой-то новый крем или шампунь, и он полностью облысел. Затем ему в голову вживили электроды, и с тех пор он так и ходил по клетке – с антенной на голове.

Но бывшему черному, но затем просто лысому коту удалось бежать. Это случилось ночью, когда в лаборатории никого не было и никто не следил за показаниями приборов. Кот лапами открыл крючок своей клетки и спрятался под шкаф. Когда пришли лаборанты и открыли дверь, то сами тут же отправились куда-то: то ли покурить, то ли вынести мусор, – а котяра приоткрыл незапертую дверь в лабораторию, и был таков. Ему удалось спуститься на пару этажей ниже и отсидеться там в каком-то кабинете под креслом в то время, когда его судорожно искали по коридорам всего корпуса, а прежде всего биофака, который располагался на четвертом этаже. Умный кот умудрился спрятаться, а после и совсем уйти оттуда. Осторожничая, он уходил не мимо вахты, а через черный ход столовки. Так он оказался во дворе, а затем – вновь на улицах города.

И самым замечательным свойством папочки Мнемозины была обнаруженная им после обретения свободы способность внушать окружающим людям определенные мысли. Так, он теперь мог убедить людей, что они совсем не видят вблизи кота; даже, когда они смотрели прямо на него. Эту способность он обнаружил, когда однажды вечером сидел на мусорке. Тогда мимо него проходила пожилая женщина, которая, увидев весьма странного кота, лысого, с антенной на голове, громко завопила: «Черт! Это – черт!» Ну да, ночью такое приснится – наутро подушкой не отмашешься.

Тогда он… Вдруг взял и… мысленно исчез. Как бы закрылся. А бабушка перекрестилась и пошла дальше, пробормотав, что вот, померещилось ей нечто…

И кот понял, что он может внушать людям то, что захочет.

Но, не смотря на способности к внушению, котяра пропал бы, замерз или оголодал, на улице. Да и антенна на голове сильно мешала. И он решил на свой страх и риск найти ветеринарку, в которую его когда-то носила лечиться хозяйка – когда у него была хозяйка. Он помнил работающего там ветеринара, и он казался коту не злым человеком.

После долгих поисков, однажды он нашел эту ветеринарную клинику и пришел туда рано-рано: к самому открытию. Ветеринарный врач, обнаружив рано утром на коврике у себя перед дверью такое чудо, сказал только: «Ай-яй-яй!» Ему стало жаль лысого кота с уродской антенной на голове, и он долго ругался, проклиная тех варваров, которые сотворили такое с бедным животным. Это был опытный ветеринар, и ему удалось вынуть из головы кота ненужные железки, а потом зашить ему голову. Кота он взял к себе, и когда оказалось, что шерстью он по-прежнему не обрастает, несмотря на должный уход, то ветеринар понял, что кот без шерсти может стать родоначальником новой кошачьей породы.

Да, это ему удалось вывести новую породу: «Донской сфинкс»…

Кот был по-прежнему лысым и пару раз дал такое же лысое потомство. Но потом охладел к кошачьей активности и большее время суток стал проводить в медитации и размышлениях. И он прожил у ветеринара долго: больше двадцати лет.

В конце концов, ветеринар решил, что кот уже стал совсем старым и задумал его усыпить. Хороший человек – но все-таки ветеринар… Необычные свойства, как и медитации и размышления кота у человека в голове не укладывались. Он счел его медитации простой вялостью животного. И не принял во внимание ещё одного нового свойства мутировавшего кота: его необычайное долгожительство. Хорошо ещё, что намерение усыпить домашнего любимца было высказано вслух, при поглаживании по голой коже. Ведь хозяин не знал, что кот, к тому же, научился понимать человеческую речь.

И вот однажды кот, которого хозяин-ветеринар назвал почему-то Гоблином, не дожидаясь усыпления, удрал от него через открытую форточку, хотя раньше абсолютно не проявлял никакого интереса к улице.

После кот сменил ещё около двадцати хозяев, внушая понравившимся на улице людям идею взять животное к себе домой. Пока, наконец, не попал к профессору. Профессор жил в четырехэтажном доме с внутренним двориком, где росли цветы и деревья. И здесь, наконец, у бывшего Гоблина неожиданно вновь выросла шерсть – черная, как до экспериментов, густая и длинная. Теперь его звали Пиратом. Кот Пират любил валяться среди книг и бумаг профессора, а больше всего любил, когда профессор читал своей жене и дочке вслух книги. Тогда Пират, устроившись в кресле или на письменном столе, посверкивал оттуда одним полузакрытым кошачьим глазом и мурчал от удовольствия.