Текст книги "Сто двадцать третья, на выезд!"

Два часа впустую

Вызывают тут давеча на квартиру с поводом «нарушение мозгового кровообращения» к дедуле 86 лет. Зовет нашу бригаду врач районной поликлиники для перевозки деда в больничку. Все прекрасно, все хорошо. Едем, планируем время, чтобы успеть довезти в положенные 75 минут и думаем, что за чем пойдет что бы было все быстро – ЭКГ, катетер, волокуши, деда на них, найти носильщиков, в машину и вперед. Тут уже не до лишних телодвижений.

Берем на вызов ящик, кардиограф и волокуши, присматриваем гастарбайтеров рядышком с подъездом в мусоропроводах ковыряющихся, что бы прихватить парочку с собой (нам же надо быстро все). Удача! Имеется грузовой лифт, а этаж у нас 10. Надеюсь, что дедок не 300 кг весом и мы силами гастарбайтеров вполне справимся.

Нас встречает родня деда – внук и жена внука. Обращает внимание на себя какая-то особая кротость женщины. Она одета в странную одежду типа серого балахона какого-то или платья очень длинного прямо до пола и ровного. Так, вероятно, ходили в древние века. Ну и внук тоже выглядит немного странновато: в очках, с бородкой, хоть мальчик и молодой совсем, в черных старинных брюках с подтяжками и клетчатой рубашке.

Дедуля лежал на диване в гостиной. Рядом на столе паспорт, полис и направление в больницу. Быстрое обследование показало, что у деда инсульт. Не работали рука и нога справа, рот перекошен. Разговаривает, растягивая слова, но все понимает и общаться с ним более-менее можно. Это у него уже второй день, как сказал внук. Сегодня он вызвал врача из поликлиники, а врач нас, что бы отвезти в больницу.

Давление, кардиограмма, сахар – в норме. Дедуля уже почти собран и готов ехать.

Просим родню сбегать за гастарбайтерами, которые толкутся около подъезда, а сами расстилаем волокуши и потихоньку перетаскиваем дедулю на них.

Все идет идеально. Мы укладываемся по времени. Запросили больничку, гастарбайтеры притащились тихой гурьбой, тусуются около дверей и ждут отмашки для поднятия и относа деда в машину. Класс! Все идет по плану.

Деда подняли, стащили в лифт к машине, погрузили в машину.

Внук с женой просятся сопровождать вместе. У нас можно брать только одного сопровождающего, поэтому спрашиваем водителя, не против ли.

– Я без мужа одна не остаюсь…, – твердит девушка.

– Ладно. Раз так, поезжайте вместе, – наш водила сегодня добрый.

Все уселись на свои места, и тут у внука зазвонил телефон…

– Стойте!!! – заорал он бешеным голосом через секунду. – Мы никуда не едем!!!

Немая сцена, все уставились на него, включая водителя и даже бедного деда.

– Да, мама. Хорошо, мама. Мы его сейчас обратно домой отнесем, – говорит внук кому-то в трубке.

– Моя мама не хочет, что бы вы дедушку в больницу отвозили. Она хочет лечить его дома, – сказал на наше вопросительное молчание внук. – Надо отнести его обратно домой.

– Как так отнести обратно домой???? Мы уже едем в больницу!

– Нет, его нельзя в больницу везти! Мама против.

– Вашему дедушке нужна медицинская помощь. И явно не дома. И без этой помощи он может умереть.

– Мы будем лечить его дома.

Несколько минут препирательств, разговора моего доктора с этой странной дочкой деда, попыток вставить мозги обратно всей семье.

– Николай Иванович, вы поедете в больницу? – это мы уже у деда спрашиваем его желание, хочет он или нет лечиться дома или в больнице.

– Пооооеееедуууу, – протяжно стонет дед.

– Вот! Дедуля ваш хочет в больницу.

– Нет! Мы не дадим его везти! – наперебой завопили девушка и парень.

– Но вы не опекуны его, дедуля в сознании и сам хочет ехать в больницу, поэтому тут и спорить не о чем.

Но… Через пару минут дверь нашей машины открывается снаружи, и носилки с дедом выкатываются прибывшим подкреплением дочки в лице двух крепких парней. Дед берется с наших носилок и тащится домой.

Мы с доктором остолбенело смотрим на сие действо…

Ну не драться же с ними…

Созвон со старшим врачом.

– Вызывайте полицию. Это уголовное дело – препятствие к оказанию помощи, препятствие госпитализации человека, который нуждается в стационарном лечении.

Вызвали. Пошли на квартиру в надежде все-таки попытаться убедить родню. Теперь полицию ждать придется… Но что еще остается делать-то…

Как ни странно, в квартиру нас впустили. Деда уже уложили снова в кровать. Он в непонятках, но в силу болезни и старости решил не вмешиваться и лежит себе тихо и думает что-то…

Мы же пытаемся вправить мозги родне, которой теперь оказалось в два раза больше. Внук с женой и еще два парня, а на трубке постоянно висела мама, давая всем ценные указания.

Мозги ни у кого не вправляются. Наши слова в то, что это преступление препятствовать нам госпитализировать дедулю, поднимаются на смех, так же как и то, что вызвана полиция и всех их ждет большой разбор данной ситуации, так как мы при исполнении и негоже чинить нам препятствия – на все это был какой-то смешок и слова: «да ерунда это все».

Дедуля еще раз нам подтверждает, что хочет лечиться в больнице, но его слова тут же подавляются толпой родственников и дочкой, все еще висящей на телефоне.

Ждем полицию.

Не прошло и часа, прибыла наша доблестная полиция. Долго врубалась что и как.

– Но вы понимаете, что это уголовное дело – препятствовать скорой, находящейся при исполнении?

– Мы не отдадим дедулю в больницу!

– Николай Иванович, вы поедете в больницу? Хотите ехать лечиться в больницу?

– Пооооееееддддууууу…

– Вот. Он сам хочет.

– А мы не дадим его увозить!

– Но вы не опекуны, дедушка вполне адекватен, что бы сам решить.

– Нет! Он не поедет в больницу!

Внук склонился над дедом:

– Ведь не поедет? Правда не поедет??? Не поедешь!

– Нееееттт… Неее поооееедддууу…

– Вот. Он не поедет. Сам не хочет.

Такой диалог продолжался очень долго. Наконец полиции все это дело надоело. Она переписала всех находящихся родственников, их паспортные данные, адреса жительства, составила протокол, нашла свидетелей всего этого действа. Мы с доктором все это дружно подписали.

Дед сам теперь испуганно твердил, что отказывается от больницы, что будет лечиться дома и сделает все, как хочет его дочка. Только вот как? Но как-то будет лечиться. Доктор придет из поликлиники, назначит лечение. Ага! Сейчас! А то, что этот доктор как раз и написал направление на госпитализацию как-то уже в расчет не бралось.

– Все. Вы можете ехать спокойно. Теперь вся ответственность, в том числе и уголовная, если что случится с дедушкой, будет лежать на этих людях, – выдавила из себя полиция.

Снова созвон с центром – оставить актив через два часа на 03.

На весь вызов было затрачено два часа. Два часа! Два часа препирательств – везти или не везти в больницу, созвон, вопли, ожидание полиции, составление протокола, попыток вправить все-таки мозги этой странной родне. Два часа! Да за это время мы бы могли уже скатать на ДТП или инфаркт, а мы тратили целых два часа впустую. И всем плевать на все.

Деда жалко, он в этой заварушке самый пострадавший из всех…

Любовь зла…

Дело было ночью, пригласили в местное ОВД с поводом: «укушенная рана губы, сильное кровотечение, мужчина 40 лет».

– Наверняка пьянот снова собаку поцеловать пытался. Поздравить с Новым годом, вероятно, хотел, – озвучиваю свою версию напарнику и вспоминаю летнюю деваху, которая по пьяни обнималась с овчаркой за что поплатилась сжеванным лицом.

– Тридцать шестая больничка нам обрадуется, как всегда.

– Зато покатаемся! – хором с напарником предвкушаем длительную и приятную госпитализацию к черту на кулички.

И отдохнем, и карточки недописанные наконец-то допишем.

Прибыли к месту назначения. У дверей встречает нас ухмыляющийся в усы полицейский и проводит мимо обезьянника в небольшую комнатку, где на стуле у стены восседает наше сокровище, заботливо уже кое-как кем-то перебинтованное. Кровавые бинты, с которых сочится красная влага, украшают всю нижнюю половину лица. Красные капельки изредка падают на затоптанный и грязный пол, создавая поистине сюрреалистическую картину: пустая комната, поносного вида облупленные стены, одинокий шаткий стул у стены, на нем пьяное, рваное, грязное создание мужицкого пола с окровавленными бинтами на лице, серый ободранный линолеум с каплями крови. Пыточная комната прямо.

На наш стандартный вопрос: «Что случилось?» полицейский хмыкнул:

– Губу ему откусили…

– Собака? – ну, мы имели в виду, что кусать может, конечно, и кошка, и крыса, и даже, прости господи, хомяк. Были у нас разные такие покушанные экземпляры, но в основном, конечно, это были собаки.

– Неее! Не угадали! Человек! – полицейский уже не скрывал радости признания и открытия нам всей правды.

– О как!

Пока снимаем нелепо кем-то впопыхах наложенные бинты, слушаем сбивчивый рассказ полицейского о том, как был у них вызов на квартиру по поводу драки, как они приехали, а там вся квартира в кровищи – весь пол и даже стены частично. И вот этот – он кивнул на нашего клиента, и второй его оппонент вгрызлись друг в друга и их еле растащили, их еле удержали, они забрызгали кровью всех полицейских, пока те их вязали, у этого вот губа откушена, а у того лишь незначительные царапины на носу и шее. Хотели вызвать скорую на место, но драчуны были настолько агрессивны друг к другу и к остальным находящимся рядом, что кое-как отцепив их друг от друга и забинтовав половину лица, что бы хоть кровищей не брызгал на всех, полицейские оттащили всю компашку в участок, после чего те вроде как затихли, и вызвали нас, потому как у этого кровь все льется и льется, да и рана там «просто ужасная», как выразился наш рассказчик.

Вот как надо так драться, чтобы в пылу драки откусить у оппонента часть верхней губы? Прилично так откусить, кусман не хилый от губы оттяпать…

– Вы целовались там, что ли в процессе? – хихикал полицейский, оформляя драку.

– Ну и как? Вкусный кусок-то был? Мягкий и сочный? – вопрошали у оппонента, сидящего в обезьяннике.

Тот, сверкая глазами из темноты, лишь загадочно улыбался и ничего не говорил.

– Ну ты прямо каннибал! Ганнибал Лектор! – хохотали все вместе.

Когда сняли бинты, рана оказалась и правда весьма неаппетитной: вырван большой кусок верхней губы, прямо вот по центру и вверх к носу, и по бокам приличный кусок, рана сильно кровоточит, края неровные, рваные, следы зубов, можно сказать, что верхней губы как таковой у мужика нет, а есть только ее ошметки, висящие с боков. Натыкали туда гемостатические губки, целым бинтом придавили и жуткую повязку заделали, но все равно красная влага просачивалась сквозь все наши старания. Хорошо мужик пьяный. Понятно, что было больно, но алкоголь основную боль все же притупил, наш бинтуемый лишь морщился и сопел.

И под рученьки вместе с полицейскими повели мы все это дело к своей машинке, дабы прокатиться все же в 36-ую.

А в больничке только ленивый, услышав о том, как мужичок получил такую травму, точнее, кем она была нанесена, так вот, только ленивый не завел разговор об упырях, каннибализме, самом Лекторе Ганнибале и о том, что, наверное, мясистый, мягкий и теплый кусочек был, вкусный, наверняка.

Больничные диспетчера охали и ахали, оформляя карту, а пьяные и не очень, и даже почти совсем трезвые больные с разными травмами, оказавшиеся по соседству с нами, потихоньку отползали подальше, а то и вовсе покидали пределы больницы от греха, так сказать, а наш пострадавший угрюмо глядел на все это и думал свои думы…

Заботливые соседи

Иногда бывает так, что сердобольные соседи перегибают палку и заботятся об одиноких старушках уж слишком рьяно.

Повод к вызову: «без сознания» женщина 80 лет, вызывают соседи, в примечании написано «дверь квартиры закрыта, МЧС вызвана, полиция на месте».

Мы с доктором моим понимаем, что сейчас будем работать по полной. Редко, когда вот такие вызова заканчивались хорошо, ну либо меньшим злом – это констатацией, почти всегда за закрытой дверью, которую взламывают спасатели, мы натыкались на упавшую и парализованную старушку с синдромом позиционного сдавления, которую приходилось отдирать вместе с паласом, у которой тело превратилось в сплошной пролежень, а запах…, запах какой на подобных вызовах – не передать. Я аж содрогнулась, вспомнив все подобные закрытые квартиры и нашедших в них бабулек…

Едем мы с доктором приунывшие и прокручивающие в голове сцены из того, что нас ждет. Нарыла ароматизированные салфетки, маски и щедро поделилась со всеми членами команды, ибо достанется запашка всем в случае вытаскивания бабули в машину.

– Вы тогда сразу уж волокуши возьмите, а мне просто на телефон звякните, если я понадоблюсь, – напутствует наш бригадный водила. – А то вдруг там просто констатация, зачем я с вами попрусь на нее…

16-этажная одноподъездная высотка. По приезду обнаруживается полицейская машина и двое топчущихся полиционеров рядом.

– Ждем спасателей. Сказали, что уже едут, – отчитались они.

Все вместе поднялись на 10-ый этаж.

– Бабуля хоть подает признаки жизни? – интересуется доктор пока едем в лифте

– Соседи говорят, что слышали шуршание за дверью.

Мы обреченно вздохнули. Ничего не поделаешь. Скорее всего, все будет как всегда.

Отодрать с паласа, куда-нибудь воткнуть капельник и пока еще дышит, бегом в больничку. Маска с салфетками наготове. Волокуши тоже. Я захватила еще одноразовую простынь, что бы сразу бабулю завернуть в нее, а то пролежни, кожа, отделяющаяся слоями, в общем, все как всегда…

В приквартирном холле нас встретили обеспокоенные соседи в количестве трех штук.

– Она уже вторые сутки не выходит из квартиры. Мы звоним в дверь, а она не отзывается и не открывает, но там где-то чем-то шуршит, точнее, шуршала…, а вот последние несколько часов ничего не слышно совсем.

– А она точно дома? Может быть, ушла куда? Она ходячая?

– Нет. Нет. Она не выходила из квартиры. Она двое суток уже не выходит. А так да. Ходячая. До магазина сама ходит.

– Она точно там? – полиция звонит и стучит в квартиру. – Может быть, ее в больницу отвезли или родственники забрали?

– Бабуля! Ты там жива??? Это полиция. Дверь открой!

– Она точно там! Два дня как не выходит! Говорим же вам! – воскликнула соседка.

– Она нелюдимая, правда, немного. Боится изнасилования, – шепчут нам соседи.

– Может быть, она просто не хочет открывать дверь. Имеет ведь на это полное право, – полиция пытается осадить особо ретивых.

– А вдруг она там мертвая? А вдруг ей там плохо? Или сознание она потеряла, или упала и встать не может, или парализовало ее???? Ей же 80 лет! Все что угодно может случиться! – надрываются соседи. – Она двое суток не выходила из квартиры! Значит с ней что-то случилось!

Ждем спасателей. Стоим, подпираем подъездные стены, слушаем рацию полиции, а там у них тоже работка не сахар. И ножевое, на которую просят срочно скорую, и семейная разборка, и машина какая-то припаркована подозрительная, просят пробить по базе, и бомж буянит в подъезде, и всякое еще подобное. Так что… Все познается в сравнении.

Периодически соседи звонят в квартиру бабули и слезно просят открыть дверь, либо подать хоть какой-то знак, что с ней все в порядке. Но за дверью гнетущая тишина.

– Я пробую связаться с ее сыном, но он бросает трубку или звонок срывается, – одна из соседок терзает мобильный.

– Нужно до него дозвониться и получить добро на вскрытие двери, – полиция хочет все по закону.

Лифт звякает и выдает нам спасателей – аж трех широкоплечих красавцев с чемоданчиками всякими разными, в которых, видимо, инструмент и всего понемногу для вскрытия разных замочков и дверок.

– Бабуля точно там? А то сейчас вскроем пустую квартиру, кто отвечать будет?

– Да там она! Она двое суток уже не выходила! – запели свою заунывную, постоянно повторяющуюся песню сердобольные соседи.

– Бабуля!!!! Открой дверку!!!! Здесь полиция и спасатели! Ты там жива-здорова??? – это уже служба спасения пытается звонить и долбать в дверь, долго прислушиваясь после. Но все тихо. Эх… То ли она там, то ли нет, то ли жива, то ли мертва.

Мы с доктором переминаемся с ноги на ногу и думаем о констатации… Для всех это было бы лучшим вариантом. А еще я думаю о запахе. Вот по идее, из-под двери ничем не пахнет, но это не значит, что бабуля не гниет где-то в ванной или дальней комнате… Ох, как я не хочу этого запаха, как не хочу…

После очередного стука и звонка в дверь, попыток дозвониться до сына бабули, спасатели оборачиваются к полиции и соседям с репликой:

– Вы нам разрешаете вскрывать дверь?

Полиция чуть замялась, после переписала всех собравшихся соседей с их данными и уже у них в сотый раз уточняет:

– Вы уверены, что она там?

– Да!!! – хором

– Вы берете на себя ответственность за вскрытие двери?

Соседи замялись, потом проблеяли:

– Да… Да… Берем на себя ответственность. Вдруг ей там плохо, парализовало, умерла… Вскрывайте давайте…

Наспех составлен протокол, все подписано, всё юридически, наверное, верно и крайние во всей этой заварушке, если что, оказываются соседи…

И началось вскрытие замков. Все застыли в ожидании.

Верхняя личинка на железной двери вынулась минут за 10. Наблюдала, как это делают спасатели. Скажу, что грубовато… Выкорчевали ее с грохотом.

Нижний замок слетел за пять минут. Быстро, но еще более неаккуратно, хотя, кажется, если тут каждая минута промедления подобна смерти, то плевать на аккуратность – главное, что бы быстро.

– Там вторая дверь – деревянная и тоже закрыта на замок.

С ней церемониться уже не стали, а просто выбили практически плечом.

Прямо в тот миг, когда уже была выбита вторая деревянная дверь, соседке, терзающей телефон бабулиного сына, удалось до него дозвониться, и он ей сообщил, что бабуля накануне с ним разговаривала и все было в порядке, и сын очень и очень просит, и даже настаивает не вскрывать дверь, он сам уже вот прямо сейчас едет сюда и откроет своим ключом, и что бы ждали его и не вскрывали дверь.

Но… Поздно… Деревянная дверь с треском была взломана еще до общения с сыном. Соседи замерли в скорбном молчании, а та соседка, которая говорила с сыном, ойкнув, сбросила звонок, дабы не накалять обстановку. Хотя…, даже мне было слышно, как сын орал в трубку, что бы не смели вскрывать дверь и что он сейчас сам приедет и откроет… Но не судьба. Две двери стояли враскорячку распахнутыми. Я нацепила маску с ароматизированной салфеткой.

Все столпились на пороге. Темнота. Коридор. Спасатели светят своими фонариками в темноту в поисках тела в коридоре. Нет никого. Не сказала бы, что в квартире уж очень чисто, но и не бомжатник, и нет запаха, который так ожидался.

Двери в комнаты закрыты, но из-под одной пробивается лучик света.

Пропустили вперед полицию – это их дело первыми входить во вскрытую квартиру и открывать комнаты в поисках тела. Сами встали около раскуроченных дверей в ожидании, когда нас пригласят для…

– Скорая, проходите. Она здесь.

Ну, началось…

Вошли в квартиру. Освещенная тусклым светом ночника комната, мелькает телевизор.

А перед телевизором сидит бабулька и испугано таращится на нас.

– Кто вы? Зачем??? Что вы??? – слышны ее испуганные слова.

По телевизору вполголоса транслируется канал Союз, бабулька сидит в кресле перед телевизором и в ужасе смотрит на нас.

Живая, здоровая, вменяемая, нормальная, более-менее чистенькая.

– Ты почему не отзывалась??? Мы тебе звонили, стучали! – завопили соседи.

– Я боялась… Мало ли кто тут стучит… Зачем????… Я боялась открывать… А вдруг это бандиты?

– Мы вам больше не нужны? – бочком, бочком от нас ушли спасатели, потихоньку утопала полиция.

Остались лишь соседи, бабуля и мы, как неприкаянные. И все в непонятках.

Галдящих соседей мы с доктором вытурили из квартиры. Пускай себе в коридоре решают, кто за этот бардак будет отвечать перед сыном, который уже раз сто названивал и орал в трубку, что едет он уже, что вот прямо сейчас едет.

С бабулей все в порядке. Мы ее на всякий случай осмотрели по полной программе. И кардиограмма, и сахар нормальные, давление, понятно, высокое из-за испуга. Капотен, глицин и корвалол. И на этом все.

– Покатили отсюда, пока сынок не притопал и нам всем тут не навешал…

И мы поспешили сквозь соседей, которые, увидев нас, вдруг воскликнули:

– И что? Вы ее не заберете???

– Нет! С ней все в порядке! Она не нуждается в экстренной госпитализации.

– Ой!!!!

И оставили мы бабулю дома со вскрытыми и взломанными дверями, и соседей, так жаждущих позаботиться о бабулином здоровье, в ожидании сына и разборок.

Бабуля боится бандитов и изнасилования. Ну, такой вот у нее страх, такой вот бзик. И это часто у пожилых. Поэтому на все крики и вопли, стуки и звонки в дверь она не открывала, а наоборот, затихла и ждала, когда все от нее отстанут. Кстати, на прикроватной тумбочке у нее лежал неплохой такой столовый ножичек, которым, видать, она должна была обороняться от насильников и бандитов.

Ну и вот… Напугали бабулю, взломали двери…

Зато такой вот парадокс: когда из соседней квартиры слышатся стоны и крики о помощи, соседи почему-то наоборот, слишком долго медлят и начинают названивать лишь спустя трое – пятеро суток…