Текст книги "Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник)"

Глава пятая. Винтик-Катя плюс Демьян

– Интересно, сколько человек в метро считают свою жизнь не просто Днем Сурка, но целой Жизнью Сурка? – Катя сделала очередную пересадку и ввинтилась внутрь вагона, как расплющенная высоким давлением камбала (роль давления исполняла тесная людская толпа). – Судя по рожам (ой, простите, по личикам), подавляющее большинство. И у скольких из них бывают такие великолепные сны, как и у меня?

 
«Что же такое, товарищи, сон?
Сон – это отзвук грядущих времён,
Тайного прошлого призрачный свет,
Гулкие зовы нездешних планет.
Замок янтарный на зыбком песке,
Линия жизни на хрупкой руке,
Птицы незримой таинственный крик,
Заново прожитый сказочный миг.
Сны никогда не приходят к нам зря,
Вдруг откровение тайны даря.
К снам легкомысленно не относись:
Сон – это пропуск в небесную жизнь!»
 

Катя вполголоса продекламировала стих поэтессы Полины Николаевой, и у нее потеплело на душе. Да, ради такого сна можно получить нагоняй от Аристарха! Директор скоро отойдет, а воспоминания о принце и о чудесной литературной стране навсегда останутся с Катей.

Катя улыбнулась и неожиданно «зацепилась» за имя «Аристарх»:

– А интересно, какие еще имена есть на «А»? Мужские имена? – она принялась загибать пальцы:

– Абрам, Аввакум, Август, Августин,

Авдей, Автандил, Агафон, Адам.

Вспомнив восемь имен, Катя пришла к выводу, что просто так вспоминать неинтересно, а лучше сразу в рифму. Ведь она не хуже поэтессы Николаевой, чьи стихи ей очень нравятся!

 
Абрам – «денег не дам»!
Аввакум – от ежедневной пьянки угрюм,
Август – вечно растрепанный, как колючий куст,
Августин – сразу лезет за сексом в женский палантин,
Авдей – любимец бл…ей,
Автандил – двадцать лет из жизни блудил,
Агафон – чумазый солдафон,
Адам – и этот тоже «денег не дам»!
Аким – несъедобен, не вкусно с ним,
Александр – пытается вырастить палисандр,
Алексей – тоже любимец бл…ей,
Альберт – только и умеет, что марать мольберт,
Амадей – и снова любимец бл…ей,
Амадеус – ощипанный прусский трус,
Амвросий – командировать с таким именем в окопы в Новороссию,
Ананий – мудрец в изгнании,
Антон – штопаный ган…он,
Андрей – и опять любимец бл…ей,
Аркадий – пьяный Вий,
Арнольд – феодальный гарольд,
Арсений – жди экономических потрясений,
Артём – вечно голодного в гости ждем!
Артур – «куплю подержанный гарнитур»!
Архип – от беспонтовых признаний в любви охрип,
Артемий – любит наносить на глаза разноцветные тени!
 

Катя перевела дыхание и посмотрела на таджика, приткнувшегося рядом:

– А ведь есть еще экзотик-пати: Алан, Амаяк, Андоим, Арам, Арно, Арон, Ахмет, Ашот и другие джигиты. Но про них я ничего сочинять не буду, пусть тамошние Гюльчатай стараются. А Аристарх, идущий вне списка, пусть будет «Аристарх – полный, законченный муд…к!» Именно такое определение больше всего ему подходит.

Катя представила, что, возможно, вскоре ей не придется больше смотреть на опостылевшую рожу директора и ездить на работу ни свет, ни заря – и к черту на кулички. Не вечно же пахать на два фронта! Конечно, Высоковский, как начальник, тоже далеко не юбилейный, зато – масштаб задач совсем другой. И, кроме того, Демьяна и Аристарха даже сравнивать нельзя – разница, как между кадушкой и горошиной.

– Хорошо бы перейти к Высоковскому на постоянку, – Катя постаралась максимально отстраниться от таджика и снова уткнулась в свои мысли. – Во-первых, кино и телевидение – автоматически, слава и известность, во-вторых, работа с Демьяном, с Верой Штольц – это же сумасшедшее, отпадное портфолио на будущее, в-третьих, прислониться сейчас к политике – очень, очень зачётно. И, в конце концов, сумма гонораров совсем другая! Так что было бы логичным при удачном стечении обстоятельств послать Аристарха – goodbye my love goodbye (так и хочется пропеть вслед за Демиссом Руссосом)!

* * *

Всем известно, что самые сладкие мечты – это мечты о собственной возможной крутизне. Что ты лично свободен (свободна), у тебя лично – полно бабла и власти, и никто не капает тебе на мозги и не требуется появляться вовремя на службу. С мечтами одно плохо – суровая реальность вечно одергивает их на самом интересном месте!

Не успела Катя насладиться воображаемой картинкой посылания Аристарха куда подальше, ее дорога в офис закончилась – а тут директор! Аристарх пылал гневом и сыпал искрами из глаз, мотивируя свое состояние простейшим термином: «Рабочий день в разгаре, а некоторые позволяют себе манкировать служебными обязанностями! И они – эти некоторые – будут строго наказаны!»

Пришлось Кате изображать поруганную невинность и доказывать, что она два часа простояла в очереди на почте – отправляла корреспонденцию. Катя предъявила директору липовые почтовые корешки без даты, которых у нее в сумочке всегда предостаточно (на всякий случай), и директор успокоился. И тут же нагрузил Катю попутными, не имеющими к ней непосредственного отношения проблемами.

Дождавшись двух часов дня и определив примерные планы на сегодняшний вечер (планов не оказалась – время можно посвятить личному), Катя созвонилась с Высоковским и доложила, что сценарий готов, и она может пересалить его по e-mail. А еще лучше – встретиться (для дачи комментариев с ее – Катиной – стороны).

Высоковский пребывал в благостном и даже немного расслабленном состоянии (что было очень странным с его стороны в это время суток), внимательно выслушал Катю и пообещал подумать насчет встречи. В принципе, он не против – но для начала нужно прочитать сценарий. Он отпишется или перезвонит – или кто-нибудь вместо него перезвонит!

– Вот и славно! – на радостях Катя выкурила целых две сигареты подряд. – Прокатит, не прокатит, прокатит, не прокатит? – она принялась отрывать по одному post-ity из тонкой пачки, и на последнем вышло «прокатит»! – Ура! Верю, удача на моей стороне, вот и гадание на post-itax подтверждает!

Следующие несколько часов прошли в томительном ожидании ответа от продюсера. И наконец Катя получила от Высоковского письмо:

«Катя, привет! В принципе, задумка весьма неплохая! Не все пункты, конечно, осуществимы, но большая часть – очень даже. Давай условимся на встречу в ближайшие выходные, а мы пока проработаем техническую часть, прикинем, в каком виде обставить шоу! До встречи, Демьян!»

– «Демьян»! То, что он подписался только именем – отличный знак! – прочитав письмо, Катя возликовала. Ей даже (в кои-то веки) захотелось на радостях выпить вина, но, конечно, в офисе никак не получится! Она выскочила в коридор – поболтать с секретаршей Аллой, но наткнулась на Аристарха, который, глядя на сияющие Катины глаза, подозрительно осмотрел ее сверху донизу и еще более подозрительно втянул носом воздух – на предмет алкоголя:

– Ты что такая радостная? В наши-то дни, когда все вокруг бьются за выживание, не жалея живота своего? Делать нечего, работа кончилась, или же просто отлыниваешь? Ты только намекни – я найду, чем тебе заняться!

– Ну что Вы, Аристарх Геннадьевич! – пришлось Кате на бегу загонять радостные душевные порывы под озабоченную маску лица. – Верите-нет, но спешу на перекур – работы так много, что с утра еще ни одной сигареты не выкурила. Все некогда и некогда! Мне за ударный труд премия положена!

– Обойдешься! – Аристарх еще раз принюхался и махнул рукой, отпуская Катю с миром. – И кури недолго! Деньги нужно делать, а не курить!

В курилке Катя нос к носу столкнулась с Марком.

– О! Привет! – Марк радостно затряс пышной гривой, выкрашенной в какой-то безумный, пегий с оттенком коричневого, цвет. – Как тебе мой новый имидж – на рокера похож?

– На рокера? – Катя закатилась смехом. – Скорее, на пугало огородное или на чучело, набитое ватой! Причем, лежалой ватой, заметь!

– Почему же сразу на чучело? – обиделся Марк. – Эх, Катька! Доброго слова от тебя не дождешься, одни только какие-то странные и двусмысленные намеки! Еще скажи, что я в педики собрался – вот я посмеюсь!

– Именно об этом я и собиралась спросить! Иначе, для чего такой оригинальный колор?

– Чтобы быть своим в модной дизайнерской тусовке! Я, кажется, тебе еще не говорил – я тут случайно познакомился с одной дизайнершей, вот хочу при следующей встрече произвести на нее впечатление. Дескать, я человек современный, не боюсь меняться, и вообще – ничего в искусстве мне не чуждо!

– Странный у тебя способ производить впечатление! – Катя кинула сигарету в урну – впрочем, не торопясь покидать курилку. Сегодня она уже столько всего сделала, что задержаться на пять минут может себе позволить. – Ты и вправду думаешь, что волосами цвета пыли с проблесками дорожной грязи можно увлечь девушку на серьезные отношения?

– Можно, если девушка – креативный дизайнер! – Марк скорчил уверенную гримасу. – Кроме того, в мою пользу сыграет эффект неожиданности – она увидит меня и обалдеет, и упадет к моим ногам, как спелый апельсин.

– Ну, ты и фантазер! А если и вправду девушка, как ты говоришь, упадет – познакомь! Воздам должное ее оригинальности. А теперь, пока я совсем не ушла, расскажи что-нибудь смешное! Подстать моему настроению!

– Смешное? – Марк на секунду задумался. – Ладно! Специально для такого случая приберегал!

Марк вынул из кармана лист бумаги с напечатанным на нем текстом.

– Вот слушай! Рассказ называется «Вы знаете, что такое „еврейское счастье“?

„Нет, вы не знаете, никогда не знали и не будете знать – что же это такое: „еврейское счастье“!

…Скажите, положа руку на сердце, где были мозги моих родителей, когда они выбирали имя для новорожденной малютки, то есть для меня? Где?! Правильно, Клавдия Сергеевна, именно в том месте, о котором вы подумали!

Ну, как можно было дать ребёнку, рожденному в СССР, имя Сара! Для русского уха – просто ругательство. Однако, самое страшное в том, что в сочетании с нашей фамилией мое имя становилось несовместимым с жизнью.

– А сейчас к доске пойдет Сара Пизенгольц!

– Пизенгольц! Ты сдала анализы? Нет?

– Сара! Завтра же уезжать в пионерский лагерь!

– Сара! Сара!!! Купи еще две бутылки кефира! Ты меня слышишь, Сара?!

Я опускаю малиновое лицо вниз и бегу в магазин, проклиная своих родителей, эту улицу с прохожими, милиционера, дворника и всех, всех… и, конечно, себя!

Мне пришлось стать круглой отличницей, чемпионкой Москвы по толканию ядра. Я выучила пять иностранных языков (среди них иврит и японский). Читаю в подлинниках классиков мировой литературы. Но где личная жизнь? Где тот единственный, тот, кто не отпрыгнет от меня, узнав моё имя и фамилию?

Так прошло много лет в страданиях, которые невозможно себе представить. Но есть Бог на свете, и чудо свершилось!

Это было настоящее чудо-юдо. Он подошел ко мне поздно вечером и попросил 2 копейки на телефон. Ночь озарилась светом его огненно-рыжей головы.

Двухметровый верзила, похожий на подсолнух Ван Гога, улыбался во всю свою бандитскую рожу.

– Абрам – назвался он и протянул мне свою руку.

– Сара – ответила я и, сжав его ладонь так, что он побледнел, добавила, глядя в его глаза, – Сара Пизенгольц.

…Потом мы часто вспоминали, как мы ржали после того, как Абрам произнёс свою фамилию…

– Абрам Ашпизд, – сказал он…

Клавдия Сергеевна! У нас скоро свадьба. Что делать с фамилиями?»

– Вот так-то! – Марк свернул листок и аккуратно сунул его обратно в карман. – А ты говоришь: волосы, волосы! После Пизенгольца и Ашпизда можно хоть в насыщенно-малахитовый перекраситься – все равно девушкам понравится!

* * *

Наступила суббота – и очередная (уже вторая по счету) встреча с Высоковским. Вторая – конечно, не двадцатая, не тридцатая и тем более не сотая, но тенденция прослеживалась!

Целый день после получения письма от продюсера с датой встречи Катя пребывала в размышлениях вроде таких:

«Да, интересно все-таки, что же предложит Высоковский-сотоварищи, какие изменения внесут в мой сценарий? Возможно, мне предстоит, наконец, встретиться и с самой Верой Штольц – она же ведущая будущего шоу! И как можно заниматься всякой редакционной дребеденью, когда такие дела на носу? Тут у кого угодно голова закружится! И у меня тоже. Причем, именно закружится, а не в смысле заболит!»

Впрочем, размышления размышлениями, но Катя и сама не теряла времени даром. Она вдруг отчетливо поняла, что должна иметь при себе еще что-то – в смысле, дополнительные сценарные варианты, о которых Высоковский не знает, но которые при необходимости можно будет подсунуть ему на рассмотрение.

Процессу подготовки материалов Катя посвятила два оставшихся вечера. В итоге у нее родилось еще несколько листов убористого текста – а это порядка пятидесяти увлекательных разнообразных конкурсов и столько же увлекательных разнообразных тем для обсуждения.

Катя проснулась рано – так рано, что мама, зашедшая будить дочку в девять утра, рот раскрыла от удивления: ее чадо уже на ногах и вовсю занимается маникюром! Маникюром!

Когда первый шок от увиденного прошел, мама осторожно прикрыла дверь дочкиной комнаты и удалилась – она, конечно, не станет Кате мешать! Вдруг та так тщательно готовится для свидания с МЧ?

Еще в пятницу вечером Катя решила для себя, что завтра обязательно вырядится по полной программе. Катя не сомневалась – при ее разговоре с продюсером будет присутствовать Вера Штольц, а предстать перед кинодивой законченной лахудрой – что может быть горше для прогрессивной девушки? А Катя – безусловно, прогрессивная девушка, и одежда у нее имеется достойная!

Подождав, пока лак на ногтях высохнет, Катя принялась шерстить гардероб. Вариантов было предостаточно – и некоторые из них можно было считать весьма недурственными. Катя, само собой, вытряхнула все шмотки наружу, разложила их согласно своим представлениям о модной гармонии, а сверху накидала бижутерии и ювилирки.

На протяжении часа Катя занималась примеркой и в итоге остановилась вот на чем: высокие дорогие сапожки на каблучках, длинная модная юбка с замысловатыми узорами в стиле, приближенном к native, блузка в тон юбки (но все же не сливающаяся с ней) и сверху блузки – яркий пиджак. Все компоненты гарнитура по отдельности смотрелись не то чтобы уж очень-очень, зато вместе – полный отпад! Ну, или почти полный отпад!

Вдобавок к гарнитуру Катя выбрала пару браслетов, сумочку, ремень и платок. А сверху на ней будет кремового цвета теплый плащ, подбитый натуральным мехом рыси – подарок самой себе на день рождения (подарок сделан на честно заработанные деньги). В общем – такой крутой, как сегодня, Катя сама себя еще не видела! Не видели родные, родственники и друзья!

Часикам к двенадцати дня примерки были закончены, и Катя от нечего делать решила посмотреть телевизор – в кои-то веки! Ее встреча с продюсером была по традиции назначена на пять ноль-ноль (и по традиции же – в павильоне киностудии), так что времени было еще хоть отбавляй, и можно спокойно посмотреть повтор «Супермодного приговора» по одному из центральных каналов.

– Как раз в тему! – Катя вольготно расположилась на диване с пледом и кофе. Она расслабилась, ожидая увидеть, как всегда в конце передачи, чудесное превращение (усилиями профессиональных стилистов) очередного гадкого утенка в очередного прекрасного лебедя и услышать очередную историю современной городской Золушки. Но не тут-то было. В этот раз передача расслабленности не предполагала. Впрочем, как и не предполагала Золушки женского пола!

Героиней (героем) передачи был назначен некий мужик, недавно ставший женщиной. Неизвестно почему (может быть, из-за того, что перерождение мужика произошло совсем недавно, может – из-за врожденной злокозненности аудитории), но публика никак не хотела признавать женщину в этом создании. А у него, между прочим (у создания), еще и борода росла, и говорило оно густым сочным басом – так несвойственным женщине!

Всю передачу героиня, ставшая в результате множества хирургических манипуляций Терезой вместо бывшего Тараса, сильно возмущалась такой невероятной людской черствостью и бессердечию и яростно призывала стилистов придать женственности ее мужеподобному облику и привести ее внешний вид в соответствие с ее внутренним мироощущением.

С самого начала передачи Катя так и замерла на диване с кофе в руке. Такой интриги из тв-ящика тяжело было предвидеть.

– Интересно, как стилисты выкрутятся из столь нестандартной ситуации? – в Кате заговорил настоящий профессионал пера. – Мне кажется, или они там на ТВ чуть-чуть перегнули с трансгендером – кому приятно смотреть на это чудовище, возомнившее себя женщиной? Хотя, возможно, кой-кому и приятно! Например, моему хорошему знакомому Лукерию и его команде.

Пару раз передача прерывалась на рекламу, Катя хваталась за пульт и начинала судорожно щелкать каналами. Но спустя пару минут неизменно возвращалась к «Супермодному приговору» – все же было интересно, что произойдет в конце. Кроме того, в процессе передачи Катя постоянно анализировала тот или иной телевизионный прием и находила для себя много интересного. Только в одном она была непоколебима: «Нет, на шоу Демьяна лично я, как сценарист, исключаю появление трансгендеров! Долой похабщину с голубых экранов! Моя задача – нести публике (зрителям, аудитории) только прекрасное – доброе – и бодрое – и патриотичное – и спортивное! И мы не повторим ошибок близких нам по цеху коллег».

Впрочем, в итоге Кате пришлось признать: труд стилистов оказался не напрасным. К финалу передачи Тереза выглядела вполне прилично – бороду сбрили, синеву на месте прошлой бороды обильно замазали тональным кремом, мускулистые щетинистые ноги скрыли под модной в этом сезоне юбкой-макси насыщенного фиолетового цвета, а широкую спину задрапировали канареечного вида накидкой.

На грудь Терезе повесили бюстгалтер с push-upom третьего размера, на голову водрузили парик с волосами ярко-рыжего цвета и игривую шляпку-федору. Далее (или перед этим) Терезе почистили и отбелили зубы, выщипали всю лишнюю растительность с бровей и из носа и постригли уши – и все это за полчаса! И в итоге Тереза предстала ничего себе так нимфеткой с атлетической женственной фигурой – и улыбающаяся во все тридцать два зуба! И на этом Катя решительно выключила телевизор.

– Быстрее, быстрее успеть – пока оно не заговорило! А то все впечатление смажется! Но какие же молодцы стилисты! И ведь не боятся с таким пещерным материалом работать. Есть чему позавидовать, и есть чему поучиться. Вот если попаду к Высоковскому на постоянной основе, тоже смогу при случае обращаться к стилистам для создания правильного имиджа. Из меня они конфетку сделают! Опять же, сколько там интересных молодых людей! Глядишь, и в личной жизни все наладится!

Как всегда в таких случаях, воображение немедленно почувствовало волю и устремилось вскачь, пришпориваемое радужными картинами предстоящих изменений, которые непременно с Катей произойдут. Ведь такие перспективы!

Здесь и торжественная красная дорожка (наподобие каннской или нью-йоркской фильм-фестивальной), усыпанная пахучими лепестками лилий, и всеобщая любовь, и всеобщее признание, и ее имя на обложках книг и в глянцевых журналах, и сама она – в шикарном вечернем платье в пол с бриллиантовым колье на шее и с роскошной прической! А рядом – молодой красивый брюнет (молодой красивый блондин, шатен-жеребец неопределенного цвета волос) в сопровождении – преданный, нежный и безумно горячий! Короче: «Мечты, мечты, где ваша сладость…»

Катя настолько увлеклась собственными мыслями, что почти совсем перестала реагировать на внешние раздражители, и только звук автоматически выключившейся кофемашины (сильно напоминающий звук марсианских треножников из фильма Спилберга «Война миров») вывел ее из ступора. А время-то было уже почти половина третьего!

Катя схватилась за голову – опаздывает! До выхода – меньше часа, а еще столько дел – пообедать, собраться, покрасоваться, настроиться! Цейтнот!

* * *

Как бы то ни было, но в половину четвертого Катя была полностью готова – стояла в прихожей и последним критическим взором осматривала себя в зеркале. Мамины котлеты были съедены, инструкции от папы (плюс наилучшие пожелания) получены, выбранные шмотки отутюжены, и родители вот уже пятнадцать минут пребывают в экстазе от ее модного преображения. Особенно пребывает мама, которая наконец-то назвала дочку «шикарной брюнеткой», а не как обычно – «бесперспективной с точки зрения замужества пацанкой».

– А теперь – рысью, едрёна вошь! – Катя выскочила из подъезда и немедленно набрала крейсерскую скорость (близкую к скорости звука, поделенную там на сколько-то). – У тебя в запасе – полтора часа, потрать их с умом!

Кстати, полтора часа дороги – много это или мало? Возможно, для какого-нибудь вальяжного регионального обитателя (сельского жителя, жителя поселка городского типа, жителя маленького городка и даже города большого – средней руки областного центра), привыкшего за десять минут добираться от дома до работы и кроме того считающего, что при случае не мешает найти работу поближе к дому или дом поближе к работе, полтора часа – это почти что бесконечность. А вот для обитателя Подмосковья полтора часа в один конец – сущие пустяки, даже в игрушку как следует не поиграть или кино на планшете как следует не посмотреть!

Кате, хотя она и была москвичкой, привычной к бесконечным пешим перемещениям, многочасовым простоям в пробках и к огромным расстояниям родного города, дорога до киностудии показалась долгой и нудной.

Так часто бывает, когда с нетерпением чего-то ждешь. Хочется, чтобы это что-то свершилось быстрее, а вместо этого – сначала, как гусеница, тащишься к метро, потом в самом метро перегоны между станциями словно растягиваются резиной, и поезд нарочито медленно стучит колесами, издеваясь над тобой! Плюс маршрутки не хотят ездить с положенной им скоростью, автобусы, трамваи и троллейбусы, сговорившись, бастуют вместе с их водителями – короче, все против тебя и твоей спешки!

Чтобы хоть как-то совладать с нервами и сохранить здоровый цвет лица, Катя уткнулась в электронную книгу – в новый роман писателя Денщикова «Картофелина и вжик». Роман был концептуальным и нонконформистским, поэтому классическим слогом в нем и не пахло – зато присутствовал драйв, сюр и околесица. Например, глава номер четыре объясняла читателю что: «Мир – это не мир, а адское логово, которое и есть ад, и которое, к тому же, воняет!»