Текст книги "Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник)"

– Точно! – Алла страстно дернула плечами, что, наверное, означало, что она в правдивости моих слов не сомневается. – Но ты бы видела, какая крутая тачка – пальчики оближешь! Мне бы такую – я бы весь гламур порвала бы! Они б там все от зависти слюной захлебнулись!

* * *

– Во девушка – и где она только таких находит? – я вернулась к себе – во мне слегка копошилось чувство зависти. Не сильно – так, чуть-чуть поскрёбывало. – Может, действительно, перестать зарубаться на карьере, строить из себя продвинутую акулу рекламного бизнеса (или кильку в томате, но тоже продвинутую) и пуститься во все тяжкие – покрасить волосы в сиреневый, как у Аллы, маникюр, педикюр, депиляция во всех местах – и по ночным клубам за крутыми мужиками! И ничего страшного, если сначала будут голубые или «би» – зато с ними интересно, весело и прикольно! Гораздо лучше, чем пахать на Аристарха до пяти утра!

Глава пятая. Есть тема!

Чтобы хоть как-то подсластить горькую пилюлю самобичевания, я заварила себе черный чай «Липтон», кинула в кружку лимон и несколько кусочков сахара. Представила, что я Сталин в Кремле и сейчас вызову всех и каждого и выдеру – и отправлю в лагеря! Чтоб не смели по клубам и ресторанам шорохаться, а занимались делом в рабочее время!

– А что о вредности клуба «Ночной горшок» скажет товарищ Берия?

– Предлагаю всех расстрелять, товарищ Сталин!

– Неправильно, товарищ Берия! Сначала выясните, кто такие, откуда бабло, и кто их крышует, а потом уже можно и расстреливать!

– Вот и гадай, почему мне все время попадаются какие-то скучные продажники без фантазии, а кому-то – продвинутые голубые, которые кормят, танцуют, но совершенно не настаивают (и даже наоборот – противятся!) дальнейшему оказанию для их же пользы сексуальных услуг! Несправедливо!

Я выловила размокший лимон из чая и выкинула его в помойку под ногами. Снова представила, что я – Сталин в Кремле.

– А что по поводу невысокой растворимоспособности лимонов скажет товарищ Берия?

– Предлагаю всех расстрелять, товарищ Сталин!

– Неправильно, товарищ Берия! Сначала выясните, кто их вырастил, кто продал, откуда бабло, и кто их крышует, а потом уже можно и расстреливать!

– Какие, однако, интересные имя-фамилия! Аполлинарий Замбиния! – я уперлась кулачком аккурат в лоб. – Наверное, с такими наследственными данными легко попасть в гламур – родители еще при рождении позаботились! А вот попробуй, будучи просто Наташей! Но если парниша тусуется с крутняком, про него должно быть написано в Интернете!

Я придвинула клавиатуру и настучала в поисковике: «Аполлинарий Замбиния».

– Ага! А имечко-то заметное! Даже в «Вики» засветился! И что же здесь у нас? Муж Веры Штольц! Вот это да!

Вера Штольц! Баловница судьбы! Сверхновая звезда, которая еще вчера была никому не известна, а сегодня – точно, входит в пятерку самых завидных невест всей страны!

– На ее месте могла оказаться я! – что-что, а историю этой девушки я знала досконально – да и мало кто из молодых девчонок ее не знал! Потому что если есть счастье на Земле – оно выглядит именно так! – А мир, оказывается, настолько тесен, что словами и не передать!

Я грызанула кончик любимого карандаша:

– А что? Классная идея! Аристарх требует от меня конкретики, которой из-за кризиса почти нет, а тут – возможность затесаться хоть тушкой, хоть чучелом в окружение самой Веры Штольц! А там такие дяди на цырлах, такие деньги и такой респект и уважуха, что если хоть мизер обломится Кате Обломовой, Катя будет счастлива – аж до поросячьего визга!

И в третий раз я представила себя Сталиным в Кремле:

– А что о полезности Веры Штольц скажет товарищ Берия?

– Предлагаю всех наградить, товарищ Сталин!

– Правильно, товарищ Берия – сначала внедриться в их организацию, а потом всех наградить!

– Да, но если докладывать Аристарху, нужно понимать, о чем, собственно, докладывать! О том, что хотелось бы так и так – не прокатит! Я же – профессионал, водить шефа за нос пустыми разговорами – ниже моего профессионального достоинства! Нет, нужно прежде обязательно зазнакомиться с Аполлинарием – например, под предлогом, что собираю материал для книги о нелегкой-легкой-трудной-роскошной-размеренной или еще какой жизни меньшинств! Или как они себя называют? Вдруг, они уже большинство?

Я быстро сбегала к Алле и выпросила у нее визитку Аполлинария. Переписала телефоны и контактный e-mail. Отметила про себя, что его нет в нашей базе – явный прокол таинственного информатора!

Быстренько разложила пасьянс на компьютере – сойдется, не сойдется! Если сойдется с первого раза – немедленно звоню, если нет – думаю еще раз!

Сошелся – да так быстро, что я резво схватила трубку и:

– Алло, говорите быстрее! – в трубке раздался протяжный жеманный голос (судя по всему, Аполлинария).

– Здравствуйте, господин Замбиния! – я поспешно соображала, что же ему предложить. – Позвольте представиться – Катя Обломова, активистка движения «Девочки против всего, что делают мальчики!» Рада нашему знакомству!

Я импровизировала на ходу, надеясь, что удача окажется на моей стороне.

– Ну! И я рад! И что дальше?

– У меня к Вам чудесное замечательное предложение – давайте вместе напишем книгу – она может называться «На вершине» – о людях с вершины общества! Например, о Вас и о Ваших друзьях и подругах! И Вам ничего делать не нужно – всю работу я беру на себя, а Вы прославитесь и получите немалый гонорар!

– Лавэ получу? – голос Аполлинария стал еще протяжнее. – Так, у меня его вроде хватает! А вот насчет славы – это мне интересно! Хочу сделать подарунчик друзьям! Чтобы узнала вся страна! Тебя, значит, Катя зовут? А как ты на меня вышла, и кто ты такая вообще?

– Я – профи пера! И активистка! – я не собиралась отступать от своей первоначальной версии ни на шаг. В конце концов, если он меня пошлет, я ровным счетом ничего не теряю! – А чтобы достать Ваш телефон, мне понадобилось свести знакомство с серьезными людьми!

– Это с какими же? – в интонациях Аполлинария проскальзывали утомленность и лень. – В моем окружении таких много!

Я немного помолчала:

– С Лукерием, например!

– С Лукерием? Знаю такого! Он, правда, не совсем в моем окружении, но пользуется популярностью! Ладно, давай так – приезжай сегодня вечером в кабак на Ленинском. Называется: «Шпрот в цилиндре». Адрес узнаешь в Интернете. Скажи, что ко мне, и тебя проведут.

* * *

– Катька, тебе страшно? – я стояла рядом со «Шпротом» (чуть-чуть в стороне) и наводила макияж. Типа, как в старом мультике «Вам страшно, мистер Фикс? И есть ли у Вас план, мистер Фикс?»

– Мне так страшно, что, боюсь, описаюсь прямо сейчас – но делать нечего, нужно идти! И вдруг – слава ждет меня?

Пока я ехала в метро, идея написать книгу полностью овладела мной – и если в разговоре с Аполлинарием она всплыла совершенно случайно (нужно было что-то говорить), то сейчас готовый (и правдивый!) роман стоял у меня перед глазами, как живой. Уже как живой!

– Наверное, я назову его «Ромовые сливки»! Да, так! Отличное название – современно, стильно, и сразу понимаешь, что про гламур! Особенно, если под названием написать: «Правдивая история из жизни высочайшего светского общества. Только факты – домыслы не пройдут!» Автор Катя Обломова. Соавтор – Аполлинарий Замбиния. А можно и наоборот. Автор – Аполлинарий Замбиния, соавтор – Катя Обломова. Это непринципиально, если с помощью романа я стану модной востребованной писательницей с возможностью выхода в свет!

– Йо-хо! – я представила себя в длинном вечернем платье, подбитом горностаем, раздающей автографы направо-налево – с золотым «Паркером» в одной руке, с бокалом шампанского – в другой. Клёво!

Ко мне подходит какой-то вшивый репортеришка из какой-то вшивой газетенки, подобострастно кланяется и, заикаясь, говорит:

– Уважаемая, восхитительная, ослепительная Катя! Позвольте взять у Вас интервью! Мы опубликуем его на самой первой странице в прайм-тайм! Совершенно бесплатно! Ваши фотографии затмят небосклон московского гламура, подобно ярчайшей сверхновой, нет – гиперновой! Нет, даже не так – подобно гигантской черной дыре из сплошного черного золота, мощней которой, как известно, нет ничего во вселенной!

– О чем интервью? – деловито осведомляюсь я.

– Только о Ваших достоинствах и совершенно не о Ваших недостатках!

– Ну, тогда погнали! – я навела макияж, встряхнула волосами, три раза вздохнула, успокаиваясь (как в методичке по парапсихологии). – Погнали! – и ринулась в ресторан.

* * *

Аполлинарий вальяжно восседал в ложе у окна на широком бежевом диване – за темно-синей шторой. Шикарно – на мой вкус! Дизайнеры ресторана постарались!

Глаза у Аполлинария были с поволокой – как у пресыщенного кота после чего-нибудь пресыщенного.

– Ах, это Вы, мадам! – когда я в сопровождении ресторанного метрдотеля подошла к столику, Аполлинарий оттопырил мизинец с надетым на него перстнем с синим камнем и ткнул им в диван напротив. – Садись, коли пришла!

– Мадемуазель Катя! – я протянула ему руку для знакомства. – Чертовски приятно находиться рядом с такой узнаваемой фигурой!

– Лесть – это хорошо! Лесть – признак того, что человек точно знает, чего он от меня хочет! А поскольку ты – девушка (мадемуазель), следовательно, мы станем говорить о делах! С мальчиками, допустим, можно о душе и о душе, а с тобой – о делах! Начинай!

– Уважаемый Аполлинарий! – я схватила меню со стола и быстро выбрала кофе (цена – просто башня уезжает!). – У меня есть замечательная идея книги – мы сделаем себе имя и бабки! Я уже и название придумала: «Ромовые сливки». Всё будет супер, красиво, достойно, на уровне! Плюс реклама Вашего имени – громкая реклама, гарантированно!

– Хорошо! – Аполлинарий нажал на стилизованную под общий декор кнопку на столе, и через пятнадцать секунд появился официант. – Сделай барышне кофе! За мой счет, я сегодня добрый!

– А в чем заключается глубинный смысл книги?

– Идея довольно проста, но одновременно изысканна! Вы выступаете в роли гида, в роли знатока скрытой московской жизни! Вы рассказываете всё, что хотите – а я смогу аргументированно выставить на каждом отдельном рассказе либо положительный, либо отрицательный акцент. И, конечно, необязательно всё должно быть только правдой! Можно что-нибудь придумать! Почему нет? Но главное – интерес аудитории, в любом случае, гарантирован! Обещаю!

– Это мне понятно! Не дурак! – Аполлинарий чиркнул длинной спичкой и раскурил сигару. – Тема – в общем-то избитая, не думаешь ли ты, что первая в целом мире пришла к столь оригинальной мысли? Таких книжек написано уже, считай, вагон и маленькая тележка на колесах! И успех не гарантирован! Так зачем напрягаться?

– Еще как гарантирован! – я вовсе не собиралась сдаваться. – Тому есть несколько причин. Во-первых, за дело берется мастер художественного слога – т. е. я, во-вторых, у меня есть доступ почти ко всем главным редакторам издательств (здесь я сильно приврала, доступ у меня был всего к одному), в-третьих, я уверена, Ваш материал станет бомбой, и в моем изложении от него невозможно будет отмахнуться! Фурор – мы с Вами произведем фурор в мире литературы!

– Фурор! – Аполлинарий смешно пожевал губами. – И по твоим словам, мне напрягаться не придется? А каково будет распределение гонорара?

– Пополам! Всё по-честному!

– Ладно, я подумаю! Отвечу через пару дней! Позвони мне, позвони! – Аполлинарий протянул мне визитку. – А сейчас, может, пойдем сольемся в медленном танце? С девушками я тоже люблю танцевать!

Конечно, я ему не отказала!

* * *

Я постаралась максимально оттянуть доклад Аристарху. Если Аполлинарий клюнет на идею книги, я найду, о чем поговорить с директором. Если нет – придется вновь предстать перед Аристархом с побитым видом и жаловаться на кризис, на санкции и на проклятых буржуинов, которые не дают нормально развиваться свободной России.

Мне повезло. Директор ни с того ни с сего резко собрался, сообщил персоналу, что его не будет аж до понедельника – он уезжает в командировку и уверен, что в его отсутствие все ударно поработают. А он приедет и проверит! И спросит строго с каждого – и особенно с тунеядцев и лоботрясов!

Я возликовала. Вот она – отсрочка, данная мне судьбой! Вовремя! Теперь дело за малым – добиться окончательного согласия Аполлинария.

Два дня пролетели незаметно – в рабочей суете. Три раза звонил Лукерий и интересовался, как идет продвижение его мальчиков. Я уверяла, что по полной программе, и он уже должен чувствовать возникшую со стороны клиентов заинтересованность. Он и подтвердил – сказал, что звонки, да, пошли! И если интерес будет расти такими же темпами, через неделю он готов подписать акт выполненных работ и оплатить оставшиеся пятьдесят процентов.

По своему опыту я знала, что адресные подметные письма, отправленные мною, выйдут на пик востребованности в течение месяца – так что я уверила Лукерия, что звонков станет намного больше, чем сейчас! А потом на сцену выйдет пресловутое сарафанное радио – особенно, если мальчики Лукерия проявят себя достойными высокого звания профессионалами! В любом случае, дальнейший бизнес Лукерия зависит не от меня, а все дополнительные услуги – за отдельную плату! И по новому контракту!

* * *

Наутро третьего дня я судорожно соображала – звонить прямо сейчас или подождать до вечера. Моя кипучая половина требовала конкретики, другая моя половина (трезвая) логично возражала, что Аполлинарий не простит мне раннего беспокойства. И я стиснула своё нетерпение в кулаке и смирилась – жду девятнадцати ноль-ноль!

И правильно. Мои предчувствия сработали.

Аполлинарий пребывал в благостном расположении духа и даже соизволил поговорить со мной чуть дольше, чем того требовала тема. И он дал согласие на целых пятнадцать интервью! А мне предстояло превратить их в зажигательный роман с реальными действующими лицами! И так, чтобы не убили потом.

Первое интервью должно было состояться уже в понедельник – вечером. В том же самом ресторане «Шпрот в цилиндре». Я бы, конечно, хотела получить и обдумать стартовую тему до возвращения директора, но уговаривать Аполлинария на перенос нашей встречи не решилась.

Я ехала домой окрыленная донельзя. Я даже решила пересмотреть свое отношение к представителям нетрадиционных сексуальных направлений. В конце концов, я девушка – мне они ничем не грозят, так что прочь условности! Особенно, если через них (нетрадиционалов) я смогу засунуть клювик куда-нибудь повыше.

Шум колес в вагоне метро успокаивал. Настраивал на умиротворенный бирюзовый лад – самое время подумать о чем-нибудь приятном. Хотя нет – о приятном не получится – я вдруг вспомнила о маме! А мама уже несколько месяцев подряд ровно один раз в неделю зыркала на меня и вопрошала: «Когда я наконец увижу моего будущего зятя?»

Зятя? Я не понимаю, почему мама решила, что у меня вообще на примете есть ее будущий зять? Я – девушка свободная, увлечена работой, время от времени тусуюсь в ночных клубах, иногда даже знакомлюсь с МЧ и иногда (да-да, и такое тоже бывает) зависаю с ним где-нибудь до утра. Но зять? Что по мне – это чересчур!

Муж – объелся груш, раз!

Муж – не принял душ, два!

Муж – в постели не дюж, три!

Муж – неспособен сварить пунш, четыре!

Муж – не тесть и не брат!

Муж – не сват и не деверь, гад!

Муж – пойти налево рад!

Мужа – нафиг, в мясорубку, в зоосад!

«Если мама снова спросит меня, как зовут моего будущего мужа, скажу Аполлинарий! Пусть радуется! – я громко загоготала. – А что? Милый голубок, отлично танцует танго, не домогается, и шмотки у него прикольные! Всяко круче, чем у любого в вагоне! И дороже раз в сто!»

Глава шестая. Предотпускная (плюс вагонная) диспозиция

– С чего начнем? – вечером в понедельник я приехала в ресторан, Аполлинарий был уже там и сразу взял быка за рога. Типа, деловой!

– Можно по порядку, можно – первое, что придет в голову! – полная свобода действий, без вариантов! Никто никого не ограничивает!

– Тогда давай конкретно о жизни! Нашей жизни! Первое – и ты это особенно подчеркни – все должны осознать, что мы другие! Мы – выше примитивного физиологического пола, который бывает только «М» и «Ж». Мы стоим на более высокой ступени развития и считаем, что мы – это именно та человеческая прослойка next, которая рано или поздно станет доминирующей!..

– Мы – выше примитивного пола! – за два часа разговора Аполлинарий так меня загрузил, что, кажется, будь я не такой профессиональной, не выдержала бы и скачками понеслась записываться в ЛГБТ. Хорошо еще, что диктофон не столь чувствительный, как я, и может вытерпеть любую ахинею.

«Однако, самомнение у них, нужно заметить! Куда там тривиальным натуралам – даже если они звезды! Нет, здесь одно наслаивается на другое, закручивается двойной спиралью и восходящими потоками устремляется куда-то к небесам! Интересно, такое самомнение приобретено или дается от рождения?»

– Не нужно упрощать! – да, я не сказала – я снова тряслась в вагоне метро по ненавистному опостылевшему маршруту из одного конца Москвы в другой. Человеческий пейзаж вокруг меня каждый раз заставлял меня задумываться, сколько оттенков серости существует на свете. Похоже, гораздо больше, чем пятьдесят – как об этом говорится в известном романе.

– Все сто пятьдесят, а, может, даже сто пятьдесят тысяч и еще пятьсот! И все они окружают меня, стремятся залезть в душу и оставить там свой серый след! А если кто поярче, так обязательно надувается, как индюк – или голубой! Так и мечемся, мы женщины, между нарциссами и кактусами, не в силах выбрать своего стройного кедра! Или на худой конец – пихту, лиственницу мужского пола!

Но прочь, лирика! В ближайшие несколько дней мне предстоит сочинить сказочку – и чтоб самой не было противно, и чтоб Аполлинарию понравилась! Задача не из легких!

* * *

Я не представляла, что мне предстоит.

Я была шокирована, когда впервые увидела его.

Я ожидала совсем другого.

Впервые в жизни я поняла, как я ошибалась.

Интерьер – благороден и одновременно строг, что говорит о безупречном вкусе.

На руках – никаких излишеств, тяжеловесных часов или вульгарных золотых печаток с агатом.

Элегантный шарф на шее, костюм от дорогого дизайнера, туфли из кожи питона на босую ногу – летний туалет не подкопаешься.

Речь живая, искренняя, эмоционально окрашенная, интонации носителя заставляют задуматься о литературном образовании.

Блестящий ум и память – глубокомысленные и очень тонкие выводы, аристократическая манера изложения. Спокойствие и глубина.

Время от времени – музыкальная пауза. Медленный чувственный фокстрот. Его рука – на моей талии, она мягкая и очень теплая. Его свежее дыхание и обалденно пахнущий мужской парфюм заставляют мое сердце учащенно биться.

Коктейль-парти. Я не замечаю, как постепенно проникаюсь духом его слов, заражаюсь его настроением, и мне кажется, что более совершенного, гармоничного собеседника я еще не встречала.

Мне до слез жаль расставаться – его голос очаровал меня, и я потеряла нить времени. Мне хочется, чтобы часы на стене остановились, прекратили свой неутомимый разбег, замерли! Мне хочется продлить вечер. Где я найду такого приятного собеседника? Где?

Но вот и подошло время расставаться – увы! Я буду с нетерпением ждать следующей встречи. Во мне все перевернулось! «Как такое возможно?», – спрашиваю я себя и не нахожу ответа.

* * *

– Катька, ты молодец! – я закончила «Апрельские тезисы Обломовой» – Аполлинарий в них выглядел совсем не похожим на себя в жизни – гораздо привлекательней. – И совершенно неважно, что от оригинала осталось лишь имя – Ленин вон тоже таскал надувное бревно, выдавая его за настоящее. Главное в любой книге – не факты реальности, а целостный, интригующий персонаж, на который хочется равняться, и которому хочется подражать. А если я внесу новую подвижную струю в голубое движение, вдруг – мне заплатят дополнительно?

– Пиастры, пиастры! – мой домашний любимец-какаду почувствовал голод и решил подать голос. – Катька, дай пожрать!

– Обойдешься пока! – я встала со стула и сунула ему в клетку карандаш. Попугай моментально ухватил его клювом и сильно потянул. – Вздорная птица! Да, именно ты – вздорная болтливая птица! Не отвлекай меня – видишь, вдохновение валом валит!

– Обломова! – какаду (зовут Гоша) выплюнул карандаш и еще громче возвысил голос. – Жрать, жрать, животное!

– Ах ты, сволочь! – я любовно пощекотала перышки попугаю длинной деревянной линейкой. – Почему ругаешься на маму? Обзываешь животным? Вот сдам тебя ветеринару на опыты, будешь знать, как выкобениваться!

– Ветеринар! Ветеринар! Жопа с ручкой! – Гоша переступил с ноги на ногу. – Жрать давай!

– Ладно, черт с тобой! Но знай, ты только что склевал невидимую нежную творческую ткань моего вдохновения, поэтому будешь мне помогать писать главу! Время уже половина десятого, а я только с тезисами справилась!

Попугай прислушался и важно кивнул. Он – настоящий умник, знает больше полутысячи слов! У меня даже где-то их список имеется. Кроме того, Гоша может из слов составлять целые предложения – очень правильные по смыслу. Типа: «Дай пожрать, животное!»

* * *

К трем часам ночи глава была готова. Я назвала ее: «ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ С ШАРФОМ И БЕЗ СТЕСНЕНИЯ». Мне кажется, весьма оригинально, и сразу приковывает внимание. За работой я выпила три кружки кофе, две – крепкого черного чая и чувствовала себя двойственно – с одной стороны, спать не хотелось, с другой – я валилась с ног. Я добралась до кровати, закрыла глаза и пролежала с закрытыми глазами (и совсем без сна) до пяти. А в семь меня растолкала мама – посмотрела мне в лицо, покачала головой, щелкнула по клетке с попугаем ногтем, стянула с нее покрывало – утро наступило!

– Катька, подъем! – не успев толком прийти в себя, Гоша, тем не менее, тут же разразился тирадой. – Беги на каторгу! – он взъерошил перышки и клювом начал чиститься. А я поднялась, как зомби, и пожелала Аполлинарию сдохнуть прямо сегодня – вместе с ненаписанной и еще неизданной книгой!

Я приняла душ, позавтракала, и мое настроение немного улучшилось. Все же, как-никак, одна двадцатая книги готова – и есть о чем поговорить с директором! Вот вытянется лицо Аристарха, когда я пойду с козырей – прямо в лоб: «Пока все остальные даром получают зарплату, я ищу и нахожу варианты! И предлагаю тебе, директор, войти в долю! Гонорары от продаж бестселлера разделим в пропорции семьдесят на тридцать в мою пользу – при условии, что заниматься книгой я буду в рабочее время! И никакой дополнительной нагрузки! А если заниматься буду во внерабочее время, то тогда тебе вообще фиг!»

И окончательно воодушевившись мыслью о моем непременном триумфе, и я не заметила, как добралась до работы. Часть пути промечтала, часть – проспала, часть – пялилась в «Айпад» соседа – он гонял одну из разновидностей «Линий», да так тупо гонял, что я еле сдерживалась, чтобы не подсказывать.

* * *

– И что это ты такая сияющая? – Аристарх подозрительно посмотрел на меня. – Вроде, особых причин для радости нет!

«Это у тебя нет, а у меня – навалом!», – я села в кресло напротив и выложила перед ним распечатанную на принтере фотографию Аполлинария из Интернета.

– Кто это? – Аристрах взял фотку, повертел в руках и отбросил в сторону. – Чего молчишь, как мышь на крупу?

– Это Аполлинарий Замбиния! – я сделала театральную паузу. – Вы должны его знать!

– Должен? – Аристрах недоуменно покачала головой. – Обломова! У тебя с утра что, перегрев? Не забывай, что я твой директор! Ну-ка быстро встрепенулась и объяснила мне, кто это! И что должно означать загадочное и глубокомысленное выражение твоего лица?

– Аполлинарий Замбиния – видный представитель голубой столичной тусковки и действующий муж Веры Штольц. И я договорилась с ним написать книгу о нем самом, о его окружении, обо всех крутых персонажах, с которыми он общается, и о нравах, царящих в московском гламуре! И издать ее потом гигантским тиражом! – я выпалила это одним махом и снова замолчала – пусть смысл сказанного дойдет до Аристарха.

– Ага! – директор оживился. – Свеженьким ветерком повеяло!

У Аристарха был нюх на вкусные темы, а то, что моя тема может каждому из нас принести по парочке килограммов меда (денег и известности), не приходилось сомневаться.

– Давай рассказывай всё по порядку! И ничего не упускай! Наша с тобой совместная задача – определить, на что нужно сделать упор!

«Я так и знала, что моя книга сразу превратится в «нашу»!», – я мысленно улыбнулась. А еще – мне пришла в голову замечательная мысль! Почему бы не сделать так, чтобы скандальных личностей в будущей книге было с избытком? А мы (я) будем (буду) их вычеркивать оттуда за маленькую, доступную плату! Но если не захотят платить – получат всё, как есть!

* * *

– Я приготовил для тебя занимательную историю своей жизни! Красочную, во всех подробностях! – Аполлинарий сменил прикид – сейчас я бы ни за что не сказала, что он неформат! Обычный и даже немного скучный мужик в деловом костюме. Волосы только завитые, и глазки чуть-чуть подведены.

– Ах, моя прошлая жизнь! Она была полна страсти и приключений, страданий и боли, она была полна головокружительных взлетов и падений, и я бы ни за что не поменял ее на другую, если бы не одна заноза в заднице! Сучка, которая всё разрушила, которая всё поломала! – Аполлинарий надул губки и шмыгнул носом. Мне показалось, что еще мгновение, и он расплачется навзрыд. – Вот об этом я хотел бы поговорить сегодня! И обязательно настаиваю, чтобы сучка была представлена в книге во всех мерзких, гнусных подробностях!

– О ком пойдет речь? – мой голос не дрогнул предательски, не выдал моего знания – естественно, речь пойдет о Вере Штольц!

– Есть одна! – Аполлинарий через соломинку сделал глоток ромово-ликерного коктейля. – Моя жена! До сих пор, кстати, не развелись! Стерва, каких поискать! Уверен, мало найдется на всём белом свете таких сучек оторванных!

– Жена? – я сделала глупые глаза. Дескать, ничего не знаю! – Но разве такой свободный мужчина, как Вы, может быть скован узами брака? Мне кажется, здесь скрыт какой-то парадокс!

– Э! – Аполлинарий скривил губы и заговорил с явно выраженным акцентом. – Слюшай, да! И молчи! Мы договорились – я рассказываю, а ты пишешь книгу! Всё понятно? А твои мысли мне не нужны!

Я притихла. Затаила злобу: «Если так, то берегись! Я найду способ заставить тебя пожалеть о своих словах!». Нажала кнопку на диктофоне – говори!

* * *

Я всегда считал себя выдержанным и честным человеком, видел в людях только хорошее, но это – это было за гранью!

Если есть на свете стервы и суки, то пусть они перестанут себя таковыми считать – они и в подметки не годятся моей женушке!

Наша жизнь была безоблачна и размеренна, я делал для семьи всё, я зарабатывал деньги и отдавал их жене, я ни разу не посмотрел в сторону другой женщины!

Я не чаял души в жене, я всеми силами старался, чтобы нам было уютно и комфортно, каждую пятницу я дарил ей шикарный букет роз, а по субботам и воскресеньям подлинно носил ее на руках!

Но вместо заслуженной благодарности и уважения я получал в свою сторону только ругательства и подтрунивания – она вытворяла за моей спиной такое, что даже сейчас меня от всего этого бросает в дрожь!

Я с отвращением посмотрела на свою писанину. Неужели бумага способна такое вытерпеть?

– Еще как способна! А ты, Катька, похоже, становишься полноценным борзописцем – от этой главы так и прет заказухой! А выбор у тебя (у меня) невелик – либо написать правду, чем вызвать гнев Аполлинария и отказ от дальнейшего сотрудничества, либо смириться с полным провалом всего предприятия. Такое никто читать не станет!

– В двух словах – куда ни кинь, всюду клин! – я поплелась на кухню за чашечкой крепкого кофе. – А если его обойти? Написать два варианта – первый, для Аполлинария, второй – для издательства? Это будет кидок века!

Я зажмурилась. Мысль кинуть Аполлинария была очень притягательной, к тому же я чувствовала, что в выборе такого пути есть здравое зерно! А скандалище, который последует сразу после выхода книги, пойдет мне только на пользу – шумиха будет страшенная, может быть, судебные разбирательства, но зато я гордо во всех инстанциях заявлю, что написала правду и только правду! И ничего кроме правды! И никакие иски мне не страшны, и пусть нас с Аполлинарием рассудит искушенная аудитория!

По коже пробежал холодок. Предчувствие схватки завладело мной! Голова всё еще сомневалась, но тело уже знало – я именно так и поступлю! Заодно и покажу Аполлинарию огромнейшую козью морду! А потому что не нужно хамить представителям масс-медиа!

– А коли так, то продолжу в том же духе! И пусть наслаждается, пока время расплаты не подошло!

Черная неблагодарность – вот вся ее суть!

Вертела задницей направо-налево, я же убеждал себя, что ничего страшного не происходит.

О ее умственных способностях можно судить по одному факту: она не знала и не знает, сколько будет дважды два!

Да, не спорю, мордашка у нее привлекательная, но вот все остальное? Голос, как у скрипящей швейной машинки, фигура – видали и получше! И вообще, я не понимаю, почему она пользуется такой популярностью?

Ходят слухи, что после разрыва со мной она хотела покончить жизнь самоубийством, но даже выпить яду не смогла – из-за полного отсутствия силы воли! Зато я сам – расцвел, как подснежник!

* * *

– Ну что, завтра в отпуск? – Аристарх зашел ко мне в кабинетик с большой чашкой чая в руке. И с зажженной сигарой во рту. – Готова покорять южные пространства? Кстати, с кем едешь?

– С подружкой! Зовут Балагура! Болтает без умолку, так что готовлюсь за время отдыха узнать все последние сплетни со всего мира! Она работает одной из помощниц у Жени Кольчинской!

– А, у той самой режиссерши, что киношку про дурдом сварганила? – Аристарх сдвинул бумаги на моем столе и сел на край. – Прикольно! Я целых три раза пересматривал!

– Именно у нее! Вот работа – ни минуты покоя! У Кольчинской как будто вместо головы – генератор идей! Вообще на месте не сидит, а такие темы для фильмов придумывает – закачаешься! А что там с Лукерием, деньги перевел? – пользуясь случаем, я задала наиболее интересующий меня вопрос. – Если перевел, мне бы комиссионные получить, на юге без денег совсем плохо!

– Да, Лукерий! – Аристарх широко улыбнулся. – Я, собственно, и зашел тебя обрадовать – контракт закрыт! Клиент доволен, пишет, что количество заинтересованных лиц в его окружении значительно прибавилось, и он даже нашел мецената для своего нового мальчукового бэнда.

– Значит, я смею претендовать на деньги? – я чуть не подпрыгнула на кресле от радости.

– Можешь, но только после отпуска! – Аристарх подмигнул мне обоими глазами. – Сама понимаешь, мне нужно время обналичить, доставить cash в офис – только к середине следующей недели смогу!