Текст книги "Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник)"

Глава восьмая. Гру-уууууууууууу-стно! Но постепенно проходит, и втягиваешься

«Вот ответь мне на вопрос: почему ждешь-ждешь отпуска, мечтаешь, надеешься, предвкушаешь, строишь планы, а он раз – и проходит так быстро, что даже и не успеваешь понять, что это было?

А теперь вот еще на какой вопрос ответь! Почему ты – рабочий человек, труженик до мозга костей, ударник капиталистического труда, передовик и всё такое – имеешь возможность отправиться к морю только с разрешения директора и не чаще одного раза в год, а какой-то козел, только лишь по одной причине – его папа когда-то совершил большой хапок и урвал немного государственной собственности – может тусоваться на Лазурном берегу хоть круглый год? И никаких при этом стеснений в деньгах не испытывать – и угрызений совести тоже?

И вопрос последний: почему кое-кто до сих пор утверждает, что мир справедлив?»

«Одно хорошо, этими видимыми несуразицами и жизненными странностями обеспокоена не только я!», – я мысленно процитировало стихотворение одного известного поэта:

 
Понедельник. Утро.
Будильник. Звонок.
Просыпаться муторно.
Еще б вздремнуть чуток.
 
 
В душ, почистить зубы,
Вскипятить чайник.
Явиться к семи на службу
Приказал начальник.
 
 
Есть мнение, что я его умнее,
Талантливей, способнее,
Для родины ценнее.
Но начальником он, а не я.
Поэтому вопрос:
Где справедливость, господи, твоя?
 

Я стояла возле окна вагона скорого поезда Адлер-Москва – поезд на всех парах нес меня обратно: к любимой дерганной работе, к любимому дерганному директору, к любимым дерганным сослуживцам. И к книге, которую, конечно, на отдыхе так толком пописать не удалось.

А всему виной беспутные связи с Балагурой, Славиком и Павликом. Они сожрали всё мое свободное время без остатка, и я вообще почти ничего не сделала. В оправдание мне зачлось только одно: связи – хоть и были беспутными и беспорядочными – но не переросли в постельные сцены.

– Катька! – из купе высунулась Балагура и дёрнула меня за майку. – Иди сюда, хочу показать, какие фотки с мальчиками получились!

– Отстань! – что мне ее фотки? Смотреть на ее довольную моську и завидовать (по крайней мере, по плану у Балагуры – моя зависть!)? Увольте!

Моя подружка так и не поумнела. Говорила ей, говорила, втолковывала, что круче всего за память цепляют девочки или мальчики, с которыми, как ни убалтывал(а), как ни старался(ась), так и не удалось покувыркаться! Я уже язык счесала повторять это по сто раз, но кажется, так ни до кого, кроме меня, сия простая истина не доходит!

– Славик «мыло» прислал! Пишет, что уже скучает, и скоро приедет в Москву специально со мной повидаться! – Балагура не обратила на мое конкретное «фи» в ее сторону никакого внимания. Балагуру переполняли эмоции и энтузиазм. Словно бога за бороду ухватила!

– Пишет, значит? – я не выдержала и громко заржала. – Разочарую тебя! Можешь забыть о Славике, о Павлике, об Эдике, о Димке (двое последних – любовники-невидимки), и вообще – обо всём, что было на отдыхе! И чем скорее, тем лучше! Даю сто (нет – двести!) процентов гарантии, что никто не приедет, а весточку прислали – так, в качестве компенсации за мимолетные угрызения совести! Довольствуйся тем, что выдоила за время отпуска! Колечком и сережками! Кстати, они неплохие!

– Блин, Катька! – Балагура обиженно надула губки. – Ты хоть и старше, и опыта у тебя больше, но что ты понимаешь в мужиках! Спорим, через пару недель объявится! Славик объявится!

– Спорим! – я запальчиво оттопырила мизинец. – На что – давай на прическу и покраску в парикмахерской!

Я могла предложить Балагуре поставить на кон ее подарочный ювелирный гарнитур, но пожалела. Ведь вероятность моего выигрыша – больше, чем абсолютная единица!

– Давай! Только срок не две недели, а на всякий случай три!..

* * *

На вокзале меня подобрали родители.

За время нашего отсутствия в столице ничего не изменилось – только прибавилось суеты.

Конец августа – народ, в основном, уже вернулся из отпусков. Машин на дорогах – тьма тьмущая – даже несмотря на выходной день! А что творится по рабочим – об этом даже и задумываться не хочется!

– Как отдохнули? – мама быстро оценила мое эмоциональное состояние (ровное и почти равнодушное). – Вижу, что без особых проишествий и без амурных игрищ! Или игрища были?

– Мама, ну зачем ты спрашиваешь? Были – не были! Какая разница? Я ведь обещала, что с моим мужем ты познакомишься первой! А отец – вторым!

– Хотелось бы! – мама кинула в рот жвачку. – Будешь?

– Не! – я отвернулась. Зачем мне жвачка, перекурить бы!

– В кого ты у меня такая бука? – ну, вот! Мама завела свою любимую шарманку! – Твои-то сверстницы уже давно все замуж повыскакивали, уже дети в школу скоро пойдут, а у тебя парня даже на горизонте не просматривается!

– Мама, перестань! Какие парни? Они все сплошь и рядом либо инфантильные недоросли, либо быки с куриными мозгами, либо педики, либо красавчики-нарциссы, которым кроме себя никого не нужно! Покажи мне хоть одного достойного парня, который сумел бы гвоздь вбить в стену или же стиральную машинку починить?

– А ты что, за евроремонт замуж выходить собралась? – в разговор встрял отец. – Ну и пускай у него руки из одного места по части стройки растут! Я тоже не особо-то умею рубанком махать! Главное, чтоб любил тебя и деньги умел зарабатывать! И с квартирой был – чтоб не нахлебником в дом въезжать!

– Во ты даешь! – я чуть не подавилась со смеху. – Если следовать твоим рекомендациям, я мужа никогда не найду! Чего-нибудь, да не будет хватать! И квартира, и деньги, и любил! Добавь еще – чтоб внешность, как у Ален Делона!

– Насчет внешности я ничего не говорил! – запротестовал отец, но все же приумолк. Отцовские критерии отбора, действительно, слишком жесткие! Можно и снизить планку!

* * *

Все, что я узнала о жизни крутых за то непродолжительное время, пока писала книгу, укладывается в одну фразу: такая же шняга, что и у нас, помноженная на деньги!

– Если после двух первых глав, которые вышли слегка кривоватыми, сразу наваять эпилог, может, это спасёт положение? – неразрешимая загадка стилистики романа-расследования так и нависала надо мной – подобно грузному прожорливому стервятнику. Я бросалась из крайности в крайность, слитного и последовательного повествования не получалось.

Разницы в общем-то никакой – голубой ты или розовый, известный или нет, пишут о тебе в газетах или не пишут, показывают твои интервью по ящику или не показывают – это не важно! Важно, есть ли у тебя деньги на паблисити. Если есть, то тогда ты непременно станешь при желании фигурой медийной и модной.

Деньги определяют всё, я прочувствовала это на собственной шкуре. Трудно отделаться от мысли, что деньги – самое главное, связующее звено вселенной, мерило бытия – но увы, именно всё так и обстоит в реальности. Деньги электризуют, заставляют мир вращаться, множество любителей и профессионалов стараются обратить творчество и вдохновение в деньги. И, положа руку на сердце, эта книга появилась на свет тоже исключительно из-за денег! И своих, и чужих!

Герои моей книги все, как один, при деньгах. И положительные, и отрицательные – вернее и те, кому я симпатизирую, и те, кто мне противен чисто по-человечески. Изучая их «под микроскопом» (а иначе никак нельзя, если хочешь быть правдив), я почти совершенно разуверилась во втолковываемой нам с детства примитивной истине – что все люди равны!

О каком равенстве может идти речь, когда последний конченый подонок (но богатый) вертит людьми вокруг себя, как пожелает, а нормальный, добрый, правильный человек чуть ли не побирается от бедности (потому что не умеет воровать), и ему чуть ли не на лысину плюют все подряд!

Здесь эпилог.

Эпилог – инструмент, средство подвести итог. Сделать выводы и акцентировать внимание на самом с точки зрения автора важном. Мой эпилог, если вы еще не поняли:

Деньги, деньги и еще раз деньги!

Бабки, бабки и еще раз бабки!

Лавэ, лавэ и еще раз лавэ!

Капуста, капуста и еще раз капуста!

Money, money и еще раз money!

Хрусты, шелесты, хворосты, шмели, семечки и еще раз всё это вместе взятое!

Если у вас нет денег, никогда вам не стать героем гламурной тусовки. Вы можете прославиться еще каким-либо альтернативным образом, но дорога в гламур вам заказана! Вы – заклейменный бедностью!

– Да, Катька! – я отвалилась от монитора и протерла глаза тыльной стороной ладони. – Попытку написать эпилог нельзя назвать удачной. Полный провал – точно так же, как и весь предыдущий текст. Может распечатать рукопись и сжечь её нахрен – как Гоголь или Булгаковский Мастер? Только сжечь не в камине или на слабых шашлычных угольках, нет – сразу в доменной печи! Чтобы раз и навсегда, и восстановлению не подлежит! Следует подумать над такой замечательной идеей!

Я поплелась на кухню наливать кофе. На кухне сидел отец и смотрел футбол. Он у меня заядлый болельщик – всю жизнь болеет за «Динамо», а я ему всю жизнь предлагаю переключиться на более перспективные с точки зрения шансов занять первое место команды. Например, на «Спартак», на «ЦСКА» или на питерский «Зенит».

– И не надоело тебе смотреть на этих лузеров? – я глянула на экран: само собой, «Динамо» сливало. – «Динамо» – оно динамо и есть, ни убавить, ни прибавить!

– Если честно, то надоело, дочка! – папа отворил балконную дверь (у нас в квартире выход на балкон через кухню) и закурил. – Но всё равно буду смотреть, поскольку я – человек упорный и никогда не сдаюсь!

– А ты здесь причем? – я поставила чайник со свистком на плиту закипать. Можно было воспользоваться и электрическим, но я хотела немного потянуть время и не возвращаться к книге – надоело! Надоело мне всё! – Причем здесь ты, не ты же по полю бегаешь? Каким боком твое личное упорство относится к этим колченогим уродам, которые получают сумасшедшую зарплату и ни разу попасть по мячу не могут? А если играют за сборную, то сразу падают на газон и просят пощады даже у самого слабого противника!

– Ты не понимаешь! Упорство, дочка, это вещь принципиальная! Думаешь, я не понимаю, за кого болею? И что ожидать от них прорыва глупо? Естественно, понимаю, но продолжаю болеть из принципа! Да, я упорен в своей привязанности к команде «Динамо», но это мой личный выбор. А вот ты, например, можешь применить своё упорство к чему угодно! Мать мне по секрету сообщила, что ты, вроде, за книжку взялась! Правда?

– Правда! – хотя какой в этом секрет? Вечно отец всё усложняет!

– Так вот! Я не знаю, как у тебя идёт, но книга точно потребует упорства и истовой веры в свои способности! Писать книгу – это долгий труд! И если в тебе упорства нет, то никогда его не осилишь!

Чайник закипел, я плеснула в кружку кипятка и кинула заварочный пакетик «Липтон». Интересно получается: я подспудно ищу поддержки, и отец мимоходом даёт её мне! Совершенно вскользь и между делом! А ведь правильно: упорство в труде – вот что от меня требуется, а всё остальное обязательно приложится!

* * *

И вновь я ехала на встречу к Аполлинарию. Глава, посвященная ему, была полностью готова (та глава, которую он увидит), другая – та, что я планировала поместить в финальную рукопись книги, уже почти дописалась. Коротенькая отцовская лекция о терпении возродила меня к творческой жизни, я как-то сразу и вдруг увидела, что не боги горшки обжигают, и писателями (модными и востребованными) не рождаются, а становятся.

За три дня я одолела двадцать компьютерных листов (две полноценные главы) и чувствовала: они получились именно такими, какими нужно. Логичными, интересными и даже захватывающими. И информативными! И обязательно не оставят читателей равнодушными.

Мне в одночасье явился формат, стиль книги. Основа – гуляющие по сети сплетни и байки из жизни звезд и медийных персонажей и моя их вольная трактовка с претензией на достоверность. От меня совершенно не требовалось документалистики во всем – нет, совсем нет! Мои герои должны получиться бесшабашными, залихватскими, нескучными, нетривиальными – особенными!

Я осознала, что какой бы бред я не написала, если он пойдет на пользу реальным персонажам, они и не пикнут, чтобы его разоблачать! А я приобрету имидж писательницы, владеющей уникальной информацией и вхожей в узкий круг осведомленных лиц!

Итог, вывод: все мои герои (реальные) должны предстать не обязательно в розовых, но обязательно в ярко-насыщенных тонах, их поступки должны быть фееричными, образ жизни – на грани, а их антиподы – тусклыми, серыми, невостребованными (пусть даже и правильными!) Антиподов, кстати, нужно просто придумать – да и все дела! И опасность быть ими побитой (или даже застреленной из автоматической винтовки) исчезнет!

– А коли так, то совсем неважно, что Аполлинаша мне еще наплетёт – его рассказ послужит только сырым сценарием, я его подправлю, напитаю красками и необычными эпизодами – и все будут довольны!

* * *

– Привет! – Аполлинарий был одет в ярко-алый френч, застегнутый на все пуговицы до самого горла, желтые брюки-дудочки в обтяжку и коричневые дорогущие ботинки. На пальце – платиновая печатка с алым рубиновым сердечком, пронзенным платиновой стрелкой.

«Что-что, а наряды он себе подбирать умеет! – я встречалась с Аполлинарием уже не первый раз, и всегда шмотки на нем смотрелись отпадно! – И где только деньги берет на такие распашонки-брючки-лодочки?»

– Кофе, чай, ликер, водку? Ах да, ты же на работе и поэтому не пьешь! А я с твоего позволения немного пригублю! – Аполлинарий присосался к высокому бокалу с коктейлем и одним махом выдул большую половину через трубочку.

– Сегодня у меня особенный день! День окончательного разрыва с прошлой скучной жизнью! Сегодня мы подали заявление на развод, и он произойдет в автоматическом режиме через два месяца! А на прошлой неделе я уладил неприятности с дележом квартиры и имущества! Пришлось немного напрячься, изыскать денежные средства, чтобы вся квартира осталась при мне, но это мелочи! Могу себе позволить, слава богу, в свое время сделал правильный вывод!

«Интересно, какой?» – я промолчала, но, по всей видимости, этот вопрос отпечатался у меня на лице – по крайней мере, Аполлинарий четко уловил, что же мне хочется узнать.

– Краеугольный вопрос мироздания, – он наставительно поднял указательный палец вверх, – какую ориентацию выбрать: затхлого неинтересного натурала или яркого фееричного богатого би! Основное отличие – во втором случае немедленно входишь в элиту гламура, в тусовку, которая с открытым сердцем поддерживает каждого своего члена, дает ему не только средства к существованию, но возможности самореализоваться! Я раньше и не думал, что такое возможно!

– Т. е. Вы хотите сказать, что среди «би» сплошь и рядом люди обеспеченные и такие добрые, что друг другу помогают? – сколь я не пыталась, но скепсиса сдержать не смогла.

– Именно! – Аполлинарий выразительно посмотрел в сторону барной стойки, и к нам немедленно подскочил официант. – Повтори-ка мне еще коктейльчик с кокосовой стружкой, а даме – кофе и минеральной воды с лимоном! Ей сегодня пить нельзя – у нее месячные! – Аполлинарий громко засмеялся, но я, честно, его шутку не оценила совсем!

– Между нами, между людьми нашего круга – даже и не дружба (хотя в наше время настоящую дружбу найти нелегко), между нами – любовь! Любовь – сказочное чувство, квинтэссенция человеческих отношений, и любимые ближе друг другу, чем кто бы то ни было! Наша вторая половина или наши вторые половинки (их может быть много) – это то же самое, что и мы сами, у нас – объединенные ресурсы, у нас существуют кассы взаимопомощи, у нас – развитые организационные структуры и широчайшие бизнес-возможности! Мы можем так много, что ты даже себе не представляешь! А еще – у нас прямой доступ к власть предержащим, и ты не обалдеешь, если я тебе хоть словом намекну, сколько из них относятся к нашему кругу!

– Но Ваш личный бизнес на чем основан? – я приняла из рук официанта кофе и посмотрела ему прямо в глаза. – Что ты ржешь, конина? Даже если у меня месячные (до которых еще две недели), это совсем не повод пялиться на меня и кроить глумливые рожи! Иди работай!

– Браво! – Аполлинарий три раза громко хлопнул в ладоши. – А тебе палец в рот не клади! Бой-баба! Огонь-девка! Что, не слышал? – он обратился к гневно задышавшему и ставшему красным, как кумачёвые трусы, официанту. – Шлепай к себе! Когда мне понадобишься, я тебе позову! Да – мой личный бизнес!

Аполлинарий залез во внутренний карман пиджака и вынул оттуда красочный карманного формата толстенький буклет: «Живительные средства от Аполлинария Замбиния из Швейцарии! Красота и молодость! Молодость и красота!»

– Вот, полюбуйся! Швейцарские бальзамы, кремы, мази, шпанские мушки и даже, не побоюсь этого слова, возбудители потенции – и афродизиаки, само собой! С них я, помнится, начинал – выгодное дельце, нужно признать! Бизнес стремится в гору семимильными шагами – причем, поскольку я не натурал в общепринятом смысле, европейские поставщики (и даже некоторые европейские некоммерческие неправительственные организации) оказывают мне серьезную поддержку по институциональной части!

– Ага! – я рассеянно кивнула. Как не крутись, как не крути, а чтобы какая-то тема начала приносить доход, нужно: первое – объявить себя лесбиянкой, второе – попросить поддержки европейцев в деле распространения общечеловеческих гомосексуальных ценностей на территории дикой России, третье – эту поддержку получать!

– Видишь ли, Катерина! – Аполлинарий чиркнул зажигалкой и затянулся сигарным дымом. Кубинская сигара пахла отлично, чувствовалось, табачный лист в ней первоклассный! – Европейцы – они, несмотря на всю их кажущуюся прожженность и хитрость, в некоторых вопросах – как дети! Чтобы общаться с ними, нужно для начала представиться угнетаемым по половому признаку классом, а потом давить на жалость – и на то, что повсеместно здесь у нас нарушаются европейские идеалы! И чем больше гадостей про Россию наговоришь, тем больше денег помощи получишь! Дурачьё!

– Но они же, наверное, не всем дают! – я в свою очередь закурила сигарету с ментолом. – А то бы все подряд ринулись за халявными деньгами!

– Конечно, не всем! – Аполлинарий улыбнулся. – Дают только полезным идиотам типа меня! Вернее, это они считают меня полезным идиотом, я же считаю таковыми их самих! Посуди сама – я получаю от европейцев деньги (помимо бизнеса) и поддержку в самом бизнесе, для моего поставщика-швейцарца я – священная корова, поскольку продвигаю идеи гей-движения в варварской России, и меня трогать нельзя! За мою персону, ты не поверишь, перед швейцарцем лично хлопотал серьезный дядя из американского посольства! Вот такой я крутой! А всё потому, что выступил против системы! Точно, они, европейцы и американцы – идиоты! На такую мякину ведутся!

– Подождите! – я смотрела на Аполлинария, меня взбудоражила догадка, что гей-наряд на нём – маскарад, прикрытие для американо-европейских хозяев и часть имиджа, который позволяет заколачивать деньги. – Боюсь у Вас спросить…

– А и не нужно ничего спрашивать! – Аполлинарий вдруг насупился. – Я и так сильно расслабился и слишком много наболтал. И надеюсь, что про европейцев и других в книге не будет сказано ни слова! НКО и идейные борцы с засильем деспотизма в России должны оставаться честными и незапятнанными! А их руководство – умным и адекватным! А лучше про мой бизнес ничего не писать вообще – пусть это будет тайной!

– Я всё поняла! – мой кофе закончился, повторить не помешает! – Я сделаю Вас владельцем рекламного медиа-холдинга – так устроит?

Глава девятая. Внезапно планы меняются

– Катя, зайди! – Аристарх, наверное, в двадцатый раз позвонил мне с утра. Такое чувство, что я у него – единственный работник, способный двигать бизнес вперед. – И возьми с собой кружку, чая выпьем!

– Уже иду! – я оторвалась от писанины (урывками между звонками и текучкой пыталась родить набросок к главе: «Срывая покровы домашней кухни»). – Когда все эти люди оставят меня хоть на минуту в покое? – это уже было сказано самой себе. – Никогда! – и самой себе же отвечено.

– Лукерий объявился! – я зашла к директору, он кивнул на кресло, я села, и он тут же огорошил меня последними новостями. – Прознал, что ты пишешь книгу, общаешься с его хорошим знакомым, и решил – неплохо, если и о нем в книге появится пара строк. Хвалебных и статусных строк, само собой! И готов даже заплатить! Так что, Катерина, твоя известность растет без твоего участия!

– Отрадно слышать! – я взяла со стола директора «Буренку» – отличная конфета-тянучка, рекомендую! – И на сколько, если не секрет, он может раскошелиться, и что хочет получить?

– Вот ты и узнай у него сама! – Аристарх пододвинул мне еще вазочку с пряниками. – Бери кушай, мозги нужно питать сахаром! Ты вот, наверное, не в курсе, почему за последние триста лет человечество совершило такой промышленный и научный рывок? Потому что сахар появился на столах не только у королей и герцогов, но также и у среднего класса – и у трудового крестьянства вперемешку с пролетариатом! И мозги выросли – как по отдельности, так и в общей массе своей. И КПД от их использования нынче совсем другой – не чета феодальному!

– Очень интересно! – я зацепила пряник. – И очень вкусно! Но только встает вопрос, почему, имея возможность питаться исключительно сахаром, идиоты размножаются, как инфузории-туфельки? На них, вероятно, сахарная диета не действует?

– Вопрос не ко мне, а к справочному словарю! А что касается наших насущных дел, то в последнее время меня не покидает странное ощущение, что из всех бизнесменов, коммерсантов и прочих работных людей, единственно, у кого до сих пор остались деньги, это у голубых! Следовательно, тебе задача на ближайшую перспективу – ни в коем случае не потерять связь с нетрадиционным сообществом! Услышала?

– Да, услышала! – я закурила. – Логически всё выглядит правильно: наших нежных мужчин засылать туда опасно, могут вернуться не в том виде, в котором вошли, а с девушки какой спрос? И надо же – хоть в чем-то у девушек в наше время есть преимущество!

– Правильно рассуждаешь! – Аристарх залез в стол и вынул конверт. – От моих щедрот для тебя – небольшая премия за предыдущий, так необходимый нам проект, и можешь воспринимать ее, как аванс за проект следующий! На Лукерия и на того твоего, как его там?

– Аполлинарий Замбиния!

– Именно, на Замбинию! Ну, и на книгу тоже. Мы ведь партнеры, ты еще не забыла?

* * *

– Партнёры, ага! – я загрузилась в метро (удачно плюхнулась на свободное место) и включила ноутбук. – И почему каждый встречный-поперечный так и норовит примазаться к славе великого писателя? Вероятно, потому, что это сулит барыши и дополнительные общественные преимущества! И хоть бы кто-нибудь помог на первоначальном этапе написания книги – когда страдаешь, мечешься и не знаешь, за что хвататься и как воплотить задумки в жизнь! Но нет, это было бы слишком просто!

Я загрузила мой любимый гламурный сайт и ознакомилась с последними сплетнями из мира богатых, знаменитых и нетривиальных.

– Ух ты! – я даже присвистнула от удивления: «Вера Штольц вскоре представит свое новое авторское ток-шоу: «В политике только дамы!» Премьера состоится примерное через два месяца, но уже сейчас публика сгорает от нетерпения! По информации, полученной нами от знающих людей, шоу будет транслироваться сразу после информационной программы «Вести». – Нифига себе взлёт! Сразу после программы «Вести» – это примерное, как у Соловьева в воскресенье, только во вторник. Высоко, высоко забралась – и такое счастье меньше, чем за год! А что по этому поводу пишут комментаторы?

«Эксперты расходятся во мнениях, чего ожидать от нового телевизионного проекта с участием Веры Штольц в качестве ведущей. Одни предрекают проекту оглушительный провал, другие более оптимистичны. Но все сходятся во мнении, что идея шоу весьма оригинальна, ориентирована не только на женскую, но и на мужскую аудиторию – ведь сильной половине человечества интересно, кто и каким стилем выгребает в такой сугубо мужской и жесткой среде, как политика.

Не приходится сомневаться, что за Штольц стоят серьезные продюсеры – и это, конечно, опровергает участившиеся в последнее время слухи, что она окончательно рассталась со Степаном Надомниковым – наследником гигантской бизнес-империи. Всем известно, что именно его семья продвигала Веру, и благодаря им она стала звездой первой величины. А тут якобы внезапный разрыв!

Но даже если и так – то, значит, в окружении Штольц нашлись люди, которые заменили ей Степана (по крайней мере, в финансовом плане и в вопросах продюсирования). В любом случае, мы о них скоро узнаем! А пока – пока нам бы хотелось пожелать Вере всяческих успехов – мы пристально следим за ней и за всеми перипетиями её судьбы!»

– Катя, а Катя? Что, Катя? – я невидяще посмотрела по сторонам и внезапно подумала. – Не кажется ли тебе, что пришло время встретиться с Верой Штольц и заручиться ее поддержкой? Вчера было рано, но боюсь, завтра будет уже поздно! А вот сегодня – как раз в самый раз! И еще – придется извернуться ужом, чтобы убедить ее, что потребность во встрече возникла у меня уже давно! Типа, я всегда в нее верила, верила в ее великолепную счастливую звезду и всё такое!

* * *

– Столько дел, столько дел! И все наваливаются одновременно! – следующие вечер, ночь и утро пролетели в излишнем возбуждении. Я еле смогла дождаться приезда на работу. Я жаждала поковыряться в нашей секретной базе и выписать все контакты, с помощью которых можно выйти на очную встречу со Штольц.

На удивление, рабочих контактов звезды обнаружилось совсем мало. Девушка явно закрытая, места, где бывает помимо работы, в базе не указаны, и всего один официальный телефон – то ли личного секретаря, то ли помощника продюсера, то ли еще кого. Контактера зовут Полина.

– Что ж! В очередной раз бросаемся в неизвестность! – я глубоко вздохнула и сняла трубку телефона. Набрала номер:

– Алло! – голос у Полины (если это была она) оказался приятным и мелодичным.

– Здравствуйте! Это Полина?

– Да, с кем имею дело?

– Меня зовут Катерина, я звоню от Кольчинской Евгении! – я говорила быстро – нужно уместить весь смысл предложения в половину минуты. Насчет Кольчинской – угрызения совести (если они возникнут) пусть поедают меня позже! Мне необходимо как-то представиться! Тем более, Балагура (которая её отлично знает) ходит у меня в подружках – следовательно, и я – почти подружка Жени.

– От Евгении? – Полина явно была удивлена. – Слушаю Вас!

– Да! – врать, так врать – и меня уже было не остановить. – Она дала мне Ваш номер. Я – писательница, сейчас работаю над книгой о знаменитостях – проект уже получил серьезную поддержку от издательства и договор на крупный тираж. Один из главных героев книги – муж (или бывший муж) Веры Штольц Аполлинарий Замбиния. Мне, как автору, хотелось бы, чтобы книга вышла интересной, искрометной и одновременно, чтобы герои получили дополнительную рекламу. Но речи о деньгах не идет! – я сделала паузу в надежде на продолжение.

– Ага! – сказать нечего, Полина соображала очень быстро. Неизвестно, могла бы я так лихо кумекать при неожиданном появлении в моей жизни и карьере новых вводных. – Давайте встретимся и переговорим. В очном разговоре диспозиция видна гораздо отчетливее!

* * *

– Мне нужно выработать для нее конкретные предложения! – вот уже четверть часа я напрягала мозги, лихорадочно соображая, чем я могу заинтересовать Веру Штольц (а для начала – ее секретаря). – Я уже заявила, что речи о деньгах не идет – но тогда о чем?

Я встала, налила себе кофе – мои пальцы слегка подрагивали от возбуждения, а это было ненормально:

– Прежде всего, успокойся! И прикинь, какие в этом мире есть еще ценности, кроме денег! А если сама не соображаешь, то воспользуйся подсказкой всемирной паутины! Итак:

«Некоторое время назад я потерял пятнадцать миллионов долларов. Это произошло всего за несколько месяцев, каждую неделю я терял примерное по миллиону. Я купил дом, инвестировал в провальные компании, скупал предметы искусства и даже приобрел собственный вертолет.

Я думал о деньгах все время, я хотел заработать двадцать миллионов, затем пятьдесят, затем сто. Я чувствовал, что если достигну отметки в сто миллионов долларов, то смогу по праву говорить, что смог чего-то добиться.

Спустя время я понял, каким идиотом я был. Я потерял дом, брак, своих друзей, семью и огромное множество возможностей. Но хватит обо мне. Вот десять вещей, которые ценнее денег:

1. Пятиминутный звонок от моей дочери. Я могу потерять все свои деньги, но я не променяю их на разговор со своей дочерью. Мне нравится, когда она смеётся над моими шутками и это ценнее, чем все деньги мира.

2. Записывать идеи. Я люблю писать идеи каждый день. Идеи гораздо ценнее денег. Попробуйте записывать их каждый день, кто знает, что может из них вырасти.

3. Делать мир лучше. С этой мысли я начал зарабатывать деньги. Я стал придумывать идеи о том, как сделать Х лучше, где Х мог быть сервисом, бизнесом или продуктом. Далеко не все идеи были полезными, но даже если одна из сотни будет хорошей, то игра уже стоит свеч.

4. Настойчивость. Только связь с другими людьми поможет вам добиться чего-то в этой жизни. Даже если вы законченный интроверт, вам все равно придется общаться с другими, и лучше начать тренироваться, как можно раньше.

5. Здоровье. Я могу проехать пять километров на машине до спортзала, походить 30 минут на дорожке, глядя репортаж об эболе, и затем вернуться домой, съесть гамбургер и лечь спать. А могу пробежать эти километры до спортзала и перед сном съесть салат. Мне не важно, сколько я проживу, и я занимаюсь спортом не для долголетия, а для того, чтобы комфортно чувствовать себя всегда и везде.

6. Смех. Дети смеются 300 раз в день, взрослые… всего 5. Я не могу заплатить людям, чтобы они смеялись, а рассмешить могу. Замечательно то, что посмеявшись, вы сохраняете хорошее настроение, поэтому перед серьезной встречей или презентацией не забудьте посмотреть пару стэндапов.

7. Отдавать, не требуя ничего взамен. Звучит как клише. Люди часто говорят «Отдавай, и к тебе вернется». Я верю в это клише и я знаю, что оно работает.

8. Оставить что-то после себя. Вашего тела не станет, мыслей тоже, а деньги не напомнят людям о вас. Что останется? Лишь дети, внуки, идеи и воспоминания о вас. Если хотите оставить после себя хорошие воспоминания, придётся постараться.

9. Эмоции. Однажды я купил своим детям подарки на Рождество. Спустя несколько лет мы старались вспомнить, что я купил, но так и не смогли. Через несколько лет я нашел отличный домик в лесу, арендовал столик для настольного тенниса, и мы замечательно провели ночь перед Рождеством вместе с семьей. И я уверен, что мы запомним её навсегда.