Текст книги "Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник)"

Глава седьмая. Пресс-конференция

До выхода на экран первого выпуска новой передачи Высоковского (с ведущей Верой Штольц) оставалась всего неделя, и вся команда Демьяна работала в прямом смысле слова от зари до зари, не считаясь с переработками. Никто из занятых в проекте и не думал жаловаться – закусили удила и пахали, пахали, пахали.

Еще месяц назад в СМИ была запущена массированная реклама нового шоу – Высоковский задействовал все доступные ему медийные ресуры. В зависимости от стоимости и от конечной аудитории, реклама варьировалась от: «Не забудьте! Аккурат перед Новым годом! Новое телевизионное шоу Веры Штольц! Только Звезды с политического Олимпа! Только Персоны с большой буквы! Только новая обстановка и каверзные вопросы! Только хардкор!», до внушительного размера заказных анализов, дающих однозначный вывод: «Такие шоу нужны, такие шоу важны, и первопроходцев обязательно ждет успех!»

Медийный шум задался на славу. Помимо явной заказухи нужно было еще что-то, и чтобы разбавить ее видимостью серьезных обсуждений, Демьян время от времени собирал тусовку критиков, сценаристов, режиссеров средней руки – и они подолгу обсуждали, что же предстоит всем увидеть, и предрекали то ли успех, то ли полный провал нового проекта.

«Плохой рекламы не бывает!», – этот элементарный принцип Демьян использовал на всю катушку. Интерес к новому шоу был невозможно перегрет – реклама делала свое дело. Само собой, и Интернет-сообщество не осталось в стороне от новой передачи – Высоковский и его команда заполонили сеть слухами, домыслами и типа смелыми догадками, большая половина из которых нарочито не имела под собой никаких оснований. Появились «источники» (опять же от Демьяна), которые выкладывали в Интернет какие-то фотографии – якобы со съемочной площадки, но представлявшие собой самый настоящий фэйк.

Апофеозом всей этой рекламной феерии стала мощная пресс-конференция Высоковского, устроенная им «по желанию заинтересованных масс», которые «обалдели от шумихи, поднятой журналистами, хотели разобраться, что к чему, и проявляли нетерпение».

Высоковский (для всех – «со скрипом») оторвал от себя полноценный съемочный вечер, арендовал (с помощью Полины) актовый зал в одной из центральных московских гостиниц, выждал, пока в зал набилась изрядная толпа тележурналистов, модных блоггеров, охотников за гламурными и тусовочными сплетнями, и торжественно появился – с Верой Штольц под ручку и с целой командой спичрайтеров и уполномоченных лиц.

Зал, естественно, взорвался «бурными и продолжительными аплодисментами», и пресс-конференция началась. Первыми в бой бросились нанятые Высоковским узнаваемые борзописцы с центральных каналов:

– Здравствуйте, Демьян Лукич! Вопрос от зрителей! Они хотят знать – а не много ли на российском телевидении прописалось разных политических шоу и частных разговоров о политике? К нам поступает масса писем, в которых граждане жалуются, что политика им уже – поперек горла, и они с ностальгией вспоминают старые добрые времена девяностых, когда на голубых экранах была лишь одна документальная поножовщина и расчленёнка. С клубничкой, конечно!

– Что ж! По поводу засилья политики – здесь вы совершенно правы! Концентрация политики зашкаливает – однако! Граждане, вопреки вашему утверждению, всё еще хотят ее смотреть – но при одном условии! Условие – на экране должны появиться свежие лица, а в эфире задуть свежий ветер перемен. Вот мы и собираемся одновременно убить двух зайцев – обеспечить и лица, и сквозняк!

– Тогда, если Вам не трудно, Вы не могли бы раскрыть секрет – о каких, собственно, лицах идет речь?

– О свежих или о протухших? – Высоковский явно чувствовал себя на вершине комфорта. – Насчет протухших я говорить не буду – их фамилии начинаются на всем известные буквы алфавита. Насчет свежих – ну, какой профит и какая радость превратить готовый эксклюзивный секрет в нудную и понятную действительность? Представьте себе Деда Мороза, который за три недели до Нового года возникает, материализуется из стены, склоняется к вам и шепчет на ушко: «А под елочку я положу носки и вязаную шапочку для бани!» Представили? Так вот, выдавать «свежие лица» – это быть именно таковым Дедом Морозом! Которого, кстати, можно спокойно обозвать кайфоломом, и он не обидится.

– Впрочем, занавес таинственности я слегка приподниму! – Высоковский достал из кармана блокнот, медленно натянул на нос очки и прочитал почти по слогам: «Все участницы щоу – безусловные профессионалы своего дела, не новички в политике, и их авторитетное мнение сделает честь нашей программе!»

Зал, затаивший дыхание, разразился громким смехом и аплодисментами. И Высоковский рассмеялся вместе со всеми.

– Демьян Лукич! – следующей микрофон взяла симпатичная брюнетка (из модных узнаваемых блоггеров). – В сети ходит много слухов о каком-то невероятном сценарии, на котором основано ваше шоу. Даже просочилась информация, что якобы гости будут участвовать в разных конкурсах а-ля «Пионерская Зарница». Вы как-то можете прокомментировать эту информацию?

– Конечно! – Высоковский с готовностью кивнул. – Не скрою, мы постарались сделать шоу весьма нескучным – таким, наблюдая за которым и сопереживая которому, нашим телезрителям не придется зевать! Или паче того, переключаться на другие каналы – пусть даже там в это время крутят рекламу! Нет – вот чего-чего, а скуки в нашем шоу не место! У нас все будет интеллигентно – и в то же время динамично и с огоньком! Подробности скоро увидите сами!

– Но, позвольте, – не отступала блоггерша, – конкурсы «Зарница» предполагаются или нет?

– Девушка, а Вы настойчивая! Переходите ко мне на работу! – Высоковский подмигнул блоггерше. – Не пожалеете! Я специально стану платить Вам за настойчивость. Что же касается Вашего вопроса, я на него сегодня конкретно не отвечу. Тайна – сие есть тайна, покрытая мраком неизвестности. Но скажу: у нас в шоу будет решительно все – и особенно, много красивых и самодостаточных женщин! И может быть, Вы, моя дорогая, когда-нибудь окажетесь среди участников! Следующий, пожалуйста!

– Позвольте задать вопрос Вере Штольц! – выступил журналист из первого ряда. – Вера, скажите, пожалуйста, будет ли Вам комфортно в новом амплуа ведущей? Ведь это политическое шоу, и оно весьма сильно отличается от съемок в любовных сериалах!

– Насчет комфорта можете не сомневаться! – Вера обворожительно улыбнулась. – Политика увлекает, как хороший детектив – чем дальше, тем интереснее! Я теперь каждое утро начинаю с просмотра новостей и чтения политической аналитики – это так захватывает! А уж общение с политологами – это вообще чрезвычайно интересно!

– От себя хочу добавить, – вмешался Высоковский, – Верочка отлично справляется! И будет справляться еще лучше! И немного терпения, дамы и господа – сами во всем скоро убедитесь!

– Да – но! – не отступал журналист – Все мы привыкли к другому образу Веры Штольц. Например, к ее вызывающей сексуальности. Господин Высоковский, с запуском нового шоу не боитесь ли Вы растерять свою наработанную аудиторию? Вдруг мужчины, которые по вечерам смотрели «Корт, как судьба», отвернутся от Веры и начнут воспринимать ее как засушенную политикой камбалу. Или сельдь? Тоже засушенную!

– Какая у вас, однако, фантазия! Прямо, Ги Де’Мопассан! – Высоковский откровенно веселился. – Увидеть в нашей Верочке какую-то рыбу – это надо постараться! И вот Вам еще парочка сравнений – на будущее. Протухшая кефаль, копченая макрель – ну, и атлантический тунец в состоянии гона! Впрочем, благодарю за заботу и уверяю Вас, что роль ведущей политического шоу – необязательно роль скучная и маловыразительная. Совсем необязательно. И я бы и сам примерил ее на себя, если бы был лет эдак на тридцать моложе!

– И все же, – далее микрофон вытребовал лысеющий мужчина в поношенном свитере, – я (да и не только я, а почти все мои коллеги) как-то с трудом себе представляем, что уважающие себя женщины-политики будут в вашем шоу прыгать через скакалку и разрубать ладонями кирпичи! Потому что на то они и уважающие себя! Поэтому закономерный вопрос: вы в своей передаче используете подставных актеров, а не реальных политиков?

– Использовать политиков? Вот это формулировка! Мне-то всегда казалось, что это политики нас всех используют, причем используют напропалую! Впрочем, спасибо! – Высоковский так и лучился доброжелательностью. – Отвечу по существу!

Продюсер налил в стакан воды из графина и выпил.

– Несколько минут назад Ваш собрат (или сестра по цеху) меня уже пытали по поводу сценария. Не знаю, почему Вам пришло в голову что-то про кирпичи и про скакалку, но допустим! Поставьте себя на мое место! Да, поставьте! Вы бы были на сто процентов уверены, что любая Ваша задумка воплотится в жизнь без сучка, без задоринки, и акулы политики беспрекословно будут следовать букве сценария? Я вот, например, совсем не обнаруживаю в них «покладистости» и «покорности», причем заметьте, оба слова я заранее взял в кавычки. Так что, поживем – увидим! Могу только сказать, что, конечно, все участники уже ознакомились со сценарием, и никто особо не возражал! Потому что мы гибкие и всегда идем навстречу людям такой величины!

– Вот очередь дошла и до меня! – с места поднялся обозреватель глянцевого ежемесячника о моде «И не только Haute Couture». – Скажите, пожалуйста, я слышал, что в вашей передаче предусмотрена отдельная рубрика, посвященная моде. Как, по-вашему, симбиоз моды и политики – насколько удобоваримо для наших телезрителей? Ведь как правило, политики далеки от моды, а мир моды равнодушен к политике!

– Я так не думаю! – Высоковский на секунду прервался, посмотрел на вибрирующий мобильный телефон, запрыгавший по столу, поморщился и отключил его. – На самом деле, нет таких областей нашей жизни, на какие политика так или иначе не оказывала бы воздействия. Вы можете не слушать новости и игнорировать выступление премьер-министра или даже президента, но политика достанет вас где угодно. И в тайге, и на курорте. За последние время мы все в этом убедились! Санкции, контрсанкции, списки врагов и друзей, военные действия и т. д. – разве это не прямое выражение политики? Но бог с ним! Отойдем от высоких материй!

Вы часто смотрите заседания Государственной Думы? Я вот – часто. И скажу вам, таких модниц и модников как там – еще поискать! Человек, любой человек, любит и хочет модно и красиво одеваться! Что в этом плохого? Что плохого в дорогих стильных костюмах и платьях, в дорогих престижных аксессуарах? Другое дело, что не каждый может их себе позволить! Но сейчас мы не обсуждаем социальное разделение на бедных и богатых!

Вот Вам лично мое мнение: мода и политика – не такие уж и отдельные друг от друга вещи, как могло бы следовать из Вашего вопроса. И поверьте, я лично знаком с таким количеством политиков, которые буквально сходят с ума от высокой моды, что даже и словами не передать! Но в любом случае, этого никто не запрещает, это совсем никакой не моветон, и как, и во что одеваться – персональный выбор каждого!

– Демьян Лукич! Позвольте вопрос из разряда шкурных? – почти вырвала микрофон из рук предыдущего журналиста дородная дама в яркой одежде.

– Шкурных? – Высоковскому показалось, что он не расслышал (пришлось даже переспросить). – А чью шкуру будем делить: неубитого медведя или благопристойного австралийского страуса?

– Страуса? – настал черед дамы переспрашивать. – А почему именно страуса?

– Потому что дорого и стильно! – Высоковский расхохотался. – А что именно Вы хотели уточнить?

– Видите ли! Я представляю «Всероссийскую ассоциации архитекторов и дизайнеров интерьера». Да, да, есть такая, и мы достаточно влиятельны! Я подумала, возможно, у вас возникнет необходимость дополнительного оформления помещений для съемок, потребность в создании соответствующего антуража. И мы могли бы предложить вам свои услуги!

– Очень, очень рад знакомству! – по лицу Высоковского было совершенно понятно, что в услугах ассоциации архитекторов и дизайнеров он совсем не нуждается. – Конечно, спасибо! Мы обязательно учтем Ваше предложение и свяжемся с Вами позже! Следующий вопрос, и будем закругляться!

– Вопрос Вере Штольц! – с места поднялся напомаженный МЧ явно голубоватой наружности. Голос у МЧ был писклявый и очень сильно напоминал голос капризной девочки-подростка. В правом ухе у МЧ торчала золотая сережка – в общем, он явно выставлял свою нетривиальную сексуальную ориентацию напоказ. – Я представляю газету «Голубая луна»!

– Очень приятно! – Вера хихикнула. – Только я здесь причем?

– При том, что наши читатели жаждут узнать о Вас всю правду. Например, ходят упорные слухи, что после разрыва со Степаном Надомниковым Вы сильно ополчились на мужской пол и решили отныне отдавать предпочтение исключительно девушкам! И всё последнее время Вас если и видели в компании, то только в компании сексуальных привлекательных нимф, но никак не джентльменов! Кроме того, если уж у меня выпала возможность пообщаться с Вами, еще вопрос: как семья Надомниковых относится к Вашему участию в новом шоу?..

Глава восьмая. Одна дома

– Как семья Надомниковых относится – как? Как, как? Кверху каком – вот как она относится! – Вера сидела за компьютером и пересматривала запись конференции. – Обязательно найдется какой-нибудь урод, который залезет в душу и там попытается нагадить! И надо же – мало того, что газета целая для «них» есть, так ее еще, выходит, читает «заинтересованная общественность»! Страшно подумать, что дальше будет! Вероятно, следующее шоу я буду вести для «нетрадиционалов» – ведь невозможно игнорировать растущий спрос рынка!

Вера оторвалась от монитора и потерла глаза. В последнее время она определенно чувствовала душевный и физический дискомфорт – ей бы отдохнуть недельку-другую, но возможности пока нет! Она встала и пошла на кухню – прошерстить холодильник на предмет чего-нибудь вкусненького и одновременно диетического. Фигура – это свято, и никакие плюшки-коврижки не приветствуются.

Вера вспомнила, как совсем недавно в одном модном московском кафе она случайно (вот уж действительно, мир тесен!) столкнулась с Аполлинарием. Буквально нос к носу! Вера его поначалу даже не признала – такие разительные перемены произошли с ее бывшим мужем.

От явного и страстного мачо и декларируемого любителя женского общества не осталось и следа. Аполлинарий был наряжен подобно экзотической райской птице и тусил в окружении юнцов – принадлежность которых к мужскому сословию угадывалась весьма непросто. Юнцы отличались какими-то обезьянними ужимками и гримасами, и Вера даже подумала, что если они считают, что именно так ведут себя девушки, то они еще глупее, чем кажутся на первый взгляд. А темы для разговоров – это же просто ужас какой-то! Эпиляции, липоксации и маникюр!

Так случилось, что отдельные кабинеты, где восседал Аполлинарий с компанией, и где пила кофе Вера, оказались соседними. Кабинет Веры был закрытым (она не хотела, чтобы ее беспокоили), но пару раз ей пришлось выйти – и тут как раз они и встретились. Как говорится – немая сцена (ничего особенного, они даже не соизволили поздороваться друг с другом), но странно – в кафе нашелся кто-то, кто зафиксировал контакт бывших супругов на свой телефон и тут же выложил в сеть.

Сразу посыпались комментарии. Понятно, какого содержания. Начиная от просто матерщины и заканчивая вздорными предположениями вроде: «Из осведомленных источников стало известно, что известная Вера Штольц втайне встречается со своим бывшим мужем, ныне известным активистом движения за права известных меньшинств. Источники не могут ошибаться, поскольку они не ошибаются никогда, и это – всем известный факт!»

Впрочем, не сказать, что Вера была рассержена – комментариев она (по известным причинам) никогда не читает, а вот сама встреча – что ж, даже забавно! Она уже почти и не вспоминала о существовании бывшего мужа и, конечно, не думала, что с ним могут произойти такие радикальные перемены! Точь-в-точь, как в детской стихотворной сказке на ночь:

 
В зоопарке был павлин —
Очень важный гражданин.
Он на нас смотрел-смотрел,
Да и хвостиком вертел.
 
 
И на наших на глазах
Сделал хвостиком он взмах.
Хвост раскрылся – красота!
Разноцветные тона!
 

– Особенно классные у Аполлинаши были штаны – ярко-флуоресцентного желтого цвета. Отпад! – Вера покатилась со смеху. – А ведь мои предположения о том, что он – потенциальный голубой, были недалеки от истины!

Появление из темноты Аполлинария было настолько эффектным, что Вера от неожиданности даже вскрикнула и схватилась за сердце. Роскошный букет орхидей выпал из ее рук и теперь жалко лежал на коврике среди туфель и босоножек.

Муж являл собой фигуру поистине трагическую – от накатившего на него приступа праведного гнева он не мог даже говорить, а только разевал рот, как рыба, и тыкал пальцем в сторону Веры, явно пытаясь перейти с нормального человеческого языка на язык жестов племени Мумба-Юмба, ну, или Тумба-Юмба. Наконец, он выдавил из себя звук, похожий на звук лопнувшей электрической лампочки, у которой под воздействием тока отваливается цоколь, и вслед за звуком перешел уже на осмысленную речь:

– Ты где была? – истеричный визг Аполлинария переполошил всех соседей сверху и снизу, которые моментально (т. е. мгновенно) застучали по батарее чем-то железным, – Ты где была, я тебя спрашиваю?

Вера, все еще хватающаяся за сердце, медленно садилась на скамеечку в прихожей, весьма полезную при надевании обуви. Она смотрела на мужа, как на пришельца с того света, не совсем понимая, почему тот так орет, и, вообще, чего от нее хотят. Еще только минуту назад она собиралась сразу же звонить Степану, и вот перед ее глазами – это чудо, непонятно откуда взявшееся и орущее, как будто ему с налета защемили причинные места тяжелой дверью. И она решила не сдаваться.

Такой Аполлинарий ее еще не видел. Вера вскочила, решительно и очень быстро подняла с пола букет и резко, и со всей силы врезала им по лицу Аполлинария:

– Ах, ты, скотина! А где ж твоя проститутка? В моей постели? – тут взгляд Веры упал на розовенький чемоданчик, скромно стоявший в углу, – так, что раньше она его не заметила. И даже не на сам чемоданчик, а на похабную надпись на нем, оставленную мужланской рукой вороватых грузчиков. – Ах, одних девочек тебе, значит, мало? Ты еще и в эти подался? А, может, ты еще и пассивный? А, может, еще и спидоносец? – Вера кричала во весь голос – и ни у кого не могло быть никаких сомнений, – сейчас она готова постоять за себя. Ее лицо пылало, а кулаки рефлекторно сжимались и разжимались. Она снова взмахнула букетом, чтобы еще раз врезать Аполлинарию, но потом неожиданно для себя самой остановилась и выскочила за дверь. А Аполлинарий только и услышал:

– Все, с меня достаточно! Пошел ты и вся твоя семейка куда подальше, а я ухожу! И, кстати, если ты не против, мы будем продавать квартиру, чтобы я могла купить себе другую!

– Круто было! – Вера смеялась уже без остановки. – Так и стоит его ошарашенное лицо перед глазами – похожее на харю глупого сома из пруда! Но честно – тогда я даже в мыслях и подумать не могла, что он окажется активистом за права меньшинств! И что только жизнь с человеком не вытворяет!

– Еще только минуту назад она собиралась звонить Степану! – Вера поперхнулась и перестала смеяться. Сердце сжалось от накатившей внезапно обиды. Расставание с Надомниковым произошло слишком внезапно, и хоть Вера всегда опасалась, что из их отношений может ничего не получиться, надежда до самого последнего момента ее не покидала (например, надежда в итоге выйти за Степана замуж). Ведь есть же в Степане довольно много от нормального человека – по крайней мере, Вере так каалось. Даже сейчас все еще кажется.

Вера в последнее время часто вспоминала свою первую (и судьбоносную) поездку с подружками в Питер. Как же ей было хорошо со Степаном, когда она не знала, что он – из «другого мира»! Из другой «финансовой касты»! Степан был такой искренний, такой внимательный – Вера никогда б в жизни не сказала, что он – олигарх, сын олигарха и олигархини. И что поделаешь – Вера реально скучала по тому, питерскому Степану!

Может быть, может быть – если бы она знала, что Степан – такой, какой есть, она бы относилась к нему по-другому. Типа холодно и типа отстраненно.

«Хотя! – в очередной, в несколько тысяч-миллионный, раз сказала сама себе Вера. – Я должна говорить спасибо Богу каждый день, за то, что он свел меня со Степаном! И с его семьей! И отдельное спасибо за то, что Арсений Петрович оказался не такой скотиной, как его чадо – не стал мне ломать карьеру, хотя и имел для этого все возможности! И еще мне интересно, как Надомниковы сейчас поживают, и часто ли с ними Демьян пересекается?»

* * *

Высоковский, понимая душевное состояние подопечной, избегал разговоров про Надомниковых – хотя, например, с Арсением Петровичем по-прежнему поддерживал тесные и дружеские отношения. «Никогда не смешивать работу и личное – вот мое кредо!», – еще лет сорок назад продюсер сформулировал для себя этот принцип и жестко его придерживался.

Хотя принцип принципом, но если бы Вера решила выспросить его дословно, он бы многое мог ей рассказать.

Например, о том, что Арсений Петрович сильно, очень сильно недоволен Степаном и до сих пор не может ему простить дурацкой выходки на новоселье у Веры. Так глупо засветиться – и под камеры! Выставить себя на всеобщее осмеяние, подставить отца! Мать почти целый месяц сидела на таблетках, переживая, что сын – такой идиот! А Арсению Петровичу пришлось приложить немало сил, чтобы объясниться с высокими чиновниками – в том числе и в Москве со старой площади. Деньги любят тишину и непубличность, и раздуть скандал на много порядков проще, чем потом его купировать!

В данном контексте поездка Степана в Америку оказалась очень кстати. Отбыл наследник с глаз долой, и отец выдал это, как ссылку, которая изначально не планировалась, но состоялась!

– Вот посмотрите! – сигнализировал всем Арсений Петрович. – Мы осознаем, что накосячили, и поэтому готовы искупить вину. «Искупить вину» – условно, конечно! Как говорится, для охлоса, для народа. – Вы нас простите, вы нас извините, а мы сделаем все, чтобы через полгода досадный эпизод с участием Степана стерся из памяти заинтересованных юзеров, скандальных журналистов и главных редакторов желтых журналов. Кого нужно припугнем, кого нужно подкупим, а остальные и сами не станут ворошить прошлое. Что было, то было!

Высоковский мог бы рассказать Вере, что Арсений Петрович до сих пор с теплотой вспоминает бывшую невестку и благодарен Вере. Олигарх прекрасно осведомлен о ее поведении на «пиратском острове», и хотя он в полный голос (и везде, где только можно) преподносит смелость и хватку Степана, он отдает должное Вере – она, фактически, уберегла его сына! И если бы не Вера, еще неизвестно, чем бы все закончилось!

Кстати, именно поэтому Арсений Петрович не стал противиться, когда Высоковский сообщил ему о новом проекте с участием Веры, и самому себе пообещал, что так просто ее не оставит и будет постоянно держать в поле своего внимания. И если представится удобный случай, вернет ее под свое крыло. Главное – убедить Галину Французовну!

Впрочем, Арсений Петрович чувствовал – Галина Французовна не стала бы возражать даже против женитьбы наследника на Вере. Говорить она может всё, что угодно, но многое свидетельствовало: мама Степана уже настроилась играть свадьбу сына – ведь должен же он когда-нибудь завести семью и осчастливить ее внуками или внучками (или и теми, и другими одновременно). И вдруг – такой удар, такое разочарование!

* * *

– Если бы я была художницей, я бы обязательно написала картину «Житие-бытие олигарха»! А лучше – сразу диптих или триптих: «Житие-бытие олигарха в детстве», «Житие-бытие олигарха в юности» и «Житие-бытие олигарха в половозрелые годы»! – Вере взгрустнулось. И чтобы поднять настроение, она принялась фантазировать согласно заданной/установленной теме.

– Я бы изобразила Степана толстым молочным поросенком в короне и со смешным пятачком. Поросенок лежит среди груд золота, время от времени похрюкивает и сладко улыбается всей мордочкой. Иногда встает, прохаживается туда-сюда, гремя копытцами по кафельному полу, потом снова ложится и снова начинает хрюкать! И так и продолжает хрюкать, пока прислуга не подкинет новой порции свежего ячменя – в корытце, вперемешку с отрубями и желудями!

– Нет! Это не картина, это настоящий полнометражный фильм! – Вера представила себя в образе Высоковского. Не получилось. Все-таки, режиссер – это отдельная профессия, и Вера не владеет нужными знаниями и навыками.

– Всему нужно учиться! – Вера назидательно подняла указательный палец правой руки вверх и взглянула в зеркало на стене – сумела ли она изобразить суровую воспитательницу, выговаривающую детям о пользе учебы? Из зеркала на Веру смотрела настоящая мегера с поджатыми в тоненькую ниточку губами, со взглядом, пронзающим все вокруг до самых костей – в общем, нормальная такая училка младших классов в Сибири в сталинские времена!

– Ну, если на режиссера я пока не тяну, то, по крайней мере, профессию лицедейства освоила на уровне! – Вера удовлетворенно кивнула. – Пора возвращаться к картинам со Степаном. У меня есть еще варианты. Например: Степан изображен в виде молодого бычка-трехлетка, сопящего и брызгающего слюной, а рядом с ним – целая прорва проституток. Проститутки машут Степану синенькими платочками, на платочках обозначена цена – сто баксов в час, двести – и так далее.

Поскольку Степан – бык, он не может выразить словами, насколько проститутки ему нравятся, а только кидается то на одну, то на другую. Проститутки разбегаются, ноги быка-Степана разъезжаются, и в итоге он врезается в ограждение арены и разбивает свой бычий нос в кровь. Из-за ограждения выскакивает Галина Французовна и уводит сына – под уздцы. Уводит утешать и кормить сеном!

Вариант альтернативный. Степан – воздушный шар, надутый гелием. Поскольку гелий легче воздуха, шар летит в высоту, попадает в воздушный грозовой слой, и молнии начинают дубасить его по олигархическим бокам. Бокам больно, Степан дергается, и самодовольное выражение постепенно сползает с его надутого гелием лица.

Он, конечно, пытается своими короткими, надутыми опять же гелием ручками отбиваться от молний, но те не отступают! Да и не могут отступить, поскольку исполняют волю трудового народа, который поручил им лупить и лупить олигархов всех мастей, пока белые не покраснеют, а красные не побелеют. Или пока олигархи не отдадут все нажитое нечестным путем состояние в пользу одиноких кинозвезд!

* * *

Мысленные картинки «Степан в различных образах» оказались хоть и не запечатленными на холсте и в масле триптихами, но зато были горазздо динамичнее и намного содержательнее косных живописных произведений. И вышли настолько яркими и натуралистичными, что Вера и глазом моргнуть не успела, как у нее снова поднялось настроение.

«Терапия» получилось что надо – Вера полностью избавилась от грусти и хандры. И уже не чувствовала никакой жалости к себе. И не жалела о своих прошлых отношениях со Степаном. А ее состояние можно было описать примерное следующими квази-поэтическими строками:

 
Надомников Степан засунул голову в ведро
С пойлом,
Изучает в US-эйщине методы банковского zero
И получает надлежащий appointment.
 
 
Зачислен в университет
Самый лучший.
Альтернативы нет —
Так решил папаша всемогущий!
 
 
Проведет на чужбине
Пару лет,
Папаша так решил —
Альтернативы, как уже сказано, нет.
 
 
Подтянет классический язык английский —
И американский разговорный сленг,
Научится пить, почти не пьянея, тамошний паршивый виски,
 

Забудет про родной питерский моросящий дождь – часто даже летом переходящий в снег.

 
Ведь в Калифорнии —
Яхты и вечное лето,
И миллионеров виллы —
Такие крутые, что впору продавать на просмотр билеты.
 
 
Все там хорошо,
И учат экономике,
А денег? Их всегда у Степана полный горшок!
И нет никакой необходимости экономить!
 
 
А вот у Веры не так —
Хотя, как говорится, для кого как!
Да и вообще в России —
Холодно, тоскливо, и снег идет сильный.
 
 
Снег идет почти всегда и везде
И на севере – и на юге,
Но ничего, и здесь
Живут нормально нормальные люди!
 
 
И Вера тоже живет нормально,
А с личным? А личное сейчас не так актуально!
Личное она оставит на потом,
А пока позанимается с голубым британским подрощенным надменным котом!
 

– Опричник! – Вера встряхнулась и громко позвала кота, который уютно спал на мягком диване. – Где ты, моя киса? Давно что-то от мамы не требовал корма! Ты случайно не заболел?

Кот встрепенулся, потянулся всем телом, растопырил усы, выпустил когти, пошкрябал когтями о специальную кошачью подложку и рванул к хозяйке – за вкусненьким. Вера положила ему в миску изрядную порцию кошачьего корма «Гурме» и села наблюдать, как питомец с удовольствием лакомится.

– А знаешь ли ты, неблагодарный наглый котяра, что, например, большинство кошек, выставлявшихся на первых московских выставках под брендом «британские короткошерстные голубые», имели к Британии такое же отношения, как я сейчас к Степану Надомникову? Сплошь помеси – здесь и чешские подвальные, и персидские недоделанные и даже сиамские – скрещенные с носорогами. Фейк, короче! А вот ты – совсем другое дело! Радуйся!

Кот утробно мурлыкнул в ответ, не отрываясь от трапезы.

– Одобряешь? И правильно! И ты должен знать о собственном происхождении все. В Британию первые кошки попали из Египта, из Малой Азии и из Греции. При этом они проделали долгий путь через весь европейский континент и обрели покой только на островах. И с тех пор островные породы крупнее континентальных – ведь их там не трогают и не гоняют никакие левые иммигранты. Вот посмотри на себя – такой здоровый зверюга! Хотя еще совсем, можно сказать, котеночек! А когда вырастешь, станешь, безусловно, львом – никак не меньше!

Скажу тебе по секрету: в самом начале фелинологического движения заводчики не замечали принципиальной разницы между британцами и европейцами. Кстати, фелинология – наука о кошках, запомни это трудное слово. Оно хоть и не на слуху, но тебе, наверняка, пригодится – как видному представителю кошачьих.

Так вот. На выставках в Британии местные кошки скромно проходили под названием «короткошерстные» – без дальнейшего определения. Типа, инкогнито. И это притом, что такие же короткошерстные «иностранцы» уже бравировали именами собственными – по названиям пород: абиссинская, сиамская и т. д. Впрочем, нужно отдать островитянам должное: из всех европейцев англичане первыми пришли к выводу, что не положено варварам быть впереди планеты всей по именам, и решили не отставать. И вывести, и закрепить настоящую английскую породу.