Текст книги "Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник)"

Глава двенадцатая. Наверное, джек-пот?

– Когда-то я читала, что первое впечатление самое сильное! Наверное, есть смысл подготовиться к встрече с великим продюсером!

Я вертелась перед зеркалом, и рядом со мной на кресле были в беспорядке раскиданы платья, деловые (офисные) костюмы, юбки и блузки. И куча всякой бижутерии, предназначенной оживить и выгодно подчеркнуть мой образ.

– Как ты думаешь, на что сделать основной упор – на ум или на красоту? Или на то и на другое одновременно? Наверное, на ум!

Я посмотрела на свое отражение, скрутила на обеих руках фиги и ткнула ими в зеркальную поверхность. Этот жест означал – я сильно сомневаюсь в своей неземной красоте. По сравнению с длинноногими смазливыми моделями, которые вечно трутся рядом с киношниками, я просто серая мышь без палочки!

– Постой, не спеши! – я разлепила фиги и долго и сладко почесала лоб. – А как ты собираешься делать упор на мозг? Типа, нарисовать справку, что он у меня весом в три кило, и нейронов в нем ровно в четыре раза больше, чем у Эйнштейна? Боюсь, не поверят! Кроме того, в любом случае, встречают по одёжке. Поэтому что? Нужно одеться максимально элегантно и естественно!

Вывод весьма нехитрый, скажите вы, и будете правы! Вот только, что теперь делать с этим выводом? Вернее так: как из кучи тряпья составить комплект, способный явить миру максимум изысканности и стиля?

– Нет, со столь трудной задачей без допинга я никак не управлюсь! – я достала сигарету и поплелась на балкон. Противная, конечно, привычка, и я обязательно когда-нибудь брошу курить – вот только все жизненные проблемы решу! И брошу – прямо на следующий день!

Стоя на балконе, в перерывах между затяжками, мне в голову явилась (не пришла, а именно явилась) оригинальная идея компоновки моего гардероба. Столь оригинальная и неизбитая, что я даже не докурила – рванула обратно воплощать идею в жизнь!

По секрету сообщу, что основа идеи – юбка. Дополнение к идее – блузка. Дополнение второе – жакет с рукавом в три четверти. Дополнение третье – шейный платок и сумка а-ля хиппи.

Думаете, юбка с пиджаком и хипповский стиль сумки несовместимы в принципе? Вы ничего не смылите в моде! Потому что в моем случае как раз наоборот – вышло столь оригинально и органично, что даже я сама высунула язык от удивления. И жалко, что формат моего повествования не позволяет вставить селфи, а то бы непременно воспользовалась возможностью запечатлеть себя для других!

– Ну, вот! Одной проблемой меньше! – я преисполнилась оптимизмом (я вообще человек очень оптимистичный, и мне только дай волю, я немедленно начинаю смеяться навзрыд). – Теперь осталось только очаровать Высоковского и при этом не выказать себя законченной дурой, и тогда можно смело утверждать, что день не прошел зря – совсем не зря прошел!

– Интересно, о чем он меня будет спрашивать? – я постаралась поставить себя на место продюсера и поняла – бесполезно! Мне еще нет и тридцати, а ему уже столько, что и представить невозможно! Я – девушка-красавица (ну, или почти красавица, по крайней мере, не уродина, это точно), он – старый скаредник, которому, наверное, уже и секс ни к чему! У меня денег – вечно не хватает до зарплаты, приходится у предков выпрашивать, а у него, говорят, в кармане алмазов, как у дурака махорки! Я живу на отшибе в панельке, а он в собственном особняке. И, скорее всего, особняк у него не один, а их – особняков – много! И как, скажите, при таких неразрешимых противоречиях представить себя в другом человеке?

– Никак не представить! – я сама ответила на свой же вопрос. – Меня в нем представить нельзя, а его во мне – можно! По частям. Только боюсь, я на это пока не согласна! Ну, разве что только за очень-очень большие деньги и за очень-очень радужные перспективы.

– А тебе никто и не предлагает. Очень надо! – как всегда, мой внутренний голос проклюнулся в самый неподходящий момент и разрушил идиллическую картинку моей девичьей гордости. – Чтобы престарелый богатый папик клюнул, знаешь, сколько нужно работать? Да некоторые даже до пенсии не могут справиться!

– Знаю! – мой оптимизм неохотно, со скорбным видом уступил место суровой окружающей меня реальности. – Только ты не забывай, внутренний голос, что ведь можно зарабатывать не только одним местом, но и мозгами! И я – именно из тех девушек, что зарабатывают мозгами!

– Так-то оно так! – внутренний голос печально покивал своей внутренней головой, дескать: «Ну, какие слова мне еще для тебя подобрать?» – Да только с папиком-то хорошо, а без папика и белый свет с овчинку кажется! Подумай об этом на досуге, а я умолкаю – пошел спать!

– Вот и поговорили! Складно так! – я в последний раз осмотрела себя в зеркале, убедилась, что выгляжу шикарно, перекрестилась (да, я верю, что кто-то там наверху поддерживает меня во всех моих начинаниях), проверила сумку на наличие необходимых мелочей и тронулась на выход.

Аудиенция у августейшей особы назначена на половину пятого (за окном суббота, все нормальные люди отдыхают, и только Высоковский со своей командой неотвратимо пашет), движение не сильно затруднено, так что на «Мосфильм» я доеду быстро. Но все равно, нужно выйти заранее – к таким людям не опаздывают!

* * *

До «Мосфильма» можно добраться как от метро «Киевская», так и от метро «Университет». А «Университет» – это мои родные места, меня там каждая собака знает, и я знаю каждую собаку – плюс все входы, и выходы, и тропки.

Кстати, если кому интересно, личного автомобиля у меня нет. Права на вождение есть, а машина – тю-тю. В смысле, не украдена, а просто не куплена. У отца есть паркетник Ford – я иногда беру, когда мне надо, но в основном предпочитаю передвигаться по городу на общественном транспорте. Быстрее, удобнее и нервов почти не тратишь совсем!

Итак, от «Университета» я села на автобус, и он повез меня навстречу судьбе. «Навстречу судьбе» – это потому что я уже – серьезный писатель женского пола, а если бы была обычной смертной, то употребила бы: «На разговор с Демьяном».

Я сидела в кресле и обозревала окрестности через запотевшее стекло. Снаружи накрапывал дождь, осенний пейзаж, прямо скажем, не настраивал на веселье. Я уцепилась взглядом за молодого человека, который примеривался к огромной луже, вероятно, пытаясь понять, как ее форсировать – перепрыгнуть с разбега а ля Боб Бимон или же неторопливо перейти водную преграду на носочках или на пятках.

Автобус как раз затормозил на остановке, и я загадала: если по-мужски прыгнет, у меня всё сложится, если смалодушничает и, по-девичьи повизгивая, пойдет сквозь лужу пешком – я в пролете.

– Ну, давай решайся! – я скрестила пальцы, посылая парню мысленный посыл: «Ну же! Прояви себя, сынок! Прояви!»

И он проявил: плюнул в лужу, выругался, взмахнул руками, развернулся и пошел в обратную сторону – по вымощенной тротуарной плиткой дорожке, удаляясь от лужи в среднем темпе.

– Сволочь! – моя персонализация молодого человека была короткой, емкой и прямо в глаз. – А еще говорят, что мужчины – сильный пол, и на них можно положиться! Если вот этот – сильный, то я по сравнению с ним – целый Александрийский столп, устремленный к звездам!

Вскоре я вышла из автобуса возле проходной «Мосфильма», а еще через пять минут получила пропуск в один из павильонов, в котором священнодействовал Высоковский. Я двинулась вперед согласно выданной вместе с пропуском подробной схеме и сразу почувствовала, какой всё-таки огромный этот «Мосфильм»!

На территории киностудии легко можно было заблудиться – и как герой фильма «Чародеи», проплутать нескончаемо долго. Повсюду кипела жизнь, по дороге мне встретилось множество людей, несущихся с деловым видом к известным им целям – причем, все именно бежали, и у всех был именно деловой вид! Я даже пришла к выводу, что такого разнообразия деловых видов на воле (вне пределов «Мосфильма») не встретишь. Ну, разве что только в правительстве или, например, в Думе.

Когда карта-схема вывела-таки меня к нужному павильону, я возликовала. Я не заблудилась и успела вовремя (еще и с запасом) – можно перекурить и спокойно подумать, как же вести себя на интервью. Точно, нельзя борзеть. Ни в коем случае! Тупой овечкой тоже быть нельзя. И тоже ни в коем случае! Но нужно осознавать себя профессионалом и действовать, исходя из этого осознания.

Я вспомнила, как старенький уважаемый профессор в университете на одной из лекций нудно выдал на гора спичь по поводу профессионализма, и засмеялась в голос. Представьте:

«Профессионализм – интегральная характеристика человека труда, включающая в себя его сформированность как субъекта профессиональной деятельности, профессионального общения, зрелость личности как профессионала. Психологическими показателями профессионализма являются: владение профессиональными духовными ценностями ориентации (менталитетами) и следование им;

усвоение на уровне высших образцов средств труда, выработанных в профессии (профессиональных знаний, способов и действий, профессиональных «техник» и технологий, приемов профессионального мышления, способов профессионального самосознания и др.);

достижение человеком высоких профессиональных результатов в соответствии с эталонами профессии (профессиональное мастерство);

обогащение опыта профессии своим оригинальным индивидуальным вкладом (профессиональное творчество);

развитие себя как личности средствами профессии; овладение несколькими специализациями внутри профессии (универсальность профессионала);

стремление и умение повысить социальный престиж профессии в обществе, усилить интерес общества к результатам своего труда в своей профессии и др.

Представители разных профессий могут обладать различными сторонами профессионализма; у успешных профессионалов признаки профессионализма могут проявляться в разных сочетаниях и формах индивидуальных профилей; у одного и того же специалиста на разных ступенях его развития профессионализм достигается за счет усиления различных качеств».

Представили? Так вот – если я заговорю с Высоковским такими кондовыми штампами, он меня сразу выгонит взашей!

Я посмотрела на истлевший окурок в руке – вечно с этими буржуйскими сигаретами одно и то же. Стоит отвлечься на каких-то две минуты, можно закуривать снова!

– А вот папа мне рассказывал, что раньше, при Советском Союзе, папиросы «Беломорканал» и сигареты «Столичные» совершенно отказывались гореть, и их приходилось поджигать раз по двадцать, чтобы докурить до конца! А потому что содержали в себе чистый табак с чистым же неподдельным никотином! Вот как советская власть заботилась о советских гражданах! Не то что сейчас – так и норовят во всём обмануть!

Я смазала руки дезинфицирующим гелем, спрыснула полость рта освежающей жидкостью и закинула в рот сразу две подушечки «Орбит»:

– Свежее дыхание облегчает понимание! С кариесом нам не по пути, и Высоковский меня уже заждался! Вздрогнули, пошли!

* * *

Я вломилась в павильон – внутри он оказался еще большим, чем виделся снаружи. Режиссера я заметила издалека – он, как и положено, базировался на режиссерском кресле с классическим матюгальником в руке и орал на кого-то так громко и так грозно, что даже я – человек пока еще посторонний – невольно втянула голову в плечи.

– Знакомься, Катя! Вот он – кумир моего поколения, творческая личность и создатель, и вдохновитель всего самого лучшего, что ты имеешь возможность созерцать каждый вечер на голубом экране! – я скромно примостилась на одной из скамеек, расставленных по краям пустого съемочного пространства. На скамейках, судя по всему, сидела массовка (плюс технический персонал и лица, незадействованные непосредственно в съемках) – народа, кстати, было полно!

– А не позвонить ли мне Алексею или Полине? – я вытащила мобильный телефон и уже приготовилась набрать номер, но тут вспомнила строгие инструкции, что были мне даны перед встречей. Они гласили: «Появишься в студии, смиренно сиди и жди, пока Демьян не прокричит твое ФИО в мегафон! И не отвлекай никого понапрасну от выполнения текущих обязанностей!»

– Ждать, так ждать! – я кинула телефон обратно в сумочку и, чтобы скрасить вялотекущее одиночество, принялась наблюдать за процессом съемок. Похоже, снимали какой-то боевик – по полю бродили бородатые мужики, заляпанные грязью и еще чем-то, напоминающем кровищу, бряцали оружием и кроили зверские напряженные морды. Время от времени они падали на пол студии, приседали, подпрыгивали и стремительно разбегались врассыпную – наверное, чтобы спастись от невидимого крупнокалиберного снаряда или невидимой смертоносной пули снайпера.

– Привет! – ко мне подсел МЧ с перевязанным широкой тесьмой лбом и большой пиратской серьгой в левом ухе. Возраст – лет тридцать, МЧ улыбался и, кажется, был не прочь со мной поболтать. – Ты новенькая?

– Смотря что подразумевать под этим термином! – я смерила МЧ с ног до головы проницательным взглядом и нашла его привлекательным и оригинальным. – Если возраст дамы, то да – я новенькая, если профессиональные способности и творческий потенциал, я – матерый волк!

– Ага! – МЧ на секунду запнулся, не зная, как реагировать, и решил, что узнать мое имя – самое оно. – Так как ты говоришь, тебя зовут?

– Катя! А тебя? – речь о всяких уважительных обращениях на «Вы» даже и не стояла на повестке. Здесь, в этом храме криатиффа, все друг к другу обращались по-свойски.

– А меня – Потап! Прикольное имя, да?

– Да нет, нормальное! – после Лукерия и Аполлинария «Потап» звучало как-то даже примитивно. – И чем ты здесь занимаешься?

– Я – арт-директор в команде Высоковского! – мне показалось, или Потап на самом деле выпятил грудь и стал шире в плечах – и даже несколько выше? А что? Должность вполне себе уважаемая и, наверное, денежная! По крайней мере, «арт-директор» – солидно!

– Отлично! Ну, и как тебе Высоковский? Гений за работой?

– Зря иронизируешь! – Потап прикрутил громкость голоса до полушепота. Хотя, с чего он взял, что я иронизирую? – Демьян действительно гений, я работаю у него несколько лет и каждый раз поражаюсь, насколько хорошо он строит бизнес! А чутье на перспективных челов у него прямо-таки фантастическое!

«Вот я сейчас и проверю! – выслушав ответ Потапа, я усмехнулась. – Будем надеяться, фирменное чутье Высоковского подскажет ему не выгонять меня сразу, а дать возможность поработать!»

– Потап, ты где? Рысью ко мне! – по павильону поплыл усиленный мегафоном голос Высоковского. Потап вскочил, как ошпаренный, и на всех парах заспешил к режиссеру – только пятки сверкали.

– Однако и порядки у них тут! – я выплюнула жвачку в стоящую рядом урну и тут же закинула в рот новую. Мне вдруг очень захотелось курить, и ладошки взмокли от волнения. – С такими трудовыми буднями сотрудники здесь должны зарабатывать по парочке миллионов в месяц – иначе, чем оправдать насилие над личностью со стороны Демьяна?

Я пронаблюдала, как Потап что-то живо объясняет Высоковскому – тот сидел с недовольной мордой, чувствовалось – вот-вот готов взорваться. Пожалуй, не слишком хороший фон для моего с ним разговора! Но от меня, конечно, ничего не зависит. И я смирилась – свинья не выдаст и так далее.

Мое ожидание продолжалось еще минут пятнадцать. Через четверть часа Высоковский дал всем отбой и громогласно объявил, что на сегодня съемки закончены. И тут же выкрикнул в матюгальник мою фамилию. И я поплелась к нему, как на плаху.

* * *

– Здравствуйте! – я встала рядом, поздоровалась и замерла.

Продюсер препарировал меня взглядом, больше похожим на рентген, и кивнул:

– Здравствуйте, здравствуйте! Я – Демьян Высоковский, как ты, надеюсь, уже догадалась. Кстати, разговаривать на «ты» – это нормально! Привыкай!

Времени у меня не так уж и много, кто ты такая, и с чем тебя едят, я знаю, поэтому ответь-ка мне, пожалуйста, что ты знаешь о «Могучей кучке?»

– О «Могучей кучке?» – я судорожно соображала. Явно, речь идет не о куче компоста или о горнорудном терриконе! Что-то такое всплыло у меня в памяти. Точно – это же тусовка русских композиторов середины девятнадцатого века, и, кажется, в «кучку» входили Бородин и Римский-Корсаков?

Я так и ответила и затаила дыхание.

– Хорошо! – Высоковский лучезарно улыбнулся. – Хорошо, что ты что-то знаешь, плохо, что не повеселила старика! Я бы с удовольствием посмеялся, если бы ты мне начала рассказывать, например, о кочке, о бричке или о темной ночке на сеновале! Значит, ты писательница, которая до сих пор не издала ни одной книги, но метишь в дамки?

– Ну…, – я замялась. Да и как отвечать на такой прямо поставленный вопрос? Утвердительно, отрицательно? – Я – высокопрофессиональный репортер, который чувствует в себе силы стать не менее высокопрофессиональным литератором! И опыта общения со звездами у меня достаточно!

– С большими и яркими? – Высоковский смешно скривил лицо. – Какой звездной величины – первой или двадцать пятой?

– Скажем так, с третьей по седьмую! – своим ответом я убивала сразу двух зайцев: показывала знания астрономии и одновременно демонстрировала: на Олимпе я не бывала, но среди середнячков плавала и знаю, как с ними общаться!

– Ладно! – Высоковский резко усерьёзнился. – Экспресс-тестирование закончено. Теперь поговорим. Твоя идея насчет книги о Вере, может, и не нова (вернее, совсем не нова), но возникла она (и главное, воплотилась в реальное содержание) очень вовремя. Сейчас как раз обстоятельства складываются таким образом, что книга положительно необходима и способна выстрелить! Пойдем!

Продюсер бойко соскочил с кресла, ухватил меня за локоть и потащил куда-то в боковую дверь. Темп его передвижения был настолько высоким, что мне вдруг представилось, что я ручкаюсь с бегущим по саванне тигром. Сравнение, кстати – если перенести его в человеческую среду обитания – весьма уместно. Высоковский – действительно тигр!

– Я, знаешь ли, Катерина, привык (и хочу в дальнейшем) окружать себя людьми удачливыми – с ними гораздо приятнее и продуктивнее работать, чем с носителями злого рока. У меня есть несколько критериев определения удачливости – в том числе и способность индивидуума оказываться в нужном месте в нужное время. По этому показателю ты мне очень даже подходишь. Скажи, пожалуйста, как ты додумалась позвонить моей помощнице Полине? И не страшно было?

– Нет! – я резко замотала головой. – Работа меня закалила – я столько раз уже была послана и столько раз ломилась в закрытую дверь, что даже сбилась со счета! Зато очень хорошо представляю: главный залог успеха – настойчивость, вера в себя и трудолюбие! Типа: «Ты их в дверь – они в окно!»

– Славно! – Высоковский завел меня в отдельное помещение, похожее на буфет. – Чай, кофе? Ты, кстати, куришь?

– Да! – я почему-то смутилась.

– Я тоже! – продюсер вынул из бокового кармана дорогущую сигару в золотистой фольге и откусил от нее кончик специальными сигарными кусачками. – Можешь дымить, не стесняйся!

Я уже давно чувствовала, что мне не хватает никотина, поэтому с благодарностью задымила.

– Да, славно! – Высоковский пододвинул мне чашечку с чаем (его помощница быстро сообразила). – Славно слышать такие мудрые речи не из уст, например, замшелого пня, а от молодой и перспективной девушки. Значит, девушка уже созрела для высоких свершений! Созрела?

– Угу! – понятное дело! Я не только созрела, но, можно сказать, уже перезрела – и все мое естество так и вопиет об этом!

– А как у тебя с личной жизнью? – Высоковский вдруг резко переменил тему. – Муж, семья, маленькие дети?

– Нет, ничего нет! И пока что не планируется. Карьера влечет меня больше! – мой ответ прозвучал естественно – ровно так, как звучит искренность в исполнении искреннего человека.

– И что, даже МЧ нет? – продюсер явно получал удовольствие от своей сигары – он расслабился после напряженного трудового дня и весь лучился довольством. – Я почему так подробно спрашиваю? Видишь ли, дело в том, что у меня есть мысль пригласить тебя на одну интересную должность, и она потребует серьезной самоотдачи!

– Да? – я пылко подалась вперед. – Заранее говорю: я готова работать днями и ночами напролет!

– А в выходные? – Высоковский выпустил в потолок столб дыма. – А в праздники?

– Тоже!

– И даже не зная, о чем собственно идет речь?

– Именно так! – я мельком подумала, не совершаю ли я одну из моих фирменных ошибок, которые постоянно приводят меня к трудовым подвигами даром. Впрочем, коль пошла такая пьянка, режь последний бутерброд!

– Какая, однако, молодежь пошла нынче бескорыстная! Вот бы никогда не подумал! – продюсер чуть-чуть наклонился ко мне и заговорщически понизил голос. – И что – так и будешь работать совсем без денег?

– Нет, совсем без денег не буду! И, честно, получать желательно побольше!

– Вот, совсем другое дело! – Высоковский удовлетворенно хлопнул себя ладонью по коленке. – Если человек отказывается от денег, то он – либо киллер, и ему уже достаточно заплатили, либо дурак, а с дураками мне не по пути! Так ты будешь слушать, в чем заключается предложение?

– Конечно!

– Вся во внимании?

– Да!

– Отлично! Люблю прямые и правдивые ответы, а то юлят, как пойманный на уду карась – всё пытаются выглядеть умнее и хитрее, чем есть на самом деле! А мне этого не нужно – и я сам очень умный и очень хитрый!

«Да уж! С тобой поюлишь! Ты сам – такой гусь лапчатый, что даже раскаленной печкой не исправить!», – и хоть мой мысленный фон был примерное таким, ни одной саркастической эмоции не проявилось в моем лицевом невербальном аппарате (на лице т. е. не проявилось). Напротив – я была сама учтивость, терпение и изысканность!

– Итак! – Высоковский затушил окурок сигары в пепельнице и сложил руки на животе в замок. – Не знаю, в курсе ты или нет, но у нас в планах – новое политическое ток-шоу, в котором будут принимать участие исключительно женщины. Сейчас прорабатываем пилотный выпуск – и от него, как и от любого start-up, зависит очень много – если не всё!

В шоу-бизнесе правильное начало востребовано, пожалуй, даже больше, чем в космонавтике. Там в случае неудачного запуска (например, спутника) можно всё повторить, у нас же неудача – это окончательный и бесповоротный провал проекта (он еще не начался, но уже провалился). Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю! – по-моему, здесь не нужно иметь особого ума – это же прописная истина!

– Так вот! Главное в любом телевизионном проекте – сценарий, действующие лица (они же актеры или приглашенные гости) и собственно воплощение. Воплощение зависит от режиссера, от финансирования и т. д., актеры играют, как умеют, но их подобрать тоже нетрудно, а вот сценарий! С ним часто бывают проблемы – особенно, если дело касается неизбитой колеи, по которой хочется промчаться с лаврами первопроходца! А сценарию предшествует оригинальная идея.

Оригинальная идея – это как раз та изюминка, от которой потом все и пляшут. В случае с ток-шоу – изюминкой обычно назначают ведущего – он обеспечивает присутствие гостей и правильное течение шоу. И выстраивает формат передачи весьма фривольно – главное, чтобы рейтинг был на уровне! И здесь проблема. В нашем шоу ведущей будет Вера Штольц, а у нее пока не наработан соответствующий «политический» или «околополитический» авторитет. Следовательно, на первых программах она может выехать только на сногсшибательном сценарии! Который привлечет внимание, заставит сопереживать и примеривать происходящее на экране действо на себя. Не устала?

В голосе Высоковского появились заботливые нотки, и я чуть не вздрогнула от неожиданности. И с чего это он заинтересовался? Явно норовит подловить меня на чем-нибудь!

– Никак нет! – я еще больше подобралась, мои глаза сощурились – один в один железный дровосек в военной форме, готовый исполнить любой приказ, отданный верховным главнокомандующим!

– Хорошо! Продолжу. Сценарий! У нас с ним проблемы. В нашей команде есть несколько сценаристов, но, во-первых, они все мужчины, во-вторых, никто из них никогда не занимался подготовкой ток-шоу, в-третьих – не занимался подготовкой ток-шоу с участием исключительно женщин. Поэтому качество их будущего материала заранее вызывает во мне недоверие. Чуешь, куда ветер дует?

«Да что там ветер? Целый ураган!», – хотелось ответить мне, но я лишь соглашательски мотнула головой. Мое сердце било через раз – неужели, он хочет доверить мне написание сценария?

Высоковского понимающе улыбнулся:

– Так что, потянешь?

– Да! – запальчиво выпалила я и тут же сдала назад. – По крайней мере, уверена – мои заготовки будут полезными, и если не все – то подавляющее большинство! Шоу выйдет на зависть!

– Энтузиазм – это прекрасно! Энтузиазм – это дерзновенно! На энтузиазме держится мир, и только, опираясь на энтузиазм, его – мир – можно изменить! Но давай обсудим твой гонорар! Кстати, хочу сказать – ты мне пока нравишься, и я буду пристально следить за твоей работой…

Конец, и продолжение следует