Текст книги "Я и Тёмка"

Глобальное потепление

Вот уже несколько лет подряд 22 апреля в нашей школе проводится субботник. Уроков почти нет, один-два, и вся школа встаёт на уши. Откуда-то появляется столько рабочего инвентаря! Все парни уходят на улицу убирать школьную территорию. А мы, девчонки, моем классы и окна. Из окна учительской несётся громкая весёлая музыка. Все носятся, смеются и мешают друг другу работать. Отчего эта суета мне так нравится?

Я люблю, когда все вокруг работают. Я и сама люблю работать. Побегать тоже здорово, конечно. Покричать в окна разные дразнилки мальчишкам, надышаться свежего воздуха, попеть хором весёлые песни. Особенно мою любимую:

 
А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер,
Весёлый ветер, весёлый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал…[2]2
  В. Лебедев-Кумач, «Весёлый ветер».


[Закрыть]
 

Я бегала в учительскую просить, чтоб этот марш поставили, раз пять или шесть!

В этом году, как всегда, я выбрала мыть окна. Залезла на окно, открыла… Как хорошо! Какой свежий воздух! Так пахнет только весной. Хочется кричать и бить чечётку – вот как хорошо на душе. Смотрю, наши мальчишки из школы выходят.

– Эй, – кричу. – В этом году до нас снежки не добросите!

Наш классный кабинет теперь на третьем этаже. А школа старая, высокая… Вроде четыре этажа, а сравни с панельным домом – все шесть.

– Ты чего? Белены объелась? – кричит Андрей.

Мальчишки со смеху покатываются, девчонки за животы схватились, а я ничего понять не могу.

– Снега-то нет! – кричит Андрей.

Только тут я заметила. Что делается! Действительно, снега нет! Ещё два года назад в этот день кругом лежали сугробы, и мальчишки выходили работать с лопатами. Тогда наша классная комната была на втором этаже школы. И субботник начинался с того, что мы обстреливали друг друга снежками. Вернее, обстреливали тех, кто моет окна, а те в свою очередь кидали прилетевшие снежки обратно. И что же это? Даже луж почти нет! Правда, деревья ещё голые, только кое-где торчат зелёные травинки…

Всю дорогу домой я только про это и говорила.

– Как это можно не заметить, что снег растаял? Ума не приложу! – сказал Андрей.

– А ты приложи! – отвечаю. – Я, конечно, видела, что он растаял, я ведь не с неба свалилась…

– Уж и не знаю, – вставил «веское слово» Андрей.

– Я просто этому значения не придавала, понимаешь?

– Не понимаю.

– Ну и ладно!

– А ты вот понимаешь всю важность происходящего?

– Ты сейчас, как баба Валя, говоришь.

– Не важно! Понимаешь или не понимаешь?

– Что понимаешь?

– Да важность происходящего процесса?

– Какого процесса-то?

– Ой! Ну, кулёма просто!

– В этом году снега нет; год назад был, но не так много, а пять лет назад лежали сугробы!

– И я говорю, здорово!

– Не «здорово»! – рассердился Андрей. – Это глобальное потепление! Понимаешь?

Я остановилась и замерла.

– Так вот оно какое!

– Наглядное и понятное!

– Наглядное и понятное… – повторила я.

1 Мая

Я очень люблю 1 Мая. Это праздник шаров и флагов! У меня всегда в этот день отличное настроение! Старшие классы принимают участие в демонстрации. Для этого нужно встать чуть ли не в пять утра, бежать в школу, там выстроиться в колонну, медленно ползти до соседней улицы и переговариваться исключительно шёпотом, в конце улицы свернуть за угол и бежать всей колонной в обратном направлении, чтобы встроиться в нужное место среди других колонн и, наконец, оказаться за собственным домом, где и застрять на часок-другой в ожидании, когда дадут отмашку выходить на главный проспект, чтобы пройти перед трибуной. Всё это кажется мне весёлой суетой, но раздражает учителей.

Андрей интересуется Первомаем только до праздника. На уроках труда вместе с учителями целый месяц он и все наши мальчишки сооружают какие-то механизмы на машину, за которой пойдёт наша школа. Что они там придумывают – непонятно, но машина вся мигает лампочками, автоматически открывает и закрывает какие-то хитрые створки и сама разговаривает.

Праздник – не для всех праздник. Мы стоим в ожидании уже долго. Андрей сонный и недовольный:

– Выходной день. Это надо же! Праздник у людей.

– И у тебя праздник, – говорю.

– У меня праздник, когда можно поспать до десяти часов!

– Придёшь и поспишь!

– Кулёма. А зачем мы тащились в школу, скажи?

– Чтобы встать в колонну.

– А почему бы нам с тобой в неё не встать, выйдя из дома на два часа позже и просто зайдя за угол?

– Не знаю.

– И я не знаю. Поэтому прекрати по-дурацки улыбаться. Нечему.

– У тебя плохое настроение, а у меня праздник. Вот какие шарики красивые, веточки с цветами… Мне всё это нравится.

– Кулёма, – сделал вывод Андрей.

Но самая важная часть праздника – вечером: гулянья. В этом году четверо симпатизирующих мне и Яське (моя подруга из соседней школы) одноклассников обещали заказать столик в кафе «Кофейня». Это самое недоступное место в нашем городе! Там никогда нет мест. Тем более в такой день! Вернувшись с демонстрации, я начала готовиться. Погладила своё самое любимое платье, попросила у мамы подушиться французскими духами, подвела глаза и стала ждать… А вечером вдруг проснулся Андрей и пришёл, чтобы прогуляться по проспекту.

– Ты куда-то собралась? – спросил он.

– Да нет, никуда, – соврала я зачем-то. – Яську жду.

Тут раздался звонок в дверь.

– Ну, значит, с Яськой пойдём, – ответил Андрей, открывая.

Яська удивилась, увидев Андрея у меня дома, но ничего не сказала. Мы вышли на улицу. До назначенного часа в кафе время ещё было. Мы медленно шли среди разноцветной толпы людей, прогуливающихся в разных направлениях. Андрей купил нам мороженое. Завязался какой-то лёгкий разговор. Потом мы посмотрели уличное представление цирковых артистов, посидели возле поющего фонтана и, наконец, дошли до «Кофейни».

На дверях висела надпись «Мест нет», а возле самой «Кофейни» стоял мой одноклассник Сергей и заламывал руки. Только он нас увидел, как в три прыжка оказался рядом:

– Вы куда подевались? На наш стол тысяча желающих! У нас стулья воруют из-под носа, нас выставят уже прямо сейчас, а мы всё вас ждём! Привет, Андрей.

– Привет, – как-то понуро ответил Андрей.

– Пошли, – потянула я его за рукав.

– Да нет, – ответил Андрей, – у меня что-то голова разболелась.

Не успели мы оглянуться, как он исчез в толпе.

– Он всё понял, – сказала я Яське.

– Что понял?

– Понял, что мы так не ради друг друга принарядились.

– Да? Ну и что? – спросила Яська, входя в кафе.

– Ничего. Так, – ответила я.

– А я уж испугался, что он за вами увяжется, – сказал Сергей. – Мест свободных нет!

В кафе было всё забито народом. Дым коромыслом! За одним столом сидело по семь человек. Наш столик оказался у выхода. Мальчишки встретили нас радостно. Что мы говорили друг другу, слышно не было даже тогда, когда приходилось кричать из последних сил. Этот шум, разноцветная толпа, мигающая иллюминация отвлекли меня от мыслей. Мы заказали кофе с мороженым. Пока ждали, когда принесут, я стала замечать, что все вопросы моих одноклассников, орущих через стол, адресованы Яське. Что пристальные взгляды относятся тоже только к ней. Что на меня вообще почти не обращают внимания. «Они вовсе не меня пригласили в кафе. Они через меня пригласили мою подругу», – сказала я себе.

Мне стало так одиноко! Пронзительно одиноко и жалко себя. Тревожные мысли, наконец, нашли брешь в моей обороне и ворвались с болью, стыдом и отчаяньем.

«А ведь Андрей приходил ко мне. Только ко мне. Зачем соврала? Плохо как! Как всё плохо-то!» – стучало в мозгах.

Яська продолжала кокетничать, купаясь в улыбках и нежных взглядах парней. А я сидела с застывшей наигранной улыбкой, в душе проклиная себя за глупость.

«Старый друг лучше новых двух», – вдруг запели с маленькой эстрады.

Я вздрогнула и зажмурилась.

Держите меня семеро

Наступили такие солнечные дни, что можно было подумать, будто снова пришло лето. Но природу не обманешь. Весь двор раскрашен разноцветными красками. Тополя – золотисто-жёлтые, яблоньки – бронзовые, клёны – красные. Красота!

– Слушай, в такую погоду дома сидеть просто нельзя! – складывая сумку, сказала я Андрею.

– А что делать-то будем?

– Просто подышим воздухом.

– На скамеечке?

– А почему нет?

Сказано – сделано. После обеда мы вышли во двор и сели на скамейку возле песочницы. В песке копошились малыши, имён которых мы уже и не знали, рядом ходили их мамы.

– Слушай, я в лицо этих ребятишек всех знаю, а как кого зовут – нет, – сказала я.

– И зачем тебе всех знать по именам?

– Да незачем. Просто раньше в нашем доме я знала всех по именам.

– Ну, раньше! Раньше мы сами были маленькие. Нам полагалось взрослых знать.

– А теперь все, кто нас младше, в голове не помещаются? – рассмеялась я.

– Ну, примерно.

– Смотри, Димка идёт. С работы, что ли?

Димка не стал никуда поступать – сразу после восьмого класса решил идти работать на завод к отцу. Он нас увидел и подошёл.

– Привет! Что делаете?

– Привет! Да так… Просто сидим.

– Это называется «дышать воздухом», – весомо заметила я.

– Да вот, дышим. Детство своё далёкое вспоминаем.

Димка присел с нами на скамейку.

– И не говорите, – по-стариковски начал он. – Никаких тебе забот! Вся работа – над тетрадками с книжками, часик-другой посиди да беги себе во двор, до самой темноты колобродь.

Мы с Андреем переглянулись.

– А сейчас что? – поинтересовалась я.

– Сейчас? – Димка вздохнул. – Подъём в 6:30. Моя смена в 8:00 начинается. Весь день у станка. Перерывов – два маленьких и один большой, обед. После смены болит всё: руки, ноги, шея, спина, голова…

– А спина-то почему? Ты же мешки не таскаешь? – перебила я Димку.

– Ну, во-первых, возраст. Уже не школьник. Так? Во-вторых, всё время в одном и том же положении стоять приходится. А транспорт! – вдруг вспомнил Димка. – Это же просто караул! На работу – давка, с работы – давка… А школа…

Лицо Димки просветлело, глаза мечтательно поднялись вверх:

– Школа – это курорт, сказка. Чистенький, аккуратненький – сиди себе за партой, слушай, что умные люди говорят. Потом поел, поспал… Опять книжечки почитал… Красота! И на воздух.

– Но ты ведь тоже сейчас гуляешь? – спросила я.

– Я не гуляю. Я отпросился. Отцу нужно с машиной помочь. Кстати, привет. В смысле, пока.

Димка встал и ушёл.

– Послушаешь его, так – в школе учиться, просто наслаждение!

– Да уж, – ответил Андрей.

– Он на нас, наверное, сейчас смотрит, как мы вот на этих малышей. Детство вернуть невозможно.

– Ой! Откуда такие фразочки? Из какого учебника? Что значит невозможно? Что мы такого в детстве делали, чего сейчас не делаем?

– В футбол играли, – начала вспоминать я.

– Мы что, в футбол не можем поиграть? – спросил Андрей.

– Можем, – ответила я.

– Ну. Ещё чего?

– Ещё в прятки играли всем двором!

– Мы что, в прятки не можем поиграть? – спросил Андрей.

– Можем…. А ещё по крышам и заборам лазили!

– Вот, кстати! Пошли, – скомандовал Андрей и направился к забору возле горки.

Я пошла за ним.

– Так… Как мы это делали-то? – кряхтя, сказал он и полез на забор.

Я смотрела на него снизу вверх; вдруг мне так захотелось подскочить, подтянуться и, встав на ноги, балансировать на этой тонкой поверхности, что просто сил никаких нет!

– Двигайся давай! – крикнула я и полезла вслед за Андреем.

– Э! Э! Потише! Я тут кое-как держусь. Батюшки! Как я это раньше… Мамочки! Чуть не упал. Сейчас дальше пройду, тогда полезешь…

– Ну, давай! Чапай уже! – от нетерпения я даже подпрыгнула.

Наконец место освободилось, и я повисла на заборе. С пятой попытки мне удалось вскарабкаться наверх. Это было не так, как раньше. С большим трудом поднимались ноги, совершенно не слушались руки…

– Как же это раныпе-то мы? – удивилась я.

– Ну что ты там зависла? – спросил Андрей. – А-а-а-а! Опять чуть не упал! А-а-а-а!

Он так смешно размахивал руками и кренился то вправо, то влево, что меня совершенно некстати смех разобрал. Силы совсем исчезли, на забор-то залезла, а встать не могу.

– Слушай! Тут под ногами всё качается! – сказала я.

– И раньше качалось…

– И раньше. Но раньше меня это не беспокоило!

– Поздно метаться! Залазь!

Я собрала остатки сил, храбрости и начала подниматься. Осторожно поставила одну ногу, потом вторую и кое-как привстала.

– Как высоко! А-а-а-а! Чуть не упала! А-а-а-а!

– Вот она! – замерев на секунду, торжественно произнёс Андрей, и тут же в тишине начал снова размахивать руками.

– Кто? – спросила я, оглядываясь.

– Старость, – печально заключил Андрей и с грустью опустил голову, а потом быстро выгнулся и опять замахал руками.

– Что вы делаете? – раздался тоненький голосок.

Андрей с недоумением взглянул на меня, потом вниз. У забора стояла маленькая девочка и, задрав голову вверх.

– Учимся летать, – ответила я.

– Забор на прочность проверяем, – тут же сказал Андрей.

Девочка не уходила.

– А зачем?

– Проверяем зачем? Чтобы стоял долго.

– А зачем?

– Чтобы ты выросла и тоже по нему успела полазить, – ответила я.

– А зачем?

– На тебя в детстве похожа. Такая же не в меру любопытная, – сказал Андрей.

– Ну зачем?

– А другие слова знаешь? – тут Андрея выгнуло, он еле устоял на заборе.

– Кыш! – шикнул он на девочку. – Прав Димка. Возраст даёт себя знать. Нервы – раз! Вестибулярка никуда не годится – два. Мышцы на ногах дряблые – три. Сердце колотится, как сумасшедшее…

– Тахикардия, – напомнила я.

– Да, спасибо, склероз. Она самая, тахикардия. Четыре и пять. Всё. Больше экспериментов не ставим. Почапали домой. Книжечки, диванчик, пледик…

– Тёплые носочки….

– Почему носочки?

– А почему пледик?

– Да не важно! Как это ни грустно, заборное время прошло.

– Началось подзаборное…

– Какое? – засмеялся Андрей.

– Подзаборное. Ну, там, всякие нарисованные на заборе разбитые сердца… Маша + Саша = Л…

– Это мы ещё не освоили.

– Всё впереди.

– Ты так считаешь?

– Я знаю.

Таня Илкова

В девятом классе к Андрею на третью парту села Таня Илкова. Она перевелась к нам недавно, год назад. Её семья переехала из другого района. Девушка как девушка. В очках, с зачёсанными в пучок волосами и проблемной кожей лица. Скромная, неброская. Круглая отличница. Вела она себя тихо, быстро нашла себе подруг – таких же спокойных и ответственных: тоже, кстати, отличниц.

У нас в классе четыре отличницы и ни одного отличника. И вот трое из них дружат, забавно.

Я, конечно, знала о Танином существовании, но как-то так всегда складывалось, что мы не общались.

– Привет.

– Привет.

И всё. Бывает же так? Вот он, человек. Рядом. Ходит. Разговаривает. Смеётся. А для тебя его словно нет. На уроках я сижу на первой парте и никого не вижу, разве что первые парты первого и третьего ряда. На переменах меня всё время куда-то несёт. Да и пообщаться с подругами нужно.

Когда заканчиваются уроки, Таня уходит на автобусную остановку, которая сразу за школой. Мы с Андреем идём в противоположную сторону, к дому. Ну никак не пересекались наши с Таней пути. До одного дня…

Мы возвращались с Андреем из школы. Весна была сухая и тёплая.

– На великах пойдём кататься? – спросил Андрей.

– Ой, нет. Не хочу сегодня на великах. Ко мне Яська придёт. Мы с ней давно встретиться хотели.

– Понятно, а я пойду покатаюсь.

Мы дошли до дома и разбежались. Потом пришла Яська. Мы сели пить чай и перемыли кости сначала всем моим учителям, а потом и её. Всплыли амурные дела. Обменялись рассказами о том, кто сколько раз кому улыбнулся или пристально взглянул – из сердечных воздыхателей.

Я большая фантазёрка. Если начну рассказывать и вижу, что слушают, начинаю подвирать на ходу, а потом вообще ни слова правды не остаётся, чистая фантазия. Но именно тогда, когда я начинаю фантазировать, слушателю становится больше всего смешно. Это подбадривает меня ещё сильнее. Отсюда я делаю вывод, что у меня хорошо получается, во-первых, рассказывать, а во-вторых, сочинять. Что наговорила, я, как правило, не помню, из-за чего часто попадаю впросак, когда снова встречаюсь с тем человеком, которому пришлось испытать на себе всё буйство моей фантазии. Поэтому стараюсь одну и ту же тему не поднимать дважды.

Для Яськи, так уж получается, я придумываю разные «воздыхательные истории». Герои романа меняются, суть остаётся: нежная светлая любовь одноклассника к однокласснице. То есть ко мне.

Если по правде, то, конечно, есть ребята, которым я симпатизирую, есть те, которые симпатизируют мне, но всё как-то скучно, серо, неромантично – дальше списывания в тетради сложных заданий не идёт… А в фантазиях я наделяю моего героя благородными качествами, изысканным слогом и манерами. Яське остаётся только удивляться, как это столько джентльменов собралось в одном классе… и по разу все были в меня влюблены.

Может, поэтому она захотела познакомиться со всеми моими одноклассниками? Я была не против. Ведь для меня придуманная история – всего лишь игра. Мои взаимоотношения с Андреем также всплывали раз-другой. Но как-то про него ничего не сочинялось интересного – за ненадобностью тема моего соседа увяла. Помню только, описала я его как хорошего и верного друга, без романтики.

– И тебе он совсем не нравится? – уточнила Яська.

– Почему же не нравится? – удивилась я. – Он мне как брат. Я сколько себя помню, столько и его… Мы всё делили пополам, начиная с горшка. Как же он может мне не нравиться?

– Ну, я имею в виду романтику… – вкрадчивым голосом сказала Яська.

– Чисто деловые отношения!

Ты… – на полуслове я замерла, увидев в окне Андрея.

– Эй! Ты чего окаменела? – спросила Яська.

Андрей выписывал круги на своём новом красном велосипеде возле подъезда. И это было нормально. Ненормально было другое: на раме велосипеда перед Андреем сидела Таня Илкова!

Яська подошла к окну.

– С кем это друг и брат твоего детства?

– С одноклассницей, – как-то неуверенно сказала я.

– Ты что, её не знаешь?

– Почему, знаю…

– Ты просто так сказала, словно сама себя спросила.

Андрей сделал ещё один круг и уехал из зоны моей видимости. Настроение резко упало. Разговор дальше не клеился. Я сослалась на головную боль – Яська ушла к себе домой.

Я села за уроки, но мысли атаковали со всех сторон:

«Как она оказалась в нашем дворе? Как она оказалась на раме у Андрея? Он её пригласил к себе в гости? Или это случайная встреча? Ничего не понимаю. И самое непонятное из всего… какое мне дело и почему мне так неприятно! Ко мне же в гости приходят одноклассники… Почему не могут приходить одноклассницы к Андрею? Могут. Но почему же так досадно, как будто у меня забрали любимую игрушку?».

Дни рождения

Не знаю, кто как, а я пока ещё очень люблю отмечать свой день рождения. Друзей в любой день можно позвать, но тут какой-то особый случай. Всё крутится только вокруг тебя и для тебя. Это приятно. Люблю, когда утром открываешь глаза, а на столе рядом с кроватью стоит самая большая в доме хрустальная ваза, набитая разноцветными гладиолусами. Это традиция. Мама специально их к моему дню рождения выращивает. Под вазой всегда лежат подарки. От папы и мамы, от бабы и деда. Но я никогда сразу не встаю. Я лежу и мечтаю. Что там, внутри этих красивых пакетов?

Потом начинается суета: нужно всё приготовить к приходу гостей. А гостей бывает не меньше десяти. Это мои одноклассники и соседи. Так получается, что у меня друзья и девчонки, и мальчишки. И я со всеми лажу, хотя характер у меня, как выражается бабушка, «о-го – го». Ну, что выросло, то выросло…

Однако есть один «момент», который меня смущает, что ли… Это Андрей. Он перестал ходить ко мне на день рождения. Уже в прошлом году не приходил. И в этом предупредил, что не придёт… Причина кажется мне надуманной. Он говорит, будто не со всеми моими гостями у него общий язык. Это крайне неприятно. Получается, что ради новых друзей я отодвинула старого друга. Но Андрей упрямый: ничего не хочет слушать, никакие доводы для него не существуют.

В предпраздничной суете я забываюсь, но иногда совершенно неожиданно будто кольнёт: «Андрей не пришёл»…Я и сердилась на него, и обижалась в том году – всё бестолку. На свой день рождения он никого, кроме меня, не зовёт. Ни во дворе, ни в классе у него нет друзей. Вернее, был один друг, но ещё в восьмом классе они рассорились. С той поры Андрей встречает день рождения в тесном кругу родных, со мной да с моими бабушкой и мамой.

А вот если нас вместе приглашает кто-то из одноклассников и там оказываются ровно те же персонажи, что были у меня на дне рождения, Андрей идёт. Вот где логика? Зачем идёт, непонятно.

Пригласила нас к себе Яська, моя подруга из соседнего дома. Мы с ней в одну музыкальную школу ходили, так и сдружились. Пока дойдёшь до дома – три троллейбусных остановки – с сольфеджио или музыкальной литературы, обо всём переговоришь. Да ещё пять лет подряд… Музыкальную школу мы окончили, а вот общаться не перестали. Я перезнакомила её со всеми своими одноклассниками, в том числе с Андреем, и она пригласила мужской коллектив из четырёх человек да нас в гости.

Мы с Андреем нарядились и пришли вовремя. Остальные опоздали. Яська убежала поправлять макияж. Пока было время, Андрей заглянул в зал, где предполагался праздничный ужин.

– Что это? – тут же прямо в ухо спросил он шёпотом.

– Где?

– Там стол стоит с тортами.

– Ну? День рождения

– А еда где?

– Я думаю, у неё будет чайный стол.

– Это что такое?

– Ну, всё для чаепития, а не как мы с тобой привыкли: салаты, горячее, сладкое и кусочек с собой, – улыбнулась я.

– Так, – схватил меня за локоть Андрей, продолжая шептать мне в ухо, – где здесь выход? Мы уходим.

– Подожди, неудобно же!

Тут зазвонили в дверь: это пришли все остальные гости разом. Стол действительно был чайным. После того, как мы перепробовали все торты, парни убрали стол и начались танцы. Андрей этого всего терпеть не может. Он сидел, листал какие-то альбомы… Яське всё-таки удалось вытащить его на один танец: я-то и не подходила даже, знаю ответ… Но прошло немного времени, как я опять услышала в ухе шёпот:

– Ты домой собираешься? Очень кушать хочется.

Пришлось идти домой.

– Ты что, – говорила я по дороге, – поесть в гости ходишь?

– И поесть тоже. А что у неё ещё делать?

– Действительно! – воскликнула я. – И ко мне ты не ходишь на день рождения, потому что мы плохо готовим с мамой?

– Не потому. Слушай! По поводу готовки! Пошли ко мне! У меня маманя сегодня испекла горячую кулебяку, сделала «ёжики» с пюре и запекла яблочки с сахарной пудрой. Пошли?

Он так вкусно всё это перечислил, что моя злость сразу прошла. Ну что с ним поделать?