Текст книги "Крылья колдуна"

– Что? Кто-то идет? – шепотом спросила Тиль, оборачиваясь и глядя вдаль.

Черная громада моря сливалась с небом, и казалось, остров плавает в бесконечном мраке. Либеморт погрузился в ночной мрак, редкие огоньки рассыпались по склону холма там, где еще остались фермы. Огибающая пансион стена подсвечивалась фонарями. В здании тоже горели огни зажженных окон, но один светил неровно, то вспыхивая, то угасая.

– Пожар! – ахнула Тиль. – Пансион горит!

* * *

Она рванула к дороге, потом вернулась, натянула забытые ботинки. Белый ангел все так же скорбел над старой могилой, и Тиль вдруг почувствовала, что ее распирает от злости. На колдуна, который перешел все границы, на саму себя – за то, что попала в такую ситуацию, на человека, который давно умер, но перед этим прожил долгую и уютную жизнь, а теперь его дух нашел покой, а над прахом плачет мраморный ангел.

– У тебя глаза светятся как фары, – заметил Ланс. Он прикоснулся к дивану, и тот съежился, снова превратившись в кожанку. – Так-то оно круто, и дорогу лучше видно, но в пансионе могут не понять.

Фыркнув, Тиль побежала вниз по холму, глядя под ноги. От энергии, не нашедшей выхода, было светло на пару метров вокруг, но кресло, оставленное Ульрихом у обочины, все равно вынырнуло из темноты неожиданно, напугав Тиль до чертиков. Она шарахнулась в сторону, споткнулась, и Ланс поймал ее за руку, не позволив упасть.

Матильда сердито выдернула ладонь, глянула в сторону домика – свет горел в кухонном окне, на миг там показался огромный силуэт тролля, но Тиль побежала дальше. Она заглянет к нему завтра. Первые тяжелые капли дождя упали в дорожную пыль, оставив круглые вмятины, ударили по щекам, охладив горячую кожу. А следом под ноги Тиль рухнула рыбина размером с поросенка. Она подпрыгнула на боку, перевернулась, на чешую налипла грязь. Рот беззвучно открывался, а круглый глаз казался слепым.

– Берегись! – крикнул Ланс, дернув Тиль к себе, и на место, где она стояла, упала еще одна рыба. – Бежим, скорее!

Тиль тряхнула плечом, сбрасывая его ладонь, подняла руки вверх, и свет, сорвавшийся с кончиков ее пальцев, понесся к набрякшему небу, сверкнув молнией. Туча впитала энергию, как мочалка воду, и, мягко засияв в ночном небе, поплыла к желтому глазу луны, расталкивая другие облака и удаляясь от Либеморта.

За тонкой оболочкой света мерещились силуэты рыб. Крупная тень с хищным загнутым плавником стремительно метнулась от одного края тучи к другому, поглотив по пути мелкую рыбешку.

Тиль качнула руками, указывая направление, а потом резко развела их в стороны. Светящаяся оболочка порвалась, как истончившаяся наволочка на подушке. Сплошной поток воды, в котором густо мелькало серебро рыбьей чешуи, хлынул в море и через несколько мгновений иссяк.

– Где-то случился мощный выброс магии, – хмыкнул Ланс, толкнув носком ботинка рыбину, и та, подпрыгнув, ударила его хвостом. – Реакция мироздания на мой диван? Вряд ли… Кстати, Матильда, какие у тебя способности? Это не очень-то похоже на целительство.

– Второй вопрос? – уточнила Тиль, растирая зудящие от выброса энергии ладони.

– Нет, – ответил он.

– Ну и не твое дело, – отрезала Тиль, снова направляясь к пансиону, но уже не так быстро.

Свет в ее глазах погас, дорога погрузилась в темноту, и огонь, пляшущий в окне пансиона, тоже постепенно затухал. У ворот Тиль притормозила, повернулась к Лансу и положила ладонь на его щеку, исполосованную ногтями.

– Не подумай, что я делаю это ради тебя, – буркнула она, когда короткая вспышка энергии озарила лицо Ланса. – Просто нам ни к чему лишние вопросы.

– Понял, – кивнул колдун. – Когда все тут закончим, можешь снова мне рожу расцарапать.

– Идет, – согласилась Тиль, убирая ладонь, под которой не осталось даже шрамов.

Они прошли по дорожке между туй, с которых кто-то оборвал все цветы, вышли на площадь перед пансионом, где собрались, кажется, все: и ученицы, и преподаватели, и обслуживающий персонал. Кто-то плакал тихо, кто-то навзрыд, Петра ругалась с какой-то пожилой женщиной, которая стояла перед ней, опустив голову. Из двух окон валил черный дым, но огня больше не было видно.

– Никто не пострадал? – громко спросил Ланс.

Все повернулись к ним, звуки на мгновение смолкли, а потом площадь разразилась криками. Девочки бросились к Лансу, Клэр повисла у него на шее.

– Слава богу! – воскликнула Петра, пробираясь через толпу и расталкивая девочек без лишних церемоний. – Это ваши комнаты. Мы думали… мы боялись… – Она прижала руку, обвитую змейкой часов, к груди, крупная как горох слеза прокатилась по щеке. Петра порывисто стиснула Тиль, поцеловала в лоб. – Матильда, девочка моя, – выдохнула она алкогольными парами. – Как я рада, что все обошлось. Где вы были? Выходить за территорию пансиона по ночам строго запрещено!

– Но, по-видимому, мы правильно сделали, что решили прогуляться, – хмуро заметил Ланс, глядя на выгоревшие окна. – Матильда, ты здесь не останешься.

– Это случайность, – пылко возразила Петра. – Возможно, вы сами стали причиной пожара! Вспомните, вы не привозили с собой электроприборы? Не оставляли включенным утюг?

– Отправляйся к Ульриху, – приказал Ланс Матильде, сверкнув глазами. – Здесь опасно.

– Ты не имеешь права мне приказывать! – возразила Тиль. – Кто ты вообще такой?

– Я твой дядя, – с нажимом произнес Ланс, многозначительно покосившись на толпу, обступившую их. – И ты будешь делать, как я скажу!

– Ох уж эти подростки, – умилилась Петра. – Знаете что, давайте решим все с утра. Сейчас все переволновались, а ведь, выходит, ничего страшного не произошло. Маленькое возгорание, все само потухло, никто не пострадал. Все нормально.

– В пожаре могли погибнуть люди! – возразила Сара, подойдя к ним. Она была одета в старомодную пижаму в мелкий цветочек, но вовсе этого не смущалась и держалась с обычным достоинством. – Сколько можно замалчивать очевидные факты! В пансионе опасно!

– Да, здание старое, – согласилась директриса. – Но это наш дом. – Она хлопнула несколько раз в ладони, привлекая внимание. Змейка на часах сверкнула красными камешками глаз. – Всем спать! – скомандовала Петра. – Расходимся. Завтра уроки по расписанию. Коллеги, отведите девочек по комнатам. А вы, – она повернулась к Лансу и Тиль, – идите за мной.

Они вошли в крыло для преподавателей, поднялись по лестнице на второй этаж, и Петра открыла крайнюю дверь.

– Чистое постельное белье, полотенца, смена одежды – все есть.

– Что произошло? – спросила Тиль. – Это был поджог? Взрыв?

Она заглянула через плечо Петры, пытаясь рассмотреть обгоревшую дверь дальше по коридору, и директриса больно ущипнула Тиль за щеку.

– Если бы с тобой что-то произошло, я бы себе не простила, – проворковала она и, развернувшись на каблуках, пошла прочь, придерживаясь за стену.

– Да она в хламину пьяная, – протянул Ланс.

Колдун подошел к двери, которая вела в их прежние комнаты, осторожно толкнул, и та рухнула, подняв тучу пепла. Приблизившись, Тиль заглянула в открывшийся проем: черные стены, обуглившаяся мебель, окно лопнуло, и черные хлопья копоти плавно кружились на ветру.

– Очень странно, – сказал Ланс, не решаясь перешагнуть порог.

– Ничего странного, – ответила Тиль. – Обычное колдовство. Контролируемый поджог. Посмотри, пожар не распространился дальше наших комнат. Даже дверь снаружи не обгорела. Похоже, это знак, что нам здесь не рады.

– Возможно, тот, кто это сделал, думал, что мы внутри, – предположил Ланс.

Он вдруг стащил перстень с мизинца и, поймав ладонь Тиль, надел его ей на средний палец.

– Что ты делаешь? – возмутилась она, пытаясь стащить перстень. – Зачем это?

– Так безопаснее, – ответил Ланс, направляясь в новые комнаты, выделенные им Петрой.

– Сними его сейчас же! – выпалила Тиль, направляясь за ним следом. – Я не собираюсь носить твое кольцо!

– Слишком символично? – ухмыльнулся Ланс, разглядывая гостиную – почти точную копию той, что была у них раньше, но с розовыми обоями. – Знаешь, Матильда, в этом пожаре есть несомненный плюс.

– Какой же? – спросила она, все так же пытаясь стянуть перстень, но тот сидел на ее пальце как влитой – не иначе колдун что-то нашаманил. – Ведьма вряд ли стала бы сжигать нас просто так. Выходит, мы где-то прокололись, вернее – ты. Она на шаг впереди.

– Нет, я не про это, – покачал головой Ланс и просиял улыбкой. – Сочинения сгорели!

Вздохнув, Тиль направилась в дальнюю спальню. Закрыв за собой дверь, рухнула на кровать, уставилась в потолок. Губы все еще саднило от поцелуев, ноздри раздражал запах гари, тело, опустошенное выбросом энергии, казалось набитым ватой. Тиль повернула голову и посмотрела на серебряный перстень на руке. Он был теплым и тяжелым, сверху сохранился полустертый рисунок, напоминающий цветок.

Вдруг от стены отделился светящийся сгусток. Он проплыл над кроватью, завис над Матильдой, постепенно принимая человеческий контур: проступила женственная фигура, подчеркнутая платьем с ремешком, по плечам разметались волосы. Лицо призрака оформилось последним и могло быть довольно миловидным, если бы не вывалившийся изо рта распухший язык.

Призрак обхватил себя за шею руками, закатил глаза.

– Класс, – вздохнула Тиль. – Вот тебя еще не хватало!

Она взмахнула рукой, и привидение, будто подхваченное порывом ветра, понеслось прочь и просочилось через другую стену.

Тиль повернулась на бок, сложила руки под головой, коварно улыбнулась, выжидая.

Крик Ланса раздался через несколько секунд. Потом что-то с грохотом упало, разбилось, в щелке под дверью вспыхнул свет. Колдун грязно выругался, и Тиль, довольно выдохнув, закрыла глаза.

* * *

Проснувшись, Матильда некоторое время лежала в кровати, рассматривая свое новое жилище. Обычная комната со стандартной кроватью и безликим двухстворчатым шкафом сохранила дух прошлой хозяйки: тумбочку у кровати украшала вязаная салфетка, в узкой вазочке стояла засушенная роза. Утренний свет, падающий из окна, ложился на деревянный пол ровным прямоугольником, и Тиль сразу захотелось стать на него босыми ногами.

Она потерла глаза и, оцарапав себе переносицу, подняла руку. Перстень колдуна. Артефакт, который сохранил Лансу жизнь, когда тот просто обязан был умереть. И он так просто с ним расстался?

Тиль покрутила перстень на пальце, внимательнее разглядела цветок с полустертыми лепестками. Или не цветок? Теперь уж не разобрать. Она облизала палец и попробовала стянуть перстень, но тот тут же прилип, как заговоренный. Хотя – почему «как»? Заговоренный и есть.

Ланс сказал, что сделал его для женщины, которую любил. Но перстень остался у него, а не у той, которой был предназначен. Еще одна загадка, которыми колдун нашпигован, как утка яблоками.

Свесив ноги с кровати, Тиль прикоснулась ступнями к теплому полу, зажмурилась от удовольствия. Вчера она все же нашла в себе силы раздеться и натянуть казенную сорочку, но в душ хотелось нестерпимо. Заметив свое отражение в полированной поверхности шкафа – хрупкие ключицы, обтянутая сорочкой грудь и голые коленки – Тиль сняла с вешалки белый махровый халат, пахнущий стиральным порошком, и накинула его на плечи.

Она открыла дверь и тут же наткнулась на Ланса, который отжимался прямо перед ее комнатой. Постояла у порога, рассматривая его спину – ровный позвоночник, окрепшая гармоничная мускулатура, зеленые трусы – а потом, приподняв полы слишком длинного для нее халата, перешагнула через колдуна и пошла в ванную.

– Доброе утро! – выкрикнул он ей вслед. – Прекрасно выглядишь!

Она махнула ему рукой, не оборачиваясь, и скрылась в ванной комнате. Отражение в зеркале ясно говорило, что Ланс врал. Светлые волосы торчали дыбом, губы казались слишком яркими на бледном лице, под синими глазами пролегли круги. Тиль задвинула шпингалет и зависла на секунду, осознав, насколько это сомнительная защита против колдуна, открывающего замки движением ладони. Вздохнув, она скинула халат, стащила через голову сорочку и забралась в душ.

Ланс появился перед ней, как только она вышла из ванной, будто все это время стоял у двери и ждал. Все так же в зеленых трусах, куда от пупка сбегала дорожка рыжих волос, вспотевший и довольный.

– Матильда, – произнес он со значением.

– Ланс, – ответила она, заранее ожидая подвоха.

– Я сделал тебе кофе, – сообщил он и, обойдя ее, скрылся в ванной, а Тиль прошла в гостиную, села на диван и взяла с журнального столика чашку, от которой поднимался пар. Кофе был таким, как она любила: крепкий, с молоком и без сахара. Вытянув ноги, Тиль медленно выпила всю чашку. Ланс появился через несколько минут в таком же, как у нее, белом халате, только на нем он не сходился на груди и заканчивался выше колен.

– Вчера я видел призрака, – сказал он, садясь в кресло напротив Тиль. – По-видимому, это Вивиан. Преподаватели упоминали о ней.

– Смерть явно насильственная: удушение или отравление.

– Ты тоже с ней знакома?

– Немного. – Тиль слегка улыбнулась.

– Итак, у нас есть темный маг, который держит цербера в развалинах замка, – сказал Ланс, разглядывая Тиль, – и который устроил поджог, пытаясь нас убить. В пансионе регулярно происходят выбросы магической энергии, из-за которых туи цветут, а с неба падает рыба. А теперь еще призрак. Я не хочу нагнетать, но, возможно, стоит сообщить в Орден?

– Телефон сгорел. – Тиль пожала плечами, и полы халата чуть разошлись в стороны.

Ланс с усилием оторвал взгляд от ее обнажившихся ключиц и посмотрел Тиль в глаза.

– Я пыталась связаться с Ремом, – добавила она.

– Когда?

– Только что. В душе.

– А какой у вас способ общения? – нахмурившись, уточнил Ланс. – С визуальным рядом или как?

Тиль закинула ногу за ногу, с любопытством глянула на колдуна.

– А что? – спросила с усмешкой.

Ланс прикусил нижнюю губу, пялясь на коленки Тиль.

– Мне сейчас очень хочется задать тебе второй вопрос, и чтобы ты не стала на него отвечать, – признался он наконец.

Фыркнув, Тиль закуталась в халат плотнее.

– Ты и так облизал мне все гланды, – заявила она. – Давай уже займемся работой. Искажения мироздания, вроде рыбного дождя, происходят, как правило, из-за ненаправленных выбросов энергии, когда магический всплеск не концентрируется на предмете. Если бы дождь прошел лишь раз, можно было бы говорить о влиянии призрака. Но Вивиан совсем молодое привидение: контуры не сформированы, материальные предметы она не воспринимает. Похоже, скончалась недавно. А странности в пансионе происходили и до ее смерти.

– В пансионе неинициированный маг?

– Думаю, одна из девочек – магичка, – кивнула Тиль. – Из-за сильных душевных переживаний могут происходить несконцентрированные энергетические выбросы вроде вчерашнего дождя, из-за которого меня чуть не пришибло рыбой. Все думали, что мы погибли при пожаре. Судя по тем сочинениям, что ты успел прочитать, ты вызвал у девочек интерес. Вчера они пережили мнимую потерю выдуманного возлюбленного. Всплеск энергии. Излом мироздания. Рыба.

– Логично, – согласился Ланс.

– У меня был артефакт, позволяющий определить мага, – нахмурилась Тиль. – Компас, указывающий на обладателя крыльев. Наверняка сгорел.

– Я сделаю такой, – кивнул колдун, глядя в вырез ее халата. – Думаю, Матильда, мы сможем раскрыть это дело, если станем настоящей командой. Если будем действовать заодно, как слаженный механизм, – он несколько раз соединил и развел ладони, – если сольемся в единое целое…

– Все, хватит, я поняла твою тонкую игру слов, – остановила его Тиль. – Как бы ни было неприятно признавать, но здесь мне на самом деле может понадобиться напарник. Делай свой артефакт.

– А ты?

– Хочу навестить Ульриха, – ответила Тиль, поднимаясь с дивана. – К началу уроков вернусь.

– Будь осторожна. – Ланс тоже встал с кресла, шагнул к Тиль, и та невольно попятилась. Он нахмурился, виновато вздохнул. – Прости меня за вчерашнее.

– Очень надеюсь, что такое больше не повторится, – отрезала Тиль. – Перстень снимешь?

Она протянула ему руку, и Ланс, погладив ее ладонь, сжал пальцы, привлек к себе. Тиль уперлась ему в грудь, настороженно посмотрела снизу вверх.

– А что ты можешь предложить за то, что я сниму перстень? – прошептал он, медленно целуя ее пальцы один за одним.

– А ты ничего не делаешь просто так? – так же тихо спросила она. Сегодня его губы были мягкими, теплыми, а поцелуи упоительно нежными.

– Я бы обвешал тебя артефактами с головы до ног, – сказал Ланс, – а лучше – увез с этого острова. Я не знал, что тут все так запущено. Иначе нашел бы другое дело.

– Постой. – Тиль оттолкнула его, отстранилась. – Выходит, ты специально все это затеял?

– Ну конечно, – ответил Ланс. – Совместное дело сближает. А я хочу сблизиться с тобой, Матильда. Очень близко и очень хочу.

– Ой все, – ответила она, направляясь в свою комнату. – Иди на завтрак. Ты занимаешься преподавателями, я – ученицами. И постарайся не умереть.

– Волнуешься за меня?

– Мне нужен компас, – ответила она, перед тем как закрыть дверь.

* * *

Тиль вышла из пансиона и направилась к яблоневому саду. Она крутила в уме имеющуюся информацию и так и сяк, и по всему выходило, что они с Лансом пока далеки от разгадки.

Неведомый маг сумел создать на острове замкнутый контур, так что ее попытки связаться с Ремом оставались безуспешными. Такой колдун не станет бессмысленно выплескивать энергию в пространство, значит, рыба, падающая с неба, и прочие происшествия в пансионе вряд ли его вина. Умозаключения выглядели правильно: если одна из девочек – магичка, то все сходится.

Но какова вероятность того, что в пансионе оказались сразу два мага? Вместе с персоналом здесь не наберется и сотни людей, а по статистике лишь один из пятисот тысяч – маг. Тиль сердито оборвала розовый бутон, выросший на зеленой веточке туи.

С утра ей принесли стопку одежды, и серые шерстяные колготы снова кололи кожу под коленями, а форменная белая рубашка слишком туго обтягивала грудь. Тиль хотела заглянуть на пожарище – вдруг что-то уцелело, но обнаружила, что дверь наглухо заколотили досками. Шляпки гвоздей были скособочены, доски висели криво, Тиль не удивилась бы, если бы узнала, что дверь заколачивала сама Петра. Похоже, она единственная, на ком пансион еще держится. Но зачем директриса делает вид, что все хорошо? Пытается сохранить работу? Или действительно верит в то, что пансион для девочек – дом и все они – большая дружная семья? Не совсем же Петра дура. Может, она и есть тот маг, которого они ищут? Но что она скрывает от ковена? Зачем магу, кем бы он ни был, прятаться на острове?

Погруженная в раздумья, Тиль не сразу уловила странный звук и, лишь подойдя к яблоне – той самой, которая, по уверениям Клэр, появилась из ниоткуда, – поняла: кто-то плачет. Девочка, сидящая в развилке ветвей, дернулась, завидев ее, шмыгнула носом и быстро вытерла глаза.

– Привет, – сказала Тиль, опираясь на толстый шершавый ствол, побеленный краской. – Кажется, я уже видела тебя здесь. Я Матильда. А тебя как зовут?

– Алиса, – нехотя ответила девочка.

Ее нельзя было назвать красивой или даже симпатичной: большой лягушачий рот, опухшие глаза, впалые щеки. Она соскользнула с дерева и направилась к пансиону, но Тиль остановила ее, придержав за руку. Ладонь Алисы оказалась холодной, как ледышка.

– Ты в порядке? – спросила Тиль.

Девочка удивленно посмотрела на нее, а потом с усилием раздвинула губы, и Тиль вдруг мороз продрал от этой улыбки, напоминающей страдальческий оскал.

– Все хорошо, – ответила Алиса, пытаясь выдернуть ладонь, но Тиль удержала ее руку.

– Ты плакала, – настойчиво сказала она. Ладонь девочки не нагревалась от прикосновения, оставалась холодной, как рыбешка, и Тиль почувствовала, что ее саму пробирает озноб. – Расскажи, что случилось. Вдруг я смогу помочь.

– Отстань. – Алиса сердито выдернула ладонь и пошла к пансиону, сгорбившись, как старушка, ее правое плечо приподнималось чуть выше левого, а тонкая темная косичка разделяла спину пополам.

Тиль проводила ее взглядом, мучаясь от ощущения чего-то неправильного. Девочка плакала, но это как раз понятно: пансион далеко не райское местечко, как бы ни уверяла в обратном директриса. Узкая сутулая фигурка скрылась за туями, и Тиль дала себе зарок осмотреть девочку как пациентку. Ей совершенно точно нужна помощь. А может, Тиль самой нужно испытать свои силы, почувствовать уверенность, которую Ланс расшатал неуместными вопросами?

Взобравшись на яблоню, Тиль перелезла с ветки на стену, выпрямилась, раскинув руки.

Как только колдуну удалось сразу нащупать больное место? Наблюдательный, наглый и въедливый, как ржавчина.

Она прошла по стене, спустилась по дереву с обратной стороны и, сунув руки в карманы куртки, быстрым шагом направилась к дому, где ждал Ульрих. Ланс нагнал ее через несколько минут. Просто появился рядом, протянул Тиль зеленое яблоко, а когда она молча покачала головой, с хрустом вгрызся в сочную мякоть. Колдун был одет все в ту же кожанку и черные штаны, волосы под солнцем вспыхивали рыжим.

– Я решил, что лучше с тобой прогуляюсь, – сказал Ланс, прожевав. – Смотри, цветы! – указал он на лужайку, где яркие желтые первоцветы рассыпались солнечными зайчиками. – А там белка! – воскликнул, задирая голову.

– У меня такое чувство, будто я завела щеночка, – съязвила Тиль.

– Я милый, энергичный и норовлю тебя облизать, – ухмыльнулся Ланс. – Все сходится. Ты любишь собак?

– На расстоянии, – ответила Тиль. – Собаки боятся Ульриха, истерично лают, визжат. Он их тоже пугается. В общем, без собак мы пока.

– Надо решать эту проблему, – заявил колдун. – Завести песика, и пусть привыкают друг к другу. Знаешь, куда я пошел первым делом после того, как меня восстановили?

– Я думала – ко мне, – буркнула Тиль.

– Нет, – улыбнулся Ланс. – Первым делом я отправился на свою могилу. А знаешь почему?

– Тянуло в родные места? Ностальгия?

– Потому что мне было страшно туда идти, – признался он. – Какие-то странные мысли: что меня снова затянет внутрь, словно воронкой, что цепи поползут змеями и опутают мое тело.

– Ох, рано тебя выпустили из Ордена, – вздохнула Тиль. – Когда закончим тут, я скажу Рему, чтобы подобрал тебе психиатра. Да не одного, а целую команду.

– Каждый шаг к могиле по холму давался мне все тяжелее, и, когда я подошел к краю ямы, которая уже заросла травой, едва мог стоять: ноги дрожали, я вспотел и задыхался, как загнанный конь, сердце едва не выпрыгивало.

– И что потом? – против воли заинтересовалась Тиль.

– Я стоял там, пока не успокоился, – ответил Ланс. – Пока понимание того, что все осталось в прошлом, не угнездилось во мне. В жизни бывают дрянные периоды, но они проходят. И важно оставлять их там, в прошлом.

– Почему ты мне это говоришь? – с подозрением спросила Тиль.

– Делюсь нажитой мудростью, – ответил он, лучезарно улыбнулся и обнял ее за талию. – Согласись, я же лучше собаки!

Вздохнув, Тиль убрала его руку и толкнула калитку во двор Ульриха. Тролль выбежал ей навстречу, будто ждал у окна, стиснул в объятиях.

– Ульрих, – наморщила Тиль нос, – почему от тебя несет рыбой?

Он отстранился и выдохнул:

– У!

Глянув на Ланса, улыбнулся и протянул ему растопыренную пятерню.

– Дай пять, – Колдун звонко шлепнул его по ладони. – Итак, вчера что-то произошло.

– У! – подтвердил Ульрих. Он заметался по двору, периодически показывая пальцем в небо, потом скрылся в доме, и не успели Тиль и Ланс подняться по ступеням, как тролль появился снова, нежно прижимая к груди потрошеную рыбину.

– Вот кому вчерашний дождь пришелся по вкусу, – понял Ланс. – Рано ты тучи разогнала.

– Ульрих, у тебя все хорошо? – спросила Тиль.

Тролль широко улыбнулся щербатым ртом, закивал головой, сияя как пятак, и даже лысина его радостно заблестела.

– Вот и прекрасно. Никуда не ходи, ладно? – попросила она. – На острове опасно. А в развалинах живет злая собака.

– У?

– Три раза «у», – исправил Ланс. – Хотя я поставил заслон на выход, так что цербер не выберется.

– Если только хозяин ему не поможет, – засомневалась Тиль. – Знаешь, Ланс, у меня сердце не на месте. А если то трехголовое чудище все же выйдет на свободу?

– Давай сходим, проверим, – предложил колдун. – Я могу сварганить из моей куртки отличный поводок и комплект намордников. Конечно, когда я предлагал вам завести собаку, то имел в виду что-то вроде болонки, шпица, пуделя. Цербер все же слишком экзотичная порода…

– Пойдем. – Тиль взяла его под локоть и подтолкнула к калитке. – Нам еще на уроки надо успеть. Я загляну к тебе на обратном пути, – пообещала она Ульриху. – Ты зубы почистил? Приду – проверю.

Тролль виновато отвел глаза, поджал губы и быстро скрылся в доме, а Ланс повел Тиль на холм, где пылились старые камни.

* * *

Дорога показалась Тиль почти привычной: арка, от которой остались лишь воспоминания, и два стертых временем каменных основания, поворот на кладбище, разрушенные стены замка, зубчатые и неровные, словно обкусанные великаном. Ланс первым повернул ко входу в подземелье, остановился над черным провалом, провел над ним рукой. Тиль успела заметить растерянность, отразившуюся на его лице перед тем, как он посмотрел на нее.

– Две новости: хорошая и плохая.

– Защитный контур разрушен, – поняла Тиль, внутренне холодея. – Скажи хорошую!

– Кажется, мы вовремя пришли. Посмотри, – он присел, рассматривая серую пыль, – следов цербера не видно. Он все еще там.

– Уверен? – с сомнением спросила Тиль, осторожно подходя ближе.

Выпрямившись, Ланс снял кожанку, перекинул ее через левую руку, с правой ладони соскользнула сияющая плеть. Колдун снова склонился над темным проходом, куда спускались каменные ступени, свистнул.

– Песик, – позвал он, – а что у меня есть!

– Пойдем, – решительно сказала Тиль, направляясь к подвалу. Мягкий свет окутал ее, рассеивая тьму.

– Матильда, ты можешь свой фонарик на максимум поставить? – попросил Ланс, переминаясь с ноги на ногу на верхней ступени.

Белый свет полыхнул во все стороны, так что стали видны даже трещинки на стенах. Черный паук сбежал из центра паутины, бахромой свисающей над потолком, и забился в уголок. Ланс быстро нагнал Тиль, оттеснил назад.

– В прошлый раз цербер прятался за тем поворотом, – кивнула она, и колдун замедлил ход, расправил сияющую плеть, закрутившуюся на конце в петлю. – Ты хочешь его поймать?

– Почему бы и нет? – ответил Ланс. – То, что вы с Ульрихом не хотите завести собаку, еще не значит, что все такие же равнодушные. Уверен, я найду подход к церберу, – колдун обернулся и подмигнул Матильде, – раз уж нашел подход к тебе.

– Не льсти себе, – фыркнула Тиль. – Сейчас ты меня бесишь еще сильнее, чем при знакомстве.

– Но к раздражению примешивается кое-что еще, – заметил Ланс, многозначительно подвигав бровями.

– Ничего к нему не примешивается, – отрезала она.

– Любопытство, симпатия, а может, и страсть, – невозмутимо добавил Ланс, и Тиль закатила глаза. – Я все вспоминаю наш шкаф. Что же там было такого, что тебе сорвало тормоза? Не пальто же Петры в самом деле… Возможно, сработал эффект неожиданности? Все произошло спонтанно, и ты не успела выставить свои железные границы. А может, секрет в том, что ты сама была инициатором? Я не давил на тебя, и ты поцеловала меня сама.

– Это была вынужденная мера! – воскликнула Тиль. – Давай сначала поймаем трехголового пса с огромными клыками, который затаился где-то за углом, а потом уже будем выяснять отношения.

– Отношения, – со значением повторил Ланс. – Сама признала, что они у нас есть.

Он взмахнул плетью, и та, закрутившись, стегнула за угол и, не найдя цели, вернулась назад. Ланс заглянул в темный проход.

– Ну-ка посвети, – попросил он Тиль.

Она шагнула за ним следом, рассеивая мрак, и Ланс присел у безжизненного тела, лежащего у стены неопрятной лохматой кучей. Три собачьи головы были запрокинуты, кровь, вытекшая из ровной раны на грудине – там, где соединялись три шеи, – загустела на каменном полу и глянцево блестела, как черное зеркало.

– Он уже холодный. Его убили ночью, – мрачно сказал Ланс, выпрямляясь.

Тиль, наоборот, присела у мохнатого тела, положила ладонь на выпуклый лоб средней головы, погладила черную шерсть – жесткую, колючую, – и желтый светящийся комочек, пухлый, как шмель, отделился и стремительно улетел, просочившись сквозь потолок.

– Он бы и сам упокоился, скорее всего, – пояснила Тиль, поднимаясь. – Но смерть насильственная и, вероятно, от руки человека, которого он считал другом. Подпустил бы цербер к себе чужака? Сомневаюсь. Так что я решила подстраховаться. Трехглавый призрак нам не нужен.

– Не нужен, – эхом подтвердил Ланс и взял ее за руку. – Ты это слышишь?

Тихий рокот, напоминающий ворчание старика, прокатился над ними, повторился эхом где-то вдалеке. Камни затрещали, словно кто-то зло заскрипел зубами. С потолка посыпались песок и каменная пыль, а земля под ногами задрожала.

– Бежим! – выкрикнул Ланс, увлекая Тиль за собой.

Они успели завернуть назад за угол и увидеть, как тонкий ломтик света в пролете лестницы схлопывается, отрезая им путь наверх. Потолок и стены сминались, крошась и падая, и Тиль, ахнув, потащила Ланса назад. Они бежали по узкому коридору, который позади них расплющивался под тяжестью камней и переставал существовать, от грохота заложило уши. Глухая стена впереди вынырнула из мрака, и Ланс потянул Тиль за собой в темное ответвление коридора. Они оказались в узком зале, и обвал пронесся мимо них, закупорив выход камнями, как бутылку пробкой.

Постепенно шум стал стихать, камни шуршали, устраиваясь удобнее, то и дело раздавались стук, шорох, потом пронесся тихий вздох, словно земля наконец успокоилась, и остался лишь быстрый ритмичный стук под ладонью. Опомнившись, Тиль убрала руку с груди Ланса, высвободилась из тесных объятий. Колдун посмотрел на нее, сглотнул, и крохотная царапинка на его шее – наверняка порезался, когда брился – дернулась.

– Матильда, – сказал он, – нас что, похоронили заживо?

* * *

Серый потолок, серый пол, выход плотно завален камнями, так что и мышь не пробежит. Тиль пошла вдоль стены, прислушиваясь, приглядываясь, пытаясь уловить движение воздуха, которое могло бы означать возможность спасения.

Ланс сидел посреди зала, обхватив голову обеими руками, и раскачивался. Тихий жалобный стон вырвался из-за сжатых зубов.

– Слушай, Ланс, ты только что рассказывал, как ходил на свою могилку, чтобы победить страхи, – сердито напомнила Тиль. – Давай, продемонстрируй на практике, какой ты крутой.

Ланс вскинул на нее глаза, перестал раскачиваться.

– Мы здесь вдвоем, два сильных мага, не скованных железом и запирающими знаками, – продолжила увещевать его Тиль. Она подошла к нему, присела на корточки. – Мы выберемся.

Колдун, выглядевший совершенно несчастным, неуверенно кивнул, глядя ей в глаза.