Текст книги "Сердце, скованное льдом"

– Сочувствую.

– Ну что ты. Надо было мне давно с ней расстаться.

– И что ты теперь чувствуешь? Не скучаешь по ней?

– Нисколько не скучаю – наоборот, я чувствую небывалое облегчение. А как у тебя со Смирновым?

Подошел официант, который принес им их заказ.

– Не собираетесь пожениться?

– Мы расстались, – сказала Ангелина.

– Но почему? – Гриша был очень удивлен. – Вы так гармонично смотрелись! Мне казалось вы любите друг друга.

– Он изменял мне с моей подругой!

– Так это получается двойное предательство.

Она кивнула.

– Ты очень переживаешь из-за этого?

– Немного, – призналась она. – Задето мое самолюбие. А Ваню я никогда не любила.

Ангелина смотрела на Гришу, а он на нее. Она прокурор, он заводила, общественный деятель. А в недалеком будущем и бизнесмен. Оба одиноки, оба симпатизировали друг другу. Ему нравились в ней ум, честность, прямота и амбиции. А ей в нем оптимизм, лидерские качества, добродушие и собранность. Они вспоминали студенческие годы и делились последними новостями. Обед подошел к концу. Друзья поделили счёт поровну и, рассчитавшись, вышли из кофейни. Следующим утром, придя на работу, Ангелина обнаружила у себя в кабинете большую корзину лилий. К ним прилагалась карточка, на которой небрежным мужским почерком было написано:

«Наша последняя встреча произвела на меня неизгладимое впечатление. Увидев тебя вновь, я понял, насколько сильно ты мне нравишься. Ты всегда нравилась мне, Ангелина, и я хотел спросить: может поужинаем в субботу вечером? Высылаю тебе эти цветы, чтобы они держали твое настроение на высоте. Григорий.

Она была в замешательстве. Гриша приглашал её поужинать с ним. Стоит ли ей согласиться?

– А почему бы и нет? – подумала она, с наслаждением вдыхая аромат лилий. – Он порядочный и при этом очень милый человек. Кроме того, он симпатичный внешне и собеседник приятный. А вдруг он захочет продолжения? Вдруг предложит встречаться? Это вполне возможно, учитывая то, как он на меня смотрел тогда за обедом. Решено – я с ним поужинаю, а дальше – будь что будет. На время отбросив мысли о предстоящем свидании, она приступила к работе.

В субботу вечером Григорий заехал за ней, и они поехали в ресторан. Атмосфера была прекрасной, в зале звучала Лунная соната. Столы из красного дерева были покрыты белоснежными льняными скатертями. На столах стояли вазы с живыми цветами.

Они поели, потанцевали. Ангелина поблагодарила его за цветы и призналась, что ей давно ничего подобного не дарили. Они много общались – им вместе было легко и интересно. Когда они наконец вышли из ресторана, было уже за полночь. Спутник Ангелины прекрасно себя вел всё это время. Никаких намеков на близость, никаких приставаний.

– Спасибо тебе за этот вечер, – сказал он, заглянув ей в глаза. – Я прекрасно провел время в твоей компании. Надеюсь, ты тоже.

Она кивнула и тут он не удержался. Приник к её губам долгим поцелуем. Горячим как воск и нежным как китайский шелк. Ей казалось, что она сейчас упадет без сознания от избытка эмоций, и уже хотела обвить руками его шею, чтобы не упасть, как вдруг в кармане зазвонил телефон. Гриша с неохотой отпустил её. Ангелина достала из кармана телефон.

– Алло, – сказала она, нажав нужную кнопку. – Кто говорит?

– Ангелина, деточка, – звонила мать Севы, она плакала. – С моим мальчиком приключилась беда.

– Только не Сева. Господи, только не он.

Ангелине казалось, что под ней разверзлась земля и черные когтистые руки демонов вот-вот утащат её в ад. Сердце бешено заколотилось, тело обдало жаром так, что даже дышать стало трудно. Она никогда не простит себе, если с ним что-то случится.

– Где он? – её голос сорвался на крик. – Что с ним стряслось?

– Он в 17 областной больнице, в реанимации. Произошла авария. Сева в коме, Ангелина. И врачи не дают утешительных прогнозов. Пожалуйста, приезжай – ты нам так нужна.

– Я приеду, скоро, – поспешила успокоить Ангелина несчастную женщину и мать, хотя сама была на грани истерики. – Только умоляю вас – престаньте плакать.

– Что-нибудь стряслось? – спросил её Гриша, как только она убрала телефон обратно в карман.

– Да, – тихо ответила она. – Сева – мой близкий друг, он едва не разбился на смерть. Мне надо ехать. К нему, в больницу – немедленно.

– Я отвезу тебя – поехали, – решительно произнес Григорий. – Садись в машину.

В больнице они узнали, что Сева всё еще находится в критическом состоянии, но уже не в таком опасном, как это было до операции. Светлану Анатольевну, мать Севы, отправили домой немного отдохнуть, так как женщина провела в больнице очень много времени. Она была сильно измождена. Григорий остался ждать в коридоре, а Ангелина с разрешения врача зашла в палату и присела на стул у кровати Севы. Девушка чуть не плакала. Теперь в этих многочисленных бинтах и с трубками её прежде жизнерадостного, полного сил друга невозможно было узнать. Сева по-прежнему был в коме.

– Любимый мой, – прошептала она. – Я здесь. Теперь ты поправишься – верю, что так оно и будет.

Внезапно Ангелина осеклась и замерла, пораженная собственными словами. Она назвала его «любимый». Причем слово это вырвалось из глубин её сердца. Ангелина даже подумать не могла, что будет так к нему обращаться, так сильно будет за него переживать. Она вдруг поняла, насколько дорог он был ей все эти годы и как дорога для него была она сама. Они были одним целым, но она не желала этого замечать, воспринимая его преданность как должное.

Лучший друг терпеливо ждал. Ждал, когда она прозреет, когда избавится наконец от призраков прошлого и сама найдет его. И это случилось. Вот она, заплаканная, сидит у его кровати, просит прощения, называет своим любимым.

– О, Боже мой! – тихо говорила она, не своя глаз с его лица. – Только бы он проснулся, только бы его жизнь не прервалась здесь, на больничной койке. Уж если умрем, то вместе и не раньше, чем через 50 лет. – Сева, – снова обратилась к нему Ангелина, – я люблю тебя. Пожалуйста, не умирай – ты мне нужен. Мне и твоей маме. Знаешь, как она тебя любит, ты ведь её единственный сын.

Но Сева молчал. День, два, неделю, две недели. И всё это время Ангелина навещала его в больнице, разговаривала с ним. Она даже взяла отпуск за свой счет, чтобы быть с ним как можно чаще. Оставить друга в такой критический для него момент и вернуться к работе для Ангелины было равносильно убийству. Однажды вечером она как обычно пришла навестить его – тот все еще был в коме. Состояние его не ухудшалось, но и не улучшалось, несмотря на операцию.

При первом её визите в больницу врачи сказали Ангелине, что у Севы кроме сотрясения мозга задет еще и позвоночник – вероятно ему какое-то время придется провести в инвалидной коляске. Понадобится длительная реабилитация и стойкие нервы. Чтобы поставить его на ноги.

Ангелина подошла к его кровати и села на стул. Неожиданно для себя она взяла его руку и нежно помассировала подушечку его большого пальца. К счастью Сева наконец то вышел из комы. Он открыл глаза и, увидев сидящую рядом Ангелину, очень обрадовался. Мужчина произнес:

– Геля. Как я рад, что ты здесь.

– Я здесь, родной, всё уже позади, – поспешила заверить его подруга. – Ты вышел из комы – ты победил.

– Я так рад тебя видеть, – со слабой улыбкой произнес он.

– А где мама?

– Дома отдыхает, – сказала Ангелина. – Мама сидела у твоей постели последние шесть часов и всё ждала, когда ты проснешься.

В дверь постучали – вошел лечащий врач Севы.

– Он, – произнес врач и слова застряли в его горле.

– Да, доктор, – сияя от радости произнесла она. – Он вышел из комы.

Андрей Николаевич Герасимов облегченно вздохнул и спросил:

– Давно?

– Только что.

Доктор осмотрел пациента и сказал Ангелине:

– Мозг медленно, но верно восстанавливается после сотрясения. Ноги пока не реагируют. Однако если вы и ваш жених будете всё делать правильно и вовремя, дело поправится. И Всеволод снова сможет ходить. Я позвоню Светлане Анатольевне и сообщу ей, что сын вышел из комы, а вы наслаждайтесь обществом друг друга. Но только недолго. Скоро придет дежурная медсестра, чтобы покормить нашего больного. Ему надо набираться сил.

Доктор подмигнул Ангелине и вышел из палаты.

– Жених? – с улыбкой спросил он. – Ты представилась моей невестой, чтобы тебе разрешили навещать меня в палате?

– Да. А что мне оставалось делать? – смутившись сказала она. – В палату разрешают входить только близким.

Он с пониманием кивнул.

– Прежде чем окончательно проснуться, я почувствовал, как кто-то нежно массирует подушечку большого пальца – это была ты, да? Почему ты это сделала?

– Не знаю. Я вспомнила, что ты любил вытворять это с моим пальцем, когда я чем-то бывала взволнована, вот и решила попробовать.

– Ты правда хочешь пройти со мной курс лечения? – спросил он, и когда увидел подтверждение в её глазах, спросил. – Ну, почему?

– Потому что я люблю тебя, Сева Лужков, – сказала Ангелина. – Люблю всем сердцем – слышишь? И я не хочу снова потерять тебя. Ты нужен мне.

– Я тоже люблю тебя, Ангелина. Больше, чем ты можешь себе представить, родная.

– Простите за вторжение, но мне надо обеспечить питанием нашего больного, – с улыбкой сказала медсестра. – Я спасу его от голода и сразу уйду.

Позднее вслед за медсестрой ушла и Ангелина. Она поцеловала друга на прощание и пожелала ему хорошего отдыха. Поистине, этот день был лучшим в её жизни.

Спустя неделю Севу выписали и отправили домой. О врачебной практике следовало временно забыть, но Севу расстраивало не это. Он переживал из-за Ангелины. Ради него она пожертвовала своей карьерой, о которой давно мечтала. Ангелина попросила расчет на работе и уволилась. Она понимала – у нее все еще впереди, нужно было в первую очередь поставить на ноги лучшего друга.

Они сняли квартиру, более просторную и светлую, чем была у Ангелины до нечастного случая, и приступили к лечению. Гимнастика, массаж, лечебные ванны, ежедневные прогулки на свежем воздухе, дневной сон, диета, уроки самообслуживания для колясочников, покупка ортопедических принадлежностей. Иногда Севе приходилось очень тяжело, и он срывался на Ангелину, на свою мать, на друзей, заходивших к ним в гости. Все понимали – Сева переживает сложный жизненный период, поэтому никто на него не обижался.

Но в основном у Севы преобладало хорошее настроение. Он шутил, смеялся, интересовался делами друзей, поддерживал беседы. Ему нравилось, когда вечером Ангелина читала ему вслух. Чаще всего Байрона. Тогда он внимательно слушал и любовался её профилем. Сева не ныл и не жаловался на свое теперешнее положение – он благодарил Бога за то, что тот даровал ему жизнь. Ангелину стали меньше мучать ночные кошмары, и она почти перестала принимать свои капли. Спала рядом с ним на его матрасе, подложив под голову атласную подушечку-сердечко, которую Сева как-то подарил ей на День Святого Валентина.

Однажды ей в голову пришла отличная мысль. Когда Сева уснул днем, Ангелина позвонила отчиму.

– Алло, – сказал Максим, подняв трубку. – Кто говорит?

– Привет, Максим– это я, Ангелина.

– Ангелина! Рад тебя слышать. Как у вас дела? Как Сева?

– Идем на поправку, медленно, но верно. А вы трое как поживаете?

Под словом «трое» она подразумевала маму, отчима и их общего малыша, годовалого Сережу – их с Аней сводного младшего брата. До аварии сестры часто приходили в гости и с удовольствием с ним нянчились. Сережа родился 1 августа, спустя два года после сближения родителей. Мальчик был больше похож на Максима. Такие же светло-русые волосы, та же улыбка, и ямочки на щеках. От матери ему достались зеленые глаза. Сережа рос крепким и выносливым как папа, и обаятельным как мама.

– Отлично! Недавно снова были в Кунгуре. Сережке там очень нравится, особенно холм, расположенный за моим домом. А ты, с какой целью звонишь – никак соскучилась?

– Конечно, – улыбаясь, сказала Ангелина. – Максим, – сказала она уже более серьезным тоном, – я собиралась кое-о-чем попросить тебя. Ты разрешишь нам с Севой недельку пожить в твоем доме?

– Пожить в Кунгуре? …Любопытно, – удивился Макс. – А с чего это вдруг?

– Ты как-то рассказывал мне и Ане про этот самый холм. Про его целительную силу, – ответила Ангелина. – Я просто уверена – если там побывает и Сева, он быстрее пойдет на поправку! Максим, можно мы туда поедем. Пожалуйста.

– Я не против. Только знай, девочка моя. Ни холм, а сила твоей любви поставит его на ноги в скором времени. Если для тебя так важно побывать на холме – милости просим.

– Огромное спасибо! – Ангелина была вне себя от радости.

– Ключ под ковриком у входной двери, дрова в гараже за домом – счастливого пути. Адрес тебе известен. Кстати, когда вы хотите туда поехать?

– Завтра.

– А Сева знает о твоих планах?

– Пока нет – ему еще предстоит узнать. Думаю, он не будет против.

Когда Сева проснулся, они сначала сделали массаж, потом гимнастику, а потом она покормила его и наконец поведала о своей затее.

– Ну что ты на это скажешь? – спросила она своего друга.

– Скажу, что ты умница, – с улыбкой ответил Сева. – Я сам давно хотел попасть в Кунгур и увидеть холм, о котором ты мне все уши в юности прожужжала. Когда едем?

– Завтра. Мы с тобой встанем, позавтракаем, проделаем все наши утренние процедуры и отправимся в путь. Не беспокойся – водить я умею.

На следующий день они выехали в Кунгур, а когда прибыли, уже стемнело. Ангелина посмотрела на друга, тот выглядел усталым, но довольным. Из машины она помогла ему перебраться в коляску и подкатила к дому. Ключ лежал под ковриком. Всё, абсолютно всё Ангелина сделала сама. Сама надула матрас при помощи насоса и уложила Севу на него, сама растопила камин и приготовила ужин. К счастью для обоих, в холодильнике и в кухонных шкафчиках запасливого хозяина имелись все необходимые продукты. Невзирая на усталость, Ангелина и Сева после ужина принялись за гимнастику и массаж, а потом она помогла ему переодеться, и они вдвоем тотчас уснули на ортопедическом матрасе.

На следующее утро, позавтракав вчерашним ризотто и позанимавшись гимнастикой, они собрались на холм. Утро было холодным, поэтому и Сева, и Ангелина оделись потеплее. Взобраться на самый вверх было не так-то легко. И всё же им это удалось. Там, на холме, они провели целый час. А затем друзья вернулись домой и занялись приготовлением обеда. Потом поиграли в карты, потом были лечебные процедуры и чтение.

Вечером они вновь забрались на холм и встретили там закат. Он сидел в своем кресле и взглядом провожал закат. Она сидела рядом с ним на покрывале и держала за руку, время от времени переводя взгляд с пылающего нежно-розового заката на его лицо. Такое умиротворенное и счастливое.

Эпилог

– Сева! – крикнула Ангелина из спальни. – Посмотри, испеклось ли уже печенье!

Сева подкатил к духовке и открыл её.

– Готово! – сообщил он. – Сейчас достану!

Сева взял прихватки со стола и, достав осторожно противень с печеньем, поставил на плиту. В кухню вошла Ангелина.

– Вау! – только и смог сказать он, увидев её в белом платье до колен, на каблуках и при макияже.

– Красивое платье, правда? – Ангелина покрутилась перед ним. – Я купила его неделю назад, в Глория Джинс.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. Ты тоже.

– Когда приедут Аня и Виталий?

– Где-то минут через 15, – сказала она, доставая вилки и шкафчика. – Я звонила им – они уже в Перми.

– Отлично, – сказал мужчина и к своему изумлению и радости почувствовал, как к нему возвращается его прежняя сила.

Он попытался пошевелить пальцами обеих ног и у него это получилось. Схватившись обеими руками за кресло, Сева попытался встать – она же смотрела на него в немом удивлении. Ей захотелось немедленно подбежать и усадить друга обратно в кресло, но она не могла двинуться с места, продолжая наблюдать за его попытками самостоятельно встать. И он встал. Сделав пару шагов по направлению к ней, Сева упал. Ангелина бросилась ему помогать, но он сказал:

– Отойди. Если я поднимусь, то только сам.

– Но, Сева, – взмолилась его подруга, – как же ты без…

– Отойди, – повторил он. – Я должен сам подняться. Пожалуйста, Геля, делай как я говорю. Отойди.

Она послушалась и присела на стул, с тревогой глядя на него. Сева свое слово сдержал. Он-таки поднялся. Некоторое время они смотрели на друга. В её глазах читались облегчение, любовь и восхищение его мужеством. В его глазах она увидела триумф. Как раз в этот момент на кухню вошли гости – они были поражены увиденным. Сева, которого последние полгода они видели исключительно на коляске, сейчас стоял, опершись о кухонный стол. Он заметил их и улыбнулся.

– А вот и вы – с наступающим рождеством, ребята!

– Сева! – радостно воскликнула Аня и подбежала к нему, чтобы обнять. – Не могу поверить! Ты стоишь!

– Это прогресс, старина, и я очень за тебя рад. Точнее я рад за вас обоих, – подойдя к нему сказал Виталий. Ты счастлива? – обратился он к Ангелине.

– У меня нет слов, чтобы выразить насколько я счастлива, – сказала девушка. – Мне кажется, еще немного и я воспарю до небес!

Когда эмоции поутихли, все сели за стол. Сева сел на обычный стул – он заявил, что больше видеть не хочет кресло. Никто ему не перечил. Салат «Цезарь», рулет с копченной семгой и печенье были просто бесподобными. После ужина они расположились в гостиной, где пили вино, разговаривали и обменивались подарками. В своем носке Ангелина нашла лосьон для снятия макияжа, лак и пилочку для ногтей, и маленький ночной светильник. Заглянув в свой носок, Аня извлекла увлажняющий крем, соль для ножных ванночек, карандаш для глаз и блеск для губ. В своем носке Сева обнаружил пену для бритья, авторучку, декоративные очки и свистульку. А Виталию достались: новый бритвенный станок, крем для загара, фляжка для виски и елочная игрушка.

На следующий день все собрались в доме, где выросли Аня и Ангелина. Тот как обычно был красиво украшен. Всё дышало комфортом, теплотой, гостеприимством. В гостиной всё также стояла большая нарядная ель, на кухне аппетитно пахло запеченной уткой и шоколадным печеньем. В доме было много народу. Приехали Ксюша и Богдана со своими семьями, бабушка и даже тренер.

Заметив вновь прибывших, Елизавета Ивановна с радушной улыбкой поспешила к ним на встречу.

– Девочки, как я рада снова видеть вас дома! – Она улыбнулась всем. – Молодые люди, добро пожаловать на нашу большую семейную вечеринку! С рождеством вас! – сказала она, обращаясь ко всем четверым.

Тут Елизавета Ивановна снова посмотрела на друга Ангелины и удивленный возглас вырвался из груди. Он больше не сидел в кресле, а стоял, опершись на костыль.

– Радость то какая! Сева, мой мальчик, когда это случилось? – спросила она его.

– Вчера вечером, – ответил он. В голосе мужчины было столько радости, столько облегчения и столько личной гордости, что хватило бы всем в этом доме.

– О каком таком чуде вы говорите? – спросил Максим, спустившись в гостиную с сыном на руках.

Он выглядел отлично. Веселый, счастливый и как всегда опрятно одетый. Сегодня на нем были белые брюки и рубашка зеленого цвета, с неизменно закатанными по локоть рукавами. Максим обожал этот цвет и стиль. Маленький Сережа был одет в костюм забавного гнома.

– Сам посмотри, – сказала ему Елизавета Ивановна и указала Максиму на их гостя.

– Вот это сюрприз! – произнес отчим Ани и Ангелины. – Когда это произошло?

– Вчера.

– Это всё твой холм, Максим, – напомнила ему Ангелина, поддерживая друга за плечо. – Спасибо за то, что тогда разрешил нам побывать на нем.

– Я уже говорил тебе, Ангелина, – ласково сказал ей он. – Ни наш с братом холм, а твоя любовь сотворила чудо. Помни об этом.

Вслед за своим мужем в гостиную спустилась Лада. Увидев гостей, она подбежала к ним и каждого из них крепко обняла. Лада надела платье, в котором была на свадьбе с Максимом. Темные волосы были красиво уложены, они блестели. С лица не сходила приветливая улыбка. Тут Лада снова посмотрела на Всеволода и сказала:

– Сева я так рада за тебя!

– Это все благодаря Ангелине, – с улыбкой сказал он. – Я каждый день благодарю Бога за то, что тот свел меня с такой замечательной и стойкой девушкой!

Каждый, кто входил в гостиную, удивлялся и поздравлял Севу с долгожданной победой над креслом. Когда первая волна радостной встречи улеглась, все отправились в столовую, где обитателей дома и гостей ждал вкусный ужин из запеченной утки под клюквенным соусом с картофельным пюре на гарнир, теплых мягких булочек, салата из зеленного горошка с тунцом и сыром, клубничного чизкейка, шоколадного печенья и клюквенно-апельсинового пунша.

Когда с ужином было покончено, все заспешили в гостиную, сгорая от нетерпения начать церемонию вручения рождественских подарков. Ярких красивых коробочек под елкой было так много, что каждый получил как минимум по два подарка.

Максим, чувствуя, как от танцев у него загудели ноги, вышел отдохнуть на террасу. Он сидел на скамейке и молча наблюдал за падающими снежинками, думая о чем-то своем. Как вдруг его уединение нарушил вошедший на террасу Тимофей.

– Дядя, – произнес он, – я тебя искал.

– Зачем, сорванец? – спросил он.

– Ты сказал, что научишь меня побрасывать ногой мяч. Ну то есть чеканить. А ты сидишь здесь один – тебе не грустно?

– Да как же можно грустить в рождество? – с улыбкой произнес он, глядя на мальчика. – У меня устали ноги, и я захотел немного отдохнуть.

– Ясно. Знаешь, на днях я узнал от бабушки Томы одну преинтересную штуку.

– И что это за, как ты выразился, штука? – спросил его Максим.

– Это правда, что папа Олег мне и Максиму не родной?

Максиму на миг показалось, что ему дали книгой по голове – настолько неожиданным и неприятным оказался для него вопрос племянника. Тем не менее, он решил не лгать.

– Шила в мешке не утаишь, – подумал он. – Тамара Алексеевна права. Нужно сказать правду и будь что будет.

Он повернулся и ответил мальчику:

– Да, это правда.

– Но если не папа Олег, то кто тогда наш родной папа?

– Это мой брат-близнец. Его звали Тимофей, как тебя. Он погиб, давно, заслонив меня собой от пули.

– Правда? – в глазах Тимофея Максим разглядел неподдельный интерес ко всей этой истории. – Расскажи, дядя!

И Максим рассказал мальчику обо всем, что случилось однажды. А мальчик слушал очень внимательно

– И как ты жил с этим все эти годы, дядя?

– Я и не жил, – ответил Максим, смахивая с глаз навернувшиеся слезы. – Пока не привык к тому, что его больше со мной нет!

– Дядя? Что ты такое говоришь?

Максим услышал голос своего второго племянника и обернулся. На лице мальчика был нескрываемый ужас. Максим подбежал к дяде, крепко обнял его и заплакал.

– Тише, мой мальчик, – успокаивал его он, ласково проводя ладонью по его голове. – Не надо так расстраиваться. Ваш отец был очень хорошим человеком. Мужественным, любящим, заботливым. Как и ваша мама. Прошлого не вернешь, и может даже к лучшему, что вы оба никогда его не знали. Иначе было бы вдвойне тяжелее. Как мне и моего брату. Наши родители погибли в автокатастрофе, когда нам было по шесть лет. Нас взял к себе дядя, а он мягко говоря был далеко не подарок. Подлый, циничный и жестокий.

– Как здорово, что у нас с Максимом есть такой хороший дядя, – признался Тимофей. – А папу Олега мы любили и будем любить. Спасибо, что ты был честен с нами.

– Я не мог иначе, – сказал Максим, обнимая племянников.

Тут на террасу пришла Ксюша. Не привлекая к себе внимания, она несколько минут стояла и наблюдала за ними. Максим только что раскрыл мальчикам тайну их рождения.

– Мама была права, – подумала женщина, с умилением наблюдая за тем, как Максим общается с близнецами. – Когда-то это должно было произойти.

Наконец, она не выдержала и всхлипнула – все трое заметили её.

– Сестренка, это ты, – произнес Максим. – Я им все рассказал – надеюсь, ты не злишься.

– Нет, Максим. Ты все правильно сделал. – Ксюша улыбнулась. Небывалое облегчение, словно белое мягкое облачко, окутало её с ног до головы. – А теперь давайте вернемся на праздник.

Мальчики ушли с террасы, и тут Ксюша вдруг спросила его:

– Как ты думаешь, Ангелина когда-нибудь станет такой как прежде, как когда-то, до смерти Сергея Аркадьевича?

– Это случится, обязательно, – пообещал ей Максим. – Ангелина чаще стала улыбаться и смеяться. Она вот уже два месяца не принимает свои капли. А еще Ангелина сказала мне, что обязательно навестит отца на кладбище в эти выходные. Тима она уже навестила, когда они с Севой были в Кунгуре. Мне кажется, эта девочка еще может стать по настоящему счастливой. Ей, как и мне, удалось наконец то прогнать призраков прошлого. И я очень этому рад.

– И я так считаю, – согласилась с ним Ксюша. – У нее ведь теперь есть еще и Сева.

Они взялись за руки и ушли туда, где было шумно и весело, беззаботно и легко. Туда, где правда, благородство, любовь и дружба были на вес золота. И это было самое лучшее место на земле!