Текст книги "Сердце, скованное льдом"

– Что за девочка?

– Сирота. Я намерена взять её под свою опеку, но директриса выставила меня вон, сказав при этом, что ничему хорошему я Богдану научить не смогу.

– Так стало быть сироту зовут Богдана. Лиза – добрая душа. Как тебе в голову пришла мысль опекать сироту?

– Впервые я увидела её на концерте в школе, где учатся мои внучки, она сразу привлекла мое внимание. Худенькая, бледная, с большими грустными глазами. Дима, она такая милая. В интернате её травят, называют воровкой – девочке нельзя там оставаться.

– Что по-твоему с ней может произойти?

– От такой жизни она вскоре полезет в петлю. Дима, пожалуйста, помоги мне. Ведь у тебя есть связи. Твоя тетка, если я не ошибаюсь, возглавляет комиссию опеки и попечительства.

– Хорошо, Лиза, мы что-нибудь придумаем. Я загляну в этот интернат, поговорю с директрисой, затем со своей теткой. Вот увидишь, всё наладится. Ну, улыбнись же! Я так не люблю, когда ты грустишь. Кстати, что это за интернат?

– Дом-интернат для сирот №4.

– А директриса? Что она за человек?

– Редкостная стерва и к тому же тиран. Дима, видел бы ты, как живут бедные сироты и в чем ходят. Бомжи, наверное, и те лучше одеваются.

Елизавета замолчала, а потом всхлипнула и добавила:

– Я сегодня же напишу Алексею Крылову.

– Уполномоченному по правам детей? И правильно сделаешь.

Когда Вершинин ушел, женщина, не теряя времени, поднялась в свой кабинет. Там она села за свой письменный стол и взяла чистый лист. Вот что написала Елизавета Смольникова своему давнему другу:

– Алексей! Здравствуй, мой хороший! Пишет тебе Лиза Смольникова. У меня к тебе просьба, как к уполномоченному по правам ребенка. Не мог бы ты приехать в наш город и навести порядки в домах-интернатах для сирот. Особенно рекомендую посетить интернат №4. Там ужасные условия проживания, дети ходят непонятно в чем, воспитатели жестоко наказывают их даже за самые незначительные проступки. Директриса, Елена Даниловна – мегера, каких только поискать. Она послала меня к черту и отказала мне в праве взять под опеку сироту. Это девочка, зовут Богдана Глушко. Я считаю, тебе необходимо со всем этим разобраться. Приезжай в Пермь, как только появится возможность. Буду очень признательна тебе за это. И рада нашей встречи. С уважением. Л. Смольникова.

Ответ пришел спустя четыре дня.

– Лиза, милая моя! Рад, что ты мне написала. Я конечно же приеду, но не раньше, чем через месяц. Сейчас у меня прорва работы, я посещаю колонии для несовершеннолетних, поэтому прошу меня извинить. Подожди еще немного и мы вместе во всем разберемся. У тебя прежний адрес? Если нет, дай знать. Искренне твой. А. Крылов.

Прочитав письмо, Елизавета Ивановна расцеловала его, а затем убрала в свой сундучок. Конечно, она была немного огорчена из-за того, что Алексей так сильно занят, но все же не теряла надежды на успешное завершение этой истории. К тому же Дмитрий обещал помочь. Женщина открыла выдвижной ящик своего секретера и достала оттуда фотокарточку. На ней был изображен Андрей Надежный – любовь всей её жизни. Внезапно она вспомнила, как поцеловала Максима на крыльце возле дома, рассмотрев в нем невероятное сходство с Андреем. Тот же подбородок, те же губы, такая же складная фигура. Только бицепсы у него были не такими большими. Неудивительно, что и дочку потянуло к Максиму.

Что же касается Тимофея. Он хороший парень и всё-таки внутренний мир у него не такой как у брата. Внезапно на женщину нахлынули воспоминания, она вспомнила их первую встречу на судне. Была теплая июльская ночь. Она лежала в шезлонге и смотрела в небо. Чуть грубоватый, с нотками сарказма и другой более приятный голос с иностранным акцентом заставили юную Лизу сесть и оглянуться по сторонам. Она увидела капитана и матроса, тихо беседующих между собой. Высокий голубоглазый, похожий на викинга мужчина в кителе и фуражке и брюнет с черными волнистыми волосами, одетый в тельняшку и спортивные штаны. Двое мужчин стояли в паре метрах от нее. Казалось, речь шла о какой-то пассажирке. Поговорив еще немного, они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Матрос заметил девушку и с приветливой улыбкой направился к ней. Их глаза встретились, и она невольно замерла, пораженная тем, насколько незатейлив и привлекателен одновременно его мужской образ. Он склонился над ней и произнес:

– Не спится?

Она кивнула.

– Прекрасная ночь, не так ли?

– Замечательная, – произнесла она, одарив его своей улыбкой.

– Откуда вы?

– Из Твери. А вы?

– Краснодар. Кстати меня зовут Андрей. Надежный. Не возражаешь, если мы перейдем на «ты»?

– А меня зовут Лиза и я нисколечко не возражаю.

– Рад знакомству, – сказал он и поцеловал ей руку. – И часто ты страдаешь бессонницей? – Дружелюбно поинтересовался мужчина.

– Нет вообще то. Это от избытка эмоций, я ведь никогда прежде не пускалась в морское путешествие.

– Неужели?

Она утвердительно кивнула. Так они проговорили очень долго. Темы для обсуждения были самыми разными, начиная с чепухи вроде «какой твой любимый цвет?» и заканчивая жизненными целями. Андрей признался, что быть матросом ему безумно нравится, и он вопреки угрозам отца оставить его без наследства не собирается бросать работу.

– А зачем? – недоумевал он. – Платят хорошо, ем досыта, серьезными отношениями с женщинами себя не обременяю, общаюсь с интересными людьми. Отец говорит, что с этой работой я никогда не стану таким как он, никогда не добьюсь таких высот каких добился он сам. А мне это и не нужно. Ну а ты, к чему стремишься?

Лиза рассказала ему, что уже выбрала профессию по душе. Она будет экономистом. Как и Андрей, она хочет найти работу, которая ей понравится, и где она будет нормально получать. Девушка мечтала стать настоящим профессионалом своего дела и быть в коллективе на высоком счету. Спустя пару дней он впервые её поцеловал, на палубе после ужина. Потом повел её в ресторан и пригласил на танец.

Надо признаться – танцевал он прекрасно. Они танцевали танго, а после, когда все разошлись по своим каютам, она пришла к нему и они занялись любовью. После этой ночи у них завязался бурный роман. Андрей был нежен и внимателен, он называл её прелестной русалкой.

Днем он был занят и у него не было времени на то, чтобы уделить ей хотя бы минуту. Зато вечерами он принадлежал только ей одной. Больше всего она любила, когда они сидели в шезлонге, и он, крепко прижимая её к себе, пел или насвистывал веселые песни.

Елизавета Ивановна почувствовала, как в груди от этих воспоминаний приятно защемило. Слезы неудержимой лавиной в любой момент готовы были пролиться на фотокарточку.

– Чертово судно. Если бы не оно, я была бы сейчас самой счастливой женщиной на свете.

В тот день, когда она в последний раз видела своего возлюбленного, он сказал, что где бы она не была, он непременно найдет её и увезет в Краснодар. Стало быть, он признался ей в любви. А она? О, она была без ума от него! И готова была следовать за ним хоть на Камчатку.

В дверь постучали.

– Войдите.

Пришел Василий, он принес карточку гостя.

– Оксана Плясунова.

– Скажи ей, что я сейчас спущусь.

Он кивнул и вышел.

Елизавета Ивановна провело ладонью по фотокарточке, а потом убрала обратно в ящик. Сейчас было не до сантиментов – подруга ждала её внизу.

Не добившись успеха в кабинете директрисы, Дмитрий Вершинин шел по коридору интерната. Он не собирался сдаваться, кроме того ему очень хотелось помочь своей подруге с опекунством. Вдалеке он увидел девочку. Она стояла на табурете. Подойдя к ней, Дмитрий увидел, что она плачет. Он спросил её:

– Скажи, отчего ты плачешь? Кто тебя обидел и почему ты стоишь посреди коридора на табурете?

– Это не просто табурет, – всхлипывая ответила девочка. – Это табурет позора. Я наказана.

– А за что?

– Не успела вынести мусор из комнаты.

– И сколько тебе здесь еще стоять?

– Пока не придет воспитатель и не разрешит мне спуститься. Кто вы?

– Меня зовут Дмитрий. А тебя как зовут?

– Богдана Глушко.

– Приятно познакомиться. Так ты та самая Богдана из-за которой так переживает Лиза.

– Вы имеете в виду Елизавету Ивановну?

Мужчина кивнул.

– Хочешь, я позову кого-нибудь из воспитателей, чтобы они разрешили тебе спуститься?

– Не стоит, вы сделаете только хуже.

– Ты уверена? Если я расскажу об этом Елизавете Ивановне, она расстроится.

– А вы не говорите, что я стояла на стуле – вот и всё.

– Договорились. Что ж, мне пора идти.

– До свидания.

– До свидания, Богдана. Скоро мы вызволим тебя отсюда – держись.

Оказавшись дома, Дмитрий закрылся в своем кабинете. Пролистав справочник, он нашел нужный ему номер и принялся звонить.

– Алло, – услышал он хриплый голос.

– Здравствуйте, дорогая моя тетя! Это Дима – ваш племянник. Мы можем поговорить?

– Здравствуй, дорогой! Ну, конечно. А о чем?

– Вы же возглавляете комиссию опеки и попечительства по нашей области, так?

– Допустим. И что?

– Мне нужна ваша консультация. Скажите – может ли женщина легкого поведения взять опеку над сиротой? Скажем, она содержанка. Директриса дома-интерната утверждает, что она не сможет воспитать девочку так, как того требуют моральные нормы.

– О ком ты говоришь, Дима? Я не совсем понимаю.

– Елизавета Смольникова. Так что вы скажете?

– Думаю, мальчик мой, что здесь без суда не обойтись. Ей надо нанять адвоката, который доказал бы всем, что несмотря на свою скандальную репутацию, Лиза сможет достойно воспитать и вырастить этого ребенка. Предоставьте справки о доходах, приведите свидетелей, пригласите независимую комиссию осмотреть дом, где будет проживать ребенок. Одним словом, сделайте всё, чтобы вам поверили.

– А ты можешь посоветовать хорошего адвоката?

– Дай подумать. Степан Александрович Антипин – очень опытный адвокат, настоящий профессионал своего дела. Он вам подойдет. Записывай номер: 2-45-90.

– Записал. Спасибо, тетя, я у тебя в долгу.

– Не за что, мой милый, – сказала тетка и положила трубку.

Дмитрий взглянул на часы. Было 20 минут пятого, а это значит все адвокатские конторы еще работают. Не теряя времени, он набрал номер адвоката.

– Добрый день, – услышал он приветливый женский голос. – Приемная адвоката Антипина. Чем могу помочь?

– Здравствуйте. Говорит Дмитрий Вершинин. Я хотел бы услышать Степана Александровича.

– Одну минуту, я сейчас вас соединю.

– Алло, – услышал он спустя некоторое время, – я вас слушаю.

– Здравствуйте! Степан Александрович, у меня к вам срочное дело.

– Рад буду помочь. А что за дело?

– Моей подруге нужен хороший адвокат. Она собирается взять под опеку сироту из дома-интерната.

– Рад за вашу подругу. Но какие у вас могут быть трудности?

– Директриса детского интерната против того, чтобы моя подруга стала опекуном. Понимаете, в чем соль, господин адвокат. Елизавета Смольникова – содержанка. Элитная проститутка, как бы грубо это не звучало. Поэтому директриса и встала на дыбы. Моя тетя возглавляет комиссию опеки и попечительства, это она дала мне ваш номер. А также сказала, что добиться опекунства Елизавета Ивановна может только через суд.

– Ваша тетя говорит правильные вещи. Хорошо, – сказал адвокат. – Я берусь за это дело. Где живет ваша подруга? Я завтра её навещу.

– Октябрьский проспект, дом 4. Я позвоню ей и предупрежу, чтобы она никуда не уходила до обеда.

– Отлично, это время мне подходит. До свидания!

Едва Дмитрий успел положить трубку, как в кабинет ворвалась жена. Непричесанная, простоволосая, одетая в длинный шелковый халат и тапочки, жена давно не вызывала у него никакой симпатии. Она сильно изменилась за последние четыре года. Начала курить, пить, перестала следить за собой, целыми днями лежала на диване и листала модные журналы. По мнению Дмитрия, Ольга стала просто невыносима. Она закатывала дикие истерики, когда он не приходил домой ночевать.

Ничего не осталось в ней от той милой девушки, которая когда-то покорила сердце богатого фабриканта. Исчез звонкий смех, открытая улыбка, изысканные манеры. Исчез даже тот неповторимый стиль в одежде, благодаря которому она и была им замечена. Вкусы изменились. Ольга стала подражать своим пустоголовым подругам буквально во всем. Она покупала одежду и прочие дамские аксессуары только после их одобрения. Пыталась Ольга наложить руку и на интерьер дома, но Дмитрий не позволял.

– С тебя довольно того, что ты преступно изменяешь своему стилю, – сказал он как-то жене. – Не смей трогать дом, в который я вложил столько сил и внимания.

Воспитанием сына Ольга занималась мало, редко общалась с ним. Горе-мать не могла заставить себя даже присесть вечером на стул возле детской кроватки и прочитать сказку. Хотя бы раз в неделю. На это у нее не было ни времени, ни сил.

На протяжении последних трех лет с Володей занимались няня и гувернантка. Дмитрий мог бы развестись с женой, но боялся, что расставание родителей может негативно отразиться на сыне. Он решил подождать, пока ему не исполнится хотя бы 16 лет. Дмитрий посмотрел на Ольгу и вспомнил о Лизе. Чтобы бы он делал без нее?

– А вот и ты, мой дорогой! – Воскликнула жена. – Где тебя носило всё это время?

– Я же тебя по-человечески просил, – сказал Дмитрий, повернувшись к ней лицом. – Прежде чем врываться в мой кабинет, постучись в дверь.

– Да как ты смеешь? – Взорвалась она. – Я в своем доме! Где хочу, там и хожу. И ты мне не указ!

– Хватит брызгать слюной. Присядь и расскажи – что с тобой на этот раз случилось.

– Что случилось? Ты бросил меня на целый день одну! Не позвонил, не зашел, не поцеловал. То же мне муж называется. Где ты был?

– Утром на фабрике, днем у друзей, потом меня ждали еще кое-какие дела. Я считаю, тебе необязательно о них знать.

– Мне все понятно – ты ходил к своей проститутке!

– Закрой рот и никогда больше не называй так Лизу – ты меня поняла?

– Почему ты защищаешь её?

– Потому что она мой самый лучший друг.

– Она подстилка! Твой лучший друг – это твоя жена, то есть я!

Не удержавшись, Дмитрий влепил жене пощечину.

– Повторяю. Не смей оскорблять Лизу.

– Негодяй! Ты ударил меня – из-за кого? Из-за женщины, которая регулярно ложится еще минимум под четверых таких толстосумов как ты!

– Даже если и так, моя дорогая, – спокойно произнес он, – она достойна всех денег, что мы ей даем. Она отрабатывает их на все сто, и никого не должно волновать, каким образом у нее это получается. А ты превратилась в избалованную истеричку. Только и умеешь, что транжирить деньги, курить, валяться на диване, да подражать своим подругам. Слава! – Позвал Дмитрий своего управляющего.

Когда молодой человек пришел, хозяин сказал ему:

– Будь добр, отведи мою жену в её комнату и принеси ей успокоительное.

– Вас понял. Пойдемте со мной, – ласково обратился к Ольге Вячеслав. Он аккуратно взял женщину под руку. Вам надо отдохнуть.

Когда они ушли, Дмитрий подвинул к себе телефон и набрал знакомый номер.

– Добрый день, Василий. Позови свою хозяйку. Это Вершинин.

Спустя несколько минут к телефону подошла она.

– Лиза, хорошая моя, здравствуй. Как ты там? Я нашел тебе адвоката. Его зовут Степан Антипин. Завтра он тебя навестит. Никуда не уходи до обеда.

– Дима, слава богу! Какой ты молодец! – Проговорила женщина. – Спасибо!

– Не за что, моя милая. Позвони и расскажи мне потом, как прошла встреча. Буду ждать! Целую.

Он перевел взгляд на полку. Там в рамке стояла фотография сына. Мужчина улыбнулся. Это его сын, отрада и наследник, возможно единственный.

– Как хорошо, что мальчику не достался характер жены, – подумал он и, поднявшись с кресла, направился в детскую.

Пятилетний Володя спокойно спал в своей кроватке, подложив маленькую пухлую ручку под щеку.

К тому времени как Елизавета Ивановна и Богдана вышли из последнего магазина, девочка чуть ли не падала от усталости. Они прошли два десятка магазинов с платьями, побывали в трех обувных и в одном большом супермаркете. Женщина, твердо уверенная в том, что победа будет на её стороне, готовилась принять девочку со всеми удобствами. Выделила ей комнату с примыкающей к ней ванной и взялась за обновление гардероба. Через пару дней нагрянет независимая комиссия и ей надо быть во всеоружии.

– Я вижу ты устала, детка, – сказала она, – давай заглянем в кафетерий и подкрепимся. Как тебе эта идея?

– Я не против.

– А после мы поедем ко мне, и ты примеришь свои наряды. Даже не думай о том, что скажет директриса. Моему другу удалось добиться её согласия на твое временное отсутствие в интернате. Директриса отпустила тебя до вечера.

– Это правда?

Елизавета Ивановна кивнула.

– А мои наряды?

– Они останутся у меня и будут дожидаться тебя в твоей комнате.

– У меня будет своя комната?

– Разумеется. Ты ведь уже не малышка – тебе нужно отдельное пространство.

Подкрепившись молочным коктейлем и брусничным пирогом, они поехали домой. Их встретил Василий.

– Познакомься, – сказала ему она, – это Богдана. Богдана, это Василий – мой личный секретарь.

– Рад знакомству, – с улыбкой пробасил Василий.

– И я, – смутившись, произнесла девочка. – А вы давно здесь работаете? – спросила она его.

– 15 лет, – ответил он.

– Красивый у вас дом, – сказала Богдана, окидывая взглядом все вокруг.

– Спасибо, детка. Нам с Василием очень приятно это слышать. А теперь пойдем со мной, я покажу тебе твою комнату. Василий, возьми все эти пакеты и отнеси на второй этаж, в комнату девочки. У нас запланирован показ мод.

– Хорошо, Елизавета Ивановна! Что-нибудь еще?

– Больше ничего. Отнесешь и свободен.

Они поднялись на второй этаж, где женщина достала из кармана связку ключей, одним из которых она открыла нужную ей дверь.

– Проходи.

Словами не передать восторг девочки, когда она увидела, где будет жить. Комната была обшита панелями молочно-белого цвета. Здесь было всё, о чем она только могла мечтать. И резной туалетный столик, и битком набитый книжный шкаф от пола до потолка, и собственная гардеробная, и просторная кровать, и современный письменный стол. Из окна открывался вид на аккуратно постриженный газон. На потолке красовалась треугольной формы люстра. Дополнительно на прикроватной тумбочке стояла настольная лампа.

– Нравится? – спросила Елизавета Ивановна.

– Комната чудесная! – произнесла девочка.

– Иди посмотри ванную.

Белая плитка в ванной перекликалась с изумрудно-зеленой. Там уже было всё, что могло пригодиться девочке. Ванна, стопка полотенец, зубной набор, мочалка, мыло, шампунь, два халата.

– Остальные принадлежности ты найдешь в ящиках своего туалетного столика. Расческа, шпильки, ленты, заколки и так далее.

– Даже не знаю, как вас благодарить.

– Давай договоримся, что ты будешь честна со мной и ничего не станешь от меня утаивать. А еще послушание и хорошие оценки – большего я от тебя не жду. Теперь иди и примеряй свои обновки.

Елизавета Ивановна наблюдала за тем, с какой радостью интернатская девочка рассматривает, ощупывает и примеряет новые красивые вещи. И ей стало так хорошо, будто её причислили к лику святых.

Через пару дней к Елизавете Ивановне нагрянула независимая комиссия. Двое суровых дам во главе с приветливым седовласым мужчиной. Его звали Петр Сергеевич Серов.

– Ну-с, Елизавета Ивановна, показывайте дом, – сказал он, снимая пальто. – Да смотрите, ничего от нас не утаите.

– Может быть мы для начала выпьем по чашечке кофе и побеседуем, – предложила она.

Одета сегодня Елизавета Смольникова была скромно. На ней была длинная белая юбка и персикового цвета блузка. Пшеничного цвета волосы были красиво сложены на затылке в пучок и скреплены японскими шпильками. Она стремилась произвести на комиссию хорошее впечатление.

– А почему бы и нет. Хорошая идея, – согласился мужчина и плюхнулся в обтянутое темно-зеленым велюром кресло.

– Василий! – Позвала своего секретаря хозяйка.

– Да, Елизавета Ивановна?

Василий был тут как тут.

– Кофе со сливками, пожалуйста, и что-нибудь вкусненькое.

Немного погодя на журнальном столике уже были: кофейник, четыре чашки, ваза с конфетами, рафинадница, сливочник, щипцы и маленькие ложечки.

– Ну-с, Елизавета Ивановна. Давайте побеседуем, – произнес Петр, разливая свежезаваренный кофе по чашкам. – Расскажите немного о себе. Где родились, учились и так далее.

– Родилась в Твери. Родители у меня были врачами. Сейчас их со мной нет. Они давно умерли. У меня два образования: медицинское и экономическое. Свой путь я выбрала осознанно и ни капельки об этом не жалею.

– Но почему с вашим образованием вы захотели стать той, кем являетесь сейчас?

Одна из женщин, Александра Николаевна, аккуратно ухватила щипцами кусочек рафинада. Рафинад мягко плюхнулся в чашку с кофе, и она стала его размешивать.

– Как на это смотрит ваша дочь?

– Абсолютно спокойно. Я растила и воспитывала свою девочку без навязчивых стереотипов и предрассудков. Лада у меня умница, она все понимает. И даже мои внучки относятся к моей так называемой работе лояльно. Если кто-то в школе начинает задираться, они сразу это пресекают. Анна и Ангелина могут постоять за себя и своих близких. За это их любят и уважают.

А что касается моего выбора, тогда мне с моей беременностью и отсутствием опыта было трудно найти хоть какую —нибудь приличную работу. Нужно было поднимать девочку на ноги. Хорошая одежда, еда, развивающие игры, секции – на это все нужны были деньги и при том немаленькие. Отец моей дочери погиб, он был матросом. Мы познакомились на корабле. Мне было 17 лет, я плыла во Францию. Типичный студенческий обмен.

Елизавета Ивановна рассказывала обо всем этом членам комиссии и была вполне открыта. Она ничего не скрывала от них.

– Если бы этот злосчастный корабль тогда не затонул, вряд ли я стала бы содержанкой, – предположила она.

– Лично я верю вам, Елизавета Ивановна, – сказал ей Петр, – вы добрый и открытый человек, с образованием и собственными взглядами на жизнь. – Но вы не боитесь, что можете с треском провалить дело? Откуда такая уверенность в том, что суд будет на вашей стороне?

– Во-первых, я рассчитываю на вас, на то, что вы оставите о посещении этого дома наилучшие отзывы, и суд учтет это. А во-вторых, я считаю, каждый хороший человек, какую бы позицию он в жизни не занимал, имеет право на снисхождение и доверие. Право на второй шанс.

– А как вам в голову пришла идея взять под опеку сироту? – спросила Елизавету Ивановну другая женщина. Она то и дело налегала на конфеты и, видя это, хозяйка не могла сдержать улыбки.

– Наверное потому, что мне хочется успеть сделать на этом свете как можно больше добрых дел, – произнесла Елизавета Ивановна. – Кроме того, мне стало бесконечно жаль эту девочку. Видели бы вы, сколько боли в этих синих глазах.

– Ну хорошо, Елизавета Ивановна, мы услышали предостаточно, – сказал Петр. – А теперь нам не терпится посмотреть дом.

– Прошу за мной.

Прошел еще час. Хозяйка показала членам комиссии абсолютно всё. Гости даже заглянули в её комнату. Все трое остались удовлетворены визитом.

– А кто будет помогать девочке готовить уроки? – спросил женщину Петр.

– Кто, если не я, – без промедления ответила она. – Будьте уверены, я научу девочку всему, что знаю сама, а когда Богдане исполнится 18, выведу в свет. Моя воспитанница получит достойное образование.

– Хорошо, Елизавета Ивановна, ожидайте решение комиссии. Мы придем на судебное заседание и огласим его. А сейчас, нам пора в обратный путь.

– До свидания! Рада была принять вас у себя.

– До встречи! – В один голос ответили все трое и ушли.

– Боже Всевышний, ну и день сегодня выдался, – произнесла женщина, прислонив ладонь к своему лбу. —Василий!

– Да, Елизавета Ивановна!

– Принеси стакан воды и таблетку аспирина.

– Сию минуту!

Запив таблетку водой, Елизавета Ивановна поднялась в свою комнату и прилегла на кровать. Она размышляла, от чего у нее вдруг заболела голова. Должно быть это как-то связано с историей, которую она поведала комиссии. Оглянувшись в прошлое, Елизавета Ивановна как будто пережила всё это заново. Вскоре аспирин начал действовать и боль постепенно стихла.

Аня взяла шариковую ручку и обвела ею объявление, которое увидела в газете. Стараясь привлечь внимание сестры, она слегка потрясла её за плечо.

– Ну что еще? – спросила Ангелина, не отрывая глаз от учебника.

– Завтра в нашем городе состоится большая выставка папье-маше.

– И что с того?

– Неужели ты не хочешь посмотреть?

– Даже не знаю, – протянула Ангелина. – А сколько она будет длиться?

– Всего два дня. Сестренка, ну, пожалуйста! – сказала Аня и состроила жалостливую мину.

– Ладно, пойдем скажем маме.

Сестры поднялись из-за стола и отправились в кабинет. Там матери не оказалось. Не было её и в библиотеке.

– Ты не видел нашу маму? – спросила Ангелина у проходившего мимо них Макса.

– Она на кухне, дает указания к ужину, – с улыбкой ответил телохранитель. – А что за срочность?

– Мы всё расскажем, за ужином, – протараторила Аня и близнецы побежали на кухню.

Покачав головой, Макс пошел на задний двор. Он искал Тима. Тем временем девочки с газетой прибежали на кухню. Лада и Тамара Алексеевна удивлённо переглянулись.

– Вот, мама, – сказала Аня, – читай. То, что обведено ручкой.

– Хорошо, – согласилась Лада, присела на стул и стала вслух читать:

– Дворец культуры и искусства приглашает всех желающих посетить выставку папье-маше. Вас ждут более 300 экспонатов самых разных размеров. Желающие ознакомиться с техникой более подробно, могут принять участие в мастер-классах. Выставка работает 29 и 30 ноября, с 11:00 до 18:00. Вход – 100 рублей. Мы ждем вас! Вы хотите туда пойти?

– Очень! – произнесла Аня. – Мамочка, ну, пожалуйста! Давай сходим на эту выставку. Возьмем с собой ребят, бабушку пригласим. И Павла Александровича. Если только он будет свободен.

– Я загляну в свой ежедневник и сразу вам сообщу – идет?

– Хорошо, мама.

– А теперь возвращайтесь к урокам.

Из страха, что мама может передумать, девочки поспешили вернуться к учебникам. Лада посмотрела на Тамару Алексеевну и рассмеялась.

– Ох, уж эти девочки! – Сказала она. – Что-нибудь да придумают.

– И правильно! – Согласилась с девочками кухарка. – Что вы, Лада Андреевна, как будто приклеенные к своему кабинету. Я понимаю, что вы вдова, но ведь и это не танцульки какие-нибудь, а культурное мероприятие. Соглашайтесь.

– Уговорила!

Женщина вышла из кухни и поднялась наверх. В кабинете, заглянув в свой ежедневник, она облегченно вздохнула. Лада позвонила матери.

– Алло, – раздался голос.

– Мама, привет. Как твои дела? Я рада. Ты не хочешь завтра отправиться с нами на выставку папье-маше? Тогда не бери машину, мы заедем за тобой утром в 11. Богдана? Хорошо, можешь взять с собой девочку. Я уверена, Аня и Ангелина будут рады. До завтра. Целую тебя.

Вечером за ужином Лада сообщила новость и братьям, которые пришли в восторг от этой затеи. Они рады были сменить обстановку хотя бы ненадолго.

– И сколько мы там пробудем? – спросил Тим, наворачивая на вилку спагетти.

– До тех пор, пока не осмотрим все экспонаты! – Аня очень обрадовалась тому, что у мамы не было других планов и она согласилась. – Может останется время на участие в мастер-классе.

– Ты хочешь поучаствовать? – спросила сестру Ангелина.

– Да, а почему бы и нет. Это интересно!

– Если участвовать, то всем сразу, – сказал Макс. – Чтобы никто никого не ждал. Я бы тоже попробовал – а вы, Лада?

– Поддерживаю, – сказала она. – Я никогда не участвовала в мастер-классах и мне интересно будет посмотреть, как они проходят.

Сказано-сделано. В субботу утром, заехав за бабушкой и Богданой, все отправились на выставку папье-маше. Решено было взять семейный микроавтобус, который Сергей Аркадьевич купил восемь лет назад. Заняв одно из свободных мест в салоне, Лада невольно вспомнила тот день, когда она впервые увидела этот микроавтобус. Тогда, со словами «Сережа, как же я тебя люблю!», она словно ребенок повисла у него на шее. Каким же он был хорошим, любящим. В нем не было ни капли эгоизма. Быстро утерев навернувшиеся на глаза непрошенные слезы, Лада надела маску безмятежности.

В большом зале уже собралось много народу. Люди ходили от экспоната к экспонату, внимательно рассматривая каждый. Едва компания переступила порог, сразу разделилась. Так удобнее было рассматривать. Братья Гладковы ушли в конец зала, Лада и её мать начали с начала, а девочек привлекла середина. Прошло полтора часа. Лада стояла возле храма Василия Блаженного и сосредоточено разглядывала каждую деталь.

– Не правда ли искусно выполнено? – услышала она позади себя голос.

Она обернулась. Рядом стоял Макс.

– Прекрасная работа. А вы уже все обошли?

– Не совсем. Я рассматривал храм на крови и вдруг заметил вас. Хотел спросить, что вы думайте об этой выставке.

– Охотно отвечу. Выставка потрясающая.

– Сколько экспонатов вы уже посмотрели?

– Около 70-ти.

– Это за полтора-то часа?!

Удивлению Макса не было предела.

– Все они такие замечательные, что каждый из них я рассматривала минут по 10. А вы?

– Экспонатов двести, наверное, посмотрел. Вы уже видели Ельцина?

– Нет, а где он?

– Пойдемте со мной.

Они прошли немного и остановились перед экспонатом. Борис Ельцин был сделан в натуральную величину.

– Удивительное сходство, – произнесла она. – А кто создатель?

– Харитон Бобков, из Таганрога.

– Браво! – сказала женщина и захлопала в ладоши.

– Погодите, вы еще Сталина не видели. Идем со мной. Вот – полюбуйтесь!

– Это просто невероятно!

Так от экспоната к экспонату Максим и водил Ладу. Иногда он брал её за руку. От этого прикосновения всё внутри у женщины словно переворачивалось, по телу разливалась истома.

– Он несколько раз взял тебя за руку, и ты растаяла. Что же будет, если он вдруг тебя поцелует? – думала она.

Когда экспонаты были осмотрены, все поднялись на второй этаж и вошли в зал, где проходили мастер-классы. За столами уже сидели люди. Лада и Максим вместе сели за один стол, Тим и Елизавета Ивановна – за другой. Девочки – за третий. Молодая девушка начала пошагово объяснять, а затем показывать, как изготовить декорацию для кукольного театра. Но это было за одним столом. За другим делали макет гостиной, за третьим – макет спальни.

Все вдоволь повеселились. Максим как будто случайно провел кончиком пальца, который был в краске, по носу Лады. Она же в долгу не осталась. Искупала в оранжевой краске всю свою пятерню и залепила ему импровизированную оплеуху. На щеке у мужчины появился отпечаток её пальчиков. Так они дурачились еще некоторое время, а затем отправились в туалет умываться и чиститься. Когда мастер-класс закончился, девушка сфотографировала всех участников с их работами.

– Не знаю, как вы, а я до обеда не дотерплю. Я очень хочу есть! Почему бы нам где-нибудь не остановиться и не заморить червячка? – предложила Аня, когда все вышли из зала.