Текст книги "Фаворитка месяца"

19

Шарлин растянулась на кушетке в гримерной, пытаясь отдохнуть перед очередным выходом на съемочную площадку. Сай Ортис сидел в кресле рядом с ней и во время разговора держал в руках ее документы, которые следовало подписать.

– Послушай, сейчас конец сезона. Выдвижение на «Эмми» сделало тебя еще более популярной. Я проделал огромную работу, чтобы заполнить твой творческий простой. Кино, – Сай взял у нее пачку подписанных бумаг. – Работа легкая. И забавная.

– Еще одна работа? Мистер Ортис, я устала. Я не хочу новую работу.

Шарлин была не уверена, что сможет закончить эту, хотя до конца сезона осталось снять всего два эпизода. Слава Богу!

– Что произошло с тех пор как вы сказали мне, когда я бралась за эту работу, будто я стану богатой и никогда больше не буду вкалывать?

Сай рассмеялся.

– Ну, решение вопросов оплаты, жалований агента и юристов займут, наверное, немного больше времени, чем предполагалось. И, сказать по правде, я никогда не думал, что ты станешь такой знаменитой, Шарлин. Ты должна ковать железо, пока горячо. В тебе нуждаются, фильм принесет огромную пользу твоей карьере.

– Не хочу я никакой карьеры, мистер Ортис. У меня есть работа. И я думаю, ваши слова тогда были правдой. После этого шоу мне никогда больше не придется работать.

– Если только ты не хочешь жить, как королева, – быстро добавил Сай. – Эта картина может принести тебе большой успех, обеспечить тебе такое богатство, о котором ты даже не мечтала.

– Я уже невероятно богата. – Шарлин подписала последний листок и со вздохом протянула очередную пачку Ортису. – На сегодня хватит, мистер Ортис. Я устала. Правда, я очень устала.

Сай поднялся.

– Хорошо, Шарлин. Это будет стоить мне денег, и ты можешь потом пожалеть, но поступай так, как хочешь. Завтра я пришлю к тебе твоего адвоката с остальной частью этого барахла. Просто отдохни, пока они не позвонят тебе.

Шарлин закрыла глаза и прикоснулась к руке Сая.

– Спасибо, мистер Ортис. Вы очень добры ко мне.

Щелкнула закрывшаяся за Ортисом дверь. Шарлин осталась одна в легком гуле кондиционера и в полутьме. Она не хотела думать, как расстроился мистер Ортис из-за ее отказа от работы. Шарлин знала точно, что он расстроился. Но Шарлин не могла больше работать. Она вкалывала по шесть дней в неделю и по двенадцать часов в день в течение месяца. И всегда нервы напряжены, всегда суматоха. Сейчас было немного полегче, потому что ей помогала Джан, но напряжение все равно оставалось. «А я считала работу официантки сложной», – подумала Шарлин, погружаясь в легкий сон.

Руки ощущали реальность, но Шарлин знала, что спит. Все эти руки, толкающие, хватающие. Но та рука…

– Мисс Смит, вас зовут на площадку на двадцать минут. Шарлин открыла глаза и увидела, что ее осторожно трясет за плечо Ронни Вагнер, новая ассистентка режиссера.

– Послушайте, мне надо немного поспать.

– Что я могу для вас сделать?

Шарлин любила Ронни. Ассистентка режиссера была очень доброй и старательной.

Шарлин села, опустила ноги на пол и со стоном поднялась.

– С вами все в порядке, мисс Смит?

– О, да. Я в норме. Просто немного устала. – Ронни хотела еще что-то сказать, но заколебалась.

– Что?

– Пришла президент одного из клубов ваших поклонников. Очень красивая. Обычно я обещаю им встречу, но если вы устали…

Шарлин покачала головой. Она никогда не могла понять идеи клубов поклонников, но была поражена огромной численностью приходивших время от времени групп. В основном подростки или молодые женщины, они общались с Шарлин так, словно знали ее всю жизнь. Но для Шарлин они все равно оставались чужими. Чужими, которых она пыталась ублажить.

– О нет, Ронни. Я поговорю с ней после съемки. Может, попросишь ее остаться и посмотреть? Так будет хорошо?

– Конечно, мисс Смит. Как пожелаете.

Ронни ушла, и в комнате появился гример. Пока он работал над ее лицом, Шарлин опять подумала о президенте клуба поклонников. После замечания Ронни ей хотелось видеть женщину еще меньше. Она надеялась, что та хотя бы такая же молодая, как предыдущие. Пожилые пугали Шарлин. Все они выглядели бедными и отчаявшимися. Шарлин могла понять молоденьких девчонок, восхищающихся телевизионными звездами, знала, что для многих из них это просто период взросления. Джан объяснила все это Шарлин. Но пожилые в строгих костюмах и с высокими прическами раздражали ее. Персонал насмехался над такими женщинами. Шарлин знала, как нереально для многих из них иметь что-то свое. Она вспоминала свое недавнее прошлое и ежилась. Для большинства ее поклонниц в интересе к ней заключалась вся жизнь, и это наводило на девушку грусть.

Шарлин никогда не заставляла звать себя на площадку дважды. Знала, что ее там ждали. Она открыла дверь, поискала глазами посетительницу, поймала взгляд Ронни, указывающий в направлении ожидающей женщины, затем заметила, как ассистентка режиссера подняла глаза к небу, и благодарно кивнула.

О Боже! Шарлин увидела. Женщина была не только старше других, но еще отличалась яркой, кричащей одеждой. Она помахала Шарлин, когда та стала спускаться по ступенькам, и, казалось, в возбуждении встала на цыпочки. Взглянув на нее повнимательнее, Шарлин заметила, что женщина очень сильно отличается от других. Во всех отношениях. Подойдя поближе, она удивилась тому, что одежда посетительницы даже хуже кричащей, что она выглядит дешевой. У женщины были крашеные желтые волосы, падавшие жесткими жирными локонами ей на плечи. Она была одета в розовую блузку с короткими рукавами, слишком тесную в груди, из-за чего одна пуговица оставалась незастегнутой. На ее маленькой желтой юбке имелся разрез, и большой живот переваливался через пояс. У незнакомки не было бровей. Вместо них красовались нарисованные карандашом дуги. Мазки румян на щеках подчеркивали яркость оранжево-красной губной помады. Шарлин остановилась перед женщиной, которая сжимала обеими руками мексиканскую соломенную сумку. Едва заметные следы паники появился на ее лице.

Шарлин моргнула пару раз.

Женщина сделала шаг вперед и сказала:

– Привет, детка.

Через секунду Шарлин ответила:

– Здравствуй, мама.

Шарлин сидела с открытой Библией на коленях и читала восхваляющие псалмы. Кому могло присниться два года назад, что она окажется на телевидении, что у них с Дином будет прекрасный дом и что они найдут свою маму? Слава тебе, Господи!

Шарлин умоляла мать пойти к ним домой, но Флора Ли отказывалась.

– В этих тряпках? Девочка, я прекрасно знаю, как я выгляжу. Как драная кошка. Перед тем как увидеть своего мальчика, я хочу принять приличный вид.

Они договорились, что мама освежит себя прямо сейчас, в гримерной, и вместе с дочерью пойдет пообедать.

Шарлин очень хотелось позвонить Дину и сообщить великую новость, но, возможно, так было лучше. Ей представится удобный случай заново узнать свою мать, а затем рассказать про Дина… Ну про то, каким он стал. Милым, но, похоже, не очень сообразительным. Стоило ли рассказывать Флоре о том, что произошло с отцом? Вдруг мама решит, что они должны пойти в полицию? Шарлин никогда и ни с кем не говорила об этом и убеждала Дина тоже молчать. Но нужно ли было обо всем рассказать маме?

Шарлин вздохнула. Частичка счастья исчезла. Ее забрала мама. Шарлин снова заглянула в Библию. Она была уверена, что Бог простит Дина, и сейчас подумала о Флоре Ли. Определенно, она была нежной, великодушной и понимающей. Шарлин увидела под пальцами следующую строку: «В ком нет Бога, тот словно солома, развеянная ветром». «Что это значит?» – подумала она.

Когда мама неуверенно вышла из гримерной, они направились в «Шератон». Это был большой, но не очень роскошный отель. Шарлин надела мешковатое старое платье, которое позаимствовала у Май, большую шляпу и солнцезащитные очки. Волосы она скрыла под шарфом и надеялась, что никто ее не узнает.

– Где мы посидим?

– Здесь очень хорошо, – сказала мама, готовая устроиться в вестибюле.

– Может, не здесь? – Шарлин огляделась по сторонам. – Пойдем туда, где потише.

– Как насчет бара?

– Бара? – Шарлин никогда не ходила в бары.

– Там полумрак и тишина, – напомнила ей Флора Ли.

Они пошли в бар. Шарлин начала с вопросов, которые ей очень хотелось задать.

– Что случилось с тобой сразу после того как ты ушла, мама?

– Я добралась до Эль-Каса. Я думала, там можно устроиться. Прекрасный городок Эль-Кас. Получила работу на стоянке для грузовиков. Получила место. Затем встретила одного водителя. Надо было бы узнать его получше, но после твоего отца любой мужчина казался хорошим. Он бросил меня в Салеме, Орегон. Оставил без цента. – Флора Ли опустошила тарелочку с орешками и подозвала официантку. – Дорогая, можно еще немного миндаля?

Официантка подошла и заставила себя улыбнуться.

– Что вы закажете?

– Эль «Джинджер», – ответила Шарлин.

– Пиво. – Флора Ли повернулась к Шарлин. – Эти орехи вызывают страшную жажду.

Теперь Шарлин заставила себя улыбнуться. Мама сильно пила? Раньше за ней этого не водилось.

– Что ты делала потом? – спросила Шарлин.

– О, много времени провела, пытаясь выбраться из Орегона. Хотела пойти в школу парикмахеров, чтобы департамент заплатил за обучение. Но потом я встретила парня, который работал у Крайслера. Он колесил по всему северо-западу, проверяя механику машины. Подвез меня до Сакраменто. Там мы сняли дом. Очень хороший. Пока я не выяснила, что у приятеля жена и пара ребятишек в Олимпии, Вашингтон.

– О мама! – воскликнула Шарлин и сдвинула шляпу. Официантка принесла заказ. Флора Ли выпила пиво в три глотка, в то время как Шарлин все покачивала своим бокалом. Ее счастье, возникшее в начале дня, как-то исчезло, словно пузырьки из напитка.

«Не суди свою мать, – приказала она себе. – Она даже не была родной и подняла тебя. Кто ты такая, чтобы судить? Помнишь, что ты сделала с Бойдом, и к чему это привело? А как мистер Маклейн обработал тебя пьяную? Мама оказалась брошенной, одинокой, без своих детей. Наверное, она очень одинока».

Флора Ли продолжала рассказ о мужчинах и городах, затем опять обратилась к официантке.

– Хочешь освежить? – спросила она Шарлин. Та отрицательно покачала головой. – А я еще выпью пива. – Флора Ли сделала паузу. – Принесите еще кружку и бокал.

Официантка кивнула. Шарлин подумала, что это могло значить? Когда маму обслужили, поставив рядом с пивом бокал с виски, девушка широко раскрыла глаза. Если Флора Ли заметила ее реакцию, то предпочла не подавать вида. Она взяла бокал и залпом выпила виски.

«Ну, – подумала Шарлин, – если она пьет, это еще не зло».

На ее глазах появились слезы. Бедная мама. Все время одна, вот и пристрастилась к выпивке.

Флора Ли рассказала свою историю дальше, но после пива и виски это вызвало смущение.

– Вот видишь, – сказала наконец Флора Ли, – вот видишь, если бы у меня было хоть немного денег, чтобы открыть салон красоты или магазин… Миссис Рамирес, которая живет подо мной, просит меня иногда сделать ей прическу. Я ничего не беру с нее. У меня нет лицензии, и я не хочу, чтобы меня заложили. Но это только пример.

Она выжидательно посмотрела на Шарлин. Та кивнула. Флора Ли повернула голову.

– Куда подевалась эта официантка? – пробормотала она.

20

Спустя несколько недель после того как Лайла звонила Аре и изводила его просьбами насчет проб в «Рождении звезды», он наконец предложил ей прийти. Девушка поняла – она всегда знала это – что рождена именно для этой роли.

Для встречи с Арой Лайла должна одеться как можно тщательнее и продуманно. Никогда не знаешь, кто может войти в его кабинет. Лайла натянула голубые колготки. Обнаженная, кроме слегка голубоватых ног, она взглянула в зеркало, висевшее на стене комнаты. У нее были неплохие ноги. Около пяти футов, как Лайла игриво говорила репортерам. По меньшей мере половину ее роста составляли ноги. Девушка улыбнулась своему отражению и сняла обернутое вокруг головы полотенце. Еще влажные волосы упали пылающим каскадом. Их рыжий цвет на фоне голубых колготок казался еще более ярким. На белой коже, словно ягодки клубники, выделялись соски. Лайла оценивающе посмотрела на свою грудь. Она была красивой, но не очень большой. Большая, по-настоящему большая являлась стилем. Но сейчас, когда Лайла уже стала известной, существовало слишком много сложностей, чтобы сделать операцию. Если она решится, то обязательно обнаружит себя на обложке бульварной газеты. Лайла приподняла руками обе груди и потерла соски, чтобы они покраснели. Да, она выглядела, как настоящая женщина. Лайла вздохнула и отвернулась.

Оглядев полную одежды комнату, она выбрала простую шелковую блузку и ярко-желтую мягкую кожаную миниюбку. Затем Лайла обследовала длинный ряд обуви. Каждая пара лежала в специальном отделении. Улыбнувшись, Лайла остановила выбор на кожаных туфлях с высокими тонкими каблуками. Они добавили ей три с половиной дюйма роста и обеспечили положение тела, при котором выделялись ягодицы и каким-то особенным образом подчеркивались икры. Лайла надела их. Ходить было тяжело, но такой обуви требовала юбка. Ладно, ей же не придется бежать марафон. Значит, нужно дать мужчинам то, чего они хотят. Лайла улыбнулась. «Если уж я этого не знаю, то кто же тогда знает?» – сказала она себе.

Лайла прошла в ванную причесаться. Никогда не расчесывай их влажными, учила ее Тереза, потому что щетка наносит им повреждения. Лайла осторожно собрала волосы, постояла несколько секунд под лампами и удалила тем самым последнюю влагу. Затем она причесалась и почувствовала удовлетворение. Для волос сегодня выдался очень удачный день. Наконец Лайла открыла шкатулку с украшениями, достала подаренный ей тетушкой Робби крестик и надела его на шею. Она взглянула на фотографию Нади и опять улыбнулась.

– Из тебя получится большая звезда, – улыбнулся Ара. Он сидел за столом, когда Лайлу провели в его кабинет. – Ты уже крупная фигура, но станешь еще крупнее. Станешь звездой.

Лайла рассмеялась.

– Прости меня, но я уже знаю это, Ара. Думаю, это и для тебя не новость. Надеюсь, у тебя для меня хорошие известия. Скажи.

– Лайла, где твое уважение? Ты приходишь сюда, садишься и начинаешь с вопросов, всегда с вопросов. Почему бы тебе не стать более дружелюбной? Не выпить со мной чашечку кофе, бокальчик вина? Не поговорить со мной?

– Ара, это шоу-бизнес. Что может быть важнее? Твое здоровье? Погода? Ладно, Ара. У тебя есть для меня хорошие новости или нет?

Лайла не могла больше ждать ни минуты. Ару словно парализовало.

– У меня есть хорошие новости. Ты будешь играть главную роль в фильме года.

Лайла знала это. Она знала. Спасибо тебе, Надя. Лайла улыбнулась Аре.

– Хорошие новости. Ну разве это не важнее, чем погода? Главную роль, Ара?

Она с трудом могла сдерживать эмоции.

– Главную. И фильм будет самым популярным. «Принцесса». Лайла вдруг села очень прямо в своем кресле. Казалось, вся комната завертелась перед глазами.

– «Принцесса»? Я думала, мы говорим о «Рождении звезды».

– Лайла, сколько раз за последние месяцы я тебе говорил: забудь об этом «римейке». Это для тебя не годится. Поэтому ты не получила роль в нем. Теперь можешь играть в «Принцессе». Это возвысит тебя еще больше.

– Я не получила роль? – На мгновение Лайла не узнала собственного голоса. Он звучал совсем по-детски. – Я не получила роль?

– Нет, Лайла, – вежливо ответил Ара. – Но я обещаю тебе, этот фильм лучше. Он гораздо важнее.

– Кто же получил роль, Ара? – спросила Лайла очень низким голосом.

– Не мучай себя, Лайла. Поверь мне, ты девушка не для этой роли.

– Ара, я никогда не была девушкой. Не называй меня так. Итак, кто получил роль?

– Если это имеет значение, думаю, назначат Джан Мур. И пусть. Ты предназначена для великих вещей.

– Джан Мур! Джан Мур! – Лайла не могла в это поверить. – Ты, бесполезный старый ублюдок, – прошептала она, почти трясясь от ярости. – Робби был прав. Ты мне на беду. Ты все потерял. Мне нужно было подписать соглашение с Ортисом. Тогда бы эта роль могла быть у меня. А теперь ее получила эта бездарная сука.

– Есть главная роль в «Принцессе», Лайла. Ведущая роль. Успех будет больше, чем у «Звездных войн». Лукас хочет работать с тобой. Все уже готово.

– Фантастика! С космическими кораблями и всякой ерундой? Ты рехнулся? Я хотела играть в «римейке» «Рождение звезды». Я хотела эту роль.

Сколько уже он утаивает эту новость от нее? Давно? Как бы ей хотелось раздавить эту старую рожу, разорвать его на куски. Он не позаботился о ней. Ара убил ее, унизил, использовал ее. Черт! Старый черт! Это все он и ее мать. Лайла задержала дыхание.

– Когда Джан получила роль, Ара?

Лайла вдруг поняла. Внезапно и четко. Ее предали!

– Ты пойдешь к Эйприл Айронз и заберешь мою роль у этой сучки!

Она настороженно посмотрела на Ару и заметила, как у него дрогнул рот. Старик молча смотрел на Лайлу. Девушка не опустила глаза, просто сидела и ждала.

– Я не уверен, – наконец пробормотал Ара.

– Попробуй, – потребовала Лайла.

– Слушай, я добился для тебя проб. Они не сработали. Какая теперь разница, если они уже приняли решение? Решения либо принимаются, либо нет. Я надеялся, что, увидев тебя, они передумают…

– Когда я пробовалась, они уже назначили Джан? Она уже имела эту роль? Насчет недоработок в сценарии врали. Я постоянно вижу ее на площадке. Она знает! Все знают, кроме меня. Это просто был способ унизить меня! Ты вмешался в это дело только для того, чтобы я заткнулась, чтобы успокоить меня, как маленькую девочку. Тебя надоумила Тереза, верно? Вы с Терезой разработали все это. Думаешь, я идиотка?

– Нет, Лайла, совсем нет…

– Черт. Она ревнует. Она не могла позволить мне получить роль, которую когда-то играла сама. Поэтому она отдала ее Кенди. У Кенди роль, а у меня ничего.

– Не Кенди, Лайла. Джан Мур. Лайла на мгновение умолкла.

– Я и сказала Джан Мур.

Но это было не так. Она сказала: «Кенди». Господи, она опозорилась, опозорилась перед Арой Сагарьяном. Они теперь оба старые. Ара достал носовой платок, чтобы вытереть свой мокрый рот. Лайлу внезапно охватило омерзение, и она отвернулась. Ара – отвратительный, безобразный, гадкий кожистый ящер.

– Лайла, я вижу, ты сильно расстроилась, но ты должна понять, что это не единственная роль для тебя. И даже не лучшая. Режиссер не очень старательный, и, я думаю, проект слишком велик для него. «Римейки» – очень рискованная штука, а «римейки» классических фильмов еще более рискованны. «Старый знакомый» Бетти Дэвис и Мириам Хопкинс. Переделали – и получили дерьмо с Джекки Биссет и Кидис Берген. Все в унитаз. Потом «Робин Гуд». Посмотри, что произошло даже с Костнером, когда он попытался заменить Эррола Флинна.

– Ага, он сделал пятьдесят миллионов долларов.

Лайла начала трястись и не могла остановиться. Надя ошиблась. Господи! Она опять посмотрела на Ару. Слюнявая морда. Лайла родилась ради триумфа над Терезой, ради свободы от Ары, от Робби, от их всех. Но Ара и ее мать сговорились. Лайла была уверена в этом. И, возможно, с помощью Робби. Он делал все, чего желала Тереза, даже дружил с Лайлой, якобы чтобы помочь ей, а на самом деле работал на Кукольную хозяйку. Это они лишили Лайлу роли.

– Что моя мать говорила тебе обо мне? – спросила она. – Что ты сказал обо мне Эйприл?

– Ничего, Лайла. Пожалуйста, ты должна…

– Что она говорила тебе? – повторила вопрос Лайла, повысив голос.

– Лайла, никакой связи между мной и Терезой нет. Были твои пробы. Они им не понравились. Это не что иное, как твои пробы…

Лайла бросилась через стол и схватила Ару за горло. Ее длинные ноги уперлись о блестящую поверхность крышки стола, юбка задралась вверх. На пол полетели какие-то бумаги. Лайла начала душить старика. Ее пальцы все глубже погружались в складки сморщенной кожи.

– Что она говорила тебе обо мне?! – вопила девушка, перекрыв Аре доступ воздуха в легкие. – Что она сказала тебе?!

Ара провел остальную часть утра, пытаясь оправиться от потрясения. После того как секретарша и два охранника оторвали Лайлу от него, после того как охранники вывели истеричку, после того как Ара выпил несколько таблеток и пропустил через поврежденное горло стакан чая, он попросил никого к нему не пускать. Старик лег прямо в кабинете на большую голубую софу и обнаружил, что весь дрожит. Господи, какая мегера. Он поднес руку к горлу и покачал головой. Лайла оказалась сильной и опасной. Ара снова покачал головой. «Что же делать?» – спросил он себя.

Ара был уже немолод и сейчас ощутил каждый из своих восьмидесяти четырех годов. Может, доктор был прав? Может, пришла пора уйти, уехать в свое убежище в Палм-Спрингс? Он состарился, слишком устал, чтобы иметь дело с сумасшедшими. Сколько ему осталось? Пережиток Голливуда, он мог бы сидеть на солнце и наслаждаться жизнью. Играть понемногу в гольф. Встречаться с Фрэнком и Джонни, с другими приятелями.

Но сама мысль о том, чтобы все бросить и уйти, повергла Ару в ужас. Он жил своей работой более пятидесяти лет. Студии умерли, а он выжил. Ара не потерял, а даже увеличил свою силу. Конечно, он потерял несколько клиентов, вероятно, из-за акулы Ортиса, но все еще оставался уважаемым человеком, игроком, активным участником жизни.

Однако сцена с Лайлой Кайл была из ряда вон выходящей. Ара ошибся в этой девушке. Она была ненормальной. Хуже, чем Кроуфорд. А он предал ради нее свою старую клиентку Терезу. Хуже того, раз оказав помощь Лайле, Ара больше не мог управлять ею. Ему не стоило устраивать пробы в «Рождении». В ней, как и во всех молодых звездах, не было ничего, кроме эгоизма и амбиций. И теперь без студии, без настоящего контроля начался хаос.

Ара подумал о реакции Луи 3. Хайера, когда тот услышал, что Чаплин и Пикфорд организовали свою кинокомпанию. «Психи отправляются в сумасшедший дом», – сказал он. Союз художников был тогда сумасшедшим домом. Людям искусства требовались бизнесмены для поддержки, а бизнесменам требовались артисты, чтобы создать продукт. Ара провел много времени, занимаясь подобным сватовством.

Да, тогда было такое время. Вечеринка теперь была окончена. В общем-то Аре нужно бы поблагодарить девочку за то, что она показала ему свет истины. Ему нужно уйти. Ему нужно наслаждаться жизнью. Ему необходимо отдохнуть. Без сожаления, а с облегчением.

Зазвонил телефон. Ара взял трубку. С кем это соединила его Хелен?

– Ара, простите, что беспокою вас. Но дело, кажется, очень важное. Майкл Маклейн. Он очень расстроен и говорит, что должен увидеться с вами как можно скорее.

Старик моргнул и вытер рот. Майкл был его звездой, его протеже, его удачей. Но он оставил Ару девять лет назад в пике своей славы и перешел к Саю Ортису. Позже старик слышал сплетни, будто между ними не все было гладко. Мог этот блудный сын вернуться за прощением? Заняться Майклом Маклейном? Украсть его у Сая Ортиса? Тогда все увидят, что Ара Сагарьян еще сильный игрок. Он вздохнул. «Ишак, – сказал он себе. – Убирайся в Палм-Спрингс. Ты не можешь все бросить? Это убьет тебя».

Ара несколько секунд смотрел в одну точку. Что делать? Потом он улыбнулся.

– Пропусти его, – сказал старик секретарше. – Будет приятно повидаться с ним.