Текст книги "Египетские приключения"

Побег из Коссеира

Наступило время сиесты, и Мару пошел к пристани. Там он увидел отдыхавших в тени нубийских носильщиков. Они ели пресные сухие лепешки, запивая их мутной водой, и лениво наблюдали за Мару, когда он проходил по причалу мимо лодок, бросая в их сторону беспокойный взгляд, который безуспешно пытался скрыть.

– Посмотрите на маленького писца, – сказал один из них другому. – Как опрятно он выглядит в белом опоясании и с кисточкой за ухом!

– Смотри, он краснеет! – заметил его собеседник, выплевывая камень, попавшийся в его хлебе, и протягивая длинную руку, чтобы взять воды. – Да, это действительно так! Забери у него кисточку и выброси ее! Правда ли, что тебя били по твоей бедной маленькой спине до тех пор, пока ты не согласился привести солдат? Какой позор!

Это действительно было правдой, и Мару, сильно покраснев, ускорил шаг, который постепенно перешел в бег, и тогда группа нубийцев один за другим начали смеяться.

– Смотри, мальчик! Смотри, куда ты идешь! – воскликнул крепкий мужчина, хватая его за руку как раз в тот момент, когда он хотел свернуть к переулку. – Может ли человек спокойно дойти до своей лодки, чтобы его не столкнули с пристани?

– А у вас есть лодка? – заикаясь спросил Мару. – И вам… вам нужен мальчик?

– Конечно нет, – сказал человек высокомерно. – Иди домой к своей маме.

Он повернул Мару лицом к переулку и так сильно толкнул его, что тот упал. Мару услышал громкий смех нубийцев, и в глазах у него все потемнело.

– Так, значит, ты хочешь убежать, мой мальчик? – спросил хриплый голос, когда Мару взял край опоясания, чтобы вытереть кровь с содранных коленей. Он посмотрел на обращающегося к нему несимпатичного человека и медленно встал, не зная, что ответить.

У человека, стоящего около него (а это был египтянин), была очень темная кожа. Однако толстые губы и тяжелый контур лица выдавали в нем присутствие нубийской крови. Его короткие ноги были немного кривыми, широкая грудь и длинные руки делали его похожим на тех человекообразных обезьян, которых фараону изредка привозили в качестве дани. Он усмехнулся, показывая пожелтевшие зубы, и спросил еще раз подвыпившим тоном:

– Так ты хочешь увидеть жизнь и стать богатым, не так ли? Уж не хочешь ли ты пойти с караваном в Коссеир?

– Э-э-э, я думаю, мне лучше пойти домой. – Мару прижался к стене и попробовал незаметно проскользнуть в переулок мимо незнакомца. Но человек грубо схватил его за руку своей огромной рукой.

– О, неужели не хочешь! А я-то думал, что ты мечтаешь попутешествовать и посмотреть мир.

Мару корчился и извивался, пытаясь вырвать руку, но без малейшего успеха. В отчаянии он наклонил голову и ударил ею по руке человека.

И тут же получил оглушительную затрещину, за которой последовала еще и еще.

– Ты поедешь, ты поедешь с нами? – повторял пьяный голос, и все поплыло перед глазами Мару. – Я научу тебя, и ты поедешь со мной.

Мару чувствовал, что его тащат, и сквозь слезы видел смеющихся нубийцев. Его поволокли вверх по трапу, сильно ударили ногой. Не удержавшись, он упал, стукнувшись головой обо что-то твердое, и потерял сознание.

Мару очнулся от звука, похожего на стон. Через минуту он открыл глаза и стон прекратился. Струя воды залила его лицо, прежде чем он успел что-то рассмотреть. Вода попала ему в рот и в нос, и мальчик начал задыхаться. Он поднял руки, чтобы закрыть лицо.

– Мне это очень не нравится, – заворчал кто-то. – Будь моя воля, я бы выбросил его за борт и решил бы все вопросы. Что заставило тебя украсть мальчишку прямо с причала?

– Просто он оказался там в тот момент, когда мне нужен был мальчик, – возразил другой голос. – Неужели ты думаешь, что я могу позволить себе каждый раз покупать рабов взамен тех, которые умирают? Подай мне воды.

Мару широко открыл глаза и осмотрелся. Он находился где-то в задней части судна. Затем мальчик посмотрел на ноги эфиопа, который стоял на маленькой высокой платформе с веслом в руках, и попытался сесть, но не смог и застонал, почувствовав внезапную боль в голове.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросил темнокожий человек, склоняясь над ним.

– Мару.

– Теперь у тебя новый хозяин, Мару, – угрожающе сказал темнокожий человек, – а если вдруг он тебе не понравится, в таком случае у меня есть палка. – Он показал палку и сделал ею несколько свистящих ударов в воздухе. – А теперь лежи здесь тихо и не шуми.

– Ладно. – Мару от боли закрыл глаза.

– Оставь мальчика в покое, Сатми, – проворчал другой голос из-за спины. – Его вид может тебе не понравиться, и ты тоже захочешь выбросить его за борт крокодилам.

– Когда мы доплывем до Коптоса, он будет в порядке, – небрежно сказал Сатми. – А сейчас пусть выспится. Завтра я дам ему работу.

Мару находился в полусознательном состоянии: лежа на тюках каких-то товаров, он смутно видел бледные звезды на вечернем небе, а лодка медленно плыла вниз по реке. Время от времени человек, стоящий на носу лодки, предупреждал о песчаных мелях, которые были на поворотах реки, и эфиоп протяжным голосом отвечал ему, поворачивая скрипящее весло. И тогда Мару приходил в себя и замечал, что луна была высоко в небе или что луна склонялась к горизонту и ночь была на исходе. Перед рассветом он окончательно пришел в себя, дрожа от холода и почувствовав голод. Он сел, облокотившись о мачту, и осмотрелся.

Он лежал на куче старых циновок, закрывающих тюки с товаром так тщательно, что нельзя было определить, что в них находится. Все вокруг него было завалено кувшинами различных форм и размеров. Они лежали вплотную между тюками, и их было так много, что они занимали все пространство, кроме скамьи гребцов и узких проходов между товарами. Знакомый скрип мачты заставил мальчика взглянуть вверх, и он увидел залатанный коричневый парус, развевающийся над бортами лодки. Он вскочил на ноги, аккуратно пробираясь через товары, дополз до скамьи гребцов и выглянул из лодки. Примерно в двадцати ярдах шло другое грузовое судно вверх по реке с раздутыми попутным ветром парусами. Мару открыл рот, чтобы крикнуть, но не осмелился. Слезы навернулись ему на глаза, пока он наблюдал, как расстояние между двумя лодками увеличивалось до тех пор, когда наконец встречная лодка не исчезла за поворотом реки.

– Молодец, – сказал одобряющий голос позади него. – Если бы ты закричал, они убили бы тебя. Капитан опасается, что у него в Фивах могут быть неприятности из-за тебя.

Нубийский мальчик, примерно такого же возраста, как Мару, сидел позади него на мостике, положив подбородок на согнутые колени, и откусывал куски от большого темного хлеба, который выглядел таким же твердым, как кирпич. Он усмехнулся, увидев, как Мару сглотнул слюну, положил хлеб на палубу перед собой и кулаком расколол свой кусок на несколько более мелких.

– Возьми, – резко сказал он, толкая Мару. – Поешь немного.

Мару молча взял кусок. Он немного помедлил, а потом с трудом откусил небольшой кусочек и начал жевать. Хлеб был невкусный, но достаточно сытный.

Съев несколько горстей, он почувствовал себя намного лучше.

– Ты кто? – спросил Мару, отмечая, что еще никогда в жизни не видел более грязного и неуклюжего мальчика.

Нубиец, чей рот был набит хлебом, вытащил большой неразжеванный кусок и кратко ответил:

– Ослик, – а затем засунул кусок обратно в рот и начал его жевать.

– А тогда как тебя зовут? – спросил Мару.

– Так меня и зовут, потому что я управляю ослами. У меня здесь неплохая жизнь, и Сатми неплохой хозяин.

– А что, я тоже буду управлять ослами?

– Вот об этом я и хочу поговорить с тобой, – ответил Ослик, торжественно кивая Мару лохматой головой. – Такому человеку, как я, нужно заботиться о себе самому, тем более что Сатми, когда выпьет немного пива, становится невыносимым. Всегда помни об этом, кроме того, за тобой будут наблюдать носильщики! А почему бы тебе не прыгнуть за борт, пока из-за тебя не начались неприятности? Я знаю, что на том берегу есть пристань. – Он указал на старую маленькую пристань, около которой стояли хижины и несколько неопрятных пальм, с трудом напоминавших поселение. – Ну, что ты думаешь об этом?

Мару покачал головой.

– Я не могу идти домой, – сказал он. – Мой дядя…

– Не говори мне ничего! – торопливо прервал Ослик. – Я не хочу знать, кто он. Такому человеку, как я, необходимо избегать неприятностей.

– Не волнуйся, – сказал Мару. – Я думаю, что они не придут за мной, потому что у них могут быть неприятности, если меня найдут.

Ослик облегченно вздохнул.

– Стража всегда наготове, – сказал он, рассудительно поджимая губы, – а когда Сатми выходит из пивной, у него всегда хорошее настроение. А ты умеешь пользоваться оружием?

– Ну да, а почему ты спрашиваешь? – сказал Мару, удивленный вопросом. – Меня ежедневно обучали пользоваться луком и стрелами или копьем.

– Тогда ты справишься, – сказал Ослик улыбаясь. – А ты когда-нибудь ездил на осле?

– Я ездил на лошади.

– Ну, подожди немного, – сказал Ослик. – Только жди и смотри!

Люди входили и выходили из-под навеса, который располагался посреди лодки на маленькой платформе. Мару узнал, что на борту было еще пара торговцев, кроме Сатми, капитан и эфиопы, составлявшие команду. Мару ничего не оставалось делать, как только сидеть и греться на солнце, лениво наблюдая за рекой и за всем, что на ней происходило. Женщины уже начали стирать, и их хлопки по белью слышались со всех сторон. Рыбаки сидели в просмоленных лодках из тростника, некоторые лодки были достаточно большими, и в них могли разместиться около десяти человек, которые разделывали рыбу и развешивали ее на просушку. Торговые лодки всех размеров, заполненные большими плетеными корзинами с фруктами, овощами и другими продуктами, выплывали из поливных каналов. Мужчины или женщины управляли лодками и болтали между собой. Торговые лодки, загруженные до самых навесов, двигались вверх и вниз по реке. Грубые выкрики лодочников слышались вперемешку с мычанием стад и пением гребцов. На временных стапелях строили большую деревянную ладью. Проплывая вниз по реке, Мару видел много строящихся ладей. Вскоре поля сменились домами с коричневыми или побеленными стенами. Наконец вдалеке между яркими цветными башнями появилась белая стена.

– Город Коптос, – сказал Ослик, махнув рукой в сторону стены, – а в нем находится храм Мина.

Причалы Коптоса протянулись на несколько миль вдоль реки, и местные суденышки, принадлежавшие людям низшего сословия, причаливали к пристаням, расположенным достаточно далеко от города, а шумные и суматошные пристани в городе были заполнены носильщиками, ослами, стражниками, писцами и множеством разнообразных товаров. В воздухе чувствовался запах специй из Аравии. Из Коссеира, расположенного на берегу Красного моря, привозили маленькие ящики с яркими птицами, обезьянами и даже молодыми жирафами, а также слоновую кость, золото и всякие экзотические растения и деревья. Мару уже видел все это, когда фараон получал дань, но беспорядок и шум были непривычны для него. Он зачарованно наблюдал за всем происходящим на пристани, как вдруг почувствовал резкий удар палкой. Позади него стоял Сатми.

– Шевелись, мальчик, – сказал он, махнув в сторону причала. – Работай.

Следующие несколько дней прошли в суматохе погрузок, разгрузок и знакомства с ослами. Теперь Мару понял, что Ослик подразумевал, когда кивал и говорил: «Ты только жди и смотри!» Ослы, как выяснилось, почти не лягались, но зато кусались. Иногда его осел был ну просто золотым: он смирно стоял, пока его загружали. А иногда вдруг внезапно начинал кружиться, кусаться без всякой видимой причины или лягаться, когда его тянули за узды; поэтому все, что на него было нагружено, падало и приходилось нагружать заново. Ослам было трудно носить корзины с тяжелыми кувшинами, наполненными мазями, тюки с дешевыми бусами, бронзовыми наконечниками для копий и другими товарами, которые дорого ценились африканцами из Пунт. Они могли часами, без признаков усталости переносить грузы, а потом внезапно останавливались, и разъяренный погонщик ничем не мог заставить их продолжать свой путь: они не чувствовали ударов, и даже уколы копьем не имели желаемого успеха. Много раз Ослик приходил на помощь Мару. Он издавал странный крик, который успокаивал ослов, и они продолжали работу.

– Ты научишься, – всегда повторял он. – Не волнуйся.

Но то ли из-за антипатии к ослам или потому, что было так много всего странного и нового вокруг, Мару никак не мог привыкнуть.

Караван состоял из шести групп, в каждой из которых было примерно с десяток ослов. У каждой группы был свой хозяин, который мог быть погонщиком или подобно Сатми охранником. В каждой группе был один солдат, и, кроме того, ослы везли еще оружие. Сатми дал Мару лук, узнав, что мальчик может им пользоваться, а когда он увидел, как тот умело пользовался оружием, счел возможным оставить его во главе одной из групп. Как и предупреждал Ослик, у Сатми было хорошее настроение, когда он не пил пива.

Коптос от Коссеира располагался в пяти днях пути по безводным горам, бесплодным холмам и блестящим от солнца пескам. Люди вставали до рассвета и шли до того места, где можно было найти тень, чтобы укрыться от солнца, и дичь для пропитания. Здесь они разгружали животных, поили их и в жаркие часы дня спали, если могли уснуть из-за большого количества назойливых мух, которые роились посреди безжизненной пустыни, как если бы в них вселился дьявол. Когда солнце садилось, ослов нагружали снова, проклиная все на свете, и в сгущающихся сумерках продолжали свой путь. Для Мару это было самое тяжелое время, поскольку горячий воздух, поднимающийся от раскаленной земли, становился как в печи. И даже сандалии не защищали его ног от горячего песка.

На третью ночь пути произошло событие, несколько скрасившее стоянку: они нашли колодец, вода в котором оказалась прохладной, и с радостью плескались в ведре с долгожданной водой. Впервые с начала пути Мару смог напиться вдоволь. Напоив ослов, он снял сандалии, опустил в воду свои воспаленные, покрытые пылью ноги и почувствовал такое облегчение, которое еще никогда не испытывал в своей жизни.

Сатми, очевидно, чувствовал то же самое, потому что дружелюбно улыбался.

– Ну, молодые люди, – сказал он, – нравится ли вам путешествовать?

– Очень, – сказал Мару с энтузиазмом, показывая на свои мокрые ноги и упиваясь временной свободой.

– Неужели вам все нравится?

– Абсолютно все с того самого момента, как вы спрятали свою палку.

На короткое время наступила тишина. Мару опустил руки в воду и начал плескаться в ней.

– Честно говоря, я хотел продать тебя в рабство в Аравию, – неожиданно сказал Сатми. – Но мне не хочется иметь неприятности, если узнают, что я похитил тебя.

– Не беспокойтесь, у вас не будет неприятностей из-за меня, – уверил его Мару.

Сатми засопел.

– Ну и ладно, – сказал он, – ты можешь в любое время вернуться домой, когда захочешь.

– Как только вы доберетесь до следующей пивной, я уйду, – многозначительно сказал Мару.

Сатми громко засмеялся.

– Ты быстро учишься, мальчик, – сказал он. – И наверняка к тому времени ты будешь знать, как скрыться от палки.

Сатми встал и взял свой щит.

– Я думаю, мне пора на вахту. – И он позвал начальника каравана.

Мару зевнул. Теперь, когда его ноги были прохладны, он почувствовал непреодолимый сон. Ослик, на которого, казалось, жара не действовала, уже час спал, свернувшись калачиком. Через несколько часов надо будет продолжать путь. Некоторое время Мару лежал и наслаждался прохладой и свободой.

Мару приснилось, что он потерял своих ослов. Какое-то время они стояли спокойно, перебирая ногами. И вдруг, как бывало обычно, они сбросили тюки и разбежались, а Мару остался один, до него доносился лишь их громкий крик. Мару внезапно проснулся и почувствовал, что он ненавидит ослов. И тут до его сознания дошло, что те звуки, которые он слышал якобы во сне, были наяву, и один из них – приглушенный крик. Громко вскрикнув, он вскочил на ноги, схватил свой лук и наугад выпустил стрелу в сторону тени, которую заметил. Через мгновение крики удивления слились с яростными воплями и ревом ослов. В лагере поднялась суматоха.

С караваном шли всего лишь тринадцать человек, но даже погонщики спали со своим оружием и умели хорошо им пользоваться. Мару был единственным, кто впервые шел с караваном, остальные знали, как себя вести: они оставили ослов и бросились спасать свою жизнь. Мародеры пустыни, напавшие на них, были вооружены длинными ножами, более удобными для нападения ночью, для рукопашного боя. Все они не шли ни в какое сравнение с людьми каравана. Весь лагерь уже был на ногах. Огромный мужчина с воплем бросился на Мару, который так волновался, что промахнулся; его руки дрожали от мысли, что он может убить человека. Прежде чем он смог достать вторую стрелу, враг напал на него. В отчаянии Мару изо всех сил ударил луком по лицу большого человека, отчего тот отступил. В это мгновение копье, брошенное Осликом, вонзилось глубоко в грудь врага.

– Бежим, бежим отсюда! – закричал Ослик, поднимая с земли другое копье.

Мару побежал и спрятался за тюками с товарами.

Короткая, жестокая схватка была почти закончена. Грабители пустыни увели с собой несколько ослов, захватили с дюжину тюков с товарами и скрылись, оставив на земле стонущих раненых. При свете факелов люди согнали животных, перевязали себе и им раны и посчитали потерю товаров.

– А где Сатми? – внезапно спросил начальник каравана. – Ведь он был на посту?

Мару вздрогнул, вспомнив тот крик, от которого проснулся.

Сатми был мертв: из его спины торчал нож. Мару и Ослик похоронили его и в подавленном настроении побрели прочь, чувствуя себя беззащитными и одинокими.

Никто больше не мог спать в ту ночь. Наполнив кожаные фляги водой, они начали навьючивать ослов. Мару увидел человека с широкой грудью и шрамом от ножа поперек щеки. Он подошел к Мару, а следом за ним еще несколько человек. У мальчика забилось сердце, и он осторожно дотронулся до лука.

– Эй, вы, рабы! – грубо закричал большой человек. – Идемте со мной. Вы будете идти за моим погонщиком. Теперь вы принадлежите мне и не вздумайте перечить. Торопитесь! – Он махнул рукой в сторону Ослика, который стоял ближе всех, пригнувшись, чтобы пролезть под ослом и убежать.

Люди, которые стояли сзади, громко рассмеялись.

– Нет! – громко закричал Мару, схватив лук и прицеливаясь, пытаясь скрыть свое волнение. – Нет, я не раб, и Сатми никогда не называл меня рабом. И мальчик, и ослы – все теперь принадлежит мне, поскольку Сатми мертв.

– А это что еще за маленькая дрянь! – яростно воскликнул большой человек. – Ты думаешь, что ты единственный в лагере, кто умеет стрелять?

– Если кто-нибудь поднимет лук, я пущу стрелу прямо ему в грудь, – угрожающе сказал Мару. – Ослик, будь наготове и смотри, чтобы никто не напал сзади!

– Оставь мальчиков в покое, – раздался голос начальника каравана, спешившего к ним с несколькими помощниками. – Все мы обязаны нашими жизнями маленькому египтянину; и если он говорит, что свободен, значит, так тому и быть. Приберегите ваши стрелы для грабителей пустыни. У нас каждый человек на счету.

Большой человек заколебался, но лук Мару был все еще наготове.

– Тебе это так просто не пройдет, – хмуро сказал он. – Мы еще встретимся в Коссеире. И тогда я покажу тебе, кто свободен, а кто – нет.

Он ушел, и все услышали чьи-то крики, сливающиеся со звуком от ударов палкой.

Мару навьючил своих ослов, взял лук и пошел рядом с животными, на почтительном расстоянии от своего нового врага. День был очень жарким, и животные еле шли, а люди засыпали на ходу после бессонной ночи. Однако, когда они расположились на ночь, Мару и Ослик по очереди следили за караваном, и оба были уверены, что за ними кто-то наблюдает. Утром оба мальчика выглядели утомленными, их пугала мысль о том, что будет с ними, когда они придут в порт. Мару, тщательно все обдумавший, утром подошел к начальнику каравана, далеко обходя своего врага.

– Что Сатми рассказывал обо мне? – спросил он.

Начальник пожал плечами.

– То, что ты сын богатого человека, который убежал из Фив, и что с радостью избавился бы от тебя, дабы избежать неприятностей, – сказал он.

– Избавься они от меня сейчас, – ответил Мару многозначительно, – и тогда обо мне начали бы говорить, а это было бы очень плохо.

Начальник хитро посмотрел на него.

– У меня уже была такая мысль, – признался он. – В любом случае мы обязаны тебе спасением наших жизней.

– Послушай, – сказал Мару. – Давай договоримся? Дай мне нубийского мальчика и осла с грузом, а сам забирай остальную часть товаров Сатми. Я прошу только защитить меня в порту Коссеира.

– Послушай, – возразил начальник, – хочу тебе сказать, что Коссеир – это не место для детей. И уж совсем не то место, где мальчик может находиться один, к тому же из этого города никуда дороги нет. И нет ни одного другого места на всем побережье этого моря, где бы жили люди. Ты можешь наняться на какое-нибудь торговое судно, но, когда рейс закончится, ты опять вернешься в Коссеир, потому что другого порта просто больше нет. Но это лучше, чем попасть в плен к какому-нибудь чернокожему вождю, который украшает свою хижину черепами. Нет никакого пути из Коссеира, и, если у тебя есть там враги, тебе несдобровать. Лично я не обещаю, что смогу защитить тебя, даже если бы все ослы Сатми были загружены чистым золотом.

Наступило зловещее молчание, и Мару обдумывал то, что услышал. Наконец, собрав всю свою храбрость, он сказал слегка дрожащим голосом:

– Ну, может, вы все же дадите мне хоть какой-нибудь маленький совет?

Начальник посмотрел на него более дружелюбно:

– Наш караван идет прямо на пристань, и ты будешь в безопасности до наступления темноты, пока мы будем разгружать товары. Если в это время у тебя появится возможность отправится в Пунт или в Аравию, не упусти ее. Но всегда помни, что тебя могут ждать в Коссеире. Я продам ослов Сатми и честно расплачусь с тобой, если ты когда-либо вернешься в пивную в Коптосе со знаком красного гуся.

Хотя тон начальника был ободряющим, тем не менее Мару уловил нотки жалости, которые дали ему понять, что у него мало шансов на успех. Он сглотнул несколько раз, прежде чем смог ответить, и наконец сказал:

– Я думаю, что мне не понадобятся товары Сатми, но я обязательно разыщу тебя в «Красном гусе».

И он поспешно покинул начальника, чтобы тот не заметил, как он был беспомощен и напуган.

Они достигли Коссеира утром. Это был невероятно бедный маленький поселок, скорее похожий на выгребную яму, с убогими лачугами вокруг площадей, напоминавшими свалки мусора. Коричневые бородатые люди всех оттенков бродили по переулкам, все имели ножи и выглядели подобно злым котам с разорванными ушами.

Мару увидел только двух дерущихся женщин. Они вцепились друг другу в волосы, а толпа с интересом наблюдала за ними, некоторые даже заключали пари. У дверей одного из домов лежал мертвый человек с ножом в груди, а люди переступали через него, будто не замечая. Воздух дрожал от вони, затхлости и невыносимой жары, наполняясь острым ароматом аравийских специй, который смешивался с запахом от мусора, гниющей рыбы и сухих водорослей, а также с различными запахами, исходящими от немытых человеческих тел.

Когда мальчики вошли на грязную и переполненную людьми пристань, они почувствовали облегчение. Было что-то величественное в чистых искрящихся водах моря. Мару поразили бесконечный простор и великолепная синева, в которых было нечто такое, чего он еще никогда не видел. Затаив дыхание, он смотрел не отрывая глаз.

– Мару! – резко произнес Ослик, подталкивая его, и тот опустился на землю. – Все суда в Пунт ушли без нас. Посмотри туда!

На горизонте выделялись пять судов, и их розовато-коричневые паруса, постепенно заполнявшиеся ветром, удалялись от Коссеира. До них было еще рукой подать, но они определенно уходили. Мару наблюдал за ними в лучах полуденного солнца, медленно склонявшегося к югу. Его сердце замерло, но он заставил себя сказать беззаботным тоном:

– Ну и что. Тогда мы отправимся в Аравию.

Обычно коричневая кожа Ослика вдруг стала болезненно зеленоватого цвета.

– Мы не сможем, – прошептал он. – Аравийские суда уходят только через пять дней.

Его глаза наполнились слезами. Увидев слезы Ослика, Мару решил действовать. Он отчаянно осмотрелся вокруг:

– Идем! Там кто-то готовится к отплытию.

Судно, на которое он указывал, было большой и неуклюжей баржей, правда построенной более добротно, чем лодки, ходившие по Нилу. У нее были горизонтальная палуба и высокие борта. Один человек находился на борту, а другой, с мешком на спине, – на трапе, и между ними шел спор.

– Три года! – вопил последний. – Три года с тем невезучим проклятым человеком! Я ни за что не поплыву с ним в Аравию, уж не говоря об устье Нила!

Он погрозил кулаком человеку на борту и исчез в толпе зевак. Ослик озадаченно наблюдал за этим, и слезы все еще катились по его щекам.

– Три года! – сказал он. – Три года к устью Нила! Что он хотел этим сказать?

– А я знаю! – внезапно воскликнул Мару. – Ну конечно! Я просто забыл, что давно слышал про это судно. Оно идет на юг, вдоль правого берега. Когда наступает посевной сезон, они высаживаются на берег, сеют зерно, выращивают его и собирают урожай, а в это время ремонтируют свою баржу, пополняя свои другие запасы. После этого они опять отправляются в плавание до следующего сезона, огибая Африку, и движутся на север, вдоль левого берега. Через три или четыре года они надеются обойти вокруг Африки и достичь устья Нила.

– Я не верю этому, – сказал Ослик, недоверчиво качая головой. – Их либо съедят чудовища, либо они приплывут на край земли. – Мальчик уныло посмотрел на большую баржу, в которой люди расправляли паруса и устанавливали рулевое весло.

– Но это же путь из Коссеира, – настаивал Мару. – Я уверен, что это хорошая возможность и что Африка – круглая. Во дворце моего дяди…

– Дворец твоего дяди! – тихо сказал Ослик, протестующе поднимая руку. – Такому человеку, как я…

– …Необходимо держаться подальше от неприятностей, – быстро закончил Мару. – Ослик, уж если мы собрались путешествовать вместе, то ты должен знать, кто я такой. Время от времени во дворце фараона бывают интриги, и это вполне естественно, когда у царя много жен и много сыновей. Так было раньше, есть и сейчас, и так может случиться снова, что царевич, хотя невинно, может знать слишком много о разных темных делах, чтобы быть в безопасности. Вот это случилось и со мной. Когда мы вместе приплывем в устье Нила, мы уже будем достаточно взрослыми, изменимся, и возможно, у нас будут другие имена. Я думаю, что назову себя Синухом, в память о царевиче, покинувшем дворец до меня. Бежим, или они уберут трап, и мы останемся здесь, в этом вонючем Коссеире, как крысы в крысоловке.

Он осторожно взял Ослика за руку и потащил его. Маленький нубиец посмотрел на пристань и переулки и, не оказывая сопротивления, подчинился Мару. Взявшись за руки, они поднялись по трапу и перескочили через борт. На барже раздались крики, но мальчики не отозвались. Несколько моряков убрали трап. Весла ударились о воду, и баржа отправилась к устью Нила вокруг Африки.