Текст книги "Правосудие Девлина"

27

Зима пришла в Кингсхольм с обманчивым размахом, начавшись снегопадом, который продолжался три дня и три ночи. Когда наконец-то появилось солнце, город засверкал под белым одеянием, украсившим и роскошные особняки, и деревянные хибарки. Из окна Избранного во дворце казалось, что снег создает иллюзию доброго, спокойного города.

Однако Девлин знал, что это всего лишь фантазия. Кингсхольм был спокоен, но в городе царила настороженность. Как дворяне, так и простолюдины с подозрением относились к новому регенту, их интересовало, готов ли он выполнить свои обещания и принести мир в королевство.

По крайней мере голод им не грозил. Сначала нехватка продовольствия казалась неизбежной, но один из местных купцов признался, что спрятал запасы, опасаясь, что король решит их конфисковать. После соответствующего поощрения и другие купцы рассказали о припрятанной провизии. Тем, кто добровольно поведал о своих тайниках, позволили поместить товар в открытых складах и получить прибыль от продажи. Затем стражи Девлина прочесали город в поисках других резервов. Тех, кто по доброй воле отказался выставить провиант на продажу, обрекли на страдания, подвергнув той самой участи, которой они так страшились, поскольку Избранный арестовал товар от имени отсутствующей принцессы.

Беженцам из восточных провинций пришлось столкнуться с более неопределенным будущим, хотя Девлин постарался сделать все, от него зависящее, чтобы послать туда партию провизии, прежде чем зима упрочит свое положение. Придется ждать весны и довериться тем, кого он поставил во главе провинций, надеясь, что катастрофы не произойдет. Оставалось только ждать, а это действовало ему на нервы. Он человек действия, не привыкший бездельничать. Как Избранному ему часто приходилось путешествовать по стране и приводить дела в порядок.

Однако регент должен оставаться в Кингсхольме. Он обязан проверять, все ли правильно выполняют его поручения. Девлин больше не мог вселять надежду в людей одним своим присутствием. Теперь ему приходилось командовать с помощью нескольких строчек, нацарапанных в свитке. Он превратился из воина в писаря. А еще больше досаждало то, что большинство придворных остались на зиму в Кингсхольме, стараясь приноровиться к новому правителю. Девлин, которого никогда не заботила придворная политика, оказался в самом центре внимания.

По мере того как проходили недели, чувство разочарования понемногу охватывало его. Девлин признался Драккен, что предпочел бы лицом к лицу столкнуться с еще одним предателем на дуэли. Но она лишь скупо посочувствовала. Ее собственная роль на посту главного советника подразумевалась как вознаграждение, но и здесь возникли свои трудности.

В полдень первого дня нового года охранник наконец-то принес новости, которых он так ждал. Свита лорда Бринйольфа вошла в западные ворота. Девлин послал вестника к камергеру, а сам направился во внутренний двор и успел как раз к тому времени, когда там появились путники.

Стивен сбросил капюшон своего плаща, как только заметил Избранного. Лицо менестреля побелело от холода, однако он умудрился дерзко улыбнуться и спешился.

– В последний раз путешествую зимой. Сейчас найду комнату с камином и запрусь в ней до начала весны, – проговорил он.

– Ты можешь оставаться здесь так долго, как пожелаешь, – сжал его руку Девлин.

Он бы сказал больше, однако дружбу пока следует отодвинуть в сторону ради долга. Глазами он уже отыскал лорда Бринйольфа, который сидел на гнедом жеребце, таком огромном, что запросто разместил на себе его и девушку, примостившуюся в седле перед лордом.

Глаза принцессы расширились при виде Девлина, она в страхе приникла к Бринйольфу. Этого и следовало ожидать. Отец девочки вряд ли когда-нибудь благосклонно отзывался об Избранном. Много времени пройдет, прежде чем она научится доверять ему.

– Лорд Бринйольф, спасибо вам, что вы охраняли это сокровище и в безопасности вернули ее назад домой, – сказал Девлин.

Бринйольф просто кивнул. У них еще будет время поговорить наедине.

Девлин колебался. Ему в первый раз пришло в голову, что он не знает, как встречать принцессу. Существует ли протокол, как следует обращаться с наследником Кингсхольма? Без сомнения, леди Ингелет хорошо осведомлена об обычаях и церемониях, которые определяли поведение в присутствии наследника престола. Наверное, нужно поклониться? Принести клятву верности? Во время немногочисленных встреч с ней и ее отцом он поражался формальности их поведения.

Принцесса Рагенильда открыла ротик, зевнула, и Девлин осознал свою глупость. Она же не только принцесса, но и одиннадцатилетний ребенок, который только что проделал длинное и изнурительное путешествие.

– Принцесса Рагенильда, добро пожаловать домой, – произнес он, протянув к ней руки, чтобы помочь слезть с лошади.

После некоторого колебания девочка кивнула, и он снял ее с седла.

Все спешились, и грумы отвели лошадей в стойла. Избранный почувствовал на себе взгляд Сольвейг.

– Много новостей, которыми нужно поделиться, но сейчас не время, – повысил голос Девлин, чтобы его все услышали. – Слуги проводят вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть и освежиться. Я встречусь с вами позднее.

Он посмотрел на принцессу Рагенильду и обнаружил, что все еще держит ее за руку.

– Горничная Марджа скучала по тебе. Она ждет тебя в комнате, – обратился он к девочке.

Рагенильда улыбнулась, услышав эту новость, и Девлин порадовался, что у нее еще остались какие-то связи с прошлым. Мир, в который принцесса вернулась, сильно изменился за те несколько месяцев, пока она отсутствовала.

Он сопроводил девочку до королевских покоев и передал ее в руки кормилицы, которая сразу же засуетилась вокруг ребенка, пообещав, что согреет и накормит Рагенильду.

Убедившись, что принцесса пристроена, Девлин пошел переговорить со слугами, которые подтвердили, что лорд Бринйольф и его семья расположились в комнатах, приготовленных для них в замке, а эскорту предоставили места у стражей. Ноги несли Девлина к палатам, предназначенным для лорда, однако он замедлил шаг и развернулся в обратную сторону.

Это простая вежливость, сказал он себе. Путники замерзли и устали, им нужно отдохнуть, а не отвечать на расспросы. Он решил оставить их в покое из вежливости, а не потому, что боялся чего-то.

Тем не менее Девлину собственный поступок показался трусостью. Успокоившись, он отдал распоряжение об ужине в малой королевской столовой и послал слугу с сообщением, что желающие перекусить могут присоединиться к нему.

Остаток дня он провел в своем кабинете, просматривая налоговые ведомости. Несколько недель назад королевский распорядитель прислал список тех, кто не выплатил налоги в срок, и требовал незамедлительных действий. Некоторые имена в списке были ему знакомы, включая барона Эскера.

У Девлина ушло немного времени, чтобы разобраться, почему королевский распорядитель приготовил перечень, включающий имена своих политических врагов и не указывающий приверженцев короля Олафура. Во время их встречи распорядитель заявил, что это произошло по чистой случайности. К счастью, он оказался не настолько глуп, чтобы пытаться проделать подобный трюк снова. Избранному пришлось просмотреть налоговые свитки и с помощью помощника изучить их, составив свои собственные списки.

Некоторых – например, Бринйольфа, – можно исключить. Барон Эскера не накапливал сокровища ради собственной наживы. Вместо этого он тратил свое наследство, тренируя и обеспечивая воинов. Если бы не его войска, северо-западные территории пали бы под натиском приграничных налетчиков. Как раз королевство в долгу перед Бринйольфом, а не наоборот.

Многие проблемы также решались просто. Некоторые налоговые выплаты так и не добрались до столицы по вине пиратов или грабителей. Девлин сомневался, что все дворяне, заявившие о грабежах, говорили правду, но за отсутствием доказательств обвинять их было бесполезно, все равно он не мог ничего подтвердить. Налоги нужны, чтобы перестроить королевство, но необходима и поддержка состоятельных людей. Помощник разбирался со свитками и подготавливал рекомендации, но в конечном счете все приходилось рассматривать Девлину.

Он оторвался от документов, услышав легкий стук. Джейсон, его помощник, стоял в дверях.

– Лорд Девлин, к вам посетитель, – произнес он.

Не в первый раз Избранный осознал, как сильно ему не хватает Дидрика. Джейсон более осведомлен, однако он никогда не станет ему другом, как Дидрик. Пытаясь строго придерживаться норм поведения, помощник несколько недель обращался к Девлину «ваше превосходительство». И с огромным нежеланием он наконец-то принял менее формальное обращение «лорд Девлин».

– Впустите его, – приказал он, поспешно вставая на ноги, заметив, что посетителем оказалась Сольвейг.

Ладони Девлина вспотели. Он думал, что Стивен первым начнет искать с ним встречи или, возможно, Бринйольф. Но никак не Сольвейг.

Девлин кивнул, и Джейсон закрыл за девушкой дверь, оставив их один на один.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – предложил Избранный, пододвинув к ней стул, предназначавшийся для гостей. – Хотите, я попрошу Джейсона принести вам вина? Кавы? Цитрина?

Он знал, что болтает попусту, но ничего не мог с этим поделать.

Сольвейг присела, а Девлин откинулся в кресле, с трудом удерживаясь на месте.

– Вы неплохо выглядите для человека, чьи похороны мне довелось посетить, – заговорила она.

Он заметил, что будущая баронесса нашла время переодеться. Сейчас она была в расшитой накидке из неокрашенной шерсти. Скорее ежедневная одежда, чем формальный наряд, который она надевала, когда двор был на собраниях.

– Я сам, как никто, удивлен собственным спасением. – Около года прошло с тех пор, как они виделись с Сольвейг. В день, когда Девлин отправлялся в Дункейр, она обняла его, умоляя вернуться целым и невредимым, хотя он понимал, что ее забота больше относилась к Избранному, а не к мужчине, которого ее брат называл другом. С тех пор он сильно изменился, но было приятно видеть, что Сольвейг выглядела как прежде. – Я у вас в долгу, вы защитили принцессу Рагенильду и вырвали ее из лап Сельварата.

– Я сделала это не ради вас. Я выполняла просьбу короля Олафура, – покачала она головой, а Девлин понял, что нечаянно попал в ловушку.

– Тем не менее примите мою благодарность.

Если бы сельваратцы захватили Рагенильду, то Джорск пропал бы в кровавой гражданской войне, поскольку больше не было подходящего наследника. Можно было попытаться заявить права на престол силой, но ссорящиеся группы дворян объединились бы против него, а Нерикаан и Сельварат разобрали бы Кингсхольм по косточкам.

– Кажется, принцесса не противилась возвращению, – нарушил молчание Девлин.

– Принцесса осознает свою ответственность. К тому же она привязалась к отцу, а он к ней, – ответила Сольвейг.

Ее взгляд задержался на Девлине, и он почувствовал себя неловко.

– Мой отец планирует встретиться с вами сегодня вечером и сказать, что он готов принять предложение, – продолжила Сольвейг.

– Хорошо.

В письме лорду Бринйольфу Девлин предложил ему место в совете регента. С одной стороны – это вознаграждение за героизм, с другой – гарантия того, что приграничные земли, которые больше всего пострадали за последние годы, получат сильный голос на совете. Он знал, что барон с неохотой покинет свои земли, однако Избранный убедил его вспомнить о более важном долге.

– А вы? – поинтересовался Девлин.

Вполне логично, что как наследница Сольвейг должна была остаться в Эскере, чтобы управлять от имени отца. Вместо этого она отправилась в долгое и тяжелое путешествие. Возможно, она сделала это из уважения к принцессе, чтобы в пути девочке не было одиноко. Но Девлину хотелось знать, действительно ли ее присутствие здесь являлось знаком, что она желает обсудить предложение, которое он сделал в письме.

– Почему я? – спросила Сольвейг.

Ее прямота восхищала Девлина. При необходимости Сольвейг могла затевать придворные игры, говорить загадками, делать косвенные намеки, чтобы затуманить смысл, а иногда вела себя очень просто.

– Рагенильда все еще ребенок. Принцессе нужна женщина, которая научила бы ее быть сильной. Я не мог найти лучшей кандидатуры, – ответил Девлин.

Сольвейг поджала губы, словно ответ ей не понравился. Она поднялась с кресла, и Девлин заметил, что они почти одного роста. Ему не нужно склонять голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– А что нужно вам? – поинтересовалась она.

Ему нужна жена, чтобы убедить тех, кто все еще думает, что он добивается брака с Рагенильдой, чтобы заполучить трон. Но Девлин был немного знаком с женской психологией и не стал выражать свои мысли так дерзко.

– Мне нужен друг. Кто-то, кому я мог бы довериться.

Он не сказал ни слова о любви. Он уважал Сольвейг и восхищался силой ее характера. Ее способности придворной дамы бесценны, они послужат противовесом его собственной прямой тактике. Он надеялся, что придет время, и их дружба перерастет в привязанность. Но на страсть он не способен. Керри была его сердечным другом, юношеской любовью, и он никогда не сможет никого полюбить всем сердцем.

– Я не могу обещать любви. Но предлагаю дружбу и уважение, а также свою верность, – продолжил он.

Оба должны выиграть от этого союза. Будущей баронессе Сольвейг всегда прочили брак по политическим соображениям. Девлин пытался убедить себя, что ей мог достаться в мужья кто-то и похуже, чем человек, который на данный момент носил титулы Избранного и регента.

– А как мы поступим, когда Рагенильда достигнет совершеннолетия? Разойдемся в разные стороны? Или вы рассчитываете, что я поеду за вами в Дункейр?

Много лет пройдет, прежде чем он сможет вернуться в Дункейр. Девлина как человека хорошо примут там, но как регента вряд ли. Народ все еще приходит в себя после джорскианской оккупации. Вне сомнения, соотечественники были в шоке, когда вестник Избранного прибыл с распоряжениями Логиверу Передуру, что королевство Джорска готово признать правителя, которого выберут шесть старейших семей. Два королевства смогут жить в мире друг с другом, а присутствие Девлина только разрушит это равновесие.

– Я планирую покинуть Кингсхольм, и мы сделаем нашим домом Эскер. Если вы, конечно, не против, – ответил он.

Сердце Девлина учащенно забилось, что показалось странным. Он все же мужчина, предлагающий заключить политический союз, а не юнец, разговаривающий со своей возлюбленной. Если Сольвейг отвергнет его, это будет означать, что она отказывается от союза, а не отвергает его сердце. И все же он затаил дыхание в ожидании ответа.

– Я согласна.

Девлин вздохнул с облегчением.

– Спасибо, – проговорил он, взяв ее руку в свою. – Спросим согласия у вашего отца сегодня вечером.

Простолюдинка вышла бы замуж за любого, кто ей понравится, однако наследница барона не могла позволить себе свободы выбора. Он не думал, что лорд Бринйольф станет возражать, просто было бы невежливо не спросить у него разрешения.

– В этом нет нужды. Он дал свое согласие до того, как мы покинули Эскер, – улыбнулась Сольвейг.

* * *

Девлин позволил принцессе Рагенильде отдохнуть в течение дня и на следующее утро отправился к ее покоям. Принцессе выделили три комнаты, включая спальню, личный кабинет для развлечения тех малочисленных гостей, которые окажутся подходящими для королевской наследницы, и маленькая комнатка, где жила ее горничная. Комнаты Рагенильды составляли часть большого королевского крыла, пустующего после смерти ее отца. Когда Избранный прошел мимо часового, который охранял коридор, ведущий в эту часть дворца, он поразился тишине и понял, насколько здесь, должно быть, одиноко. Не хотел бы он поселиться в этих покоях. Подобный шаг только подстегнет его врагов. Не внушала радости и перспектива натолкнуться на беспокойный призрак короля Олафура, появляющийся на месте самоубийства.

Но, возможно, Рагенильде захочется перемен.

Он трижды постучал в дверь. После короткой заминки горничная принцессы Марджа открыла.

– Ваше превосходительство! Мы не ожидали визита. Вам следовало предупредить, чтобы мы успели подготовиться, – отчитала она Девлина, как будто он один из ее подопечных.

– Рагенильда проснулась? Оделась? – поинтересовался он.

– Конечно.

Марджа держалась чопорно и прямо, ее взгляд фокусировался где-то в середине его груди.

– Тогда из-за чего беспокоиться?

Девлин прошел мимо горничной. Когда он вошел в кабинет, принцесса встала и сделала книксен. В ответ Девлин кивнул девочке.

– Доброе утро, ваше превосходительство, – поздоровалась она.

– Можно без церемоний, – нахмурился он. – Называйте меня Девлин.

– Это неправильно, – ответила девочка сухим тоном.

Наверное, няня часто повторяла с ней уроки этикета.

Избранный понял, что ему придется подобрать новую гувернантку, поскольку Марджа оказывала слишком большое влияние на свою подопечную. К счастью, с принцессой согласилась позаниматься Сольвейг.

– Ты называла барона «лорд Бринйольф», не так ли? А меня можешь называть лорд Девлин, если хочешь.

Дворянский титул считался почетным и по праву принадлежал Избранному.

– Лорд Девлин, – повторила она.

Он подождал, когда девочка усядется, тщательно расправив широкие юбки, а затем присел сам.

– Вы можете оставить нас, Марджа, – приказал он, заметив, что няня топчется на месте.

Горничная хмыкнула и удалилась в спальню принцессы, закрыв за собой дверь.

– Ты уже знаешь, что меня назначили регентом, не так ли?

Девочка кивнула.

– А ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что теперь королевством управляете вы вместо короля, – серьезно произнесла она.

Лицо девочки оставалось невозмутимым, по нему трудно было понять, о чем она думает. Казалось, думать о ней как о младенце невозможно, поскольку ребенок не смог бы сидеть так тихо, даже без намека на ерзанье. Однако внешность обманчива. Она все еще дитя, дитя, оплакивающее своего отца. Он должен помнить об этом и относиться к девочке соответственно.

– Регент действительно должен управлять страной, – продолжил Девлин. – Но еще это означает, что я защитник. Как Избранный я защищаю народ Джорска. Ты помнишь, как я убил озерного монстра?

– Вы рассказали мне самую смешную историю, – робко улыбнулась она. – А потом один из стражников поведал, что вы – настоящий герой, и научил меня песне.

Когда-то принцесса настояла на встрече с Избранным после битвы с гигантским скримзалем, и король Олафур не стал отказывать прихоти дочери. Ее позабавила история Девлина о случайном героизме, хотя только Боги знают, какой песне ее научили. После того случая несколько действительно кошмарных баллад переходили из уст в уста. Он до сих пор помнит попытку Стивена…

Избранный заставил себя вернуться к разговору с Рагенильдой.

– А теперь у меня новые обязанности. Как регент я должен охранять тебя до того дня, пока ты не будешь готова вступить на престол и править как королева. Я должен защитить твое наследство, удостовериться, что у тебя в распоряжении процветающее королевство, которым ты станешь управлять.

Это будет уже не королевство Олафура. Слишком многое изменилось. Обращение крестьян в воинов позволило Девлину не только разбить сельваратские армии, но и нарушить равновесие сил между простолюдинами и властителями-дворянами. Жестокие и не способные ни к чему землевладельцы больше не будут испытывать терпение своего народа, который научился защищать себя.

Какое-то время уйдет на то, чтобы уладить все отношения, пока обе стороны не придут к новому пониманию своих прав и обязанностей. Время, чтобы вернуть к процветанию те области, которые наиболее пострадали от завоевателей. Время образовать новые союзы. Время проследить, чтобы безопасности королевства больше ничего не угрожало.

– А что ты будешь делать, когда я стану королевой? – поинтересовались принцесса.

Он понял, что от него потребуется не только забота о политическом будущем принцессы. Он являлся не просто защитником королевства, но и опекуном ребенка, у которого не осталось ни одного родного человека.

– Королева вправе выбирать себе советников, хотя ты можешь всегда в случае необходимости обратиться ко мне, – ответил Девлин. – Я не сумею заменить отца, но клянусь, что буду заботиться о тебе, как о собственном ребенке. Мне поможет Сольвейг Бринйольфсдаттер, она согласилась стать моей женой.

Рагенильда ненадолго задумалась, а потом решила поменять тему разговора.

– Вы не любили моего отца.

– У нас возникали разногласия, – согласился Избранный. Он сомневался, что стоит развивать эту тему, а потом пришел к выводу, что нужно сказать правду. – В последующие дни и годы ты услышишь много о своем отце. Кто-то будет отзываться о нем хорошо, кто-то – плохо. Я могу тебе сказать откровенно: он не был смелым и мудрым человеком. Но он любил тебя, именно это ты и должна всегда помнить.

Хорошая получилась эпитафия для человека, но не для короля. Рагенильде придется много работать, чтобы победить дурную наследственность отца. И все же у них есть время, чтобы научить ее, как стать мудрым правителем, и показать, что можно совершить, когда власть состоит в союзе со справедливостью.

– Очень хорошо. Я принимаю вас как своего регента, лорд Девлин, – заявила девочка тоном принцессы, одаривающей подданных королевской благосклонностью.

В словах принцессы прозвучало необыкновенное чувство собственного достоинства, поэтому Девлин не решился уточнить, что у нее нет выбора в данном вопросе.

– Благодарю вас за доверие, – единственное, что сказал Девлин.